Текст книги "Сладкая боль"

Ринк ласково поцеловал ее трепещущие губы и с сожалением отстранился, разомкнув объятия. Какое-то время она сидела, смежив ресницы, а когда наконец подняла отяжелевшие веки, в глазах ее сквозила истома. Истома, переполнявшая все ее тело.

– Ну как ты? Успокоилась?..

Теперь, стоя в холодном больничном коридоре, она ответила ему точно так же, как двенадцать лет назад после первого поцелуя.

– Да, Ринк… Все в порядке…

«Может быть, и он вспомнил тот давний, напоенный звуками и запахами лета вечер?!» – подумала Каролина, когда Ринк посмотрел на нее долгим взглядом, а потом резко отвернулся и сухо бросил через плечо:

– Тогда пошли.

4

– Он такой хорошенький! Ты тоже. – Руки Лауры Джейн, гладившие жеребенка, замерли, а темные глаза обратились к Стиву, который произнес два этих коротких слова с невыразимой нежностью.

– Ты правда так думаешь?

Стив мысленно выругался, услышав этот наивный вопрос. Сколько раз он себе твердил, что надо быть осторожней! Лаура Джейн такая доверчивая и простодушная! Ее легко обидеть, поэтому он должен быть очень осторожен в высказываниях.

Стив поднялся на ноги.

– Конечно, ты очень симпатичная девушка, – как можно спокойнее произнес он и, прихрамывая, вышел из стойла.

Он все чаще ощущал необходимость воздвигнуть между собой и Лаурой Джейн прочную преграду. Ведь она даже не подозревала, какие желания пробуждают в нем запах ее волос и матовая белизна кожи. А если б узнала, пришла бы в ужас.

Стив снял с крюка седло. Ринк сказал ему, что собирается утром покататься верхом, и Стив не хотел ударить лицом в грязь. Пусть и седло, и сбруя – все будет в идеальном порядке!

Стив понимал, почему молодой хозяин относится к нему с такой антипатией. Ринк ведь не слепой и, естественно, заметил, какие взгляды бросает конюх на его сестру.

Стив не обижался на Ринка за его неприязнь. Ничего удивительного, что он так волнуется за сестру. К ней и вправду надо относиться бережно. Будь у него самого такая сестра, он тоже берег бы ее как зеницу ока.

Но, с другой стороны, что поделать, если Лаура Джейн ему так мила?! Он не искал этой любви, она пришла к нему сама. И теперь ему без Лауры Джейн нет жизни.

Девушка подошла к нему и, стоя рядом, внимательно наблюдала, как он моет седло. Локоть Стива почти касался ее груди.

Конюх яростно орудовал тряпкой, стараясь не думать о близости девушки.

Лаура Джейн, разочарованная тем, что Стив больше не говорит ей комплиментов, спросила:

– У тебя нога болит, да?

– Нет. С чего ты взяла? – удивился Стив.

– Потому что ты хмуришься. Когда тебе больно, у тебя всегда бывает мрачный вид.

– Нет, я просто делаю свою работу, вот и все.

Лаура Джейн придвинулась еще ближе.

– Давай я тебе помогу, Стив.

Он отступил на шаг. Кровь гулко стучала в висках. Господи, эта девушка – сущий ангел, а он… он смеет оскорблять ее своими непристойными фантазиями!

– Не надо. Я сам справлюсь.

– Ты тоже думаешь, у меня не получится? Я знаю, все считают, что я ни на что не гожусь.

Стив вскинул голову.

– Ну что ты! Как это не годишься?

В темных глазах девушки была затаенная боль.

– Все думают, что я глупая и ничего не умею делать.

– Не говори глупостей, Лаура Джейн! – воскликнул Стив, кладя ей руку на плечо. – Я, например, ничего подобного не думаю.

– Тогда почему ты отказываешься от моей помощи?

– Потому что это грязная работа, а я не хочу, чтобы ты испачкалась.

– Только поэтому? – переспросила Лаура Джейн. – Честное слово?

– Честное слово.

Стиву давно пора было отойти от нее, но он не мог оторваться, не мог убрать свою тяжелую руку с ее хрупкого плечика. Обращенное к нему лицо Лауры Джейн было ангельски прелестным, однако в глазах полыхал беспокойный огонь. Любой другой человек мог бы принять его за огонь страсти, но Стив слишком хорошо знал Лауру Джейн и не допускал даже мысли об этом.

