Текст книги "Карта Шута"
Автор книги: Роман Доля
Жанр: Эзотерика, Религия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Весёлый Роджер
Третья сила – это пребывание человека в состоянии центра, когда действие всех маятников бессознательного уравновешивается внутренним наблюдателем. Только тогда человек способен быть собой и делать сознательный выбор.
Из дневника Дида
Весь следующий день Дид был под сильным впечатлением от случившегося. Стараясь не вспоминать о страшных грёзах наяву, он тем не менее крутил и крутил в голове динамо-машину. Домашние попрятались в своих комнатах. Не найдя разумного объяснения этому ужасу, Дид пробовал переключать ум на другие темы. Взяв лист бумаги, он стал аккуратно выписывать всплывающие из подсознания слова.
…Пилигримы. …Призрачные миры. …Перекрестки судеб. …Вечность....Истина…
Слова неожиданно стали складываться в смысловые блоки. Пришло успокоение:
Мы пилигримы призрачных миров.
Куда наш путь, в какие дали?
Что так мечтами расцветали
На перекрестках всех дорог.
Сомненья силы отнимали
Идти ль вперед за миражами?
Кем жребий брошен?
Наш – не в счёт!
В игре с собой, в боях без правил…
Мы пилигримы призрачных миров
На перекрестках судеб серой пыли вьюга.
Нас гонит поиск зыбких истин слог –
Мы вечные странники Вечных дорог.
… Ночью Дид летел над странным местом.
– Это место было похоже на некий колоссальный лабиринт, компьютер или сверхсознательный разум! – исследовал он пространство. – Внешне напоминает схему мозга. Это пространство живое и пульсирует!
Серебристо-прозрачные туннели и стены из серой плазмы кольцами и спиралями уходили вниз. Где-то далеко внизу, в центре, находилось что-то тревожное и бесконечно важное. Рассмотреть, что там, не хватало ни сил, ни возможностей. Одежда у Дида походила на ангельскую, а лететь ему помогала сила воли и некое знание, как это делается. Усилия, прикладываемые для полета, были минимальные. Дид даже понял, что летать – это совсем просто, это так же естественно, как дышать в материальном мире.
– Вот вернусь в физическое тело и запросто научу его летать. Это могут все люди. Они просто не помнят, но если вспомнят, то зачем им автомобили? Если я взлечу при друзьях, вот они удивятся!
В сумке за плечами у Дида почему-то оказались осиновые колья. Внутреннее знание потребовало приземлиться на одном из перекрестков лабиринта. Здесь Дид угодил в засаду. Странные существа с шакальими мордами набросились на него со всех сторон.
– Пессинаги*, – опознал нападавших злодеев Дид, как будто он с ними уже встречался. – Вероятно, они сошли с египетских фресок и ожили!
Ловко уворачиваясь, он неожиданно ощутил вибрацию меча в своем теле. Меч гудел тревожным набатом. Успокоившись, он злорадно усмехнулся. Дух воина воззвал его к битве. Дид выдернул из себя меч и сам бросился в атаку. Его тело вдруг оказалось телом Великого Мастера, что еще больше удивило Дида. Смелостью он в своем мире не блистал, и такая прошивка его личности явно пришлась ему по душе.
Отбиваясь и нападая, он внезапно понял, что пессина– гам нужен не он, а меч. Довольно легко расправившись с врагами, Дид, повинуясь внутреннему приказу, всадил осиновые колья в сердца нападавших. Попутно он отметил, что бой им выигран профессионально и что уровень его подготовки оказался на много порядков выше, чем у современных мастеров фехтования. Затем, доверившись интуиции, Дид отыскал в череде бесчисленных коридоров череп со сложенными крест-накрест берцовыми костями, где и оставил меч.
– Вот я и встретился с тобой, Мастер! – кланяясь черепу, произнес он странную даже для себя фразу. – Я вернул меч настоящему владельцу. Не знаю, почему, но я верю тебе! Я знаю это душой. Скажи, что мне делать дальше?
– Твоя судьба сама найдет тебя, – прозвучало в его голове. – К чему все эти волнения? Будущее уже предначертано!
