Текст книги "Урок стервы"

Игра по новым правилам
Рассказ

Воспоминание

Любовь – это борьба. И главная опасность – желание отдать себя целиком. Кто сделает это первым, тот проиграл. Нужно сжать зубы и быть жестоким – тогда победишь.

Э. М. Ремарк

Ветер. Дождь. Холод. Закрываю зонтик, с которого ручьями стекает вода, и на одном дыхании взбегаю на четвертый этаж. Сбрасываю кожаное пальто с роскошным воротником из натуральной ламы и замираю, уставившись на предмет своей гордости, который стал похож на облезлую кошку. Замшевые сапоги в таком же плачевном состоянии, как воротник и я сама.

Все одно к одному! Были сапоги – и нет! В сердцах пинаю их ногой с такой силой, что они отлетают в сторону. Вскрикнув от резкой боли, хватаюсь рукой за саднящие пальцы, допрыгиваю до гостиной и плюхаюсь на диван.

Сижу в потемках с щемящей тоской в сердце и пульсирующей болью в висках. Сижу одна. Здесь все продумано Мной и Им до мелочей. Стоит протянуть руку, нажать на кнопку – и салон взорвется праздничным застольем, перезвоном хрустальных бокалов, тихо звучащей музыкой. Прикрыв глаза, погружаюсь в мир своих воспоминаний.

…Музыка. Медленное танго. Я и Он. Одним силуэтом, нога к ноге, рука в руке, с обоюдоострым желанием, не разжимая объятий, здесь и сейчас упасть на ковер и… раствориться друг в друге…

– Дура, идиотка. Все. Хватит. Сколько можно. Успокойся! – приказываю себе. Бегу на кухню, открываю морозильник, хватаю кусочки льда и прикладываю к вискам. – Да пошло оно все вместе с ним к чертовой матери! С меня довольно! От всех этих воспоминаний можно поехать мозгами. Хватит сидеть в потемках! Мне сейчас просто необходимо как можно больше света! – Жму на первую попавшуюся кнопку… Салон погружается в перламутровую тайну интима.

– Черт побери! Интим сейчас не для меня. Он хорош для двоих!..

И снова попадаю в омут одиночества, ловя себя на том, что сижу в позе китайского болванчика, монотонно раскачивающегося из стороны в сторону.

– Нужно что-то делать! Так больше продолжаться не может! Я просто-напросто сойду с ума от этой тишины, тупой боли, отдающейся в сердце.

А во всем виновата моя слепая к нему любовь! И я засыпаю себя бесконечными упреками:

«Теперь ты умная! Умная после того, что уже сделано и нельзя изменить! Умная задним числом. А где же были твои глаза, уши и хваленая женская интуиция?! Где?.. Ты сама себе его придумала. Да-да! Именно придумала!.. Нет и еще раз нет! Он был для тебя всем! Кумиром, любовником, мужем. Ты в нем растворилась, жила им, дышала им и гордилась им. А так нельзя! Ты потеряла свою индивидуальность. Твоя вера в него была его тылом! Любовь – гарантией и защитной стеной!».

И я снова ищу ему оправдание.

Конечно! Когда мужчина вступает в любовную связь с женщиной, ему кажется, что это легкий, ничего не значащий для него самого, а тем более для его семьи флирт! Так, пустячок! А если этот треугольник замкнется, как это случилось с нами? Тогда все зависит от любовницы: от того, чего хочет она, от ее умения манипулировать им, от удачно выбранного момента – когда можно объявить жене «шах», а ему – «мат». Вот и все! Все очень просто. Это я получила смертельный удар, удар ниже пояса, от которого до сих пор не могу прийти в себя. Конечно, во всем, что с нами случилось, есть и моя доля вины. Любовница вероломна – я ревнива. Ревнива и импульсивна. Теперь-то я понимаю, что вероломство – это хорошо продуманное действо, которое кропотливо подтачивает устои семьи. Оно находит и протаскивает себя в те незаметные трещинки, которые расширяет до тех пор, пока не образуется пропасть, в которую твоя ревность, оскорбленная гордость и обманутая любовь летят вниз и разбиваются на две неравные половинки. Опять. Хватит бередить себе душу! Соберись и начни жизнь с чистого листа!

Громкая требовательная трель телефонного звонка заставила меня вздрогнуть.

