Текст книги "Шпага флибустьера"

С. Шорп
Шпага флибустьера

КНИГА I

1. СУДЬБА И КРИСПИН БАРБИКЭН

Капитан Криспин Барбикэн – капитан благодаря тому обстоятельству, что он командовал пиратским кораблем у великого Моргана, – сидел в портовой таверне в Бристоле и размышлял над своим будущим. Он удобно расположился с трубкой во рту в широком кресле и пристально смотрел на огонь, пылавший в камине. Капитан был совершенно равнодушен и к гулу голосов вокруг него, и к полным восхищения взглядам неряшливой служанки, которая сновала взад и вперед между столами.

Был холодный мартовский вечер с порывистым ветром и дождем, стучащим в маленькие, грязные окна. Камин выплевывал клубы дыма, которые поднимались к низкому потолку, медленно растекались по комнате и смешивались с грубыми запахами нюхательного табака, дешевого вина и пряностей, пропитавшими помещение.

Посетителями таверны были большей частью матросы – жилистые, выносливые парни, загоревшие под тропическим солнцем и покрытые многочисленными шрамами. Бристоль был центром работорговли и ведущим торговым портом Англии, связанным с легендарной землей крови и золота – Вест-Индией.

В таверне можно было встретить женщин в безвкусных, кричащих нарядах, подмастерьев и мелких фермеров, которые с раскрытыми ртами прислушивались к фантастическим рассказам бывалых людей. Время от времени посетители бросали взгляды туда, где расположился капитан Барбикэн, но ни один не решался вторгнуться в его уединение. Вдруг с улицы в таверну ввалилась шумная компания пьяных матросов вместе с цепляющимися за них женщинами.

Их возглавлял неприятный парень в грязном бархатном сюртуке, измазанных дегтем штанах и морских сапогах. Несмотря па небольшой рост парня, его массивные плечи свидетельствовали о значительной силе, а громкий голос и развязные манеры ясно говорили о задиристом нраве. С ним под руку вошла женщина, пухлая, черноволосая, с влажными красными губами и смехом, напоминавшим визг попугая. Она дрожала от холода в своем зеленом платье с вызывающе низким вырезом и громко жаловалась на дождь.

Ее кавалер вгляделся в темноту у камина и, обнаружив обосновавшуюся там одинокую фигуру, повел свою компанию туда. Капитан не обратил никакого внимания на их приближение. Он сидел очень удобно: одна рука поддерживала глиняную трубку, локоть покоился на ладони другой руки, а взгляд был устремлен на пламя. Его щегольской костюм фиолетового сукна был отделан серебряным кружевом, широкополая черная шляпа с фиолетовым плюмажем висела на спинке кресла, рукоять рапиры поблескивала золотом. Засаленный головорез подошел, шатаясь, к капитану, предполагая поживиться легкой добычей. Ведь он никогда не встречался с соратниками Генри Моргана, которые хотя и были пиратами, но всегда одевались в кружева и бархат.

– Подойди к огню, Молл, – сказал парень хрипло. – Ты можешь расположиться здесь и обогреться.

Он подошел к креслу и свирепо взглянул на человека, сидящего в нем.

– Поднимайся, ты, разряженный петух! Уступи место тем, кто важней тебя.

Компания встретила эту остроту взрывом одобрительного хохота, и все сидящие за соседними столами повернулись к камину. Капитан продолжал так же молча, неподвижно сидеть, только бросил пристальный взгляд на задиру.

Для хвастливого главаря задир такое равнодушие явилось большим сюрпризом. В первый момент он изумился, затем, изрыгая непристойности, вырвал трубку изо рта капитана и вдребезги разбил ее об пол. Женщина завизжала от восторга и стала криками подбадривать своего кавалера.