– Да, я, конечно, не очень умная. Но кое-что я все-таки понимаю.

– Ну конечно!

Господи, какие у нее розовые, нежные губы! Так и хочется попробовать их на вкус. Он бы все на свете отдал, лишь бы прижать эту девушку к своему израненному, изуродованному телу! Ее прикосновения – бальзам на раны. И телесные, и душевные.

– Я многое подмечаю. Например, я уверена, что Ринк несчастлив. Он пытается нас обмануть, смеется, делает вид, будто ему весело, но глаза у него грустные. Тебе не кажется, что Ринк и Каролина терпеть не могут друг друга?

– Кажется.

– Интересно, почему? – Лаура Джейн наморщила лоб. – А может, у них, наоборот, любовь, и они так ведут себя, чтобы никто ни о чем не догадался?

Стив улыбнулся, изумляясь ее проницательности. Ведь он за завтраком пришел к такому же выводу. Недаром говорят, от ненависти до любви один шаг. Посидев за одним столом с Ринком и Каролиной, Стив пришел к выводу, что в их случае чаша весов явно склоняется в сторону любви.

Он погладил Лауру Джейн по щеке.

– Может быть, ты и права.

Она доверчиво подалась к нему.

– По-твоему, я умная? И симпатичная?

– Ты красавица.

– Ты тоже красивый. – Фарфоровые легкие пальцы скользнули по его лицу.

Стив вздрогнул и отшатнулся, безвольно опустив руки вдоль тела.

– Не надо так делать, Лаура Джейн. – Он и сам удивился резкости своего тона.

Лаура Джейн сжалась, словно ее ударили.

– О Господи, девочка! Извини! Извини меня, – Стив хотел погладить ее по плечу, но не посмел. Она закрыла лицо руками и вдруг заплакала. – Пожалуйста, не плачь.

– Я просто ужасная.

– Ты? Да что ты!

Стиву давно не было так тошно. Куда ни кинь – всюду клин. Приласкать ее нельзя, а оттолкнуть – еще хуже. Ринк убьет его, если узнает, что он прикоснулся к Лауре Джейн. Но если не сказать ей доброго слова, Лаура Джейн решит, что она никому не нужна, никто ее не любит…

– Ты чудесная девушка, – с жаром прошептал Стив. – Другой такой нет на всем свете!

– О нет. – Она обратила к нему залитое слезами лицо. – Я нехорошая. Сколько я себя помню, я всегда любила Ринка. Думала: вот он вернется домой, и все наладится. Он мне казался самым сильным, самым красивым мужчиной в мире. Но вот он вернулся – и я вижу, что ошибалась, – Лаура Джейн нервно теребила ворот своего платья. – Самый лучший мужчина – это ты.

Хрупкие плечики опять задрожали, а по щекам заструились новые потоки слез.

– Стив, знаешь, я люблю тебя больше, чем Ринка.

И не успел Стив опомниться, как Лаура Джейн бросилась ему на шею, чмокнула в губы и выбежала из конюшни.

Стив был оглушен, в ушах у него звенело, во рту пересохло. Он умирал от ужаса и восторга. Господи, что ему со всем этим делать?

А что тут поделаешь? Ничего. Абсолютно ничего.

Он выключил свет и отправился к себе. В холостяцкой квартирке, расположенной в дальнем конце конюшни, было прибрано, но все равно неуютно и одиноко. Стив лег на узкую постель и закрыл глаза. Его охватило беспросветное отчаяние. Как в тот день, когда он очнулся в армейском госпитале и узнал, что ему отрезали полноги.

– Ой, извини, Ринк. Я не знала, что ты здесь.

– Нечего тебе извиняться, – откликнулся он из темноты. – Это же твой дом.

Каролина закрыла за собой стеклянную дверь и села в плетеное кресло. В воздухе была разлита вечерняя прохлада. Она устало смежила веки.

– Нет, это твой дом, Ринк. А я здесь временно. Пока…

– Пока жив мой отец.

– Да.

На этот раз Ринк не стал возражать. Споры с Каролиной огорчали его.

– Ты не ездила больше в больницу? – спросил Ринк.

– Нет. Я туда звонила. Роско все-таки сделали укол, и он заснул. Врач сказал, что нет смысла приезжать. Вот я и подумала, что от меня здесь будет больше толку.

