Текст книги "Дезинформация. Тайная стратегия абсолютной власти"

Глава 3
Кардинал Миндсенти

Менее чем через два года после того, как выдвинули ложные обвинения против Степинаца, кардинала католической церкви Хорватии, Сталин сосредоточил внимание на кардинале Йожефе Миндсенти, римско-католическом архиепископе и примасе – предстоятеле католической церкви в Венгрии. В совершенно секретной инструкции по дезинформации, определявшей мою деятельность в советской разведке, на первой странице заглавными буквами говорилось: «ЕСЛИ ВЫ ПРЕУСПЕЕТЕ В ДЕЗИНФОРМАЦИИ, ВЫ СТАНЕТЕ УСПЕШНЫ В ЛЮБОМ ДРУГОМ ДЕЛЕ». Инструкция КГБ начиналась с примера, демонстрировавшего, как путем фальсифицирования фактов можно «устранить даже святого». Под «святым» понимался Миндсенти, названный Ватиканом «праведным героем» в связи с его героической стойкостью во время тюремного заключения при нацистах в 1944–1945 годы.

Инструкция КГБ со свойственным советскому режиму высоким самомнением называла «дело Миндсенти» одной из «наших самых колоссальных, поразительных операций по дезинформации» {218}. В КГБ считалось почетной задачей сфальсифицировать факты в отношении врага, и его сотрудники с гордостью похвалялись успешно проведенными операциями. Советские руководители и их структуры политической полиции жили в собственном мире и не боялись разоблачений. В действительности же речь шла о довольно изощренной по тем временам попытке опорочить католическую церковь.

26 декабря 1948 года Миндсенти арестовало Управление государственной безопасности (УГБ) Венгрии, по существу, являвшееся подразделением советской службы безопасности. В штаб-квартире УГБ в Будапеште Миндсенти подвергали жестоким еженощным избиениям, заставляя подписать признание в совершении преступлений, от чего он отказывался. На суде, состоявшемся 3–5 февраля 1949 года, Миндсенти на основании сфальсифицированных документов осудили и приговорили к пожизненному заключению. Повторялась история со Степинацем.

Два счастливых фактора в деле Миндсенти способствовали пониманию того, как именно Сталин и его секретные службы преследовали архиепископов и кардиналов Пия XII. Первое – Миндсенти посчастливилось выжить, сохранив рассудок, и представить детальное описание всего того, что с ним произошло. Его книга «Мемуары» была опубликована в Нью-Йорке в 1974 году и стала ошеломляющим откровением о клевете со стороны УГБ. Миндсенти представили организатором политического заговора с целью свержения коммунистического правительства и лицом, занимавшимся незаконными валютными операциями. Вторым уникальным фактором было следующее обстоятельство: Лазло и Ханна Сульнеры, венгерская пара, сотрудничавшая с УГБ в деле фальсификации документов, использованных в подтасовке фактов в отношении Миндсенти, сумели бежать на Запад сразу же после начала судебного процесса и опубликовать несколько статей о том, чем именно они занимались. Их захватывающие истории уже много лет спустя проливают свет на попытки Кремля подтасовывать факты уже в отношении самого папы Пия XII.

Кардинал Миндсенти, урожденный Йожеф Пехм, родился в Миндсенте, деревеньке в Австро-Венгерской империи, 29 марта 1892 года {219}. Все его предки были венграми, и эти корни прослеживались в течение многих поколений. Члены семьи – католики – отличались набожностью, как большинство венгров. Миндсенти рукоположили в священники в 1915 году, а в 1941 году, когда нацисты угрожали всей Восточной Европе, он с патриотическим энтузиазмом принял фамилию Миндсенти. В 1944 году папа Пий XII поставил его епископом, а 16 сентября 1945 года возвел в статус архиепископа Эстергома и примаса Венгрии.

