Текст книги "Смертельная халтура"

Смертельная халтура
Роберт Сперанский

© Роберт Сперанский, 2023

ISBN 978-5-0060-2933-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Так вот теперь я и думаю, не напрасно ли мы возбудили уголовное дело? Да еще и по статье умышленное убийство? – прокурор города болезненно поморщился, покосившись на телефон прямой связи с прокуратурой области. – Ведь и трупа то до сих пор не обнаружили…

Вся его мимика явственно свидетельствовала о полученном по телефону нагоняе от областного начальства. Ну, собственно, как тогда в приснопамятные девяностые, так и сейчас руководство начальства выражалось и выражается в акустических воздействиях на подчиненных, называющихся по-разному: «вставить фитиль» или «вставить арбуз», либо же «пропесочить», «снять стружку», «поиметь» и так далее в зависимости от культурного развития региона и субъектов в начальственных креслах.

– Так на последнем же совещаний областной сам рекомендовал возбуждать уголовные дела по убийствам, если люди пропадают при невыясненных обстоятельствах! – возразил я, также взглянув на телефонный аппарат, – А у нас более чем, эти обстоятельства тревожные! Человек – пенсионер, и установленный нами образ его жизни явно исключает возможность загула или иного отсутствия дома в течении недели! Второе – исчезновение его вместе с автомобилем, а это в наше время при дефиците авто в продаже и разгуле преступлений в отношении транспорта и его владельцев заставляет предполагать самое неприятное…

Прокурор согласно кивал головой, эти доводы он слышал не в первый раз, ведь общались мы по этой тематике ежедневно, начиная со дня когда я возбудил это уголовное дела, изучив материал об исчезновении пожилого мужчины, который на пенсии подрабатывал на своем «Жигуленке» частным извозом, ставшим легальным способом получения заработка в начале девяностых годов прошлого века в «нерушимом» нашем Союзе. Но начальственный нагоняй требовал от прокурора какой-то активизации следствия по делу, и оно выразилось в этой нашей беседе, в которой он не рискнул применять ко мне упомянутые выше изыски начальственного воздействия, потому что состав следствия нашей городской прокураты состоял только из второго участника диалога, который в любое время, учитывая воздух свободы тех времен, вполне свободно мог, бросив заявление на стол «по собственному», уйти в любой кооператив юристом, выиграв кратно в заработной плате.

– Да, но вот они требуют создать следственную бригаду и направили сюда двух сотрудников «убойного» отдела из главка, – он подтолкнул ко мне по полировке стола лист писчей бумаги с двумя записанными на нем фамилиями, – так что ты это… Выноси постановление о создании бригады и мне на подпись.

– Ну, теперь потечет всякое г… о нашей работе наверх, – проворчал я, забирая лист. – Что мы сами не справились бы?!

Прокурор безнадежно махнул рукой и насупился, закурив свой вонючий «Беломор», к которому по его словам привык на партийной работе в горкоме, экономя так на куреве при общении с представителями рабочего класса на предприятиях, кои курировал. Спасаясь от ядовитого дыма, я спешно покинул его кабинет и, осведомившись в приемной у секретарши о поступлении новых материалов по мою душу, направился к себе, изготовлять означенное постановление, в которое помимо двух варягов нужно было вписать и местных оперов.

Надобно сказать, что «дворец правосудия» тех времен нашего городка занимал пару этажей дома гостиничного типа, вместивших прокуратуру и народных суд. Два светоча законности соединялись и переплетались друг с другом длинными коридорами и многочисленными кабинетами, расположенными в каком-то хаотичном порядке. Заметив приоткрытую дверь в кабинеты судебных исполнителей, решительно захожу туда, поскольку в этом помещении концентрировалась вся информация и слухи о текущем состоянии дел в правоохранительных органах города, личной жизни их сотрудников и прочая, прочая, прочая. В небольшой прихожей, которыми были снабжены все наши кабинеты, так как в прошлом являлись жилыми помещениями, чуть не сношу башню из проволочных ящиков с бутылками пива, которую не разглядел, войдя из коридора, залитого дневным светом, в сумрак кабинета.