Капитан неторопливо поднялся на ноги. Ростом он был немногим больше шести футов, – так что его темноволосая голова слегка задела почерневшие от дыма балки потолка, – а ширина плеч под фиолетовым камзолом могла вызвать у задиры опасения, если бы он имел время подумать. Однако времени для размышления у него не было. Худая смуглая рука, на одном из пальцев которой сверкал изумруд, потянулась, и как будто тиски сомкнулись на шее бандита, так что он покачнулся, а другая рука крепко схватила парня за штаны. Капитан приподнял нападавшего над землей и с грохотом швырнул в угол, на грязный и шаткий столик, сломавшийся от удара, как спичка.

В наступившей тишине капитан спокойно уселся на место и подозвал служанку, которая смотрела на эту сцену разинув рот.

– Принеси мне другую трубку, девушка! – сказал капитан и бросил ей золотую монету. – Это плата за убыток, который я причинил.

Служанка торопливо ушла, а капитан обернулся к Молл, которая стояла и пристально смотрела на него, не обращая внимания на то, что ее компаньоны вяло потащились со своим главарем за дверь, подгоняемые хозяином таверны. Остальные же посетители в молчании заворожено следили за золотой монетой. Встретив взгляд капитана, Молл призывно улыбнулась и сделала шаг вперед, но нагнулась на мрачное лицо капитана. Серые глаза смотрели на нее холодно.

– Ваше место там, миссис, с вашими друзьями, – он резко показал на дверь. – Лучше всего догоните их.

Молл была захвачена врасплох и несколько секунд бессмысленно смотрела на него. Капитан вернулся на свое место у камина. Молл сердито повернулась на каблуках и бросилась прочь, вслед за своими приятелями, под насмешки тех, кто был свидетелем ее поражения. После этого происшествия капитан Барбикэн снова остался в одиночестве.

В тот вечер он действительно был в плохом настроении. Его жизнь была полна бурных событий, лишений и опасностей, быстрых обогащений и таких же быстрых разорений, – жизнь, в которой часто не было ни времени, ни желания для раздумий и самоанализа. Но сейчас он впал в задумчивость. Он стал вспоминать свою жизнь начиная с детства: беспокойные годы гражданской войны, трудное, полное запретов отрочество в семье сквайра-пуританина до той поры, пока он не достиг семнадцати. И тогда в поисках приключений он покинул мрачную тюрьму, какой была Англия Кромвеля.

Приключений он нашел в избытке. Для того чтобы достигнуть на торговом корабле пределов Барбадоса, он стоически вытерпел все неудобства, скверную пищу и порку, которой его ежедневно подвергали. И все это – ради Индии, той невообразимо богатой земли, которая сделалась его заветной целью. К счастью, он ничего не подозревал о судьбе, ожидающей его, так же как и любого неимущего юношу, достигающего этих легендарных островов. Капитаны кораблей попросту продавали их в рабство. И вот следующие семь лет Криспин Барбикэн работал на сахарных плантациях Барбадоса, до тех пор пока не подвернулся случай бежать из этой тюрьмы. С горсткой товарищей-невольников он выкрал лодку, запасся провизией и отплыл в море, пытаясь достичь пиратской твердыни, острова Тортуга. Этот безумный план не удался, так как беглецов подобрал галеон, следующий в Испанию.

Они были вынуждены присоединиться к команде галеона и по окончании путешествия рисковали попасть на костер инквизиции. Но Криспин не собирался умирать из-за религии, в которой воспитывался, и после недолгих колебаний он перешел в веру своих захватчиков. Его обращение с радостью было принято доминиканским монахом, который был капитаном корабля, но, хотя Криспин таким образом спасся от когтей святой инквизиции, в возможности получить свободу он обманулся. Испания не была расположена миловать английских морских волков, и Криспин, из-за его исключительного роста и силы, был отправлен на галеры.

В течение года он переносил невзгоды, по сравнению с которыми пребывание на Барбадосе было просто веселой прогулкой. Скованные, неописуемо грязные, полуобнаженные гребцы час за часом в непрерывных мучениях двигали огромное весло, подгоняемые плетью при малейшей задержке, и только смерть могла принести им освобождение. Его молитвы оставались без ответа, и постепенно он потерял надежду даже на смерть: ведь если каторжники не умирали сразу, то они приобретали выносливость, равную их ужасным страданиям.

