Электронная библиотека » Рина Харос » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Проклятие Персефоны"


  • Текст добавлен: 7 ноября 2023, 15:30


Автор книги: Рина Харос


Жанр: Историческое фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 2. Остров сирен

Притворись – и будешь ты спасен.


…И будешь ты проклят, покуда душа твоя не сгниет. И будешь ты проклят, покуда не искупишь грехи перед душой загубленной. И будешь ты проклят, покуда не станешь рабом.

Запах жженой плоти пропитал воздух.

Метка Персефоны.

Проклятье, обрекающее на вечную жизнь и страдание, пока вина перед погубленной душой не будет искуплена.

Исходящий от меня запах сирены убедил Персефону, что это я убил чудовище. Но жертва была еще жива. Кровь сирены, подобно яду, растекалась по моим венам, заставляя терять голову от желания обладать девушкой, сделать ее своей, стать ее рабом. Если бы я только знал, чем это все закончится, то непременно убил бы морскую деву еще тогда, двадцать лет назад.

Тело дрожало от измождения. Привкус металла, наполнивший рот, вызывал тошноту. Промокшая одежда липла к телу, при каждом движении издавая хлюпающие звуки. Цепляясь руками за песок и заставляя себя двигаться вперед, я крепко сжал челюсти. Мелкие ракушки, усыпавшие берег, больно царапали кожу сквозь порванную ткань на брюках, оставляя неглубокие порезы и ссадины.

Оказавшись на суше, я бессильно рухнул на спину, почувствовав, как песок попадает в кровоточащие раны на теле. При каждом вздохе ощущал неимоверную боль. Разорвав остатки рубашки, дрожащими пальцами провел вдоль груди и поднес ладони к глазам. Кровь. Ни намека на пылающую метку. Засмеявшись, я схватил горсть песка и кинул в сторону моря, гневно крикнув:

– Чтобы ты сдохла, гнусная тварь!

Приподнявшись, я согнул ноги в коленях и положил на них руки, скрепив ладони в замок. Нервно покусывая нижнюю губу, силился понять, как далеко оказался от дома. Позади высился непроглядный лес, напоминающий джунгли. Лишь небольшой проходимый участок земли около моря был единственным спасением.

Судорожно проведя руками по поясу на штанах, я пальцами нащупал небольшой нож, который местами заржавел от воды. Наткнувшись взглядом на свое отражение в лезвии, не смог сдержать нервного смешка. Браслет оказался не такой уж бесполезной безделушкой, доставшейся мне от Персефоны, сразу напомнив о сделке.

Глубоко вздохнув, я сжал рукоятку оружия и резко, пока не передумал, вонзил себе в грудь.

Мимолетная вспышка боли и крик.

Капли упали на песок, алые, как и глаза морских чудовищ. Вырвав острие из податливой плоти, я отшвырнул нож в сторону, выругавшись под нос. Прикоснувшись дрожавшими пальцами к ране, почувствовал, как кожа стремительно затягивается.

Раз я не могу убить тебя, то было бы крайне неразумно позволить тебе это сделать самому. Я хочу, чтобы ты страдал. Видел, как умирают те, кто тебе дорог, как их тела превращаются в прах.

Ты обречен на вечные муки, Охотник.

Если уж трезубец не смог умертвить, что уж говорить о каком-то жалком ножичке.

Я взвыл, запрокинув голову. Горло и легкие жгло. В груди пульсировало. Успокоившись, лег на песок, позволив прибою лизать ноги, и, сам того не ожидая, уснул.

Разбудил меня мелодичный женский смех, которой доносился из-за валунов в сотне метров от берега. Быстрым движением я поднялся на ноги, о чем моментально пожалел. Рана хоть и затянулась, но кожу неприятно покалывало, будто невидимые руки тянули края шрама в разные стороны, пытаясь проникнуть в грудную клетку. Совладав с болью, я прищурился и увидел, как две девушки плескаются в воде. Луна, освещающая водную гладь, скрывала лица, но я не мог их ни с кем спутать.

Сирены.

Тайный остров.

