Текст книги "Успех и удача"

Роберт Фрэнк
Успех и удача
Фактор везения и миф меритократии

Проект серийных монографий по социально-экономическим и гуманитарным наукам

Руководитель проекта Александр Павлов

SUCCESS AND LUCK

© 2016 Robert H. Frank

All rights reserved

© Перевод на рус. яз. Издательский дом Высшей школы экономики, 2019

* * *

Удача – не тема для разговора в присутствии людей, которые всего добились лишь собственными силами.

Э.Б. Уайт

Пятая песнь философа

 
Сперматозоидов миллион,
Каждый из них живой,
В катаклизме выжить надеется он,
Но выживет только Ной.
И средь миллиардов покинувших мир
Мог увидеть свет дня
Новый Ньютон, Донн иль Шекспир,
Но свет увидел лишь Я.
Стыдно захватывать так ковчег,
Оставив снаружи других!
Для нас, живущих, лучше для всех,
Чтоб ваш гений тайком затих.
 

Олдос Хаксли (1920)[54]54
  Перевод Юрия Таранникова.


[Закрыть]

Предисловие

Насколько важна в жизни удача? Мало найдется вопросов, столь отчетливо определяющих водораздел между консерваторами и либералами. Как справедливо отмечают консерваторы, создатели громадных состояний почти всегда чрезвычайно талантливы и трудолюбивы. По столь же обоснованному суждению либералов, аналогичные качества присущи многим другим людям, которые, однако, больших денег никогда не зарабатывают.

Не так давно социологи обнаружили, что случайные события играют в человеческих судьбах гораздо большую роль, чем принято было думать. «Успех и удача» – книга, где я анализирую интригующие (а порой и неожиданные) последствия этого открытия для формирования у людей оптимального понимания роли удачи в жизни человека.

Изначально у книги был рабочий подзаголовок «Личная точка зрения». Я добавил его из опасения, что отдельные – не проявившие достаточного внимания – читатели сочтут эту книгу сборником личных историй, связанных с пережитыми мною случайными событиями. Тем не менее издатели из Princeton University Press отговорили меня от первоначальной идеи. Они отметили, что читатели, увидев подзаголовок, ошибочно примут мою книгу за автобиографию, каковой она, безусловно, не является. Скрытое, но обоснованное беспокойство издателей объяснялось тем, что автобиографии людей, не ставших «знаменитостями», большого читательского интереса не вызывают.

Я давно утверждаю, что ныне рыночные системы большинства развитых стран гораздо более меритократичны, чем когда-либо в прошлом. Поэтому в первый момент я без энтузиазма воспринял предложенный издательством другой подзаголовок «Фактор везения и миф меритократии». Эти мои опасения лишь укрепила реакция давнего коллеги, которому я показал макет обложки. «А с чего бы фирмам не нанимать самых квалифицированных специалистов?», – поинтересовался тот. Я заверил скептика, что вместе с ним категорически осуждаю любые проявления кумовства.

Разумеется, на практике ни одна система не является абсолютно меритократической. Однако мое согласие на новый подзаголовок («Фактор везения и миф меритократии») не было связано с беспокойством по поводу устойчивости традиций кумовства или классовых привилегий. Мое согласие объяснялось скорее убежденностью в том, что риторика меритократии содержит в себе громадный общественный вред.

Сам термин «меритократия» был предложен в 1958 г. британским социологом (и впоследствии лордом) Майклом Янгом в его язвительной сатире на британскую образовательную систему. В своей книге «Возникновение меритократии» он писал, что стремление успешных людей к самоутверждению путем приписывания всех своих достижений исключительно собственным усилиям и способностям на деле ведет к ухудшению общей ситуации[1]1
  Young M. The Rise of the Meritocracy. L.: Transaction, 1994.


[Закрыть]. В газетной колонке от 2001 г., ссылаясь на свою книгу, Майкл Янг отметил, что назначение людей на должность по заслугам не лишено смысла. Однако, продолжил он, «ситуация меняется на противоположную, когда люди, считающиеся носителями определенных достоинств, образуют новоявленный общественный класс, закрытый для посторонних»[2]2
  Young M. Down with Meritocracy // The Guardian. June 28, 2001. ‹http://www.theguardian.com/politics/2001/jun/29/comment›.


