Текст книги "Обеспечение: Полная свобода. Реал"

– Так Вилли Тейз – мой отец? И где он теперь?

– Черт, я не должна говорить тебе этого, но Вилли Тейз сейчас живет в Гнезде молди на Луне. Не знаю, сможешь ты поговорить с ним или нет, тут я тебе не помощница. Возможно, что ты сможешь связаться по ювви с Кори и запросить у него информацию, но он теперь старый ворчливый пердун. Кори художник, и он не любит чужаков.

– Мне показалось, что я слышал, как вчера мой отец разговаривал со мной, когда я зарубил Парвати, – истерически завывая, произнес Ренди. – Мне показалось, что я слышал голос какого-то мужчины.

– Да, ты все слышал, это я так устроила, – хихикнула язва Дженни. – Было ясно, что тебе просто необходима поддержка – ведь ты только что зарезал свою мамочку и плакал как ребенок. Вот это было зрелище, скажу я тебе! Но с тобой тогда разговаривал не сам Вилли. Это был симулятор Кобба Андерсона – твоего прадеда. Ты в курсе, что Ватикану принадлежит самая большая в мире коллекция порнографии? Так вот, «наследникам» принадлежит самый большой в мире архив банков памяти бопперов. Вышло так, что в компьютере «наследников» в Солт-Лейк-Сити находится единственная копия S-куба Кобба. Я неофициально скопировала эту копию, распаковала и загрузила ее, и с тобой разговаривал сам Кобб, Ренди, – надеюсь, что он успокоил тебя? А теперь, Ренди, послушай меня – тебе нужно убираться из Бангалора, пока Парвати не донесла на тебя. Я забронирую тебе билет на самолет. Пока пакуй вещи, я сейчас перезвоню.

Мысли Ренди понеслись со скоростью курьерского поезда.

«Ты просто молодец у меня, мальчик. Я горжусь тобой. Ты просто молодец». Значит, это Кобб Андерсон говорил с ним. Человек, который изобрел бопперов; первый человек, согласившийся на то, чтобы его личность была переведена в программный код. И он – прадед Ренди! Здорово было бы когда-нибудь поговорить с ним о том о сем. А отец Ренди… отец Ренди – Вилли Тейз, знаменитый бунтовщик и великий изобретатель! Может быть, Ренди еще удастся разыскать Вилли в Гнезде. Может, и сам Ренди сумеет стать кем-то таким же великим, как Вилли и Кобб!

Ренди принялся торопливо собирать по комнатам свои вещи и одежду и паковать их в сумку. Вилла-Джин всюду поспевала за ним. Когда в спальне снова зазвонил ювви, Ренди бегом добрался до него и прихлопнул его себе на шею.

– Да, это я, – подала голос Дженни. – Билет забронирован. Я взяла тебе место на прямой рейс до Сан-Франциско, на час дня.

– Почему так поздно, Дженни, нет ли чего-нибудь пораньше? Парвати сказала, что позвонит в «Личинку Носорога» в полдень. И ты слышала, что она вчера сказала о дакоитах? Когда в «Личинке Носорога» узнают обо мне, они пошлют целую банду, и те меня из-под земли достанут. Ты понимаешь это, девочка? Мне нужен билет на рейс до полудня!

– Ренди, прежде чем ты улетишь, ты должен будешь отправиться в «Личинку Носорога» и полностью снять на видди весь процесс изготовления суперпиявок, все, что на сегодняшний день есть у Рамануджана. Мы приготовили для тебя смарт-микрокамеру, которую можно приклеить к концу волоска на брови. Эта микрокамера размером не больше пылинки. Ты снимешь все на видди, а в полдень ты скажешь Рамануджану, что уходишь на ленч в город, а сам отправишься прямиком в аэропорт к входу номер 13. Там для тебя приготовлен билет первого класса. Никаких проблем!

– Я даже думать не могу о том, чтобы сегодня отправиться в «Личинку Носорога», Дженни. Это слишком рискованно, даже думать об этом забудь.

– Ренди, если ты не сумеешь достать для нас описание полного процесса изготовления суперпиявки, нам не будет никакого толку тебя спасать.

– Это нужно для «наследников»?

– Да, это нужно для «наследников», но и для лунных молди тоже, все равно, веришь ты этому или нет.

