Текст книги "Как я стала счастливой"

Март. 16.40

Я раскачивалась дольше сестры. Она развелась решительно и раньше. Я следом. Но потом, после расставания с Артурчиком, конечно, должна быть работа над собой. Реабилитационный период.

Сначала анализ: почему так тянет к абьюзерам. Мой отец был из них. Об этом я узнала уже позже. Типичный нарцисс, который любовался только собой, а всех остальных выставлял ничтожествами, которые должны быть ему вечно благодарны и быть на посылках. Как я и предполагала, все из семьи. С отцом я общалась редко, в остальное время он был груб и давил морально, не было физических травм, но зато психологический перелом на переломе, и все закрытые. Я таскала это в себе с самого детства, до тех самых пор, пока не стала жить отдельно. Я привыкла, видимо, поэтому мне на свободе не хватало рабства. Я подсознательно искала надзирателя и нашла. Избавившись от одного абьюзера, я тут же нарвалась на другого. Я искала поддержку, а нашла давление.

Мама сломалась еще в молодости, как его любимая игрушка, она не сопротивлялась, прикрываясь от отцовских оскорблений фразой: его все равно не изменить. Матери мои женихи не нравились, она все время твердила свое любимое: ты слишком быстро раздвигаешь ноги. Хотя это было не так, просто для меня тайна первой ночи потеряла свое значение в одиннадцатом классе, уже не было ничего таинственного в сексе. Я не считала его чем-то сакральным и тайной за тремя трусами. Единственный, кто понравился матери, – это Артурчик. Он ее ослепил, впрочем, как и меня.

В детстве я сильно переживала, когда родители ругались, я боялась, что они разведутся. А теперь я думаю, лучше бы развелись. Может быть, мама тогда не стала бы такой же, не прогнулась бы под самолюбие отца и не приняла бы его линию мракобесия. Она не смогла защитить свою дочь, конечно, ей легче было встать на сторону мужа.

– Ты не любишь меня.

– Я знаю.

Попросту говоря, она не смогла полюбить меня, как любит своего ребенка мать. Где-то в душе моей остался шрам, будто шрам от горки в перепадах отцовского настроения, на которой мне приходилось кататься. Я поглаживала этот невидимый рубец и спрашивала себя ту, из прошлого:

– Как ты докатилась до такой жизни?

– Я люблю кататься.

Это было большим чудом, что я докатилась до другой жизни.

Эго. Людей губит скромность. Когда из них прет, а они не дают этому выйти. Тебя тоже губила застенчивость. Ты всегда жила как за стеной. Ты всегда была скромнее, чем можно себе представить. За стеной в твоей душе всегда сидел сторож, контролирующий, до какой степени тебе можно раскрепоститься. Не чувства работали на тебя, а ты на них. Ведь единственная работа всех человеческих чувств – появляться в обществе, как бы замкнуто этот чел ни жил. Появляться действительно сложно, гораздо сложнее, чем пропадать, за этим – огромная борьба. Тем, кто хочет чего-то добиться, приходится бороться с собственной неуверенностью. Вот и займись уже наконец.

– Обязательно, вот только зачеты приму у студентов.

– Поставь им всем автоматом, расстреляй эту рутину, освободи время для себя. Представь, что твое время сейчас сидит в камере, освободи его. Ну как тебе еще объяснить?

– Да не могу я так.

– Я понимаю, сознательная очень. Если хочешь знать, твой Артурчик – он никогда бы не подкатил к тебе, будь ты просто глупой блондинкой, никакая глупость не заставила бы его это терпеть.

– Жаль, я не оказалась глупой блондинкой, тогда бы я меньше анализировала и больше полагалась на интуицию.

– Нашла на кого полагаться. Я помню, как ты забеременела. Артур, узнав, такую мину скривил, что я сразу тебе сказала «только не с этим», твое тело повторило вслед за мной.

– И я потеряла ребенка. Я так корю себя за это.

– Ты же вроде делала прививку от кори?

– Смейся, смейся. Мне тогда пришлось услышать о себе такое!..

– Так он выражал свою радость. Не хотел он никаких детей. Ты до сих пор не можешь понять, что я спасал тебя от этого козла. Мне казалось, на этом ты поставишь точку, нет, снова была запятая.

– Видно, мне было мало. Позже я услышала о себе отвратительные вещи. И это был край.

– Вещи, вещи. Теперь я понял, для чего тебе нужен был мастер по стиральным машинам. Ты хотела снова чистую совесть, ты хотела отстирать с нее пятно.

– Да, мне хотелось заполнить эту пустоту.

– Когда же ты уже научишься говорить «нет»!

