Текст книги "Золотая девушка"

Глава 3

Трент осмотрел прилавки в дешевом магазине игрушек в центре Канкуна и купил тайваньский военный танк за пять тысяч песо. Танк работал от батареек и при стрельбе мигал, пятилетний ребенок мог разломать его за десять минут. Из магазина Трент направился к телефонной будке на перекрестке. Он оставил дверь открытой, чтобы был слышен шум проезжавших машин, положил в рот две конфеты и, перед тем как позвонить, включил танк. Ему ответил автоответчик. Прижав танк к телефонной трубке, он сказал: «Привет, я в центре Канкуна. Четыре шведские девки не прочь повеселиться, так что мне нужна твоя помощь. Почему бы тебе не прилететь? Завтра буду тебя искать в аэропорту». Трент повесил трубку, уверенный в том, что шум уличного движения, треск, издаваемый танком, и конфеты во рту помешают определить его голос за двадцать четыре часа. Выйдя из будки, он отдал танк маленькому мальчику, который так удивился, что забыл поблагодарить.

Американец прилетел утренним рейсом "Америкэн эйрлайнс" из Далласа. Худой, широкоплечий, высокий, светловолосый, с походкой более раскованной, чем у европейцев, и уверенной, он тем не менее держался без высокомерия.

На нем были белые льняные шорты, белая спортивная майка, индийские сандалии и "плантаторская" панама, а, из ювелирных украшений – только золотые часы на льняном ремешке. В руках американец нес кожаный кейс, в котором, похоже, были деньги, и кожаный саквояж "Ярдби", обшитый голубой декоративной тканью. Толщина кейса показывала, что он предназначен не только для документов, а дорогой саквояж свидетельствовал о вкусе и состоятельности его владельца. Если бы Трент не знал этого человека, он принял бы его за миллионера с восточного побережья или за дельца наркобизнеса.

Американец взял на стоянке БМВ. Трент выехал загодя и первые восемьсот метров держался впереди, затем дал машине американца догнать себя, еще через восемьсот метров отстал у кругового разворота, повернул налево, еще раз налево, проехал еще один разворот и снова отстал, потом повернул направо, а через двести метров припарковался.

Остановившись в тени огненного дерева, он видел, как американец закрыл машину и прошел с кейсом в руке к открытому кафе. В кейсе могло быть передающее устройство. Лучше бы он оставил его в машине. Прислонив мотоцикл к дереву, Трент направился к кафе и уселся рядом с американцем.

– Спасибо, что приехали.

– Не за что. – Американец снял очки, убрал их в кейс (чтобы включить устройство) и положил его на стол между собой и Трентом. Он не пытался его дурачить. – Мы сейчас находимся в трудном положении, и поэтому я бы хотел, чтобы вы кратко рассказали, на кого работаете и почему мне позвонили.

– Отдел по борьбе с терроризмом Европейского Экономического Сообщества, – сказал Трент. – Я нахожусь на Карибских островах под новым именем, переведен сюда семь месяцев назад. Отдел новый, я в нем новичок, поэтому у меня нет никаких официальных связей и я не знаю обстановки. Меня задействовали в сценарии, который мне не нравится, я в нем не все понимаю. Это сфера влияния Соединенных Штатов. Если бы я работал на свою прежнюю организацию, то знал бы, какие каналы мне использовать. Я работал на Лэнгли – это не секретная информация. Здесь я работаю с человеком из УБН, Каспаром, который раньше работал на ЦРУ.

– Вы связались с ним? – спросил американец.

– Да, и это большая ошибка. Мое начальство стало искать покровительства на стороне. Одна из этих команд, должно быть, меня подставила. Мексиканцы. Я должен знать, кто они и кто их послал.

– Спросите своего начальника.

– Докладывать об этом – самоубийство. Во всяком случае, он вернулся в Брюссель.

– А Каспар?

– Выполняет только совещательную функцию. Это значит, что он дублер, который может сделать только один выстрел. Если я использую его слишком рано, то останусь… И потом, я не уверен, что это тот же самый сценарий.

– Почему же я?