– Это дерьмо собачье, выдумки.

– Я сказала тебе, а ты думай как знаешь! – весело хихикнула Дженни и сморщила носик. – Слышишь, Ренди Карл, я обещаю тебе, что в Калифорнии у тебя будет новая отличная работа. Ты отправишься прямиком в Санта-Круз. Это такой маленький веселый пляжный городок в часе езды на юг от Сан-Франциско. И я устрою тебе разговор с Коббом Андерсоном, сможешь болтать с ним, сколько захочешь. Ну прекрати, Ренди, не порти нам вечеринку. Мы хотим привезти тебя в Сан-Франциско, так не мешай нам это сделать.

– О черт, я не знаю.

– Я уже позвонила и вызвала для тебя молди-рикшу. Рикша будет у твоих дверей через минуту, он же принесет для тебя микрокамеру. Потом ему приказано доставить тебя в «Личинку Носорога». Рикша останется ждать тебя у ворот завода с твоим багажом, и вы сможете уехать в ту же минуту, когда ты все закончишь. Давай не ломайся, Ренди. Ну, я прошу тебя. Пожалуйста.

– И что такое вы там задумали для меня в Санта-Крузе?

– Хорошо, хотя я не должна еще тебе это говорить, но раз уж мы с тобой хорошие друзья и все такое – хорошо, почему бы и нет. Ты будешь заниматься тем, что станешь похищать молди и отправлять их на Луну в Гнездо. Ты будешь заниматься освобождением молди, в том понимании, как это видят сами лунные молди. Репатриация молди – это одно из немногих направлений, в которых «наследники» и лунные молди сотрудничают друг с другом. Ты будешь работать с одним парнем по имени Аарби Кид.

– Похищать молди гораздо легче, если приклеить им суперпиявку, – задумчиво пробормотал Ренди Карл Такер. – И отправлять в Гнездо? Я не прочь проверить, как там поживают девчонки-молди на берегах Калифорнии. К тому же будем работать с лунными молди? Это мне тоже по душе. Черт, мне только нужно будет получше с ними познакомиться, и я сумею пробраться в Гнездо и повидать своего отца, верно?

– Ты все точно угадал, Ренди Карл, но впереди тебя ожидает и кое-что еще. Так что, мы договорились? Рикша уже дожидается тебя внизу.

– Подожди. Сначала я хочу еще раз поговорить с Коббом.

– Это можно! Сейчас я дам ему слово.

Изображение в ювви заколебалось, и сразу же после этого появился Кобб Андерсон. У Кобба было широкое мужественное лицо с высокими скулами. Волосы его были песочного цвета, а борода коротко подстрижена. Изображение Кобба было гораздо более высокого разрешения, чем Дженни; Кобб выглядел почти как настоящий, висел примерно в центре визуального узла восприятия в сознании Ренди. Расширенная симуляция Кобба включала даже запах, действующий успокоительно – от Кобба пахло старыми книгами.

– Так, значит, ты и есть сын Вилли? – спросил Кобб. – Мне нужно немного синхронизироваться с настоящим. Ведь я только что вернулся обратно с небес. Потому что все сущее есть Единственный в Солнце. Сказать по правде, мне не слишком нравится, что меня запустили на этой азимовской машине; мне нужно свое собственное личное железо.

Кобб помолчал, сканируя ответные вибрации Ренди.

– Так, значит, ты мой правнук. Понятно. Мне сказали, что с тобой плохо обращались. Бедный Ренди. Но мы сможем помочь друг другу.

– Кобб, что за человек мой отец?

– Вилли очень толковый паренек. Настоящий маг цефаскопов. Когда-то давно он спас меня и одну женщину от пуритан-расистов, а потом освободил целую кучу машин от азимовского рабства. А потом я слышал, что он…

Лицо старика затуманилось.

– Прекрати болтать у меня в голове, Дженни, и не торопи меня. Ренди, постарайся сделать так, чтобы меня освободили из этой жалкой, совершенно неадекватной свинской машины. Забери меня с собой к молди на Луну. Уговор, заметано?

– Это ты говорил со мной вчера ночью?

– Да, Ренди, это был я. Ты хочешь услышать мой голос снова?

– Если это возможно.