Я не сразу поверила, что главное, чему должен научиться человек, это вовремя говорить нет. Я хорошо помню, что в детстве говорила нет постоянно, беззаботно, безответственно, бесконечно, без задней мысли, что могу кому-то этим нет навредить, включая себя. Потом проходим через сад и школу, где нас учат хорошим ответам. За полосой бесконечных компромиссов теряется личность. Никакие институты не помогут потом обрести ее вновь. Многие так и остаются отличниками и хорошистами. Я же всю взрослую жизнь снова училась говорить нет, пока жизнь не превратилась в один сплошной отказ.

Для одних жизнь – это сплошные соглашения, это сплошное да, для других – бесконечный отказ, нет. Я выбрала второе. Я никогда не любила суп.

Не бойся говорить нет, в этом нет ничего такого страшного, скоро ты научишься получать от этого удовольствие.

Я поняла, что мое нет – это граница, на расстоянии которой меня никто не сможет достать. Говоря нет, я перестала бояться нарушить желания и чувства других. Их обиды – это их проблемы. А мое нет – это просто пограничник, который стережет границы дозволенного, защищая мою свободу и мой выбор.

Книга вторая
«Не дура»
Или как я встретила себя на пути к своему человеку

– И долго ты еще будешь искать своего мужчину?

– Лучше всю жизнь искать своего человека, чем вечно бояться потерять чужого.

Я поняла свою главную ошибку: я рассматривала каждого нового парня как потенциального мужа. Я постоянно рисовала плюсики, пыталась доказать самой себе, что с этими его вредными привычками или недостатками я справлюсь, я их исправлю. Я врала сама себе.

Я все еще была ребенком, не готовым строить отношения.

Надо было закрыть пару-тройку гештальтов, чтобы перейти на другой уровень. Казалось, я сидела в пустой комнате с открытыми дверями и ждала, пока кто-нибудь их закроет.

Родители, родители – надо было с ними что-то делать, чтобы не думать о них то и дело. Эти думы мешали, груз на душе, который тянул ко дну и не давал гордо поднять голову, выпрямить спину и пойти прямо к своей мечте. Тяжелый камень преткновения словно прицеп, который волочился сзади и не давал набрать скорость.

В это воскресенье я простила всех, даже тех, кто не позвонил вчера.

Надо было простить, я их простила в одно из воскресений, но воскресла не сразу. Сначала я простила, но пыталась общаться, продолжая принимать яд, но уже дозированно.

Нельзя целовать нелюбимых, можно отравиться.

Я продолжала травить себя пусть родными, но по-прежнему токсичными людьми. Как будто я продолжала им доказывать, что вот же я перед вами, как на духу, чистая и добрая, продолжая объяснять этим людям, что я их дочь.

Эго: Мать жалко, думаю, тебе все же надо ее простить, а для этого попытаться понять, что она сама жертва, оказалась под давлением этого тщедушного самца, который по факту оказался не альфа. Он ее главный ребенок, я имею в виду отца. Может, она его действительно любит? Ведь риск полюбить козла есть у каждой.

– Да вроде как простила, но меня до сих пор мучает один вопрос: родители. Будто не они меня родили. Почему они меня не слышат?

– Они глухи.

– Я все еще не могу поверить, что они глухи. Я давно уже живу далеко, а они так и не слышат.

– Боюсь тебя разочаровать: за все это время они слышать лучше не стали.

– И что теперь делать?

– Однажды я полюбила себя, и жить стало легче. Просто полюби себя.

– Что делать с родителями?

– Простить и перестать общаться – вот ключ к светлому будущему.

Как только я это сделала, жить стало легче, сразу освободилось столько времени и места для новых мыслей.

Эго. Ты слишком многого хочешь. Твои ожидания – твои проблемы. У меня нет ни надежд, ни мужчин, ни переживаний. Я свободна и счастлива.

– Я тоже. Я избавилась от ожиданий несбыточных мечт. Эти ожидания тоже всегда отвлекали от настоящих целей, не давали взять ответственность на себя. Сказки меня испортили, они навязали идею фикс про прекрасного принца. В сказках только балы и свадьбы, романтический танец не может быть вечным, потом приходит время настоящих отношений, про которые волшебная история обычно умалчивает. Только начав жить с принцем, начинаешь понимать, что нет никаких прекрасных принцев, это все девичьи грезы, потом бабские воспоминания, только бы свалить с себя ответственность за свою жизнь.

Эго. Мир открывается, как только ты перестаешь кого-то ждать, чего-то ждать, потому что ожидания, как правило, не оправдываются, как потом приходится оправдываться людям за свое бездействие. Сколько там уже на часах? С ума сойти! Очнись, тебе уже скоро тридцать. Надо вовремя ложиться спать, если хочешь выглядеть на двадцать три.

Ожидание – это дверь, через которую уходят время и молодость.

Я прикрыла дверь, чтобы не сквозило.