Текст книги "От Петра I до катастрофы 1917 г."

Глава вторая
Борис Годунов и Смутное время

При жизни Ивана Грозного и разгуле опричнины выдвинулся брат жены сына Ивана Грозного Фёдора Ивановича – Борис Годунов, который оказался талантливым интриганом, специалистом по «шахматным» придворным жестоким играм. Шаг за шагом, даже путём тайных убийств, он набирал силу и влияние, и было похоже, что он наметил себе высшую цель. И его победы в этих играх были впечатлительны: отправил в ссылку конкурентных братьев Шуйских; болезненного сына Ивана Грозного – Фёдора он не опасался, а здорового Дмитрия отправил в провинцию – в Углич, где в 1591 году неожиданно обнаружили царевича с перерезанным горлом. Толпа горожан расправилась с придворными, ответственными за опеку над царевичем, но Годунов направил в Углич войска для расправы с горожанами. А специальная следственная комиссия пришла к выводу, что царевич зарезал себя сам по неосторожности. У любого мужчины это вызовет только горькую усмешку.

А когда скончался 7 января 1598 года царь Фёдор Иванович и династия Рюриковичей прекратилась, то у Годунова появились реальные шансы стать царём, основать свою династию Годуновых. И с удвоенной силой стал расшвыривать подальше от Москвы неугодных ему людей: бояр Милославских, Шуйских, а затем вступил в борьбу с боярами Романовыми.

Борис умудрился митрополитом поставить своего человека – Иова, а затем сделал всё, чтобы усилить власть своего сторонника – всемерно способствовал введению в России патриаршества, и Иов стал Патриархом.

Захотелось Годунову и поэкспериментировать с уже закрепощённым крестьянством, вернее, угодить боярам – узаконил временные «заповедные лета», увековечив закрепощение; узаконил владельцу искать убежавшую собственность, – то есть усиливал рабство; увеличил налоговое бремя.

Бояре, наблюдая все старания Годунова и его грязные методы, поступили оригинально – боярские и княжеские роды решили упразднить вообще монархическую форму правления в России, а ввести коллективное правление – делегировать верховные властные полномочия Боярской думе, то есть Россия фактически превращалась в боярскую (парламентскую) республику. И боярское совещание потребовало у народа присягнуть Боярской думе.

Для народа это было довольно неожиданно и непривычно, вечевые и княжеские дохристианские времена были уже в далёком прошлом, а новые поколения при христианстве уже привыкли жить при монархах и не подозревали, что можно по-другому. В первой моей книге, надеюсь, было достаточно убедительно объяснено, с какой целью было введено на Руси христианство, поэтому неудивительно, что этому, казалось бы, симпатичному предложению формы правления воспротивился, кроме рвавшегося к абсолютной власти Бориса Годунова, Патриарх Иов, который собрал альтернативный Боярской думе Собор и выдвинул на престол Годунова. В России возникло двоевластие и запахло очередной гражданской войной, многие из которых мы рассматривали в первой книге – в первых столетиях второго тысячелетия. Ответ-выбор должен был дать народ. Причём в более тяжёлом положении оказался властолюбивый самовыдвиженец Годунов, для которого важна была легитимность – поддержка народа. За народ (лекторат) и пошла политтехнологическая борьба, в которой проворней, сообразительнее и хитрее оказались Годунов с Иовом.

Вероятнее всего, они вспомнили недавний эффективный трюк Ивана Грозного с отбытием в Александрову слободу – когда народ упрашивал его вернуться на престол, и он «уговорился» на новых условиях. На этот раз сценарий немного модернизировали – Борис Годунов, которого якобы уже не интересовал престол, якобы решил уединиться от светской суеты, от придворных интриг в Новодевичий монастырь, углубиться в раздумье в одиночестве. Следующий театральный ход был за патриархом Иовом – ему якобы понравился этот красивый и скромный ход Годунова, он вместе со священниками собрал побольше народа и двинулся ходом с иконами и хоругвями к монастырю упрашивать Годунова вступить в царствование Россией. Но Годунов якобы от такого лестного предложения скромно отказался – не готов, не по нему шапка Мономаха и т. п. Народу эта притворная скромность понравилась. И Иов организовал ещё большее шествие к монастырю на уговоры, и со второго раза Годунова «уговорили», он согласился…

И Иов в Успенском соборе в том же 1598 году поспешил «боговенчать» Годунова царём России. Но не для всех оказался авторитетом шустрый патриарх Иов, – грамотные бояре, в отличие от народа, поняли «маневр» и отказались признавать решение Иова, признавать царём Годунова и ему присягать.