– Ты просто молодец у меня, мальчик. Я горжусь тобой. Ты просто молодец.

Глаза Кобба были добрые и мудрые.

– Хорошо, Кобб, спасибо. Огромное тебе спасибо.

Кобб и Дженни отключились, и Ренди переключил ювви на Вилла-Джин. Он попросил Виллу-Джин показать ему окружающее глазами суперпиявки и обнаружил, что цыпленка можно прекрасно использовать как телеробота. Ренди быстро провел Вилла-Джин по кухне, по всем ее уголкам и закоулкам, собирая кусочки оставшегося от Парвати имиполекса и шарики камота.

– Будь готова отдать этот камот мне, когда я у тебя попрошу, – напутствовал Ренди Виллу-Джин. – Не растеряй его.

Он не собирался принимать камот сейчас или даже в ближайшем будущем, хотя кто знает.

Ренди велел Вилле-Джин запрыгнуть в сумку и застегнул молнию. Итак, с Бангалором покончено. Ренди тяжело вздохнул. Он еще несколько минут побродил по своей квартире, разглядывая в окнах знакомый базар и далекие холмы. Он был здесь счастлив. Если бы только Парвати могла любить его. Когда он спускался по каменным ступеням Типу Бхарат, на его глазах блестели слезы. Возле подъезда его ждал рикша, имеющий вид повозки, в которую обычно запрягали буйволов.

В «Личинке Носорога» Ренди застал Рамануджана, взволнованно пьющего из большой кружки чай с шафраном. Рамануджан работал в лаборатории всю ночь напролет.

– Вы испытали суперпиявку на своей подружке? Каковы результаты опытов, мистер Такер? Как мы сегодня себя чувствуем, голова немного не на месте?

Рамануджан сильно потер свои коричневые ладони, заляпанные препаратами, и просиял улыбкой, не дожидаясь ответа.

– Отлично, отлично. Кстати говоря, мне удалось обнаружить процесс, дьявольски остроумный, который существенно упрощает изготовление суперпиявки. Да, совершенно радикальным образом все упрощается. Вы только посмотрите на это уравнение – оно прекрасно!

Рамануджан принялся хватать со своего письменного стола и совать Ренди под нос листки бумаги с какими-то каракулями, и Ренди, преодолевая головную боль, неохотно наклонился, чтобы дать лучший обзор микрокамере.

– Это санскрит, Шри?

– Я так понимаю, что вы изволите шутить? Символ, тот, что стоит слева, конечно же, означает знак интеграла по бесконечности, в общем виде описывающий геометрическое представление четырехмерной квазикристаллической структуры. В правой части уравнения находится семнадцать, деленное на корень кубический из p. Вот, будьте любезны. Я назвал это Уравнением Мозаики. Красота математики позволяет получить изящную технологию. А теперь пойдемте в лабораторию, и я продемонстрирую вам собственно процесс. Но прежде – ах, ах! Сканирование, как всегда, как же я позабыл! Прошу, погрузите сюда свою безрассудную голову.

Ренди был уже к этому готов. Легко прикоснувшись к брови, он снял микрокамеру и держал ее на кончике пальца до тех пор, пока происходило сканирование внутренности его головы. Легче легкого. Надев скафандры, они вошли в лабораторию.

– Значит, вы сегодня сделали несколько новых суперпиявок? – спросил Рамануджана Ренди, присаживаясь к наноманипуляторам. – Мне не терпится приступить. Нельзя ли пройти весь процесс сначала до конца, чтобы я лучше понял детали?

– В самом деле? – Рамануджана внезапно обуяла подозрительность. – Так как у вас прошла ночь, мистер Такер? Я нахожу ваше теперешнее состояние как-то подозрительно нетипичным, еще более вызывающим, чем прежде.

– Что? Да нет, все в порядке, Шри. Просто все оказалось совсем не так здорово, как хотелось, если говорить начистоту. Я прилепил к Парвати суперпиявку и трахнул ее, а потом попросил ее приготовить мне обед. А она взяла и отравила меня камотом, а потом спровоцировала меня, и я порубил ее на куски ножом. Потом все куски, на которых не было суперпиявки, сползлись и слились все вместе, и Парвати опять стала как новенькая. Короче говоря, она сбежала от меня в Замок Кург. Она больше не любит меня. И все, чего мне теперь хочется, – это заняться работой и работать двадцать четыре часа напролет, чтобы забыть ее.