– Это он! – опалила сумасшедшая бредовая мысль.

Схватив телефонную трубку, я с такой силой прижимаю ее к уху, что биение моего сердца эхом отдается на другом конце провода. Но это не он…

Решение

– Привет! Все еще страдаешь? Небось, сама только вернулась с работы и сидишь вся из себя никакая. Замороженная? Сейчас ты у меня быстро оттаешь! – тараторила моя подруга, умудряясь задавать вопросы и сама же на них отвечать. – Маришка, слушай меня внимательно и быстро шевели извилинами. У нас с тобой есть две потрясающие опции. Первая – поехать вместе на курорт и оторваться там по полной программе. А вторая – это немедленно влюбиться! – Секундная пауза, и телефонная трубка разразилась хохотом. – Ой, Маришка, прости! Наконец-то до меня дошло, что этот диалог я веду сама с собой. А все потому, что краткость – сестра таланта, а в нашем случае это и экономия денег, так как по межгороду не очень-то и разбежишься.

Ты только представь, встретимся на курорте, отведем душу, да и нервишки подлечим. Почему молчишь?

– Перевариваю услышанное и обдумываю твое предложение, пока ты воздух сотрясаешь!

– Молодец! Ну и что надумала?

– Можешь считать, что уговорила!

– Значит, едем? – кричит Галка.

– Считай, что так!

– Ладушки! – и она повесила трубку.

Я бегу в ванную комнату. Сбрасываю одежду… и начинаю разглядывать себя в большом, на всю стену, зеркале как бы со стороны: стройная, не худая и не толстая, грудь – полная, упругая, талия тоже не подкачала, живот плоский, ноги – не от ушей, но стройные и красивой формы. Повернувшись, начинаю разглядывать себя в профиль. И тут вроде все при мне: спина прямая и попка что надо! Теперь лицо. Оно овальной формы, глаза зелено-серые, нос маленький, губы чувственные. Вроде и тут все в ажуре! Но, черт возьми, что делать с выражением лица – смазливой мягкотелой идиотки? Нет, так не пойдет!.. Первое – это сделать модную стрижку. Приобрести несколько новых тряпок и полностью изменить свой стиль. Другой стиль. Другой имидж. Другая жизнь… Так, а что делать с лицом? С лицом? Да это проще простого! «Соорудить такую вывеску лица», чтобы мужчины чувствовали: перед ними уверенная в себе женщина, привыкшая командовать. И стала примерять на себя всякие мимические варианты, которые могли изменить до неузнаваемости выражение моего лица.

Предположим, что с этим я справлюсь. А что делать с душой? С душой? А ничего! Закрыть на замок, а ключик – потерять. Решено! Для большей уверенности ударяю кулаком по туалетному столику и кричу, обращаясь к своему отражению в зеркале:

– Все! Не хочу больше страдать! Не хочу и не буду! Теперь будут страдать другие!..

И вдруг рядом с моим лицом появилось лицо бывшего мужа. Видение было настолько реальным, что я поспешно оглянулась, готовая броситься ему на шею… Никого… хотя в зеркале успела заметить на его губах иронично-насмешливую полуулыбку и недоверие в черных, слегка прищуренных глазах…

«Не смеши людей!.. Этому нельзя научиться!.. Изменить свой характер? Свои убеждения? Это не про тебя! Я в это не верю. И никогда не поверю!» – говорили они.

Встряхнув рыжей гривой разметавшихся по спине волос, я воскликнула:

– Смогу! Смогу назло тебе! Стану интриганкой, стервой!.. Мужчинам такие нравятся! Поэтому сегодня они в фаворе! Все женские романы кричат о них взахлеб. Я сумею… Сумею стать стервой, если не по призванию, то по необходимости!.. Тем более что с них все как с гуся вода!.. Вот это мне сейчас и нужно!.. Уразумел?.. Вот так, мужики! Берегитесь! Жалеть не стану! Цель оправдывает средства!

– А как насчет их законных жен? – спрашиваю себя я. – По обстоятельствам. Ведь я теперь другая, а значит, должна научиться жить и играть по новым правилам. Надеюсь, у меня все получится!

За зимой наступает весна, но не наоборот…

И вот я сижу в поезде и еду на курорт дикарем. Купейный вагон. Попутчики хорошие. Пересадка в Киеве. Разница в расписании прибытия поездов – полчаса.