Оглядевшись, не заметил других тварей и, засунув два пальца в рот, свистнул. Ничего умнее я не успел придумать, поскольку мне необходимо было привлечь их внимание. Морские девы моментально повернулись в мою сторону и склонили головы набок, изучая. Хищные улыбки расширились, искажая рты, стоило им только завидеть, как я начал снимать с себя одежду, бросая под ноги. Сирены не могли сказать нет мужчине, готовому раздеться перед ними: так жертва показывала полное повиновение, вверяя судьбу чудовищам.

Избавившись от штанов, я уверенным шагом направился к морю, почувствовав кожей его блаженную прохладу. Согретая солнцем вода была подобна парному молоку. Отплыв на несколько десятков метров от берега, я почувствовал слабые прикосновения под водой, будто кто-то пытался дотронуться до меня.

Откинувшись на спину и быстро работая руками, я поспешил на берег и увидел, как одна из сирен следует за мной. Почувствовав ногами песчаное дно, выбрался из воды и встал посреди пляжа. Изогнув губы в усмешке, я протянул руку к сирене, приглашая присоединиться ко мне. Алые глаза жадно изучали мое тело и лицо. Задержав взгляд на бедрах, которые не скрывала одежда, она облизнула нижнюю губу. Когда чудовище почти выбралось из моря, я заметил едва уловимое движение под водой, будто кто-то хотел утащить сирену обратно, в безопасные объятья моря.

– Я весь твой, – начал умолять дрожащим голосом для пущего эффекта. – Позволь исполнить все твои желания, позволь стать твоим рабом. Моя душа и тело принадлежат только тебе. Прошу, не оставляй меня!

Слова произвели должное впечатление, и сирена, ускорив шаг, приближалась, соблазнительно виляя бедрами. Вместо хвоста появилась пара ног, однако жабры и красный оттенок глаз никуда не исчезли. Сжав кулаки, я внимательно наблюдал за каждым движением, готовясь выхватить нож, который лежал в нескольких метрах от меня в груде грязной одежды.

Когда между нами осталось всего несколько метров, я рванул вперед и хищно сжал шею сирены, застав ее врасплох. Пытаясь достать до моего лица когтями, она, словно одержимая, начала вырываться, чувствуя, что я тащу ее дальше от воды. Вторая сирена куда-то пропала. Оно и к лучшему. Но я недооценил одного: стоило мне слегка ослабить хватку, почувствовав, что сирена тяжело задышала, как она дала мне под дых и ринулась обратно. Выругавшись, я бросился следом.

Догнав сирену, когда вода была уже мне по колено, и опасаясь нападения со стороны ее сородичей, я сильнее схватил беглянку за шею и, приподняв увертливое тело, швырнул на берег. Та, врезавшись в песок, жалобно заскулила и кинула на меня умоляющий взгляд. Черные, словно зола, волосы волнами спадали на спину. Миндалевидные глаза, чуть вздернутый нос, пухлые губы – меня не тронули эти соблазнительные черты. Да и на вид девочке можно было дать не больше пятнадцати.

Я отбросил жалость и разговоры. Присев около дрожащего ребенка на корточки, чуть склонил голову набок и ткнул пальцем себе в грудь, где чернела метка. Сирена, проследив за моими движениями, испуганно распахнула глаза и приоткрыла рот, не издав ни звука.

– Поможешь мне добраться до дома и можешь быть свободна. Стоит тебе сделать лишь одно неверное движение, и я сверну тебе шею. Ты поняла меня?

Тишина.

– Ты поняла меня? – громче и злее спросил ее. Сирена подняла на меня взгляд, медленно кивнула.

– Вставай, я скажу тебе, куда мне надо добраться.

Я протянул руку, но сирена лишь испуганно отшатнулась, вцепившись руками в песок. Она сжала кулак, собираясь – стоило зазеваться – кинуть мне в глаза осколки ракушек. Устало проведя ладонью по лицу, я издал тихое рычание.

– З-зачем тебе д-домой? – тихо спросила сирена, обхватив дрожащее тело руками.

– Чтобы убить одну из подобных тебе тварей. Но для начала, – мое лицо свело от оскала, – я как следует развлекусь.