Наконец Криспин обрел свободу. После месяцев терпеливых усилий ему удалось разбить звенья цепи, сковывавшей его ноги. И когда однажды ночью галера бросила якорь в испанском порту, он прыгнул за борт и поплыл к берегу. Стражники пытались стрелять в него, но они были скверными стрелками и промахнулись.

Даже после этого беглеца могли бы схватить, если бы не дружеское участие бедной женщины, которая укрыла его в своей лачуге. И когда преследователи уверились, что он пропал, Криспин смог с необходимыми предосторожностями попытаться вырваться из Испании. Юноша пересек французскую границу и много недель спустя достиг Бордо. У него не было желания возвращаться в Англию, ведь Индия по-прежнему оставалась его мечтой, хотя и прошло столько лет. К тому же сейчас появился дополнительный стимул – глубокая и страстная ненависть к Испании. Желание отомстить и привело к решению сделаться одним из пиратов Карибского моря.

Преодолев много трудностей, Криспин попал в Порт-Ройял, который называли самым безнравственным городом в мире. Там ему не составило труда завербоваться в экипаж пиратского корабля. Присягнув черному флагу и став членом «берегового братства», он отправился в свое первое пиратское плавание. Фортуна наконец улыбнулась ему, и спустя недолгое время он нашел свое место в эскадре пирата Мансфельта, первого «черного адмирала».

Среди последователей старого пирата был молодой валлиец по имени Генри Морган, подвиги которого уже были известны среди «берегового братства». И Криспин, поняв, что служба у такого капитана может принести ему пользу, завербовался на корабль Моргана. Очень быстро разносторонние способности Криспина обратили на себя внимание капитана, который сделал его одним из своих лейтенантов. Вскоре между ними завязалась дружба.

Когда Морган в 1667 году наследовал от Мансфельта титул пиратского адмирала, между Англией и Испанией был заключен официальный мир. Но губернатор Ямайки сэр Томас Модфорд питал мало надежд на длительность этого мира. Англия не могла посылать войска, необходимые для охраны своих Карибских владений, и сэр Томас должен был искать защиту где-то в другом месте. Он послал за капитаном Морганом, и в результате этой встречи валлиец получил чин полковника.

Через три года, в течение которых перемирие между Англией и Испанией не раз нарушалось, был подписан другой мирный договор. Но политика Старого Света мало влияла на молниеносную карьеру Генри Моргана. Порто-Бэлло, Пуэрте-Принципе, Маракайбо, Панама – один за другим города Новой Испании попадали в его жадные руки, отдавали свои богатства и погибали от огня и меча. За эти три коротких года валлиец и его головорезы изрядно подорвали мощь Испании в Новом Свете и доставили в Порт-Ройял добычи на много тысяч фунтов.

Однако постоянные протесты испанского посла в Уайт-холле становились слишком настойчивыми, чтобы их и впредь игнорировать, и ленивый и сардонический король Карл был вынужден предложить Испании некоторую компенсацию. Во-первых, сэр Томас, а затем и сам Морган были вызваны в Англию отвечать за свои преступления против королевской власти. Но если представитель Кастилии надеялся отомстить за оскорбления своей страны, то он был сильно разочарован. Модфорд провел несколько лет в Тауэре, но впоследствии получил пожизненный титул мирового судьи Ямайки, в то время как «ужасный и кровожадный» Морган не был даже арестован. Его только судили, и, конечно же, он был оправдан и даже получил аудиенцию у короля. А некоторое время спустя Морган был посвящен в рыцари и получил должность губернатора Ямайки.

Однако прежде, чем это случилось, капитан Барбикэн покинул Вест-Индию. Но, в отличие от своего командира, он сделал это добровольно. Криспин на время пресытился испанской кровью и испанским золотом. Им овладело желание вернуться на родную землю и встретиться со своей семьей, которую он так долго не видел. Ему захотелось посмотреть, как живется в веселой и распущенной Англии времен Реставрации.