«Успею. Закомпостирую билет и покачу дальше», – лежа на верхней полке, размышляла я.

Киев. Бегу к кассам. Народу тьма-тьмущая. Все едут по тому же маршруту, что и я.

– Черт подери! Неужели у всех сразу появились гастриты, колиты, измены, разводы или прочие гадости?..

А из микрофона несется раздраженно-охрипший голос дежурной, объявивший, что на поезд, следующий в нужном мне направлении, мест нет… Дополнительный прибудет только через сутки.

Зима. На перроне снег. Оставшиеся без мест пассажиры бегают от одного окошка кассы к другому, вытирая вспотевшие от волнения лица. «Билеты все распроданы, а мест, видите ли, нет!» – орут они, а дальше… трехэтажный крик души с пояснениями…

Взглянув на часы, я пришла в ужас: до отправления поезда осталось семь минут. Что делать? Сидеть на вокзале целые сутки и ждать у моря погоды? На привокзальную гостиницу деньги не запланированы, их и так у меня в обрез. Из отпуска выпадут целые сутки… А Галка? Галка там с ума сойдет. Даже сообщить ей некуда! Мы же с ней договорились встретиться на вокзале.

И вдруг я заметила, что в кассу для военнослужащих стоит небольшая группа молодых офицеров, компостирующих билеты. Решение принято. Подбегаю к ним:

– Господа офицеры! Умоляю, закомпостируйте и мой билет! В обычных кассах мест нет!

Увидев молодую симпатичную женщину, офицеры как по команде заулыбались.

– Не вопрос!

– Легко!

– Давайте ваш билет! – И несколько пар рук с готовностью потянулись к моему билету.

Но и в их вагоне свободных мест не оказалось.

– Да не волнуйтесь вы так! Сейчас что-нибудь придумаем! Дайте чемодан! Мы вас здесь не оставим!

Проводник сказал как отрезал:

– В вагоне мест нет!

Офицеры, зажав его в тиски, совали ему деньги, обещали водку, импортные сигареты, а он ни в какую:

– Мест нет! Куда я ее возьму?! Только разве что на чье-то место?

– Не волнуйся, отец! Для нас ночное дежурство – дело привычное! Можем и постоять! А девушку мы здесь не оставим!

– Ну раз так, тогда – пожалуйста! Но предупреждаю: один из вас всю ночь простоит в коридоре!

Все устроилось само собой. Офицеры, оккупировав одно купе, резались в карты, курили, запивая свои проигрыши водкой, и спать, как видно, не собирались.

Проводник принес чистое постельное белье. Я поднялась, чтобы достать с верхней полки матрас.

– Разрешите вам помочь?

– Пожалуйста!

Спать еще не хотелось, и я присела на нижнюю полку. Он устроился напротив.

– Курите? – протягивая мне пачку сигарет, спросил он.

– Спасибо. Не курю.

Щелкнув по пачке пальцем, он ловко поддел одну сигарету, примял мундштук и вертел в руках, не решаясь закурить. Затянувшееся молчание стало действовать мне на нервы.

Я не выдержала и спросила первое, что пришло на ум:

– Неужели успели проиграть все свое «состояние»?

– Обошлось! Карты – не мое хобби! – улыбаясь, ответил он.

И тут его позвали:

– Володька, присоединяйся к нашей честнóй компании! Будем анекдоты травить!

В это время в купе заглянул его товарищ:

– Тоже мне друг называется! Я до последнего гроша отстаивал честь нашей роты, стараясь избежать бесславной участи – блеять козлом под гомерический гогот подвыпивших жеребцов.

Взглянув на его расстроенную физиономию большого мальчика, я невольно улыбнулась. Мой визави – тоже.

– Понимаю, вам смешно. А мне каково? Бросил на растерзание этим безжалостным шакалам! Черт с тобой! Я вижу, что сочувствием здесь и не пахнет! А посему завалюсь спать. – И он тут же захрапел.

– По-моему, пришло время познакомиться. Володя.

– Марина.

Мы разговорились.

В это время явились изрядно захмелевшие игроки. Мой собеседник поднялся, уступая свое место, и вышел в коридор.

Я ворочалась с боку на бок, тщетно стараясь уснуть. Храп его друга был поистине молодецким. Он свободно переходил с самого низкого регистра до заоблачных высот. Витасу рядом с ним делать нечего.