– Не хотел бы я оказаться в больнице в тот момент, когда отец проснется и обнаружит, что он проспал целый день, – задумчиво протянул Ринк.

– Я подумала об этом, – вздохнула Каролина.

– Он часто тебе грубит?

– Нет. Никогда. Хотя на других людей при мне кричал не раз. Я, правда, довольно легко его утихомиривала. А сегодня впервые досталось и мне.

– Что ж, считай, что тебе еще повезло, – горько усмехнулся Ринк. – Мою мать он оскорблял постоянно. Придирался к ней из-за пустяков. Черт! – Ринк со злостью стукнул кулаком по спинке кресла. – Меня порой так и подмывало заткнуть его поганую глотку. Я с детства ненавидел отца за то, что он сделал маму несчастной. Она ведь ему все отдала. Все!

Ринк бросил на Каролину косой взгляд, и ей показалось, что ему неловко. Наверное, от того, что он так перед ней раскрылся.

– Хочешь выпить? – неожиданно спросил он.

– Нет, спасибо.

– Ах да, я забыл. Ты ведь не пьешь, да?

– Естественно. Я же выросла в доме Пита Доусона, – грустно улыбнулась Каролина. – Это навсегда отбило у меня охоту к выпивке.

– Тогда я тоже не буду. – Ринк поставил бокал с коктейлем на пол.

– Нет-нет, пей! Тебе-то зачем отказываться? Ты-то в полном порядке, вон ведь какой красавец!

Последнюю фразу Каролина ляпнула, не подумав. И тут же пожалела. Слишком уж много в ней было личного. Ринк внимательно всмотрелся в ее лицо. Каролина не выдержала и отвела взгляд.

– Хейни сказала мне, твой отец умер. Как это случилось? – наконец нарушил молчание Ринк.

– Да. Однажды утром его нашли мертвым на обочине шоссе. Медицинское заключение – смерть от разрыва сердца. Неудивительно. Он так долго отравлял свой организм…

– А твоя мать жива?

– Нет, мама умерла совсем недавно.

Каролина устремила в темноту невидящий взор. Ее матери было всего лишь пятьдесят, но она уже превратилась в старуху. Хроническая усталость и отчаяние сломали ее.

Ринк опустился на ступеньки крыльца рядом с Каролиной.

– А как ты жила после моего отъезда, Каролина?

Ей безумно хотелось погладить Ринка по его густым темным волосам. Сейчас он стал еще мужественнее и красивее, чем был прежде.

– Закончила школу, получила стипендию для учебы в колледже.

– Стипендию? Ты? – Ринк резко повернул голову и почти коснулся руки Каролины. – Но как тебе это удалось?

– Не знаю.

Он недоуменно поднял брови.

– Не знаешь?

Каролина покачала головой. Мысли кружились, как осенние листья. Рядом был Ринк, он сидел, обхватив руками колени. Стоило ему протянуть руку, и он дотронулся бы до ее ноги – Ринк сидел на две ступеньки ниже.

Молчание затянулось – Ринк терпеливо ждал ее ответа. Каролина справилась с волнением и начала сбивчиво рассказывать:

– Как-то утром меня пригласили в кабинет директора. Это случилось прямо перед выпускными экзаменами. Директор сказал, что человек, пожелавший остаться неизвестным, хочет оплатить мое дальнейшее обучение и назначает мне стипендию. Денег хватило с лихвой. В колледже у меня даже оставалось ежемесячно пятьдесят долларов на мелкие расходы. И, представь себе, Ринк, я до сих пор не имею ни малейшего представления, кто меня облагодетельствовал.

– И вправду чудеса! – изумился Ринк.

Но Ринк знал, хотя и немногое, о дальнейшей судьбе Каролины. В свое время Хей-ни известила его в письме, что «замарашка Доусон» учится в колледже.

«Ты, наверное, не помнишь ее, – писала ему экономка. – Она на несколько лет моложе тебя – дочка пьяницы Доусона. Короче, она уехала в город, а мы тут все гадаем, как ей удалось раздобыть столько денег?»

А потом пришло письмо от Лауры Джейн.

«Папа сегодня сказал мне, что Каролина Доусон вышла замуж за своего однокурсника. Он сказал, что она жила в нашем городе и ты ее тоже знаешь», – писала сестра.