Глава 3

Лишь открывшись навстречу воспоминаниям, ты сможешь понять свои истинные желания.


Эмилия

Сегодня настал самый долгожданный праздник в году – открытие городской ярмарки, которая будет длиться целую неделю. Это те семь дней, когда я не боялась разоблачения, потому что все жители были слишком заняты предстоящей суматохой. После изнурительных часов, проведенных на площади, я могла позволить себе ночью оказаться в объятьях моря, разрывая сдерживающие оковы и проявляя истинную сущность сирены.

Я давала свободу нам обеим.

Вскочив с кровати до рассвета, я начала ходить по комнате из угла в угол и мысленно представлять, что же будет интересного на ярмарке в этом году. Может, кто-то объявит о помолвке или какая-то ревнивая женушка на глазах у толпы будет избивать мужа веером за то, что несчастный окинул мимолетным взглядом артистку, играющую на маракасах в весьма откровенном наряде. Подойдя к окну, распахнула лиловые шторы: со стороны рынка, где обычно и проходила ярмарка, слышался смех и разговоры, заглушаемые возгласами артистов и торговцев. Палатки, расположенные напротив друг друга и обрамленные яркими тканями, переливались на солнце, создавая некое подобие длинного коридора для передвижения множества людей, прибывших на празднество. Для хранения одежды, провизии и инструментов бродячих музыкантов выделялся небольшой уголок в самом конце ряда, скрытый от посторонних взглядов склоненными ветвями деревьев.

Антилья – континент, на котором я родилась, – была устлана деревьями, достигавшими в высоту десятки метров. На местах вырубки лесов люди строили дома, кабаки, магазины и дома удовольствий, превратив эту землю в кипящий жизнью оазис. Антилья – главный поставщик древесины для других государств, которые использовали ее для постройки кораблей и судов. Например, на Парифиде из деревьев, кустарников и цветов делали амулеты и кулоны, блокирующие силу чудовищ, живущих по соседству с людьми. Но, безусловно, даже Антилья не могла сравниться с вечнозеленым островом Лемия.

Дриады, населяющие континент, возрождали мраморные деревья, на которых росли необычные плоды хеансы – ягоды здоровья и долголетия, вкусить которые было дозволено далеко не всем существам. Стоило дитяти природы достигнуть шестнадцатилетнего возраста, как она проходила отбор. Дриаде было необходимо на глазах у старейшин при помощи магии возродить, напитать силами и уничтожить плод граната, символизирующий бессмертие и воскрешение. Лишь поистине могущественный лесной дух мог сотворить подобное. Доступны хеансы были далеко не каждому – люди продавали все нажитое, чтобы обрести здоровье и долголетие. Но самую высокую цену платили дриады: возродительницы мраморных деревьев жертвовали чревом, лишая себя счастья материнства. Многие дриады после ритуала заканчивали жизнь самоубийством, не желая мириться с горькой участью.

Сладко потянувшись, я обернулась и лениво обвела взглядом комнату. Она была обставлена небогато, но со вкусом: массивная кровать из белого дуба с каркасом из натуральных веток и ажурным белоснежным балдахином в тон простыням занимала большую часть комнаты; шкаф, резьба на дверцах которого создавала объемные элементы в виде виноградной лозы, стоял в нескольких метрах от постели. Стол, стул и зеркало теснились в углу комнаты. Окно слева от кровати было покрыто пылью и разводами от капель прошедшего накануне дождя, но сейчас пропускало достаточно солнечного света. Шторы легкими волнами струились по обеим сторонам от окна и выглядели бы превосходно, если бы не кричащий лиловый цвет, от одного вида которого меня начинало тошнить. Однако каждый раз я только мило улыбалась и восхищалась изысканным вкусом хозяина поместья Генри, потому что не хотела его обидеть. Стены и потолок, покрытые краской светло-небесного цвета, невольно вызывали мысли о море – истинном доме.

Углубившись в мысли, я не сразу услышала тихий стук в дверь.

– Можно? – робко спросил женский голос.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и вовремя успела прикрыть рот рукой, чтобы никто не услышал мои вопли, а другой – сжала кулон на шее, который блокировал мою силу. Немного успокоившись и глубоко вздохнув, четко и громко произнесла:

– Да, Анна, можешь войти.