Вышла в коридор. Так мы и проговорили с Володей всю ночь. А утром он должен был выходить.

– Марина, где вы будете жить? В гостинице или снимете комнату?

– Не знаю. Скорее всего, в частном секторе. А зачем вам это знать? – удивленно спросила я.

– Хочу вас снова увидеть. А вы как к этому относитесь?

– Я… я – положительно. Только как вы себе это представляете? Мы с подругой договорились встретиться на вокзале. Закинем вещи в камеру хранения и пойдем в бюро по съему квартир. Так что ваша затея просто нереальна.

– Не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Я вас обязательно разыщу. Ровно через трое суток. Ровно через трое суток я буду на вашем курорте. Можете не сомневаться!

Поезд замедлил ход и остановился. Я смотрела в окно. Выйдя на перрон, он пошел к выходу.

«Оглянется – значит, встретимся», – загадала я.

Не оглянулся.

– Болтун. Наобещал с три короба… и был таков! – огорчилась я.

– Бедный, бедный капитан. Сам ушел, а сердце здесь оставил, – пробурчал проводник.

– А вы откуда знаете? – встрепенулась я.

– Милая моя. Не один год на свете живу. Многое в жизни перевидал. Так что можешь мне поверить!

Галка, выслушав мою сверхэмоциональную исповедь, хмыкнула.

– Ты, Маринка, поостынь и успокойся. Не будь наивной дурочкой. Хватит с тебя романтики. Смотри на все проще. Главное – чтобы тебе еще раз не было больно. Мы приехали отдыхать? Так давай отдыхать!

Прошло трое суток. Все это время тайком от Галки я высматривала высокого мужчину в военной форме. Пошли четвертые сутки. Утро выдалось прекрасное. Галка что-то весело напевала. А у меня настроение – ниже плинтуса. Впору завыть. Накануне вечером я закляла себя всеми известными мне клятвами, что больше не стану глазеть по сторонам, высматривая его среди отдыхающих.

Вдруг шедшая рядом Галка, легонько толкнув меня в бок, прошептала:

– Маринка, взгляни налево! Случайно не твой Володька материализовался?

– Володя! – закричала я, и мы бросились навстречу друг другу…

Володя прихватил с собой гитару. Мы гуляли по прекрасному парку, который поднимался к самой вершине горы. Достигнув ее, посмотрели вниз. А там, в свете уличных фонарей, вальсировали крупные снежинки. Устав от долгого кружения, они плавно опускались на землю, устилая ее белоснежным покрывалом.

Володя взял несколько пробных аккордов и негромко запел:

 
«Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал…».
 

Была зима. Шел снег. А в наших сердцах расцвела весна. Мы стояли, обнявшись, стараясь разглядеть наше так и не состоявшееся будущее. А как оно могло состояться? Да никак! Так как за зимой наступает весна, но не наоборот.

Случайная любовь
Рассказ

Время на то и есть время! Иногда оно как бы замирает, а потом вдруг начинает убегать, обгоняя самого себя. Наступило лето, и однажды, проходя мимо пляжа, я случайно познакомилась с красивым молодым человеком.

Мы неторопливо брели по направлению к морю, перебрасываясь между собой редкими, ничего не значащими фразами. В небесном аквамарине застыло раскаленное солнце. Недалеко от берега нерадивые строители оставили бетонные блоки, сваи и бревна.

– Постой пока здесь, а я поищу укромное местечко, где мы сможем спокойно посидеть, поговорить, а главное – не обгореть, – улыбаясь, сказал он.

Я смотрела вслед, любуясь его спортивной фигурой и легкой походкой. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он оглянулся и приветливо помахал футболкой, которую держал в руке.

Его улыбка всколыхнула мои загнанные внутрь чувства.

Она притягивала и одновременно отпугивала, заставляя пьянеть и через какую-то долю секунды трезветь… и снова терять рассудок.

«Что ты с собой делаешь? Зачем осложняешь себе жизнь? Мало ты страдала? Опомнись, пока не поздно! Он же намного моложе тебя, – осуждающе постукивало в висках. – А что я такого делаю? Ничего особенного. Ну, встретились, пошли на пляж. Ведь это ни о чем еще не говорит. А раз так, то перестань себя накручивать!» – приказала себе я.