– Получив диплом, я вернулась в наш город, – продолжала Каролина.

– Твой брак, значит, к этому времени уже распался, да? Недолго же ты была замужем!

– Мой брак? – ошеломленно переспросила Каролина.

– Ну да. Ты же вышла замуж за однокурсника, насколько мне известно.

Каролина смотрела на Ринка, ничего не понимая.

– О чем ты говоришь, Ринк? Да у меня даже парня не было. Какой там муж? Чтобы не потерять стипендию, я должна была хорошо учиться. Я занималась с утра до ночи. С чего ты взял, что я была замужем?

Ринк потрясенно молчал. Неужели Лаура Джейн все выдумала? Не может быть! Сестра понятия не имела о Каролине, пока та не начала работать у Роско.

Роско…

В душе Ринка шевельнулось подозрение. Неужели? Нет… зачем ему это понадобилось?.. Это же подло! Впрочем, от Роско всего можно ожидать…

– Мне кто-то говорил о твоей свадьбе, не помню, кто именно. Или же что-то перепутал?

– Кто бы ни был этот человек, он ошибся. Я не выходила замуж, пока…

– Пока мой отец не сделал тебе предложение.

Наступило долгое, тягостное молчание. Потом Каролина задала вопрос, который мучил ее все эти годы:

– А что произошло между тобой и Мерили?

– Третья мировая война, – усмехнулся Ринк.

Каролина ничего не ответила, лишь крепче сжала пальцы рук.

– Наша семейная жизнь с самого начала была обречена. Мерили ребенок был нужен не больше, чем мне. Ей просто хотелось родить его в законном браке, поэтому как только Алиса появилась на свет, мы подали на развод.

– И ты никогда не видел свою дочь?

– Нет.

Лицо Ринка было непроницаемо, но по его тону Каролина догадалась, что разговор окончен. Ей вдруг стало больно, что он так холодно говорит о своей дочери. Как можно быть таким бесчувственным? А ведь было время, когда она мечтала иметь от него ребенка! По крайней мере в этом случае у нее осталось бы напоминание об их любви…

– После развода – а эта история растянулась на несколько лет – я основал авиакомпанию.

– Ты молодец, Ринк. Я горжусь тобой, – Каролина произнесла это так прочувственно, что он недоуменно и внимательно поднял на нее глаза.

– Признаюсь, мне пришлось основательно потрудиться, чтобы наладить дело, – продолжал Ринк. – Но я не жалею. Работа поглощала все мое время и отвлекала от грустных мыслей.

– О чем? О доме?

Взгляд темных глаз пронзил ее насквозь.

– Да, – Ринк порывисто встал и прислонился плечом к колонне. – О доме, о Лауре Джейн, об отце, о фабрике. Уинстонвиль – моя родина. Я ведь не собирался отсюда уезжать.

– Но в Атланте ты начал новую жизнь. И вполне успешно.

– Да, – согласился Ринк. – Я действительно начал новую жизнь.

Он начал все заново. Новый дом так и остался для него чужим. Вечеринки раздражали Ринка – они были скучны и вульгарны. Женщины… женщины были все одинаковы, жеманные и фальшивые. Он видел их насквозь. Впрочем, они его тоже.

Жизнь в Атланте не удалась. И не потому, что ему не нравилось его дело. Еще как нравилось! Он гордился своей авиакомпанией. Он отдавал ей все свои силы и умение.

Но Ринк не отличался непомерным честолюбием. Его неудержимо тянуло в родной город, в эту прекрасную, плодородную низину, в отчий дом. В чужом краю ему все опостылело, и он в тысячный раз проклял Роско за то, что тот вынудил его уехать. Никогда он не простит этого отцу!

– Почему ты вышла замуж за Роско? – неожиданно спросил Ринк.

Каролина покачала головой.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой мою личную жизнь.

– А меня она и не интересует. Я спрашиваю только, почему ты согласилась стать его женой? Он ведь годится тебе в дедушки, Каролина! – Ринк подошел к креслу, в котором сидела Каролина, схватился за подлокотники, – он словно поймал Каролину в западню. – Почему ты вообще вернулась в этот город? Зачем тебе это понадобилось?