– Если вы помните, мы познакомились на конференции по международному терроризму, в лифте. – Трент до сих пор не уяснил себе, было это знакомство случайным или преднамеренным. – Пару раз выпили вместе, показалось, что мыслим одинаково. Обменялись телефонными номерами.

– Когда была конференция?

– Во Франкфурте, немногим больше года назад.

– До вашего перевода?

– Да.

– И вы позвонили мне в первый раз и именно тогда, когда попали в эту переделку?

– А кому еще мне, по-вашему, можно было позвонить?

– По-моему? Черт возьми, да я бы позвонил еще на прошлой неделе! – Он широко улыбнулся и протянул руку:

– Стив…

Во Франкфурте он был Робертом, в сером фланелевом костюме.

– Трент, – сказал Трент.

***

По городу они ехали молча. Посадив Трента в машину через заднюю дверцу, Стив сказал: «Мне нужно заехать к одному нашему человеку здесь, в городе. Визит вежливости. С ним там будет мексиканец».

Трент заметил, что Стив оставил кейс в машине, значит, встреча не будет записана на магнитофон.

Гостиная выходила во внутренний двор, обнесенный живой изгородью из гибискусов и затененный пятью-шестью акациями. Дом имел нежилой вид, типичный для явочных квартир. В комнате находились двое. Резидент ЦРУ, неприметный с виду, стоял у окна, из которого открывался живописный вид. Он немного напоминал студента, слегка нервничающего перед экзаменом. Лет тридцати пяти, среднего роста и плотного телосложения, в свежевыглаженном костюме из легкой ткани в синюю полоску, из-под пиджака виднелась белая тенниска, как будто он не был уверен, строгой или повседневной должна быть его одежда для этого случая.

Мексиканец, напротив, сидел, развалившись в кресле, с совершенно безмятежным видом. Огромный, дальше просто некуда, с широким лицом майя и густыми черными волосами, которых, наверное, не касалась расческа с первого причастия, он выпячивал красную надпись "НАРУШИТЕЛИ БУДУТ НАКАЗАНЫ" на белой майке. Изображение блестящих золотых пальцев украшало его черные плавки, которые, казалось, треснут, если он слегка пошевелится.

Резидент кивнул, приветствуя Стива, и повернулся к Тренту:

– Меня зовут Дик, а это Пепито, мой близкий друг. Трент усомнился в последнем, но вежливо кивнул:

– Рад познакомиться.

Дик прошел по комнате и встал рядом с креслом мексиканца.

– Я здесь по заданию ЦРУ, – обратился он к Тренту. – Стив позвонил мне из Вашингтона насчет этой встречи, и я ознакомился с твоим досье. Ты заработал себе репутацию настоящего наемного убийцы, а это нам совсем не нравится.

В общем, малоприятно, но Трент промолчал. Мексиканец натянуто улыбнулся.

– Спокойнее, Дик, – сказал Стив. – Спокойнее? – Тревога, которую Трент чувствовал в голосе Дика, выплеснулась наружу. – На эту встречу не было дано никакого разрешения! Вовлекая меня, ты ставишь под угрозу мою чертову работу!

Стив подошел к Дику и положил руку ему на плечо – таким способом американцы пытаются обычно продемонстрировать близость в отношениях, когда этого и в помине нет.

– Может, тебе будет спокойнее, если мы не станем тебя в это впутывать?

– Это уж точно, черт возьми, я буду гораздо спокойнее! – пробурчал Дик.

– Тогда давай так и поступим, – предложил Стив. – Ты доложил об этой встрече?

– Ты что думаешь, я с ума сошел?

– Прекрасно. Тогда сделаем так: если кто-то спросит тебя, ты скажешь, что дал мне на время ключи от дома. Отдыхай, Дик, и запомни: я у тебя в долгу.

– Это уж точно, черт побери, запомню. – Дик посмотрел на мексиканца:

– Поедем перекусим?

Мексиканец продолжал улыбаться. Дик выглядел немного смущенным.

– Ну, до скорой встречи.

