Текст книги "Разговоры по душам"

Сандра Мэй
Разговоры по душам

1

«…Флери прыгнул на Брюса неожиданно и стремительно. Так их всех учили когда-то в тренировочном лагере на границе Анголы, но с тех пор Брюс Хоук слишком привык видеть Жермена Флери в инвалидном кресле. Кроме того, жар застилал глаза…

Острая боль полоснула по груди. Винтовка упала в воду. В руках Флери сверкающими дисками вращались ножи, которыми он только что срезал ремень винтовки Брюса.

Мужчины закружились в странном и медленном танце. Брюс Хоук усилием воли заставил свое тело работать. Один нож, одна рука – два ножа, сила и здоровье. Смертельная усталость – возбуждение безумия.

Ох, зря я поперся на болота, мрачно подумал Брюс Хоук, молниеносно отскакивая от очередного выпада Флери.

Они кружили по влажной земле, сосредоточенные и смертельно опасные, и восходящее солнце играло на сверкающих клинках. Капоэйра, танец с ножами. Сложнейшая система нападения… Брюс Хоук был в свое время инструктором Жермена Флери. Учил его искусству, которое нынче обращено против него самого.

До чего же красное сегодня солнце…

Зря он пошел на болота…»

Вообще-то она была не так уж и виновата.

У многих случается шок, когда их вырывают из привычной среды и помещают в экстрим наподобие этого.

Потому как ежели это – не экстрим, то уж и непонятно, как экстрим должен выглядеть.

Представьте: всю жизнь – по крайней мере последние лет двадцать семь-двадцать восемь – вы привыкли к тому, что за окном у вас до боли знакомый пейзаж большого индустриального города, скажем, Чикаго. Пейзаж этот безопасен, хотя, возможно, и недостаточно живописен. Этот пейзаж может похвастаться хайвеями, светофорами, небоскребами, полисменами, клерками, скоростными лифтами, супермаркетами, наружной рекламой и прочими достижениями цивилизации. Да, вы не найдете здесь райских кущ – но задумаемся: а нужны ли современному человеку райские кущи? Так ли они ему необходимы?!

Вот приблизительно об этом размышляла Триш Хатауэй, мрачно рассматривая пейзаж за окном большого внедорожника, который мчал Триш и ее подругу и ассистентку Сэнди по пустынному шоссе, пересекавшему лесистую часть штата Монтана. Собственно, насколько Триш помнила, других, НЕ лесистых, частей у Монтаны не было вовсе.

Вокруг расстилались пресловутые кущи – все оттенки зеленого до самого горизонта, за которым смутно угадываются новые оттенки зеленого… Еще здешние места таили в своих глубинах хрустальные водопады, заливные луга, непуганое зверье, белоголовых орланов в ассортименте и все в том же духе. Честно говоря, на страницах туристического буклета это выглядело восхитительно, что греха таить, но в натуральном виде несколько… подавляло, что ли.

Триш зябко передернула плечами и уныло поинтересовалась:

– Напомни, чья это была идея?

Сэнди покровительственно похлопала Триш по колену, нахально ведя внедорожник одной левой.

– Твоя, Триш, твоя.

– Это была плохая идея…

– Вовсе нет. Это была роскошная, великолепная, авантюрная идея, и я счастлива, что мы ее воплотили в жизнь. Тебе давно требуется отпуск. Надо расслабиться…

– В лесу?

– А где ты собиралась это сделать, под выхлопной трубой в центре Чикаго? Здесь чудесные места, здесь тишина, здесь воздух, ты будешь спать как убитая, а я буду писать как подорванная – мне нужно закончить сценарий твоей встречи с избирателем. В смысле, с читателем.

Триш душераздирающе вздохнула. Где были ее мозги, когда она на это соглашалась…

Встречу с читателями давно просили все три издательства, с которыми сотрудничала Триш. Сэнди, ставшей ее ассистенткой полгода назад, удавалось отбиваться, но неделю назад одно из издательств, «Дикая магнолия», сделало предложение, от которого невозможно отказаться… Но зачем было соглашаться на леса Монтаны?!

