Текст книги "Только тебя люблю…"

Только тебя люблю…
Сабит Алиев

Дизайнер обложки Мария Брагина

© Сабит Алиев, 2017

© Мария Брагина, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-0483-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первый день осени… Внезапно над городом прокатился тяжёлый раскат грома, по крыше дома забарабанили капли. Старинные часы с интарсированным корпусом показывали восемь утра. Доцент Бауманскогоуниверситета Борис Гусев проснулся очень рано, мысли не давали ему покоя.

– Дождь запел … – сонным голосом пробормотала Сара.

Борис, ничего не отвечая, продолжал машинально вести счёт упавшим каплям дождя: «Одна, две, три, четыре…» Затем повернулся к спящей девушке и поцеловал её.

– Ты – лучшая женщина на свете, твоё тело, словно мёд, всёсладкое, с головы до пальчиков ног, – он ещё раз поцеловал её, теперь уже в лоб.

– Я тебя люблю… – пробормотала она, приоткрыв глаза.

– И я, только тебя… – ответил он. – Прости, что я тебя подвёл вчера… – Борис отвернулся от неё.

– Не надо об этом, мне с тобой всегда хорошо, ты же знаешь. Достаточно того, что ты рядом, – она поцеловала его в шею, – рядом с тобой я всегда чувствую себя женщиной, любимой, желанной… Мы с тобой вчера просто любили друг друга… Мне этого довольно. С другой стороны, разве это так важно для тебя? – она открыла глаза.

– Важно… В любви всёважно, особенно мелочи.

– Ты же сам мне говорил, что секс – это игра…

Борис улыбнулся, но ничего не сказал в ответ, а лишь глубоко вздохнул.

– Почему у моего мальчика нет настроения? – она прижалась к нему ещё сильнее.

– Ты завтра улетаешь, и я тебя теряю.

– Совсем даже не теряешь. У нас есть сегодня целый день и целая ночь, которую мы можем провести вместе. Я просто на время отлучусь, – она пригладила его густые волосы, торчавшие в разные стороны после сна. – Папа с мамой меня ждут, я с лета не была на родине. Мне надо поговорить со своими, объяснить им… Хотя… – И, немного помедлив, добавила: – К тому же в компании BPвсёочень строго, меня с работы отпустили только на два дня…

Борис больше не произносил ни слова, а дождь продолжал барабанить по крыше. В комнате стало холодно, ветер гулял по комнате.

– Закрой окно, – попросила Сара, – холодно.

Он встал, подошёл к окну и закрыл его, потом снова лёг в постель, всёбез единого звука.

– Что молчишь? – она принялась гладить его по голове.

– Не знаю… Впервые в жизни ощущаю такую пустоту внутри. Сейчас лежу с тобой и не могу представить, как я буду без тебя. Как ты там будешь, одна? Восточный город, люди другие, всёчужое…

Сару несколько озадачил этот разговор. Какое-то время она лежала тихо, потом сказала:

– Я там буду не одна, а со своими родителями, братьями… И ещё, почему ты говоришь, что там всёчужое? Это мой родной город – и самый большой город на Кавказе, – произнесла она твёрдо.

– Одна, без меня, я имею в виду… А Москва для тебя не родной город?

– Да, но на первом месте стоит Баку. Жизнь там другая, она очень отличается от здешней, московской. Тебе надо как-нибудь полететь туда со мной…

– Ты этого хочешь? – спросил Борис, быстро взглянув на Сару.

– Ну конечно, хочу, дорогой.

– Тогда как-нибудь полетим с тобой туда.

– Кстати, ты знаешь, что означает название Баку?

– Нет, не знаю.

– Есть предположение, что слово «Баку» произошло от персидского слова «бад кубе» – обдуваемый ветром.

– Получается, там всегда ветрено?

– Почти всегда дует ветер с Каспийского моря. И пахнет нефтью.

– Сам бы я никогда не догадался, – слегка улыбнулся он.

Борис, конечно, знал все это, но не останавливал Сару. Ему нравилось, с какой гордостью она каждый раз рассказывает о городе, где родилась и выросла.

Она села на подоконник, и стала смотреть во двор с высоты второго этажа. Борис принёс из кухни чашечку кофе и тарелку с клубникой. Поставил рядом с ней, прикоснувшись губами к её щеке.

