Текст книги "20 необыкновенных девочек, изменивших мир"

Розальба Трояно
20 необыкновенных девочек, изменивших мир

20 Extraordinary Girls who Changed the World

© Moon srl on license of © Rusconi Libri Spa – Italia

© Copyright, text, design, photography and illustrations – MOON S.r.l. ®.

All rights in this publication are reserved to MOON S.r.l. ®. No part of this publication may be reproduced, stored in any retrieval system or transmitted in any form or by any means, electronic, mechanical, photocopying, recording or otherwise without the prior written permission of MOON S.r.l. ®.

Text by: Rosalba Troiano

Illustrations by:

Simona Bursi: Agatha Christie, Tamara de Lempicka, Amelia Earhart, Coco Chanel, Frida Khalo, Marie Curie

Maria Elena Gonano: Edith Piaf, Maria Sibylla Merian, Jane Goodall, Mary Anning, Maria Montessori

Patrizia Manfroi: Anna Pavlova, Wilma Rudolph

Alida Massari: Ada Byron Lovelace, Valentina Tereshkova, Jane Austen, Malala Yousafzai

Laura Sighinolfi: Audrey Hepburn, Hedy Lamarr, Emmeline Pankhurst

Art Director: Maria de Filippo

Project: Antonia Gasparini

Graphic design: Matteo Zanfi

Cover design: Sarah Bocconi

© ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Предисловие

В этой книге мы расскажем тебе о 20 девочках, которые с возрастом добились невероятных высот.

В чём их секрет? Эти будущие исключительные личности научились слушать своё сердце и идти за мечтой, следуя её зову, а также посвятили много времени достижению своих целей, которых добивались даже тогда, когда никто не верил в их успех.

Мы предлагаем тебе читать эти поразительные истории не спеша, пусть книга увлекает тебя постепенно. Хорошенько подумай над каждым рассказом. Вдохновись примерами этих удивительных женщин.

Время летит очень быстро. Но иногда нужно просто остановиться и немного подумать, чтобы изменить мир.

Деятели искусства

Анна Павлова

Балерина

Санкт-Петербург, Российская империя, 1881 г. – Гаага, Нидерланды, 1931 г.

Необыкновенная девочка, ставшая одной из самых знаменитых балерин в истории

Рождество 1889 года в Санкт-Петербурге было снежным. Когда у ворот нашего небольшого дома в дачном посёлке остановились сани, у меня дух захватило от удивления. Мама рассмеялась: «Я же обещала тебе сюрприз. Сегодня мы пойдём на балет».

Для меня представление началось ещё по пути в театр: толпы людей, уличные огни… Мне было 8 лет, и я раньше никогда не бывала в центре города. А тем более в театре.

Когда занавес открылся, перед нами предстал прекрасный золотой дворец. На сцене порхали балерины в воздушных тюлевых юбках. У меня дыхание перехватило: вот же она, моя любимая сказка – «Спящая красавица», прямо передо мной! С жадностью я наблюдала за каждым движением танцовщиц. Я была так увлечена, что в конце балета едва расслышала мамины слова: «Ну как, хотела бы ты танцевать вместе с ними?» Её голос вернул меня с небес на землю. «Нет. Я хочу танцевать одна, как Спящая красавица», – ответила я, показав на главную героиню.

В тот вечер, уютно устроившись в бархатном кресле Мариинского театра, я впервые воочию увидела фей. И я решила, что стану одной из них – любой ценой. На следующий же день я уговорила маму отвести меня в Императорское театральное училище. Там нам холодно сообщили, что я ещё слишком маленькая, а они принимают учениц не младше 10 лет. Я расстроилась, но решила не отчаиваться и начала каждый день заниматься самостоятельно. Кроме того, я учила русский язык, арифметику, историю и географию, потому что поступить в училище могли только самые прилежные ученицы. Провалиться мне было никак нельзя.

Наконец настал день набора. Сначала были бесконечные медосмотры, бег и прыжки, упражнения, множество вопросов… Приёмная комиссия оказалась очень строгой, и мне было не по себе. Других детей отправляли домой, даже не объяснив причину. Я не сомневалась, что и меня ждёт такая же участь. Каковы же были мои радость и удивление, когда меня приняли! Я представляла, как обрадуется мама, когда я ей расскажу!

«Никто не достигает успеха благодаря одному лишь таланту. Работа превращает талант в гения».

Следующие 8 лет я жила в училище и усердно училась. Только потом я узнала, что, оказывается, учителя уже тогда между собой переговаривались обо мне: «Эта Анна Павлова… Такая худенькая, но что за железная воля, а какой талант!»

