Текст книги "Корпорация «Бессмертие»"

Блейн ошеломленно кивнул.

– Превосходно. Вчера вечером мы записали его спонтанные реакции. Майк, ты с ребятами смонтируй пятнадцатиминутную кассету для продажи в местных магазинах. Пусть это станет настоящей мечтой коллекционера. Начни, однако, с короткого солидного объяснения, каким образом «Рекс корпорейшн» осуществила такую трансплантацию.

– Понятно.

– Отлично. Вы, мистер Брайс, подготовьте несколько солидопрограмм с мистером Блейном. Пусть он расскажет о своих впечатлениях о нашем веке, как он чувствует себя здесь – и чем отличается его время от двадцать второго века. Не забудьте упомянуть о корпорации.

– Но я совершенно ничего не знаю о двадцать втором веке! – запротестовал Блейн.

– Узнаете, – заверила его Мэри Торн. – Ну что ж, мне кажется, для начала хватит. А теперь за работу. Я сообщу мистеру Рейли, что мы пока запланировали.

Посетители направились к выходу, а девушка повернулась к Блейну:

– Вам может показаться, что с вами обращались без должного уважения. Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес, независимо от того, в каком веке вы находитесь. Завтра вы станете знаменитым и, может быть, богатым человеком. Думаю, что при создавшихся обстоятельствах у вас нет оснований жаловаться.

Она повернулась и пошла к двери. Блейн наблюдал за удаляющейся стройной фигурой, полной такой самоуверенности.

«Интересно, – подумал он, – чем карается в этом веке пощечина женщине?»

Глава 4

Медсестра принесла на подносе завтрак. Зашел бородатый врач, осмотрел его и признал совершенно здоровым. Нет никаких следов депрессии, часто сопровождающей перенос человеческой души в другое тело, заявил он, и травма, возникающая в результате смерти, вне сомнения, крайне преувеличена. Так что, заключил он, Блейн может встать и походить по палате.

Ему принесли одежду – голубую рубашку, коричневые брюки и мягкие тупоносые туфли. Медсестра заверила Блейна, что одежда самая обыкновенная.

Блейн с аппетитом позавтракал. Встав из-за стола, он прежде всего осмотрел свое новое тело в высоком зеркале ванной. Только сейчас он смог всесторонне оценить его.

Прежнее тело Блейна было высоким и худощавым, с гладкими черными волосами и добродушным мальчишеским лицом. За тридцать два года он привык к этому стройному ловкому телу, к его быстрым движениям. Блейн примирился с определенными недостатками телосложения, периодическими болезнями и даже возвел их в ранг достоинств, уникальных качеств личности, живущей внутри этой оболочки. По его мнению, недостатки тела выражали сущность находящейся в нем личности более ярко, чем достоинства.

Короче говоря, прежнее тело нравилось Блейну, тогда как новое потрясло его.

Оно было чуть ниже среднего роста, с могучими мышцами, выпуклой грудью и широкими плечами. Ноги были коротковаты для геркулесовского торса, из-за чего тело казалось непропорциональным. Ладони были большими и мозолистыми. Блейн сжал пальцы в кулак и с уважением посмотрел на него. Такой кулак может одним ударом свалить быка… если удастся найти его.

Лицо было прямоугольное и наглое, с выдающейся челюстью, широкими скулами и римским носом. Волосы светлые и кудрявые, а глаза голубые со стальным отливом. Это было красивое, хотя и несколько грубое лицо.

– Не нравится мне, – с чувством сказал Блейн. – И ненавижу светлые кудрявые волосы.

Его новое тело так и дышало огромной физической силой, но Блейн всегда презирал грубую силу. Оно казалось неуклюжим, каким-то неловким, им трудно было управлять. Такие люди постоянно натыкаются на стулья, наступают на ноги посторонним, слишком сильно пожимают руки, громко говорят и обильно потеют. На его новом теле одежда будет сидеть мешком и мешать движениям. Ему придется непрерывно тренировать это тело и, может быть, даже сесть на диету, – судя по всему, оно склонно к полноте.