– Боже мой! – накрыло испугом озарения Дида. – Судьба сама найдет меня! Любое событие происходит внезапно. Как ни готовься ко всем неожиданностям, будущее приходит внезапно! Оно приходит не так, как я его ожидаю. Вот здесь и возникает конфликт интересов. Я жду одного, а почти всегда происходит нечто другое. Но именно то, чего я не жду, и является козырной картой в моей игре. Вопрос сокрыт лишь в доверии своему будущему!
Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове, уступив место главному откровению.
– Это Светозар! Он же Великий Магистр! Он же Бог Яма! Он же рассыпающийся прахом Череп! Всё это бесконечные роли Лабиринта во внешних и внутренних мирах своего времени! Я встроен в эту игру изначально. Как замечательно, что я не стал сопротивляться самой Игре. Это спасло меня от лишних испытаний и принесло неожиданное наслаждение Игрой!
Он вспомнил, что Бог Смерти носит на своей одежде эмблему черепа со скрещенными костями. Тьма уплотнилась. Она окутала душу глянцевой тишиной и абсолютным покоем перед неизбежным отдыхом. Это принесло душе состояние бесконечного смирения. Дид долго и с наслаждением шел по туннелям в неизвестном направлении. Время остановилось. Все смыслы потеряли значение.
– Я брожу по Лабиринту Жизни и Смерти, – пришло открытие. – Здесь хранится тайна перехода между мирами, – размышлял он. – Здесь рождается и умирает время! Здесь царит обратная сторона Жизни. Череп символизирует Великий Вселенский Покой!
… Магическая чернота. Сердце отдыхало мягкой радостью от миллионов лет предшествующих испытаний. Лишь перекрестки, перекрестки, перекрестки судеб…
Нельзя, но очень хочется
Результатом духовной работы над собою является спокойный и сбалансированный ум, понимание истинных смыслов и целей жизни, сотворение своего мира. Это формирование особого образа жизни, где абсолютно все становится осознанной практикой.
Из откровений Дида
Ночью Нику приснился Зар. Зар рассказывал пастве анекдот:
– В борделе новичок рассматривает прейскурант. Секс с дамой стоит двадцать долларов. Наблюдение за сексом дамы с клиентом – пятьдесят долларов. Наблюдение за наблюдателем – сто долларов.
– Надо же, приснится такое!? – удивился Ник.
Ник чувствовал, что в последнее время завихрился. Ум сорвался с цепи. Психика шалила. Когда он был в поле Зара, то четко понимал, что ему сложно соответствовать внутренней свободе гуру. Но он к ней честно стремился. А сейчас он просто добирал всё, чего его эгоизму так не хватало. Началось с того, что Ник тупо напился, объелся мясом, загулял и забросил все свои практики. Он собрал все книги гуру в мешок и закопал на ближайшем пустыре.
– Чтобы не портили жизнь другим! И нафига мне всё это надо! Я что – нанялся?
Особенно злостно на него напали порно сайты, проститутки и сквернословие. Ник в упоении разрушал всё, к чему столько лет стремился. Через неделю подобной протестной жизни он почувствовал себя униженно реабилитированным в своих глазах и глазах соседей. Соседи убедились, что у «сектанта» всё как у людей. Однако где-то на периферии сознания недобрым предчувствием маячила барышня Депрессия.
– Резвишься? – спросил гуру.
– Добираю упущенное, – не раздумывая ответил Ник.
– Наверное, это барышня Белая Горячка пришла.
– Это Оторва. С ней лучше не борись.
– Что, вот так и катиться в пропасть? – полюбопытствовал Ник, вызывающе откупоривая новую бутылку вина. – Ты же всё равно иллюзия моего ума.
Пить он не любил и не хотел, но ничего с собою не мог поделать. Ему хотелось отрицать всё, что представляло хоть какую-то ценность. Отрицать всё, что связано с Заром. Зар материализовался напротив. Он налил в бокал вина и, прищурившись, рассматривал его на свет.
– Вот так и лететь? – повторил вопрос Ник, нисколько не удивляясь присутствию Зара.
