Текст книги "Портрет призрака"

Глава 5
Таинственная лестница

Покрытые изысканной резьбой, с каймой из полумесяцев и бронзовым молотком в форме звезды, двери в замок Фоули были очень красивы. А ещё они были плотно закрыты. Максимилиан прижался ухом к дереву. Изнутри доносились приглушённый смех и звук открываемых бутылок. Он навострил уши, пытаясь услышать голоса Сильвии и Агнессы. Не будут же они пировать и развлекаться, если он пропал? Максимилиан нахмурился. Почему они не вернулись за ним?

Всё ещё налегая на дверь, Максимилиан задумался, не стоит ли пойти поискать открытое окно, когда вдруг почувствовал, что падает вперёд. Дверь распахнулась, и холодный мраморный пол в холле негостеприимно встретил кота.

Холл в замке Фоули был невероятно огромным. Каменные арки кремового цвета вздымались к потолку, минуя две галереи, и встречались где-то далеко вверху. Рыцарские доспехи располагались вокруг холла, а выше на стенах красовались картины и изумительной красоты гобелены. А ещё выше на цепи, блестящей от кристаллов, с потолка свисала люстра – самая большая из всех, которые Максимилиан когда-либо видел, даже больше, чем в Королевском театре. Кот улыбнулся. Здесь явно имеются пуховые подушки, и самые удобные бархатные подушки – именно такие, как он любит. Сверкающий белый мраморный пол ярко блестит и очень скользкий.

Максимилиан поднялся на лапки, но обнаружил, что и шагу ступить не может – он просто скользил, тщетно пытаясь остановиться, через весь холл, и врезался носом в подножие лестницы. Услышав сзади взрыв смеха, он выпрямился с видом оскорблённого достоинства, а после ещё и задрал хвост, чтобы показать, что не видит в этой ситуации абсолютно ничего забавного.

– Бедный котик, – произнёс лёгкий, дрожащий девичий голосок. – Надеюсь, он не поранился.

Максимилиан оглянулся, потирая лапкой поцарапанный нос. Кажется, усы не очень помялись. В дверях стоял широкоплечий мужчина средних лет в огромной куртке, и взлохмаченные тёмные волосы выбивались у него из-под шапки с какими-то странными очками, прилепленными спереди. Рядом с ним была девушка лет восемнадцати с тонким личиком и в такой же нелепой шапке, но её волосы падали золотистыми локонами. А за ними раскачивалась входная дверь, впуская в холл облака холодного воздуха.

Мужчина вошёл в холл, поднёс пальцы ко рту и издал такой пронзительный и громкий свист (очень не по-джентльменски), что у Максимилиана шерсть встала дыбом. Из боковой двери послышался смех, и из ярко освещённой комнаты им навстречу выскочил бодрого вида господин в зелёных клетчатых брюках на тощих ногах. Он широко раскинул руки для объятий.

– Морис Ростон, старина! – вскричал господин. – Сколько лет, сколько зим! Добро пожаловать! Ты прибыл на машине или на своём нелепом летательном аппарате и испортил мои лужайки? Садовник мне чуть ли не запретил тебя приглашать.

«Ага, – подумал Максимилиан. – Значит, вот кто прилетел на аэроплане. А господин в клетчатых штанах, должно быть, сам лорд Фоули, если это его лужайки».

Взлохмаченный гость гулко расхохотался.

– Мой нелепый аппарат, как ты его называешь, припаркован на восточной лужайке, подальше от места празднования, хотя, боюсь, мы немного подровняли твои деревья, когда приземлялись. – Он снова расхохотался, хотя Максимилиан не понял, что здесь смешного.

– Банти, дорогая, – обратился лорд Фоули к девушке. – Каждый раз, как я тебя вижу, ты становишься всё красивее и красивее. Вы как раз поспели к ужину. Уже немного поздно, но мы так хотели вас дождаться.

Банти пригладила волосы.

– У… у меня не было времени переодеться, – проговорила она, но лорд Фоули отмахнулся, не принимая её возражения.

