Текст книги "Как я стала счастливой"

Март. 16.40

Я раскачивалась дольше сестры. Она развелась решительно и раньше. Я следом. Но потом, после расставания с Артурчиком, конечно, должна быть работа над собой. Реабилитационный период.

Сначала анализ: почему так тянет к абьюзерам. Мой отец был из них. Об этом я узнала уже позже. Типичный нарцисс, который любовался только собой, а всех остальных выставлял ничтожествами, которые должны быть ему вечно благодарны и быть на посылках. Как я и предполагала, все из семьи. С отцом я общалась редко, в остальное время он был груб и давил морально, не было физических травм, но зато психологический перелом на переломе, и все закрытые. Я таскала это в себе с самого детства, до тех самых пор, пока не стала жить отдельно. Я привыкла, видимо, поэтому мне на свободе не хватало рабства. Я подсознательно искала надзирателя и нашла. Избавившись от одного абьюзера, я тут же нарвалась на другого. Я искала поддержку, а нашла давление.

Мама сломалась еще в молодости, как его любимая игрушка, она не сопротивлялась, прикрываясь от отцовских оскорблений фразой: его все равно не изменить. Матери мои женихи не нравились, она все время твердила свое любимое: ты слишком быстро раздвигаешь ноги. Хотя это было не так, просто для меня тайна первой ночи потеряла свое значение в одиннадцатом классе, уже не было ничего таинственного в сексе. Я не считала его чем-то сакральным и тайной за тремя трусами. Единственный, кто понравился матери, – это Артурчик. Он ее ослепил, впрочем, как и меня.

В детстве я сильно переживала, когда родители ругались, я боялась, что они разведутся. А теперь я думаю, лучше бы развелись. Может быть, мама тогда не стала бы такой же, не прогнулась бы под самолюбие отца и не приняла бы его линию мракобесия. Она не смогла защитить свою дочь, конечно, ей легче было встать на сторону мужа.

– Ты не любишь меня.

– Я знаю.

Попросту говоря, она не смогла полюбить меня, как любит своего ребенка мать. Где-то в душе моей остался шрам, будто шрам от горки в перепадах отцовского настроения, на которой мне приходилось кататься. Я поглаживала этот невидимый рубец и спрашивала себя ту, из прошлого:

– Как ты докатилась до такой жизни?

– Я люблю кататься.

Это было большим чудом, что я докатилась до другой жизни.

Эго. Людей губит скромность. Когда из них прет, а они не дают этому выйти. Тебя тоже губила застенчивость. Ты всегда жила как за стеной. Ты всегда была скромнее, чем можно себе представить. За стеной в твоей душе всегда сидел сторож, контролирующий, до какой степени тебе можно раскрепоститься. Не чувства работали на тебя, а ты на них. Ведь единственная работа всех человеческих чувств – появляться в обществе, как бы замкнуто этот чел ни жил. Появляться действительно сложно, гораздо сложнее, чем пропадать, за этим – огромная борьба. Тем, кто хочет чего-то добиться, приходится бороться с собственной неуверенностью. Вот и займись уже наконец.

– Обязательно, вот только зачеты приму у студентов.

– Поставь им всем автоматом, расстреляй эту рутину, освободи время для себя. Представь, что твое время сейчас сидит в камере, освободи его. Ну как тебе еще объяснить?

– Да не могу я так.

– Я понимаю, сознательная очень. Если хочешь знать, твой Артурчик – он никогда бы не подкатил к тебе, будь ты просто глупой блондинкой, никакая глупость не заставила бы его это терпеть.

– Жаль, я не оказалась глупой блондинкой, тогда бы я меньше анализировала и больше полагалась на интуицию.

– Нашла на кого полагаться. Я помню, как ты забеременела. Артур, узнав, такую мину скривил, что я сразу тебе сказала «только не с этим», твое тело повторило вслед за мной.

– И я потеряла ребенка. Я так корю себя за это.

– Ты же вроде делала прививку от кори?

– Смейся, смейся. Мне тогда пришлось услышать о себе такое!..

– Так он выражал свою радость. Не хотел он никаких детей. Ты до сих пор не можешь понять, что я спасал тебя от этого козла. Мне казалось, на этом ты поставишь точку, нет, снова была запятая.

– Видно, мне было мало. Позже я услышала о себе отвратительные вещи. И это был край.

– Вещи, вещи. Теперь я понял, для чего тебе нужен был мастер по стиральным машинам. Ты хотела снова чистую совесть, ты хотела отстирать с нее пятно.