Каролина подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Тогда еще была жива моя мать. Я вернулась, получила работу в банке, и через несколько месяцев мы уже смогли снять более или менее приличное жилье. А потом в банке я познакомилась с твоим отцом. Он был со мной очень любезен, предложил мне работу на фабрике, и я согласилась. У него я получала вдвое больше, чем в банке. Вскоре мама умерла, и я смогла похоронить ее достойно.

Ринк слушал Каролину, впившись горячим взглядом в ее лицо. Темные пряди волос упали на лоб. Рубашка расстегнулась. Он дышал тяжело и шумно.

«И тогда он тоже был так взволнован», – подумала Каролина, упираясь взглядом в мускулистую грудь.

Господи, какой же он потрясающий мужчина! С ним опасно находиться рядом. Каролине хотелось зажмуриться, чтобы прогнать это наваждение. Но глаза не желали ей повиноваться.

– Потом случилось так, что я стала часто бывать здесь, в поместье. Я часто приезжала сюда и по делам, и тогда, когда твой отец просто приглашал меня.

– Не сомневаюсь, ты была на седьмом небе от счастья, когда тебя приглашали в Укромный уголок!

– Да, да! – выкрикнула вдруг Каролина. – Ты же знаешь, как мне нравился этот дом. Простушке, какой я была, когда ходила по лесной тропинке на работу, твой дом казался сказочным замком. И я не собираюсь этого отрицать, Ринк.

– Ладно, продолжай свою увлекательную историю. Уж не хочешь ли ты сказать, что мой отец стал для тебя этаким сказочным принцем?

– Нет, конечно. Все было иначе. После смерти мамы я стала задерживаться здесь подольше. Твой отец доверял мне серьезные дела. Я подружилась с Лаурой Джейн. Роско поощрял нашу дружбу, ведь у Лауры Джейн не было подруг среди ее сверстниц.

Каролина облизала пересохшие губы. Ринк не отрывал взгляда от ее лица.

– Мы сблизились как-то незаметно. Я проводила в Укромном уголке почти все время, и когда Роско сделал мне предложение, я без колебаний согласилась. Для меня тогда это был единственный способ осуществить мои мечты.

– Например, сменить свою фамилию на гораздо более уважаемую.

– Да.

– И получить возможность красиво одеваться.

– Да.

– И заиметь кучу денег.

– Да.

– И роскошный дом.

– Которым я восхищалась с детства.

– Понятно. И ради этого ты продалась моему отцу! – зло подытожил Ринк.

– В каком-то смысле ты прав.

Ринк смотрел на нее с нескрываемым презрением. Сжавшись под его взглядом, Каролина попыталась оправдаться:

– Пойми, мне хотелось остаться в вашей семье, в этом доме, быть ближе к Лауре Джейн. Да и отцу твоему нужна была помощь.

– А, значит, ты вышла за него из сострадания? Ты была так благородна, что решила посвятить свою жизнь отцу и бедняжке Лауре Джейн?!

– Нет, – честно призналась Каролина, опустив глаза. – Я мечтала жить в Укромном уголке. Я хотела, чтобы меня все уважали. И я этого не скрываю! Но разве ты можешь понять меня! Ты ведь не рос в лачуге, не боялся насмешек, не ходил в обносках, завидуя своим друзьям-модникам, не работал после школы и по субботам, когда твои одноклассники разъезжали по городу в собственных автомобилях, сидели в кафе или на стадионе. У тебя-то не было отца-забулдыги, над которым потешался весь город. А раз так, то и нечего меня осуждать, Ринк Ланкастер!

Каролина стремительно поднялась на ноги, но Ринк не разомкнул рук, чтобы выпустить ее. Он крепко схватил Каролину за локти и прижал к себе. Оба тяжело дышали, словно после долгого бега.

Каролина боялась поднять глаза на Ринка. Боялась, потому что не владела собой. Она задержала взгляд на сильной шее Ринка – там, где часто-часто пульсировала маленькая жилка. Теплая волна нежности, захлестнувшая Каролину, лишила ее сил. Она едва держалась на ногах, весь мир вокруг словно стал безмолвным. Она лишь почти явственно слышала ток крови Ринка, обозначенный в этой трогательной точке на его шее.

– Пожалуйста, отпусти меня, Ринк. Пожалуйста! – прошептала Каролина.