На протяжении всей жизни Миндсенти прямолинейно и политически активно защищал гуманистические принципы, что служило причиной его арестов различными диктаторскими режимами в неспокойные периоды венгерской истории XX века. Первое тюремное заключение Миндсенти длилось с 19 февраля по 15 мая 1919 года после его публичной критики в адрес революционного правительства Михая Каройи, когда Миндсенти возглавил вновь созданную Христианскую партию и стал редактором газеты, оппозиционной режиму {220}. В 1919 году правительство Каройи уступило место недолговечной Венгерской Советской Республике Бела Куна. Коммунисты также видели в Миндсенти противника, и его снова арестовали. После нескольких мучительных дней, в течение которых его жизнь висела на волоске, Миндсенти отправили в родную деревню, к родителям {221}.

Большую часть Второй мировой войны Венгрия была на стороне Германии, при этом ее не оккупировали, и, следовательно, Венгрия стала прибежищем евреев из стран Европы. Однако весной 1944 года немцы вторглись в Венгрию под предлогом необходимости обеспечения безопасности коммуникаций. Они установили в Будапеште марионеточное правительство и незамедлительно ввели антиеврейские законы, настаивая на создании гетто для евреев. Ватикан решительно протестовал против бесчеловечного отношения к евреям в Венгрии, такую же позицию занимали и все венгерские епископы, включая Миндсенти {222}.

Католические церкви в Венгрии предлагали тысячам евреев переход в другую веру для спасения их от гонений и депортации, равно как и шведский дипломат Рауль Валленберг спас многих венгерских евреев, выдавая им шведские паспорта, пока нацисты не разобрались в этом и не начали преследовать тех, кто обратился в католичество {223}.

С ноября 1919 года, когда румынская армия по согласованию с Антантой положила конец Венгерской Советской Республике Бела Куна, по октябрь 1944 года во главе Венгрии находился адмирал Миклош Хорти. Нацисты, обеспечивавшие контроль над Венгрией, приступили к депортации евреев. Это вызвало протесты со стороны представителей католической церкви. Хорти жаловался немцам, что его завалили телеграммами из Ватикана, а нунций звонил ему по несколько раз на день {224}. Под давлением этих протестов Хорти прекратил оказывать поддержку мероприятиям по депортации, что сделало для немцев невозможным ее продолжение. В телеграмме папе Пию XII Хорти писал: «Я глубоко признателен и благодарен за Вашу телеграмму и уверяю Вас, что сделаю все, что в моих силах, для обеспечения торжества христианских гуманистических принципов» {225}.

Хорти согласился выступить против депортации и даже подписал мирное соглашение с Антантой. Более ста семидесяти тысяч венгерских евреев спасли от депортации буквально накануне ее планировавшегося начала {226}. Тем не менее немцы не отказались от своих планов.

В октябре они арестовали Хорти, передав государственное управление Венгрией группе венгерских нацистов, известных как «Скрещенные стрелы», и мероприятия по депортации возобновились. Венгерские епископы, включая Миндсенти, 31 октября 1944 года выступили с протестом против этих акций. В том же месяце папа Пий присоединился к мероприятиям по сбору средств для поддержки венгерских беженцев, призвав всех верующих удвоить усилия для помощи жертвам войны вне зависимости от их расы {227}. Осенью и зимой 1944 года практически все католические церкви Венгрии предоставили убежище преследуемым евреям {228}.

Миндсенти снова арестовали 26 ноября 1944 года, на этот раз за противодействие профашистскому правительству «Скрещенных стрел». Против него выдвинули обвинение в государственной измене. К счастью, Миндсенти избежал суда и был освобожден, когда немецкие войска покинули Венгрию 4 апреля 1945 года. После этого страну оккупировали советские войска.