– Ты прекрасно выглядишь. Арабелла вся извелась, так хочет тебя видеть. И у меня для вас приятный сюрприз. Помните старый театр, вы с Арабеллой ещё детьми всё донимали меня, чтобы я его открыл? Так вот, несколько месяцев работы – ремонт, чтобы стало безопасно, и пока вымели всю паутину, – и мы открываем его. Пригласили труппу из Лондонского Королевского театра, они будут вас развлекать.

Пара гостей как-то странно застыла. Максимилиан приосанился. Неудивительно, что они в шоке от мысли, что перед ними выступят актёры Королевского театра. Но когда девушка заговорила, стало ясно, что она не придала этому никакого значения. Она расширенными глазами смотрела на лорда Фоули.

– Господи, а как же… – Она запнулась и залилась краской, махнув рукой в сторону дальнего конца холла. Максимилиан посмотрел туда, но увидел лишь широкую лестницу, плавно ведущую на площадку в виде балкончика.

Лорд Фоули рассмеялся.

– Ой, девочка моя, только не говори, что ты веришь во всю эту ерунду.

– Но леди Селин… – начала Банти.

– Нас не побеспокоит, уверяю тебя.

Девушка прикусила губу и снова взглянула в сторону лестницы. Максимилиан почувствовал, как у него закололо в кончике хвоста. Кто такая эта леди Селин и почему Банти так беспокоит открытие театра? Максимилиан взглянул на лестницу, ожидая, что сейчас наверху появится злобная театроненавистница, она со скандалом спустится вниз и вышвырнет их всех прочь. Но вместо этого там появились Сильвия с Агнессой и кинулись к нему.

– Вот ты где, Макс! – воскликнула Сильвия. – Мы так о тебе беспокоились. Но посчитали, что ты сам найдёшь сюда дорогу, умница ты наш.

Максимилиан надулся. Он очень сердился на Сильвию. Почему она не остановила машину и не вышла за ним? Он выпрямился и с достоинством принялся вылизывать свой хвост. Тот чудовищно испачкался в грязи, и кота очень смущало, что он выглядит не лучшим образом, ещё и перед незнакомцами. Как унизительно!

– Ну, не обижайся, дружок. – Сильвия присела, чтобы почесать его за ушком.

Максимилиан раздумывал, проигнорировать её или простить и помириться, как прозвучал гонг к ужину. Холл внезапно заполнился людьми – все члены труппы спешили мимо Максимилиана, постукивая каблуками по мраморному полу. Только миссис Гарланд заметила кота.

– Отчего, спрашивается, Максимилиан такой грязный? – спросила она, сурово глядя на Сильвию и Агнессу. – После ужина – в ванную.

Максимилиан похолодел и принялся вылизываться с удвоенной силой. Что угодно, только не купание!

Глава 6
Появление привидения

Оказалось, что присутствие котов в обеденном зале не приветствовалось, во всяком случае, так считал обслуживающий персонал. Дворецкий лорда Фоули несколько раз пытался прогнать Максимилиана прочь, а один из слуг, с полным блюдом благоухающей лососины, даже коварно пнул кота. Максимилиан испытывал особые чувства к лососю, тем более что сегодня он пропустил все свои полдники и перекусы.

– Максимилиан повсюду ходит с нами, – пояснила Сильвия лорду Фоули, указывая коту, где сесть у её ног.

Хозяин поместья дружелюбно улыбнулся им.

– Он напоминает мне кота моей бабушки, чудесное создание по имени Эдгар… – начал лорд, и далее последовала долгая история о старом котике, который когда-то жил в их семье. Максимилиан слушал вполуха, это было не так интересно, как истории Оскара.

– …И мы потом целую вечность вычёсывали всё из его шерсти! – закончил лорд Фоули. Компания за столом услужливо рассмеялась.