Внезапно новая мысль осенила Ренди.

– Я ничуть не удивлюсь, если Парвати сделает что-нибудь, чтобы я потерял работу, – так она меня теперь ненавидит.

– А где суперпиявка?

– Суперпиявка прилипла к куску имиполекса, который остался от Парвати, и приняла вид забавного цыпленка. Я назвал ее Вилла-Джин. Теперь я смогу пользоваться Виллой-Джин как телероботом. Как летающей камерой-стрекозой. Я оставил Виллу-Джин дома.

– Телеробот! – воскликнул Рамануджан, и его бронзовое лицо растянулось в улыбке. – Это отличное применение для технологии суперпиявки!

Наклонившись вперед, он тепло похлопал Ренди по плечу:

– Мой мальчик, да тебе цены нет. Глупцы пробегают во весь дух там, где ангел не решится даже ступить ногой.

– И вы так обрадовались тому, что кусок задницы моей Парвати превратился в цыпленка?

– Я рад тому, что для суперпиявок нашлось замечательное применение в мирных целях. Теперь их можно будет применять не только в виде средства порабощения молди, теперь суперпиявка может стать легким способом, при помощи которого глупую порцию имиполекса можно будет превратить в полезного телеробота. Это же просто замечательно. Но я еще не до конца объяснил вам свою первую новость, мистер Такер. Вы помните уравнение, которое я показал вам? Применяя это уравнение в качестве метода фазной модуляции, можно совершенно простым способом превратить обычную ДИМ-пиявку в суперпиявку, всего лишь подвергнув их облучению модулированными сигналами. Это просто, как семнадцать поделить на корень кубический из p!

– Покажите мне, как это делается, – попросил Ренди Карл.

Взяв в руку параболическую антенну из серебристого пластика, Рамануджан прошествовал к аквариуму, в котором плавали старые добрые ДИМ-пиявки.

– Следите, что будет происходить, мистер Такер! Это карманный радиопередатчик, который я запрограммировал прошлой ночью.

Рамануджан направил серебристую пластиковую «тарелку» на одну из ДИМ-пиявок.

– Теперь я начинаю чирп-обработку этой пиявки при помощи сигнала, который основан на моем уравнении.

Рамануджан нажал кнопку на передатчике, и в тот же миг ДИМ-пиявка, на которую была нацелена тарелка, начала дрожать.

– Видишь? Программа инициирует пьезопластическую вибрацию, благодаря которой кристаллы переходят в состояние имиполекса‐4.

Вибрирующая поверхность пиявки приняла грубую фактуру суперпиявки; пиявка потемнела, и цвет ее стал темно-красным. Рамануджан достал новенькую суперпиявку из аквариума и передал Ренди, чтобы тот получше рассмотрел.

– Прошу!

Рамануджан прилепил мокрую суперпиявку к ювви, и динамик ювви объявил: «Я суперпиявка, тип 4, серия 2, идентификационный номер 4. Вы хотите зарегистрироваться в качестве моего пользователя?»

– Нет, – ответил Рамануджан. – Пожалуйста, отделись от ювви и снова засни.

Суперпиявка повиновалась.

– Да, это действительно что-то, – кивнул Ренди, поглаживая шероховатую поверхность суперпиявки. – Вы можете показать мне, каким образом вы программируете эту маленькую радиоантенну?

– Ты никогда не сможешь понять программу.

– Ничего, постараюсь. Как еще я научусь, если вы даже не позволяете мне попробовать?

– Ты все равно ничего не поймешь, но я покажу тебе весь процесс, просто для того, чтобы пройти через него еще раз самому.

Рамануджан переключил лабораторный ювви в режим математического экрана и сорок минут подробно читал Ренди лекцию о том, что такое Уравнение Мозаики, в котором, как это и было предсказано, Ренди не понял совершенно ничего. Но он успел все заснять на видди своей микрокамерой, и более того, Рамануджан так увлекся своим математическим бредом, что не заметил, как Ренди тихонько засунул маленькую серебристую антенну в свой белый лабораторный сапог. Внезапно раздался сигнал ювви, и Ренди поспешно попросился выйти.