Стив проводил его до двери, похлопывая по спине. Подождав, пока "форд" отъедет, он повернулся к Тренту:

– Извини. У нас в Вашингтоне небольшие трудности. – Он многозначительно поднял брови. – Русская угроза кончилась, и теперь Конгресс хочет знать, что ЦРУ делало, когда русские представляли для нас угрозу. Поднимают архивы, находят "козлов отпущения", создают себе репутацию на телевидении. Существовал специальный отдел для отбора. Он образовался, наверное, еще во времена Кеннеди – ведь Кеннеди был научным экспертом по половым вопросам, но немного горячим, молодым и торопливым. "Переговоры бесполезны, – кричало ЦРУ, – забирайте своих людей!" Тот, кто уходил, получал большую поддержку сверху и большую власть в ЦРУ. Были и такие, кто говорил:

"Эй, подождите минутку, может, это не выход". Я не конституцию обсуждаю, я говорю об обидах. – Он улыбнулся Тренту, как бы желая показать, что хоть они и в разных командах, но должны доверять друг другу и делиться секретами. – А тут случилась эта чертова перестройка и началась совсем другая игра, понимаешь? Те, что уходили, вышли из моды и теперь пытаются спасти свои задницы, похоронив этот отдел так же быстро, как белка осенью зарывает орехи. У нас в ЦРУ люди разделились на два лагеря. А есть и такие, как Дик, – болтаются где-то посередине. Красивая жена, трое детей, дом, пенсия, медицинская страховка, возможности для карьеры. – Стив пожал плечами, показывая, что не осуждает позицию Дика. – Понимаешь, о чем я? Такие ребята любят ходить в походы, но не высовываются из палатки, когда стемнеет. А тут появляешься ты, со своей репутацией, и Дик немного занервничал. Полковник – верный солдат "холодной войны", а ты – его человек, уже полгода работающий на кого-то еще. Так что возникли трудности в Лэнгли. И вот я говорю: "Подожди, Дик, я познакомился с этим человеком в лифте, и он был совершенно нормальным. Он был в Ирландии, набирался религиозного опыта – как апостол Павел, который свалился со своей лошади по пути в Дамаск". – Он еще раз улыбнулся.

Трент почувствовал, что должен улыбнуться в ответ и кивнуть – мол, все понял. Но он понял только то, что вляпался во что-то такое, чего не понимает и что ему совсем не по нраву.

Мексиканец, казалось, заснул.

– Я всегда работал в полевых условиях, – отозвался Трент.

– Хочешь сказать, что тебя не волнует политика чиновников. – Улыбка Стива была немного печальной. – Я не обижаюсь, но, с моей точки зрения, это звучит так же, как слова Дика. Сейчас такая ситуация, в которой многие считают, что стоит сменить "крышу", и все местные проблемы исчезнут. Другие же полагают, что это лишь ухудшит ситуацию, только немного позже. Нужно быть хорошими ребятами, а не говорить, что мы хорошие ребята. Перестать играть в честную политику и заняться сотрудничеством. Перестать перекупать боссов и начать помогать рядовым. Мы специалисты. Мы пишем доклады. Может быть, сейчас нас немного встряхнуло. Потребуется время, и придется пожертвовать многими убеждениями. Это не вопрос морали, – уверил он Трента, как будто не вопрос морали – делать все нормально. – Мы пытались устроить все другим способом, но ничего не получилось.

Он кивнул в сторону дремавшего мексиканца.

– И Пепито, и ты, и я боремся с терроризмом. Мы ловим бандитов, вынуждаем кого-нибудь застрелить их вместо того, чтобы застрелить нас, иногда сами их убиваем. Таким образом мы создаем новых мучеников, а сами становимся новыми террористами. Другой путь – попытаться искоренить причины, вызывающие терроризм. Речь не о том, что нам не следует больше ловить этих сукиных детей. То, о чем я говорю, – долгосрочные меры. Сродни ирландским проблемам, и именно поэтому я дал тебе свой телефон.

– Да, – ответил Трент, потому что как раз об этом он тогда и говорил.