Максимилиан оглядел обеденный зал. Богатое убранство – красные бархатные обои, зеркала в резных рамах и старинные семейные портреты, но из-под длинного стола, где сидел кот, всё, что он мог видеть, были ряды ног. Во главе их были ноги самого лорда в ярко-зелёных тканевых туфлях с серебряными пряжками, а рядом изящные серебристые туфельки его дочери Арабеллы.

Она сразу понравилась Максимилиану, потому что принялась восхищаться им, как только он проник в обеденный зал, и тайком скормила ему ломоть лососины под столом. Арабелла была очень хорошенькой девушкой семнадцати лет с тёмными, искрящимися глазами и чёрными блестящими, модно подстриженными волосами. Ещё она очаровательно смеялась. Девушка болтала с Сильвией и Агнессой так, как будто они были подружками, пообещала показать им всё поместье и упросила составить компанию им с Банти ночью в библиотеке, чтобы рассказывать страшные истории, «как мы делали, когда учились в пансионе».

Максимилиан проскользнул среди ног всей театральной труппы, чтобы сесть поближе к Банти. Она засыпала месье Лавроша вопросами о театре и всех тех знаменитостях, которые выступали на его сцене.

– Мы, конечно, с нетерпением ожидаем возможности выступить в театре лорда Фоули, – галантно проговорил месье Лаврош. – Говорят, это самый красивый мини-театр во всей Англии.

– Он чудесный! – подхватила Арабелла. – Я не могу дождаться субботы. Я сто лет просила папу устроить бал на Хеллоуин, но он всё время говорил, что это мерзкое зрелище. У меня такое восхитительное платье, прямо из Парижа, но я вам не скажу, кем я буду, а то не получится сюрприза. Мы все будем в масках и снимем их только в полночь, а на террасе будет играть настоящий французский оркестр, а в розовом саду будут ледовые скульптуры, вокруг искусственного озера будут выступать жонглёры с огненным шоу, а на самом озере будет призрачный галеон…

Она перевела дыхание и смущённо захихикала, немного покраснев. Банти опустила под стол кусочек своего бифштекса для Максимилиана и подмигнула ему. Он благодарно мурлыкнул в надежде, что она поделится ещё чем-нибудь. Максимилиан гордился тем, что чувствует «хороших людей», и Банти явно попадала в эту категорию. Она «случайно» уронила для него ещё кусочек и придвинулась поближе к месье Лаврошу, так что только он и Максимилиан могли услышать, что она сказала:

– Я надеюсь, что никто из дам не испугается из-за истории с привидением леди Селин. Я сама ни за что на свете не появилась бы в этом театре.

Максимилиан навострил уши. Значит, леди Селин – привидение! Но почему Банти так обеспокоена, что призрак выйдет из портрета? Месье Лаврош нервно рассмеялся и поддёрнул свой жилет.

– Привидение, вы говорите? Ну, ни один театр не может считать себя солидным заведением, если в нём нет какого-нибудь призрака. В нашем Королевском он тоже есть, хотя лично я никогда с ним не встречался.

Максимилиан закатил глаза. Люди такие бестолковые, когда дело касается призрака в театре. Агнесса отказывалась в одиночку ходить на склад костюмов, потому что однажды решила, что призрак подкрадывался к ней в темноте. Максимилиан подозревал, что на самом деле она не хотела, чтобы миссис Гарланд привлекла её к подшиванию костюмов.

– Но леди Селин – это совсем другое дело, – начала рассказывать Банти. Максимилиан заметил, что хотя девушка и говорила о том, что она в ужасе, на самом деле она совсем не выглядела испуганной. Скорее, всё это ей нравилось.

– Дело в её портрете…

В эту минуту слуги стали разносить десерт – кремово-воздушную смесь восхитительного вида. Максимилиан уже было решил вернуться к Сильвии, которая, может быть, поделилась бы с ним, но его удержало любопытство. Почему Банти так хотелось поведать месье Лаврошу о привидении? Что там такое с портретом? Но, наслаждаясь своим парфе, Банти не промолвила больше ни слова, и Максимилиан проскользнул назад к Сильвии, которая его не разочаровала.