Но Ринк остался глух к ее мольбам и уткнулся губами в ее щеку. Каролина беспомощно запрокинула голову. Губы Ринка оставили влажный след на атласной коже.

– Почему… почему я так хочу тебя? Ты ведь жена моего отца. Я знаю, почему ты на это пошла, знаю и… все равно ничего не могу с собой поделать.

На этот раз его обжигающий поцелуй едва не лишил Каролину последних сил.

Но она не отстранилась, а лишь слабо протестовала:

– Не надо, Ринк. Пожалуйста, не надо.

– Я с ума схожу по тебе. – Поцелуи Ринка становились все более страстными. Он трепетно сжал губами нежную кожу на ее шее. – Хочу тебя. Почему? Черт возьми, почему?

Каролина застонала:

– О Господи, смилуйся надо мной!

Больше всего на свете ей хотелось сейчас отдаться ему. Ведь они нужны друг другу. Нужны как воздух. Пусть эта близость будет им наградой за годы мучительной разлуки. Мучительной, как оказалось, для них обоих. Пусть хотя бы на несколько кратких мгновений они позабудут обо всем остальном…

Но, увы, это было невозможно. Каролина очнулась от наваждения и, вырываясь из объятий Ринка, уперлась кулаками в его грудь.

Руки Ринка резко разжались. Он попятился, тяжело дыша. Каролина метнулась к двери.

– Постой!

Она покорно замерла.

– Прости меня, Каролина, – с усилием произнес Ринк. – Мне всегда бывает трудно смириться с тем, что я считаю не правильным. Но я не имел права осуждать тебя. Это все не мое дело.

Слезы застилали Каролине глаза. Она прекрасно понимала, чего ему стоило принести извинения. Ринк ведь всегда был отчаянным гордецом!

Каролина улыбнулась. Но улыбка получилась горькой, а глаза Каролины наполнились непрошеными слезами.

– Так уж и не твое, Ринк? – прошептала она и взбежала по ступенькам.

Упав на постель, Каролина разрыдалась. Она чувствовала себя совершенно разбитой, сил не было даже для того, чтобы раздеться… Она лежала и вспоминала. Вспоминала то давнее лето. Она не знала тогда, увидятся ли они еще когда-нибудь. Но наутро Ринк снова встретил ее в лесу.

– Привет!

– Что ты тут делаешь?

– Ловлю рыбу. – Он кивнул на удочку, воткнутую в илистый берег.

Похоже, рыболов из него был никудышный.

– А ты сегодня пришла пораньше.

Каролина покраснела, отводя взгляд. Выходя из дому на полчаса раньше обычного, она уговаривала себя не думать о Ринке и не надеяться на встречу. Но все равно надела лучшую юбку и блузку, тщательнее, чем всегда, причесала специально вымытые волосы и проверила, нет ли под ногтями грязи.

Расставшись с Ринком вечером, Каролина прилетела домой будто на крыльях. Ринк ее поцеловал! И нежно с ней попрощался… О Боже!.. Но все равно она не была уверена, суждено ли им увидеться вновь.

Но и следующим утром Ринк поджидал ее в лесу. Такой красивый, сильный, уверенный, в джинсовых шортах и в рубашке с короткими рукавами… Киноактер – да и только! Каролина никогда не видела вблизи молодых мужчин с оголенными руками и ногами, боялась задержать на них взгляд. Каролине казалось, что в этом есть нечто греховное. Греховное словно нарождалось и в ней самой: сердце билось сильнее обычного, в глубинах ее естества разгорался жар, который лишал ее сил и разума.

– Хейни, наша экономка, дала мне с собой сандвичи. Ты любишь копченую индейку?

– Не знаю. Я никогда не ела ее.

– Значит, сейчас попробуешь, – улыбнулся Ринк.

Он расстелил на траве плед, открыл сумку и протянул Каролине сандвич, завернутый в целлофан. Каролина быстро расправилась с упаковкой и с удовольствием откусила огромный кусок.

– А ты будешь работать на фабрике? – едва смогла выговорить она. – Индейка, кстати, очень вкусная.

– Я рад, что тебе понравилось, – Ринк привалился спиной к стволу дерева. – Наверное, буду… – Он немного подумал и прибавил:

– Если только мы с отцом сможем найти общий язык.

Каролина хотела спросить, что он имеет в виду, но вовремя сдержалась. А то еще подумает, что она сует свой нос в чужие дела.