Начались долгие компромиссные переговоры, и только через два месяца часть бояр согласились присягнуть Годунову, и Годунова в очередной раз провозгласили царём.

Благодарный Иову Годунов вернул существенные налоговые льготы Церкви, отобранные Иваном Грозным, раздал чины дворянам, выплатил долги служивым людям, дал льготы купцам, в том числе и иностранным. Таким образом рядом с Москвой образовалась немецкая купеческая слобода Кукуй. Это – тот самый знаменитый Кукуй, в котором провёл свои молодые разгульные годы Петр Первый. Годунов был поклонником Западной Европы и даже разрешил построить в Кукуе протестантскую церковь.

Годунов довольно умело, талантливо и ровно руководил страной, но – сорвался. Подвело властолюбие и жажда мести. Годунов обнаружил рост популярности в народе богатого боярского рода Романовых, который ратовал ранее за правление Боярской думы и решил перестраховаться – Фёдора Никитича Романова постригли в монахи и под именем Филарета сослали в монастырь, а его двоих малолетних детей как заложников бросили в тюрьму.

И тут, похоже, решил активно вмешаться Бог, и внести свои коррективы – в России в 1601 году всё лето лили нескончаемые дожди, а в августе(!) ударил мороз – весь урожай бы погублен, и в России наступил страшный голод, и как его следствие – анархия и лихость пытавшегося выжить любыми способами народа. В поисках пищи толпы голодных дошли до Москвы и разграбили государственные житницы. Все меры Годунова не давали никакого эффекта. Наоборот, – ситуация усугублялась, никто не платил налоги, деньги обесценились, отряды крестьян и холопов под предводительством местных выдвиженцев грабили поместья и имения богатых сословий.

Так прошёл не только 1601 год, но и 1602 и 1603. Соседи – поляки и литовцы всё это время наблюдали за беспорядками и хаосом в России, за её резким ослаблением, вероятно, радовались, ибо недавно 25 лет подряд воевали в изнурительной войне с напавшим на них Иваном Грозным, и думали – как этим резким ослаблением России воспользоваться с выгодой для себя?

И в этой ситуации судьба-злодейка им улыбнулась – «они нашли друг друга»: очень сильная в ту пору Польша и довольно грамотный бывший русский дворянин, затем православный монах, служивший даже в Москве при дворе Патриарха переписчиком книг – Григорий Отрепьев, который превратился в выжившего чудным образом сына Ивана Грозного – Дмитрия, законного наследника российского престола. Так началась трагическая мудрёная история с Лжедмитрием и Смутное время.

При этом стоит заметить, что коварный сценарий был продуман талантливо: Лжедмитрий не пошёл с польско-литовским войском на Москву требовать «законный» престол, а прибыл с убедительной «легендой» к вольным людям в Запорожскую сечь, к казакам.

Казаки выслушали, поверили, возмутились до глубины души несправедливостью и стали готовиться к походу на Москву. Пока готовились, слух о спасшемся Дмитрии Ивановиче стал разноситься широко, и в Запорожскую армию стали стягиваться вольные люди с Дона и других мест.

Когда набралось несколько тысяч, «народная» армия форсировала в октябре 1604 года (после сбора урожая) Днепр и двинулась на Москву. По пути города и селения на удивление сдавались без боя и «народная» армия Лжедмитрия росла как снежный ком, даже с царской армии стали перебегать в народную. Борис Годунов, подавленный бедами последних лет и, ожидая ещё худшего наблюдая за продвижением на Москву народной армии, сильно впечатлился, переживал, занемог и умер 13 апреля 1605 года. Получилось, что его высокая мечта, которую он всё-таки достиг такими трудами, не принесла ему ничего хорошего, наоборот – принесла одни мучения, несчастья и погубила. Жизнь написала историческую притчу.