– Да, чтоб Вас! Что опять изъятое привезли? – вопрошаю я, боязливо обходя искусственную преграду, продолжавшую угрожающе раскачиваться.

– Ага! – жизнерадостно подтверждает судебный исполнитель Майка, нещадно дымя неизменной сигаретой, – Вечером «уничтожать» будем по акту! Участвуешь? С тебя понятые тогда! Менты привезли в суд пивко, рейд у них вчера был по рынку! Ну, Степаныч кооператорам штраф влепил с конфискацией товара!

«Степанычем» она называла народного судью, который был не чужд частым застольям такого же рода, как и планируемое на вечер.

– Подойду, наверное, – осторожно пообещал я, держа в уме создание следственной бригады, – Если что, данные понятых занесу, оформишь! А кто будет?

– Да как обычно, – Майка перечислила ответственных работников ОВД и суда, посещавших подобные посиделки ввиду жесткой нехватки спиртного в советском обществе, подсаженном уже в то время на талонную систему.

Покурив с Майкой и двумя ее подчиненными сотрудницами, в будущем составивших основу федеральной службы судебных приставов, которые также предвкушали веселый вечерок и оживленно обсуждали, где бы добыть приличествующую случаю закуску, также обремененную талонным гнетом тех времен, я направил стопы к своему кабинету, располагавшемуся недалеко от этого «рога изобилия» советской карательной системы. У входной двери переминалась с ноги на ногу женщина, средних лет, а также двое местных оперов, с которыми я водил дружбу, столь необходимую старшему следователю прокуратуры, занимающемуся раскрытием тяжких преступлений. Для читателя незнакомого с правоприменительной системой в сфере уголовного права, следует пояснить, что следственные работники составляют когорту кабинетных чиновников, а непосредственно все злодеяния населения раскрывают именно опера.

– Здорово, Юрич! – пожал мне руку Андрей, недавно вступивший в должность начальника уголовного розыска.

– Привет! Где тебя носит? – поздоровался и Серега, профессионально косивший взглядом на гражданку, также ожидавшую моего появления.

Все мы были ровесниками, практически одновременно закончившими ВУЗы и поступившими на службу в органы. Серега же, кроме того, был еще и мужем моей одноклассницы. Отношения наши были далеко не служебными, да и служебная дистанция в реалиях нашего городка была свойственна только уж самым большим ревнителям блюстителям межведомственной дисциплины.

Поэтому, велев гражданке, прибывшей на допрос по делу о пропаже мужчины-таксиста, ждать вызова, мы прошли в кабинет, который был раньше небольшой двухкомнатной квартирой, где мы расселись вокруг небольшого столика во второй комнате, не использовавшейся мною для следственных мероприятий, но снабженной диваном и креслами для посиделок. Я, да и многочисленные мои друзья называли ее, не иначе, как «комнатой отдыха».

– Вечером подгребайте на пиво! – пригласил я приятелей, памятуя Майкино «уничтожение» пивной башни.

– Ну, хорошо бы, – неуверенно протянул Андрей. – А ты в курсе приезда «убойщиков» по таксеру?

– Да ладно! – перебил его Серега, – Там мой тезка едет, я с ним в бригаде по Гатчине работал, нормальный мужик! Не думаю, что он нас запряжет прямо с первого дня! Давай лучше в стол заказов смотаемся, Лидку тряхнем насчет пожрать! А то неудобно с пустыми руками будет заваливаться!

– Хорошо, как появятся убойщики, сразу ко мне! – решил я, – Тут и определимся, кстати, вы в столе заказов только жратву возьмете?

– Не беспокойся, водка тоже с нас, – успокоительно ответил Андрей. – Пиво ж без водки – деньги на ветер!

– Ну, за совместную работу! – провозгласил я тост, чокнувшись граненым стаканом с присутствующими на застолье в моем кабинете.