Разговор перешёл к планам на день рождения Арабеллы. Месье Лаврош описал представление, которое они дадут в её честь, и долго рассказывал, какие прекрасные костюмы будут задействованы в шоу. Банти промокнула рот салфеткой и попросила разрешения удалиться, извинившись за то, что у неё болит голова после долгого путешествия. Максимилиан промяукал: «Если ещё остались сливки, то у меня ещё осталось для них место», но Сильвия была занята разговором с Агнессой. Поэтому он отправился в холл, чтобы расследовать, что не так с лестницей и портретом.

Теперь он гораздо осторожнее шествовал по скользкому полу и поднимался по ступеням. При ближайшем рассмотрении резная работа на балюстраде оказалась сплетением множества полумесяцев. Вдоль перил тянулся ряд звёздочек. Максимилиан запрыгивал на ступени, держась левой стороны, где лестница раздваивалась, и скоро добрался до площадки. Длинная галерея огибала весь холл, её освещали лампы, закреплённые на стенах. На верху лестницы с каждой стороны на каменном постаменте стояли прекрасные тёмно-синие вазы, по ободку и вокруг донышка украшенные блестящими золотистыми звёздами и лунами. На площадке над лестницей, за каменной балюстрадой, находился буфет из полированного дерева. Он был пуст, если не считать серебряных подсвечников по бокам, но над ним висел огромный портрет, который доходил до сводчатого потолка. На холсте была изображена женщина в тёмно-синем платье, похоже, что бархатном, и покрытом крохотными звёздочками. Максимилиан почти что ощущал тяжесть и мягкость этого наряда. Ткань мягкими волнами ниспадала к ногам женщины. Её тёмные волосы были искусно завиты и украшены мерцающей диадемой, а глаза, ярко-синие и пронзительные, прямо смотрели из-под густых ресниц. Максимилиан осмотрел другие портреты в холле. На всех люди были изображены на фоне изысканных парков или в элегантных гостиных. Но позади этой дамы не было никакого фона. Просто серо-синий холст, немного рябой, так что казалось, будто она плывёт в ночном небе.

В то время как Максимилиан стоял у портрета, он услышал позади шаги, но когда оглянулся, то холл был пуст. Из обеденного зала доносилось звяканье кофейных чашек и стаканов. Максимилиан запрыгнул на буфет, чуть выпустив когти, чтобы не поскользнуться на его гладко полированной поверхности, и ещё раз тщательно оглядел весь холл, всматриваясь в неосвещённые участки на галерее. Он был единственной живой душой здесь, но всё же продолжал слышать шаги, причём они доносились не сверху, а сбоку, как будто кто-то бродил по галерее. Звук стал громче, и Максимилиан вздыбил шерсть. Он вглядывался во все углы, но зал был пуст, и только «тук-тук» каблуков всё нарастало с каждым шагом, пока кто-то, казалось, не прошёл мимо кота и не исчез вдалеке.

Максимилиан чуть слышно мяукнул, спрыгнул с буфета и кинулся вниз по лестнице. Он с такой скоростью приземлился на мраморном полу, что его задние лапы опередили передние, и он снова проехался через весь холл, но на этот раз на спине, отчаянно размахивая лапами в воздухе и пытаясь рулить хвостом.

– Ну, Макс, ну, дуралей! – воскликнула Сильвия, под руку с Агнессой выходя из обеденного зала. Максимилиан налетел на её ноги и выпрямился, в раздражении дёргая хвостом. В самом-то деле! Что это за способность у людей – появляться, когда кот выглядит не лучшим образом?

Лорд Фоули, проходя мимо, хмыкнул и пробормотал что-то типа «совсем как бабушкин кот».

– Пожелаем вам спокойной ночи, лорд Фоули! – Месье Лаврош расплылся в широкой улыбке. – А всем остальным с утра пораньше на репетицию.

Труппа шутливо издала стон, изображая отчаяние. Небольшая армия слуг и служанок, появившаяся ниоткуда, принялась помогать гостям располагаться в их комнатах.