Под Кромами царские войска перешли к Лжедмитрию. Дорога на Москву была открыта, оставалась сама Москва, в которой часть бояр стали присягать сыну Годунова – Фёдору Борисовичу. Лжедмитрий, подойдя с войском к Серпухову, потребовал к его приходу в Москву очистить город от Годуновых и их покровителей. 1 июня 1605 году предок А.С. Пушкина Гаврила Пушкин на Лобном месте зачитал грамоту Лжедмитрия. После чего народ ворвался в Кремль, стража разбежалась. Всю семью Годуновых, кроме сестры Ксении, стрельцы убили, династия Годуновых прекратилась. А Патриарха Иова затащили в Успенский собор Кремля, сорвали с него все церковные одежды и знаки, бросили в телегу и отправили в монастырь. Москва была «чиста», Лжедмитрий мог въезжать.

В этот момент произошёл странный случай – перед Москвой его встретила мать настоящего Дмитрия и признала Лжедмитрия своим сыном. Похоже, она желала взлёта, почёта и пошла сознательно на ложь. Они вместе вышли к толпе народа, которая ревела от восторга. Современные политтехнологи удавились бы от зависти от такой качественной постановки.

А когда Лжедмитрий подъехал к кремлю и у собора Василия Блаженного снял шапку и перекрестился, то огромная толпа народа упала на колени и рыдала. Это был прекрасный спектакль.

Первые недели правления Лжедмитрия оказались очень удачными: кровь не проливал, врагов не преследовал, разрешил купцам свободно пересекать границы России, эффективно участвовал в работе Боярской думы, толково учил стрельцов военному мастерству.

Но «шило» долго утаить не удалось. Вначале Лжедмитрий скромно указывал, что католики и православные – это христиане. Эти униатские взгляды Лжедмитрия для окружающих были новшеством. Но главный вред ему нанесли польские отряды, которые входили в казацкое войско. Они-то знали правду и не сыграли свою роль качественно – вели себя в Москве очень уверенно и нагло. Недовольные москвичи стали роптать. Лжедмитрий быстро отреагировал – предложил полякам вернуться домой, но те отказались. Лжедмитрию ничего не оставалось, как их арестовать, а затем он своих подельников тайно отпустил, и они отправились в Польшу, «балуясь» по дороге. Понятно, что такое трудно было удержать в тайне. И совсем случился «перебор», когда в Москву из Польши приехала Марина Мнишек в сопровождении двух тысяч шляхтичей, и народ вдруг узнал, что эта полька-католичка является невестой Лжедмитрия.

Выводы вылились в события – 17 мая 1606 года князья Шуйский и Голицын во главе новгородцев и псковичей осуществили заговор – убили Лжедмитрия, Марину Мнишек отправили в ссылку в Ярославль, а полякам дали уйти в Польшу. Но история смуты на этом не прекратилась, потом появился ещё один Лжедмитрий, кроме поляков в российские дела вмешались ещё и шведы, начались различные народные бунты, российская государственность висела на волоске – весь трагический период много раз описан и закончился только благодаря торговцу мясом К.З. Минину-Сухоруку и князю Д.М. Пожарскому. После спасения России около десяти претендентов боролись за царский престол.

Но неожиданно победил компромиссный выдвиженец – 16-летний Михаил Романов, сын некогда гонимого Годуновым Филарета. Незрелость выбранного царя обнадеживала многих бояр поучаствовать в управлении страной. И 21 февраля 1613 года Михаил Фёдорович Романов был избран на царство. Так началась династия Романовых.

Но судьба России очередной раз хитро улыбнулась – бояре не стали править Россией, как предполагали, а править стал вернувшийся из польского плена отец Михаила Романова Патриарх Филарет, который в смутное время предложил на русский престол польского королевича Владислава.

Филарет ловко узурпировал власть. Боярская дума собиралась редко и стала «ручной», а Земские соборы вообще исчезли.

Стоит обратить внимание на большую роль народа в этот период истории, особенно вольных людей – казаков. Вече уже давно не собирали, но мнение и участие народа в судьбе страны выражалось громко и оригинально, порою трагически, а порою спасительно, несмотря на то, что им часто манипулировали различные лидеры и даже иностранцы. Стоит отметить, что в период правления Михаила Романова и Филарета многие казаки стали служилыми людьми, фактически мелкими дворянами, а крестьян, раскрепощённых в смутное время, опять закрепостили.