После выпуска мне предложили роль первого плана в Мариинском театре. Я была на седьмом небе от счастья. Вместе со мной учились и другие талантливые ребята. Среди них был Михаил Фокин. В то время он был просто начинающим хореографом, полным идей и энтузиазма. Мы с ним дружили. Как-то раз я попросила его сочинить что-нибудь специально для меня. Он ответил: «Конечно, это будет честью для меня».

Однажды мы гуляли у озера, и к нам подплыли лебеди, ожидающие чего-нибудь съестного. Я прошептала: «Как же мне нравятся лебеди! Я часто сюда прихожу…»

«Что-что?» – спросил вдруг Михаил и посмотрел на меня так, словно увидел меня впервые. Он поднял мои руки вверх и тщательно осмотрел меня: стройное тело, белая кожа, карие глаза…

«Ты будешь лебедем, Анна! Я создам для тебя самую прекрасную в истории хореографическую постановку! Любовь, страсть, красота, трагедия… Так и вижу: ты в роли величественного лебедя, одетая в белое, на фоне голубого неба, которое вот-вот померкнет навсегда. Вот увидишь, этот спектакль будет легендарным!»

Хочешь стать такой, как Анна? Занимайся любимым делом с полной самоотдачей.

Я старалась изо всех сил, практиковалась днём и ночью. Мне хотелось не просто передать элегантность лебедя, а по-настоящему стать лебедем, неземным созданием, которое проживает на сцене последние моменты своей жизни, хотелось передать его страдания, его лихорадочную грацию.

Как и предвидел Михаил, «Умирающий лебедь» прославил меня. Это произведение навсегда осталось моим любимым.

Овации зрителей не сделали меня высокомерной. Наоборот, я стала лучше понимать, в чём состоит настоящее предназначение танцора: сделать так, чтобы люди хотя бы на пару часов забыли о своих проблемах и горестях. Я навсегда запомнила свой первый поход в Мариинский театр. Мы были тогда небогаты, у меня не было отца, и прекрасные феи из «Спящей красавицы» спасли меня. А теперь у меня появилась возможность – или даже обязанность – дарить это чудо другим.

Поэтому я решила основать собственную балетную труппу, где я была примой-балериной. Мы объехали весь мир. Я хотела показать величайшие балетные постановки («Жизель», «Лебединое озеро», «Золушка» и другие) там, где их никто до этого ещё не видел. Неважно, где находился театр и насколько трудно было добраться до этого места, пусть даже мне пришлось бы спать в неудобном купе поезда или томиться под солнцем и отмахиваться от комаров на палубе корабля. Мне хотелось лишь одного – радовать тех, кто верил в мой талант. До самого конца жизни я продолжала репетировать и танцевать без устали.

Как и положено настоящей балерине!

Фрида Кало

Художник

Койоакан, Мехико, Мексика, 1907–1954 гг.

Необыкновенная девочка, которая яркими красками изображала разные грани жизни

Если бы я могла переродиться… Я бы хотела стать маленькой обезьянкой. Весёлой и сильной маленькой обезьянкой, любопытной и слегка проказливой. Забавно было бы, не правда ли?

Я бы никогда не сидела на месте. Наверное, мне этого хочется, потому что в детстве у меня не было возможности болтать ногами, прыгать и бегать. Когда мне было 6 лет, моя правая нога ослабла, и мне приходилось подолгу лежать в постели. Чтобы укрепить её, я каталась на велосипеде и роликах, но мои приятели только смеялись надо мной.

Я чувствовала себя одинокой и не такой, как все. Даже когда я скрывала ногу под брюками и длинными мексиканскими юбками, она всё равно доставляла мне немало беспокойства.

В 15 лет я поступила в Национальную подготовительную школу в Мехико. Несмотря на всё, что мне довелось пережить, я была жизнелюбивой и сообразительной девушкой, интересовалась политикой и была полна новых идей. В те годы в моей стране зарождалось прогрессивное движение, и я была его частью.

Однажды я ехала в автобусе и попала в ужасную аварию. Я получила тяжёлые травмы и целый год лежала в гипсе, прикованная к постели. Боль была почти невыносимой.

Чтобы мне было не так скучно и одиноко, мама с папой установили на моей кровати специальную опору, с помощью которой можно было рисовать лёжа. Они подарили мне кисти и краски, а самое главное – огромное зеркало у постели, в которое я могла видеть себя, даже не двигая головой.

