Текст книги "Грабители"

Глава 4

В дверь номера тихо, но настойчиво стучали. Паркер мгновенно проснулся и, открыв глаза, всматривался в окружавший его мрак.

Тихое постукивание возобновилось. Повернув голову, Паркер сосредоточил внимание на узкой полоске света, пробивавшейся сквозь занавески. Он находился в номере мотеля неподалеку от Фремонта, в противоположной стороне от Окленда, где жил Биглер. Дакасс занимал соседний номер, слева от него. Но номера не соединялись дверью, да и стук доносился снаружи, кто-то стучал в дверь его номера, которая находилась справа от кровати.

Паркер выждал несколько секунд, пока не уверился, что в комнате, кроме него, никого нет, и быстро выскользнул из кровати. Торопливо одевшись, он подошел к широкому окну неподалеку от двери. Осторожно выглянув из-за занавески, он увидел неясные очертания женской фигуры; пока он наблюдал за ней, женщина нервно поглядывала то вправо, то влево, а потом принялась снова стучать, на этот раз более громко и требовательно.

Шейрон.

Лицо Паркера исказилось от гнева. Короткий сценарий, разработанный женщиной, был настолько ясен, что он видел его, как на экране кинотеатра. «Вы спасли меня сегодня». – «Не стоит говорить об этом». – «Нет, вы поступили так благородно. Вы ведь не представляете, как Боб...» – и так далее. «Что ж, заходите». – «Благодарю. Какая уютная комната. А эта кровать в самом деле такая удобная?»

Если уж что не заладилось с самого начала, толку не жди. Какой смысл торчать здесь и дожидаться, пока все не полетит вверх тормашками? Паркер направился к двери, нащупал на стене выключатель и зажег свет. Стук в дверь немедленно прекратился.

Паркер быстро собрал свои вещи. Кейс стоял в стенном шкафу. Он забрал из ванной туалетные принадлежности и вынул белье из ящика комода. Уложив все это в кейс, он уселся на кровати, поднял телефонную трубку и попросил диспетчера соединить его с аэропортом. Пока он ожидал ответа, в дверь снова начали стучать. Ему также послышалось, что Шейрон что-то говорит, пытаясь произносить слова тихо, но с таким расчетом, чтобы он их услышал.

Часы показывали двадцать пять минут третьего. После дюжины продолжительных гудков ответил женский голос, назвав компанию и поблагодарив его, что он обратился именно к ним.

– Когда ближайший прямой рейс на Ньюарк? – спросил Паркер.

– Для вас важно, какой именно авиакомпании, сэр?

– Нет.

– Вам обязательно надо попасть в Ньюарк? Есть рейс с посадкой в аэропорту Кеннеди...

– Мне нужен Ньюарк. – Там он оставил свою машину, когда уехал от Клер.

– Понятно, сэр. Подождите минутку, пожалуйста.

Пока он ждал, на улице внезапно возникло какое-то волнение. Сначала раздался визг тормозов, потом пронзительный крик женщины, ругательства и угрозы и, наконец, громкий стук в дверь.

Женский голос в трубке сообщил, что следующий беспосадочный рейс в Ньюарк только в семь десять. Почти через пять часов.

– Спасибо, – сказал Паркер и с недовольным видом повесил трубку; он был зол.

На улице Биглер во всю глотку орал «Паркер!», а не «Лейтем». Паркер направился к двери. Не успел он открыть ее, как в номер ворвался Биглер, выкрикивая на ходу угрозы. За его спиной в полосе света, упавшей из открытой двери, Паркер заметил Шейрон, которая сидела, прижавшись к колесу взятой напрокат машины Паркера.

Биглер продолжал вопить. Паркер закрыл дверь, сжал кулаки и, размахнувшись, врезал Биглеру по челюсти. Биглер, вытаращив глаза, замахал руками, как ветряная мельница, и, ударившись об угол кровати, приземлился на зад.

– А теперь заткнись! – приказал Паркер, подходя к кровати.

Ошарашенный Биглер, все еще сидевший на полу, потерял всякую способность рассуждать здраво. Удар пришелся в левую скулу, и его левый глаз уже начал моргать и слезиться.