Примечателен тот факт, что 30 ноября 1945 года Миндсенти смог покинуть страну и приехать в Рим, где 21 февраля 1946 года он из рук папы Пия XII получил кардинальскую шапку. Когда Миндсенти вернулся в Венгрию, она оставалась под советской оккупацией, а ситуация с вероисповеданием и политическая обстановка были крайне тяжелыми. Осенью этого года венгерская служба безопасности арестовала группу «заговорщиков» против коммунистического правительства, суд над которыми состоялся в марте. Руководителей этой группы приговорили к смертной казни, остальных – к длительным срокам тюремного заключения. в этой связи 24 октября 1947 года Миндсенти подал решительный протест премьер-министру страны.

В мае 1948 года коммунистические власти без проблем подчинили себе Венгерскую реформатскую церковь при помощи простой уловки: они заменили глав церкви на готовых сотрудничать с новым режимом. Католических же епископов так просто не могли сместить, поскольку они назначались папой римским.

Миндсенти продолжал выступать с протестами, в том числе в связи с закрытием католических школ и наложением коммунистическим правительством запретов на церковные распоряжения. Власти организовывали уличные шествия школьников и рабочих, выступавших с лозунгами протеста против архиепископа и заявлениями: «Мы уничтожим миндсентизм! От этого зависит благополучие венгерского народа и мир между государством и церковью!» {229}

Утром 19 ноября 1948 года полиция арестовала секретаря Миндсенти, доктора Андраса Закара, когда тот входил в его резиденцию в Эстергоме, и забрала Закара в печально известную штаб-квартиру Управления государственной безопасности, находившуюся в Будапеште по адресу улица Андрасси, дом 60. Миндсенти осознавал, что вскоре его самого арестуют. 16 декабря он созвал в своей резиденции последнюю конференцию епископов. Когда епископы стали расходиться, полиция, заблокировав дорогу, проверила каждую машину и каждого пассажира – очевидно, опасаясь побега примаса и епископов.

Вне всякого сомнения, Сталин хотел, чтобы Миндсенти арестовали, сфабриковали против него дело и «устранили» – не обязательно путем физической ликвидации, поскольку это могло вызвать недовольство на международном уровне. Достаточно навсегда убрать Миндсенти с общественно-политической сцены, унизить физически и измучить психологически до такой степени, чтобы он больше не мог вставать на пути у коммунистических руководителей. Со времен войны проверенным методом советского режима являлась клевета на врагов по обвинению в симпатиях к нацистам. Предстоятель католической церкви в Венгрии, однако, пользовался широкой популярностью, так как использовал возможности церкви для защиты евреев, публично неустанно осуждал нацистов, сидел в тюрьме при профашистском правительстве «Скрещенных стрел». Для подтасовки фактов требовалась какая-то иная, более правдоподобная причина.

Когда сотрудники советской службы безопасности и их подмастерья в зависимых странах Восточной Европы получали указание подтасовать факты в отношении кого-либо, а другими словами, изменить его прошлое и общественное мнение о нем, то в первую очередь они старались собрать о своем объекте как можно больше информации: куда он ездил, с кем общался, какие письма и документы исполнял. Особый интерес для них представляли документы с образцами его почерка и подписи {230}. С учетом этой задачи 23 декабря 1948 года отряды полиции ворвались в резиденцию Миндсенти и методично обыскали каждую комнату, обращая особое внимание на архивы. Полиция при этом утверждала, что обыск связан с делом доктора Закара, секретаря архиепископа, находившегося под арестом. Во время обыска Миндсенти его мать, находившаяся у него в гостях, и трое местных священников оказались заперты в тесной столовой. Когда полиция завершила свою работу, от Миндсенти потребовали подписать протокол обыска. Он отказался и, воспользовавшись случаем, выразил протест в связи с арестом двух священников епархии.