Однажды октябрьским днем он появился в той деревне среди холмов, откуда он уехал пятнадцать лет назад искать свою удачу. Серый каменный дом, в котором он родился, наполовину ферма, наполовину поместье, встретил его сдержанно. Родители уже умерли, а старший брат, который жил здесь после их смерти, принял его возвращение холодно. Следуя обязанностям гостеприимства, брат предложил Криспину поселиться в доме, но в их отношениях не возникло сердечности. Его утешало только то, что мир и тишина родного дома скоро наскучат тому, кто так долго жил с саблей в руке.

Этот оптимизм вскоре был оправдан, так как с первым дыханием весны Криспин отправился в Бристоль в поисках корабля, направляющегося на запад. Его поиски не увенчались немедленным успехом, и в течение тех недель, которые он был вынужден провести в порту, ему начало казаться, что он уже никогда не попадет на Карибы. Когда он сидел в портовой таверне, то чаще и чаще со смутным недовольством размышлял над своим отважным прошлым и полным неизвестности будущим. Он был еще молод, но сейчас ему представлялось, что нигде в мире, кроме как среди «берегового братства», для него нет места. К тому же сказывалась усталость после девяти лет непрерывных скитаний. Жизнь казалась капитану пустой и бесполезной.

На этом месте его меланхолические размышления были прерваны во второй раз. Дородный блондин, который неожиданно появился из внутренней комнаты, собираясь выйти на улицу, бросил взгляд на одинокую фигуру. Вглядевшись попристальней, он подошел, хлопнул огромной ручищей по плечу капитана и весело воскликнул:

– Чтоб мне провалиться, если это не Криспин Барбикэн! Что ты делаешь в Англии, старина? Собираешься в Лондон, к валлийцу Гарри?

Вопреки ожиданиям окружающих, капитан не возмутился такому приветствию. Он вынул изо рта трубку, взглянул на нового собеседника и ответил, улыбаясь:

– Нет, Том Адамс, я следовал за Гарри Морганом в битвах, а не ко двору. Что там сэр Генри будет делать со мной? Я не придворный. Но как ты попал сюда? Я встретил в порту «Девушку Ямайки», но там сказали, что тебя нет в Бристоле.

– Нет, я был в Сомерсете.

Капитан Адамс отодвинул шляпу Криспина и уселся рядом с ним. Другие посетители, видя, что они не собираются драться, потеряли всякий интерес к этой паре. Голоса, смолкнувшие на минуту, зазвучали с новой силой.

– Я возвращаюсь назад через неделю, – продолжал Адамс. – Я достаточно нагляделся на Англию зимой. Подайте мне Индию, где человек может жить спокойно, не рискуя замерзнуть или задохнуться, – добавил он, так как облако дыма, вырвавшееся из камина, заставило его закашляться.

– Ты, значит, возвращаешься? – спросил Криспин через минуту.

Но Адамс покачал головой:

– Сначала на юг, набирать груз. Затем на Ямайку.

– Ты по-прежнему торгуешь черной слоновой костью?

Работорговец засмеялся:

– Человек должен жить, Криспин, а плантациям нужны работники.

Затем он хитро взглянул на Криспина:

– Ты ищешь рейс на Порт-Ройял?

Капитан Барбикэн коротко засмеялся:

– Я не хочу попасть в Африку, Том, и не надо испытывать на мне свою дьявольскую хитрость.

– Мое предложение совсем не так уж плохо.

– Спасибо, Том, я подожду другой корабль. Я не спешу.

– Как пожелаешь, – Том пожал плечами. – Мне все равно, но, если ты изменишь свои намерения, всегда можешь рассчитывать на мой корабль.

Он поднялся и сверху вниз посмотрел на Криспина:

– Мы отплываем через шесть дней.

Том кивнул капитану и двинулся к двери, которую предупредительно распахнули перед ним. Капитан остался сидеть у огня, слова работорговца прокручивались в его сознании. Он следовал за Генри Морганом с прибылью для себя – изумруд, который красовался на его правой руке, был найден в Панаме, и это была лишь малая часть добычи. Этот камень навел капитана на мысль поехать в Лондон, где Морган – теперь сэр Генри – вел жизнь придворного. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Такая перспектива вдохновляла его не больше, чем любая другая.