Арабелла провожала Сильвию с Агнессой. Они остановились на верху лестницы, и Агнесса указала на портрет дамы в синем платье:

– Она такая красивая.

– Это леди Селин, жена первого лорда Фоули, того, который построил театр, – пояснила Арабелла. – Он любил этот театр, а леди Селин считала, что это глупая затея. Она не выносила, когда он тратил на театр все деньги и даже продал её драгоценности, чтобы заплатить за пристройку. Так что однажды ночью она отомстила за всё. – Арабелла перешла на шёпот, её глаза блестели от возбуждения. Агнесса и Сильвия придвинулись ближе, сгорая от любопытства. – В ночь перед грандиозным открытием театра, на которое лорд пригласил чуть ли не половину графства и заплатил актёрам из Лондона, чтобы они выступили перед гостями, леди Селин подожгла театр. Она сама не смогла убежать и погибла в огне. Первый лорд Фоули был в таком горе, что забросил театр навсегда.

– Какой ужас! – Сильвия вздрогнула.

– Это ещё не всё, – продолжала Арабелла. – В ту ночь, когда она погибла, исчезла самая большая её драгоценность – диадема. Она называлась «Лунный свет».

Девушка указала на портрет. На тёмных локонах дамы покоилась диадема из полумесяцев, каждый чуть больше, чем предыдущий. А в центре сияла круглая луна – один крупный бриллиант. Арабелла вздохнула.

– Диадема должна была перейти ко мне в мой восемнадцатый день рождения, но говорят, что призрак леди Селин забрал её, чтобы она не досталась лорду Фоули. Чепуха, конечно. Скорее всего, диадема была продана вместе с другими драгоценностями. Но так здорово думать, что она всё ещё где-то в доме и привидение леди Селин её охраняет. Ну и, конечно, некоторые говорят, что слишком опасно снова открывать театр, но это тоже чепуха.

– Почему опасно? – спросила Агнесса.

Арабелла улыбалась, но её объяснения прозвучали совсем не забавно. Даже несмотря на её блестящие от возбуждения глаза.

– Считается, что этот портрет несёт семейное проклятие, – проговорила она. – Говорят, что если театр когда-нибудь снова откроется, леди Селин спустится с портрета и будет преследовать того, кто осмелится выступать на его сцене.

Глава 7
Семейное проклятие

– Знаешь, а я согласна с Арабеллой, – обратилась к подруге Сильвия, закрыв двери спальни, которую предоставили им на двоих с Агнессой. – Это всё ерунда. Про́клятый портрет? Бред полный.

Агнесса плюхнулась на ближайшую кровать и завернулась в тёплое шерстяное одеяло малинового цвета. Она поёжилась.

– А что, если нет?

Максимилиан запрыгнул к ней и потёрся пушистой головой о её руку. Он был полностью согласен с Сильвией. Про́клятые портреты! Люди поверят во что угодно. Но история леди Селин, однако, давала ответ на один маленький вопрос. Стало понятно, почему Банти так нервозно поглядывала в сторону лестницы. Она наверняка думала о портрете.

Сильвия, как обычно, проявляла гораздо больше здравомыслия.

– Ой, Агнесса, посмотри вокруг! – рассмеялась она. – Непохоже на руины, кишащие призраками, верно?

Она повела рукой, приглашая полюбоваться комнатой. Всё было оформлено в нежно-розовых и кремовых тонах, и кто-то даже оставил по букетику фиалок им на тумбочках. Уютные кровати очень отличались от обшарпанной старинной мебели в холле замка, а ещё в спальне имелось мягкое кресло с пухлыми подушками. Максимилиан решил, что это идеальное место для кота, который ценит комфорт.

– Ну, я всё равно буду каждую ночь запирать дверь, – пробормотала Агнесса. – Не хватало ещё, чтобы за мной гонялось привидение из-за того, что мы открыли её дурацкий театр.