После обыска начальник канцелярии архиепископа доктор Дьюла Матрай сообщил Миндсенти, что в резиденции вместе с полицией был его секретарь, доктор Закар, который помогал осматривать помещения. По словам доктора, поведение Закара отличалось странностью: он повсюду бегал, непрестанно смеясь, со странным выражением лица и непонятным взглядом. Архиепископ мог лишь предположить, что Закар, возможно, был избит и находился под наркотическим воздействием. Таким образом его склонили к сотрудничеству. Матрай доложил также следующий факт: обыскивая архивы, полиция проявила особый интерес к коллекции металлических тубусов. Цилиндры различной длины и диаметра использовались для хранения важных бумаг епархии – таких, как свидетельства о собственности, документы, чертежи, планы – и защиты их от пыли и влаги. Один пустой тубус полиция забрала с собой. Позже, на судебном процессе, власти утверждали, что Закар сообщил о специальном тайнике, якобы преступное содержимое которого можно представить суду.

Вечером 26 декабря 1948 года большой отряд полиции шумно подъехал к резиденции архиепископа. Полковник службы безопасности Дечси в сопровождении восьми или десяти своих людей ворвался в покои Миндсенти, возносившего в это время на коленях молитву, и приказал ему следовать за ними. Когда тот попросил показать ордер на арест, один из полицейских презрительно ответил, дескать, им такой документ не требуется, и похвалился, что они могут выявлять предателей, шпионов и контрабандистов, даже если те носят кардинальскую мантию.

На протяжении следующих тридцати девяти дней Миндсенти держали и допрашивали на улице Андрасси в доме № 60. Охрана громко смеялась, отпуская грязные шутки, и курила в запертой камере, где его содержали. У Миндсенти отобрали церковное облачение и взамен выдали то, что он назвал одеждой арлекина, «клоунским костюмом». Каждый день полковник допрашивал Миндсенти, добиваясь, чтобы тот подписал «признания», но получал отказ. Каждый вечер майор избивал раздетого Миндсенти резиновой дубинкой до потери сознания, а затем охранники расталкивали его, чтобы он не мог забыться во сне. Его обманом склоняли к приему пищи с помощью утверждений о разнообразном ресторанном меню. Зная, что заключенных обычно накачивали наркотиками, Миндсенти вначале отказывался от любой еды, но позже, изнемогая от голода, уже не мог устоять перед куском хлеба или бульоном. Перед каждым приемом пищи его осматривали три врача, оставлявшие таблетки. Миндсенти пытался прятать их в недоеденную пищу или же прилеплял к небу, а затем переправлял, раскрошив, в обувь. Через две недели он ослабел, потому что у него, скорее всего, началось помутнение рассудка от наркотиков, находившихся даже в бульоне, но это выяснилось позже. По этой причине Миндсенти согласился подписать протоколы прошлых допросов, хотя позже уверял, что никогда не подписывал никакого «признания своей вины, которое могло быть использовано для возбуждения уголовного дела».

Полковник Дечси сразу же поставил архиепископа в известность, какие именно признания от того требовались. Обвинения в адрес Миндсенти заключались в его якобы предательских контактах с американским посольством в Будапеште и с Отто фон Габсбургом[31]31
  Отто фон Габсбург (1912–2011) – кронпринц Австро-Венгрии, глава дома Габсбургов, формальный претендент на престолы целого ряда королевств; с 1940-го по 1950-е годы проживал в США.


[Закрыть] в рамках заговора по развязыванию Третьей мировой войны. Предполагалось, что Миндсенти организовал кражу драгоценностей из королевской казны бывшего Венгерского королевства и планировал свергнуть коммунистическое правительство, после чего сформировать кабинет министров для будущего Венгерского королевства, а затем привезти в Будапешт старинную корону святого Иштвана[32]32
  Святой Иштван (970/975–1038) – первый король Венгерского королевства.


[Закрыть], чтобы короновать Отто фон Габсбурга.

Все это может походить на сюжет претенциозной исторической новеллы, но именно такая идея возникла у венгерской службы безопасности после изучения всех документов, собранных в архиве резиденции архиепископа. И не следует забывать о металлическом тубусе, ставшем весомым доказательством на суде над Миндсенти.