Вскочив на самый высокий блок, он воскликнул:

– И-и-и, есть! Нашел! Иди сюда!

Он спрыгнул, поднял лицо вверх.

– Прыгай!

Глянув вниз, я невольно поежилась и попятилась назад.

– А ты, оказывается, трусиха! – смеясь, сказал он.

– Здесь же высоко! – возразила я.

– Подойди поближе, присядь и дай мне руки!

Зажмурившись, протягиваю ему руки. Мгновенье… и я в его жарких объятиях.

«Нужно высвободиться из этого пекла, пока не поздно! Иначе – конец моей размеренной жизни, к которой я себя так долго принуждала». Этот жар прожигал меня насквозь. В его потемневших глазах полыхало желание, от которого стало трудно дышать. Я прикрыла глаза, стараясь скрыть от него свои чувства.

– Оказывается, ты боишься не только высоты?!

Я промолчала. Он быстро наклонился, заглянул мне в глаза и прочел в них отчаянную борьбу между сомнением и желанием. Не сводя с меня глаз, он медленно произнес:

– Если хочешь знать, жизнь – это и есть высота! И тот, кто боится обжечься или сломать себе шею, остается со стройной шеей, но со сломанной жизнью! Вот так!

«Или с точностью до наоборот», – подумала я.

Его слова затронули самые болезненные струнки моей души.

«Господи! Какой же глубокий смысл заложен в этих простых словах! Удивительно, но он сказал то, в чем я боялась признаться себе самой».

Он ждал, не выпуская меня из своих объятий. Я чуть-чуть приоткрыла один глаз, потом другой, все еще боясь обжечься.

– Ну же, смелее! – он явно потешался над моими страхами.

– Ты ошибаешься. Я ничего не боюсь. Я такая, какая есть, другой уж точно не стану.

Подняла глаза… и опять утонула в опасном омуте его зрачков. Но теперь они не жгли. Они ласкали.

Мы стояли в небольшом пространстве, выстланном прибрежным песком. Найдя свободное от ощетинившихся злобным оскалом гвоздей местечко, он смахнул футболкой песок. Я посмотрела в сторону моря. На пляже «поджаривалась» молодежь.

…Вдруг лежавшая на песке девушка вскочила и побежала к морю. Эта юная дива прыгала через набегавшие на берег волны, визжа от восторга.

– Ты только взгляни на это чудо! – прошептала я.

Оглянувшись, он окинул девушку с ног до головы равнодушным взглядом и пригласил:

– Садись ко мне на колени. Удобнее места ты все равно не найдешь!

Я колебалась.

– Что с тобой? Может, ты и меня боишься?

Почувствовав, что начинаю краснеть, я про себя чертыхнулась: «Черт побери, наверно, я сейчас похожа на форменную идиотку!» – и, не говоря ни слова, медленно покачала головой.

– Тогда в чем дело? – спросил он.

Я продолжала молчать, боясь открыть рот, чтобы не спугнуть свое нечаянное счастье – подарок сегодняшнего дня.

– А может, ты боишься себя? – ничего не понимая, переспросил он.

– Нет! Я никого и ничего не боюсь… кроме времени, а оно, к сожалению, не на моей стороне. А если хочешь начистоту, я раба своих лет, которые разделяют нас длиною в целую жизнь! Надеюсь, что теперь все встанет на свои места.

Он притянул меня к себе. Мы смотрели друг на друга. И я начала тонуть в его глазах… Его объятия становились все крепче, а руки – все настойчивее. Моя ярко-желтая кофточка и белые джинсы полетели в разные стороны, и мы опустились на мягкую перину, выстланную песком. Забыв обо всем на свете, мы плыли по волнам бушевавшей в нас страсти. Подхваченные этой страстью, мы взлетели на самый высокий ее гребень… и замерли, растворившись друг в друге…

Время неслось за нами следом. Мгновение за мгновением, час за часом. Оно не хотело нам мешать. Пляж опустел. Только я и он плескались в теплом, как парное молоко, море… А притомившееся от дневных забав солнце, лукаво мигнув, прочертило на его гладкой поверхности зыбкую дорожку, как бы приглашая нас к завтрашней встрече.

На юге ночь наступает солнцу на пятки. Пропал луч, наступила ночь. А мы никак не могли расстаться.