Максимилиан закатил глаза. Потом оставил Агнессу дуться в одиночестве и, пробежав по комнате, запрыгнул на подоконник. Сквозь зарешеченное окошко он смотрел на лужайки и на театр лорда Фоули за ними. Светила полная луна, и стеклянный купол сверкал в её свете. На самом верху сидел чёрный кот и прислушивался к шорохам в ночи.

На следующий день после завтрака лорд Фоули повёл всю труппу через лужайку. Месье Лаврош был, как всегда, говорлив, предвкушая, какой это будет восторг – играть в настоящем камерном театре. Миссис Гарланд достала свою записную книжку из гобеленовой сумки и начала считать ящики, надеясь, что все они были доставлены в целости и сохранности. Максимилиан тёрся об её ноги, мяукая «не волнуйтесь, ничего не забыли».

У дверей театра лорд Фоули достал из кармашка жилета что-то похожее на серебряный карандаш. Он подмигнул Агнессе и нажал на кнопочку на его конце. С тихим щелчком из «карандаша» выскочили три увенчанных бриллиантами полумесяца и встали на своё место.

– Это ключ с секретом, – прошептал лорд Фоули. – Я специально такой заказал.

Агнесса в восторге захлопала в ладоши. Лорд Фоули повернул ключ в замке, распахнул двери и завёл их в круглую тёмно-синюю с серебром комнату. Потолок и ковёр под ногами были усыпаны полумесяцами, а люстра над головами представляла собой огромное созвездие из хрусталя. Резные деревянные двери в конце коридора вели в главный зал театра.

– Так много звёзд, – выдохнула Сильвия, глядя на потолок.

Лорд Фоули улыбнулся:

– Театр был построен более ста лет тому назад. Первый лорд Фоули оформил его в виде ночного неба в честь своей жены, леди Селин. Селин – это имя богини луны. По всему замку вы увидите эти изображения, если присмотритесь.

Лорд провёл их по всему залу, и труппа радостно исследовала помещение театра, а Агнесса восклицала от восторга при каждом новом открытии. Максимилиан заметил, как Сильвия прикусила губу, увидев, какого размера сцена. Он был прав, когда предположил, что ей не хватит места для красивого танца. Миссис Гарланд сразу отправилась за сцену, чтобы проверить, всё ли в порядке с костюмами и аксессуарами. Мисс Жюли расположилась в крошечной оркестровой яме и взмахнула руками, пробуя дирижировать. Участники кордебалета перепрыгнули через её голову и на сцене начали танцевать. Смех труппы заполнил театр, а Максимилиан поднял голову и увидел на куполе своего друга. Мордочка Оскара прижималась к стеклу – он разглядывал актёров. Максимилиан приветственно помахал хвостом и поспешил присоединиться к чёрному коту.

– Про́клятый? – переспросил Оскар.

Максимилиан кивнул.

– Очевидно, каким-то образом заколдованный портрет и таинственно пропавшая диадема.

– Как раз подходящая атмосфера для вечеринки в честь Хеллоуина, – важно проговорил Оскар. – Я тебе никогда не рассказывал, как видел призрачного птеродактиля на крыше музея естественных наук?

Максимилиан улыбнулся. Если бы люди могли слушать истории Оскара, то вечеринка Арабеллы имела бы грандиозный успех. Он расположился поудобнее, чтобы послушать ещё одну, пока труппа будет репетировать.

Было около шести часов, когда первые крупные капли дождя упали на крышу театра и небо потемнело в ожидании ливня. Максимилиан и Оскар поспешили вниз, чтобы спрятаться от дождя. Двери театра были распахнуты настежь, и Максимилиан, оставив друга любоваться дождём на крытом крылечке, отправился смотреть репетицию, которая была в полном разгаре.

В честь дня рождения Арабеллы месье Лаврош придумал абсолютно новое представление, и бал на Хеллоуин должен был полностью в него вписаться. Это была пьеса о молодой крестьянской девушке, которую прокляла ведьма, а призрак красивого фермера помогал ей избавиться от проклятия. Агнесса исполняла роль этой девушки, и финальная песня как раз предоставляла ей прекрасную возможность продемонстрировать свой чудесный голос.