– Наверное, мне нужно сходить в душ, Шри. Что-то я паршиво себя чувствую после вчерашнего. Помните, я говорил вам, что отравился. Меня, наверное, сейчас будет тошнить.

– Избавь меня от деталей, – взмолился Рамануджан. – Интересно, кто может мне звонить по этому номеру?

Пробегая через воздушный душ, Ренди оглянулся, чтобы взглянуть на того, кто звонил Рамануджану, и обнаружил, что это, конечно же, была Парвати. Ренди бегом бросился через офис Рамануджана, а потом через коридор «Личинки Носорога», на ходу сдирая с себя костюм кролика и поглубже засовывая в карман серебристую антенну. Он успел выскочить из дверей завода, когда вокруг взревели сирены. Молди-рикша дожидался его на условленном месте, готовый пуститься в путь и горячий, словно норовистый конь. Ренди вскочил в седло.

– В аэропорт! Быстро!

Молди скачками помчался вперед, похожий на огромного кролика, за один скачок покрывающего расстояние в двадцать-тридцать футов. Ренди держался за поручни что есть сил, опасаясь за свою жизнь. Нашарив в сумке свой ювви, он прилепил его на шею. Дженни уже была на связи.

– События разворачиваются очень быстро, Ренди, – сказала она, отбрасывая с глаз непослушный локон. – Но – мои поздравления, в особенности по поводу радиопередатчика! Четыре дакоита из «Личинки Носорога» уже разыскивают тебя по всему аэропорту. Я подключилась к камерам аэропорта, и мы сейчас быстро опознаем легавых.

Когда Ренди добрался до аэропорта, Дженни показала ему изображение, перекачанное из камер системы безопасности в зале вылета. Он мгновенно выделил из толпы четверых высоких и плечистых мужчин в деловых костюмах западного покроя. Двое были в солнечных очках, на голове у одного был тюрбан, другой грыз зубочистку. У всех четверых были жесткие непреклонные лица людей, с которыми не договоришься. Все четверо изучали недавние фото Ренди Карла Такера.

– Где они стоят? – спросил Ренди. – Мне лучше рядом с ними не появляться.

– Как бы это сказать – они стоят как раз возле дверей у выхода на посадку на твой рейс на Сан-Франциско. Это выход номер тринадцать. В зале ты их сразу же заметишь без труда.

Вход номер тринадцать располагался всего в пятнадцати футах от входа в аэропорт, и темные фигуры спокойных дакоитов возвышались над толпой суетящихся пассажиров. Сквозь огромное прозрачное окно аэропорта Ренди мог видеть свой самолет – огромное, управляемое молди летающее крыло.

– А можно пройти через какой-нибудь другой выход? – безнадежным голосом спросил Ренди. – Ведь для первого класса должен быть другой выход на посадку?

– Да, выход номер 14 для VIP-пассажиров, – согласилась Дженни. – Но VIP-выход находится всего в тринадцати ярдах от выхода номер 13, и дакоиты заметят тебя все равно. Нам нужно отвлечь их внимание. Я заметила, что у дакоитов есть ювви. Я попробую оглушить их шумовым потоком, но это продлится не долее нескольких секунд, пока они не снимут с шеи ювви. Нам нужно придумать что-нибудь еще. Есть какие-нибудь идеи?

– Я использую Виллу-Джин.

Ренди соединился через ювви с Вилла-Джин и, глядя ее глазами, приказал идти впереди к дакоитам. Когда до дакоитов оставалось всего метр, Ренди бросил Виллу-Джин вперед, словно летающую боксерскую перчатку. Одновременно Дженни послала в ювви дакоитов мощный сигнал статики. Вилла-Джин летала между ослепленными дакоитами, сбивая их на пол, словно кегли. Сорвавшись с места, Ренди бегом пролетел через выход первого класса № 14, мимо ничего не различающих вокруг дакоитов. Пока он бежал по проходу к салону, Вилла-Джин догнала его и запрыгнула в сумку. Дакоит в тюрбане попытался их преследовать, но Дженни послала в систему безопасности аэропорта предупреждение, и охрана оттащила дакоита от выхода на посадку. Самолет вылетел строго по расписанию.