[Закрыть]. Янг был сильно раздосадован тем, что термин, предложенный им как уничижительный, быстро вошел в обиход в качестве позитивной характеристики.

В обществах, воспевающих меритократический индивидуализм, получателям максимальных доходов редко напоминают о том, что своими успехами они, возможно, обязаны счастливому случаю. Это ведь почти равносильно заявлению о том, что эти люди – не те, за кого себя выдают, что в действительности они не принадлежат к элите. Как мне представляется, меритократическая риторика маскирует тот факт, что мера успеха или провала часто зависит от событий, человеку совершенно не подвластных. Так, в 2012 г. в обращении к выпускникам Принстонского университета Майкл Льюис описал невероятную цепь событий, позволивших ему стать известным и преуспевающим автором:

Однажды на званом ужине меня усадили рядом с супругой руководителя крупного инвестиционного банка с Уолл-стрит. Назывался банк Salomon Brothers. Случилось так, что моя соседка по столу уговорила мужа дать мне работу. Я почти ничего не знал об этом банке, но Salomon Brothers оказался в эпицентре преобразований на Уолл-стрит, сделавших ее тем, за что все мы ее ценим и любим. Попав туда, я был почти случайно назначен на пост, где мог в идеальных условиях наблюдать «нараставшее безумие». Меня сделали банковским экспертом по производным финансовым инструментам. Спустя полтора года Salomon Brothers платил мне сотни тысяч долларов за советы профессиональным инвесторам в вопросах приобретения деривативов[3]3
  Lewis M. Don’t Eat Fortune’s Cookie // Princeton University’s 2012 Baccalaureate Remarks. ‹http://www.princeton.edu/main/news/archive/S33/87/54K53/›.


[Закрыть].

Опираясь на опыт работы в Salomon Brothers, Льюис написал книгу, ставшую главным бестселлером 1989 г. В ней он рассказал о том, как новая волна финансовых изобретений на Уолл-стрит изменила современный мир:

Книга, которую я написал, называлась «Покер лжецов» и продавалась миллионными тиражами. Мне было 28 лет, в моем активе были карьера, небольшая известность, скромное состояние и новая жизненная стезя. Внезапно меня стали убеждать в том, что я – прирожденный писатель. Это было абсурдом. Я не мог не видеть, что в моей истории решающим был фактор удачи. Каковы были шансы оказаться на ужине рядом с супругой руководителя SalomonBrothers? А шансы попасть в лучшую фирму на Уолл-стрит, чтобы описать эпохальные события с позиции очевидца? А получить должность, где весь банковский бизнес был у меня как на ладони? А счастье иметь родителей, не осудивших меня, но лишь с грустью сказавших: «Делай, что считаешь должным»? Или ощутить чувство долга, которое было привито мне профессором истории искусств в Принстоне? Или, в первую очередь, шанс быть принятым в Принстон?

Это – отнюдь не ложное смирение: в нем есть высший смысл. Мой случай – пример того, что человек всегда рационализирует успех. Людям – особенно успешным – претит мысль о том, что их успех объясняется удачей. С годами приходит преуспеяние, и люди начинают верить в то, что их успех был предопределен. Они не желают признавать, что в их жизни известную роль сыграла случайность.

Ту же тему поднимает в своих колонках обозреватель «NewYork Times» Николас Кристоф:

Одно из заблуждений, свойственных успешным американцам, – вера в то, что они преуспели лишь благодаря своему уму и трудолюбию. На деле им повезло уже в том, что они родились в американских семьях среднего класса, где их любили, читали им книжки, водили на спортивные тренировки, записывали в библиотеки и занимали уроками музыки. На успех они были запрограммированы уже в утробе матери[53]53
  Kristof N. Is a Hard Life Inherited? // New York Times. August 9, 2014. ‹http://www.nytimes.com/2014/08/10/opinion/sunday/nicho-las-kristof-is-a-hard-life-inherited.html?_r=0›.


[Закрыть].