«Физическая сила – это хорошо, – сказал себе Блейн, – если она нужна для чего-то. В противном случае от нее одни неприятности и никакой пользы, как от недоразвитых крыльев у дронта».

Итак, тело было неважным. Однако с лицом дело обстояло еще хуже. Блейну никогда не нравились сильные, грубые, словно высеченные из камня лица. Такие лица хороши для шахтеров, армейских сержантов, исследователей джунглей и так далее. Но подобное лицо никак не подходило человеку, привыкшему вращаться в культурном обществе. Оно не способно передавать утонченные эмоции. Все нюансы, деликатное выражение, гримасы и улыбки, игра света и теней – все исчезает на таком лице. Оно способно лишь ухмыляться или хмуриться, отражая только первобытные чувства.

Он попытался улыбнуться мальчишеской улыбкой, глядя в зеркало. В ответ Блейн увидел ухмылку сатира.

– Меня обманули, – с горечью произнес он.

Блейну стало ясно, что качества его ума и полученного им тела противоположны. Их сосуществование казалось невозможным. С одной стороны, его личность может оказать воздействие на тело, с другой – и тело способно влиять на сознание.

– Ладно, – сказал Блейн своему новому мощному телу, – посмотрим, кто кого.

На левом плече он увидел длинный извилистый шрам. Интересно, где бывший хозяин тела получил такую ужасную рану? И тут же возник другой вопрос: где сейчас прежний владелец? Вдруг он затаился где-то в сознании и ждет удобного момента, чтобы снова овладеть телом?

Впрочем, подобные размышления были бесполезны. Позднее, может быть, это станет ясным. Блейн в последний раз посмотрел в зеркало. Отражение ему не понравилось, и он подумал, что никогда к нему не привыкнет.

– Ну что ж, – произнес он вслух, – бери, что дают. Мертвецам не приходится выбирать.

Больше сказать было нечего. Блейн отвернулся от зеркала и начал одеваться.

Во второй половине дня в палату вошла Мэри Торн.

– Все кончено, – выпалила она без всяких предисловий.

– Кончено?

– Да. Кончено. Кампания отменяется. – Девушка бросила на Блейна взгляд, полный горечи, и принялась расхаживать по белой больничной палате. – Он распорядился прекратить всю рекламу, связанную с вами.

Блейн пристально взглянул на нее. Новость была интересной, без сомнения, однако еще интересней были признаки эмоций, появившиеся на лице Мэри Торн. Раньше она казалась такой деловитой, держала себя под железным контролем; теперь у нее на щеках появился румянец и губки искривились в недовольной гримасе.

– Я занималась этой идеей целых два года, – продолжала она. – Компания потратила уж не знаю сколько миллионов, чтобы перенести вас в будущее. Все уже было на мази – и вдруг этот чертов старик приказывает все отменить.

«Она прелестна, – подумал Блейн, – однако не получает никакого удовольствия от своей красоты. Для нее красота – всего лишь ценное деловое качество, вроде хорошего воспитания или способности поглощать алкоголь, не пьянея; она пользуется красотой, когда это вызвано необходимостью, – и уж тогда на всю катушку. К девушке тянулось слишком много рук, – решил он, – и Мэри Торн оттолкнула их. А когда жадные похотливые руки продолжали тянуться к ней, она испытала презрение, затем равнодушие и, наконец, ненависть к самой себе. Все это немного фантастично, – думал Блейн, – но будем придерживаться этой точки зрения, пока не появятся иные доказательства».

– Глупый старик, – пробормотала Мэри Торн.

– Какой старик?

– Да Рейли, наш гениальный президент.

– Он решил отказаться от рекламной кампании?

– Он не просто отказался. Потребовал, чтобы ее полностью прекратили, даже не начинали. Боже мой, целых два года псу под хвост!

– Но почему? – недоуменно спросил Блейн.