– Да, мне хотелось заполнить эту пустоту.

– Когда же ты уже научишься говорить «нет»!

Я не сразу поверила, что главное, чему должен научиться человек, это вовремя говорить нет. Я хорошо помню, что в детстве говорила нет постоянно, беззаботно, безответственно, бесконечно, без задней мысли, что могу кому-то этим нет навредить, включая себя. Потом проходим через сад и школу, где нас учат хорошим ответам. За полосой бесконечных компромиссов теряется личность. Никакие институты не помогут потом обрести ее вновь. Многие так и остаются отличниками и хорошистами. Я же всю взрослую жизнь снова училась говорить нет, пока жизнь не превратилась в один сплошной отказ.

Для одних жизнь – это сплошные соглашения, это сплошное да, для других – бесконечный отказ, нет. Я выбрала второе. Я никогда не любила суп.

Не бойся говорить нет, в этом нет ничего такого страшного, скоро ты научишься получать от этого удовольствие.

Я поняла, что мое нет – это граница, на расстоянии которой меня никто не сможет достать. Говоря нет, я перестала бояться нарушить желания и чувства других. Их обиды – это их проблемы. А мое нет – это просто пограничник, который стережет границы дозволенного, защищая мою свободу и мой выбор.

Книга вторая
«Не дура»
Или как я встретила себя на пути к своему человеку

– И долго ты еще будешь искать своего мужчину?

– Лучше всю жизнь искать своего человека, чем вечно бояться потерять чужого.

Я поняла свою главную ошибку: я рассматривала каждого нового парня как потенциального мужа. Я постоянно рисовала плюсики, пыталась доказать самой себе, что с этими его вредными привычками или недостатками я справлюсь, я их исправлю. Я врала сама себе.

Я все еще была ребенком, не готовым строить отношения.

Надо было закрыть пару-тройку гештальтов, чтобы перейти на другой уровень. Казалось, я сидела в пустой комнате с открытыми дверями и ждала, пока кто-нибудь их закроет.

Родители, родители – надо было с ними что-то делать, чтобы не думать о них то и дело. Эти думы мешали, груз на душе, который тянул ко дну и не давал гордо поднять голову, выпрямить спину и пойти прямо к своей мечте. Тяжелый камень преткновения словно прицеп, который волочился сзади и не давал набрать скорость.

В это воскресенье я простила всех, даже тех, кто не позвонил вчера.

Надо было простить, я их простила в одно из воскресений, но воскресла не сразу. Сначала я простила, но пыталась общаться, продолжая принимать яд, но уже дозированно.

Нельзя целовать нелюбимых, можно отравиться.

Я продолжала травить себя пусть родными, но по-прежнему токсичными людьми. Как будто я продолжала им доказывать, что вот же я перед вами, как на духу, чистая и добрая, продолжая объяснять этим людям, что я их дочь.

Эго: Мать жалко, думаю, тебе все же надо ее простить, а для этого попытаться понять, что она сама жертва, оказалась под давлением этого тщедушного самца, который по факту оказался не альфа. Он ее главный ребенок, я имею в виду отца. Может, она его действительно любит? Ведь риск полюбить козла есть у каждой.

– Да вроде как простила, но меня до сих пор мучает один вопрос: родители. Будто не они меня родили. Почему они меня не слышат?

– Они глухи.

– Я все еще не могу поверить, что они глухи. Я давно уже живу далеко, а они так и не слышат.

– Боюсь тебя разочаровать: за все это время они слышать лучше не стали.

– И что теперь делать?

– Однажды я полюбила себя, и жить стало легче. Просто полюби себя.

– Что делать с родителями?

– Простить и перестать общаться – вот ключ к светлому будущему.

Как только я это сделала, жить стало легче, сразу освободилось столько времени и места для новых мыслей.

Эго. Ты слишком многого хочешь. Твои ожидания – твои проблемы. У меня нет ни надежд, ни мужчин, ни переживаний. Я свободна и счастлива.

– Я тоже. Я избавилась от ожиданий несбыточных мечт. Эти ожидания тоже всегда отвлекали от настоящих целей, не давали взять ответственность на себя. Сказки меня испортили, они навязали идею фикс про прекрасного принца. В сказках только балы и свадьбы, романтический танец не может быть вечным, потом приходит время настоящих отношений, про которые волшебная история обычно умалчивает. Только начав жить с принцем, начинаешь понимать, что нет никаких прекрасных принцев, это все девичьи грезы, потом бабские воспоминания, только бы свалить с себя ответственность за свою жизнь.