Он был согласен со Стивом, что вовсе не означало, будто он верит американцу и ему хочется быть вовлеченным в эту мышиную возню с разведывательной деятельностью – в то, что ему закрытым текстом предлагал Стив. Если это, конечно, не ловушка. Ведь ситуация могла измениться в зависимости от результата, и американец сориентируется, чью сторону ему принять, а Трент окажется в опасности.

– Да, – повторил Трент, так как и Стив, и мексиканец молчали. "Да" – вполне безопасная реакция. А так как Тренту нужна была помощь, он добавил:

– Я согласен.

– Ну что ж, прекрасно. – Стив просиял. – Мы с Пепито – холостяки и порой решаем немного поразвлечься там и сям, – продолжил он. – Иногда Дик знает об этом, иногда – нет. Это зависит от того, хотим ли мы с Пепито докладываться. Я должен возвращаться домой, но Пепито тебе все покажет. Канкун – его родной город. Потребуется помощь, звони. Понадобятся крепкие ребята – помашешь желтым платком, чтобы они не прострелили спину. – Он кинул Тренту желтый шелковый носовой платок. – До встречи…

Стив не сказал, что это за ребята. "Все слишком чисто и аккуратно", – подумал Трент. Он прошелся по холлу и проводил "фольксваген" взглядом.

Когда Трент вернулся в гостиную, Пепито открыл один глаз, а немного погодя – и другой. Продолжая улыбаться, он встал с кресла и неуклюжей походкой вышел через черный ход. Подойдя к джипу, он постучал пальцами по капоту машины; из кустов вылез доберман и по-хозяйски запрыгнул на заднее сиденье. Пепито кивнул Тренту на место рядом с собой Л завел мотор. Развернувшись, они подъехали к мотоциклу Трента, хотя Пепито даже не спросил, где тот его оставил.

***

Трент поехал вслед за Пепито к портовой бухте. Около причала, в конце которого стояла «Золотая девушка», слонялся худощавый мускулистый мексиканец. Пепито припарковал джип около трапа. На крыше кают-компании катамарана загорал мальчик. Правая рука была прикрыта большим полотенцем. Возможно, мальчик держит пистолет. Трент пока не видел реальной угрозы, но Пепито, очевидно, считал иначе, раз выставил около катамарана наблюдение.

Рядом с "Золотой девушкой" стояла моторная лодка – из тех, с которых удобно нырять. Пепито бросил в нее водолазный костюм, достал из наплечной сумки электронный детектор, что-то запел себе под нос, проверяя микрофоны, и осмотрел лодку с носа до кормы. Запустив моторы, кивнул Тренту:

– Мы отправляемся понырять, сеньор. Трент, впрочем, уже догадался и спросил, не собираются ли они общаться с помощью грифельных досок на тридцатиметровой глубине.

– Остерегаться – значит выжить, сеньор, – ответил мексиканец. – Эти гринго!.. – Он сплюнул в сторону. – Они относятся к политике так же несерьезно, как мексиканцы к сексу.

"Хоть кому-то можно верить", – подумал Трент, глядя, как Пепито вывел лодку в море.

– Мне нужна помощь, – сказал он. – Вокруг меня все время что-то происходит, и я не понимаю, кто или что за этим стоит. – Он рассказал о двух мексиканцах, охранявших полковника Смита в отеле "Королева Виктория".

– Мальки показывают, где кормится крупная рыба, – уверенно проговорил мексиканец. – Мы найдем их, сеньор.

***

В одиннадцать часов ночи Канкун стоял вверх дном. Из баров на туристов, прогуливающихся по тротуарам, обрушивалась громкая музыка; у входов в дискотеки горели яркие неоновые надписи: «ИДИ И НЕСИ СЮДА СВОИ ДЕНЬГИ». Проститутки обоих полов зазывали прохожих, уличные торговцы сидели под ярко освещенными деревьями. Верзила-мексиканец вел машину так, будто он был здесь хозяином. Они сидели в джипе всемером: Пепито, Трент, четыре молоденькие шведки и доберман.

Шведки означали, что Пепито слышал запись разговора Трента со Стивом. Мексиканец нашел девушек, загоравших без купальников на острове Исла-Мухерес[6]6
  Остров женщин (исп.).