– Пока не долетишь до дна, вряд ли что-нибудь получится, – смакуя вино маленькими глотками, ответил Зар. – Закон полярности. Достигнув одного полюса, монада переворачивается, и ты летишь к другому. Всё, что так кропотливо строил и берег столетиями, будешь громить добросовестно и до конца. Это закон маятника!
– Ничего себе утешил!
– Время свиньи пришло.
– Это как?
– Есть такие периоды у человека, когда он вместо Бога стремится к свинье. Эти периоды есть и в жизни общества. Полоса светлая – люди созидают, и полоса тёмная – люди разрушают. Истина всегда посередине.
– И что, бомжи не смогли из-под Оторвы выйти? Это их сломало?
– Ну почему только бомжи. И олигархи, и политики, и наркоманы, и неудачники. Все болтаются от полюса к полюсу.
Ник оторопел.
– Как можно сравнивать олигарха и бомжа?
– Вот сейчас ты вызвал меня из нирваны чтобы злобствовать, – перевел стрелки Зар. – Я сижу перед тобою, а твоя свинья демонстрирует свои «совершенства». Завтра ты протрезвеешь и будешь мучиться совестью за свой «триумф».
– Ну? – не понимая, к чему клонит гуру, спросил Ник.
– Ты вызвал меня как свою совесть, чтобы наказать себя еще сильнее. Чтобы твоё раскаяние за пьянку и распущенность завтра стало ещё более изощренным.
– Зачем? – трезвея, спросил Ник.
– Олигарх, неудачник, бомж, политик, наркоман не могут быть свободными от своих ролей. Они в игре и зависят от роли! Пока ты играл роль примерного ученика, ты впал в зависимость от «примера». Ты конкурировал и постоянно сравнивал себя со мною. Сейчас ты эту зависимость пробуешь скинуть и стать тем, кем являешься. Но отрицая здравое начало, ты затягиваешь петлю и ещё больше раскачиваешь маятник. Через отрицание ты бастуешь против потери преференций, против своих несовершенств, против безволия, жадности и лени!
– Так что, ничего не делать? – расстроился Ник. – Я хочу быть свободным, богатым, красивым, сильным, любимым и мудрым!
– Вот!
– Что «вот»?! – озверел Ник.
– Когда ты не втянут в качание маятников, ты – свободен, мудр, богат и любим! И неважно, что ты делаешь, ты – выпадаешь из зависимости. Ты игрок, зритель и режиссёр в одном лице!
– Я могу быть бездушным, свободным киллером! – юродствовал Ник. – Но меня съедает тоска по уверенности в себе! Я чувствую себя преданным и брошенным тобою!
– Это привычка ума сваливать ответственность за свои промахи на других. Когда ты вне маятников, у тебя появляется свобода воли и выбора! Ты можешь выбирать. Сейчас тебя выбрала свинья, и ничего ты с ней сделать не можешь. Она просто тебя ест. Вот ты и сваливаешь на меня вину за своё свинство! Но когда у тебя есть знания, воля и выбор, ты выберешь то, что тебе по-настоящему надо. А вот то, что тебе по-настоящему надо, распознаётся через ясное знание. Но без контроля ума – двух полюсов сразу – понимание, а что тебе надо, не наступает.
Ник протрезвел. В голове наступила кристальная ясность.
– Я это и сам знаю! Но почему меня так легко сбить с толку? Почему я такой слабый?
– Потому что стремишься быть кем-то; быть вроде Рембо или меня, а не самим собой. Ты сильный тогда, когда олицетворяешь свою индивидуальность. Вот ты сейчас пробуешь выскочить из-под чувства вины через самонаказание. Вместо этого разреши себе играть роль мазохиста, не привязываясь к самой роли. Играй роль сразу из двух полюсов. Тогда «плохо» и «хорошо» тебя не будут тревожить и поедать.
Ник сосредоточился на наблюдении за собой. Он вдруг почувствовал вкус вина. Он уже не наказывал себя при помощи вина, а пил вино. Закрыв глаза, он смаковал вкус. Тончайший божественный аромат взорвал мозг. По телу растекалось блаженство. Напряжение всей его жизни внезапно отпустило его. Нереальная степень внутренней свободы растворила все его грехи и претензии к самому себе. Бардак в комнате уже не казался таким фатальным, а жизнь бесполезной. Краем сознания он отметил, что образ Зара мягко растаял.