– До завтра? – спросил он.

– До завтра! – ответила я.

Лежа в постели, я не могла уснуть. Услужливая память прокручивала все в самых мельчайших подробностях. Каждая складочка, каждый уголок моего тела все еще были полны восторга, который вновь и вновь заставлял сильнее биться сердце, воспламеняя кровь.

«А что будет потом? – спросила себя я. – Не знаю!.. Нет, знаешь!.. Ты лжешь и сама себя загоняешь в угол… Ну и ладно! Допустим, что это так, но все, что должно было случиться, уже произошло. Ну а потом?.. Время покажет. А пока, дорогая, лови эти минуты счастья и постарайся их удержать в себе, а особенно в нем, как можно дольше…»

Последнее танго
 Рассказ

Человек должен либо вообще не уезжать, либо вообще не возвращаться, ведь по возвращении никогда не находишь того, что оставил, и впадаешь в разлад с собой.

Э. М. Ремарк

Уютно устроившись в кресле, я с интересом читаю женский роман, который полностью завладел моим вниманием. Вдруг до моего слуха откуда-то издалека доносится еле слышная, до боли знакомая, но давно забытая мелодия: «Не уходи, тебя я умоляю, слова любви стократ я повторю!».

Забыв про лежащую на коленях книгу, прикрываю глаза и напрягаю память, вслушиваясь в эти простые, но милые сердцу слова, пробудившие в душе глубоко запрятанные чувства, оставаясь со своими воспоминаниями один на один… И вижу себя пятнадцатилетней девчонкой в коротеньком сарафанчике, подглядывающей в замочную скважину за старшим братом, который смазывает волосы какой-то липкой дрянью, носящей заумное название. Эта «бяка» делает его волосы похожими на смазанный ваксой паркет. Я злорадно фыркаю.

– Интересно, куда это он собирается? На свидание, в кино, а может, на танцы? Неужели на танцы?!

Танцевальная площадка – розовая мечта моего детства, которая огорожена высоким забором. Там под громко оравшую радиолу танцевала молодежь. А пускали туда только с восемнадцати лет, но ждать у моря погоды – это было не про меня.

– Светка! Хватит подглядывать, сопеть и топать своими «заготовками»! – заорал брат. Его голос не предвещал мне ничего хорошего.

Взмахнув рыжей копной волос, я несусь в мамину спальню, мимоходом успев прихватить свою парадную, выходную юбку клеш, трикотажную кофточку, и в считаные секунды надеваю на себя всю эту роскошь. Пробегая мимо зеркала и увидев в нем свое отражение, останавливаюсь как вкопанная. На меня смотрит худая длинноногая девчонка с большими, во все лицо, зелеными глазами и гривой рыжих непокорных завитков. С досады я плюю прямо в зеркало.

– Уродина! Да кто на тебя посмотрит? А если и посмотрит, то сразу же помрет! – вытирая плевок, думаю я.

Выскочив из дома, бегу вслед за братом. Так мы и идем. Он – впереди, я – сзади. Подойдя к танцплощадке, оглядываюсь, отыскивая подходящее место, позволяющее следить за входом.

– Наверно, та, которую он ждет, опаздывает специально! И правильно делает! А ты, братик, продолжай вертеть своей «паркетной» головой! Интересно, какая она – так себе, хорошенькая или красивая?

И тут я заметила, как к нему подплыла симпатичная особа, при виде которой его рот растянулся до самых ушей улыбкой «идиота».

А за моей спиной послышался шорох. Я быстро оглянулась. Четверо парней, не обращая на меня внимания, поплевав на ладони, подпрыгнули, подтянулись и с быстротой молнии перебросили свои хорошо натренированные тела через высокий забор. Со стороны это выглядело так просто, что я тут же решила проделать то же самое. Поплевав на руки, разогналась, подпрыгнула и, вцепившись в забор посиневшими от напряжения пальцами, повисла, дрыгая ногами. Разжав одеревеневшие пальцы, я приземлилась на мягкое место, успев ободрать себе коленки. Вскочив на ноги, задрала юбку и стала энергично растирать ушибленное место.

– Ушиблась? Ничего! До свадьбы заживет!

От неожиданности я подпрыгнула на месте.

«Этот парень все видел! – запаниковала я. – Но как он здесь оказался? Могу поклясться, что его раньше здесь не было!»