А присутствовали те же Андрей с Серегой, да плюс еще подъехавшие «убойщики» из Петербургского управления – Сергей Тараканов, естественно имевший прозвище «Таракан» и его непосредственный начальник по командировочному вояжу Борис Матвеев, прозвища в виду начальственного положения не имевший… пока.

В углу заманчиво пускал блики от бутылок зеленого стекла ящик пива, изъятый мною у судебных исполнителей в обмен на официальное оформление уничтожения оного и часть принесенной ребятами закуски.

Бутылка опорожнена была уже не первая и, поэтому на сегодня каких-то планов совместной работы не согласовывалось, все было решено перенести на завтра, а сегодня провести время в застолье, чтобы узнать друг друга получше. Хотя опера с приехавшими были знакомы по своим, каким-то более ранним командировкам. Несмотря на то, что отмечание знакомства было в разгаре, завтра, тем – не менее все должны работать по своим направлениям. Это, сейчас, кажется, что как же можно после попойки выходить на работу, да еще такую ответственную. Но тогда молодость решала все. И организмы с легкостью перемалывали и не очень качественную закуску и такой же алкоголь, оставляя после себя на утро не тяжелое похмелье, а легкое недомогание.

Через часок мы уже шли по городу, оживленно разговаривая на отвлеченные темы, никак не связанные с завтрашней работой. Тем более, что служебное положение позволило нам приобрести без талонов еще пару бутылок «веселого настроения», но уже без соответствующей закуски и сейчас «местные»», то есть я, Андрей и Сергей решали, куда бы завалится в гости, чтобы уничтожить добытое, и чтобы в этих гостях нам дали хотя бы «три корочки хлеба» на закусь.

– О, давайте к Верке зайдем! – предложил Андрей, указывая на одно из светящихся в панельке окон.

Уже наступили быстрые зимние сумерки и внешний холодный воздух ощутимо стал выдавливать алкогольное тепло моего кабинета из наших одежд. Поскольку все были в хорошем расположении духа, то сразу согласились на это предложение, даже не поинтересовавшись, кто это такая Верка. Впрочем, Верка, оказавшаяся женщиной средних лет, приняла нашу большую подвыпившую компанию достаточно приветливо и, вскоре мы уже рассаживались за столом в большой комнате, а хозяйка на кухне занялась приготовлением нехитрой снеди. Из второй комнаты, смежной с той, где расположились мы, вышел молодой человек лет двадцати трех-четырех и сквозь зубы поздоровавшись, быстро прошел в коридор, накинул куртку, клацкнул дверным замком и, вскоре мы уже слышали как он бегом спускался по лестнице.

– Чего это тут Ильин делает? – произнес Сергей вслух, задумчиво глядя в коридор, где минутой ранее находился этот парень.

– Пойду у Верки выясню! – поднялся Андрей.

– Кто такой? – сразу стали интересоваться ушедшим Таракан и Матвеев.

– Да проходил он у нас по одному делу, – ответил Серега, – но пристегнуть его так и не удалось, проскочил свидетелем.

– Ну и городок у Вас, – посетовал Таракан, – даже в гостях встречаешь поднадзорный элемент!

– Как у нас говорят, этот город спит под одним одеялом! – пояснил я нашим командировочным друзьям, – что, однако, дает Вам шанс через оперативную работу и агентуру быстро выйти на преступников!

– Хмырь этот, Веркиной дочки хахаль! – пояснил вернувшийся из кухни Андрей, – Дожидался здесь свою возлюбленную, никак не ожидал, видимо, что уголовный розыск во главе со старшим следаком прокуратуры завалится! У нас он пока вроде чист…

Описание дальнейшего застолья никакого литературного и смыслового значения не имеет, поскольку суть данного повествования не в этом.