Существует масса городов и городков, в которых есть нормальные, фешенебельные отели, связь с миром, цивилизация, и вовсе необязательно было забираться в такую глушь, чтобы встретиться с читателем – он, читатель, у Триш везде одинаков, в среднестатистическом смысле, естественно. Нет же, в издательстве решили, что это будет фишка – далеко в лесах, высоко в горах живут тетки, которые обожают произведения Триш Хатауэй, а также ее главную героиню, Миранду Секстон, красавицу-авантюристку, спецагента суперсекретной службы и неутомимую любовницу своего напарника по секретной службе…

Триш Хатауэй – писательница. Она автор трех десятков бестселлеров, таких, как «Роза страсти», «Прижми ее к груди», «Волшебный сон любви» и «Жиголо и Принцесса». У Триш имеется свой фан-клуб, ей ежедневно пишут по два мешка писем… И ЕЙ СОВЕРШЕННО НЕОБЯЗАТЕЛЬНО ЛЕЗТЬ В ЧАЩУ ЛЕСА, ЧТОБЫ ВСТРЕТИТЬСЯ С ПОЧИТАТЕЛЯМИ СВОЕГО ТАЛАНТА!!!

Нет, природу она любила. В принципе. Аквариумные рыбки у нее были, канарейка была, котенок – его пришлось отдать из-за аллергии… У Триш, не у котенка. Еще она любила ходить в зоопарк, по крайней мере, в детстве.

Согласитесь, есть же разница: зоопарк – и абсолютно непроходимые чащи, где повсюду понатыканы зловещие объявления типа «Кормить гризли запрещается. Штраф – тысяча долларов!»

Конечно, ехали они вовсе не в лесной лагерь скаутов, а в некое место под названием «Тихая дубрава», где находился, по уверениям организаторов, вполне приличный отель в этнографическом стиле, но Триш все равно ничего не могла с собой поделать и нервничала тем сильнее, чем дальше они с Сэнди удалялись от аэропорта.

Триш снова некстати погрузилась в воспоминания о младых годах. Походная юность ее миновала – ни байдарки, ни ночевки в палатках, ни песни у костра, ни полусырая, обгоревшая на том же костре пища не угрожали ее здоровью ни разу в жизни. Ядовитый плющ не обжигал ее голые ноги, змеи не впивались в беззащитную лодыжку, и даже плохонького перелома хоть какой-нибудь кости Триш ухитрилась за все тридцать прожитых лет не заработать. Но это просто милость Господня, на самом деле Триш прекрасно знала – она из тех, кто способен заблудиться даже в городском парке, утонуть в собственном бассейне и простудиться в самой середине июля, чтобы проболеть до начала октября.

Чтобы вам было понятно… Триш, к примеру, очень боялась собак, потому что ее в детстве покусал йоркширский терьер. Вернее, ЩЕНОК йоркширского терьера. Все ясно? Что уж говорить про обитателей здешних чащоб. В принципе Триш совершенно не удивилась бы, выскочи сейчас на трассу саблезубый тигр. В таких местах могут водиться любые монстры.

Сэнди искоса посмотрела на подругу и протянула:

– Триш, одно из двух: ты либо придуриваешься, либо переутомилась. Почему ты смотришь на всю эту красоту с таким тоскливым ужасом во взоре, а? Выше голову! Миранда Секстон не боится диких зверей и непроходимых чащ! Ведь буквально неделю назад из-под твоего пера вышел очередной бестселлер под названием «Затерянная во мгле»! Триш, как тебе с таким настроем удается пудрить мозги читателям? Любовная мелодрама с элементами приключений и мистики!

Триш невесело улыбнулась.

– Вот потому и удается, Сэнди. На бумаге я очень смелая. Бесстрашная и прекрасная. Надменная и холодная. Неутомимая в любви и приключениях. Лара Крофт по сравнению со мной – воспитанница церковно-приходской школы. Я точно не уверена, но, по-моему, это и называется сублимацией…

– Черт с ней. Сейчас ты должна думать только об отдыхе – и о субботней встрече с читателями. Они мечтают о ней. Они ждали этого слишком давно.