Паркер, опустившись на колено рядом с кроватью, запустил руку под матрас. Сначала он извлек оттуда револьвер 32-го калибра, «смит-и-вессон», похожий на обрубок, – оружие для защиты, как и тот револьвер Керуана, из которого он промазал, стреляя в Джорджа Ула. Переложив револьвер в левую руку, Паркер снова засунул правую под матрас, и тут Биглер, завопив: «Господи помилуй!», бросился лицом вниз на пол, прикрыв голову руками.

Паркер не обращал на него внимания. Действуя на ощупь, он освободил зацепившуюся за пружины кровати кобуру и встал. Засунув револьвер в кобуру, он уложил его в открытый кейс, стоявший на кровати.

До Биглера наконец дошло, что его не собираются убивать. Расцепив руки, он поднял голову и, недоуменно моргая, с разинутым ртом глазел на .Паркера. Он ошарашенно смотрел, как Паркер закрыл кейс, щелкнув двумя замками.

– Что ты делаешь? – с недоумением спросил он Паркера. Ярость его уже испарилась, остались только непонимание происходящего и любопытство.

Паркер подхватил кейс и, остановившись, посмотрел на Биглера, который тем временем сел, прислонившись к кровати. Дождавшись, когда Биглер устроится поудобнее, Паркер объяснил ему:

– Возвращаюсь домой. Наплевать мне на тебя с твоим ограблением. А если ты еще раз в общественном месте назовешь меня по имени, я сверну тебе челюсть.

– Постой, постой, – проговорил Биглер, поднимаясь, – почему ты уезжаешь? Паркер молча направился к двери.

– Ты что, подождать не можешь? – закричал ему вслед Биглер. – Я ошибся, вот и все. Я подумал, что... между вами что-то было...

Паркер оглянулся.

– Ты ни о чем не думал, – ответил он. – Ты вообще не думаешь. Ты женился на шлюхе, Биглер, привыкни к этой мысли. Или отправь ее на улицу – пусть зарабатывает деньги, – или избавься от нее. Но не пытайся сделать из нее женушку, ничего не получится.

– Но... – начал Биглер и замолчал, будто кто-то выключил рубильник. Он замер на месте с напряженным выражением лица, вытянув вперед руку, как бы пытаясь объяснить что-то и удержать Паркера.

Отвернувшись от него, Паркер подошел к двери. Когда он открыл ее, Шейрон все еще сидела на земле в неестественной позе, прижавшись к колесу его машины; на ее лице застыла гримаса ужаса. Паркер вышел на улицу, оставив дверь номера открытой.

– Пошла прочь! – приказал он Шейрон.

– Ты уезжаешь? – робко, ненатуральным девчоночьим голосом спросила она, будто вместо нее говорила чревовещательница.

Дверь соседнего номера открылась, и появился Дакасс, уже успевший одеться.

– Что здесь, черт побери, происходит? – спросил он тихо.

– Супружеская сцена, – ответил Паркер. Схватив Шейрон за локоть, он оттащил ее в сторону от своей машины.

– Будь все проклято, – проворчал Дакасс, – мне позарез нужны деньги.

– Мне тоже, – вздохнул Паркер. – Хочешь, подвезу тебя до аэропорта?

Дакасс подошел ближе, так что теперь в открытую дверь стал виден Боб Биглер, который стоял посреди комнаты. Вид у него был смущенный и вызывающий одновременно. Дакасс мельком взглянул на Шейрон, которая все еще сидела на земле, нервно покусывая нижнюю губу и не зная, как поступить: закатить скандал или промолчать. Потом со вздохом перевел взгляд на Паркера и потряс головой.

– Наверное, поболтаюсь еще немного здесь, – сказал он. – Я сейчас проживаю то, что отложено на черный день. Может, теперь, после этого скандала, они наконец успокоятся.

– Все может быть, – ответил Паркер. – Увидимся как-нибудь.

– До скорого, – ответил Дакасс, с тоской наблюдая, как Паркер садится в машину.

Последнее, что увидел Паркер в зеркальце заднего обзора: Шейрон бежала к своему красному «олдсмобилу», а Дакасс входил в дверь его номера, чтобы потолковать с Бобом Биглером.