Обратная сторона этого заблуждения, отмечает Кристоф, состоит в том, что люди, не ценящие собственное привилегированное положение, часто не замечают отсутствия привилегий у других представителей рода человеческого:

В результате политический мир заражается духом мелочности или, в лучшем случае, недостатком сочувствия к тем, кто страдает. Этим отчасти объясняется противодействие граждан расширению государственной программы Medicaid, продлению пособий по безработице и повышению минимальной зарплаты с учетом темпов инфляции.

В одной из колонок Кристоф повествует о жизни Рика Гоф фа, друга детства из его родного городка в штате Орегон. Когда Гоффу было пять лет, его мать умерла, а отец-алкоголик оставил троих детей на произвол судьбы. Люди, знавшие Гоффа, вспоминают его как верного друга. Рассказывают, что он был «потрясающе умен», но из-за синдрома дефицита внимания в школе учился плохо. Он бросил учебу, не окончив десятого класса, затем работал на лесопилке и в механических мастерских. Со временем Рик сделался талантливым художником, расписывавшим автомобили по индивидуальным заказам. Конец карьере положила серьезная травма руки, после чего Рик Гофф, живя на пособие по инвалидности, перебивался случайными заработками. В июле 2015 г. в возрасте 65 лет его постигла безвременная смерть: истратив последние 600 долларов на помощь бывшей супруге, он не смог купить себе необходимого лекарства.

В заключение Кристоф пишет:

Некоторые считают, что залог успеха – это «правильный выбор» и «личная ответственность». Да, все это верно, но жизнь – гораздо сложнее. «Дети богатых родителей нередко делают неудачный выбор, – отмечает [социолог из Стэнфордского университета] Шон Риардон. – Однако неудачные последствия такого выбора им испытывать не приходится»[103]103
  Kristof N. U.S.A., Land of Limitations? // New York Times. August 8, 2015. ‹http://www.nytimes.com/2015/08/09/opinion/sunday/nich-olas-kristof-usa-land-of-limitations.html›.


[Закрыть].

Майкл Льюис завершил принстонскую речь описанием психологического эксперимента, проведенного учеными из Калифорнийского университета в Беркли[104]104
  Этот эксперимент был частью обширной исследовательской работы, темой которой является взаимосвязь между статусом и моралью. См.:Piff P.K., Stancato D.M. et al. Higher Social Class Predicts Increased Unethical Behavior // Proceedings of the National Academy of Sciences. 2013. Vol. 109. No. 11. P. 4086–4091. ‹http://www.pnas.org/content/109/11/4086.full›.


[Закрыть]. Исследователи разделили добровольцев-испытуемых на группы по три человека (отдельно мужчины и женщины) и поручили им обсудить непростую этическую проблему (например, как относиться к обману на экзаменах). В каждой группе учеными был произвольно назначен лидер (из членов той же группы). Через 30 минут после начала обсуждения испытуемым предложили скромное угощение: на блюде каждой группе принесли по четыре пирожных.

Кому же досталось лишнее пирожное? В каждой группе этим человеком оказался ее лидер, хотя, как отмечает Льюис, «таковой не обладал особыми качествами; его выбрали наугад, за полчаса до начала эксперимента. Его статус определялся исключительно удачным стечением обстоятельств. Тем не менее лидер ощущал, что у него есть полное право на дополнительное вознаграждение (пусть на этот раз – лишь в форме лакомства)».

Из этого эксперимента Льюис вывел для своих слушателей следующую мораль:

Каждый из вас, как выпускник Принстона, оказался как бы лидером группы. Ваше «производство» в лидеры не было чистой случайностью, но вам следует осознать его случайный аспект: вы – немногие счастливчики. Вам повезло с родителями; повезло со страной, где вы живете; повезло, что есть такое место, как Принстон, куда принимают удачливых людей и где они знакомятся с другими счастливчиками, что увеличивает их шансы стать еще более удачливыми. К счастью, вы живете в богатейшем обществе, когда-либо существовавшем на Земле, в период, когда никто не требует от вас жертвовать, во имя чего бы то ни было, личными интересами.

Каждому из вас предложили лишнее пирожное, а в дальнейшем предложат еще больше. Со временем вам покажется, что вы их заслужили и, насколько я могу судить, будете правы. Однако ваша жизнь станет гораздо счастливее, а мир вокруг вас – гораздо светлее, если вы хотя бы сделаете вид, что сами так не считаете.