– Не думаю, что они ждали именно этого, Сэнди…

Триш в самом деле была в этом не уверена, потому и отбрыкивалась от встреч с читателями. Ведь все эти читатели подсознательно ждут вторую Миранду Секстон, жгучую брюнетку с огненным взором, пышными формами, грешным взглядом и нахальной усмешкой на алых как кровь губах… Фотошоп в наши дни творит чудеса, потому и Триш на обложках своих книг выглядела форменной секс-бомбой, хотя на самом деле…

На самом деле ей тридцать лет, у нее действительно черные волосы, но она обычно стрижется покороче и носит ободок, чтобы они не лезли в глаза. Рост у Триш средний, фигура тоже вполне стандартная. Еще она до сих пор стесняется, что мужчины заметят под слишком тонкой тканью блузки ее лифчик, никогда не занималась сексом при свете, не умеет пользоваться косметикой и скорее умрет, чем первая заговорит с незнакомым мужчиной. Вот.

Собственно, Миранда Секстон – это та самая Черная Сторона ее души. Плохая девчонка. Та, кем самой Триш никогда не стать.

Миранда прекрасна, порочна, бесстрашна и сексуальна. Все вопросы к Миранде. Именно Миранда выбрала себе в напарники Неотразимого Брюса…

Неотразимый Брюс появился в произведениях Триш пару лет назад. Тогда они с редактором искали очередную фишку для привлечения читательниц – и нашли ее в образе ловеласа, красавца и хулигана Брюса. Вообще-то сначала планировалась только серийная героиня – именно под нее и лепили образ самой Миранды Секстон. Однако довольно быстро выяснилось, что общественность не слишком приветствует, когда женщина меняет половых партнеров, как перчатки. Мужчине же это простительно, и Неотразимый Брюс начал свое победное шествие по страницам любовных романов о приключениях Миранды Секстон – Триш Хатауэй старалась изо всех сил.

Синеглазый блондин с фигурой атлета и насмешливой улыбкой на губах, лучший любовник во Вселенной, авантюрист и бродяга, покидающий своих любовниц на рассвете, оставив им на память лишь последний жаркий поцелуй да целое море неприличных воспоминаний. Спецагент, работающий под прикрытием, верный любовник своей напарницы Миранды, человек, никогда не пользующийся оружием, потому что сам он – ходячее оружие, смертоносное и стремительное…

Триш невольно покраснела. Сублимации, они до добра не доводят. Возможно, именно из-за Неотразимого Брюса она и осталась одна… то есть не осталась, а просто – одна. Трудно согласиться на второй сорт, если из месяца в месяц своими руками создаешь образ Идеального Мужчины. У Триш с Брюсом был бурный роман – к сожалению, только на бумаге и в воображении.

Реальные мужчины редко обращали внимание на реальную Триш. И ее это вполне устраивало. Она любила быть серой мышкой, любила порядок, любила свою замкнутую размеренную жизнь, любила одиночество – да-да, любила!

Каждое утро выпивала стакан апельсинового сока, пробегала две мили по парку, дома принимала душ, готовила себе завтрак и садилась работать до обеда. Обедала – и снова садилась работать. После ужина немного читала – и ложилась спать. Выходные посвящались культурному досугу – концерты, выставки, редко – кино. Больше всего Триш нравилось работать. Вероятно, и это тоже – сублимация.

То, что происходило сейчас, было для нее нетипично, непривычно, неудобно и неприятно. Триш ехала в чащу дикого леса, прижимая к груди любимый ноутбук и страстно мечтая оказаться в тишине своей маленькой квартиры…

И еще она ненавидела интервью. И публичные выступления. И всякие викторины на тему ее книг. А Сэнди…

Сэнди, конечно, умница, и с ее появлением жизнь Триш здорово упростилась, но то, что Сэнди учудила с этим мероприятием…

Семь самых преданных фанатов приедут на уик-энд в «Тихую дубраву» и примут участие в разгадке таинственных событий, происходящих в ее новом романе «Бриллиантовый переполох». Сэнди написала сценарий, Триш придумала семь ролей для участников. Сюжетные коллизии разработали они вдвоем. Секретные досье, список подозреваемых, интриги и романы – все вошло в сценарий этой суперакции. Очень жаль, что туда же вошла и сама Триш. В роли, разумеется, Миранды Секстон.

Нет, Сэнди права: Триш знает Миранду, как свои пять пальцев, она сама ее придумала, но ЗНАТЬ и ИЗОБРАЖАТЬ – разные вещи. Впрочем, в Чикаго Триш об этом не думала. Ей тогда очень захотелось что-то изменить в своей жизни, испытать хоть такие, прописанные в сценарии приключения.