– Вот, я сам сварил для тебя. Конечно, я не умею варить настоящий восточный кофе, но старался, как мог. Onlyfor you…

Она кокетливо прищурив глаза ответила:

– Teşekkürler…

– Как? Повтори, пожалуйста…

– Teşekkürler… – улыбнувшись, она выбрала самую большую ягоду, откусила половину, протянув вторую часть Борису.

– Переведи.

– Это означает «благодарю». Ты со мной на английском, я с тобой на своём. А что? Раз ты меня любишь, обязан знать мой язык, я же русский знаю…

– Если ты выйдешь за меня замуж, я обещаю, что выучу азербайджанский!

Она ничего не ответила и отвела взгляд.

– Ну, что молчишь?

Она отпила из чашки, наслаждаясь вкусом крепкого сладкого кофе, и надкусила ещё одну ягоду.

– Вкусно… Ты знаешь, наши мужчины не привыкли так ухаживать, я имею в виду сварить кофе, приготовить еду для любимой женщины. Почти никто из них этого не делает… Одним словом, у нас всёнаоборот.

Он покачал головой и, улыбнувшись, сказал:

– Но вы сами избаловали своих мужчин…

– Совершенно верно! – согласилась девушка.

Они помолчали. Борис протяжно вздохнул:

– Все меня покидают. Вот и домработница ушла.

– Аманда?

– Да, Аманда. Рано утром ушла, вчера отпросилась у меня. У кого-то из её многочисленных родственниц сегодня день рождения.

– И что, прямо с утра отмечают? – удивилась она.

– Не знаю. Филиппинцы – они из другого мира, нам их не понять, и они нас не понимают. Я даже обрадовался, что она уйдёт сегодня, и мы с тобой останемся одни… – с грустью в голосе добавил он.

– Милый, я улетаю всего лишь на два дня. Перестань грустить, прошу тебя. Люди расстаются на годы…

– Скажи это моему сердцу, если, конечно, оно тебя поймёт…

Они опять надолго замолчали.

– Дождь все ещё идёт?

– Да. Мне нравится дождь… У нас говорят – если хочешь, чтобы Бог услышал твои молитвы, помолись, когда идёт дождь. Так всегда говорила моя прабабушка. Это просто пословица.

– Бабушки как старый сундук – внутри много всяких богатств, я имею в виду знаний. Когда они начинают говорить, то все вокруг молчат. Умение рассказывать одну и ту же историю многократно, и каждый раз по-новому дано только им…

Она согласно кивнула:

– Ты прав. Прабабушка умерла, когда мне было пятнадцать. Я тогда была у неё единственная правнучка, и назвали меня в честь неё, – глаза Сары погрустнели. – У меня был шок, долго не могла в себя прийти. Никогда не думала о том, что она когда-нибудь умрёт… Очень мудрая… До сих пор она как живая перед глазами… Мне её очень не хватает.

– Тебе повезло, а я не помню ни бабушку, ни прабабушку. Завидую тебе белой завистью, если ты часто вспоминаешь о ней, значит, она всёещё жива для тебя, – грустно улыбнулся он.

– Да, конечно, в моей памяти она жива… Ей было девяносто четыре года. Она была для нас связующим звеном с нашими предками…

На глазах Сары показались слезы. Борис обнял её, пытаясь успокоить.

– Не плачь. Надо молиться за неё. Она прожила достойную жизнь. Дай бог всем так…

– Перед смертью, – продолжала Сара, словно не слыша его, – все собрались вокруг неё. Я села рядом и взяла её руку в свои. Не могла удержать слез, расплакалась… Бабушка посмотрела на меня и сказала: «Будь всегда мужественной, и пусть всемогущий Аллах благословит тебя». Потом она слабым голосом сказала свои последние слова: «Будьте дружными и сохраняйте нашу семью…» Вот эти слова – «сохраняйте семью» – запомнились мне навсегда. Её смерть была первой несправедливостью, с которой я столкнулась в жизни.

– Какие у тебя холодные руки, Сара! – Борис сжал её ладони.

– Руки как руки. Просто засмотрелась на дождь и вспомнила её…

Он взял её на руки

– Одевайся, поехали.

– Куда?

– Просто хочу прокатиться с тобой по Москве. Позавтракаем где-нибудь?

Он уже стоял перед шкафом, решая, что надеть. Сара подошла к нему и положила голову на плечо. Он провёл ладонью по её щеке, вытирая остатки слез.

– Куда ты намерен ехать? На улице холодно и дождь…

Голос её был уже тих и спокоен.