У Ренди было удобное место возле самого окна. Некоторое время он смотрел вниз на Индию, вспоминая все, что он успел здесь повидать. Впереди его ждала Калифорния, что было совсем неплохо, а потом, может быть, и Луна. В Кентукки он вернется теперь очень нескоро. Улыбнувшись, он откинулся в кресле и уснул.

5. Терри

Июнь 2043 – октябрь 2053

Дом и Элис Перцесеп любили своих детей, хотя и не баловали их чрезмерным вниманием. Подростками Терри и Айку приходилось выполнять всю домашнюю работу. Старшая сестра Терри чаще всего кормила ужином своего брата Айка, пока Дом занимался в ресторане, а Элис оттягивалась с друзьями. Обычный ужин состоял из сандвича с тунцом или арахисовым маслом. Айк неизменно спрашивал про десерт, и неизменным был ответ Терри:

– На десерт – лимонад.

– Почему мама не ходит в магазин? – пожаловался сестре Айк в один из дней в июне 2043 года. Это был последний его день в школе перед летними каникулами. – Мы же можем купить себе любую еду, которую захотим. У отца есть ресторан и мотель.

– Наша мама ходит в магазин только за платьями, – объяснила Терри. – Или за таблетками. Единственный раз в году, когда она покупает продукты сама, бывает, когда она решает устроить специальный ужин для Дома.

Терри произнесла имя отца с заметным раздражением.

– Какие ты получила оценки за год?

– Все пятерки. А ты?

– В основном тройки, а по истории – четыре. Мне не везет.

– Отец будет без ума от такого известия, – горько заметила Терри. – Почему-то мои пятерки он никогда не замечает. Устрою я когда-нибудь ему, вот он узнает.

– Просто отцу не нравятся ребята, с которыми ты тусуешься, – объяснил Айк. – Кертис Гул и эти другие торчки-серферы, эти крысы.

– Я знаю, – кивнула Терри. – Взрослые любят устраивать из таких ребят, как Кертис и его приятели, причину всех бед, чтобы лишний раз ткнуть в нее носом. Наподобие того надувного клоуна с грузом в заднице, которого только ткнешь, а он снова возвращается обратно и стоит торчком.

– Бедный папа, – вздохнул Айк. – Устраиваешь ты ему жизнь.

– Да, бедный папа и его сыновья из «группы ненависти» Наследников Адама, – подхватила насмешливо Терри. – Знаешь, что мне нужно сделать? Мне надо было бы начать тусоваться с молди. Может быть, тогда он заметит, что я еще живая.

– Какая муха укусила тебя сегодня, сестренка? Что случилось с тобой?

– Да, – кивнула Терри, – со мной действительно кое-что случилось. Всего полчаса назад, когда я убиралась в доме и пылесосила в кабинете отца, я увидела у него на столе кое-какие бумаги. Знаешь, что я там увидела? Отцовское завещание.

– Вот, черт, он что, чем-то болен?

– Если ты решил вдруг составить завещание, это совсем не значит, что ты завтра умрешь, идиот, – фыркнула Терри. – Завещание пишут все взрослые. Это то же самое, как платить налоги. Так вот, в завещании сказано, что ты получишь в наследство ресторан, мне достанется десять тысяч долларов, а Элис – мотель, дом и все остальное.

– Десять тысяч долларов, – завистливо вздохнул Айк. – Но это же целая куча денег, черт возьми. Почему он мне вообще не оставил денег?

– Ты болван, Айк, ресторан стоит гораздо больше десяти тысяч.

– Черт, да, наверное. Я не догадался.

– И ты получишь все это один. Только потому, что ты пацан с яйцами, вот и все.

– Вау!

В то лето Терри работала кассиршей в ресторане «Грот» Дома на верфи Санта-Круза. Дом был настроен против молди самым радикальным образом и не упускал случая подчеркивать, что никогда ни один молди не будет принят на работу в его ресторан, даже на самую мизерную должность. Снаружи ресторана на вывеске значилось: «ЕДА ПОЛНОСТЬЮ ПРИГОТОВЛЕНА ЛЮДЬМИ. НАСЛЕДНИКИ – ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ». «ЗДЕСЬ МОЛДИ НЕ РАБОТАЮТ» – говорилось на другом знаке. Как бы там ни было, из-за запаха молди редко могли получить работу в ресторанах, если только судомоем или бухгалтером, но Дом любил вслух обсудить свои антимолди-настроения и всячески превозносил «наследников», несмотря на гонения, которым он мог подвергнуться по Гражданскому Акту Молди, гарантирующему равные права молди и людей.