Разумеется, есть много людей, охотно признающих роль удачи в своем жизненном успехе. Как показывает опыт, такие люди чаще других одобряют государственные инвестиции, позволяющие создать и поддерживать условия, сделавшие возможным их собственный успех. Кроме того, эти люди значительно счастливее других, как и полагал Льюис. И сам факт благодарности за успех, похоже, содействует их дальнейшему – в том числе и материальному – преуспеянию.

На страницах этой книги я выступаю с достаточно смелыми утверждениями. В частности, что успешные люди склонны недооценивать роль удачи в своем успехе и потому не одобряют государственных инвестиций, которые создают условия для преуспевания каждого из нас, и что относительно простое и ненавязчивое изменение государственной политики могло бы высвободить более чем достаточные ресурсы для устранения существующего дефицита капиталовложений в нашу инфраструктуру.

Мои доводы в пользу этих утверждений покоятся на вполне солидном, непротиворечивом фундаменте. Мои первые рецензенты из Принстонского университета предложили ряд дополнительных тем, по которым я также мог бы высказаться. И хотя многие из них были интересны, ни одна не была существенной для моей аргументации, почему я и отказался от этих рекомендаций. Моей целью с самого начала была такая книга, которая не отняла бы у читателя лишнего времени, так что настоящая публикация – очень щадящая в своей краткости. Я искренне надеюсь, что моя аргументация окажется созвучной вашим настроениям и вы захотите обсудить ее с другими людьми.

Благодарности

С тех пор как я задумал написать эту книгу, свою поддержку и полезные советы мне предлагали многие. Особенно я благодарен моей жене, Эллен МакКоллистер, чья работа в составе муниципального совета Итаки еще раз показала мне – и всему городскому сообществу, – что хорошее управление возможно. В отличие от многих коллег-экономистов я трачу мало времени на доказывание математических теорем, но часто размышляю о жизни реальных людей. Большим преимуществом такого распределения времени стала возможность обсудить многие вопросы с Эллен, чье глубокое знание человеческой психологии оказалось весьма полезным.

Чрезвычайно полезными были советы и других моих собеседников, слишком многочисленных, чтобы можно было их всех упомянуть. Искренне извиняясь перед остальными, я все же выражаю сердечную благодарность за советы и поддержку следующим лицам: Питер Блум, Саммер Браун, Брюс Бьюкенен, участники семинара CAU, Филип Кук, Ричард Докинс, Дэвид Де Стено, Ник Эпли, Алиса Фишбейн, Крис Фрэнк, Дэвид Фрэнк, Хейден Фрэнк, Джейсон Фрэнк, Шринагеш Гавернини, Том Гилович, Пайпер Гудив, Джанет Гринфилд, Джон Хайдт, Ори Хеффетц, Юэчжоу Хоу, Грэм Керслик, Кати Местайер, Дэйв Нуссбаум, участники Падуанского семинара в Нью-Йоркском университете, Сэм Пиццигати, Деннис Реган, участники семинара Фонда Рассела Сейджа, Кир-стен Сарачини, Эрик Шенберг, Барри Шварц, Ларри Сейдман, Амит Сингх, Рори Сазерленд, Дэвид Слоун Уилсон, Эндрю Уайли и Кейтлин Залум. Разумеется, никто из них не отвечает за мои возможные ошибки. Кроме того, моей признательности за умелую редакторскую помощь заслуживают Онор Джонс и Кейтлин Кейджеф. И, наконец, я благодарю Питера Доэрти и Сета Дитчика из Princeton University Press за ободрение и поддержку и, прежде всего, за их нерушимую веру в то, что книги людям все еще необходимы.

Глава 1
Пишите о том, в чем разбираетесь!

Писателям часто советуют «писать о том, в чем они разбираются». Это – одна из причин, по которым несколько лет назад я начал исследовать феномен удачи. Эта тема заинтересовала меня отчасти потому, что в моей жизни случайные события сыграли довольно значительную роль.

Пожалуй, самый экстремальный случай произошел со мной в ноябре 2007 г. В то холодное субботнее утро мы со старым другом и коллегой, психологом Корнеллского университета Томом Гиловичем, играли в спортивном зале в теннис. Позже он вспоминал, что перед началом второго сета мы сели передохнуть и я тогда пожаловался на тошноту. По его словам, уже через несколько секунд я неподвижно лежал на корте.