Наутро я допрашивал в кабинете жену пропавшего таксиста, которая естественно не могла пролить свет на его исчезновение. Как всегда под вечер взял машину – «Жигули-пятерку» светло-зеленого цвета и поехал «бомбить» по городу. Закончив допрос, я набрал отдел уголовного розыска, трубку взял Андрей и загадочно пояснил, о том, что «кое-что у них есть». Минут через двадцать я уже заходил в одни из кабинетов отдела уг. розыска, где отчаянно дымили сигаретами все мои вчерашние собутыльники.

– Ну?! – в нетерпении спрашиваю я.

– Короче так, – слово взял Матвеев, как возглавлявший оперативную группу, – похоже, тачка засветилась. «По низам» (оперативная информация от агентуры – Прим. Авт.) прошло, что в одном селе Петродворцового района некто с погонялом «Цыган» разжился похожей на нашу тачкой и вроде как хочет ее «сбросить». Человек, состоящий «на связи» у одного из оперов Петродворца, забил с ним стрелку на предмет того, что приведет покупателя. Мол, есть у него знакомый, который ищет «точилу». По той же информации человек Цыган серьезный, у своих местных а авторитете. Ходит со стволом. Что за ствол неясно, но, похоже, от «черных археологов» (то есть добытый при незаконных раскопках на местах боев – Прим. Авт.). Ну, что скажешь, Юрич?

– Надо срочняком гнать туда и брать Цыгана. Доставим в Петродворцовое РУВД, там поколем его. Заодно, конечно, и тачку проверим. Если все в цвет, остальное дело техники! Я поеду, надо будет все оформить четко по процессу. Кого из группы возьмешь?

Оба Сереги и Андрей вскинулись при этих словах и выжидательно посмотрели на Матвеева. В таком деле каждому хотелось поучаствовать в задержании и раскрытии.

– Таракан с нами! – скомандовал Матвеев, – Вы продолжайте отрабатывать местных!

Петродворец территориально находится в минутах в сорока-пятидесяти от нас. Так что вскоре мы были уже в местном отделении угрозыска. Нас ожидал от местных оперов приятный сюрприз. Не дожидаясь нашего приезда, понимая, что речь идет о раскрытии тяжкого преступления, они вызвали этого Цыгана в паспортный стол, якобы для срочного уточнения каких-то данных. Тот, как лицо ранее судимое, решил не напрягать своих отношений с органами и быстренько явился к паспортистам, где и был скручен местными сыщиками.

– Ну что гражданин Цыганов, он же Цыган в Вашем криминальном мирке, – начал я допрос, – приехали мы не прописку у тебя проверять, а имеем несколько важных вопросов! Короче, где тачка, которую ты слить собрался?

– Никакой тачки у меня нет и не было! У меня и прав-то нет! Все знают. Вашим стукачкам работать надо лучше, – отвечал тот, но было заметно, что нервничает он сильно.

– Он Ваш! – говорю я Матвееву и Таракану, – Некогда мне психологические этюды разыгрывать!

С этими словами я демонстративно закуриваю сигарету и выхожу из допросной, оставляя Цыгана с операми, которые должны уже поговорить с ним «по душам». Если кто-то по наивности считает, что можно раскрыть преступление, только куря как Шерлок трубку и соединяя во единое различные дедуктивные кусочки информации, то он глубоко ошибается.

На перекур у меня уходит минут десять. Здание РУВД в Петродворце тех времен располагалось аккурат около ограды знаменитых петергофских фонтанов. Правда, сейчас в темноте, ни черта из этой красоты видно не было. Я оборачиваюсь на звук открываемой двери. В проеме показывается Таракан:

– Все, Юрич, можно! Клиент жаждет рассказать подробности!

Не обращая внимания на порядком помятого Цыгана, повторяю свой вопрос относительно автомобиля:

– Короче тачку эту в деревню Мишка и Андрей пригнали из (он называет наш городок). Я ее взял, чтобы «слить». Они «спалиться» боялись. Побухали пару дней. Потом Мишка куда-то в область поехал или в Питер. А Андрей обратно к себе домой поехал. Тачка у меня стоит без номеров. Так ее и пригнали без номеров. Тех паспорт в бардачке лежит. Да я его и не смотрел. Все равно перед продажей надо было документ сжечь. Так что тачка в гараже у меня.