Глава 5

Паркер просунул кредитную карточку в узкую щель у края двери и протолкнул ее вниз, пока она не уперлась в язычок замка. Постепенно увеличивая давление на язычок замка, Паркер проталкивал карточку вниз, пока дверь внезапно не подалась внутрь, с шумом распахнувшись.

Паркер положил кредитную карточку в карман рубашки. Это была та самая карточка, которой он пользовался в Сан-Франциско, и поскольку теперь она уже наверняка попала в черные списки и на нее нельзя ничего купить или взять напрокат, он использовал ее, чтобы отпереть замок, закрытый на один оборот. В большинстве пригородных домов, как правило, хозяева забывают запирать на два оборота кухонные двери или двери пристроенных к дому гаражей; все внимание обычно сосредоточивают на парадных дверях и окнах, а о черном ходе чаще всего забывают.

В данном случае речь шла о двери в гараж. В гараже было темно, хоть глаз выколи; только слабый свет уличных фонарей, падавший сквозь окошечки главных ворот гаража, позволил Паркеру рассмотреть, что в пространстве между ним и этими воротами не было ни одной машины.

В два часа ночи во всем квартале не светилось ни одного окна. Может, живущая здесь женщина просто вышла и еще не вернулась, а может, она уехала отдыхать?

Или же она в доме, а свою машину одолжила Улу?

Сегодня рано утром он получил весточку, ее передал через Генри Мак-Кея Керуан. Ему удалось узнать, что Ул живет с какой-то разведенной женщиной в одном из жилых кварталов на окраине Питсбурга. Керуан узнал имя женщины и название пригорода, а Паркер с помощью телефонной книги раздобыл этот адрес.

Плохо, что гараж пуст. А может, и наоборот. Все прояснится, когда он осмотрит дом.

В слабом свете, проникающем сквозь окошечки гаража, слева вырисовывалась дверь. Паркер достал из кобуры револьвер и направился к ней: осторожно повернув ручку, он медленно приоткрыл дверь; в кухне темно, на черном фоне вырисовывались более светлые силуэты: холодильник, плита, кухонные шкафы.

Из гаража в кухню вели две ступеньки. Паркер, осторожно ступая, преодолел их, прислушиваясь напряженно к звукам в доме; он не спеша перемещал вес своего тела с одной полусогнутой ноги на другую, опасаясь, что под ногами заскрипит какая-нибудь половица. Закрыв за собой дверь, ведущую в гараж, Паркер вошел в кухню.

Не успел он закрыть дверь, как раздался стук когтей по линолеуму, и Паркер увидел темный силуэт, мчавшийся прямо на него, за секунду до того, как что-то ударило его в грудь с такой силой, что он свалился на пол. Паркер ощутил на лице горячее дыхание, а затем оно переместилось к его горлу. У него не оставалось выбора: он прижал дуло револьвера к мохнатому боку и нажал на спуск.

Конвульсия пробежала по телу животного, и оно откатилось влево, а Паркер – вправо. Ударившись о стену, он быстро поднялся на одно колено, напряженно всматриваясь в темноту, все его тело напряглось в тревожном ожидании.

Когти животного продолжали скрести по линолеуму, но подняться ему не удавалось. Он не убил его, но лишил способности передвигаться. Паркер поднялся и левым рукавом вытер измазанное слюной животного лицо.

Выстрел прозвучал негромко. Паркер приглушил его, прижав дуло револьвера к телу животного, звук выстрела не достиг улицы, но в доме его вполне могли услышать, если там кто-нибудь был.

Пока когти царапают по линолеуму, ему не услышать, что происходит в доме. Паркер ощупью пробирался по кухне, пока не увидел справа блики света, проникавшие с улицы. Это дверь, ведущая в гостиную. Сделав несколько шагов, он ощутил под ногами ковер и остановился, прислушиваясь: в доме царила тишина. Ни звука, только когти животного все еще царапали по линолеуму. Само животное даже не стонало.