После подписания мирных договоров: со Швецией в феврале 1617 г. и в декабре 1618 г. с Польшей, наступило в России мирное время, и страна стала быстро восстанавливаться и быстро богатеть. По инициативе царя стали строить много промышленных предприятий, в том числе военных, а российская армия быстро перевооружилась, причём стала использовать впервые иностранные наёмников – конные полки драгун и рейтаров. За 15 лет Россия настолько окрепла и набрала сил, что Михаил Романов решил пойти войной на Польшу, чтобы вернуть обратно утерянный Смоленск.

Преследуя эту цель, ему удалось даже создать против Польши военный союз со Швецией. К тому же и время оказалось подходящим – весной 1632 года умер воинственный польский король Сигизмунд Третий. И летом 1632 года Швеция двинула свои войска на Польшу с севера, а огромная 100-тысячная русская армия во главе с прославленным воеводой М.Б.Шейном двинулась с востока.

Но задумка не удалась, и результат получился неожиданно обратный, даже обескураживающий. Новый польский король Владислав (правил 1632–1648 гг.) умелыми действиями своей армии нанёс ряд поражений шведам и русской армии, а под Смоленском вовсе её окружил. После чего воевода Шейн сдал свою армию, знамена и оружие польскому королю. Многочисленные наёмники, естественно, перешли к польскому королю служить.

Польский король Владислав в свою очередь сделал странный благородный жест – отпустил русских пленников вместе с оружием и пушками в Москву. А затем двинулся на взятие Москвы против этого же оружия. После ранения в бою Владислава обе стороны подписали в 1634 году Поляновский мир, Смоленск остался польским городом.

Стоит отметить, что за мирный период на юге России окрепли и вольные люди на Днепре и Дону, – казаки. Они, «шаля», действуя самостоятельно, напали на могущественную Турцию и захватили в 1637 году крупную добычу – город-крепость Азов, и решили подарить его царю. Но Михаил Романов отказался от такого подарка, чтобы не ввязываться в войну с Турцией. Казаки пять лет держали под своей властью Азов, затем, взорвав крепостные стены, ушли, отдав город туркам.

В 1645 году на российский престол взошёл 17-летний сын Михаила Романова – Алексей Михайлович Романов.

Глава третья
Новшества Алексея Романова и Никона

Алексей получил прекрасное образование и вместе с этим был глубоко религиозным человеком, и ещё до вступления на царский трон увлекался церковным пением, с удовольствием пел на клиросе, досконально знал церковные обряды и службы. Это во многом и предопределило характер событий в период его правления.

Мы помним характер правления глубоко верующего христианина Ивана Грозного… В первой книге («История до и после крещения…») мы наблюдали, как Учение Иисуса Христа было превращено Савлом-Павлом в технологию помощи и усиления любой власти. Поэтому усиление любой христианской церкви вело, во-первых, к усилению в данном случае абсолютизма самодержавной власти, что в свою очередь (во-вторых) вело к ещё большему усилению церкви. И на третьем этапе, как правило, начинались выяснения – кто выше и «божественнее»: царь или Патриарх (митрополит), король или Папа римский; это противостояние в России мы уже наблюдали в случае с Иваном Третьим, Василием Третьим и Иваном Грозным. Борьбу «на Олимпе» во всех случаях одерживали цари.

В данном случае, на первом этапе усиление и вознесение самодержавия выглядело следующим образом. При Алексее Романове Судебник Ивана Грозного был заменен в 1649 году на более строгий свод законов – «Уложение» законов, которое закрепило и усилило закрепощение крестьян. «Уложение» своими законами усиливало самодержавную власть.

Если в дохристианский период возглавлявшие Русь князья ежедневно общались с народом, а победитель Хазарии и Византии Светослав сам греб на веслах на глазах у изумлённого византийского императора, то в случае с Алексеем Романовым – этот монарх с одобрения Церкви максимально оторвался от народа, возвысился над народом на огромной высоте. Теперь царь Алексей Михайлович, как некогда византийский император или египетский фараон, появлялся перед народом для пущей важности очень редко – только во время больших религиозных праздников и государственных торжеств, на люди его выводили для пущей важности и величавости под руки, самостоятельно ходить он уже не мог по политическим соображениям… При его появлении в любом месте народ должен был замереть, спешиться – если на лошади, снять шапки и склонить головы, пока не проедет его величество.