Наконец он поднялся, набросил плащ на плечи и вышел на улицу. Дождь прекратился, и луна выглядывала из-за рваных облаков. Капитан надел свою широкополую шляпу и пошел быстрым шагом, не подозревая, что движется навстречу своей судьбе.

Вдруг неясный крик донесся сквозь порывы ветра. Капитан взялся за рапиру. Он внимательно прислушался и вновь услышал крик, донесшийся со следующим порывом ветра. Пробежав дюжину шагов до угла следующей улицы, он увидел двух мужчин, энергично атаковавших третьего. Несчастный прижался спиной к стене, защищаясь из последних сил. Его шляпа упала, и в лунном свете блестели седые коротко стриженные волосы.

Криспин выхватил рапиру из ножен и обрушил на одного из нападавших удар, знаменитый среди «берегового братства». Обычное оружие пиратов – сабля, но капитан предпочитал более изящную и смертоносную рапиру. В годы скитаний он достиг опасного мастерства во владении этим оружием.

Защищавшийся оказался неважным фехтовальщиком, и для второго убийцы достаточно было минуты, чтобы обезоружить свою жертву. Шпага старого джентльмена со звоном упала на землю. В этот момент Криспин достал своего противника точным ударом и уложил его на землю.

Капитан позволил второму бандиту убежать и перенес внимание на старого джентльмена, который поскользнулся и свалился у стены. Вложив рапиру в ножны, он склонился к упавшему, стараясь найти рану. Скоро он обнаружил глубокую рану на левом боку бедняги и попытался остановить кровь своим платком. Вдруг раненый заговорил:

– Благодарю вас за помощь, – слова он произносил с трудом. – Я прошу вас, помогите мне добраться до дому. Сам я не могу идти.

– Я готов, сэр, но вам нужен врач. Если бы вы разрешили мне…

– Нет, нет, врач мне сейчас не поможет. Убийцы хорошо сделали свое дело. Я умоляю вас помочь мне попасть домой. Меня там ждут.

– Хорошо, – сказал капитан Барбикэн, поднимая на ноги пострадавшего человека. – Куда идти, сэр?

Он помог раненому уйти, оставив тело неизвестного убийцы лежать на земле. Короткая стычка не привлекла внимания, так как подобные происшествия были не редки в портовом городе. Подойдя к узкому дому на бедной улице, капитан с силой ударил в дверь ногой. Спустя некоторое время внутри послышались шаркающие шаги, стукнул засов, дверь немного приоткрылась, и ворчливый женский голос потребовал объяснений.

– Поди прочь, женщина, этот джентльмен ранен! – воскликнул Криспин, но, вместо того чтобы послушаться, старая карга попыталась закрыть дверь. Капитан просунул ногу в щель, толкнул дверь и вошел в дом, игнорируя протестующие крики женщины.

Он обнаружил тесную, грязную прихожую, скудно освещенную дешевой свечой, которая только подчеркивала уныние и грязь окружающей обстановки. В конце прихожей виднелась шаткая лестница, исчезающая в темноте. Немного света падало через открытую дверь из комнаты старухи.

Когда она рассмотрела наконец лицо человека, которого привел этот стремительный незнакомец, гнев сменился испугом. Старуха всплеснула руками и разразилась причитаниями. Криспин, понимая, что он не найдет помощи у этого бедного, глупого создания, прошел в прихожую. Он громко позвал на помощь, и его голос эхом разнесся по дому.

Как бы в ответ ему на лестничной площадке появился свет. Вслед за этим на верхних ступеньках лестницы показалась молодая женщина и застыла там, глядя вниз. Свеча освещала серое платье, широкий белый пуританский воротник и выбившуюся из-под строгого белого чепца золотисто-рыжую прядь. Все это капитан разглядел, пока женщина спускалась по лестнице. Внезапно раненый потерял сознание.

– Дедушка! – воскликнула женщина. – О боже! Что случилось?