– Сон в руку! Вот оно – Наблюдать за Наблюдателем!
– набатом откровения ударило в голову. – Наблюдая сейчас через Зара за собой, я многое что увидел странного в самом себе. Но самое главное, Наблюдатель обнаружил самого себя!
Ника окатило внутренним жаром!
– Вот, оказывается, что имел в виду Зар. Когда Наблюдатель обнаруживает сам себя, это и есть Пробуждение! Наблюдая за Наблюдателем, я его обнаруживаю. Собственно, это и есть моё настоящее Я! А если я знаю, где я настоящий, то тогда становится понятно, от чего плясать. Тогда я – зрю в корень! Я становлюсь Осознающим самого себя! Так проявляется самоосоз– нание. Всю жизнь я старался заблокировать чувства. Так мне казалось, что я становлюсь неуязвимым для насмешек и вызовов жизни. Лишь когда я чуточку разжался, я вдруг ощутил себя живым. С меня вдруг стали сползать тонны и кубометры защит, фобий, всякого мусора и страхов. Как же я устал всё это на себе накапливать и тащить! И когда это добро ко мне прилипло? Это же какой потребовался талант все это насобирать, да еще и безропотно тащить.
Ник не переставал удивляться, как легко стало дышать, а тело вдруг стало воздушным. Автоматически выпрямился позвоночник, грудь распрямилась, плечи развернулись, глаза перестали виновато бегать. Они вдруг стали видеть окружающий мир, а не то напряжение, которое крутилось в голове. Душа вдруг почувствовала силу сопереживать и просто быть, а не существовать. Стараясь не спугнуть – сколько раз бывало, что поймаешь истину за хвост, а она ужом выскальзывает; потом ищи-свищи её, – Ник бросился искать конспект.
– Хоть запишу о своих откровениях, а удержу их или нет – время покажет. Главное теперь – не потерять осознанность и быть Зрящим. Тогда из позиции Зрящего я буду центром сложения всех сил. Только в этом состоянии я способен управлять спектаклем и вносить в него коррективы. Из позиции Зрящего я максимально эффективен.
Опять извечный вопрос: А был ли Зар? – слабо засуетился ум.
– Да какое это имеет сейчас значение! Наблюдать за Наблюдателем! Я – сво – бо – ден-н-н!!!
«Декан» с пустыря
В духовных практиках нет да и не может быть конечного результата. Любая остановка лишь приведет к кристаллизации сознания и откату. Духовный мистик постоянно пребывает во внутренней работе по преобразованию подсознания в сознание. Кто хоть раз вкусил запретный плод благодати, тот уже навсегда становится слугой Предвечного. Интересен сам процесс разгадывания ребуса жизни, а не промежуточный результат.
Из дневника Дида
Всю ночь Никита крутил динамо-машину. Все сны выглядели однотипно: длинные коридоры и ощущение погони. Коридоры приводили в тупики, и требовалось возвращаться и вновь искать выход. Лабиринт казался ловушкой. Неведомая опасность буквально наступала на пятки и зависала на плечах. Требовалось бежать! Страшно было от того, что было непонятно, кто и что за ним гонится. Ледяной ужас сковывал по рукам и ногам. Требовалось заметать следы и уходить от погони. Ник был предельно собран. Опасность усиливалась из-за понимания, что на кон поставлена душа. Подобные сны повторялись довольно часто. Под утро Ник заснул более глубоким сном. Во сне он звонил и звонил в дверь. За дверью была тишина.
– Здесь живет Мойша Абрамович? – громко вопрошал он к оппоненту за дверью.
За дверью слышалось сопение.
– Здесь живёт Мойша Абрамович? – допытывался Ник.
За дверью притихли.
– Здесь живёт Мойша Абрамович? – прильнув к двери, шёпотом спросил он.
– А разве это жизнь? – также шёпотом ответили из-за двери.