Что ж, если она сумеет справиться с собственной застенчивостью, не будет краснеть и блеять как овца, войдет во вкус и изобразит свое альтер эго таким, каким его хотят видеть читатели… вероятно, это будет интересно. Наверняка. Скорее всего.

Сэнди кашлянула.

– Ты, часом, не в ступоре?

– Нет. Я в амоке.

– Это ничего. Давай, пока есть время, пробежимся по основным позициям?

– Хорошо.

– Итак. Досье персонажей?

– Сделано.

– Список загадок?

– Распечатан.

– Отгадки?

– Зашифрованы и закодированы.

– Шмотки для Миранды?

– Взяла.

– Косметика?

– Займу у местных индейцев.

– Очень смешно! Пистолет?

– Купила…

Пистолет она купила в отделе игрушек в супермаркете. Даже два – потому что первый оказался водяным. Там же она приобрела два набора «Юный криминалист» – отличная штука, можно снимать отпечатки пальцев, собирать улики в специальные пластиковые пакетики и контейнеры… ну вы поняли.

– Джейк прилетит…

– В пятницу вечером.

Джейк Сколвилл был одним из топ-менеджеров издательства «Дикая магнолия». Именно ему два года назад пришла в голову мысль добавить в слезливый любовный роман для домохозяек и девственниц элемент авантюрного детектива, благодаря чему и родился на свет Неотразимый Брюс, а Миранда Секстон впервые лично появилась на обложке книги в своем ослепительно-порочном облике, который и предстоит повторить Триш. Джейк же будет изображать Неотразимого Брюса – и Брюс из него, как из Триш Миранда, так что здесь они будут на равных.

Триш неожиданно усмехнулась. Адреналин побулькивал в крови, ожидание приключения бодрило едва ли не лучше самого приключения. Если не думать о гризли, саблезубых тиграх и прочих жутких тварях, сидящих в окрестных зарослях, то нынешний ее отпуск может стать самым запоминающимся…

В любом случае с ней будет Сэнди. Маленькая баллистическая ракета, динамо-машина, атомный реактор – даже непонятно, с чем бы ее еще сравнить, эту рыжую малышку. Сэнди. Она не терпела беспорядок, умела рявкать не хуже армейского сержанта, любую проблему решала за пять минут и помнила все номера из телефонной книжки наизусть.

Когда Сэнди рядом, беспокоиться совершенно, ну абсолютно не о чем. Все будет просто отлично…

– Полагаю, все будет просто отлично. Ты произведешь фурор – кажется, раньше так говорили?

– Сэнди, я совершенно не умею производить фурор.

– Триш, ты себя не знаешь.

– А ты знаешь?

– А я знаю тебя гораздо лучше, чем ты – себя. И поверь мне, Миранда Секстон в тебе очень сильна.

Триш уже собиралась возразить – но в этот момент дорога резко вильнула вправо, и перед ними замаячила стильная деревянная доска с готическими буквами – «Тихая дубрава».

Каменный добротный дом строили с явным прицелом на туристов. Во всяком случае, стилизация была хороша: черепичная крыша, усыпанная разноцветными листьями, беленые стены, узкие деревянные рамы окон… Такое ощущение, что дом вырос из земли, как и окружавшие его деревья. Каменные ступени заросли мхом и лишайником, а у самой нижней ступеньки примостился абсолютно мультяшный мухомор.

Сэнди восторженно ахала за спиной, а Триш медленно и осторожно вылезла из машины и уставилась на удивительный отель, похожий на домик ведьмы из сказки.

Странное чувство вдруг охватило Триш. Здание, окружающий лес – все это ничем не напоминало, да и не могло напоминать двухкомнатную квартирку Триш в Чикаго, но ее не покидало ощущение, что она в некотором роде… вернулась домой! Она смотрела на дом, как смотрят на старого, доброго друга, с которым не виделись тысячу лет.