Заканчиваю протокол, оформляю задержание. Матвеев и Таракан просто бьют копытом, чуть ли не канюча: « Ну скоро ты? Давай потом дооформишь!»

Однако ж юриспруденция не терпит суеты и водворив Цыгана в камеру в статусе задержанного по делу об убийстве, мы на служебной машине мчимся к его месту жительства, изъяв у него все ключи, в том, числе и от гаража…

Поселок, где задержанный Цыган имел местожительство, был достаточно большой, хотя мне представлялся изначально населенный одними цыганами. Наверное, по ассоциации с кличкой нашего фигуранта. Может быть, цыгане и проживали в поселке. Однако в глаза это не бросалось.

– Ну вот, его дом! – Тараканов указал рукой на довольно солидное домовладение, размерами явно превосходящее соседские.

Предъявив удостоверения находящейся в доме матери Цыганова, мы прошли в дом, где я выписал постановление на произведение обыска в самом доме и придомовых постройках. В виду срочности закон позволял в исключительных случаях производить обыски без санкции прокурора. Я не сомневался, что сейчас именно такой случай. В гараже действительно стояла светло-зеленая пятерка без номеров. Но не уничтоженный Цыгановым тех. паспорт на машину, найденный нами как и было им указано в бардачке, ясно говорил, что попали мы в цель. Документ был выписан на имя нашего пропавшего водителя. Я в присутствии приведенных Таракановым соседей стал оформлять осмотр автомашины и ее изъятие, Матвеев же пошел по адресу, где останавливались названные Цыганом личности, пригнавшие машину.

В общем-то мне уже было ясно, что поимка преступников не более чем вопрос времени. Конечно, сейчас о судьбе хозяина машины доподлинно еще ничего известно не было, но надежд я не питал и предполагал, что дальше мы будем заниматься уже поисками его трупа. Понятно, что место его сокрытия могли указать те самые молодые люди, пригнавшие машину, если только не предположить, что они сами ее не перекупили у кого-то по случаю. Но в такой вариант верилось с трудом.

– Серега, попробуй завести машину, – обратился я к Тараканову, – вроде на ходу должна быть. Вещ. док это теперь. Поскольку мы видимых следов крови не обнаружили, то надо нам аккуратно ее к нам доставить, чтобы криминалисты и пальцы, и частицы биологические изъяли. Хотя, по уму-то надо бы, конечно, на месте с руля и рычага передач хотя бы пальцы снять. Но вот не взяли мы с собой криминалиста. Да. Блин! Был бы хоть малый криминалистический чемоданчик, я бы и сам пальцы снял, учили ведь когда-то!

Тараканов выслушал мои сетования и спросил:

– Ну, так что? Заводим? Я могу и перчатки надеть.

Я махнул рукой:

– Одевай, все равно с рулевого колеса пото-жировые следы сотрешь при управлении. Ладно, время дорого! Ну, что там с ней?

Серега сел в машину, вставил ключ в замок зажигания. Машина сразу завелась. Не успели ее еще преступники покорежить. Жена потерпевшего на допросе утверждала, что к машине хозяин относился бережно. Я тоже сел в салон, и мы покинули домовладение Цыгана, поехав в адрес, куда направился Матвеев. Встретили мы его по дороге.

– По этому «Мише», который толи в Питер свалил, толи еще куда, информации мало. А вот по второму даже фамилию и отчество узнал! Адрес его тоже приблизительно обрисовали. Родство у местных с ним очень дальнее. Ну что? Давайте так, я в РУВД буду пробивать этого Андрея, а вы гоните тачку в город.

Закинув Матвеева обратно в Петродворец, поскольку предложение его было верное. Что зря время терять? Если по известному объему данных он «пробьет» нашего местного Андрея, то оттуда по телефону можно сразу дать ориентировку на задержание. Все ж таки раскрытие по «горячим следам» заставляет пошевеливаться в подобных случаях. К слову хочу заметить, что на момент событий, о которых идет сие повествование, не только мобильной связи в виде сотовых телефонов не было, но еще даже и пейджеров. Стандартная рация в дежурной машине, на которой мы прибыли, была, но уж больно далековато от Петродворца до нашего городка для ее мощности.