Советские эксперты в области дезинформации всегда считали, что хорошая операция по фальсификации должна быть выстроена вокруг «зерна истины». В данном случае такое имелось. Управление государственной безопасности Венгрии знало о встрече Миндсенти с Отто фон Габсбургом в США летом 1947 года. Кардинал посетил конгресс марианских церквей[33]33
  Марианские церкви – религиозные секты, придерживающиеся марианской теологии, согласно которой путь к Богу лежит через Божию Матерь.


[Закрыть] , который в том году состоялся в Оттаве, и согласился после его завершения по просьбе наследника дома Габсбургов встретиться с ним в Чикаго. Миндсенти обратился к наследнику с просьбой оказать помощь в получении от американцев пожертвований на благотворительные цели для венгерской церкви и их дальнейшей отправке в Венгрию. При проработке этого вопроса Миндсенти также встречался с кардиналом Спеллманом, архиепископом Нью-Йорка, и с представителями американского посольства в Будапеште. Кроме того, Миндсенти написал множество писем, оказавшихся в распоряжении полиции, в которых выражал желание, чтобы корону святого Иштвана на время «сложного периода скорби и злоключений» возвратили на сохранение в Рим и вверили Пию XII.

Вечером 2 февраля 1949 года Миндсенти облачили в новый черный костюм и в сопровождении крупного отряда полиции во главе с полковником Дечси и генерал-лейтенантом Габором Питером, руководителем Управления государственной безопасности Венгрии, являвшимся сотрудником советской службы безопасности под прикрытием, отвели в здание Будапештского народного суда. На следующее утро пришел парикмахер, чтобы привести кардинала в надлежащий вид. Миндсенти вновь одели в черный костюм и сопроводили в зал суда вместе с шестью другими «заговорщиками». Позже четверых из них признали не имеющими отношения к делу. Таким образом, в заговоре предположительно принимали участие трое: кардинал-примас, его секретарь и «монах, чье здоровье было основательно подорвано».

Показательный судебный процесс провели с 3 по 8 февраля 1949 года. Как сообщалось, Миндсенти сознался в преступлениях, в которых его обвиняли, признав за собой авторство писем, предположительно найденных в тубусе, где обсуждался заговор против правительства. В своей книге Миндсенти отмечал: его настолько физически и морально измучили, что он едва понимал свою речь. Всех обвиняемых признали виновными. Миндсенти приговорили к пожизненному заключению.

Папа Пий XII 12 февраля 1949 года осудил приговор кардиналу и отлучил от церкви всех причастных к судебному процессу и вынесению обвинения.

Еще до окончания процесса, 6 февраля, специалисты в области почерковедения Лазло и Ханна Сульнеры бежали в Австрию и изложили журналистам свою историю. Графологи обвинили суд в организации фарса, представив пленку с поддельными документами, сфабрикованными для венгерской спецслужбы, чтобы можно было подтасовать факты в отношении Миндсенти {231}. Сульнеры засвидетельствовали такую важную деталь: за несколько месяцев до обыска в резиденции архиепископа им предоставили копии документов, предположительно обнаруженных в тубусе и предъявленных позже на суде, с указаниями, как необходимо «смонтировать» их. Фактически это были копии тех писем и пояснительных записок, которые кардинал велел уничтожить, чтобы не подвергать риску других после его ожидавшегося ареста. Эти документы полиция смогла получить, запугав делопроизводителя канцелярии кардинала {232}.

Еще больший интерес представляет описание действий Сульнеров. Отец Ханны был новатором в области анализа почерка и авторитетным экспертом при рассмотрении спорных документов. Ханна изучала криминологию и продолжила дело отца после его смерти. Позже к Ханне присоединился Лазло, ставший ее мужем. Отец Ханны изобрел прибор, извлекавший из рукописей отдельные слова и фразы и составлявший из них совершенно новый рукописный документ. Лазло доработал эту технологию до такого совершенства, что даже эксперты не могли распознать подделку {233}.