Это были продуманные психологические политтехнологические приёмы воздействия-подавления на народ, давно проверенные на эффективность. Алексей одевался в роскошные блестящие «божественные» одежды, а церковники неустанно всем твердили о божественном происхождении царской власти. В конце концов всё это наблюдавший народ ответил мощнейшим народным восстанием, фактически гражданской войной, попыткой усадить на трон своего народного царя – Степана Разина. Но всё рассмотрим по порядку, ибо возникновению этого восстания «помог» и жестокий новый Судебник-Уложение (крестьян), и здорово «помог» своими чистками Патриарх Никон.

Чтобы понять инициативу Никона, необходимо понимать ситуацию в России в 17 веке с верой, религией и народом. В моей первой книге этой серии и в книге профессора И.Я. Фроянова «Загадка крещения Руси» (2007 г.) мы наблюдали, что, несмотря на старания христианских епископов и священников «огнём и мечом» монополизировать христианство в России до 17 века в народе сохранялось двоеверие, сохранялась дохристианское объемное понимание окружающего нас Мира нашими предками, и соответственно сохранялась, практиковалась ведическая (языческая) религия в виде многочисленных традиций и обрядов. А не желавшие креститься русские люди убегали на протяжении многих веков подальше от властей и церковников – на Дон, Яик, Днепр – в казаки.

После падения Византии, захвата Византии арабами во второй половине XVI века, Русская Православная церковь, оставшись без материнской основы, убрала свое высокомерие и крайнюю нетерпимость к остаткам ведической религии в народе, пошла на сближение с русским народом, упорно хранившим старые традиции и обряды, и совместила свои христианские церковные праздники со многими ведическими. Поэтому видоизмененное русское православное христианство и его «материнское» византийское (греческое) христианство довольно сильно отличались друг от друга.

Поэтому несколько десятилетий до Никона и весьма умный Иван Грозный объяснял удивлённому иезуиту Поссевину: «Греки нам не Евангелие. У нас не греческая, а русская вера». И это при том, что сам Иван Грозный до этого разговора своим сто-вопросником и Стоглавым собором в российском христианстве навёл большой порядок. Не только в специальной литературе по истории, но даже в современных учебниках можно прочитать следующее о 17 веке:

«Многие языческие обряды и суеверия незаметно проникли в церковные службы. Широко праздновались святки, исполнялись некоторые языческие обряды, подрывавшие церковные догматы…

Даже крестное знамение на Руси претерпело изменение – вместо трёх перстов, что символизировало Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого, на Руси стали креститься двумя». А.И. Сахаров и А.И. Боханов. Не касаясь необычайной живучести в народе в условиях гонений религии наших предков, обратим внимание на пальцы. Ибо вопрос с позиции христианской теологии очень важный.

Христиане католики и протестанты решили не рисковать, не создавать путаницы – крестятся всей открытой ладонью или собранными в щепотку всеми пальцами. А повод к путанице дала сама православная церковь, заявившая, в отличие от других христианских церквей, что Святой Дух исходит только непосредственно от Бога, а не от его сына – Иисуса Христа. Таким образам в этой Троице появилось неравенство, трёхчленная иерархия. И два пальца при крещении у многих христиан стали символизировать Бога Отца и Бога Святого Духа как в символичной аналогии – Солнце и его солнечные лучи, солнечная энергия. А Иисус Христос многими воспринимался как Божий посланник среди людей – мессия, как Он сам себя называл, очень совершенный и духовный человек, Богочеловек, «божий человек» – каковыми считали издревле на Руси наши дохристианские предки кудесников и волхвов. Которые, кстати, единственные из «божиих людей» разных народов того времени проделали немалый путь, чтобы присутствовать при рождении Иисуса Христа, а такое понятие «волхв» в других религиях и народах вы не встретите.

Теперь, надеюсь понятно – почему в русском народе к середине 17 века было такое понимание, наслоение, ошибка или не «ошибка»… Это противоречие канонам христианства, созданным «апостолом» Савлом-Павлом, и обнаружил внимательный глубоковерующий христианин царь Алексей Михайлович Романов и сплоченная им из таких же вдумчивых христианских священников небольшая группа «специалистов», которые решили придерживаться «истинного христианства», «чистого», не замаранного российской действительностью и наследием, придерживаться византийского (греческого) христианства. И в этой ситуации перед очами «ревнителей истинного благочестия появился издалека, с берегов Белого моря, их единомышленник, почти библейский ветхозаветный суровый чистильщик веры Эздра – Никон. Никон (1605–1681) работал священником недалеко от Нижнего Новгорода. И когда его постигло горе – умерли трое его малолетних детей, несчастный покинул жену и ушел в монахи в скит на Белом море. Суровый Никон и сурово подошёл к вопросу чистоты христианской религии. И когда он своими мыслями поделился в Москве с царём Алексеем Романовым, царь оставил его в Москве и в 1652 году возвёл в сан Патриарха. И Никон приступил к кардинальной реформации-чистке: сжигались кучами «неправильные» иконы, книги; книги переписывались по греческому образцу, на греческий лад переводились обряды, наказывались непокорные священники, «непонятливые» иконописцы, переписчики, прихожане, жестоко наказывались участники старых «языческих» обрядов и праздников. Никон радикально и жестоко взялся превращать русскую религию в византийскую.