Серега наслаждался ездой в автомобиле. Сам-то он только еще лелеял мечту о покупке персонального авто. Я просматривал оформленные бумаги – не упустил ли чего с точки зрения законности.

– Между прочим, я в багажнике среди инструмента номера нашел и даже прикрутил, – сообщил он.

– Как нашел?! Мы же вроде внимательно багажник осмотрели.

– Там видишь, хозяин боковую панель сделал для инструмента. Вы с Матвеевым, когда пошли в РУВД, я решил колеса подкачать. Полез за насосом и случайно обнаружил.

– А ладно! Накатаешь мне потом рапорт об этом, а я дополнительный осмотр сделаю, – ответил я.

Когда мы уже подъезжали к городу, я ощутимо почувствовал, что чертовски хочу есть. За этими розыскными хлопотами мы ведь так и не удосужились чего-нибудь перехватить. Когда я сказал об этом Тараканову, он тоже признался, что тоже испытывает те же муки.

Заехав в наш город, мы сразу рванули в продовольственный магазин, в те времена именуемый «Универсамом». Запарковав машину, мы долго ходили по торговому залу с тоской обозревая пустые полки, ибо времечко времен Ген. секретаря КПСС Горбачева М. С. изобилием граждан отнюдь не баловало. После долгих раздумий мы отвергли предлагаемую советской торговлей морскую капусту в банках, а также кильку в томате, шедшую в те времена исключительно на закуску, и остановились на покупке двух бутылок молока и батона хлеба. Это у нас в городе было в продаже почти всегда.

– Ничего, сейчас «червя заморим» в машине, а в отделе, может, бутерброды раздобудем! – говорил Серега, выходя из магазина.

Я хотел ему ответить, что можно подскочить ко мне домой, там наверняка, что– нибудь приготовлено домашними, но фразу эту произнести не успел, так сзади мне кто-то искусно врезал по ногам подсечкой, отчего я полетел на асфальт, выпустив из рук драгоценный батон. Меня грубо уткнули лицом в грязный снег и, заведя руки за спину, заковали их в наручники! Судя по раздающемуся недалеко мычанию и звону стекла (молоко нес Серега), в аналогичной ситуации оказался и он. Перед собой я видел только утоптанный снег, а потом в поле моего зрения появились и казенные сапоги-говнодавы. Неужели?! Меня поставили вертикально, и я увидел, что нас грамотно «повязал» патруль ППС (патрульно-постовой службы – Прим. Автора). Рядом во всю глотку матерился Таракан, пока его тираду грубо не прервали изделием ПР-72, или проще говоря, милицейской резиновой дубинкой. На разъяснение ситуации ушло несколько минут. Крепкие ментовские руки обшарили наши карманы и вытащили удостоверения, после чего мы были освобождены от оков. Оказывается, когда мы парковались у магазина, патруль «срисовал» и нас, и номера машины, про которую постоянно упоминали на ежедневных разводах как числящуюся в розыске по убийству. Ребята аккуратно пропасли нас и взяли на выходе из магазина, заодно и ликвидировав наш нехитрый ужин.

Пришлось чиститься, высказывать Таракану все, что думаю об его идее прикрутить номера, а потом злыми и голодными отправляться в местное ОВД.

Утром следующего дня меня разбудил телефонным звонком тот же Тараканов и попросил срочно приехать в угрозыск, так как того «Андрея», что пригонял с сообщником машину, они задержали и мне, ясен перец, необходимо непременно быть.

– Привет. – поздоровался Таракан, когда я зашел в отдел розыска, – Давай-ка отойдем на минуту!

– Ну, чего?! – нетерпеливо спросил я, когда мы зашли за угол.