Мэри Торн устало покачала головой:

– По двум причинам – и обе глупые. Во-первых, юридические трудности. Я сказала ему, что вы подписали документ, в котором освобождаете «Рекс корпорейшн» от всякой ответственности, да и наши юристы решили все остальные проблемы. Однако он все-таки боится. Приближается время его переселения в другое тело, и он не хочет, чтобы со стороны правительства последовали какие-то юридические возражения. Представляете себе? Перепуганный старик вершит дела «Рекса»! Во-вторых, он поговорил со своим глупым, выжившим от старости из ума дедом, и тот посоветовал ему не рисковать. Это оказалось решающим доводом. Подумать только, целых два года работы!

– Одну минуту. Вы упомянули о его переселении в другое тело? – спросил Блейн.

– Да. Рейли решился на такой шаг. Лично я считаю, что с его стороны было бы куда умнее просто умереть и поставить на этом точку.

Такое заявление звучало жестоко, но в голосе Мэри Торн не было жестокости. Словно она говорила о самом обычном факте.

– По вашему мнению, было бы лучше, если бы он просто умер, вместо того чтобы попытаться переселиться в другое тело? – спросил Блейн.

– Да, конечно. Ах да, я совсем забыла, ведь вам ничего не рассказывали об этом. Вот если бы он принял решение раньше. Этот его старый дедушка, совсем выживший из ума, взялся теперь докучать своими советами…

– А почему Рейли не посоветовался с дедушкой раньше?

– Рейли пробовал. Но тот отказывался говорить.

– Понятно. Сколько лет его дедушке?

– Он умер, когда ему был восемьдесят один год.

– Что?

– Да, это случилось примерно шестьдесят лет назад. Отец Рейли тоже умер, но он наотрез отказывается разговаривать. Очень жаль, потому что уж он-то хорошо разбирался в делах «Рекс корпорейшн» и обладал превосходным здравым смыслом. Что вы уставились на меня, Блейн? Ах да, я совсем забыла, что вы не знакомы с обстановкой. Все очень просто.

Она на мгновение задумалась, затем выразительно кивнула и направилась к двери.

– Куда вы? – спросил Блейн.

– Хочу сказать Рейли, что я о нем думаю! Он не имеет права так со мной поступать! Он обещал… – Тут она взяла себя в руки. – Что касается вас, Блейн, вы нам больше не нужны. У вас неплохое тело, вы остались живы, так что можете уйти отсюда, как только пожелаете.

– Спасибо, – пробормотал Блейн, когда девушка выходила из палаты.

Одетый в коричневые брюки и голубую рубашку, Блейн вышел из палаты и пошел по длинному коридору к выходу. У дверей стоял охранник в форменной одежде.

– Извините меня, – сказал Блейн, – это дверь на улицу?

– А?

– Я смогу выйти через эту дверь из здания «Рекс корпорейшн»?

– Да, конечно. Выйдете из здания и окажетесь на улице.

– Спасибо.

Блейн заколебался. Он пожалел, что не дождался инструктажа, который ему обещали, но так и не провели. Ему хотелось спросить охранника, что представляет собой современный Нью-Йорк, каковы нынешние правила и обычаи, куда ему следует пойти и чего избегать. Однако охранник, по-видимому, ничего не слышал о человеке из прошлого. Он удивленно смотрел на Блейна.

Блейну не хотелось оказаться в Нью-Йорке 2110 года вот так, без денег и друзей, не имея ни малейшего представления о жизни в этом городе, без работы, не зная, где остановиться, и к тому же в этом неудобном теле. Но у него не было иного выхода. В конце концов гордость победила. Уж лучше окунуться в жизнь незнакомого города, полагаясь только на себя, чем просить помощи у этой фарфоровой мисс Торн или у других сотрудников корпорации.

– Мне нужен пропуск, чтобы выйти отсюда? – спросил он у охранника с надеждой.

– Нет. Пропуск требуется только для входа. – Охранник посмотрел на Блейна с нескрываемым подозрением. – Послушай, приятель, что с тобой?

– Ничего, – ответил Блейн.

Он открыл дверь, все еще не веря, что его выпускают на свободу с такой легкостью. С другой стороны, почему бы и нет? Он находится в мире, где люди разговаривают со своими давно умершими дедушками, где существуют космические корабли и потусторонняя жизнь, где могут легко выхватить человека из прошлого всего лишь ради рекламы, а затем с неменьшей легкостью бросить его на произвол судьбы.