Утром Ник пошел на пустырь выкапывать книги. Подозрительно оглядываясь по сторонам, ум искал смертельного врага, он так и ждал наказания. За что и почему – оставалось за кадром понимания. Привычка себя занижать и во всем винить с новой силой пробовала его на прочность. Она искала лазейку в его сознании. Ребенок и внутренний Родитель боролись за свои права. Родитель стремился защитить Ребенка и обезопасить запретами на жизнь, тогда как Ребенок требовал свободы. Побеждал по привычке Родитель. Ник шел шаркающей походкой, подволакивая ногу. Плечи сутулились. На ум приходило название фильма «Сбрось маму с поезда».
– Наблюдай сразу за двумя полюсами! – вспомнил он совет Зара. – Ты должен через Родителя и Ребенка доБиться здравого смысла, а не усиливать чувство вины.
Мифологизированный и одновременно демонизированный образ Зара так сросся с Ником, что тот уже не различал, где говорит Зар, где шизофрения, а где он сам. Ник сосредоточился на «хочу» и «нельзя». «Хочу» было н-определенным и бесцельным. Хочу, а вот чего хочу – не знаю. Тогда как «нельзя» было всеобъемлющим и касалось любого его желания.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – ахнул Ник. – Мне же вообще ничего нельзя! И как я еще живу?
Он сосредоточился на «хочу» и «нельзя» одновременно. «Хочу» жило в поле ауры впереди и несколько слева от тела, на уровне сердечного центра, а «нельзя» – справа, над затылком. Ник сосредоточился сразу на двух полюсах силы. В теле появились ломота и ползающие фантомные боли. Продолжая удерживать оба полюса, Ник стал сводить их полем сознания в сердечный центр. Боли усилились. Спину между лопатками прошила стальная рапира. Ник споткнулся и застонал. В голове зашумело. Продолжая сводить оба центра в сердце, Ник старался не отвлекаться на сопротивления бессознательного. Наложив друг на друга оба центра, Родителя и Ребёнка, он силой воли удерживал их в сердце. Неожиданно в сердце забурлило, и грудной центр наполнился огненной энергией. На внутреннем экране зажглось яркое солнце. Ника накрыла эйфория радости и благодати.
– Я справился! – радовался он. – Я сам разгадал и развязал весь этот ребус ночной кармы! Моё «хочу» превратилось в «могу»!
На пустыре он остановился возле разрытой ямы. Книг не было. Недоуменно оглядываясь по сторонам, Ник задумался.
– Может, и книги я придумал? Может, это всё галлюцинации? Может, я сплю? Может, я сумасшедший? Ведь столько подтверждений, что это лишь декорации чужого спектакля! Да пусть даже и так, – решилон. – Жизнь удивительна и прекрасна сама по себе! Важно наслаждаться самой жизнью. И чем проще и естественнее она, тем более умиротвореня.
От его маяты не осталось и следа. Оглядываясь по сторонам, Ник увидел сидящего на лавочке бомжа. Собственно, его внимание привлекли книги, которые тот сосредоточенно просматривал. Ник обрадовался. Пропажа нашлась.
– Есть же вещественные доказательства, что я не сумасшедший! – эйфорией торжества вспыхнуло осознание.
Бомж был явно с чувством собственного достоинства. Он царственно восседал на скамейке, как декан философского факультета МГУ. Увидев, что Ник смотрит на книги, он демонстративно придвинул их к себе, показывая, что делиться добычей не намерен. Сломанные дужки очков, удерживаемые лейкопластырем, растрёпанные седые волосы и запущенная борода, бездонный взгляд ребенка и блаженная радость на лице, указывали на путь юродивого.
– Нашел ли ты радость в жизни?! – требовательно, заглядывая в глаза, спросил он Ника.
Ник остолбенел. Бомж смотрел в самую сакральную часть его души. Всё что хочешь, но подобного вопроса от бомжа он не ожидал. Это как дзэновский удар палкой по голове. Голова закружилась, ноги подломились и из глаз брызнули слёзы. Бомж казался ему величественной фигурой бога, сошедшего с Олимпа к злостным грешникам. Душа обнажилась до самого дна. Сил сдерживаться не осталось, и Ника прорвало. Он, дергаясь в конвульсиях, упал на колени и зарыдал.