Паркеру потребовалось не больше десяти минут, чтобы обыскать дом. Он осторожно переходил из одной комнаты в другую, нигде не зажигая света и довольствуясь отблесками уличных фонарей. Это был одноэтажный дом сельского типа, с одной стороны к нему примыкал гараж, рядом с ним – кухня и гостиная, дальше – спальни. Нигде ни души. Шкаф в хозяйской спальне набит одеждой, исключительно женской, значит, хозяйка никуда не уехала. В ванной комнате три зубные щетки, но никакие туалетные принадлежности не указывали на присутствие мужчины. Вероятнее всего, Ул имеет собственное жилье и не остается здесь подолгу.

Вернувшись в кухню, Паркер открыл дверцу холодильника, чтобы разглядеть, кого же он убил. Животное уже не скребло когтями, и, когда стало светлее, Паркер увидел, что оно сдохло; доберман лежал на боку, поджав лапы, будто собирался бежать, открытые глаза подернулись сероватой пленкой. Крови оказалось немного, только небольшая лужа на полу.

Рядом с входом в гараж Паркер заметил дверь, ведущую в погреб. Оставив дверцу холодильника открытой, он распахнул дверь погреба и включил там свет. Спустившись по ступенькам вниз, он быстро огляделся. Он не ожидал обнаружить там что-то интересное и оказался прав. Закончив осмотр, Паркер вернулся в кухню, схватил пса за лапу, подтащил его к двери в погреб и спихнул вниз по ступенькам. Потом выключил свет в погребе, стер посудным полотенцем с линолеума кровавые пятна и выбросил полотенце тоже в погреб. Закрыв дверь погреба, он оглядел кухню, чтобы проверить, не осталось ли следов. Ничего не обнаружив, он захлопнул дверцу холодильника. Потом перешел в гостиную и уселся там дожидаться хозяйку. Венецианское окно гостиной выходило на улицу, занавески были задернуты неплотно, поэтому Паркер со своим креслом отодвинулся в глубь комнаты, чтобы его не заметили с улицы.

Без десяти четыре утра свет фар внезапно скользнул по стене гостиной. Вскочив, Паркер услышал, как поднимаются ворота гаража, и быстро перебежал на другой конец гостиной, поближе к двери, ведущей в кухню. Там он замер, ожидая, кто же войдет в дом.

Сначала Паркер услышал, как машина въезжает в гараж, и почти сразу же – как закрываются двери гаража. Видимо, они оборудованы специальным электронным устройством.

Двери гаража с шумом закрылись. Паркер замер с револьвером в руках.

Открылась дверь, соединявшая гараж с кухней, и раздался женский голос:

– Блеки! Мы вернулись, мой мальчик. Высокие каблучки простучали по линолеуму, но тут же остановились.

– Блеки! Где же ты?

Голос мужчины невнятно пробормотал что-то. Паркер не разобрал слов и не понял, Ул это или кто-то другой.

– Не понимаю, в чем дело, – сказала женщина. – Ты же знаешь, он всегда прибегает на зов.

В кухне вспыхнули лампы дневного света. Паркер стоял в гостиной, наискосок от двери, пытаясь поскорее привыкнуть к яркому свету.

Та часть кухни, которую он видел в приоткрытую дверь, напоминала столовую: там стоял маленький круглый стол и четыре стула.

– Блеки? – опять позвала женщина. Мужчина что-то ответил ей.

– Наверное, ты прав, Джордж, – произнесла женщина. Голос ее звучал взволнованно, но в нем ощущалась уверенность в себе.

Проклятая собака! Держа револьвер перед собой, Паркер вошел в кухню, но женщина оказалась между ним и дверью, ведущей в гараж. «Ложись!» – заорал он, но та, остолбенев от ужаса, не в силах была оторвать взгляд от револьвера.

Он так и не увидел Ула, услышал только, как удирает этот подонок. Паркер перевел взгляд вправо, к двери, ведущей на задний двор, и бросился туда. Не успел он отвернуться от женщины, как та закричала.

Дверь оказалась запертой. Пришлось нажать на кнопку, вмонтированную в ручку, чтобы открыть ее. На все это ушло время. Когда Паркер распахнул дверь, то увидел, как через двор, по направлению к соседнему дому, выходившему на другую улицу, метнулась тень.