– Когда ты рядом, я не чувствую холода.

Он поцеловал её.

– Ты просто великолепная… Поехали, по дороге решим, что делать. И, раз твоя бабушка говорила, что надо молиться, когда идёт дождь, мы так и сделаем – будем молиться, держа друг друга за руки.

– И что же мы будем просить у Него?

– Счастливое будущее для нас…

– Нет никакого счастливого будущего. Счастливым может быть только настоящее, и только оно.

Сара тоже начала одеваться. Через десять минут они уже сидели в машине. Борис завёл двигатель и взглянул на неё:

– Надо чуть подождать, говорят, три минуты достаточно, чтобы двигатель прогрелся.

– Мой папа вообще не греет мотор, завёл и поехал.

– Какая машина у твоего папы? – он посмотрел на неё.

– Да я в них не разбираюсь особо… Сейчас… – она открыла свою коричневую сумку Hermes и достала iPhone. – Я сейчас тебе фото покажу. Вот!

– Это «Тойота-Ленд-Крузер». Отличная машина, можно сказать, вечная.

Он покачал головой в знак одобрения

– Ну ладно. Поехали. Пристегни ремень. Моя главная забота – доставить тебя целой и невредимой.

***

– Проголодалась? – хриплый голос Бориса словно ожил.

– Ужасно, – ответила Сара, улыбаясь.

– Сейчас закажем еду, – он нетерпеливо потёр руки, – ты что хочешь?

– Чай с чабрецом…

– Я имею в виду – что будем есть?

– Азербайджанский кю-кю.

Они сидели у большого стеклянного окна, на втором этаже круглосуточного кафе Fresh, которое стояло прямо на Садовом кольце, рядом с Министерством иностранных дел. Борис оглянулся вокруг в поисках официанта.

– Похоже, мы с тобой тут одни, – улыбнулся он, наклоняясь к ней.

– Ты знаешь, я очень рада, что мы с тобой тут одни, – она хихикнула.

– Извините, – молодой парень лет двадцати трёх быстро подошёл к ним и положил меню на стол, – простите за задержку.

У него была несоразмерно длинная, словно вытянутая голова, которой он будто виновато покачивал.

– Принесите нам чай с чабрецом, и, если есть, кю-кю азербайджанский, – сказал Борис, посмотрев на его бейджик, и добавил: – Аслан.

– Чай с чабрецом есть, а кю-кю, к сожалению, нет. Может, что-нибудь другое закажете?

– Ладно. Оставьте нам меню и принесите чай.

Борис взял меню и передал Саре.

– У вас есть омлет? – Она отложила меню в сторону, даже не взглянув.

– Омлет из яиц, сливок и сыра. Подаётся с тремя тостами, крем-сыром и сливочным маслом, – мигом отозвался Аслан, словно с самого начала ждал этого вопроса.

– Я буду омлет, Борода! Ты тоже?

Очень часто она звала Бориса Бородой. Он отрицательно покачал головой:

– Мне, пожалуйста, принесите блинчики с творогом.

Официант, повторив заказ, торопливо ушёл.

– Мне надо ещё успеть зайти за конфетами, папа очень любит московский шоколад. Говорит, это вкус его юности, особенно «Мишка косолапый» и «Алёнка»…

Улыбнувшись, Сара вздохнула.

– Он ведь служил в армии здесь, в Подмосковье, ему даже предлагали остаться, но он не согласился. Родину свою он любит безумно, – она опять вздохнула, – да ещё бабушка настаивала, чтобы он вернулся домой, – мол, ты у меня один сын, неужели останешься в России? Вот так материнская любовь очень часто встаёт у нас на пути…

– Но, мне кажется, он сделал правильный выбор, родина – она одна, как и мать, заменить её нельзя ничем. Я родился в Москве и вырос здесь, сколько у меня возможностей иммигрировать в Америку, но я не хочу, моя родина – Россия…

Подошедший официант молча поставил на стол чайник с чаем и снова удалился. Борис разлил чай по чашкам.

– Где ты собираешься покупать конфеты?

– Да в любом магазине, лишь бы не забыть. И ещё колбаску, сырокопчёную, папа тоже всегда просит привозить. Самое смешное, – она взяла чашку с чаем, – он скушает два-три кусочка в первый день, а все остальное лежит в холодильнике, пока мама не выбросит.

– Колбасу?

– Да, она у меня верующая, колбасу не ест. Религия не одобряет.