– Короче, этот задержанный… – Серега помялся. – Это тот хмырь с хаты, где мы бухали в первый день. Помнишь, он еще быстро свалил оттуда!

– И что?! – непонимающе уставился я на него.

– Как что! Если этот придурок развяжет язык, то получится, что мы в первый же день вышли на убийцу, да еще и отпустили его! Не знаешь ты наших бюрократов из управления!

– Проведем как тонкую операцию внедрения! – отшутился я. – Что теперь отпуcкать его что ли? Хотя забавно получилось, могли с ходу практически раскрыть дело! Ладно, подумаем, как Ваши оперские задницы от начальственного гнева оберечь!

И я толкнул дверь кабинета, где находился задержанный.

– И что из этого следует?! Ну, подвез меня Мишка Шатунов на этом Жигуле до деревни, по дороге сказал, что надо ему срочняком эту точилу продать, я его и свел с Цыганом! – истерил задержанный Ильин.

На допросе, который вел я, присутствовали еще Тараканов и Матвеев. Ильин напрочь отрицал свое участие в преступлении. Правда, достаточно неумело, поскольку не обладал еще достаточным криминальным опытом. Судимость по малолетке за кражу не в счет такого опыта.

– А теперь послушай меня, мальчик, – начал я, когда он закончил свою наспех придуманную версию. – Ты можешь стоять на своем. На этой дурацкой версии, допустим, или на другой. Но тебе, сявка уголовная, надо бы кое-что уяснить. Так что пока я еще в хорошем настроении с утра, я тебе разъясню. Дела не строятся только на показаниях обвиняемых. Потому что обвиняемый не обременен ответственностью за свои слова, как тот же свидетель и потерпевший. Поломают тебя опера, но ты парень смелый, опять будешь стоять на своем и пресс-хатой тебя не сломишь (камера в следственном изоляторе, где заключенного подвергали физическому воздействию с целью получения информации – Прим. Автора). Ладно. Но я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Посмотри на это окно, на нем решетка. И долгие годы ты будешь видеть небо в таком орнаменте. Пойми, чтобы ты не говорил, какие бы версии не выдвигал, они будут мною все записаны. Но, повторяю, с каждой новой версией ты будешь все больше закапываться в мелочах, что в конце концов найдет свое отражение в формулировке обвинительного заключения, которое буду составлять я. И будет она звучать так, что « обстоятельств, смягчающих ответственность Ильина следствие не усматривает», а она потом перейдет в формулировку приговора суда «учитывая отсутствие осознания подсудимым Ильиным своей вины, несмотря на достаточность улик, свидетельствующих о его виновности в содеянном». Короче, приговорить его либо к сроку… М-м-м лет этак 15—20, а может и лоб ему зеленкой помазать, а?

Ильин опустил голову, желваки у него на скулах ходили ходуном.

Я продолжал:

– Скоро возьмем и твоего подельника. Шатунов, судя по предварительным данным, более опытный в делах криминала. Выставит себя за соучастника, тебя за организатора. Выторгует себе уже другую формулировку, что-то типа «сразу же начал сотрудничать со следствием, указал нахождение улик, полностью раскаялся в содеянном и т. д. и т.п.». А ты будешь где-нибудь на Вологодском Пятаке (первая колония в СССР для пожизненно осужденных) ходить весь срок раком в наручниках, да и материть себя, что зря «крутого» перед нами разыгрывал…

Ильин издал какой-то горловой звук, сорвался со стула и сиганул через стол, не иначе как целясь мне своими лапами в глотку. Почему же они всегда так глупо ведут себя, вместо того, чтобы мотать на ус? Я резко нырнул в сторону и хорошо приложился башкой о сейф. Кабинет—то не мой. Сориентироваться времени не было. Ильин растянулся животом на столе, попав своими растопыренными клешнями в пустоту. Он тут же получил по почкам от Матвеева и Тараканова, ну и еще …куда положено. Когда я, потирая ушибленную голову, занял прежнее положение, Ильин уже хрипел на полу придавленный стулом по всем правилам нейтрализации психа на допросе.