Но Ринк заметил ее колебание и сам сказал:

– Понимаешь, отец не особенно заинтересован в увеличении прибыли. Его вполне устраивает то, что есть. А ведь можно многое усовершенствовать, тогда и доход будет больше и техника безопасности повысится. Но пока что мне не удалось убедить отца. Ему подавай только сиюминутную выгоду, долговременная перспектива его не интересует.

– Но, может быть, ты в конце концов уговоришь его?

– Может быть, – с сомнением откликнулся Ринк и, достав из пакета банку пепси, подмигнул Каролине. – Вообще-то я предпочел бы выпить холодного пива, но я побоялся, что, если меня застукают за распитием спиртного с малолеткой, мне несдобровать.

На самом деле если бы их застукали вдвоем, им бы не поздоровилось прежде всего по другой причине. И оба это знали.

Когда бутерброды были съедены, Каролина помогла Ринку сложить мусор в пакет. Потом она пересела на его место, прислонившись спиной к стволу, а он растянулся рядом.

– О чем ты думаешь? – спросил Ринк.

– О твоей маме.

– О моей маме? – с нескрываемым удивлением переспросил Ринк.

– Да. Мне жалко, что она умерла. Она была такой милой женщиной.

– Да, но когда ты успела с ней познакомиться?

– Мы не были знакомы, но она иногда заходила в «Вулворт». Она была всегда так… чисто одета!

Ринк рассмеялся:

– Что верно – то верно. Мама обожала чистоту и опрятность.

– Меня поражала ее красота. И одевалась твоя мама прекрасно, – с восхищением продолжала Каролина. – Ринк… А от чего она умерла?

Не зная, куда девать глаза, юноша уставился на подол Каролининой юбки и рассеянно провел указательным пальцем по мелким стежкам, явно сделанным вручную.

– От разбитого сердца, – еле слышно проговорил он.

Острая жалость к Ринку вдруг пронзила Каролину. Ей захотелось прижать его голову к своей груди, приласкать и утешить.

– Но как можно быть несчастным, живя в таком роскошном доме?

– А тебе нравится Укромный уголок? – вопросом ответил ей Ринк. Глаза Каролины заблестели.

– О, это самый прекрасный дом в мире!

Ринк рассмеялся. Каролина смутилась и покраснела.

– Ну… во всяком случае, я лично ничего красивее не видела.

– А ты разве была у нас дома? – изумился Ринк.

– Нет, что ты! Но я часто прохожу мимо. И всегда останавливаюсь, чтобы полюбоваться. Я бы все на свете отдала, лишь бы иметь такой дом! – воскликнула Каролина и пристыженно добавила:

– Ты, наверное, думаешь, что я с приветом?

Ринк покачал головой.

– Нет, я ведь и сам его обожаю. И тоже не устаю им любоваться. Когда-нибудь я приглашу тебя в гости.

Однако они оба понимали, что этого не случится, и боялись посмотреть друг другу в глаза.

Наконец Каролина сказала:

– У тебя очень милая сестренка. Она приходила к нам в магазин вместе с твоей мамой.

– Ее зовут Лаура Джейн.

– А в школе я ее почему-то не вижу. Она что, ходит в частную школу?

Ринк сорвал травинку и сунул ее в рот. Каролина втайне восторгалась его ровными, белыми зубами.

– Она учится в школе для умственно отсталых. Лаура Джейн… ну, понимаешь… она, конечно, не совсем дурочка, но… отстает в развитии. Ей трудно учиться.

Каролина покраснела:

– Ой… извини… я не знала…

– Ничего, – Ринк взял ее за руку. – Ничего страшного. Лаура Джейн все равно очень хорошая, и я ее очень люблю.

– Как ей повезло, что у нее такой брат!

Он подпер голову рукой. Его черные густые ресницы блестели на солнце.

– Ты полагаешь?

– Да!

Они зачарованно рассматривали друг друга. В такие моменты слова были излишни. Взгляд Ринка скользил по руке Каролины. Он взял ее и принялся внимательно изучать тонкие линии, испещрявшие ладонь. Потом рука Ринка заскользила выше, трепетные пальцы остановились на нежной впадинке у локтя. Каролине стало щекотно. Сердце затрепыхалось, словно птичка, а грудь набухла и напряглась.