– Понятно… Значит, папа ждёт от нас колбасу и конфеты.

Борис сразу задумался, где лучше все это купить.

– Борода, гостинец папа ждёт лично от меня. Давай не будем обобщать. Пока не будем, – добавила она, – прошу…

– Ваш омлет и блинчики, – услужливо сказал подошедший Аслан. – Что-нибудь ещё?

– Нет, пока всё. Принесите потом два капучино.

Когда официант ушёл, Борис заметил Саре:

– Почему ты всегда рубишь с плеча? Всегда стараешься замять разговоры на эту тему! Разве я говорю что-то необычное? Мы с тобой уже шесть месяцев вместе… Но когда я говорю «мы» – заметь, я не разделяю нас с тобой, – ты всёвремя меня останавливаешь.

Сара не ответила ни слова.

– Ну, скажи хоть что-нибудь! Очень прошу, не молчи…

– Кстати, – она, улыбнувшись, подняла на него глаза, – ты во сне кричал сегодня. Даже разбудил меня.

– Я кричал? – переспросил Борис удивлённо.

– Первый раз у тебя это?

– Не знаю, я ничего не помню, – он пожал плечами, – наверно, первый… Я, видимо, кричал, потому что ты уходила от меня, а я звал тебя, кричал вдогонку…

– Не кричал – орал изо всех сил.

Борис смущённо улыбнулся.

– Когда от нас уходит любимый человек, мы должны сделать все, чтобы остановить его. Иногда лучше закричать, это больше помогает, чем ласковые слова.

– Да… Ты ешь, ешь, мой любимый человек…

– И ты, моя любимая женщина, тоже ешь, сейчас остынет твой омлет…

Ненадолго за их столиком возникла тишина, слышался только стук вилок, но вскоре её нарушил официант.

– Ваши два капучино, что-нибудь ещё?

В этот раз он посмотрел на Сару.

– Спасибо, пока всего достаточно, – она поправила непослушные волосы, спадающие на лоб.

– Хорошо, если что, я внизу.

Он удалился.

– Кажется, ты ему понравилась, – насмешливо сказал Борис.

– А он мне нет. Оставь эти иронические разговоры для своих студенток, их у тебя много, так что можешь издеваться над ними сколько хочешь.

– Да? И наорать могу на них?

– Разумеется, можешь…

– А на тебя?

– Только во сне, – она опять улыбнулась, – тем более ты уже это сделал сегодня. Но, заметь, я не обиделась. Я всёещё тебя люблю…

– Только тебя люблю… – эхом отозвался Борис.

– Борода, расскажи мне, пожалуйста, не скрывай. Что ты видел во сне? Я чувствую, ты что-то не договариваешь…

– Мой сон тебе не понравится.

– Почему? Ты и правда на меня кричал во сне?

– Нет.

– А что тогда?

– Убил… – произнеся это, он внимательно следил за реакцией Сары.

– Как? Кого убил?

– Коня… Масти не помню. Помню только, я был в пустыне с группой людей. Нас было много, и мы куда-то шли. Одна из лошадей заболела, и я почему-то решил убить её. Я зарезал коня ножом. А конь этот был самым красивым из всех…

– Зачем же ты зарезал его?

– Не знаю, – он снова пожал плечами, – не знаю, наверно, была причина, но я не помню.

Сара выжидающе молчала.

– Я помню, что он, увидев нож в руке, посмотрел на меня и закрыл глаза. Как бы почувствовал, что его ждёт… Ужас! Страшный сон…

– И ты кричал, потому что убивал?

– Не помню… Мне было жалко его, но я не мог ничего поделать. Не могу рассказать более подробно, запомнил только это ощущение пережитого ужаса, – добавил Борис.

– Хорошо, что весь пережитый тобою ужас остался там, – сказала она дрожащим шёпотом.

Внезапно зазвонил телефон Бориса. Увидев номер, он натянуто улыбнулся и быстро перевернул телефон экраном вниз, явно растерявшись, даже заёрзал на стуле.

– Почему не отвечаешь? – с любопытством спросила Сара.

– Да так… Ненужный человек, потом перезвоню. Не хочу тратить это утро на пустые разговоры…

– Ты уверен, что это ненужный человек?

Она доела остатки омлета.

– Да, уверен, – он поднялся с места, взяв телефон. – Я выйду на улицу.

Спустившись на первый этаж и выйдя на крыльцо, он нажал на кнопку приёма вызова.