Сульнеры и их прибор обратили на себя внимание венгерской спецслужбы. В сентябре 1948 года сотрудники УГБ показали Лазло список членов кабинета министров, которых Миндсенти должен был предположительно назначить после правительственного переворота. Лазло немедленно обработал эту фальшивку и создал более совершенный документ, впоследствии подправленный и представленный на суде в качестве улики.

К 4 января 1949 года Лазло обратились с предложением изготовить признание Миндсенти в соответствии с машинописным образцом, предоставленным полицией. Сульнеров попросили также подделать другие документы, подписи, сделанные на полях документов рукописные пометки – все это могло быть использовано для подготовки уголовного дела. Когда полиции показалось, что они работали недостаточно быстро, Сульнеров вместе со всем оборудованием перевезли в полицейскую штаб-квартиру. В результате изготовление документов поставили на поток, и некоторые из них создали невежественные и неопытные полицейские. Сам Миндсенти охарактеризовал эти документы как «нелепые и диковинные по форме и правописанию, достаточно привести в пример мое признание в совершенном преступлении» {234}. Советская спецслужба наверняка незамедлительно узнала от своих венгерских коллег о существующей у Сульнеров надежной технике по добротной подделке документов. В этой связи понятно, почему специалисты по дезинформации и фабрикованию ложных обвинений во всех разведслужбах стран советского блока с таким рвеньем стремились собрать как можно больше подлинных документов, связанных с объектом их разработки.

В то время, когда я принимал участие в советской операции против Пия XII, о которой в книге будет рассказано чуть позже, я не мог понять, почему советская разведка требовала все новых и новых, по большому счету, совершенно безынтересных документов из ватиканского архива. Сейчас уже ясно, что она искала хоть незначительное «зерно истины», наподобие обнаруженного в связи с Отто фон Габсбургом. Кроме того, мог вестись поиск слов или подписей, которые могли быть идеально скопированы оборудованием Сульнеров, чтобы создать совершенно новый «оригинал».

Во время Венгерского восстания 1956 года кардинала Миндсенти освобождали из заключения, но ненадолго. Вскоре коммунисты восстановили контроль над правительством, и кардинала вынудили укрыться в американском посольстве в Будапеште, где он прожил пятнадцать лет. Под давлением Ватикана правительство Венгрии 23 сентября 1971 года позволило Миндсенти покинуть страну. Он переехал в Вену, при этом оставался главой католической церкви в Венгрии вплоть до декабря 1973 года, когда в возрасте восьмидесяти двух лет был заменен на этом посту. Миндсенти скончался в Вене 6 мая 1975 года. В 1991 году, когда коммунизм в Венгрии рухнул, в соответствии с волей Миндсенти правительство в Будапеште, избранное демократическим путем, перезахоронило его останки в Эстергоме.

Жизнь Миндсенти и его борьба с кремлевскими фальсификациями явились основой для фильма «Виновен в измене» (“Guilty of Treason”), вышедшего на экраны в 1950 году. Автор сценария, историк Стив О’Брайан, назвал фильм «уникальной капсулой с посланием потомкам о начальном периоде «холодной войны», произведением, «раскрывающим, как коммунисты пытались опорочить высших духовных лиц Ватикана» {235}. На экраны в 1955 году вышла слегка беллетризованная версия дела Миндсенти – фильм «Узник» (“The Prisoner”) с Алеком Гиннессом в главной роли. Фильм начинался сценой ареста кардинала и его подлинного заявления о том, что любое задокументированное признание будет являться «ложью или следствием человеческих слабостей» {236}.

Музей Миндсенти в Эстергоме, открывшийся после краха коммунизма, является очередным памятником жизни Миндсенти и свидетельством преступных усилий Кремля по подтасовке фактов относительно него {237}. Этой же цели служит и просветительская организация «Фонд Миндсенти», созданная в американском городе Сент-Луис, штат Миссури.