В таком престижном районе по ночам не гремят выстрелы. В таких районах полно полицейских патрульных машин, а граждане, живущие по соседству, услышав какой-то подозрительный шум, бросятся к телефону вызывать полицию. А Ула на своих двоих не догнать.

Разозленный неудачей, Паркер вернулся в дом, захлопнул за собой дверь и бросился к женщине, которая, набрав побольше воздуха в легкие, опять принялась вопить. Она отпрянула от него, не переставая кричать тонким пронзительным голосом; только сейчас она сообразила, что надо было бежать, воспользовавшись отсутствием Паркера.

Паркер схватил ее за плечо свободной рукой, повернул к себе и сильно ударил по лицу. Женщина отлетела в угол, к двери, и он зажал ее там, ухватив за горло.

– Не серди меня, а то плохо будет, – пригрозил он.

– Что вы... что вы... – Она с трудом выдавливала из себя слова, будто он душил ее.

– Мне нужен Ул, – объяснил Паркер. – Мне нужен его адрес.

– Я не... я не... – Ей так и не удалось закончить фразу.

Паркер прижал дуло револьвера к ее животу.

– Если не скажешь, где он скрывается, нет смысла оставлять тебя живой. Ты видела мое лицо.

– Я не... не могу... – выдавила женщина. Паркер покрепче сжал ей горло, так что она начала и вправду задыхаться. Женщина подняла вверх дрожащие руки, но боялась бороться с ним, поскольку дуло револьвера упиралось ей в живот; ее пальцы даже не коснулись его руки, сжимавшей ей горло. Она перебирала пальцами в воздухе, будто печатала на машинке. Паркер слегка ослабил хватку.

– Его адрес? Мне некогда, – потребовал он. Женщина осторожно обхватила обеими руками его запястье, будто прося пощадить ее.

– Ментл-стрит, – хрипло выговорила она.

– В Филадельфии? – спросил Паркер.

– Да. 283. Квартира семь.

– Кто с ним живет?

– Никого. Никого, – прохрипела женщина.

Паркер грубо сжал левой рукой ее лицо: большой палец – на одной щеке, остальные – на другой. Оторвав на дюйм ее голову от стены, он резко толкнул ее назад. Глаза женщины остекленели, и Паркер, подхватив ее обмякшее тело, опустил ее на пол. Убивать ее незачем, но он не хотел, чтобы она раньше времени подняла тревогу.

В кухонном комоде нашлась бельевая веревка. Паркер быстро связал женщину, потом выключил на кухне свет и через черный ход вышел из дома.

Свою машину он оставил в квартале от дома. Минута ушла на то, чтобы, развернув карту, выбрать наиболее удобный маршрут по Филадельфийскому шоссе. Положив карту на место, он завел мотор. Ул имел преимущество во времени, минут десять, но зато у него не было машины, а поймать в этом районе в четыре часа утра такси нелегко. Если Ул направится домой, у Паркера великолепный шанс обогнать его или, по крайней мере, схватить его раньше, чем он, собрав вещички, переберется в другое место.

Тридцать пять минут спустя Паркер ехал мимо дома номер 283 по Ментл-стрит. Это было здание из красного кирпича, построенное, очевидно, в двадцатые или тридцатые годы: углы слегка закругленные, а не квадратные, створчатые окна, фонари по обе стороны увенчанных аркой дверей. Все окна темные, за исключением ряда окон посредине, над входом; очевидно, эти окна выходили на площадки лестницы. Здание пятиэтажное, на каждом этаже четыре или шесть квартир, лифта нет.

Паркер проехал мимо и оставил машину в квартале от дома. Вернувшись к дому пешком, он вошел в вестибюль и прочитал на почтовом ящике, что квартиру номер 7 занимает Дж. Ундервуд. Ул, вероятно, относился к разряду тех людей, которые, любят сохранять свои инициалы, когда используют вымышленные имена: это всегда глупо, а иногда и опасно. Внутреннюю дверь открывают сами жильцы, стоит только позвонить в нужную квартиру. А это означает, что замок закрыт на один оборот, и, следовательно, его можно открыть с помощью кредитной карточки. Паркер поднялся по лестнице и нашел на третьем этаже квартиру под номером 7. Эта дверь была закрыта на два запора, а Паркер не прихватил с собой набор отмычек, поэтому, не пытаясь взломать дверь, он поднялся на крышу.