Эго. Мир открывается, как только ты перестаешь кого-то ждать, чего-то ждать, потому что ожидания, как правило, не оправдываются, как потом приходится оправдываться людям за свое бездействие. Сколько там уже на часах? С ума сойти! Очнись, тебе уже скоро тридцать. Надо вовремя ложиться спать, если хочешь выглядеть на двадцать три.

Ожидание – это дверь, через которую уходят время и молодость.

Я прикрыла дверь, чтобы не сквозило.

С того самого момента, когда я сказала себе, что нет никаких принцев, есть только принципы, мои личные принципы, согласно которым становилось сразу ясно, устраивает меня этот человек или нет, начался другой этап жизни, другой почерк, другой автор, и этим автором была я. Я сама стала автором своей жизни.

Эго. Ну что за громкие слова? Ты еще контракт с ней подпиши. Меньше пафоса, больше дел. Для начала сделай генеральную уборку. Смотри, какой у тебя бардак.

Первое правило большой любви: влюбись в себя сама – создай конкуренцию.

– Боже мой, – сказала мне сегодня моя сестра. – У тебя появилось такое необходимое каждому критическое мышление.

– В смысле?

– Ты стала сомневаться в принцах, стала больше доверять фактам и информации, нежели своим эмоциям и красивым убеждениям. Ты перестала самообманываться. Помнишь, как ты мне раньше говорила про Артура: нет, он хороший, он не такой, он уже меняется в лучшую сторону, я его обязательно изменю.

– Было дело, лучше бы я ему изменила.

– Я рада, что теперь ты можешь ответить себе на самые трудные вопросы: кому доверять и что делать, потому что ты уже ответила на еще один классический вопрос из литературы: кто виноват?

Виновных я больше не искала, жалко было на это времени, потому что то и дело возникали более важные обстоятельства. В прозе моей жизни без обстоятельств, конечно, не обошлось. Они мешали, они мешались. Они были навязчивы до такой степени, что скоро я заметила, что начала на них опираться. Другими словами, именно обстоятельства становились в приоритете, а не мои желания. Я сама не заметила, как это незаметно произошло: обстоятельства заняли главное место в моей жизни, задвинув все мои хотелки и мечты. Так было до тех пор, пока я не поняла, что:

Если вам мешают обстоятельства, значит, вы с ними заодно.

Я стала четко придерживаться правила быть заодно только с собой. В этом мне помог мой внутренний ребенок, который как никто всегда нуждался во внимании, любви и заботе. Я – навсегда заняло у меня первое место. Если у меня все будет хорошо, то и окружающим будет еще лучше. Вместо того чтобы заниматься обстоятельствами, я стала заниматься собой.

Эго. Твой внутренний ребенок – это я. Надеюсь, ты сейчас говоришь обо мне. Если ты до сих пор не заметила, то я уже выросла, но больше расти не хочу. Иначе еще немного, и из Эго я стану манией величия. Так что хватит меня подкармливать обещаниями и громкими словами, береги мою форму. Займись наконец собой.

Если вам нечем заняться, займитесь собой. И «Я» будет вам благодарно настолько, что сможет легко перейти на «ТЫ» с кем угодно.

Не надо ничего исправлять, вокруг полно своих людей. Надо искать не отношения, а взаимную любовь. Если приходится что-то исправлять, то это значит, что человек чужой.

Эго. Ты так и не научилась разбираться в людях. Меня надо слушать. Я твоя интуиция. Я тебе сразу говорю, где свой, а где чужой. Не надо с ними сразу целоваться, губы – первые обманщики, они манипулируют словами. И не надо на меня так смотреть. Эти твои взгляды из трех букв тебя не красят.

Я никогда не ругаюсь, но все же научилась выражаться, не скрывая чувств. Пусть это некрасиво звучит, но иногда просто необходимо, к сожалению, люди слишком часто разбавляют правду молоком, чтобы не горчила. Сплошной капучино кругом. Диета из компромиссов приводит к анорексии чувств: есть поцелуи, но нет любви, есть объятия, но нет тепла, есть постель, но нет секса, есть секс, но нет страсти. И так можно продолжать бесконечно: есть работа, но нет удовольствия, есть деньги, но нет счастья, есть жизнь, но нет смысла, есть любовь, но нет любви к себе, есть разговор, но нет общения, есть дружба, но нет настоящих друзей, есть дом, но нет тепла, есть муж, но нет мужчины.