Пытаясь выяснить, что со мной, Том не обнаружил у меня ни дыхания, ни пульса. Он попросил кого-то вызвать скорую, а сам перевернул меня на спину и начал надавливать на грудную клетку, пытаясь вернуть меня к жизни. Нечто подобное Том видел в кино, но самому оживлять людей не доводилось. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем я наконец начал кашлять. Вскоре появилась скорая помощь.

Станция скорой помощи находилась на другом конце города, более чем в пяти милях от спортивного зала. Как же ухитрились медики так быстро прибыть на место? Дело в том, что за полчаса до того, как со мной случилось несчастье, на другой вызов были отправлены две машины скорой помощи. По чистой случайности вблизи нашего спортивного центра произошли две автокатастрофы. Поскольку в одной из них травмы не были серьезными, один из экипажей смог отъехать на несколько сотен метров, чтобы подобрать и меня. Медики сделали мне де-фибрилляцию и быстро увезли в местную больницу. Там меня погрузили на вертолет и переправили в госпиталь Пенсильвании, где утром мне предстояла операция.

Позже врачи объяснили, что на корте у меня произошла внезапная остановка сердца, т. е. клиническая смерть. По их словам, в таких случаях 98 % пострадавших гибнет, а из немногих выживших большинство получает тяжелые поражения важнейших функций, включая когнитивные способности. И правда, по словам близких, после операции я, оставаясь на больничной койке, трое суток нес какую-то околесицу. Однако на четвертый день я выписался, обладая почти уже ясным сознанием. Через пару недель, благополучно пройдя кардиологический стресс-тест, я снова играл в теннис с Томом.

Итак, не окажись рядом медиков, я бы не выжил. Кое-кто из друзей решил, что я стал объектом божественного вмешательства. Я с подобным мнением не спорю, однако сам так не думаю. На мой взгляд, то, что я сегодня жив, произошло по чистой случайности. Мне просто дико повезло.

Разумеется, не все случайные события имеют счастливый конец. В связи с этим мне вспомнилась судьба Майка Эдвардса, ставшего невольной жертвой слепого рока. Майк был виолончелистом музыкального коллектива, образовавшего популярную британскую группу Electric Light Orchestra. Как-то раз (дело было в 2010 г. в английской глубинке) Майк Эдвардс неторопливо ехал по сельской дороге. Вдруг сверху по крутому склону на его машину скатился спрессованный тюк сена (весом в 600 кг). Майк погиб на месте. В тот день он не нарушал ни правил движения, ни законов природы. Люди считали его добрым, порядочным, симпатичным парнем. Точку в его жизни поставил злосчастный тюк сена. Это, безусловно, был типичный несчастный случай.

Большинство людей охотно согласятся с тем, что мне повезло – и я выжил, а Эдвардсу не повезло – и он погиб. Однако в других сферах жизни случайность зачастую проявляется гораздо тоньше, что заставляет тех же людей отвергать толкование событий, включающее фактор везения. В частности, многим кажется неубедительной версия, согласно которой успех на рынке может в существенной мере зависеть от удачи.

Несколько лет назад я написал газетную колонку о том, что кажущиеся незначительными случайные события влияют на судьбы людей гораздо весомее, чем полагает большинство из них[4]4
  Frank R.H. Before Tea, Thank Your Lucky Stars // New York Times. April 26, 2009. ‹http://www.nytimes.com/2009/04/26/business/economy/26view.html?_r=0›.


[Закрыть]. Это была первая из серии моих статей, постепенно составивших настоящую книгу. Меня удивило обилие негативных отзывов на статью, причем большинство авторов были убеждены, что успех человека объясняется почти исключительно его усилиями и талантом. Да, эти качества действительно важны. Однако поскольку состязания, в ходе которых распределяются крупнейшие общественные призы, носят чрезвычайно конкурентный характер, одних лишь усилий и таланта для обеспечения победы хватает далеко не всегда. Почти в каждом случае для нее требуется изрядная доля удачи.

Вскоре после выхода моей статьи меня пригласили выступить на шоу Fox Business News, ведущим которого был Стюарт Варни, большой скептик в отношении «феномена удачи». Я – неисправимый оптимист – согласился поучаствовать, надеясь, что в моих доводах ведущий и телезрители найдут пищу для размышлений.

Я понадеялся напрасно. С начала и до конца передачи Стюарт Варни не скрывал возмущения[5]5
  Luck Is the Real Key to Success? // Fox Business News. May 7, 2011. ‹http://video.foxbusiness.com/v/3887675/luck-is-the-real-key-to-success/#sp=show-clips›.


[Закрыть]. «Профессор, вы даже не представляете, сколь оскорбительным кажется то, что вы написали! Тридцать пять лет назад я приехал в Америку, не имея ничего. И, смею заметить, я “сделал себя сам” своим талантом, трудолюбием и готовностью рисковать. А тут вы пишете в “New York Times”, что это была не более чем удача, – верно ли я вас понял?».

Я попытался объяснить суть моей статьи, что на самом деле я имел в виду следующее. Хотя успех достигается не без таланта и упорного труда, вокруг нас есть множество талантливых и трудолюбивых людей, которые никогда не добьются материального процветания. Однако разгневанный Варни не унимался. С пеной у рта он напустился на меня: «Вы утверждаете, что американская мечта – фантом, что ее не существует!» Я попытался объяснить, что ничего подобного не говорил. Вот как выглядел наш диалог:

Варни: Значит, в том, что я – это я, и что сегодня я занимаю именно это место, мне просто повезло?

Я: Да, это верно! Вам повезло – так же, как и мне!

Варни: Это неслыханно! Знаете ли вы, чем рискует человек, прибывший в США с пустыми руками? А знаете ли вы, как непросто человеку с британским акцентом претендовать на работу в американской телевизионной сети? Он – иностранец, то есть чужак! А знаете ли вы, чем рискует человек, чтобы в этих условиях добиться успеха?

И далее в том же духе… Это были мучительные минуты. Только в такси, покинув телестудию, я сообразил, как легко мог бы парировать его гневные филиппики. Это он-то прибыл в Америку с пустыми руками? Бред какой-то! Накануне я прочел, что у Варни имелся диплом Лондонской школы экономики, на американском рынке труда всегда ценившийся высоко.

Варни страдал из-за своего британского акцента? Только не это! Американцы обожают этот акцент! В 1970-е годы, когда я только начинал преподавать в Корнеллском университете, его президентом стал британский геолог Фрэнк Х.Т. Родс. Один из друзей поведал мне, что с течением времени особый «оксбриджский» акцент профессора Родса стал гораздо отчетливее, чем был по приезде его в США несколькими десятилетиями ранее. Разумеется, иные акценты являются социально ущербными, и лингвисты обнаружили, что со временем такие акценты нивелируются. Чего вовсе не скажешь о британском акценте!

Варни уверяет, что он рисковал! Даже если бы еще в такси до меня не дошел смысл его слов, то полученные в тот же вечер по электронной почте комментарии не оставили бы меня в неведении. Если человек рискует, то это значит, что успешный результат не гарантирован. Таким образом, если Варни пошел на риск и преуспел, то здесь ему повезло по определению! Жаль, что я не догадался отметить это во время нашего диалога в прямом эфире.

Я всегда жалел, что не умею остроумно реагировать на враждебные выпады, как это делают герои романов Элмора Леонарда. Кстати, это был мой любимый писатель. Вскоре после его смерти (в 2013 г.) журналистка Терри Гросс, работавшая на NPR, показала выдержки из двух своих ранних интервью с писателем[6]6
  Gross T. Fresh Air Remembers the Crime Novelist Elmore Leonard // National Public Radio. August 23, 2013. ‹http://www.npr.org/player/v2/media-Player.html?action=1&t=1&islist=false&id=214831379&m=214836712›.


[Закрыть]. Упомянув о сверхъестественном остроумии его персонажей, она спросила Э. Леонарда, способен ли он сам в реальной жизни на столь же быстрые ответные реплики?

Тот ответил отрицательно: «О нет… никоим образом…». Когда пишешь, пояснил он, все происходит по-другому: «…ты завершаешь сцену репликой, идеальной фразой… над которой можно раздумывать месяцами».

Терри Гросс не отступала. Бывал ли он сам жертвой «остроумия на лестнице», когда нужные ответы приходят в голову слишком поздно? На это, не раздумывая ни секунды, Элмор Леонард выдал следующую историю:

Вот сценка из реальной жизни: горный курорт, дело к вечеру, я сижу на скамейке, едва живой от усталости. Я только что скатился с горы. Вдруг подлетает лыжница, лет двадцати пяти (т. е. лет на 30 меня моложе), и ставит ногу на скамейку. «Даже не знаю, что приятнее, – говорит она, – снять эти чертовы ботинки или с кем-нибудь…». И тут она вставляет словечко, означающее, мягко говоря, «переспать».

Терри Гросс: И тогда вы сказали ей…?

Элмор Леонард: Что я мог сказать? «Эээ…ну… ммм». Это было, наверное, лет пятнадцать назад.

И добавил, что с тех пор безуспешно пытается найти если не остроумный, то хотя бы достойный ответ.

И, тем не менее, в качестве ответа интервьюеру это был превосходный экспромт. Был ли он отрепетирован заранее? Вроде не похоже, и в таком случае Элмор Леонард обладал весьма острым умом и быстрой реакцией. Это – талант, которого мне часто не хватает. В большинстве случаев, как в диалоге со Стюартом Варни, расплатой бывает лишь мимолетная досада. Однако порой бывает неприятно, а однажды я едва не расстался с жизнью.

Как-то в особо непогожий день я занимался виндсерфингом на озере Каюга. Ветер был крайне переменчивым – мертвый штиль сменялся порывами, скорость которых превышала 65 км в час. Чтобы при сильном ветре удержать мачту с парусом в вертикальном положении, виндсерферы используют специальное приспособление. Это всего лишь спасательный жилет – к нему спереди крепится веревка, противоположный конец которой прикреплен к поверхности доски. (Это позволяет виндсерферу снимать усталость в руках и ногах, поскольку большая часть работы совершается за счет его собственного веса.) После короткого затишья налетел особо сильный порыв, от которого меня буквально «катапультировало» в озеро. В следующее мгновение я был накрыт парусом и слегка оглушен, но сознания все же не потерял. Придя в себя, я попытался освободиться от веревки, чтобы выплыть из-под паруса. Но поскольку мое тело, прежде чем оказаться в воде, сделало несколько оборотов, веревка затянулась слишком туго, чтобы я мог освободиться.

Тогда я решился на «план Б»: отжать парус от поверхности воды, чтобы образовалось воздушное пространство, где можно было бы дышать. Это тоже не удалось, и я снова попытался освободиться от веревки. И опять неудача.

Уже в панике и задыхаясь, я предпринял вторую попытку отжать парус, а затем попытался еще раз отцепить веревку. И оба раза неудачно. Надежда угасала – и я еще раз отчаянно надавил на парус. Это последнее усилие увенчалось-таки успехом: воздух со свистом заполнил промежуток между водой и парусом. Несколько мгновений, высунув голову из воды, я глубоко и жадно дышал.

Немного успокоившись, я осознал то, что должен был бы понять сразу: мне не нужно было освобождаться от веревки. Достаточно было расстегнуть и снять спасательный жилет, после чего я мог бы спокойно выплыть из-под предательского паруса. Что я, конечно, в результате и сделал – но не раньше, чем едва не погиб. Иногда вопрос спасения – не более чем игра слепого случая. В тот день мне повезло: судьба оказалась ко мне благосклонна.

Стюарт Варни и ему подобные утверждают, что люди, составившие громадные состояния, неизменно бывают талантливы, трудолюбивы и социально конструктивны. Это, мягко говоря, преувеличение. Вспомним эстрадных певцов, за немалые деньги поющих «под фанеру», или торговцев деривативами, которые – прежде чем обрушить мировую экономику – успели сказочно обогатиться. Тем не менее большинство из действительно преуспевших в экономике людей – чрезвычайно талантливы и трудолюбивы. В этом Варни, по большей части, совершенно прав.

А как насчет талантливых и трудолюбивых людей, никогда не добивающихся больших материальных успехов? В связи с этим мне вспоминается Бирхаман Рай, парень из небольшого горного племени в Бутане. Он был моим поваром в непальской деревушке, где я когда-то работал в качестве добровольца Корпуса мира. Пожалуй, Бирхаман Рай был самым предприимчивым и талантливым человеком, которого я когда-либо встречал. Он мог соорудить соломенную крышу и починить будильник. Отменный повар, он умел ставить новые подметки и мог подправить стену, замазав трещину раствором из глины, навоза или другого подсобного материала. Он мог мгновенно разделать козлиную тушу, а также умел, не портя отношений с местными жителями, отчаянно торговаться с ними на рынке.

Хотя этого парня не учили ни читать, ни писать, в окружающей жизни не было практической задачи, которую он не сумел бы решить наилучшим образом. Однако скромная плата, которую я мог предложить ему за услуги, была, пожалуй, высшей точкой его материального преуспеяния. Родись он в США или другой развитой стране, Бирхаман стал бы гораздо более преуспевающим и, возможно, богатым человеком. По оценкам экономиста Бранко Милановича, примерно половина разницы в личных доходах жителей планеты объясняется лишь двумя факторами: страной проживания и структурой распределения доходов в этой стране[118]118
  Milanovic B. Global Inequality of Opportunity: How Much of Our Income Is Determined by Where We Live? // Review of Economics and Statistics. May 2015. Vol. 97. No. 2. P. 452–460.


[Закрыть]. Как заметил Наполеон Бонапарт, «способность без наличия возможности не стоит почти ничего».

Однако, даже если талант и упорный труд не гарантируют материального успеха, я думаю, никто из нас не станет спорить, что материальный успех гораздо более вероятен для людей с талантами, высоко ценимыми обществом, а также для тех, кто способен к неустанному труду и сосредоточенным усилиям. Но откуда же берутся такие способности? Этого мы не знаем. Единственное, что можно сказать: они возникают из определенной комбинации генов и условий окружающей среды. Впрочем, и здесь – как предполагают недавние открытия биологов – случайные факторы могут заметно повлиять на результат[119]119
  См., напр.: Marcus G. Mice, Men, and Fate // New Yorker. May 13, 2013. ‹http://www.newyorker.com/online/blogs/elements/2013/05/of-mice-and-men.html›.


[Закрыть].

Наше желание (нежелание) утром приступать к работе во многом объясняют (взятые в некоторой пропорции) факторы генетического и экологического характера. Если вы – энергичный человек (каким в большинстве случаев я не являюсь), то вам крупно повезло. Точно так же ваши гены и условия жизни в значительной мере определяют, насколько вы умны. Если вы умны, то успешнее справитесь с задачами, щедро вознаграждаемыми обществом, так что и здесь вам повезло. Как отмечает экономист Алан Крюгер, в США корреляция между доходами родителей и детей составляет значительную величину (0,5) – примерно ту же, что и соотношение между ростом родителей и детей[120]120
  Krueger A. The Riseand Consequences of Income Inequality in the United States. Remarks prepared for delivery at the Center for American Progress. January 12, 2012. ‹https://milescorak.files.wordpress.com/2012/01/34af5d01.pdf›.


[Закрыть]. Поэтому, если вы хотите быть умными и энергичными, то для вас лучшее решение – выбрать правильных родителей. Однако, если у вас имеются желаемые качества, то на каком основании вы претендуете на признание личных заслуг? Не вы выбирали себе родителей, и не вы создавали условия, в которых воспитывались. Просто вам со всем этим крупно повезло.

Многие из нас ленивы, ограничены в умственных способностях и других свойствах, высоко ценимых на рынке труда. А поскольку большинство из нас живет в конкурентной среде, можно сказать, что подобным людям не повезло.

Даже если бы для гарантии материального успеха было достаточно таланта и трудолюбия (которых всегда не хватает), то и здесь важной частью истории был бы фактор везения. Люди, обладающие талантом и склонностью к упорному труду, являются примером чрезвычайно удачной комбинации необходимых для этого факторов.

Впрочем, моя цель – не в том, чтобы объяснять различия в личных человеческих качествах. Вместо этого я хотел бы рассказать о недавних открытиях, касающихся влияния случайных событий и условий жизни на судьбы отдельных людей – влияния, не зависящего от их персональных достоинств и недостатков.