– Придурок! Бык фанерный! Считай, красную полосу в арестантское дело ты уже имеешь! – зло бросил я ему.

– Какую еще полосу?! – хрипя, выдавил он.

– Красная полоса на корке арестантского дела означает «особо опасен, склонен к побегу», – пояснил я ему, ощупывая ушибленное место на предмет наличия телесных повреждений, – можно еще к твоему багажу присовокупить нападение на следственного работника при исполнении с целью лишения его жизни. Ты ж, наверное, задушить меня хотел, а, козлина помойная? Вот еще тебе одна расстрельная статья! Ну что оставить тебя с этими двумя джентльменами на часик? Или все– таки поговорим? Пока я еще не разозлился окончательно, а?

– Поговорим… – прохрипел Ильин с пола.

Дальше его, как говориться «понесло», только успевай записывать, чернила в ручке «кипели»… Но собственно это уже довольно скучное изложение злодейства. Мол, мир не совершенен. Какие-то сволочи ездят на Жигулях, таксуют, все бабок им мало. А тут денег ни на бутылку не наскрести, не то чтобы в приличный кабак сходить. Так что, придя к своему варианту восстановления социальной справедливости, остановили они нашего деда и сказали ему отвезти их за город. Тот согласился, хотя, по словам жены, таксерил исключительно в городской черте. Видимо, соблазнился предложенной повышенной оплатой, которую эти скоты платить естественно не собирались. Дальше стандартно указали в дачном кооперативе самый дальний дом. После остановки машины Шатунов, сидевший сзади, накинул водителю на шею удавку и убил его. Труп погрузили в багажник и, отъехав несколько километров, оттащили его подальше в лес и просто бросили там, забросав снегом. А дальше поехали в деревню к родственникам Ильина хвастаться возросшим материальным положением в виде автомобиля, ну и собственно занялись его реализацией через упомянутого выше Цыгана. В принципе в те времена ворованную машину они бы продали за несколько тысяч рублей, и потерялась бы она на авторынках тех времен с перебитыми номерами и липовыми документами. Но ума у преступников такого уровня как Ильин и Шатунов никогда не хватит на какую-то продуманность преступного действа. Побыстрее бы сбыть награбленное и начать наслаждаться жизнью.

Зарабатывая очки перед следствием (по нашей взаимной договоренности его выходку в кабинете мы условились не упоминать), Ильин повез нас показывать место, где они сокрыли с Шатуновым труп таксиста. Но зима сделала лес практически однообразным и два выхода на осмотр в течении последующих дней результата не дали. Поэтому пришлось мне связываться с командованием находящихся в городе воинских частей и прочесывать указанный Ильиным сектор с помощью солдат. Искали долго, пока один солдатик случайно просто не наступил на труп, отчего долго не мог прийти в себя, хотя перед прочесыванием всем пояснили, что мы ищем именно труп мужчины.

После этого уголовную поговорку «нет тела-нет дела» можно было в данном случае забыть. Оставался Шатунов. Но, несмотря на то, что все его данные были нам известны, поиски его результатов не дали. Отработаны были все его родственники, связи, но он как в воду канул…

– Роберт Юрьевич, что же все —таки с Шатуновым? – в очередной раз прокурор задал мне этот, ставший уже для меня навязчивым, вопрос.

– Шатунов в розыске, Валерий Алексеевич, розыск результатов не дал… пока. Так что, если в сроки следствия не отловим, выделим в отдельное производство. А Ильин пойдет по групповому делу один в суд. Другого выхода не вижу. Ускорить розыск я лично не могу. За и что дергать оперов, они свое дело знают.

– Да, – вздохнул прокурор, – знают. Вот только наше начальство, быстро забывает, как они сами когда-то искали таких как этот Шатунов. И постоянно мылят мне шею, требуя результата!

– Такова участь начальника. Им в свою очередь тоже ведь мылят шею их начальники, – философски постарался я его успокоить.