На пороге показалась женщина лет пятидесяти, в темном платье, лицо которой избороздили старческие морщины, а руки – грубые мозоли от постоянной работы по дому. Платок на голове не смог полностью прикрыть вьющиеся темные кудри, тронутые первыми признаками седины. Глубоко посаженные серо-голубые глаза каждый раз смотрели на меня с тоской и сожалением. Иногда ловила себя на мысли, будто Анна пристально следит за каждым моим шагом, желая, чтобы я приняла ее доброту и тепло за чистую монету, в то время как она смогла бы подобраться поближе и разузнать секреты, хранящиеся в самых темных уголках моей души. Усмехнувшись и облокотившись плечом о стенку шкафа, я скрестила руки на груди и пристально посмотрела на женщину.

Анна немного постояла в проеме, затем вошла и медленно закрыла дверь. Сделав несколько шагов в глубь комнаты, она тихо сказала:

– Эмилия, присядь.

Я закатила глаза, выражая тем самым недовольство, и не сдвинулась с места. Прошло несколько секунд, Анна все молчала. Тогда я сделала жест рукой, призывая ее заговорить первой. Она давно привыкла к моему характеру: вспыльчивому, дерзкому, бескомпромиссному.

Прошло шестнадцать лет с момента моего перерождения в человеческом теле. Шестнадцать лет, как я изворачиваюсь, изучая и перенимая повадки людей и их стиль общения. Но я все еще злилась, как тогда, в семь лет, когда наблюдала за резвившимися в воде сверстниками, выжидая. Пришлось отказаться от многого, чтобы избежать разоблачения: у меня не было ни друзей, ни знакомых, я не искала поддержки более влиятельных людей или любовных отношений, не подпускала близко тех, кто мог заглянуть в душу и вырвать защитные шипы с корнем.

Анна прокашлялась и начала рассказ:

– Вчера вечером, прежде чем пойти в свою комнату, я подслушала разговор между двумя служанками, которые работают в домах по соседству… – Женщина запнулась, пытаясь подобрать слова, а я сгорала от нетерпения, желая услышать что-то интригующее. – Дело в том, что сегодня на главной площади хотят казнить пирата. Он единственный, кто выжил после морского сражения. Молодой еще совсем, жизни не видел… Казнить будут через повешение. Я… я не хочу, чтобы ты туда шла, Эмилия. Я чувствую, что случится нечто плохое.

Я слегка изогнула бровь и состроила недовольное выражение лица, стараясь понять, что такого плохого может произойти на обычной казни. Взвесив все «за» и «против», равнодушно спросила:

– Это, например, что? Неужели после казни пират вдруг воскреснет? – Усмехнувшись, кинула острый взгляд в сторону Анны, заметив на ее лице беспокойство.

Женщина промолчала.

– Если это все, что ты хотела сказать, то будь добра, не мешай мне собираться и закрой дверь с той стороны. Мы… я целый год ждала эту ярмарку, и меня не спугнет даже смерть пирата и твое глупое предчувствие.

После этого я демонстративно отвернулась, достала из шкафа платье и, кинув его на кровать, принялась руками разглаживать небольшие складки на тонкой ткани. Внешне я была непоколебима, но внутри все трепетало: проснулся страх совершить непоправимую ошибку. Ведь никто не должен знать мою истинную сущность.

Анна устало вздохнула, развернулась, тихонько открыла дверь и, прежде чем выйти, сказала:

– Ты еще пожалеешь о том, что не послушалась.

Громко хлопнув дверью, она оставила меня один на один с брошенными словами.