– Нет! Нет! Нет! – выдирая волосы на голове, завывал Ник. – Я всё еще в поиске. Я еще не нашел ра-до-сть-ть… И-а-а-а-а-а! А-а-а!
– А твоя жизнь принесла другим людям радость?! – громовым голосом прямо из самых поджилок и кишок спросил бог.
Ник перестал рыдать и завис в полной прострации. Компьютер вырубило. Дзеновский удар раскачал и вскрыл все нарывы психики, тогда как второй, был вообще вне смыслов и логики. Это нечто иррациональное танком перепахивало подсознание. Оно скрутило тело чудовищной судорогой и болью, выключив все механизмы сопротивления происходящему. Изнутри нарастала вулканическая деятельность, грозя разнести всё вдребезги и – с другой стороны – освободить Ника от самого заклятого врага внутри его сознания. Проклятье забвением сползало свинцовыми плитами и термоядерными взрывами. Вдобавок ко всем злоключениям сильно кружилась голова, и его рвало.
Бомж восседал на троне. С присущим царским особам величием он бесстрастно наблюдал за корчащимся в чудовищных конвульсиях Ником. Внезапно весь апофеоз мистерии взорвался яркой вспышкой света и эйфории. Ник ползал в ногах у мессии и плакал от счастья! Огромная волна счастья! Океан счастья! Ник вскочил и помчался по пустырю кругами, как ранней весной молодой бычок, одуревший от кислорода.
– Вот оно-о-о! – Про-ще-ние! Прощение богом! Про-свет-ле-ни-е души!
Ника долго еще носила по пустырю волна переполняющей радости. Ему было абсолютно плевать, что о нем думают местные собаководы. Через час, умытый внутренней свежестью и радостью, Ник вернулся к мессии. Бомж жевал бутерброд. Наваждение сошло, и перед Ником сидел обычный, ничем не примечательный человек.
– А правда, принесла ли моя жизнь другим людям радость? – вернулся к вопросу Ник. – Нет! – ответил онсам себе. – Кроме как требований внимания к своей персоне и разрухи – вряд ли.
– Так на суде боги Древнего Египта спрашивали умершего, – обыденно добавил старец, читая мысли на лице Ника.
– А ты? Готов ли ты отчитаться за свою жизнь?!
Ника вновь пробрал до костей ледяной холод. Он перепугался каждой клеточкой и всеми поджилками в самом себе.
– Неужели сейчас мне требуется отчитываться? Я еще не в чистилище! Я за своими книгами пришёл, – стал оправдываться он детским голосом. – Я, конечно, виноват, что их закопал, но я не виноват.
– Так виноват или нет?! – допытывался бог.
– Нет! Я просто еще в поиске, – осознал Ник.
– Тогда другое дело. Снимаю с тебя грехи, о заблудший изгой! Иди с миром в грядущее!
Ник долго – переминаясь с ноги на ногу – топтался на месте. Хотелось сбежать, но так просто оставить книги было неразумно. Да и все происшедшее накрыло его полуобморочным-полумистическим состоянием, как будто он исповедовался самому Богу. Далеко после такого не уйдёшь.
– Что пишут? – поинтересовался он.
– Да о белой горячке, – доброжелательно отреагировал «декан», перелистывая страницы. – Я такое часто вижу наяву, как только лишнее выпью. Тут тебе и голоса, и демоны, и видения всякие. Сразу и не поймешь, в каком мире находишься. Видно, что автор из своих; или зашибает, или травку покуривает.
Ник засмеялся. Такая точка зрения разрядила обстановку.
– Надо же, книги Зара всем кажутся своими!
Он решил не отвлекать блаженного бомжа от чтения столь божественной литературы.
– Книги нашли благодарного читателя.
Раскланиваясь и пятясь задом, он попрощался с бездомным философом. Огромный прилив сил и радостного настроения увлек его в бездну событий наступающего дня. Однако где-то на периферии сознания завис вопрос: А готов ли я отчитаться за свою жизнь?!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