Последнее просто сплошь и рядом.

С мужчинами у нее как с русским языком – всегда было сложно: глупые ошибки… в основном пунктуационные: то лишняя запятая, то точку забывала поставить.

Для меня важно, чтобы со мной не только я, но и человек был собой, я хочу, чтобы человек, с которым я веду разговор, чувствовал себя как можно лучше.

Эго. С этим твоим Артуром ты явно перестаралась. Он чувствовал себя все наглее, а ты все хуже. Хорошо, что я вовремя взялась за твое воспитание.

Я всегда ощущала сильную связь между собой и людьми, которые меня понимают. Все, что я делаю, я делаю для одного человека, здесь и сейчас. И пофиг на других. Сложнее было с пониманием самой себя, себя так далеко не пошлешь.

Эго. Послать-то можно, только я никуда не пойду. Мне и здесь неплохо. Тем более что на улице черт знает что. А наш с тобой внутренний конфликт – это просто ерунда на палочке. Ты слишком много анализируешь, все что-то громоздишь и строишь, без фундамента и проекта. Хватит строить иллюзии. Все эти замки из песка сдует первый же порыв чувств. Просто делай как я.

И действительно, как только я перестала мысленно строить отношения, все встало на свои места: чувства, мысли, поступки.

– Какие планы на завтра?

– Не выспаться, пойти на работу, по дороге поскользнуться, лечь, пока кто-нибудь не подойдет и не спросит: «С вами все в порядке?» – «Нет», – отвечу я. «Я могу чем-нибудь помочь?» – «Да. Капучино, если можно».

– Можно.

Эго. Вот только падать не надо где попало. Падай лучше на диван. С книгой. Там правды больше, чем в капучино.

– Я правда вчера поскользнулась.

– Долго ждала капучино?

– Не знаю.

– Ну и что, кто-нибудь подошел?

– Да, собака чья-то подбежала, пыталась меня облизать.

– Оказала первую помощь.

– Потом подошел хозяин.

– Тоже стал облизывать?

– Нет, помог подняться.

– Ну и как он?

– Сергей.

– И все?

– И все.

– Правильно. Не ведись на обстоятельства, они никуда не денутся, они будут всегда лежать рядом с возможностью. Выбор за тобой.

После «Не дура» я поняла, что в жизни можно все, все, что захочешь. Для этого просто надо перестать врать себе, перестать избегать своих настоящих желаний, откладывать их на неопределенный срок, потому что именно неопределенность все и губит. Она словно плесень поражает все желания. Чтобы она не завелась, надо идти навстречу желаниям. Эта встреча и есть та самая возможность, где «можно все».

– Хочется все и сразу.

– А что мешает?

– Все и сразу.

– «Не дура» – это книга, после которой я перестала быть дурой, то есть больше никто не мог поставить меня в дурацкое положение.

Эго. Даже когда дело касалось секса?

– Да, я перестала доверять первым встречным.

– В смысле – давать?

– Грубо.

– Зато по существу. Ладно, допустим ты не доверяешь первым, а вторым?

– Я что, по-твоему, похожа на шлюху?

– Нет, но у тебя каждую неделю новая влюбленность. Я все понимаю, но зачем тебе нужен был этот мастер стиральных машин?

– Он же пришел машину чинить.

– Заодно решил и тебя посмотреть. Прямо доктор на все руки.

– Ну, как пришел, так и ушел.

– Ты не ответила, зачем он тебе нужен был. Только не говори мне, что отстирывать грязное белье. Ты же такая чистюля, вся в меня.

– Для разнообразия.

– А этот актер из детского театра? Зачем ты его пригласила на праздник, где его сразу же сцапала твоя подруга. Света вроде звали? Спасибо ей скажи. Можно сказать, спасла.

– Спасла?

– Ну да, он же собирался строить с тобой семью. Зачем тебе это сейчас. Дура, что ли? Поживи для себя. Мне кажется, что самое время строить планы, а не отношения.

– Отвали. Считай, что я в поиске стройматериалов.

– Какие планы на жизнь?

– Дурой вдруг захотелось побыть: красивой, влюбленной, богатой.

А мне уже дурой быть не хотелось, хотя желание на ручки – оно всегда сохраняется.

Мне нравилось быть «не дурой», разбираться в том, чем я занималась досконально. До Артурчика я работала преподом в университете. Работа приятная, но зарплата мизерная. Однако я все равно решила вернуться. Я подбирала темы, чтобы лучше разобраться в политике, в экономике, в искусстве. Знания эти придавали уверенности. Там я хотя бы была как рыба в воде, которая подрабатывала частными уроками. Самые нерадивые студенты были моими клиентами.