Негромко засмеявшись, я надела платье, подошла к зеркалу и внимательно всмотрелась в знакомое за многие десятилетия овальное лицо, обрамленное золотисто-рыжими ниспадающими до талии волосами – моя просьба сохранить прежнюю внешность все-таки исполнилась. Черты были настолько человечны, настолько правильны, что никто не смог бы догадаться о моей тайне. Я всегда гордилась янтарными локонами, представляя, сколько мужчин хотели бы зарыться в них ладонями и притянуть к себе. Пухлые нежно-розовые губы, длинные ресницы, миндалевидные зеленые глаза – одним только взглядом могла легко свести с ума любого мужчину, но не этого требовала моя истинная сущность. Единственное, что мне не нравилось, – тонкий, слегка вздернутый нос, который придавал лицу игривое выражение, из-за чего ко мне многие относились несерьезно, считая легкомысленной и ветреной. Хотя это тоже было мне на руку. Ростом я, к сожалению, как и все сирены, похвастаться не могла: издалека меня путали с подростком лет тринадцати.

Платье из шелка цвета спелой вишни казалось невесомым, пояс подчеркивал фигуру. Тонкие лямки, усеянные мелким алым бисером, почти сливались с нарядом, но стоило солнцу протянуть лучи, как они засияли радугой. Изначально платье доходило мне почти до пят, но я, не спавшая до рассвета, за несколько часов перекроила наряд, чтобы при ходьбе шелк струился, соблазнительно оголяя бедро. Карманы были расшиты бисером такого же оттенка, что и лямки, создавая витиеватые узоры.

Прикоснувшись к кулону, я слегка отвела его в сторону, оголяя маленький участок кожи на груди и позволяя сирене вынырнуть на поверхность. Приятное тепло разлилось по телу, глаза заволокла алая пелена, на шее раскрылись рваными бутонами жабры. Предвкушая казнь пирата, я широко улыбнулась, обнажив мелкие заостренные зубы. Пусть и не стану погибелью для мальчишки, но наблюдать за его мучениями – истинное наслаждение.

* * *

Спустя несколько часов мы с Генри шли бок о бок и скупали все сладости, которые оказывались у нас на пути. Хотя мое лицо светилось от счастья, я прокручивала в голове слова Анны, чтобы понять: это была угроза или предупреждение? Наблюдая за детьми, носившимися вокруг в старых лохмотьях, невольно вспомнила то, что отчаянно пыталась забыть.

Измученная жаждой и голодом, я бежала сломя голову от двух мужчин, которые пытались меня догнать и отрубить руки за воровство. Как бы тяжело ни было, не могла применить чары, выдав тем самым себя.

Споткнувшись, я упала на землю, прижимая к груди сгнившее украденное яблоко и, не в силах пошевелиться от сковывающего страха, наблюдала, как стражи стремительно приближались. В руках у них сверкали короткие шпаги, лезвия которых легко вспарывали горло, не позволяя жертве даже осознать кончину.

В переулке не было никого, кто мог бы мне помочь. Лишь издав короткий крик, я почувствовала, как правую сторону лица пронзила жгучая боль и, прижав ладонь к щеке, начала медленно ее поглаживать, стараясь сдержать нахлынувшие слезы. Наверняка останется след от мужской ладони, причину появления которого не смогу объяснить матери. Хотя кого я обманываю? Она его даже не заметит, как не замечала моего существования вот уже несколько лет.

Внезапно совсем близко раздались два выстрела, от звука которых я обхватила голову руками, до крови прикусив нижнюю губу, чтобы не закричать. Окружившие меня стражники лежали на земле – они были мертвы. Лишь когда тяжелая теплая ладонь легла мне на плечо, осторожно поглаживая кожу большим пальцем, я поняла, что опасность миновала. Спасение я нашла в Генри. Мне тогда едва исполнилось двенадцать лет.

Вдруг раздался громкий голос, который принадлежал мужчине:

– Народ, торопись! Только сегодня через пару минут главное шоу дня – казнь пирата! Не пропусти! Вам будет о чем посплетничать на досуге!

Меня как будто окатили холодной водой. Значит, Анна была права – казнь состоится, причем прямо сейчас! Предвкушение, наполнившее тело, настолько взбудоражило и взволновало, что, подхватив подол платья, я устремилась на площадь, совершенно забыв про Генри. Вскоре я уже стояла в первых рядах перед помостом для казни. Мысленно считая секунды до начала зрелища, вскинула голову, где среди небесно-голубого пространства покачивалась от игривого ветерка толстая петля. Генри затерялся в улюлюкающей толпе, которая сомкнулась за моей спиной, но я не обратила на это никакого внимания.