[Закрыть], куда они с Трентом отправились понырять. Причалив к берегу, Пепито прошел по пляжу и привел их, как безропотных овечек. Что больше всего поразило Трента, так это способность мексиканца определять национальность женщин в бинокль на расстоянии ста метров. Они пообедали в ресторане, в котором подавали традиционные блюда кухни майя, лишенные простоты и естественности: на первое – жареные хвосты лобстеров, затем – индейка в черном соусе, приготовленном из жженого перца, и на десерт – шербет из манго. И с каждым блюдом – margaritas. По крайней мере, шведки пили margaritas. Трент и Пепито придерживались стиля девочек, работавших в барах, – margaritas, но без алкоголя.

Они искали двух мексиканцев, охранявших полковника в отеле "Королева Виктория".

– Ребятам заплатили, чтобы они уехали из города, – сказал Пепито. – Так принято здесь, в Канкуне, сеньор.

Они обошли с дюжину баров и три дискотеки. После margaritas шведки почти утратили всякие приличия. Одна из них уселась на капот джипа, закинула руки за ветровое стекло, так что у нее задрались юбка и блузка. Другая устроилась на коленях Пепито, третья припала к Тренту, а четвертая примостилась на сложенных в кучу полотенцах, между сиденьями, и обняла обоих мужчин. По взгляду, который она не сводила с Пепито, Трент понял, что молодая леди на его собственных коленях, похоже, осталась в проигрыше.

Еще одним подтверждением статуса Пепито в Канкуне было то, с какой быстротой отсалютовали ему полицейские, патрулировавшие улицу, когда здоровяк мексиканец припарковался около дискотеки "Кларисса" под Знаком "Стоянка запрещена". Девушка, сидевшая на коленях Трента, завладела рукой Пепито, который предоставил Тренту шведку, сидевшую на капоте и пристроившуюся посередине. Пепито смеялся, потому что девушки тоже смеялись, но Тренту это удавалось не так хорошо, как Пепито, чей бас ворвался в освещенную стробоскопом дискотеку еще до того, как они там появились. Играла музыка, под которую можно танцевать как угодно. Неграм и латиноамериканцам это удавалось прекрасно.

Пепито указал куда-то в середину толпы, подняв руку над головами танцующих. Трент ничего не увидел, и тогда мексиканец поднял его за пояс к самому потолку с такой легкостью, будто тот весил не тяжелее мешка с гусиным пухом, и в глаза ему бросился мексиканец, который притворялся, что чинит розетку возле номера полковника Смита.

Трент поднял большой палец, и Пепито опустил его на пол, затем прошел сквозь танцующих, словно их вообще не существовало, и вернулся, неся на плече "электрика", словно агнца на заклание. Мексиканец перепугался до смерти.

Пепито швырнул его на заднее сиденье джипа, на него тут же уселся доберман. С дискотеки вслед за ними вышли две шведки. Пепито, широко улыбаясь, развел огромными, как бейсбольные перчатки, руками:

– Мои извинения, сеньориты, сначала небольшое дельце, а потом много удовольствия.

Трент сел в машину, и Пепито усадил одну из девушек к нему на колени, прежде чем та успела возразить, а другую, расцеловав в обе щеки и в губы, – на кучу полотенец. Кивком головы Пепито подозвал полицейского, тот сбегал в дискотеку, вернулся со свежими margarilas для девушек и молодцевато отдал им честь. Девушки довольно захохотали.

– Разумно взять с собой очевидцев, – громко сказал Пепито Тренту по-испански, объясняя присутствие девушек. – Иностранцы – лучшие свидетели. Они могут сказать правду из соображений безопасности своей страны, в то время как соотечественники предпочтут дать показания в пользу того, кто обладает большей властью.

Подъехав к центральному полицейскому управлению Канкуна, мексиканец освободил пленника от надзора и прошел вместе с ним в здание. Пятнадцать минут спустя он, самодовольно улыбаясь, вернулся к Мачихине.