– Я еще немножко посижу и пойду, – прерывающимся голосом проговорила она.

– Жалко, что тебе надо идти. Мне бы хотелось провести с тобой целый день. Никуда не спешить, поговорить обо всем на свете.

У Каролины зазвенело в ушах.

– Но… у тебя же столько друзей… Разве тебе не с кем поговорить?

– Да они токуют как тетерева, никого не слышат. Ты единственная, кто умеет слушать, Каролина.

Не отрывая от девушки своих золотистых глаз, Ринк медленно сел и, обхватив рукой ее шею, притянул к себе. Каролина не сопротивлялась. Их губы медленно сближались.

Поначалу поцелуй был таким же нежным, как и вчерашний, первый. Но податливость нежных девичьих губ быстро распалила в Ринке страсть. Его ласки становились все более смелыми и настойчивыми.

Каролину захлестывали волны новых ощущений. Вскоре она уже лежала на коленях у Ринка, а он припадал к ее рту, словно истомленный жаждой путник.

Внезапно Ринк поднял голову и, с трудом переводя дух, взмолился:

– Каролина! Прошу тебя, не уступай мне! Скажи: «Нет». Не позволяй мне заходить далеко.

При этом он расстегнул ее блузку и запустил руку под лифчик. Теплая, шелковистая кожа была такой нежной и зовущей!

Ринк застонал:

– Ты ведь еще совсем ребенок. Ребенок! Господи, помоги мне! Милая, ты не понимаешь, что мы можем натворить, но я-то знаю! Мы играем с огнем. Пожалуйста, останови меня!

И он опять страстно поцеловал ее.

Каролина не знала, что делать. Набухшая грудь ныла, и девушке хотелось прикрыть ее руками. Его руками… Она обняла Ринка за шею и привстала.

Он отстранился:

– Нет, так больше не может продолжаться, Каролина. Если это не прекратить, мы потеряем голову. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Каролина машинально кивнула, мечтая лишь о трм, чтобы ой снова обнял ее и поцеловал.

Однако Ринк поднялся на ноги и протянул ей руку. Каролина беспомощно прижалась к нему. Он погладил ее по спине, шепча на ухо ласковые слова, а потом с грустью произнес:

– Тебе пора. Я никогда себя не прощу, если по моей вине тебя выгонят с работы.

– О Господи! – спохватилась Каролина. – Сколько сейчас времени? Я уже опоздала, да?

– Пока нет, но надо поторопиться.

– Тогда я побежала. – Она поспешно заправила блузку и пригладила волосы.

Ринк схватил ее за руку.

– Ты извини, но сегодня вечером я не смогу тебя подвезти.

– А я на это и не рассчитывала, Ринк, – честно призналась Каролина.

– Я бы с удовольствием, но у меня вечер занят… я давно договорился, и…

– Ничего, я не обижаюсь. Честное слово! – Каролина бросилась к тропинке. – Спасибо за сандвичи!

Ринк устремился за ней.

– Каролина!

Она обернулась.

– Что?

– Увидимся завтра. Здесь же. Хорошо?

Девушка просияла.

– Да! – В лесной тишине еще долго звенел ее счастливый смех. – Да… да… да…

Несколько недель подряд Ринк каждое утро поджидал ее на поляне. А когда мог, подвозил вечером домой…

Каролина повернулась на бок и тоскливо посмотрела на луну, выглядывавшую между деревьями. Как же тогда было чудесно! Она жила точно во сне, наслаждаясь поцелуями Ринка и смутно желая чего-то большего. Он рассказывал ей о своих планах на будущее, она раскрывала ему свои секреты. Их обоих изумляла та естественность откровенности, которая вдруг возникла между ними. Ни Каролина, ни Ринк никому так доверчиво и открыто не поверяли свои тайны и сомнения, свою боль и свои мечты.

Их любовь была лучезарной. И не потому, что светило солнце и все вокруг дышало радостью. Самый счастливый их день был, наоборот, пасмурным. С раннего утра зарядил дождь, который не прекращался до вечера.

Но на душе у нее тогда было светло…

Каролина всхлипнула, по ее щекам снова заструились слезы. Она молила Бога о прощении, но понимала, что надежды на это нет. Ибо оплакивала она вовсе не Роско, лежавшего при смерти, а Ринка – свою несчастную любовь.