– Что нужно? – спросил раздражённо.

– Нам надо увидеться. Причём сегодня, днём или вечером, неважно.

– Именно неважно! Всё это неважно для меня! – заговорил он в ответ. – Я раньше тебя просил, а теперь требую, чтоб ты больше не звонила мне, никогда! Оставь меня в покое, Алиса, ты что, русского языка не понимаешь?

– Понимаю, не кричи на меня! Я тебе уже не жена, кричать будешь на свою женщину. Как её там зовут? – она запнулась на несколько секунд, затем язвительно добавила: – А, провинциалка Сара!

– Оставь нас в покое…

– Нас? Теперь ты уже так говоришь? Вы что, поженились? Я тебе это не прощу, ты слышишь?

– Я не собираюсь с тобой ничего обсуждать!

– Ну и не обсуждай. Когда я её найду, Борис, ты увидишь, что я с ней сделаю. Я её лицо исцарапаю ногтями! Пусть оставит тебя в покое! Ты мой!!!

– Да пошла ты к чёрту…

Он нажал отбой и, повернувшись, увидел прямо перед собой Сару. Борис озадаченно заморгал и обвёл её взглядом с головы до ног, не зная, что сказать.

– Пошли, дождь идёт, – прошептала она, и они вернулись в кафе.

– Постой!

Он схватил её за руку.

– Я всёобъясню, она моя…

Отдёрнув руку, она прижал [ПW1] а указательный палец к губам, словно призывая к молчанию.

Когда они вернулись за столик, Сара, убедившись, что вокруг нет лишних ушей, сказала:

– Никогда не рассказывай о себе ничего личного, не убедившись, что вокруг никого нет. Людям только дай повод для сплетен. И, поверь мне, не важно, знают эти люди тебя или нет.

– Но мы же с тобой были одни, и нас здесь никто не знает.

Он показал рукой на почти пустое кафе.

– Мне плевать на всех остальных, главное – это ты!

– Мне тоже, но мы уже зашли внутрь, а на первом этаже сидят люди, и официанты есть. Зачем им знать о том, что звонила твоя бывшая жена?

– Ты права, – он растерянно почесал бороду, – какая ты у меня мудрая!

Они сели.

– Я знаю, кто она, – сказала Сара. – Однажды, наверно, месяца три-четыре назад у меня зазвонил телефон. Я подняла трубку и услышала незнакомый женский голос. Она сказала: «Ну, здравствуй, Сара, не ожидала моего звонка?» Я спросила, кто это, тут она начала орать: «Ты что, сучка, не узнала меня, я Алиса, жена твоего любовника, оставь его в покое…» И так далее. Короче, пустые разговоры…

Борис удивлённо покосился на неё.

– И что ты ответила ей?

– Ничего, – она улыбнулась, – послала к чёрту.

– Не понимаю, – он нервно потирал бороду, недоумевая, – откуда она узнала твой номер? Как она вообще догадалась о твоём существовании?

– Ну, со временем, наверно, узнаем, иногда ответ приходит намного позже, чем вопрос.

– Только когда он придёт, то уже не будет иметь такого значения.

Борис напряжённо сжал губы в одну линию.

– Честно, меня это не волнует! Скажу больше, мне нет разницы, где она нашла номер и откуда узнала про меня. Пусть она волнуется, ведь я рядом с тобою, а не она.

– Давай мы тебе номер поменяем? [ПW2]

– Нет! Я её не боюсь, ещё не хватало, чтобы я из-за неё меняла номер. У меня на него все контакты завязаны.

– И после этого она больше не звонила тебе?

– Я её номер сразу занесла в чёрный список.

– Всё понятно.

Он покачал головой.

– В следующий раз, когда она тебе позвонит, скажи мне. Если я буду рядом, то говори при мне. А то получается, что ты от меня что-то скрываешь… Хотя пусть только попробует ещё раз позвонить! – недовольно бормотал он. – Почему ты мне не рассказала про этот звонок?

– Зачем? Она этого и добивается – я тебе расскажу, ты позвонишь ей, будешь ругаться… Возможно, найдётся повод для встречи… Я решила выждать. А почему вы расстались?

– Потому что она идиотка! – сказал он резко, затем добавил: – Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что меня к ней привлекло. Очень часто об этом думаю и никак не могу понять.

– Думаешь о ней?