Отсюда вела вниз пожарная лестница. Окна с этой стороны дома также были темными, единственным источником света оставались только звезды и четвертинка луны. Паркер спустился по пожарной лестнице до третьего этажа и пристально вгляделся в окно, которое, по его расчетам, принадлежало квартире номер 7. Он хотел убедиться, что в квартире нет света. Ничего не увидев, он приступил к обработке окна.

Это окно, как и те, что выходили на улицу, было створчатым. Неизвестно, задвинута или нет внутренняя задвижка. Створки окна раскрывались наружу, рама не поднималась вверх. Паркер просунул между створками окна, у верхнего края рамы, кредитную карточку и медленно опустил ее ниже, пока она не уперлась в петли. Рама чуть-чуть подалась, так что ему удалось уцепиться за нее кончиками пальцев. Окно приоткрылось, и в образовавшуюся щель ему удалось засунуть карандаш, а кредитная карточка упала в комнату. Осторожно ведя карандашом к верхней части окна, Паркер значительно расширил щель; внезапно раздался щелчок, свидетельствовавший, что нижний шпингалет выскочил из петли.

Теперь створка окна раскрылась приблизительно на полдюйма. Паркеру удалось покрепче ухватиться за нее и, потянув на себя, просунуть внутрь руку, чтобы открыть окно. Очутившись в темной маленькой спальне, Паркер первым делом подобрал с полу карандаш и кредитную карточку, а затем обыскал квартиру так же, как до этого обыскивал дом, – тихо, не зажигая огня.

Везде пусто. В ящике на кухне он нашел фонарик, а в аптечке в ванной комнате – пластырь и залепил им стекло фонарика, оставив только узкую щель; затем Паркер зажег фонарик и с помощью узкого луча его света еще раз осмотрел квартиру. Он искал каких-нибудь указаний на то, куда мог отправиться Ул. Но тот явно снимал меблированную квартиру, принадлежавших лично ему вещей оказалось немного. Паркер не нашел ни записной книжки, ни писем – одним словом, никаких указаний ни на прошлое, ни на будущее Ула. Повседневные вещи в шкафах и ящиках комода, несколько колод карт, несколько книг в бумажных обложках; создавалось впечатление, что он осматривает снятый на летний сезон коттедж, из которого уже уехали хозяева.

Только в коробке с кукурузными хлопьями он нашел четыре тысячи долларов. Двести двадцатидолларовых банкнотов, сложенных в пачки; они лежали в коробке с кукурузными хлопьями, которая на первый взгляд казалась запечатанной. Но Паркер, подняв ее, почувствовал, что коробка слишком тяжелая, а когда осмотрел внимательно ее дно, то увидел, что коробку вскрывали, а потом снова заклеивали. Он разорвал ее, и оттуда вывалились банкноты: четыре пачки по пятьдесят банкнотов в каждой, перевязанные и заклеенные бумажной лентой.

Ул, подобно Паркеру и другим представителям их профессии, прятал в разных местах наличные, на случай необходимости срочно дать взятку или быстро исчезнуть. Сам Паркер оставил нетронутыми несколько таких тайников, поскольку ему показалось слишком опасно появляться там. Интересно, окажется ли Ул таким же сообразительным? Или четыре тысячи долларов достаточно заманчивая приманка, и Ул все же заглянет сюда на минутку? Имело смысл остаться и немного подождать. До утра.

Часы показывали почти пять. Через двадцать минут раздался звонок. Догадываясь, кто звонит, Паркер поднял трубку.

– Алло? Джордж? – раздался женский голос. – Сматывайся быстрее... он хотел убить меня, пришлось сказать ему, где ты живешь. Извини, дорогой, силой заставили... Джордж?

Паркер не ответил.

– Джордж? Джордж?

Паркер повесил трубку. Положил четыре тысячи в карман и покинул квартиру.