Сильвия танцевала партию призрака, спрятав волосы под кепку и нарисовав усы над верхней губой. Все, кроме Агнессы, были на сцене, где Сильвия пыталась понять, как ей крутить девять пируэтов подряд и при этом не свалиться в оркестровую яму. Она как раз легко повернулась на носках в шестой раз, когда свет в театре замигал, заставив её сбиться с ритма. Мисс Жюли, хормейстер и хореограф, нахмурилась и поцокала языком.

– Должно быть, начинается гроза, – предположила она.

– Или это… – прошептала Агнесса, округлив глаза.

Сильвия скорчила ей гримасу:

– Не начинай снова эту чепуху про привидения.

Свет то загорался, то гас. Сильвия пожала плечами и продолжила танцевать, но Агнесса сидела в первом ряду, выпрямившись и напрягшись, и вслушивалась в каждый звук.

Некоторое время были слышны лёгкие танцующие шаги Сильвии в сопровождении музыки, исполняемой на фортепьяно. Агнесса облокотилась на спинку стула, и тут сверху, с крыши театра, раздался ужасный треск. Люстра, висящая над партером, затряслась, когда что-то застучало по крыше. Агнесса завизжала, и даже Сильвия с тревогой посмотрела вверх. Максимилиан побежал вдоль рядов и запрыгнул к Агнессе на колени.

Снаружи ливень был слышен ещё сильнее. Небо совсем почернело, и послышался рокот грома.

– Ничего страшного, – отрывисто произнесла мисс Жюлли, – это всего лишь гроза. Продолжаем работать, Сильвия.

Сильвия, стоя на сцене, разгладила платье и приготовилась снова танцевать. Но тут Агнесса завопила, в ужасе открыв рот и указывая на купол театра. Все участники труппы посмотрели вверх. С крыши на них сквозь стекло глазела тёмная фигура в длинном струящемся платье. Ветер развевал её волосы. Сверкнула молния и озарила бледное, призрачное лицо, тёмные впадины глаз и красный, оскаленный в ненависти рот.

Агнесса снова завизжала, и театр сразу же заполнили крики и топот ног – все бежали прочь со сцены. Один из танцоров схватил Сильвию за руку и потащил её к кулисам.

Мисс Жюли отчаянно жестикулировала, пытаясь успокоить артистов. Снова сверкнула молния, и фигура на крыше исчезла. Максимилиан спрыгнул с колен Агнессы и помчался по проходу к дверям. Снаружи грохотал гром, и ливень был таким сильным, что невозможно было ничего разглядеть. Максимилиан стал звать Оскара, но друг не отзывался. Тогда кот, прижимаясь к стене, пошёл вокруг театра, а потом принялся карабкаться по стеблям плюща, который тянулся до самой крыши. Из-за дождя побеги были скользкими, а холодные капли летели ему прямо в глаза, мешая видеть.

Кот пытался зацепиться лапой за плющ, но тут небо словно раскололось от удара грома, казалось, что здание театра вздрогнуло, и стебель, на котором висел Максимилиан, оторвался от стены. Мяукнув от ужаса, кот вонзил когти в ветку, но дождь заливал глаза, и он не видел, что эта ветка слишком тонкая.

Максимилиан падал, кровь шумела у него в ушах. Весь мир на мгновение словно застыл, а потом кот почувствовал, что его схватили за заднюю лапу, а переднюю подтолкнули к переплетению ветвей. Максимилиан, задыхаясь, висел на стене театра и вглядывался в темноту. Опять сверкнула молния, осветив чёрного кота с одним ярко-зелёным глазом.

Максимилиан сжал зубы и полез наверх. Он испытывал огромную благодарность, но не мог её высказать – так сильно задыхался. Оскар похлопал его по плечу и указал на купол. В свете молнии блеснуло стекло, но таинственной фигуры там не было.

– Сколько ты уже здесь? – пропыхтел Максимилиан. – Видел, кто это был?