Странно все это. Триш поёжилась и нахмурила брови. Ее родители всегда были крайне легкомысленными и считали переезды отличным приключением, так что в детстве Триш исколесила полстраны, но вот в Монтане они точно не бывали, в этом она была уверена. Или нет? На смену умиротворению пришла тревога. Триш не любила непонятных вещей и странных ощущений. Она торопливо повернулась к машине, чтобы достать сумки.

Сэнди расхаживала перед крыльцом и восторженно голосила:

– Ой, как же здесь здорово! Какой воздух! Нет, ты чувствуешь, какой воздух? Это же нектар. Бальзам. Надо будет спихнуть эту колымагу в какую-нибудь пропасть, от нее воняет бензином и смертью.

– Не говори глупости.

– Брось вещи, подыши просто так!

Вообще-то Триш была с ней совершенно согласна. Изумительное утро ранней осени здесь, в самом сердце лесного штата Монтана, просто не могло оставить равнодушными городских жительниц. Летящие по воздуху нити паутины высверкивают золотом на солнце, небо бездонно и вокруг тихо-тихо…

Боковым зрением она увидела, как что-то черное и огромное выскакивает из-за угла дома и несется прямо к ней. Триш окаменела, стремительно превращаясь в ледяную глыбу ужаса. Здесь все-таки водятся чудовища, подумала она, и это было последней ее связной мыслью. Откуда-то издали она еще расслышала пронзительный вопль и искренне удивилась – неужели это у нее такой противный голос?..

Потом наступила Окончательная Тьма.

2

«…Внезапно Брюс оказался совсем близко, хотя и не сделал ни одного шага. Все чувства Миранды обострились. Аромат его кожи, тепло его тела… Лицо Брюса все ближе, губы почти касаются ее губ. Разум еще здесь, и он предупреждает: беги!

Миранда сделала всего лишь шаг назад – и оказалась прижатой к колонне. Рука Брюса сильнее стиснула ее запястье, а еще через мгновение их губы встретились.

Это был не тот поцелуй, к которым она привыкла. Брюс не просто вынуждал ее согласиться на поцелуй – он заставлял ее хотеть поцелуя. Мечтать о поцелуе. Жаждать поцелуя. Молиться о нем.

Он нашел точку на ее нежной шее, от прикосновения к которой Миранда вздрогнула. Брюс тут же припал к ней губами. Поцелуи спускались все ниже и ниже, а между ними он слизывал дождевые капли с кожи Миранды…

Он все еще не трогал ее – только губы, только стиснутое его рукой запястье. Миранда не могла пошевелиться, да и не очень хотела – ведь к колонне ее прижимал Брюс…

Теперь он целовал ее закрытые глаза, брови, лоб, а потом отпустил ее руку, но только для того, чтобы с силой провести ладонью по груди. Миранда застонала.

Это возбудило его, и он снова припал к ее губам, на этот раз еще настойчивее. Нашел ворот кофты и судорожно рванул мокрую ткань, спустил ее с плеч Миранды, и вместе с кофтой пали последние бастионы защиты. Она почувствовала себя практически обнаженной. Так странно… всего лишь мокрая тряпка…»

Мэтт неспешно поднимался по узкой тропе, ведущей к дому. На плече у него был топор, из-за которого сегодня на рассвете Мэтт Саймон едва не стал покойником. Проще говоря, этот несчастный топор слетел с топорища, и теперь требовалось это дело починить…

Женский вопль, исполненный искреннего ужаса, прозвучал совсем близко, и Мэтт на мгновение замер, не понимая, откуда в этом земном раю взяться женщинам, но вспомнил: из Чикаго должны прикатить две дамочки. Следующая мысль была короткой и очень экспрессивной: ТОЛЬКО НЕ ОФЕЛИЯ!!!

Рискуя второй раз получить топором по башке, Мэтт с размаху вогнал его в валявшееся неподалеку бревно и поспешил к парадному, так сказать, крыльцу.

Офелией звали маленького медвежонка, осиротевшего прошлой весной. Хотя, собственно, не такая она уж и маленькая теперь стала, эта Офелия… Килограммов семьдесят в ней точно есть.

Офелия появилась в «Дубраве» достаточно давно и достаточно маленькой, чтобы привыкнуть к людям и относиться к ним вполне по-дружески. Разумеется, в последнее время при виде черной косматой тушки, стремительно несущейся навстречу новым гостям, многие начинали немного нервничать – особенно женщины. Не объяснишь же всем заранее, что Офелия просто чрезвычайно любопытна и кроме того не без оснований полагает, что гости приезжают в «Дубраву» лишь с одной целью: покормить Офелию чем-нибудь вкусненьким.