Дверь закрылась за спиной Блейна. Позади возвышалась серая громада «Рекс корпорейшн». Перед ним лежал Нью-Йорк.

Глава 5

На первый взгляд Нью-Йорк двадцать второго века походил на сюрреалистический Багдад. Блейн увидел какие-то приземистые дворцы со стенами, покрытыми белыми и синими плитками, стройные красные минареты, здания странной формы со ступенчатыми китайскими крышами и куполами в виде луковиц со шпилями. Казалось, город переживает увлечение восточной архитектурой. Блейну с трудом верилось, что он в Нью-Йорке. Больше походит на Бомбей, или на Москву, или хотя бы на Лос-Анджелес, но никак не на Нью-Йорк. С чувством облегчения он обнаружил небоскребы, такие простые и четкие на фоне азиатских зданий. Они казались единственным напоминанием о Нью-Йорке, который был так ему знаком.

Улицы были заполнены миниатюрными машинами. Блейн видел мотоциклы и мотороллеры, автомобили размером не больше «порше», грузовики с «бьюик», не больше.

«Неужели таким образом здесь пытаются решить проблему загрязнения атмосферы и переполненных машинами улиц?» – подумал он.

Если так, то это не помогло.

Основная часть транспорта проносилась над головой. Винтокрылые и реактивные машины, воздушные грузовики, одноместные авиетки, гелитакси и воздушные автобусы с надписями «Космопорт – второй уровень» или «Экспресс в Монтаук». Сверкающие точки обозначали вертикальные и горизонтальные полосы, где машины скользили, поворачивали, поднимались и опускались. Яркие – красные, зеленые, желтые и голубые – огни, казалось, регулировали поток машин. Несомненно, движение подчинялось правилам, однако неискушенному глазу Блейна оно казалось полным хаосом.

В пятидесяти футах над головой находился еще один уровень с магазинами. Как туда люди поднимаются? И вообще, как можно жить и не сойти с ума в этом шумном, сверкающем огнями, переполненном жителями городе? Плотность населения была поразительной. Блейну казалось, что он тонет в человеческом море. Сколько же людей живет в этом гигантском супергороде? Пятнадцать миллионов? Двадцать? По сравнению с ним Нью-Йорк 1958 года казался деревней.

Пришлось остановиться, чтобы разобраться в первых впечатлениях. Однако тротуары были переполнены, и, едва Блейн замедлил шаг, его стали толкать и ругать. Он оглянулся по сторонам, но не увидел ни парков, ни скамеек для отдыха.

Он заметил какую-то длинную очередь и пристроился. Очередь медленно двигалась вперед. Блейн двигался вместе со всеми. В висках у него стучало, и он никак не мог отдышаться.

Через несколько минут он взял себя в руки. Теперь он проникся уважением к своему сильному, большому телу. Может быть, именно человеку из прошлого и необходима такая телесная оболочка, чтобы смотреть на окружающий мир спокойно и невозмутимо. Крепкая нервная система обладает определенными преимуществами.

Очередь молча двигалась вперед. Блейн заметил, что стоящие в ней мужчины и женщины были плохо одеты, неопрятны, бледны и выглядели бедняками. На всех виднелась общая печать какого-то отчаяния.

Может быть, это очередь за бесплатным питанием?

Он коснулся плеча мужчины, стоявшего впереди.

– Извините, – сказал он, – что это за очередь?

Мужчина обернулся и посмотрел на Блейна красными воспаленными глазами.

– В кабины для самоубийц, – ответил он, подбородком указав туда, где начиналась очередь.

Блейн поблагодарил и быстро отошел в сторону. Какое неудачное начало его первого дня в мире будущего! Кабины для самоубийц! Он никогда не войдет туда добровольно, в этом Блейн не сомневался. Уж наверняка до этого не дойдет.

Но что это за мир, где существуют кабины для самоубийц? К тому же, судя по внешнему виду стремящихся в них, бесплатные… Да, придется быть поосторожнее с бесплатными дарами этого нового мира.