Он улыбнулся. Даже в состоянии растерянности я не могла отвести от него глаз. Его улыбка сразила меня наповал.

– Если ты еще не передумала, могу тебе помочь! – предложил он.

Забыв про смущение, задранную юбку и содранные в кровь коленки, в знак согласия я так энергично мотнула головой, что рыжая грива волос прикрыла мое зардевшееся от счастья лицо и тут же вернулась на прежнее место.

– Вот это да! Твоей энергии с лихвой хватило бы на троих! – рассмеявшись, сказал он.

Встав к забору спиной, он бросил:

– Я готов! Давай! – Не успел он закончить начатую фразу, как я уже стояла в его сцепленных в замок руках. Резким толчком он подбросил меня вверх. Благополучно перелетев через забор, я чуть не приземлилась на голову какого-то зазевавшегося парня.

– Ну ты даешь! Нужно смотреть, а не то… – затянул он.

– А нечего стоять с разинутым ртом! Ты танцевать пришел или под заборами шататься?!

– Тише, тише, не нужно так шуметь!

Услышав «его» голос, я на одной ножке крутнулась в таком крутом «фуэте», которому могла позавидовать сама Майя Плисецкая. Мы стояли с ним лицом к лицу.

– Вижу, что перелет и приземление прошли успешно! – улыбаясь, сказал он.

– Ой! Извини и спасибо! – на одном дыхании, одним словом выпалила я и замерла, так как поняла, что вот-вот сейчас он уйдет и растворится в толпе танцующей молодежи.

На моей подвижной физиономии отразилось такое смятение чувств, что парень решил, будто я чего-то испугалась.

– Давай твою руку! – сказал он, протягивая свою.

И тут же моя похолодевшая ладошка утонула в его большой и горячей руке.

– Кто бы мог подумать, что у диких «кошек» с зелеными глазами такие холодные «лапки»?

Я уже приготовилась поставить его на место, но почему-то промолчала.

– Ты хотела что-то сказать или мне показалось? – в его голосе мне почудилась едва уловимая насмешка. А такого я не могла простить даже ему.

Выдернув руку, я посмотрела на него в упор. Наверно, мой взгляд не обещал ничего хорошего и был настолько красноречив, что ему расхотелось меня дразнить.

– Идем! Я провожу тебя вон к тому дереву. Там стоят девушки, поджидающие кавалеров!

«Сейчас, сейчас он уйдет! И я его больше никогда не увижу! А если и увижу, то он пройдет мимо меня и даже не узнает!» – горевала я.

– Здесь ты быстро освоишься, а я пошел!

Грянул вальс, и он растворился среди танцующих.

«Вот еще! Больно нужно! Стоять и выжидать неизвестно что!»

И я тут же взобралась на дерево, оседлав самую толстую ветку, так как наверху чувствовала себя намного комфортнее, чем внизу. Молодежь веселилась, а я наблюдала.

«Где он? Почему не видно?» – выискивая глазами высокую, с широкими плечами и узкими бедрами фигуру, размышляла я.

«Одно из двух: либо ушел, либо встретил свою девушку! А вот и он! Он здесь! Сейчас, вот сейчас подойдет к своей подружке!» – облизывая вмиг пересохшие губы, думала я. В руках он держал два пакетика мороженого. Вцепившись за ветку руками, я беззвучно шевелила губами:

– Вот сейчас, сейчас ее увижу! Еще секунда, и это наваждение закончится.

А он искал кого-то глазами и не находил.

– Так тебе и надо! – пересохшими от волнения губами шептала я.

Мне стало его жалко. Свесившись с ветки, я закричала:

– А «ее» нет! Она ушла! Зря старался! Ешь сам, а то мороженое растает! – сдерживая колотившую меня дрожь, скороговоркой отрапортовала я.

– Ну да! Как же я сразу не догадался? Кошка – она и есть кошка! Давай спускайся, а то мороженое действительно растает!

Мне было отлично видно восхищение во взглядах кокетливо поглядывавших в его сторону девушек. «Чтоб вам всем окосеть!» А сама в то же время ему:

– Не хочу! Пусть ест та, для которой ты его купил!

Он посмотрел на меня, потом на мороженое, развернулся и пошел прочь. А я чуть не скатилась вниз, вдогонку за мелькнувшей в толпе спиной.