С другой стороны, Мэтт ни на миг не забывал, что Офелия все же – дикий зверь, и в голову ей взбрести может все, что угодно…

Вывернув из-за угла, Мэтт замер – и вздохнул с облегчением. Не Офелия. Всего лишь Бонус.

Черный пес стоял передними лапами на груди лежавшей женщины и страстно вылизывал ее бледное личико. Бонус тоже очень любил гостей, но в отличие от Офелии – бескорыстно.

Маленькая рыжая девица, бегавшая вокруг и пытавшаяся отогнать Бонуса, кинулась к Мэтту с истошным воплем:

– Отзовите! Отзовите собаку! Скорее!

Легко сказать. Бонус практически любые действия воспринимал как игру, поэтому ему ничего не стоило начать скакать по бездыханному телу приезжей дамочки… Тут Мэтт разглядел ее лицо, и ему стало совсем нехорошо. Слишком бледная она лежала, слишком неподвижная, и странно, неестественно были вывернуты ноги…

Не дай бог, сердечный приступ.

Мэтт больше не церемонился, крепким пинком отправил Бонуса в полет, который пес и исполнил с обиженным взвоем, а сам рухнул на колени возле лежащей дамочки и стал осторожно проверять, нет ли где следов крови. Рыжая топталась за его спиной и патетически завывала:

– Триш! О, Триш!.. Боже, да заберите вы это чудовище!

Чудовище бешено виляло хвостом и порывалось облизать заодно и рыжую.

Слава богу, никакой крови не было. Дамочка просто повалилась на землю, как куль с мукой… хотя нет, для куля она была слишком симпатичная, прямо скажем. Мэтт осторожно поднял ее бесчувственное тело на руки и понес в дом, по дороге поинтересовавшись у рыжей:

– Вы не заметили, она головой не ударилась?

– Я не заметила ничего, кроме этого лохматого чудища. На цепи надо держать больших собак!

Мы не в Чикаго, дорогая, вертелось на языке у Мэтта, но он благоразумно сдержался. Когда на кону стоит сумма, способная покрыть все издержки по ремонту и содержанию «Тихой дубравы» и обеспечить заработком всех ее немногочисленных, но вполне живых и желающих есть обитателей… Тут лучше прикусить язык и не выступать.

– Бонус совершенно безопасен, мисс…

– Сэнди. Зовите меня просто Сэнди. Мы ведь с вами уже заочно знакомы, по телефону. Так что, мистер Саймон…

– Тогда уж и вы меня – просто Мэтт. Так вот, Бонус еще никого в жизни не укусил и вряд ли научится это делать. Он наверняка хотел просто поприветствовать мисс… миссис Хатауэй.

Говоря это, Мэтт не сводил глаз с бледного личика писательницы из Чикаго. Очень красивое личико. Настолько красивое… что Мэтту почему-то совершенно не хочется думать о потенциальном мистере Хатауэе.

Сэнди почувствовала это, рыжая ведьма, потому что в ее голосе явственно прозвучала насмешка:

– МИСС Хатауэй. И вообще, просто Триш – учитывая, что ближайшие несколько дней мы все будем пользоваться вашим гостеприимством, Мэтт. Что же касается собаки… Триш в детстве покусала собака. Довольно сильно, насколько мне известно. С тех пор она боится их панически, то есть бесконтрольно. Мне жаль, но пса все же придется некоторое время подержать на привязи.

– Хорошо. Я понимаю.

На самом деле Мэтта сейчас совершенно не интересовала судьба Бонуса, потому что всеми его мыслями неожиданно завладела эта бесчувственная молодая женщина с черными растрепанными волосами, прильнувшая в беспамятстве к его плечу. Весу в ней было не очень много, но дело даже не в этом. Просто… уж слишком удобно было держать ее на руках. Так бы и не выпускал вовсе. Никогда.