Тогда я написала свою первую картину – автопортрет. В конце концов, я сама – предмет, с которым знакома лучше всего и который всегда под рукой! Это я, конечно, шучу. Могу заверить тебя, что в моих более поздних картинах можно увидеть боль и страдания, через которые мне пришлось пройти. Да и могло ли быть иначе?

«Я не больна, я разбита. Но пока у меня есть возможность рисовать, я счастлива».

Живопись помогла мне увидеть себя такой, какая я есть: выразительные тёмные глаза, густые брови, соединяющиеся на переносице. Может, я и не была красавицей, но у меня был характер. Я хотела показать всем: хотя авария и одиночество изранили моё тело и сердце, сама я, Фрида, оставалась невредимой, счастливой и полной жизни.

Когда я наконец смогла ходить, я отправилась к Диего Ривере, одному из самых знаменитых художников и мастеров по фрескам того времени. Я показала ему свои работы и спросила прямо: «У меня есть талант? Мне нужно знать это, потому что моя семья нуждается в деньгах, и я хочу помочь им».

Ривера был крупным, полным мужчиной. По сравнению со мной, маленькой и лёгкой, как птичка, он казался настоящим гигантом.

Кажется, ему понравились мои картины. Он сказал: «Вы станете великой художницей, Фрида. Никто ещё не изображал на холсте нечто настолько поэтичное и трагичное».

Между нами словно пробежала искра. Вскоре мы поженились и, несмотря на бесконечные ссоры, остались вместе до самого конца.

Наша совместная жизнь с Диего была непростой. Мы жили в «Голубом доме», где я родилась. Теперь здесь дом-музей, посвящённый моей жизни и творчеству.

Я окружила себя обезьянами, попугаями, павлинами, цветами. Я рисовала без устали.

Мне хотелось иметь детей, но из-за проблем со здоровьем это было невозможно. Свою боль я изобразила на картинах. На них можно увидеть и разноцветную клетку, узницей которой я была, – корсет. Я была вынуждена носить его из-за последствий перенесённых травм.

Хотя у моего отца были немецкие корни, я чувствовала себя мексиканкой на все 100 процентов. Народная культура и явления природы вокруг меня тоже нашли отражение в моих картинах: черепа, популярные у детей на Хэллоуин, изображения национального героя Мексики Панчо Вильи, местные растения и животные. А ещё я рисовала себя: своё лицо и тело, которые отражали мою историю – страдания, скитания, встречи с разными людьми, радостные и грустные события, которые со мной происходили.

Критики относили моё творчество к сюрреализму, но я не согласна с таким определением. Сюрреалисты изображают фантазии, вымышленные миры. Я же переносила на холст всё, что на самом деле происходило внутри меня. Когда мне было грустно и я чувствовала себя слабой, я вкладывала ещё больше сил в живопись. С упорством быка я старалась преодолеть свои изъяны – повреждённую спину, которую не могла держать прямо без металлического корсета, и больную ногу, из-за которой я была вынуждена ходить с тростью.

В 1953 году прошла большая выставка моего творчества в Мехико. Тогда я уже была окончательно прикована к постели, и врач велел мне не подниматься, но я всё равно посетила её, попросив, чтобы меня прямо на больничной койке привезли на место проведения выставки. Мой лечащий врач, увидев меня, рассмеялся. Он остался на выставке допоздна вместе со мной, Диего и гостями.

Мои картины полны моей самой большой силы – любви. Я была влюблена в любовь, влюблена в жизнь. К ней я относилась как к песне: жила радостно и шумно, прямо как мои любимые милые, озорные и непослушные обезьянки.

Хочешь стать такой, как Фрида? Люби жизнь, оставайся сильной и не унывай, какими бы ни были обстоятельства.

Эдит Пиаф

Певица

Париж, Франция, 1915 г. – Пласкасье, Грас, Франция, 1963 г.

Необыкновенная девочка, которая стала величайшей певицей в истории Франции

Порой выпавший из гнезда воробушек вдруг обнаруживает у себя сильные крылья чайки и прекрасный голос соловья. Уж не знаю почему, но так бывает. Я тоже была таким воробушком, с которым произошло чудо.

Когда я родилась, никто и предположить не мог, кем я стану. И уж точно не мать, которая вскоре после моего рождения отправилась на поиски лучшей жизни. Она мнила себя великой артисткой и решила зарабатывать на жизнь выступлениями, без малейших колебаний оставив меня бабушке, у которой не было денег и сил на моё воспитание. Да и мой отец, который заставлял меня давать акробатические представления на улицах, тоже вряд ли думал, что из меня что-нибудь выйдет.