Оскар покачал головой:

– Я понёсся наверх, когда юная леди – Агнесса, да? – когда она закричала. Прошло всего несколько секунд, но…

Он снова махнул лапой на пустую крышу. Глаза Максимилиана уже привыкли к сумраку. Конечно, сегодня стемнело раньше, чем обычно. Но одно не вызывало сомнений – кроме них, на крыше никого не было.

После ужина труппа собралась в библиотеке. Здесь было сумрачно из-за стен с деревянными панелями и полок, заставленных томами в кожаных переплётах. Но в огромном камине из полированного камня весело пылал огонь, потрескивали поленья, летели искры, и языки пламени разгоняли тени в углах. Лампы давали мало света, да и тот поглощали толстые гобеленовые шторы, которыми для тепла были закрыты окна.

Максимилиан свернулся на подушках дивана между Агнессой и Сильвией и грел лапки у огня, надеясь, что никто не заметит, какие они у него грязные. Кажется, миссис Гарланд совсем забыла о своём намерении искупать его, а он не собирался напоминать. Напротив них сидели Банти с Арабеллой, завернувшись вместе в одно покрывало. После того что случилось, труппа не могла говорить ни о чём, кроме привидения в театре, и не успел Максимилиан промяукать, что сегодня никто не дал ему добавки, как уже начались рассказы о призраках.

Агнесса снова поведала о том, как видела привидение на складе костюмов в Королевском театре. Один из танцоров заявил, что встретил призрака своего дяди, поздно ночью выходящего из таверны. Миссис Гарланд решила, что ей померещилось что-то когда-то в опере, но она не помнит где. Только мисс Жюли и Сильвия были скептически настроены.

– А теперь, похоже, мы разбудили леди Селин, – прозвучал голос откуда-то из угла комнаты.

Из глубокого кожаного кресла поднялась фигура, и огонь камина осветил лорда Ростона. Агнесса так перепугалась, что уронила подушку, которую собиралась положить под спину, а Банти ахнула.

– Папа, я думала, что ты уже пошёл спать! – воскликнула она.

Лорд Ростон указал на коробку, набитую какими-то свитками и пачками бумаг, перевязанных верёвкой.

– Работал допоздна, дорогая.

Банти повернулась к Сильвии и Агнессе.

– Папа у нас историк-любитель, – пояснила она.

– В этой коробке хранятся все наши ужасно старые семейные документы, – присоединилась к ней Арабелла. – Дядя Морис напишет по ним историю рода Фоули, которую только Фоули и будут читать.

Она рассмеялась, но Банти была серьёзной и даже важной:

– Я уверена, что когда он закончит, это будет очень интересно прочитать. Папа очень старается.

Арабелла заговорила извиняющимся тоном:

– Я не в этом смысле, Бантс. Я просто хотела сказать, что… Ну, дядя Морис, согласитесь, что истории об этих заплесневелых Фоули не такие интересные, как истории о привидениях, которые мы тут рассказываем.

Лорд Ростон улыбнулся ей:

– Чудесные истории. Они меня отвлекли от работы. Но и заставили гадать насчёт нашего фамильного призрака. Неужели мы разбудили баронессу?

Банти округлила глаза.

– Ой, папа! А вдруг это так и есть? – Она повернулась к Агнессе. – В конце концов, вы сами её видели в театре, она там и обещала появиться.

Максимилиан подумал, что если Банти пытается напугать Агнессу, то действует абсолютно правильно. Вон у девчонки уже глаза как блюдца.

Лорд Ростон зевнул и потянулся.

– Так, уже поздно, я иду спать. Банти, думаю, тебе тоже пора.

Он галантно поклонился всей компании, собрал свои бумаги в коробку и жестом позвал дочь следовать за ним. Максимилиан следил, как эти двое, погружённые в беседу, направились к выходу из библиотеки. Он ощутил знакомое покалывание в кончике хвоста. Семья Ростон очень хотела, чтобы все поверили в привидение в театре. Интересно почему?