Блейн пошел дальше, с любопытством глядя по сторонам и постепенно привыкая к пестрому, шумному городу, наполненному каким-то лихорадочным возбуждением. Он подошел к гигантскому зданию, напоминающему готический замок, с зубчатых стен которого свисали вымпелы, развевающиеся на ветру. На самой высокой башне горел ослепительный зеленый прожектор, ясно видимый в лучах заходящего солнца.

Здание казалось примечательным сооружением и производило впечатление. Блейн смотрел на него, не отрывая глаз, и тут заметил мужчину, который стоял, прислонившись к стене, и курил тонкую сигару. Это был, по-видимому, единственный человек в Нью-Йорке, который никуда не спешил. Блейн подошел к нему.

– Простите, сэр, – сказал он, – что это за здание?

– Это, – ответил мужчина, – штаб-квартира компании «Потусторонняя жизнь, инкорпорейтед».

Он был высокий, очень худой, с длинным грустным лицом, загорелым и обветренным. Глаза прищурены, взгляд прямой и проницательный. Одежда висела на нем мешком, словно он больше привык к потертым джинсам, а не к брюкам, сшитым на заказ. Блейн решил, что он уроженец Запада.

– Впечатляет, – заметил Блейн, разглядывая готический замок.

– Безвкусица, – возразил мужчина. – Вы нездешний?

Блейн кивнул.

– Я тоже. Однако, если уж быть откровенным, незнакомец, мне казалось, что о штаб-квартире «Потусторонней жизни» знают все жители Земли и всех планет. Вы не будете возражать, если я спрошу, откуда вы приехали?

– Отчего же… – замялся Блейн.

Стоит ли признаваться, что он человек из прошлого? Пожалуй, не стоит быть столь откровенным с незнакомым человеком. Вдруг он позовет полицейского? Лучше уж сказать, что он издалека.

– Видите ли, – произнес Блейн, – я приехал из Бразилии.

– Вот как?

– Да. У нас каучуковые плантации в верховьях Амазонки. Моя семья переехала туда, когда я был еще ребенком. Отец недавно умер, и я решил побывать в Нью-Йорке.

– Говорят, в ваших краях сохранилась почти нетронутая природа, – заметил мужчина.

Блейн кивнул и с облегчением вздохнул: наспех придуманная история не вызвала вопросов. Впрочем, для этого века такая история может быть и не столь уж удивительна. Как бы то ни было, он придумал себе место жительства.

– А я вот из штата Аризона. Мексикэн-Хэт, слышали? Зовут меня Орк, Карл Орк. А ваше имя? Блейн? Рад познакомиться с вами, Блейн. Знаете, я приехал сюда, чтобы взглянуть на этот самый Нью-Йорк и узнать, почему его жители так хвастаются своим городом. Действительно, здесь довольно интересно, вот только местные жители слишком уж шумят и суетятся – если вы понимаете, что я имею в виду. Не скажу, что у нас дома живут одни деревенские увальни, но эти ребята носятся как наскипидаренные!

– Я тоже так считаю, – согласился Блейн.

В течение нескольких минут они обсуждали непонятные, истерические и даже безумные привычки жителей Нью-Йорка, сравнивали их жизнь с размеренной и спокойной жизнью сельских жителей Мексикэн-Хэт и верховьев Амазонки. Наконец оба пришли к выводу, что здесь просто не умеют жить.

– Блейн, – сказал Орк, – я так рад нашей встрече. Что, если пойти и пропустить по стаканчику?

– Отличная мысль, – согласился Блейн.

С помощью Карла Орка он сумеет найти выход из затруднительного положения. Может быть, ему даже удастся устроиться на работу в Мексикэн-Хэт. Он объяснит, что, долго живя в бразильской глуши и потеряв память, он совершенно оторвался от современной жизни.

И тут он вспомнил, что у него нет денег.

Блейн начал сбивчиво объяснять, что забыл бумажник в отеле, но Орк прервал его.

– Слушай, Блейн, – произнес Орк, пристально глядя ему в лицо голубыми глазами, – я хочу тебе кое-что сказать. Такой истории мало кто поверит. Однако я считаю, что умею разбираться в людях, и почти всегда оказываюсь прав. Меня нельзя назвать бедным человеком, так что ты не будешь возражать, если за сегодняшний вечер буду платить я?

– Понимаешь, – нерешительно начал Блейн, – я не могу…

– Ни слова больше, – решительно произнес Орк. – Если так настаиваешь, завтра будешь платить ты. А теперь давай займемся изучением ночной жизни этого старого безумного городка.

Пожалуй, решил Блейн, трудно найти лучший способ знакомства с будущим. В конце концов, то, как развлекаются люди, красноречиво говорит об их образе жизни. Увлеченные играми и спиртным, они демонстрируют свое отношение к окружающей среде, вопросам жизни, смерти, судьбы и свободного волеизъявления. Что может быть колоритнее цирка как символа древнего Рима? Что лучше охарактеризует американский Запад, чем родео? В Испании свои бои быков, а в Норвегии свои прыжки на лыжах с трамплина. Какой спорт или вид отдыха лучше всего характеризует Нью-Йорк 2110 года? Скоро он узнает это. И разумеется, испытать это на собственном опыте, погрузившись в глубину жизни, куда лучше, чем прочесть об этом в какой-нибудь библиотеке, чихая от книжной пыли, и намного интереснее.

– Начнем, пожалуй, с Марсианского квартала, – предложил Орк.

– В путь! – с воодушевлением ответил Блейн, довольный, что ему удастся совместить удовольствие с суровой необходимостью.

Орк повел его сквозь лабиринт улиц, переходов и переулков, расположенных на разных уровнях, по подземным галереям и надземным виадукам. Они шли пешком, поднимались и опускались в лифтах, ехали в метро и летели на гелитакси. Сложное переплетение улиц и уровней не произвело особого впечатления на худощавого уроженца Аризоны. Феникс, сказал он, выглядит похоже, хоть и уступает Нью-Йорку по масштабам.

Они вошли в маленький ресторан, именовавшийся «Красным Марсом», в меню которого – как гласила реклама – были блюда подлинной южномарсианской кухни. Орку довелось пробовать марсианскую кухню у себя в Фениксе, а вот Блейн признался, что не имеет о ней ни малейшего представления.

– Тебе понравится, – заверил его Орк, – хотя сытым от марсианской пищи не будешь. Потом закажем где-нибудь по бифштексу.

Поданное меню было написано по-марсиански, перевод на английский отсутствовал. Блейн рискнул и заказал набор блюд номер один. Орк последовал его примеру. Им принесли тарелки со странной мешаниной из мелко нарезанных овощей и кусочков мяса. Блейн попробовал и едва не выронил вилку от удивления:

– Да ведь это ничем не отличается от китайских блюд!

– Конечно, – согласился Орк. – Китайцы первыми высадились на Марсе, по-моему, в девяносто седьмом году. Поэтому все, что они там едят, называется марсианской пищей. Понятно?

– Да, – кивнул Блейн.

– К тому же это блюдо приготовлено из настоящих марсианских овощей, а также растений и специй, подвергшихся мутации. По крайней мере, так говорится в рекламе.

Блейн не знал, радоваться или огорчаться. Однако с аппетитом съел «с’кио-оурхэр», напоминавший рагу из креветок с лапшой, и «тррдхат» – рулет из яичного теста с тушеными овощами.

– Почему у блюд такие странные названия? – спросил Блейн, заказывая на десерт «хггсхрт».

– Господи, приятель, ты действительно приехал из медвежьего угла! – засмеялся Орк. – Эти китайцы, поселившиеся на Марсе, решили полностью акклиматизироваться. Они расшифровали марсианские надписи на скалах и тому подобное и начали говорить по-марсиански – с заметным кантонским акцентом, по-моему, но никто не обратил на это внимания. Они говорят по-марсиански. Попробуй только назвать одного из них китайцем – он тут же врежет тебе за оскорбление. Он – марсианин, приятель!

Принесли «хггсхрт», оказавшийся миндальным пирожным.

Орк расплатился по счету. Выходя из ресторана, Блейн спросил:

– А сколько здесь марсианских прачечных?