– Нет, о том, как я мог жениться на ней. Как будто и правда мы притягиваем к себе всёто, что нам не нравится. У неё холодное сердце…

– Ты всёэто сейчас понял?

– Нет, где-то около года назад осознал до конца. И сразу ушёл от неё, оставил квартиру. В виде бонуса, – он усмехнулся. – Нет, ей подавай квартиру в центре Москвы. Ни стыда, ни совести, всё время чего-то не хватает…

– Борода, давай забудем о ней, – прервала его Сара

– Забудем, – повторил он тихо, потом выпрямил спину и посмотрелна Садовое кольцо из окна и произнёс: – А давай сегодняшний день проведём вместе?

Губы девушки расплылись в нежной улыбке.

– Я не против…

***

Сара открыла глаза. На табло электронных часов светились цифры: 8—20. Полежав ещё несколько минут, она протянула руку к прикроватной тумбочке, пытаясь на ощупь отыскать телефон. Хотелось написать Борису, ещё раз сказать о своей любви к нему… Пальцы лихорадочно шарили в поисках телефона, и тут Сара вспомнила, что вчера перед сном оставила его на подоконнике. Пришлось встать и подойти к окну. Посмотрев на экран телефона, где часы показывали 8—23, она глубоко вздохнула и принялась писать: «Борода, я тебя обожаю! Я тебя люблю… Мне так сладко с тобой…»

– Сара, – в комнату вошла мама, – дочка, ты проснулась? – спросила она ласково.

– Да, мама. Что-то случилось? – она отложила телефон.

– Ничего не случилось. Ты чего так рано встала? Раньше я такого за тобой не замечала, – говоря, мама одновременно прибирала в комнате.

Сара приподнялась, оперлась на локоть и заговорила:

– Ты права, мама, просто раньше по утрам мой мозг буксовал, поэтому тело лежало без движения некоторое время. Порой даже имя своё не могла вспомнить, пока постепенно в себя не приду. Но все это уже в прошлом…

– Может, тебя что-то беспокоит? Может, ты влюбилась, а я не в курсе? – мать испытующим взглядом смотрела на дочку.

Сара вспомнила глаза Бориса, как поначалу она чувствовала себя неуютно под взглядом этих кошачьих зелёных глаз. Она хотела сказать: «Почему может, так и есть», но не смогла. На её губах снова появилась улыбка, и Сара притворилась, что не слышала последних слов матери.

– Ну, дочка, не молчи! Может, всё-таки расскажешь…

– Да просто не спится мне… – она была несколько удивлена этими настойчивыми вопросами. Затем встала, чтобы взять халат.

– Не смотри на меня, мама… Я стесняюсь…

– Не смотрю, – мама отвернулась, – подумаешь… Не я, что ли, вырастила тебя? Не я тебе попу мыла? Ладно, ладно, не смотрю!

– Вот и хорошо… Мам?

– Да… – ответила та слегка обиженно.

– Ранняя птичка первого червячка склюёт, помнишь? – сказала Сара, одеваясь.

– А ранняя мышка угодит в мышеловку, и сыр достанется следующему мышонку, – возразила ей мать, заправляя постель.

Сара вышла из комнаты и направилась в ванную. Когда она вернулась, её постель была заправлена. Мама позвала из кухни:

– Доченька, иди пить чай! Только заварился, я сама не завтракала ещё, ждала тебя. А папа уже на работу ушёл.

Сара села за стол, на котором чего только не было. Чай в стакане-армуды, мёд, хлеб из тандыра, сыр разных сортов, оливки… Она взяла лепёшку, поднесла к лицу и вдохнула, закрыв глаза, затем отломила кусок.

– Как же я люблю этот запах! – она ещё раз понюхала кусок хлеба. – На свете нет ничего вкуснее, чем горячий свежий хлеб из тандыра!

– Да, дочка, – мама кивнула, соглашаясь, – вот, бери мёд, настоящий, прислали из горного района. И сливочное масло. – Она подвинула маслёнку ближе к Саре. – Ну, давай, ешь.

– Нет, я буду немного хлеба с сыром, и всё. Мёд слишком калорийный, а уж про масло вообще молчу…

– Ты посмотри на себя – на кого ты стала похожа? Исхудала, руки как спички, – мать схватила её за руку и потрясла, потом отпустила. – Может, тебе сделать омлет?

– Не надо! Мои руки не худые, а стройные. Если даже я наберу вес, то в первую очередь растолстею вот здесь, – она показала на грудь и бёдра, – это генетика. В общем, всё, как у тебя, буду круглая, как пончик.