Недовольный своими исправниками-чистильщиками он их выгонял и жестоко наказывал, а на их место приглашал чужеземных «специалистов» правильного христианства из бывшей Византии – Греции. «Никон после отстранения старых справщиков призвал «искусных мужей» из иностранцев. Главную роль среди них играли грек Паисий Лигарид и Арсений Грек. Арсений Грек трижды менял вероисповедание, одно время он был даже мусульманином… – отметил в своём исследовании наш знаменитый исследователь истории из далёкой Аргентины Борис Башилов (Поморцев). – Большинство крупных русских историков – Ключевский, Соловьёв, Шмурло, являющиеся по складу своего мировоззрения западниками, – изображали обычно раскол как борьбу невежественных религиозных фанатиков против исправления ошибок в богослужебных книгах, против крещения тремя перстами… Противник Никона оказались самые даровитые и умные люди эпохи, как протопоп Аввакум, как Спиридон Потемкин, знаток «Лютерской ереси», знавший языки: греческий, латинский, еврейский, польский и немецкий, как дьякон Федор, Неронов, Лазарь Вонифатьев. Они пошли в раскол не по скудности ума, а потому, что были убежденные последователи православия, готовые отдать жизнь за веру предков…».

Реформаторы во главе с Никоном и царём столкнулись не просто с «непониманием», но с упорным сопротивлением не только священников и монахов, но и прихожан, то есть народа. Сторонники старых порядков, оппозиционеры назвали себя староверами. Их решили легитимно сделать врагами.

«Великий Собор 1667 года поступил совершенно неправильно, объявив раскольников еретиками. Ведь их расхождение с новой церковью относилось не к догматам, а только к обрядам. Анафема на раскольников, провозглашенная так называемым «Великим Собором», только испортила всё дело», – писал в далёкой Аргентине исследователь истории наш эмигрант Борис Башилов.

Никон не поступал не только по основным заповедям Христа, но даже согласно поучениям Савла-Павла, который учил христианских священников: «Пасите Божие стадо… и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду». Примеру Сергия Радонежского, Нила Сорского, Серафима Саровского не много священников и монахов следовало.

Произошёл раскол церкви народа. Поскольку царь и Никон были единомышленниками, и, кроме того, когда царь покидал Москву, то российское правительство оставлял под руководство доверенному Никону, – поэтому власть и сила у Никона была огромная. И Никон не стал церемониться с со своими многочисленными противниками и, отбросив всякие увещевания и убеждения, применил силу, насилие – непокорных сажали в тюрьмы, на цепь, били, пытали, ссылали в ссылки, вешали на виселицах и т. д. То есть – народ испытал на себе русскую христианскую православную инквизицию, и очередной раз в своей истории «истинную» христианскую любовь и христианское милосердие.

И неудивительным оказался мирный союз двух христианских «чистильщиков» – в 1685 году европейские иезуиты открыли в Москве иезуитскую школу и начали проповедовать среди иностранцев и русских католичество. Похоже, они обменивались «опытом».

Бывший единомышленник царя Алексея Романова и Никона протопоп Аввакум возмущался: «Огнём, да кнутом, да виселицей хотят веру утвердить! Которые апостолы научили так? Не знаю!

Мой Христос не приказал нашим Апостолам так учить, еже быть огнём, да кнутом, да виселицей в веру приводить». В 1681 г. приказом царя Фёдора самого Аввакума сожгли, а в следующем году отрубили голову Никите Пустосвяту. Монахи знаменитого Соловецкого монастыря 10 лет держали вооружённую оборону. Фактически опять началась гражданская война. Тысячи несогласных с Никоном русских людей – староверов опять побежали подальше от власти, от Москвы в Сибирь, лесную глушь и опять к казакам, у которых беглых набралось уже несколько армий.