– Тьма-тьмущая. Страна переполнена ими.

– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул Блейн, с уважением подумав о марсианских китайцах и их верности старым традициям.

Они остановили гелитакси, которое доставило их в «Гринз клаб» – заведение, которое приятели Орка в Фениксе настоятельно рекомендовали посетить. Этот маленький дорогой клуб с интимной атмосферой славился во всем мире, и побывать в нем надлежало каждому гостю Нью-Йорка. «Гринз клаб» являлся уникальным заведением: только здесь посетители могли насладиться зрелищем развлекательного шоу, участниками которого были растения.

Блейна и Орка посадили на маленьком балконе, рядом с центральной частью зала, огороженной стеклянной стеной. Столики, за которыми сидели посетители, размещались вокруг зала на трех уровнях. За стеклянным ограждением, ярко освещенным прожекторами, виднелось несколько квадратных ярдов джунглей, растущих в питательном растворе. Искусственный ветерок шевелил листья растений, расположенных вплотную друг к другу, самых разных цветов, размеров и форм.

Блейну никогда не приходилось видеть, чтобы растения так вели себя. Они росли с фантастической быстротой, из крошечных семян и маленьких корешков превращались в огромные кусты, деревья, покрытые грубой корой, приземистые папоротники, гигантские цветы; все это покрывали зеленые грибки и пятнистые лианы. Растения стремительно развивались, быстро завершали свой жизненный цикл и гибли, успев оставить семена, из которых снова начинали развиваться растения. Однако ни один вид не повторял своих предшественников. Из семян и перезревших плодов вырастали мутанты, меняющиеся и приспосабливающиеся к окружающей среде, борющиеся за место для корней в питательном растворе внизу и воздушном пространстве вверху, стремящиеся к сияющему искусственному солнцу. Потерпевшие поражение в борьбе тут же превращались в растения-паразиты, обвивали и душили деревья, и тут обнаруживалось, что на них тоже начинают паразитировать какие-то новые растения. Иногда то или иное растение, проявив непобедимое честолюбие, одерживало верх над всеми, преодолевало препятствия, душило противников и завоевывало жизненное пространство. Но прямо из него начинали расти новые виды, покоряли его, валили наземь и вели борьбу на побежденном трупе. Временами на джунгли нападала эпидемия какой-то плесени, уничтожавшей все живое в торжестве своей победы. Но и тут сразу возникали дерзкие растения, пускающие корни в слое плесени и гниющих останков, и борьба возобновлялась. Растения все время менялись, становились то больше, то меньше, превосходили самих себя в борьбе за существование. Однако ни смелость, ни хитрость, ни способность приспосабливаться не приводили к окончательному успеху. Ни одно растение не могло одержать победу и неизменно погибало.

Зрелище встревожило Блейна. Неужели это фаталистическое, хоть и пышное зрелище олицетворяет собой суть двадцать второго века? Он взглянул на Орка.

– Это действительно впечатляет, – произнес Орк. – Подумать только, что проделывают в нью-йоркских лабораториях с быстрорастущими мутантами! Все это причудливое шоу, конечно. Они всего лишь ускоряют рост, создают ситуацию, препятствующую выживанию, облучают растения жесткой радиацией и предоставляют возможность бороться за существование. Говорят, эти растения растрачивают свой растительный потенциал меньше чем за двадцать часов, после чего их приходится заменять.

– Так вот к чему все это приводит, – заметил Блейн, наблюдая за мучающимися, но не теряющими оптимизма джунглями. – К постоянной замене.

– Разумеется, – подтвердил Орк, избегая философских рассуждений. – Хозяева клуба могут позволить себе это, принимая во внимание здешние цены. И все-таки это ненормально. Давай-ка я лучше расскажу тебе о песчаных растениях в Аризоне.