«Так мне и надо! Вместо того чтобы воспользоваться „ее“ отсутствием и хоть пару минут постоять с ним рядом, я, как всегда, сама себя наказала».

– Не уходи! – орала радиола.

– Не уходи! – мысленно умоляла его я.

Спрыгнув с дерева, ринулась прочь, наступая на чьи-то зазевавшиеся ноги, толкаясь и мешая всем и сразу.

– А вот ты и попалась! – почувствовав на своих запястьях тепло его рук, я чуть не зарыдала. Он развернул меня к себе лицом и, заметив в моих широко открытых глазах слезы, спросил:

– Тебя кто-то обидел?

– Ты! Ты меня обидел! – выпалила я и тут же прикусила язык.

«Дура! Закрой рот, если не хочешь, чтобы он ушел!» – испугавшись, приказала себе я.

– Я? Не может быть! А, впрочем, готов загладить свою вину. Пошли танцевать!

– Ты, ты меня приглашаешь? – пересохшими от восторга губами переспросила я. И тут же про себя: «Идиотка! Что ты несешь? Что, от счастья с ума спрыгнула?! Что он о тебе подумает?»

– Не просто приглашаю, а умоляю, – улыбаясь, сказал он.

Я насторожилась. А он уже кружил меня и мою бедную головку в вихре самого прекрасного из вальсов. В его объятиях я чувствовала себя принцессой, летая и кружась под аккомпанемент своего счастливого смеха и шуршание развевавшейся юбки клеш.

– Кто бы мог подумать, что дикие кошки могут быть такими послушными?

– Только тогда, когда они довольны! – парировала я.

– Значит, тебе нравится со мной танцевать?

Вдруг я заметила рядом с нами брата. Увидела прежде, чем он заметил меня.

– Ой! – вскрикнула я и, бросив своего кавалера, побежала к выходу. Он – за мной. Догнал и схватил за руку.

– Что с тобой? От кого ты бежишь? От меня?

– От своего брата!.. И от тебя тоже! – выпалила я…

Мы шли по весеннему парку. Сквозь густые ветки деревьев светила луна.

– Присядем? – предложил он.

Я кивнула.

– Ну а теперь давай знакомиться. Лев.

– Кошка! – смеясь, представилась я.

– Нет! Ты еще только котенок! Котенок, а сколько же тебе лет?

Я бы и глазом не моргнула, накинув себе пару годков, – дело привычное, – но он меня опередил.

– Только честно!

– Шестнадцать! – упавшим голосом промямлила я.

– А мне уже девятнадцать! Ты еще школьница, а я студент!

– Ну и что?! – закричала я, вскочив на ноги. – Подумаешь! Через три года я тоже стану студенткой! – забыв про все на свете, про приличия и девичью скромность, о которых мне постоянно напоминала мама, с отчаянием в голосе закричала я.

– Ты… ты… не бойся! Я тебя люблю и никогда, слышишь, никогда не разлюблю! – уткнувшись зареванной физиономией ему в грудь, пьянея от запаха его тела и утопая в завитушках мягких волос, проглядывавших через расстегнутый ворот рубашки, рыдая, всхлипывая и шмыгая носом, повторяла одну и ту же фразу.

– Я тебя люблю! Очень люблю! Люблю так сильно, что готова за тебя умереть! – шептала ему я. Шептала как заклинала.

А он гладил мою голову, и его пальцы путались в моих непокорных кудрях.

– Я никогда в жизни не видел таких волос. Они пахнут весной и жаром. Да и ты сама – словно пылающий в ночи факел, загадочный и очень опасный. Кто бы мог подумать, что ты переросла свой возраст! Дикая Кошка, котенок, ребенок!.. Не первое, не второе и не третье!.. И я тебя боюсь! Вернее, себя боюсь!.. Девчонка с повадками дикой кошки и огненным темпераментом! – касаясь губами моего уха, нашептывал он…

Мы целовались до одури, пьянея от любви и сумасшедшей тяги друг к другу…

Через три года мы поженились.

– Дикая Кошка укротила Льва! – говорил он.

Было море цветов, страсти и океан любви! Любила, ревновала, боготворила. Но как полюбила, так и разлюбила. Променяла любовь на иллюзию, ураган чувств – на дозированную порцию этой иллюзии.