Во время одного из таких представлений какой-то очень уж взыскательный зритель потребовал, чтобы я сделала двойное сальто. Но я не могла. Я была всего лишь худенькой, неумытой, одетой в лохмотья, грустной девочкой. Все смотрели на меня в ожидании, и я знала, что отец очень рассердится, если я и дальше буду стоять неподвижно. Тогда – не знаю почему – я вдруг начала петь первую песню, что пришла мне на ум. Я очень стеснялась, но мой голос будто сам по себе полетел вдаль. Это был детский голос, тонкий и робкий, но в то же время сильный и трогательный.

Вскоре пение стало для меня обыденным делом – наверное, именно этим в то время занималась и моя мать. Хотя знать этого наверняка я не могла, потому что я её больше не видела.

Может, и я думала о куклах, которых у меня никогда не было. Может, меня пугала моя собственная тень на парижских тротуарах. А может, я смеялась в лицо людям и своим страхам. Факт остаётся фактом: я была совсем ребёнком, но пела всей своей душой. Мой голос был нежным и яростным, ласковым, но в то же время непокорным и озорным. Люди останавливались посреди улицы, чтобы насладиться моим пением.

«Пение – это другой мир. Исполняя песню, я чувствую, что нахожусь где-то за пределами Земли».

Когда мне было 20 лет, меня заметил импресарио Луи Лепле, который организовал мне выступление в клубе. Он же дал мне прозвище Мом Пиаф – «маленький воробушек», соединив птичку и непослушного ребёнка. Такой я была и такой осталась на всю жизнь.

После первого выхода на сцену началась моя блистательная карьера. Я покоряла слушателей, выступая на крупнейших концертных площадках. Так я стала Эдит Пиаф – великой артисткой, которая ездила с концертами по Европе и Америке, вдохновляла режиссёров на театральные постановки, снималась в кино, подписывала контракты с крупными студиями звукозаписи. По всему миру продалось бесчисленное количество моих пластинок.

Хочешь стать такой, как Эдит? Будь добрее к людям и не зазнавайся!

В 1945 году я написала одну песню. Война только закончилась, я была влюблена и поэтому так счастлива, так полна оптимизма… Любовь, эта невероятная сила, заставляла меня просыпаться с непреодолимым желанием кричать всему миру о том, что жизнь прекрасна и волшебна.

Можно ли с этим поспорить? La vie en rose («Жизнь в розовом цвете») стала очень популярной песней. И по сей день людям хватает всего пары её нот, чтобы настроиться на восторженный, мечтательный лад. После меня её исполняли многие великие музыканты. Песня стала символом Парижа – романтичной столицы мира.

Я не была красавицей, но мои голубые с лиловым оттенком глаза, мой голос, улыбка и наивный, почти детский, характер делали меня привлекательной. Всем своим радостям и горестям я посвящала песни, которые исполняла.

Из-за страданий в раннем детстве и шока от неожиданной гибели Марселя Сердана, чемпиона по боксу, которого я любила всем сердцем, я ещё в совсем молодом возрасте серьёзно заболела. У меня выявили тяжёлую форму артрита, болезнь, причинявшую мне невыносимые страдания. Моё состояние ухудшилось после страшной автомобильной аварии, в которую я попала.

Когда мне было всего лишь 47 лет, состоялся мой последний концерт – в знаменитом концертном зале «Олимпия». Там я исполнила песню Non, je ne regrette rien («Нет, я ни о чём не жалею»). Эта песня обо мне. Зрители были тронуты. Я действительно ни о чём не сожалела: ни о плохом, ни о хорошем. Прошлое меня не волновало. Я жила настоящим, потому что его можно наполнить любовью. Именно из настоящего рождается новый день.

Что бы ни случилось, любовь даст тебе силы начать сначала. Она научит тебя летать, даже если твои крылья сломаны. Она перевернёт твою жизнь с ног на голову.

Любовь – это дар и загадка. Но она существует. Она приходит, уходит, но всегда возвращается.

Одри Хепбёрн

Актриса и гуманитарный деятель

Брюссель, Бельгия, 1929 г. – Толошна, Швейцария, 1993 г.

Необыкновенная девочка, которая удостоилась «Оскара» и стала общепризнанной иконой стиля

Если бы меня попросили назвать одно слово, которое лучше всего меня характеризует, я бы сказала «боль» или «понимание». Или даже «самоотверженность». Не жди, что я скажу нечто вроде «великая актриса» или «обладательница „Оскара“». Когда ты узнаешь мою историю, то поймёшь почему.