Спустя несколько долгих минут ожидания на площадку эшафота молча вышел палач: остроконечный капюшон скрывал его лицо. За собой он тащил, схватив за патлатые кудри мясистой пятерней, худого мальчишку лет пятнадцати. Я могла разглядеть, как выпирали его кости, обтянутые бледной кожей, лицо покрывала пыль вперемешку с кровью.

Палач одним грубым рывком поставил брыкающегося мальчишку на заранее поставленную табуретку и начал деловито затягивать петлю на тощей шее. Я крепко сжала губы, чтобы скрыть возбуждение. Вена на шее болезненно пульсировала, мурашки пробежали по всему телу.

Я желала большего: стать погибелью пирата. Сорвать кулон, мощным прыжком вскочить на эшафот и рубануть когтями по грудной клетке мальчишки, вскрыть ее, точно створки ракушки, насладиться мучениями и криками жертвы. Стараясь незаметно потереть невыносимо зудящую кожу, я задела локтем рядом стоящего мужчину и, тихо выругавшись, натянула на лицо глупую улыбку.

– Извините! Извините, пожалуйста, я не хотела! – «Думай, Эмилия, думай, как выкрутиться!» – Пока бежала сюда, вспотела, словно мышь, все тело зудит!

Осознав, что сморозила глупость, еще раз тихо выругалась себе под нос и быстро отвернулась. Но почти сразу же почувствовала легкое прикосновение ладони к спине и замерла, затаив дыхание. Я никак не могла избавиться от бессмысленного страха, что кто-то почувствует следы от шрамов, которые давно зажили благодаря лечебному соку особой ягоды. Но воспоминания оказались слишком яркими и болезненными: вырванные по жестокой прихоти Персефоны крылья оставляли уродливые рытвины на лопатках сирен.

Стоило моим сестрам лишь услышать детский пронзительный крик новорожденного младенца, как они всячески пытались спасти необычное дитя от Богини. Персефона, гонимая собственным безумством, лишала младенцев крыльев, оставляя их истекать кровью и ожидая, когда лесные духи придут на помощь и полностью исцелят глубокие раны.

Кто-то наклонился к моему уху и чуть слышно прошептал:

– Как возбужденно вы потираете кожу на шее. Можете продолжать, я не против.

Изогнув бровь, я резко развернулась на пятках, чтобы выразить недовольство, но все слова улетучились: передо мной стоял высокий молодой человек с темными, рвано постриженными волосами, будто он сам отрезал их тупым ножом всего несколько минут назад. Взгляд голубых слегка прищуренных глаз пронзал насквозь, отчего сердце пропустило удар. Левую щеку рассекал шрам, придавая мужчине особую привлекательность. Тонкие губы приковывали к себе взгляд, заставляя ими любоваться, но назвать его красавцем я не могла. Черты лица незнакомца смутно напоминали кого-то, и, чтобы не поддаться соблазну погрузиться в воспоминания, быстро тряхнула головой и произнесла:

– Смею заметить, что вы не единственный, кто желает наблюдать за мной. – Вскинув подбородок, посмотрела в глаза незнакомцу.

Мужчина криво усмехнулся. Его белоснежная рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы. Серые штаны, подпоясанные черным кожаным ремнем, обтягивали бедра.

– Пользуетесь успехом благодаря внешности? – Издевательский тон заставил сжать в негодовании и гневе кулаки.

Натянув улыбку и едва ли не скрипя зубами, я бросила:

– Пользуюсь успехом благодаря своей независимости и умению видеть людей насквозь.

Внезапно толпа зашлась в неистовых бурлящих возгласах, заставив меня обратить внимание на эшафот. Мальчишка уже болтался в петле, а палач затерялся среди ликующих людей.

Сколько времени прошло, пока я разглядывала незнакомца? Как умудрилась пропустить возбуждающий треск ломающихся шейных позвонков?

Раздраженно фыркнув, повернулась, намереваясь высказать незнакомцу все, что о нем думаю, но он куда-то исчез. В кармане платья я нащупала маленькую записку.

«До встречи, Эмилия».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации