Текст книги "Ночь с незнакомкой"

– И это автоматически дает основание подозревать меня в поджоге?! – вскричал тот.

– Как ни нелепо это звучит. Проблем не будет, если ты представишь железное алиби. Первое, о чем меня спросили: где я был прошлой ночью? Я спал дома, с Таней. И она подтвердила это. Теперь они хотят знать, где ты провел эту ночь.

Лаки нахмурился, выпрямился и виновато взглянул на мать. Она тотчас неловко предложила:

– Хочешь перекусить?

– С удовольствием, мама. – Лаки с радостью ухватился за соломинку.

– Естественно, первой, с кем мы связались этим утром, была Сьюзан Янг, – проинформировала его Сейдж, усаживаясь на свободный стул за столом.

– О ужас, – пробормотал Лаки.

– Она так и обалдела, когда…

– Сейдж! – с укоризной оборвала ее мать.

– А что я такого сказала? Сьюзан явно переусердствовала, пытаясь забыть, что ты не пришел на ужин…

Лаки негромко выругался, надеясь, что мать не услышит этого за шипением жарящегося бекона.

– Забыл позвонить ей…

– Что ж, – сказала Сейдж многозначительно. – Советую тебе придумать для нее какую-нибудь правдоподобную историю, а не то…

– Ладно, – подвела итог Лори, спеша с тарелкой к столу. – Лаки сам разберется с этой юной леди.

Лаки набросился на еду. Спустя какое-то время он обратил внимание, что все смотрят на него выжидающе.

– В чем дело? – спросил он, пожимая плечами в легком недоумении.

– «В чем дело»? – повысил голос Чейз. – И ты еще спрашиваешь! Мы ждем, когда ты расскажешь нам о своих похождениях. Скоро приедут полицейские, придется им что-то отвечать.

Лаки опустил глаза в тарелку, но еда уже не выглядела такой аппетитной.

– Я… гм… провел ночь с одной дамой.

– Какой дамой? – спросил Чейз.

– Какая разница?

– Разве ты не понял, о чем идет речь?

Лаки прикусил нижнюю губу.

– Я ее совсем не знаю.

– Она не из города?

– Нет. Именно ее ударил Малыш Элвин.

– Ты подцепил незнакомую женщину и провел с ней ночь?

– Ладно, Чейз… Не придирайся… – Лаки стал раздражаться. – Разве до женитьбы ты не занимался тем же самым?

– Я никогда не занимался этим во время пожара в одном из наших зданий!

Чейз тоже сорвался.

Вмешалась Таня:

– Чейз, Лаки не знал, что происходит…

– Спасибо, Таня! – Лаки чувствовал себя оскорбленным.

Таня действовала на Чейза умиротворяюще, он уже спокойнее произнес:

– Вот что! Чтобы снять подозрение, тебе придется найти эту женщину…

Лаки поскреб свой заросший щетиной подбородок.

– Задачка не из простых.

– Почему? Если она расскажет властям, что ты всю ночь провел с ней, тебя исключат из списка подозреваемых и начнут поиск настоящего поджигателя.

– Есть небольшая проблема, Чейз.

Лицо Чейза помрачнело.

– О чем ты? Что еще за проблема?

– Я, гм, не знаю ее имени…

5

– Вы не знаете, как ее зовут?

– Нет, сэр.

Этот день наверняка запомнится Лаки как один из самых худших в жизни. В голове стучало так, будто в ней собралась стая усердных дятлов. Каждая мышца отзывалась болью на любое неосторожное движение. Его подозревали в поджоге и обходились с ним как с прокаженным.

Судя по выражению лиц, шериф, его заместители и федеральные следователи верят ему не больше, чем родные сегодня утром.

Один из следователей повернулся к Пэту Бушу:

– Вы не установили ее имени на месте происшествия?

Пэт не торопился с ответом.

– Нет. Это пришло мне на ум позднее, когда она исчезла. Сначала в этом не было необходимости.

– А вы даже не удосужились узнать, как ее зовут? – теперь агент повернулся к Лаки.

– Она сказала, что ее зовут Дови, но…

– Как-как? – подал голос агент, делающий записи в тетради.

– Дови.

Лаки раздраженно вздохнул и посмотрел на Пэта Буша, ища поддержки.

– По крайней мере, она так назвалась. В мотеле же зарегистрировалась под именем Мэри Смит из Далласа. – Он щелкнул пальцами и с надеждой вскинул голову: – Послушайте, тамошний клерк меня вспомнит!

– Он помнит. Мы это уже выяснили.

– Тогда почему, черт побери, вы до сих пор занимаетесь мною? Если я уже вне подозрений, то почему вы не ищете настоящего поджигателя?

– Клерк всего лишь подтвердил, что видел вас этим утром, – пояснил старший агент. – Он не видел, как вы направлялись в номер прошлой ночью. Но даже если бы он видел, он бы не поручился, что вы никуда не отлучались.

Лаки взглянул на брата, который склонился над позеленевшим от старости металлическим ящиком для хранения документов.

– У вас есть серьезные основания подозревать меня в этом поджоге?

Один из агентов ответил:

– Нет.

– Тогда я ухожу.

Лаки поднялся со скамьи и направился к двери.

– Не вздумайте уезжать из города!

– Пошел к черту, – бросил Чейз, выходя из комнаты следом за братом. – Лаки, подожди!

Тот уже стоял на обочине напротив здания суда, держась за ручку дверцы своего автомобиля.

– И что за чертовщина? – Он сердито указал подбородком на второй этаж здания, где располагалась комната для допросов. – У меня волосы на голове встали дыбом. Мне вполне хватило одной ночи, проведенной в тюрьме, когда нас арестовали в притоне старого Бледса. Вот это было происшествие!

Братья переглянулись и закатились от хохота. Вдоволь насмеявшись, Лаки вздохнул, засунул руки в карманы джинсов и двинулся вперед, огибая автомобиль.

– Мы, конечно, сталкивались с законом, но никогда не вытворяли ничего серьезного, Чейз. Они не могут отдать меня под суд, так чего же мне бояться?

– Дело в том, что обвинение в поджоге – отнюдь не первоапрельская шутка! Единственный, кто может подтвердить алиби, – это твоя незнакомка…

Лаки задумчиво наморщил лоб.

– Послушай, я погнался за ней, потому что она задрала хвост и убралась, даже не сказав спасибо за то, что я спас ее от двух подонков. Поймав ее в мотеле, я напросился к ней в номер, но неважно себя почувствовал. Она, видимо, пожалела меня, продезинфицировала рану, приложила полотенце со льдом к разбитому глазу. Потом я заснул.

– А я думал, вы занимались сексом…

Лаки испытующе посмотрел на брата.

– Среди ночи я проснулся, – тихо пояснил он. – У нее были восхитительные рыжие волосы и гладкая прозрачная кожа, ну, ты знаешь. – И тут же, выйдя из невольного транса, младший Тайлер нахмурился. – Девка класс, Чейз!

– Что же она тогда забыла в забегаловке?

– Будь я проклят, если знаю. Но это отнюдь не искательница приключений. Она заносчива, ведет себя как босс. Раньше я боялся таких женщин, как чумы.

– Хорошо бы ты вспомнил об этом раньше.

Соглашаться Лаки не спешил. Он ничуть не жалел о происшедшем. К тому же приближалась новая встреча с Дови, Мэри или как ее там…

– Каковы же твои планы?

Вопрос Чейза вернул его к действительности.

– Я найду ее!

– Как? Ведь ты даже не знаешь ее имени!

– Всему свое время…

– Что ж, в добрый час.

– Спасибо.

– Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.

– Я был бы рад помочь тебе и ребятам с уборкой, – вздохнул Лаки.

– Мы все равно не начнем, пока они не закончат расследование. Бог знает, сколько это протянется. Кстати, у тебя есть какие-нибудь соображения о том, кто это мог быть на самом деле?

– В первую очередь я подозреваю Малыша Элвина и Джека Эда.

– Месть? – крякнул Чейз. – Да, я слышал, ты заставил Малыша Элвина пожалеть о том, что он родился мужчиной.

– Заслужил!

– Согласен, но боюсь, весь клан Кегни присягнет, что Малыш Элвин всю ночь играл с братьями в карты.

– С пакетом льда на паху?

Чейз рассмеялся, но через минуту вновь заговорил о делах:

– Неплохо бы тебе навестить Сьюзан. Ее папуля дважды звонил мне, надеясь выяснить, что же все-таки происходит.

Лаки чертыхнулся:

– Ты прав. Пожалуй, я смотаюсь туда и разжалоблю ее. Нам сейчас надо ладить с банком больше, чем когда-либо. Кроме того, я действительно дурно поступил со Сьюзан…

Она мягко прошла на кухню и открыла морозильник. Пусто, как и должно быть. Пустой холодильник – неотъемлемая часть одинокой жизни. Но лучше уж совсем без еды, чем по обязанности готовить ее другому.

Женщина не заехала в бакалею по дороге домой: не терпелось принять теплую ванну, унять раздражение и чувство обиды, лечь спать.

Она провалялась в постели большую часть дня, уверяя себя, что нуждается в полноценном отдыхе после всех своих злоключений. В сущности, ей не хотелось признаваться самой себе в том, чему она позволила случиться прошедшей ночью.

В пакете оказалось с полчашки молока. Она понюхала, налила молоко в плошку с рисовой мукой. Завтрак не ахти, но с голодухи и это сойдет.

Она прошла в гостиную, примостилась на диване и включила телевизор. Было уже довольно поздно для мыльной оперы, но рано для вечерних новостей, поэтому она безуспешно нажимала кнопки дистанционного управления в поисках подходящей программы.

В какой-то момент на экране мелькнул мужчина с темно-русыми волосами и озорной улыбкой: «не жди от меня ничего хорошего». Она сразу же переключилась на другой канал, не желая вспоминать незнакомца, с которым она провела ночь… интимно познакомилась… имела связь.

– Боже правый!

Что же заставило ее действовать столь безответственно?

Конечно, ей удастся найти миллион объяснений, начиная от своего вчерашнего эмоционального состояния и кончая тем поразительным способом, которым этот мужчина целовал ее, проложив мосты в мир ее темного одиночества и отчаяния.

Чары незнакомца попрали мораль и феминистскую решимость. Лаки Тайлер сумел коснуться сокровенного – ее сердца и плоти.

Женщина попыталась заснуть, но стоило ей лишь сомкнуть глаза, как она почти физически ощутила удовольствие от воспоминаний о сосущих движениях его рта, когда он целовал ее соски. Внизу внутри все пульсировало от сладострастия всякий раз, как только она представляла то первое, сладко пронзающее плоть ощущение, силу и глубину его проникновения.

Страсть к совершенно незнакомому человеку? Связь в дешевом придорожном мотеле? Сколько же глупостей она наделала! Как безрассудно и опрометчиво! Как неверно! Как не похоже на саму себя!

Но вчера она и не была собой, не так ли? Прежде чем вынести какое-то суждение, ей надо было понять свое прежнее состояние. Надо было оживить в памяти те самые унылые коридоры, почувствовать их томительное удушье.

Надо было снова пережить поражение, достигнуть опустошающего сознания, что любовь и благодарность не могут быть завоеваны.

Чем ее подкупил Лаки Тайлер?

Он пришел к ней, как мужчина, нуждающийся в женщине. А ей отчаянно хотелось чувствовать себя нужной.

– Нет, нет! – воскликнула она. – Ни одно из этих объяснений не дает мне ни малейшего оправдания.

Она вела себя как последняя дура.

Слава богу, хоть не открыла ему своего настоящего имени, так что он не знает, где и как ее искать… А может, знает? Не проглядела ли она чего-нибудь? Не оставила ли какой-нибудь зацепки?

Нет, вряд ли. С Лаки Тайлером спала анонимная женщина, только она одна знает о прошедшей ночи, но ничего, скоро все забудется.

Затянув пояс халата, женщина прошла в комнату, служившую ей домашним офисом, включила настольную лампу и компьютер, нацепила очки для чтения и уселась у терминала.

Работа была ее спасением. Другие полагались на спиртное, наркотики, секс или спорт, но она находила удовлетворение в работе. К тому же уже поджимали сроки.

Собравшись с мыслями, она сверилась со своими заметками и начала печатать. Пальцы проворно бегали по клавиатуре до глубокой ночи, словно ее подгонял сам дьявол… Подгонял и настигал.

6

Сьюзан Янг медленно спускалась по лестнице. Она выглядела обиженной и надутой. Взглянув на нее, Лаки понял, что она ревела большую часть дня или по крайней мере хотела, чтобы он так думал. Влажные покрасневшие глаза, кончик носа припух от ежеминутного использования платка, все лицо в пятнах…

Вместо приветствия она сказала:

– Мама посоветовала мне не разговаривать с тобой…

Она остановилась, не дойдя трех ступенек до конца лестницы.

Надеясь избежать выяснения отношений, Лаки участливо спросил:

– Тогда, может быть, лучше в другой раз?

– Нет уж, – мрачно ответила девушка. – Нам есть о чем поговорить, мистер Тайлер.

«Пропади ты пропадом», – подумал он.

Сьюзан наконец спустилась с лестницы и прошла за ним в официальную гостиную. Тошнотворно пахло мебельным лаком. Полуденное солнце светило в окна, покрывая бледно-голубой ковер яркими пятнами. Стояла прекрасная погода. Хорошо бы сейчас оказаться хоть у черта на куличках, только бы не потеть в огромной гостиной Янгов под осуждающим, тяжелым взглядом Сьюзан.

– Ну? – спросила она властно, закрыв двойные двери.

– Что я могу сказать? Я здорово сглупил и поплатился за это.

У него был виноватый вид. Он хорошо знал, что единственный способ уладить дело с негодующей женщиной – это принять всю вину на себя, казаться честным и благородным.

Сокрушенно вздыхая, Лаки произнес:

– Простишь ли ты меня за то, что я причинил тебе боль вчера вечером, Сьюзан?

– Конечно, придется тебя простить, хотя мне было очень обидно.

– Понимаю. У твоих родителей я тоже прошу извинения.

– Мы приготовили обед к половине восьмого и ждали тебя, не садились за стол до девяти вечера…

Как раз в это время Дови дула на его рану, разжигая страсть своим дыханием. Черт возьми, это было восхитительно: холодок обвевал кожу, унимал боль.

– Нет мне прощения за то, что я наделал.

Слова едва не застревали у него в горле. Если бы не ее богатый отец-банкир, Лаки сполна выдал бы этому капризному избалованному ребенку, объяснил бы ей, что не обязан отчитываться, с кем спит.

Его заботило лишь одно – где искать Дови, Сью-зан же он просто успокаивал, надеясь хоть немного отсрочить платежи по займам.

Рассчитывая, что в ней умрет последняя надежда, он горестно произнес:

– Наверное, нам лучше больше не встречаться.

Минуту Сьюзан смотрела в пол, затем подняла на него глаза:

– Я склонна тебя простить.

Проклятие! Женщины любят прощать. Это наделяет их огромной властью над прощенными. Они набрасываются на бедную жертву, как стервятники на скелет.

– Я могу простить тебя за то, что ты не пришел на обед с нами, – сказала она. – Я даже закрою глаза на твое участие в драке, зная твой вспыльчивый характер, но мне очень трудно простить… – Нижняя губка ее задрожала. – Ты унизил меня перед целым городом. Говорят, тебя не могли найти потому, что ты ночевал у проститутки.

– Она не проститутка! – Упоминание о Дови привело его в неистовство.

– Тогда кто же она?

– Незнакомка. Я никогда не видел ее прежде, но она не проститутка.

Сьюзан злобно насупилась. Он постарался сгладить впечатление.

– Знаешь, Сьюзан, я вовсе не собирался проводить эту ночь с кем-то. Так уж вышло.

И правда, когда Лаки пробирался в комнату Дови, у него не было намерения заниматься с ней любовью. Он хотел выяснить отношения, добиться извинения и уйти. Разве можно обвинять его за то, что он инстинктивно ответил на сексуальный стимул?

– Ты ушел отсюда вчера возбужденный. Правильно?

Он сощурился, чтобы понять смысл произнесенного Сьюзан.

– Да, правильно.

Девушка приблизилась, пристально глядя на него из-под длинных влажных ресниц. Несмотря на эти слезы, Лаки знал, как сильна ее акулья хватка.

– Итак, ты не стал любить меня и удовлетворил свою страсть с более отзывчивой женщиной, – прошептала она, кладя руки ему на грудь. – Наверное, мне должно это льстить, а на самом деле почему-то обижает. Я хочу умереть при одной только мысли о том, что у тебя в постели другая.

Она готова была скорее убить, а не умереть. Глаза ее так и сверкали.

– Впрочем, понимаю, что, когда мужчина так возбужден, он должен что-то предпринять. – Встав на цыпочки, Сьюзан как ни в чем не бывало поцеловала его в губы. – Мне знакомо это чувство, Лаки. Неужели ты думаешь, что я тебя не хочу? Разве ты не знаешь, что единственная причина, по которой я себя берегу, это мое желание сделать нашу брачную ночь особенной? Ты что, не понимаешь, как сильно я хочу любить тебя прямо сейчас?

– Послушай, Сьюзан, – раздраженно перебил ее Лаки, – все эти разговоры о свадьбе…

Сьюзан прижала палец к его губам.

– Я знаю, ш-ш… Не стоит объявлять об этом, пока мы не выпутаемся из неприятности, в которую ты попал. Бедный мальчик…

Она потянулась, пытаясь коснуться пальцами его волос. Он отпрянул и перехватил ее руку.

– Объявлять? О чем?

– О нашей помолвке, глупенький, – пояснила Сьюзан, игриво хлопая его по груди. – Я помогу тебе выкарабкаться из этой истории с пожаром. Чтобы доказать свою любовь, только ради тебя, я заявлю, что последнюю ночь ты провел со мной.

– Что?!

– Весь город знает, что ты не можешь доказать свое алиби. Я скажу, что ночью была с тобой. Мама с папой, конечно, забьются в истерике, но примут это как неизбежность, если увидят на моем пальце обручальное кольцо. И будут счастливы, если мы наконец оформим все официально…

Она либо лицемерила, либо питала иллюзии. И то и другое сулило массу проблем.

– Почему ты думаешь, что тебе поверят?

– Я объясню, что ты не разрешал мне говорить об этом, опасаясь за мою репутацию.

– Звучит так, словно ты обдумала все до мелочей.

– Слушай, я скажу, что выскользнула из дома тайком, когда мама с папой уже легли спать. Я и в самом деле выходила из дома этой ночью.

– Зачем?

– Здорово расстроилась. Ездила на машине, искала тебя, искала повсюду, где ты обычно бываешь, а потом вернулась домой. Видишь, можно считать, что мы провели ночь вместе, отдаваясь страсти.

– Это не совсем то. что ты чувствовала вчера, – напомнил ей Лаки.

– Девушка вольна менять свое мнение.

– Ты собираешься солгать, чтобы спасти мою шкуру? Ради меня?

– Ради тебя, – подтвердила она. – Я хочу тебя, Лаки Тайлер. И знаю, ты будешь со мной, чего бы мне это ни стоило.

«Независимо от того, хочу я тебя или нет», – подумал он.

– Я позвоню шерифу Бушу прямо сейчас, – неожиданно произнесла она, кинувшись к телефону.

Лаки быстро схватил ее за руку.

– Я не позволю тебе сделать это, Сьюзан.

Ее радостная улыбка погасла.

– Почему?

– Ты угодишь в беду, если будешь лгать федеральным следователям. Я не могу позволить тебе сделать это ради меня.

– Но я так хочу!

– И я ценю это. – Он старался говорить как можно искреннее. – Дай мне подуматъ. Знаешь, Сьюзан, лжесвидетельство – проступок серьезный. Мне необходимо подумать, прежде чем решиться на такое.

Девушка снова улыбнулась, но в голосе ее почувствовалось раздражение.

– Не размышляй слишком долго: вдруг я передумаю…

«Какая лицемерная маленькая дрянь», – подумал он и весело сказал:

– Ну ты и штучка! Когда я впервые увидел тебя, я не имел представления о том, что за характер кроется за такой внешностью!

– Я всегда добиваюсь цели.

Помоги, господи, тем мужчинам, в кого она вцепится. Лаки мысленно поклялся, что не попадет в их число.

– Хорошо, мне есть о чем подумать, Сьюзан. А теперь я пойду.

– Тебе нужно идти? – захныкала она.

– Нужно.

– Возьми это с собой. – Она обвила его руками за шею, запрокинула голову и запечатлела на его губах влажный страстный поцелуй. – Быть может, это заставит тебя трижды подумать, прежде чем идти к другой женщине.

Лаки стало ясно: Сьюзан Янг пошла ва-банк. Теперь она готова на все, лишь бы женить его на себе.

Ускользнув от нее, Лаки вытер губы тыльной стороной ладони. Нет, поцелуй не вызвал у него отвращения, но и не возбудил. Он остался совершенно равнодушен. Такого с ним никогда не было с тех пор, как он впервые поцеловался с дочерью священника на церковных хорах Первой баптистской церкви. Что же произошло, что сделало его невосприимчивым к поцелуям?

Память о Дови, вот что!

Хозяин бара тяжело вздохнул, заметив за одним из столиков Лаки.

– Я думал, сегодня ты будешь расслабляться не в моей забегаловке, Лаки…

– Заткнись и принеси мне пива. Я не ищу приключений.

– Вчера ты тоже их не искал, – напомнил хозяин, пододвигая пиво.

Лаки чуть отхлебнул.

– Ситуация у меня не из простых.

– Слышал уже. Весь город только и говорит, что о твоем алиби на прошлую ночь.

– Черт побери, сплетни разносятся гораздо быстрее телеграмм…

Лицо хозяина бара расплылось в широкой улыбке.

– Что ты хочешь! Простым людям всегда интересна жизнь местных знаменитостей.

Лаки выругался.

– Ты можешь мне что-нибудь сказать об этой женщине? Может, ты видел, как она ставила машину на стоянку?

– Я думаю… Она приехала с юга, я полагаю.

– С юга, – подытожил Лаки. – Если ты запомнил, откуда она приехала, то должен был обратить внимание и на ее машину.

– Конечно.

– Марка?

– Красная, – гордо сказал бармен, весьма довольный своей наблюдательностью.

– Знаю, что красная, – подтвердил Лаки, – но какой марки?

– Я думаю, иностранной. Больша-ая машина… Лаки, ты же сам был с этой женщиной и должен лучше помнить детали… Ох!

– Что? – Лаки повернулся на стуле.

В дверях появились Малыш Элвин и Джек Эд. Заметив Лаки, они задержались на мгновение, но потом в полной тишине прошли в угловую кабинку.

– Два пива каждому. Прямо сейчас, – бросил Малыш Элвин хозяину.

Тот открыл четыре бутылки с длинными горлышками и поставил их на поднос.

– Я отнесу поднос, – предложил Лаки, вставая со стула.

– Смотри, Лаки.

– Не беспокойся. Клянусь. – Взяв поднос, он улыбнулся самой обаятельной улыбкой и пошел к кабинке. Малыш Элвин и Джек Эд тотчас насторожились.

Подойдя к ним, Лаки обратился к Элвину:

– Счастлив узнать, что ты можешь передвигаться.

Малыш Элвин смотрел на него с неприкрытой угрозой.

– Ты еще получишь свое, ублюдок!

– Элвин, Элвин, – вздохнул Лаки, – так ли следует разговаривать со мной, если я пришел с миром? – Он указал на пиво. Элвин жадно выпил. – Я оплатил эти напитки. Мне кажется, это единственное, что я мог сделать после вчерашнего недоразумения.

– Я не нуждаюсь в утешении. Пошел вон отсюда!

Черты лица Лаки заострились.

– Послушай…

– Лаки!

В дымной душной атмосфере забегаловки раздался голос Чейза. Краем глаза Лаки заметил, что брат пробирается к ним через зал.

– Опомнись, бога ради! – шепотом предупредил его Чейз.

– Ну, если ты действительно звезда родео, – зловеще произнес Джек Эд, – то иди спасать своего маленького брата от очередной взбучки!

– Чтобы я больше не слышал этого, Петтерсон.

Чейз в юности участвовал во многих родео, выиграл немало призов и завоевал себе имя в соответствующих кругах. Присущая этому виду спорта опасность всегда беспокоила его родителей, и они успокоились только тогда, когда он обручился с Таней и перестал объезжать бешеных быков.

Чейз не поддался на провокацию Джека Эда. Неожиданное появление старшего брата охладило пыл младшего, и он тихо сказал:

– Я просто хотел у них кое-что выяснить.

– Я могу сам их спросить, – отозвался Чейз.

Малыш Элвин вальяжно откинулся на диванные подушки.

– О чем это?

– О ночном пожаре, – пояснил Чейз.

– О женщине, которая была тут вчера, – вставил Лаки.

– Я ни за что не поверю, что вы с братьями всю ночь резались в карты, – продолжил Чейз.

– Она не назвала вам своего имени? – спросил Лаки, подавляя в себе импульсивное желание стереть злорадную усмешку с мясистого лица Элвина.

– Ты переспал с ней и даже не узнал ее имени?

Лаки хотел было броситься на обидчика, но Чейз обхватил брата за плечи и оттащил назад.

– Пойдем отсюда.

– Ты…

– Уходим! – Чейз потащил сопротивляющегося младшего брата через зал.

– Жаль, что ты потерял женщину, которая могла бы спасти тебя от тюрьмы, Тайлер, – съязвил Малыш Элвин.

Лаки стиснул зубы и издал утробный звук, пытаясь высвободиться из объятий Чейза, но тот держал крепко.

– Черт возьми, Лаки, что с тобой?

– Как это «что»? – взвился тот. – Я могу угодить в тюрьму!

– И что же привело тебя сюда? – Чейз кивнул в сторону бара.

– Я пытался разузнать о ней.

– Зачем?

– Зачем?!

– Да, зачем? – Чейз посмотрел на своего вспыльчивого брата в упор. – Ты весь день ведешь себя весьма странно. Подозреваю, что для тебя эта женщина значит гораздо больше, чем ты хочешь показать.

– Оставь меня в покое! Не приставай, ладно?

– Как же! Ты ведь мой брат! Тайлеры всегда держались вместе. Твою беду я воспринимаю как свою собственную…

Сердце Лаки слегка оттаяло.

– О черт, Чейз, ты знаешь, я рад, что ты вмешался… Особенно сейчас, в такой ситуации… Я не могу позволить, чтобы и второй глаз…

Чейз улыбнулся и обнял брата за плечи.

– Поедем домой. Мать весь день в расстроенных чувствах. Обед сегодня приготовит Таня.

– Слушай, – развеселился Лаки, – в постели твоя жена так же хороша, как и у плиты?

– Хоть умри, ты этого не узнаешь. – Чейз подтолкнул Лаки к машине. – Но смерть ждет нас обоих, если мы опоздаем на обед.

Лаки ехал в город вслед за машиной Чейза, огорченно вздыхая: поход в забегаловку не принес ему ровным счетом никакой информации. Он был так же далек от Дови, как и в то утро, когда, проснувшись, не нашел ее рядом.