И хотя царь Алексей Романов убрал Никона с поста Патриарха в 1658 году, но реформы-чистки и казни продолжал проводить и без Никона. А царь разругался с Никоном потому, что Никона понесло, вернее – вознесло, он «тихим сапом» пытался вознестись выше статуса царя. Вначале Никон пошел дорогою некоторых пап – потребовал от светской власти полного невмешательства в церковные и духовные дела, и вместе с этим хитрый Никон оставлял за собой и следующими патриархами право на свое активное вмешательство в светскую власть. И стал вмешиваться – стал критиковать правительство и царя за то, что они ограничивают Церковь в хозяйственной деятельности, в землеприобретениях и т. п., то есть – в бизнесе. В ответ царь решил вступить на «территорию» Никона – ввести «министерство по делам Церкви» – Монастырский указ. Это ещё больше возмутило и разъярило Никона. И он публично проповедуя в Успенском соборе Московского Кремля стал рассуждать о главенстве и преимуществе власти Церкви над светской властью, священства над царством. То есть, грамотный Никон вспомнил старую логику христианского «святого» юриста Августина:

«Всякое государство, если оно не служит церкви, является ничтожной шайкой грабителей. Бог вложил в руки церкви меч духовный, а в руки императора – меч светский, который должен служить первому». Церковное государство в российском государстве выросло до такого уровня и набрало такой силы, что решило в очередной раз попытаться главенствовать. Закончилась эта попытка Никона увольнением с должности Патриарха царём, а вселенский собор 1666 года это решение Алексея Романова подтвердил, узаконил; и Церковь в России утихомирила свои амбиции «порулить». Но во главе с царём и новым Патриархом продолжала реформы и борьбу против упорных староверов.

Царские отряды ловили беглецов, устраивали засады и находили поселения в лесной глухомани. А староверы при обнаружении своих поселений – сжигали себя заживо в знак протеста. Сколько тысяч погибло таким образом людей – одному Богу известно. Милюков считал, что около 20 тысяч русских людей покончили свою жизнь самосожжением.

Раскол русского народа Алексеем Романовым и Никоном явно уменьшил уважение людей к церкви.

Как следствие «вознесшегося» царя, жестоких реформ «вознесшегося» Никона и нового жестокого свода законов «Уложения» – народ в большом количестве побежал от господ к вольным людям на Дон, а за ними скакали ловецкие карательные отряды. А у казаков действовала старая традиция – беглых не выдавать. Царь решил наказать казаков – ввёл «экономическое эмбарго», запретил ввозить в этот регион продовольствие. Отношения в стране народа с властью и так были напряжёнными – ведь по причине обесценивания денег в 1662 году произошёл в России Медный бунт.

Теперь ответ казаков был закономерным – в 1666 году казаки пошли сами добывать себе пропитание, но не в Турцию, а в сторону Москвы – громить помещичьи усадьбы. Казаки осознавали уже свою силу, ведь судьбы России в начале 17 века были в их руках, они «делали в стране политическую погоду» – это их армия привела Лжедмитрия в Москву, затем вдоволь покуражились в походах по России под предводительством Ивана Болотникова во время Смуты, и в конце смутного времени сыграли решающую роль в битве под Москвой с поляками.

Вначале казаков возглавлял Василий Ус, а на следующий год атаманом стал Степан Разин. Под его руководством казаки двинулись в другую сторону – на юг: успешно «повоевали» различные ханства вдоль Каспийского моря и затем успешно напали на Персию, и с большой добычей вернулись в Россию.

У казаков действовали старые дохристианские принципы свободы, равенства и справедливости. Их круг – совещание всех казаков, был аналогом былого народного вече. И в 1670 году казаки решили изменить порядок в России – внести свои жизненные принципы – «дать черным людям свободу», и двинулись на Москву. Началось знаменитое народное восстание. Естественно, что в его войско вливалось огромное количество людей, а при подходе народного войска к городам: Царицын, Астрахань, Саратов, Самара – горожане сами раскрывали ворота этих городов и расправлялись с местной элитой. А христианская Церковь, опять же – естественно, выступила против народа и за власть имущих, и даже предала Степана Разина проклятию – анафеме.