Терри была спокойным и очень аккуратным кассиром и просиживала в конторе на высоком стуле от полудня до вечера. Она красила губы розовой помадой и волосы носила длинные и прямые. Постоянно жевала жвачку. Лицо у нее было тонкое, кожа смуглой, облик – сама сексуальность. По утрам Терри любила поспать, а по вечерам и ночам тусовалась на пляжных вечеринках, из-за чего родители устраивали дома скандалы.

Айк работал помощником на прогулочном катере Перцесепов, возившем на рыбалку туристов. Капитаном на катере был брат Дома Кармен. Обычно Айк уходил из дома очень рано утром и возвращался около четырех часов дня. Перед уходом домой, по окончании рыбалки он обычно помогал туристам чистить выловленную рыбу, потом собирал чаевые. Придя домой, он окатывал себя из шланга водой и отправлялся в «Грот» Дома, чтобы как следует перекусить. Терри отпускала Айку еду бесплатно, на что было получено разрешение Дома, при условии, что Айк не будет заказывать экстравагантных блюд.

Однажды в один из туманных августовских дней Айк появился в «Гроте» усталый и промокший, с огромными широко раскрытыми карими глазами и торчащими ежиком коротко постриженными волосами. На нем были сапоги, мешковатые шорты и грязная майка.

– Привет, Терри!

– Привет, братишка! Как сегодня чаевые?

– Не слишком.

Айк засунул руку в карман и выудил оттуда комок бумажек по одному доллару и пару пятерок.

– Клиенты наловили столько рыбы, сколько было возможно по лицензии, но оказались скупыми сволочами. Это были баптисты-«наследники» из Техаса; отцовская группа пригласила этих парней и позволила прокатиться со скидкой. Они все ждали, когда кто-нибудь подцепит на крючок бродячего молди, чтобы можно было спалить его в виски. Вместо того чтобы дать мне чаевые, одна парочка дала мне смотри что…

Айк достал из кармана и продемонстрировал Терри «евангелический ДИМ» с зацикленным голографическим фильмом о том, что молди – это предсказанный в Книге Откровений Зверь.

– Молди – это Сатана, – чирикнул маленький ДИМ, без устали демонстрирующий один и тот же кусок.

– Какая дрянь, – вздохнула Терри. – И глупость. Кроме того, заметь, они не до конца ненавидят молди, потому что пользуются ДИМ-проекторами для своих презентаций. Пользуются ДИМ, а не понимают, что ДИМ – это маленький кусочек молди.

– Они ни хрена об этом не знают, – отозвался Айк. – Когда я сказал им, что мы католики, они ответили, что Дева Мария – ложный идол. Да хрен с ними. Я голодный как черт. Терри, можно я возьму лобстера? Всего одного, вот этого, небольшого?

– Ты же знаешь, что отец говорит, чтобы я давала тебе дешевую еду, – ответила Терри. – Непроданную рыбу для начинающих варваров.

– Да, и с лимонадом на десерт. Ну ладно, Терри. Дай мне лобстера, хотя бы сегодня, всего один раз. Если папа начнет ругаться, я приму всю вину на себя.

– Он не позволит тебе принять всю вину на себя, – ответила Терри. – Ты ведь его сын. Папа прибережет всю вину для меня. Ну да ладно, старшая сестра как-нибудь это переживет. Что ты хочешь к лобстеру?

– Я хочу заодно моллюсков, чесночный хлеб, колечки лука, французской картошечки, салат из капусты, запеченной кукурузы и двойной молочный коктейль, ванильный.

– А ты здорово проголодался. – Терри заполнила листок заказа и передала его через окошко на кухню. Айк уселся на один из высоких капитанских стульев возле кассы.

– Не разваливайся так, Айк. Ты перепугаешь всех клиентов, которые приходят есть за деньги. Они могут подумать, что у нас тут притон для бродяг.

– Заткнись, – огрызнулся Айк, сильно растирая руками лицо и еще больше разваливаясь на стуле.