Эго. Это же против правил.

– Знаю, но жить как-то надо.

– Жить надо честно. Тебе не жалко тратить на этих бездельников свое драгоценное время.

– А что делать, крутить по-другому хвостом я не умею.

– Научись. Я тебе давно говорю – создай свою школу испанского языка.

– Не, я не смогу.

– Больше уверенности.

– Я точно не смогу.

Я продолжала учиться говорить нет, так сказать, очищала ауру от того, что мне мешало дышать полной грудью, но не всегда это нет получалось в нужное время и в нужном месте. Пока я чаще говорила его самой себе.

Я перестала оправдываться, и я училась признавать свои ошибки. Набор грабель всегда был при мне. Я больше не скрывала их, хотя могла, ведь издалека это было похоже на сумку с клюшками для гольфа, но подойди ближе, и ты поймешь – это грабли. Ну и что? Еще один классный вопрос против страха. Ведь это были мои грабли, которыми я рыхлила почву, чтобы посадить что-то новое, вечное, честное.

С такой сумой мне было плевать на чужое мнение.

– Уверенность – это когда начхать на чужое мнение.

У меня появилась стойкая аллергия на дурное чужое мнение. Я перестала искать одобрение в глазах друзей и знакомых, я перестала перетягивать в разговоре одеяло, мне и так было тепло, уверенность грела. И да. Я впервые выступила на публике. Организовала поэтический вечер. Прочла свои стихи. Никто не знал, что я пишу, а мне дико хотелось поделиться. После того как в тринадцать мать нашла моей дневник и спросила с недоумением: «Ты что, пишешь стихи?»

Я поняла для себя, что никогда в жизни не буду их никому показывать. Поэтому было страшно.

Трепет, страх, влажность. Я прямо вся вспотела. Никогда не думала, что это так стрессово.

И тут я поняла, что надо разгружаться, иначе меня разорвет от волнений. Я вывалила залу как на духу:

– Друзья, вы не поверите, я вся дрожу. И голос мой говорит, что я волнуюсь на девять баллов по шкале Рихтера. О чем это я? Сегодня первый раз, когда я буду читать свои стихи на публику. Это, конечно, не первая ночь, но очень похоже. Скажите, кто помнит свою первую ночь?

– Ого, ну у вас и память, друзья, – увидела я в зале лес рук. – Неужели все была трезвые? Вот это память. У меня тоже была эмоциями переполнена. Я сохранила в облаке.

Первый, первый, я второй, люблю тебя,

как слышишь?

Второй, второй, я первый, я к тебе лечу.

Красивый, сильный, с юмором.

Я давно решила про себя,

Что это мой Гагарин.

Вселенная открыта,

В объятиях космос,

На столе

Бутылка красного «Абрау-Дюрсо»,

Яблоки, печенье.

В углу квартиры,

Где давно никто ни с кем не спал,

Тихонько Челентано шепчет о любви.

Спящий город за окном,

Теплый май,

Пробка вылетела через форточку,

Сбежала,

Чтобы не видеть этот стыд.

Стыд, кстати, куда-то вышел,

Как только мы немного выпили.

Говорили о кино,

В перерывах он нелепо признавался мне в любви,

Потом мы целовались,

Полночи искали чистое белье,

Чистого не оказалось,

Не оказалось никакого вовсе.

Сорвали занавески

И легли.

Неловкие движения.

Я сама хотела,

Я ждала ее,

Но боли не было почти.

В тот вечер я узнала,

Что такое куни.

Если бы все мальчики

С этого могли начать интим…

Такая целомудренная ночь…

Не было бы столько криков, стонов, войн.

Нет, замуж за него не вышла.

Зачем он мне?

Уж слишком полусладкий,

Идеальный.

А мне ведь с этим жить,

Я не смогу без боли.

Я выдохнула, и зал начал аплодировать. Первый раз – он трудный самый. Но в тот момент я понимала, что даже неудачи никогда не смогут меня остановить.

Я знала, что секрет всех успешных людей в том, что они попробовали еще раз. Они ошибались и пробовали снова, слыша голос как из той детской компьютерной игры: «Не расстраивайся, попробуй еще разок».

Понятно, что любая неудача – это опыт, опыт на себе. И чем больше я их ставила, тем выше могла подняться.