Эта мысль смутила и немного испугала Мэтта Саймона. Он не был отшельником в прямом смысле этого слова, и здесь, в «Тихой дубраве», иногда на несколько дней и даже недель зависали его временные пассии. Надо отдать им должное, сваливали они, как правило, тоже по собственному желанию, убедившись, что Мэтт не может посвящать им двадцать четыре часа в сутки, а горячий секс после того, как нарубишь несколько кубов дров, может и не случиться… Короче, не приживались у него подружки, и все.

Тем не менее эта женщина лежала в его объятиях, и Мэтту едва ли не впервые в жизни искренне хотелось, чтобы так было всегда.

Она была маленькая, изящно сложенная, с очень светлой кожей. Черные растрепанные волосы были подстрижены довольно коротко. Никакого макияжа, никаких украшений, только тонкая золотая цепочка на стройной шее. И запах очень легких, цветочных духов –

почему-то Мэтт решил, что так должны пахнуть маргаритки. Единственное, что действительно бросалось в глаза, – это ее губы, чувственные, полные, кораллового оттенка. Мэтт никогда не задумывался над тем, как сексуально могут выглядеть именно губы женщины…

Что-то он вообще много думает на тему секса, а ведь сейчас речь совершенно о другом. Сейчас главное, чтобы не сорвался весь этот пикничок с литературным уклоном, потому что иначе «Тихая дубрава» зимы не переживет.

Этот дом построил его дед. Вернее, начал строить. Потом к нему присоединился отец, а пять лет назад эстафету перехватил Мэтт. Именно пять лет назад его родители впервые позволили себе поехать в отпуск на побережье океана. Авиакатастрофа унесла жизни обоих, и Мэтт до сих пор не мог в это толком поверить.

Самое поганое, что он до этого даже представления не имел, как это сложно – содержать дом, в особенности если этот дом –

еще и маленький семейный отель. Мэтт всю жизнь помогал по хозяйству, умел делать практически все своими руками, но когда на него свалились еще и административные обязанности, да еще и бухгалтерия… Наверное, надо было бы нанять профессионала, да где ж его взять в здешних местах? Если только жениться на бухгалтерше… и то не факт, что она долго продержится.

Из обслуги он оставил только одну горничную – Рози МакГон с той стороны горы, да Джейка, смышленого парнишку из Литтл-Крик, поселка лесорубов, расположенного в пятнадцати милях от «Тихой дубравы». Кухней заведовал дядя Кларенс, мамин двоюродный или троюродный брат, Мэтт точно не знал, какой именно, да и не интересовался. Дядя Кларенс всю жизнь проработал учителем в школе, но лет семь назад, выйдя на пенсию, ощутил в себе Зов Великого Кулинара –

и решительно выгнал с кухни маму и Рози. Никто об этом не пожалел – Кларенс готовил действительно изумительно.

Они все жили в доме, только Рози на выходные уезжала к родителям, да еще зимой, когда постояльцев не было, но если дело пойдет так же хреново, как сейчас, то постояльцев не будет еще и весной, летом и осенью, а значит, маленькому лесному отелю придет конец.

Вот почему Мэтт Саймон был кровно заинтересован в том, чтобы литературная вечеринка «Бриллиантовый переполох» прошла с успехом и без неприятностей. Можно ли считать одной из этих неприятностей то, что на главную героиню и автора вечеринки только что напрыгнул его пес – Мэтт еще не решил.

На первом этаже располагалась огромная гостиная с камином, и именно здесь Мэтт осторожно опустил на диван мисс Хатауэй. Рыжая Сэнди принесла из машины бутылку с минеральной водой и побрызгала в лицо бесчувственной девушке. Мэтт с облегчением увидел, как слабый румянец окрасил щеки девушки, и Триш Хатауэй, знаменитая писательница из Чикаго, открыла глаза. Серые, огромные, доверчивые глазищи, опушенные длинными черными ресницами. Только через пару секунд Мэтт смог опомниться и закрыть рот, впрочем, почти сразу снова разинул его.

Потому что мисс Хатауэй зачарованно прошелестела:

– Боже… Брюс! Брюс, это ты…

И кто у нас Брюс? Кроме Уиллиса, разумеется?

Сэнди пала на грудь ожившей подруги-босса и заворковала не хуже горлицы:

– Триш, слава богу, ты очнулась. Скажи мне, голова не болит? Ты не ранена? Ты так нас перепугала!