– На улице на него напали бандиты, мадам, – ответил Криспин. – Я опасаюсь, что он тяжело ранен. Если бы вы показали дорогу…

– Да, да, конечно, – она повернулась и стала подниматься назад по лестнице. Проведя их коротким коридором и открыв дверь комнаты, она отошла в сторону, пропуская их вперед. Мальчик лет двенадцати бросился им навстречу, но девушка отстранила его и показала на кушетку, стоящую в углу комнаты.

– Сюда, сэр, пожалуйста, – сказала она тихо и обратилась к мальчику:

– Джонатан, принеси несколько подушек. Поторопись!

Мальчик исчез во внутренней комнате и мгновенно вернулся, неся груду подушек. С их помощью он стал устраивать старика как можно удобнее. Раненый очнулся от обморока, по его лицо оставалось пепельно-серым, а глаза начали стекленеть в преддверии смерти. Криспин заметил эти безошибочные признаки смерти, но девушка была менее опытна. Она посмотрела на деда и порывисто воскликнула:

– Мы должны сходить за врачом! Вы такой добрый, сэр! Могу я попросить вас еще помочь нам? Мой брат пойдет с вами. Джонатан…

Она давала мальчику наставления, когда Криспин взял ее за руку. Она запнулась на полуслове, посмотрела капитану в лицо, и он вдруг обнаружил, что она много моложе, чем ему показалось вначале, – лет семнадцати-восемнадцати. Тогда он серьезно сказал:

– Едва ли врач может спасти его, мисс. Он умрет раньше, чем мы успеем привести врача.

– Нет! – она выдернула руку и с ужасом взглянула на него. – Я не верю в это! Вы же не доктор!

– Нет, мисс, но я так часто видел смерть, что узнаю ее и сейчас. Если вы не верите мне, то всмотритесь получше в его лицо.

Вместо того чтобы сделать это, девушка испуганно и негодующе смотрела на этого богато одетого незнакомца, который так непринужденно говорил о смерти. Капитан же, продолжая хладнокровно рассматривать ее, отметил, что ее лицо прекрасно чистой красотой, с изящными чертами и темно-синими глазами. Он вдруг с любопытством отметил контраст между привлекательной внешностью девушки и убогой обстановкой ее жилища.

– Он прав, дитя мое, – слабо сказал старик. – На этот раз они действовали без ошибки. Теперь природа доделает за убийц их работу. – Он остановился, чтобы собраться с силами, и поднял дрожащую руку.

– Подойди поближе, любовь моя, чтобы я мог видеть тебя. Фрэнсис, поставь свечу рядом со мной.

Она повиновалась и склонилась над стариком, взяв его слабеющие руки.

– Дедушка, я умоляю тебя! Позволь мне, по крайней мере, осмотреть рану. Может быть, она не так серьезна, как ты думаешь.

– Нет, моя любовь, у тебя не хватит способностей, а у меня так мало времени. Помолчи немного и дай мне сказать. Где этот незнакомец, который привел меня домой?

– Он здесь, дедушка.

Капитан, который оставался в стороне, подошел поближе и склонился над кушеткой. Он снял свою широкополую шляпу, и умирающий внимательно вгляделся в смуглое лицо, резкие черты которого смягчали красивые серые глаза. Очевидно, осмотр удовлетворил раненого.

– Сэр, – сказал он с расстановкой. – Я не знаю, кто вы и что побудило вас не задумываясь рискнуть своей жизнью, но я верю, что вы не откажете мне в помощи, так же как вы сделали это, обнаружив меня в окружении убийц. Поэтому я отважусь обратиться к вам с просьбой, несмотря на то что я не знаю вашего имени. Хотя то, что вы подвергались опасности, помогая мне, может служить мне гарантией.

Слабая улыбка тронула губы капитана:

– Опасность была моей спутницей в течение многих лет, а что касается имени – капитан Криспин Барбикэн с Ямайки к вашим услугам.

– А я, сэр, – ответил умирающий, – Ричард Крайл, второй маркиз Ротердэйл. А это мои внуки: леди Фрэнсис Крайл и лорд Шервин.