В детстве я была девчонкой-сорванцом, весёлой и жизнерадостной. До тех пор, пока отец не оставил нас. Меня это очень ранило, и после его ухода я стала стеснительной и неуверенной в себе. Тогда я начала мечтать, что, когда вырасту, у меня будет дружная семья и много детей, которых я буду любить.

С 6 лет я училась в частных школах вдали от дома. Единственным моим утешением в то время были уроки танцев, которых я каждую неделю с нетерпением ждала. Мне нужна была в жизни какая-то сказка, и танцы зажигали во мне искру. Я решила стать балериной!

Когда началась Вторая мировая война, мама увезла меня в Нидерланды. Она сказала, что там мы будем в безопасности. Но её надежды не оправдались. Это было страшное время. Мы так сильно голодали, что иногда нам даже приходилось есть луковицы растущих в саду тюльпанов. Мы замерзали до костей. Из-за сильного истощения я тяжело заболела.

После войны мы переехали в Лондон. Я хотела поскорее вернуться к танцам. Но преподавательница балета, к которой я пришла, категорично заявила: «Ты слишком высокая. И ты слишком давно не тренировалась. Ты никогда не станешь прима-балериной». Это положило конец моим мечтам.

«Мне не нравится выражение „страны третьего мира“, потому что мы все живём в одном мире. Я хочу, чтобы все знали, какие страдания терпит бо’льшая часть людей на Земле».

У меня совсем не было денег, и я очень нуждалась в работе. Мне удалось найти место в хоре музыкального театра, а спустя некоторое время я получила роль в фильме, который снимали на Лазурном Берегу. Во время съёмок я познакомилась с пожилой женщиной с ярко-рыжими волосами. Это была знаменитая писательница Колетт. «На Бродвее будут ставить мюзикл по моему роману. Я хочу, чтобы ты, милая моя, сыграла главную роль. Ты идеально подходишь!» – сказала она.

Успех мюзикла положил начало моей карьере в кино. Я снялась в «Римских каникулах» и получила за это «Оскар». Потом были роли в «Сабрине», «Шараде», «Моей прекрасной леди» и множестве других знаменитых фильмов.

Моя игра нравилась и критикам, и зрителям. Они называли меня выдающейся актрисой, говорили, что я могу всего лишь взглядом или улыбкой передать образ любого персонажа. Мой талант признавали, но я постоянно думала, что рано или поздно они всё поймут и скажут мне паковать чемоданы и отправляться домой. Поэтому я продолжала трудиться и старалась не привлекать к себе лишнего внимания. Я так много училась, чтобы стать балериной, и так мало – чтобы быть актрисой… Меня не покидало ощущение, что мне ещё многому надо научиться.

Лишь в одном на съёмочной площадке я была непреклонна: я не хотела выглядеть бездушной или, того хуже, глупой куклой. Поэтому я отказывалась от яркого макияжа, подплечников и откровенных одежды и белья. Я не пыталась скрыть свои недостатки, которые у меня были, как и у любого человека. В моём случае это нос пуговкой и большие ступни. Во всех сценических нарядах, какими бы они ни были красивыми, я должна была выглядеть собой, со всеми моими достоинствами и недостатками.

После «Сабрины» и в особенности после «Завтрака у Тиффани» женская часть зрителей стала воспринимать меня как реальную девушку, в которой они нашли больше родственных черт, чем в случае с другими актрисами. Так я стала иконой стиля и символом элегантности, хотя со своим детским лицом и худощавым телом прежде и мечтать о таком не могла.

В конце 1960-х я решила посвятить себя семье. Я ведь всегда мечтала быть матерью и проводить всё своё время с двумя малышами, играть с ними, готовить им пироги и другие вкусности, водить их в школу. Всё это было для меня важнее, чем карьера.

Когда дети выросли, я стала послом доброй воли ЮНИСЕФ. Я никогда не забывала о помощи, оказанной мне в годы войны, когда я страдала от голода и нищеты. Я знала, что во многих странах были (и остаются) женщины и дети, которым повезло не так сильно, как мне. Они погибали от отсутствия еды и лечения.

Единственный раз я использовала свою славу, чтобы привлечь внимание к проблеме, которую считала важной. Маленькой Одри многое пришлось пережить, но благодаря этому она стала сильной миссис Хепбёрн, знаменитой актрисой. Я перестала быть стеснительной и неуверенной в себе и смогла громко и твёрдо заявить, что этим людям необходима срочная помощь.

И этим подала пример многим.

Хочешь стать такой, как Одри? Будь сильной и улыбайся, даже когда кажется, что всё катится под откос.