– Вчера ночью на вечеринке я видела малышку Камми Мартин, – сообщила Терри, чтобы уколоть брата. – Она вроде из твоего класса? Она сказала, чтобы я захватила на следующую вечеринку тебя с собой. Она говорит, что ты хорошенький.

– Камми Мартин просто воображала, – буркнул Айк. Он еще не достиг того возраста, когда полностью отдают себе отчет в том, что девчонки – это то, что вам нужно от жизни. – И какого черта я попрусь на пляжную вечеринку серферов, если у меня даже нет доски, – я буду там как болван.

– Значит, тебе нужно купить доску, Айк, – сказала Терри. – Я уже думала об этом. Мы можем купить одну ДИМ-доску на двоих и кататься по очереди. Костюм у каждого будет свой, конечно. Я уже порядочно накопила денег на этой работе, а у тебя должны остаться деньги от дня рождения и с Рождества, верно? Мы просто придурки какие-то, если живем в Крузе и не знаем, как кататься на серфе.

– Отцу это точно не понравится, – сказал Айк. – Он ненавидит серферов.

– Не все в нашей жизни должно идти так, как этого хочет отец, как ты считаешь? – спросила Терри.

– Думаю, что мне бы понравилось кататься на серфе, – сказал Айк. – Ты не считаешь, что мы уже слишком старые, чтобы начинать учиться?

– Семнадцать и пятнадцать лет – это еще не возраст, Айк, поверь мне. Стариками становятся те, кто сидит в своем ресторане целый день и только и делает, что ест. Эй, тебе принесли заказ. Иди устройся на улице, я сейчас к тебе выйду. Скажу Тересе, что у меня начались месячные и заболел живот, она подменит меня пораньше, и мы сможем сходить в магазин для серферов.

– Ты – класс, – сказал Айк и, выйдя наружу, нашел себе местечко на верфи, чтобы предаться пиршеству. Когда Терри появилась на улице, Айк почти разделался со всей своей едой и уничтожал французскую картошку и колечки лука, высасывая остатки мяса из укромных уголков лобстера. Голодные чайки кружили у Айка над головой, внизу на пляже рычали и лаяли морские львы.

Скормив панцирь лобстера морским львам, они прошли до конца набережной у верфи и дождались автобуса-молди. Не прошло и нескольких минут, как из-за поворота появилось удлиненное создание, передвигающееся плавными прыжками по песку и траве улицы. Терри махнула рукой, и автобус остановился. Средство передвижения представляло собой грекс, составленный из двадцати слившихся молди. Автобус звали Миккси.

– Привет, как дела, Айк и Терри? – поздоровалась с ними Миккси, говорившая с деревенским акцентом Среднего Запада, может быть, для того, чтобы сделать приятное туристам, а может быть, для того, чтобы посмеяться над ними. – Куда вас отвезти?

– Миккси, нам нужно в магазин серферов «Дада Кин», – объявила Терри.

– Ясно-понятно, значит, вам, молодежь, надо на угол Сорок первой улицы и Опал-Клиф-драйв, – сказала сама себе Миккси, изобразив на экране салона стоимость проезда. – Гоните монету!

Айк и Терри расплатились с Миккси, которая после этого волнообразным движением внутреннего имиполекса перенесла пассажиров в заднюю часть своего тела, где соорудила для Терри и Айка два удобных кресла. Ребята опустились в кресла, и кресла надежно обхватили их за талии. В непогоду Миккси устраивала над креслами защитные козырьки, но сегодня погода была отличная, и Терри и Айк были полностью открыты солнцу и океанскому бризу.

Тело автобуса, похожее на огромного слизняка, поползло через главный пляж. Справа была «Полоса Развлечений», парк классических курортных аттракционов, слева возвышался на холме мотель Перцесепов, «Террасный Дворик». Когда-нибудь этот мотель будет принадлежать Терри. Узнав о завещании отца, Терри сходила и пожаловалась матери, и Элис успокоила ее, сказав, что запишет отель только на нее, свою дочь, после чего Терри почувствовала себя значительно лучше. Элис даже посоветовалась с Терри по поводу того, что она думает о том, чтобы прибавить к названию мотеля приставку Чистый Свет.