– Как ты будешь рожать? Такая худая? Меня это очень сильно беспокоит…

– Перестань, я пока рожать не собираюсь, и ты забыла, что я ещё не замужем?

– Не забыла! Как раз об этом хотела поговорить с тобой, пока папы и брата нет дома.

– Ну, давай… – Сара отпила из чашки. – Внимательно слушаю тебя.

– Дочка, тебе скоро двадцать семь, а ты все ещё не замужем. Я, да и твой отец тоже, очень переживаем… Мы хотим увидеть тебя в свадебном платье, потанцевать на твоей свадьбе… Ты же знаешь, у папы проблемы с сердцем…

– Это я поняла, когда вчера в аэропорту меня встретил не папа, а сын его друга, этот Тимур. Я уже устала уговаривать! Пусть он летит ко мне в Москву, там есть институт кардиологии. Московские доктора помогут ему…

– Мы недавно были с ним в Стамбуле, там врачи тоже неплохие. Доктор, у которого мы были, сказал, что ему категорически нельзя нервничать.

– Вот и не нервируй его, – ответила Сара, отпивая чай из стакана.

– Я?! – мать удивлённо взглянула на дочь сквозь очки.

– Конечно, ты, кто же ещё, я-то живу далеко от вас…

Мама промолчала.

– Ну, расскажи, как Тимур тебя встретил вчера?

– Нормально. Получаю багаж, и вдруг слышу голос: «Сара, давайте, я вам помогу». Он меня встретил внутри аэропорта. Честно говоря, мне это понравилось.

– А он сам тебе нравится?

– Конечно, нет.

– Почему конечно?

– Не знаю. Просто не нравится, я не смогла бы полюбить его, – она пожала плечами.

– Может, и сможешь…

– Нет, не смогу, – ответила Сара твёрдым, уверенным голосом.

– Может, и так… – нехотя согласилась мама.

Сара качнула головой, как бы ещё раз подтверждая свои слова, и невнятно, с полным ртом добавила:

– Тогда о чём речь? Раз сама все знаешь…

– Доченька, дюймовочка ты моя, – принялась уговаривать мать. – Полюбишь потом, когда начнёте жить вместе. Он очень умный, красивый…

– Да-да, знаю…

– Окончил университет в Англии, – продолжала мать, – сейчас работает в одном из крупных бакинских банков заместителем директора. А ведь ему всего тридцать один. У него есть будущее…

– Вот уж действительно, повезёт кому-то! – Сара улыбалась. – Я своё будущее вижу чётко, только в нём нет Тимура, это точно. Времена, когда для девочек выбирали женихов, ещё до того как они созреют, ушли, слава Аллаху! Но теперь родители и во взрослой жизни не отстают, им так и хочется выдать дочерей замуж! Как будто это единственная цель в жизни! Люди совсем потеряли голову…

– Да перестань! Что ты знаешь о жизни? Маленькая, без жизненного опыта и вообще, не забывай, твои родители не желают тебе плохого. – Мать встала, налила себе ещё чаю и снова села за стол. – Мы выбрали для тебя парня, которого знаем с малых лет. Родители воспитанные и достойные люди, ты же понимаешь, в таких делах гены играют большую роль.

Немного помедлив, она добавила:

– На днях к нам заходила мама Тимура, после того как услышала, что ты скоро прилетаешь. Ты же знаешь, они наши дальние родственники…

– Знаю. И вы с его мамой решили отправить его за мной в аэропорт. Вообще, мама, запомни раз и навсегда – когда возвращаешься на родину, хочется, чтобы тебя встретили родные люди.

Сара взяла телефон, чтобы посмотреть, нет ли ответа от любимого.

Но мама опять проигнорировала её слова.

– Она пришла к нам с кольцом. Он сам выбрал для тебя кольцо с бриллиантом! Купил в Париже, представляешь? В Париже!

Пока мама говорила, Сара читала сообщение: «Дорогая моя, доброе утро! Хочешь узнать, доброе моё утро или нет? Я скажу тебе. Когда я, просыпаясь, не вижу твоих красивых карих глаз, не чувствую запаха твоих волос, моё утро добрым быть не может. Только тебя люблю…»

– Дочка? Ты меня слышишь? – мама, подняв брови, удивлённо смотрела на Сару. – У тебя такой отсутствующий вид, как будто ты здесь и где-то ещё одновременно.

– Извини, мама, мне написали с работы. Что ты говорила?

– Говорю тебе, что ты мыслями своими где-то далеко, – мама махнула рукой перед её глазами.

– Нет, наверно, это из-за акклиматизации… Мне хорошо и без его кольца. Подумаешь, из Парижа!

– Ах… Дочка… – мать, вздохнув, устало посмотрела на Сару.

– Мам, почему тебе непременно хочется, чтобы я вышла замуж за Тимура?

– Наверно, потому, что я вижу в нем достойного парня, мужа, отца…

– Ну, даже если так, то что?

– Ты выйдешь за него замуж! – сказала мать твёрдым голосом.

– Об этом вообще речи быть не может! – Сара улыбнулась, стараясь смягчить категоричность своих слов. – Я не могу выйти за него замуж… Я его не люблю!

– Полюбишь потом, будете вместе жить – привыкнешь к нему, я тебе уже говорила. Я тоже так вышла замуж твоего отца, потом полюбила его.

– И ты считаешь это нормой?

– Вне всяких сомнений! – ответила мать, стараясь сохранять спокойствие.

– Мне очень жаль, но это, правда, невозможно… – Сара отвернулась на несколько секунд, потом вновь посмотрела на маму. – Жизнь даётся только один раз, и каждый должен прожить её так, как он хочет.

– Послушай, исторически сложилось так, что наши женщины не решают сами свою судьбу, доверяя это родителям. Я же тебе плохого не посоветую. Выйдешь замуж за него, родишь детей. Что может быть лучше?

Мать смотрела на неё, словно гипнотизируя взглядом, всем своим видом показывая, что надо покориться судьбе.

– Это уже патология… – буркнула Сара, не выдержав.

– Патология у тебя вот здесь, – мама постучала пальцем по виску, – тебе уже двадцать семь лет, а ты всёещё не замужем. Все твои ровесницы уже давно повыходили, при виде их у меня слезы наворачиваются, и на каждой свадьбе тоже, когда вижу счастливые пары… А после свадьбы прихожу домой, принимаю успокоительное.

– У тебя невроз, и я даже догадываюсь, кто может тебя исцелить…

– Конечно, у меня патология, может, я вообще сумасшедшая?!

– Мам, – Сара встала, тяжело вздохнув, ей явно не терпелось высказаться. Она набрала в грудь побольше воздуха и начала говорить:

– Сейчас двадцать первый век… Молодые люди сами должны выбирать себе мужа или жену, не родители! Сейчас жизнь другая, мы не можем жить по старым традициям. В прошлом веке все было иначе. По твоим меркам, за это время, имею в виду за один век, в жизни азербайджанских женщин ничего не изменилось, они по-прежнему ничего не решают и остаются рабынями мужчин? Бред…

Сара пристально смотрела на мать в ожидании ответа.

– Всёрешаем мы, женщины, только об этом не стоит говорить в присутствии мужчин, – мама встала из-за стола. – Когда говорят: голова – это мужчина, а женщина – шея, мне знаешь, что хочется ответить?

– Что? – Сара повернулась к ней, не отрывая глаз.

– Папиными словами: мужчина – голова, женщина – ноги.

Сара улыбнулась.

– Пойми, родители всегда хотят только одного – чтобы дети были счастливы.

Мама подошла и обняла её.

– Мама, мне помнится, ещё лет десять-пятнадцать назад ты со слезами на глазах говорила, что не позволишь мне пройти через такие же страдания, через которые прошла сама? Не ты ли говорила, что, выйдя замуж за моего отца, тебе пришлось попрощаться со многими мечтами? Или ты память потеряла?

Мать, не слушая дочь, продолжала:

– Отец дал добро, он сказал, что Тимур достойный парень. Значит, он ему нравится. У наших внуков будут хорошие гены.

– Мама, не выставляйте себя на посмешище! Я давно уже не ребёнок и никогда не была дурой. Разговор окончен, я сама знаю, когда и за кого выйду замуж.

– Что ты сказала?! Как ты можешь ослушаться родителей?! За кого это ты собралась выйти замуж без родительского одобрения? Ты, кажется, забыла, кто твои родители… – Мать сверлила Сару уничтожающим взглядом, её обычно мягкое лицо вдруг словно окаменело. Сара тоже смотрела на неё, не до конца понимая, чем так её разозлила.

– Бабушка! Бабушка…