Блейн пил виски и следил, как растут, умирают и обновляются джунгли. Одновременно он слышал голос Орка:

«…прямо на раскаленной поверхности пустыни. Уверяю тебя. Наконец нам удалось акклиматизировать фруктовые деревья и овощи к суровым условиям пустыни без увеличения водоснабжения, причем при таких затратах, что позволяют нам конкурировать с плодородными районами страны. Уверяю тебя, приятель, через пятьдесят лет само понятие „плодородие“ изменится. Возьми Марс, например…»

Они вышли из клуба и пошли к Таймс-сквер, заходя по дороге в бары. У Орка начало двоиться в глазах, но он уверенным голосом продолжал рассказывать об утраченном марсианском секрете выращивания растений на голом песке.

«Придет день, – обещал он Блейну, – и мы узнаем, как им это удавалось без питательных растворов и фиксации влаги».

Блейн выпил так много, что его прежнее тело уже дважды потеряло бы сознание. Однако новое тело было в состоянии потреблять, казалось, неограниченное количество виски. Это было приятно – иметь тело, способное поглощать виски и не пьянеть. Нет, поспешно решил он, такое сомнительное достоинство не является достаточной компенсацией многих недостатков нынешнего тела.

Они пересекли пеструю, суматошную Таймс-сквер и вошли в бар на 44-й улице. Когда им подали заказанные коктейли, к ним подошел мужчина маленького роста, в плаще и с бегающими глазками.

– Здорово, ребята, – произнес он нерешительно.

– Тебе чего, парень? – спросил Орк.

– Не хотите развлечься, ребята?

– Было бы неплохо, – ответил Орк, широко улыбаясь. – Вот только мы сами найдем где развлечься, так что не утруждай себя.

На лице маленького мужчины появилась хитрая улыбка.

– То, что предлагаю я, вам не найти.

– Ну говори, малыш, – ободрил его Орк. – Что ты хочешь нам предложить?

– Видите ли, ребята, я могу… Черт! Копы!

Двое полицейских в синих мундирах вошли в бар, посмотрели по сторонам и вышли.

– Выкладывай, – сказал Блейн. – Что там у тебя?

– Зовите меня Джо, – произнес мужчина с заискивающей улыбкой. – Я ищу клиентов для игры в трансплант, ребята. Это самая лучшая и самая увлекательная игра в городе!

– Что это за трансплант, черт возьми? – с недоумением спросил Блейн.

Орк и Джо с удивлением уставились на него.

– Ну, дружище, не прими мои слова за оскорбление, но ты, по-видимому, действительно из какого-то медвежьего угла. Ты не слышал о транспланте? Провалиться мне на месте!

– Ну хорошо, я – неграмотная деревенщина, – проворчал Блейн, агрессивно приблизив свирепое, грубое, словно высеченное из гранита лицо к физиономии Джо. – Что такое трансплант?

– Не так громко, пожалуйста, – прошептал Джо, отодвигаясь от Блейна. – Успокойся, фермер, сейчас я все объясню. Трансплант – это новая игра, при которой участники меняются телами. Может быть, ты устал от жизни? Думаешь, что испытал все удовольствия? Не торопись с выводами, пока не попробовал трансплант. Видишь ли, фермер, знающие люди утверждают, что обычный секс – это слишком скучно. Пойми меня правильно, он хорош для птичек, пчелок, зверей и прочих существ, у которых мало воображения. Он все еще волнует их простые звериные сердца, и можем ли мы винить их в этом? Да и для размножения секс остается главным и лучшим средством. Но если хочешь получить настоящее удовольствие, попробуй трансплант.

Трансплант – игра демократическая, ребята. Она дает вам возможность переселиться в тело кого-то другого и испытать его ощущения. Она даже поучительна и продолжается там, где заканчивается секс. Тебе хотелось когда-нибудь побывать на месте темпераментного латинянина и испытать его чувства, приятель? Трансплант предоставляет такую возможность. Тебе не приходило в голову, что испытывает настоящий садист? Опять же обратись к транспланту. И ты сумеешь испытать еще очень много разных ощущений, очень много! Например, зачем всю жизнь оставаться мужчиной? Ты уже сумел доказать свою мужественность, зачем еще понапрасну стараться? Разве не интересно некоторое время побыть женщиной? С помощью транспланта можно пережить потрясающе приятные моменты в жизни наших специально подобранных очаровательных девочек.