Румянец на щеках Триш сделался ярче. Она прикрыла глаза рукой и тихо застонала:

– Бож-же, как глупо… Я упала в обморок, да? Как идиотка…

Мэтт кашлянул.

– Вовсе нет, мисс Хатауэй. Вас просто испугал Бонус, и вы…

– Бонус за что? О чем это вы?

– Бонус – это черный пес, который прыгнул на вас из-за угла…

Она снова побледнела и закусила губу. Сэнди замахала руками:

– Мистер Саймон, то есть Мэтт обещал надежно запереть эту зверюгу, так что тебе не о чем волноваться…

Серые глаза распахнулись еще шире, хотя уж куда, казалось бы. Мэтт внезапно расстроился. Неужели такая красивая женщина может быть обычной городской капризанкой? Бонус в вольере с ума сойдет, он сроду на цепи не сидел, он не переживет…

Внутренний голос едко заметил, что в противном случае не переживет вся «Тихая дубрава». Этого сезона и не переживет. Ты помнишь, что еще не расплатился за электрогенератор?

Мэтт скрипнул зубами и гаркнул совершенно по-солдатски:

– Приношу свои извинения, мисс Хатауэй! Больше этого не повторится! Собаку я изолирую на все время вашего пребывания.

Триш Хатауэй села, спустив ноги с дивана, и легонько поморщилась, массируя виски кончиками пальцев. В волосах у нее запутался алый кленовый лист – как роза в кудрях Кармен…

Мэтт проглотил невесть откуда взявшийся комок в горле. Да что ж это за наваждение такое?! Почему он все время пялится на ее грудь, почему при звуке ее голоса у него только что не эрекция начинается?! Он откашлялся.

– Раз уж мы все здесь, давайте я вас запишу в гостевую книгу и покажу ваши комнаты?

Сэнди немедленно просияла светской и официальной улыбкой.

– Правильно! Итак, Это знаменитая Триш Хатауэй, литературная мама Великолепной Миранды и…

– Сэнди, ради бога, перестань. Вечеринка еще не началась. Простите, мистер Саймон. Я очень рада нашему знакомству и… вы извините меня за эту глупость. Просто все было так неожиданно…

Мэтт немедленно ее простил. Эта прекрасная девушка с серыми глазами вовсе не была заносчивой гордячкой из большого города, она была застенчивой и нежной, хрупкой и волшебной, и Мэтт сделает все, чтобы пребывание в «Тихой дубраве» ей понравилось! Только вот почему все-таки она так на него уставилась?

Сэнди аж подпрыгивала на месте от нетерпения.

– Давайте покончим с извинениями и перейдем к нашим баранам, а? Итак, основной сценарий вечеринки я вам прислала, детали обговорим по ходу. Мисс Хатауэй до уик-энда будет отдыхать, дышать свежим воздухом и всячески готовиться к предстоящей ей роли, а мы с вами еще раз пройдемся по всем позициям непосредственно накануне прибытия гостей. Их у нас будет семеро…

Под ее бодрое журчание Мэтт помог Тиш подняться, подхватил их с Сэнди сумки и отнес наверх, в лучшие комнаты на этаже. Затем улучил момент, когда Сэнди остановилась, чтобы набрать воздуха, сослался на неотложные дела внизу и попросту сбежал, по-прежнему провожаемый задумчивым взглядом серых глаз его самой перспективной клиентки.

На кухне было спокойно и безопасно. На кухне царил дядя Кларенс – маленький бодрый толстячок с патриархальной лысиной, обрамленной венчиком белоснежных кудряшек. Вылитый Санта-Клаус… только вот характер отнюдь не в духе Рождества.

Дядя Кларенс смерил племянника острым взглядом и фыркнул при виде того, как Мэтт недрогнувшей рукой наливает себе виски.

– Проблемы, сынок?

Мэтт ответил не сразу. Проблема, собственно, была только одна, у нее имелись серые глаза и растрепанные волосы цвета ночи, а звалась проблема Триш Хатауэй.

– Придется посадить Бонуса на цепь.

– А как насчет Офелии?

– Если она будет хулиганить… не знаю.

Я надеялся, что она уйдет ловить рыбу. Сейчас в реке полно форели.