В туристском районе города Пепито остановился около бара, купил еще margaritas, а затем рванул в сторону побережья – туда, где отели постепенно сменялись домами богачей. Остановившись у одного из таких домов, он выключил свет и скрылся в тени деревьев. – Сейчас вы увидите канкунскую версию "Полиции Майами", разыгранную специально для вас, сеньориты, – бросил Пепито. Он указал под пальму слева от джипа. – Сидите здесь и пейте ваш margaritas. Десять минут – и мы отправимся ко мне домой. И будем купаться при луне.

– Во-первых, луна молодая, а во-вторых, она уже зашла, – заметил Трент.

– Романтика и правда не всегда совпадают, сеньор Трент, – проворчал Пепито. Он указал на ворота:

– Вот дом человека, который предоставил вашему полковнику двух телохранителей. Дон Роберто Флеминг. Родился в Англии, в Лондоне, второго февраля тысяча девятьсот двадцать второго года под именем Роберт Чарльз Ричард Френч. Диабетик. Освобожден от военной службы. Получил диплом переводчика. Поступил в Секретный отдел шесть, занимающийся Латинской Америкой. Особые интересы – Чили, Гватемала, Аргентина, Уругвай. Ушел в отставку раньше времени, в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году. После отставки работал в различных страховых компаниях как посредник на переговорах при похищении людей в Латинской Америке. Советник по личной безопасности различных коалиционных правительств. Обеспечивал их персоналом и оборудованием через частную корпорацию. Богат, преклонного возраста, развратник, имеет очень хорошие связи.

– Из-за чего преждевременная отставка? – спросил Трент.

– Столкновение интересов, сеньор. Множество столкновений.

– На кого работает?

– И на правительства, и на частных лиц, сеньор.

– Если он такой специалист, то почему выделил двух этих вшивых актеров? И почему, – продолжал удивляться Трент, – он нанял этих неумех в Бакаларе? Любой агент с таким богатым опытом мог бы убить всех троих еще до того, как они вздумали выйти из машины.

– Об этом следует спросить дона Роберто, сеньор. – Пепито помахал листком бумаги. – Ордер на допрос по обвинению в покушении на убийство иностранного туриста. Турист – это вы, сеньор. – Пепито самодовольно улыбнулся. – К счастью, у меня тоже хорошие связи. Мой кузен, Рикардо, – судья. Я договорился, чтобы он ждал нас в полицейском управлении.

Трент собрался было выйти из машины, но Пепито остановил его.

– Если мы позвоним в дверь, сеньор, дон Роберто позвонит в Мехико. Рикардо – молодой судья, – слегка опечалившись, объяснил Пепито, – и среди его старших коллег есть такие, кто считает его искателем приключений.

"Наверное, это фамильное", – подумал Трент.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы подержали это, сеньор… – Он передал Тренту маленький безкурковый "смит-вессон" 38-го калибра, затем пристегнул ремень безопасности.

Трент сделал то же самое. Пепито включил первую передачу, помахал шведкам и нажал на акселератор. На скорости двадцать километров в час они выехали на дорогу и, развив скорость до сорока, врезались в ворота. Джип снес их с петель и помчался по дорожке к особняку из песчаника, построенному в испанском колониальном стиле. Широкие ступеньки вели к двойным резным дверям. Ступеньки невысокие, удобные для пожилого владельца дома. Пепито нажал на газ, и джип, взлетев по ступенькам, вышиб бампером дверь. Въехав в большой холл, облицованный розовым мрамором, мексиканец остановил машину.

Трент отстегнул ремень безопасности и спрыгнул на мраморный пол. Пепито вышел с другой стороны. В руке у него появился массивный "магнум" 44-го калибра.

Справа находилась гостиная. Настоящая массивная испанская мебель, старинные портреты каких-то дам и господ. На стоявшем у окна рояле "Бехштейн", покрытом сатиновым чехлом, – фотографии в серебряных рамках. Дона Роберто нигде не было.

Похоже было, что книги в библиотеке иногда читают. Великолепный письменный стол из орехового дерева восемнадцатого века, стулья, обтянутые кожей. Небольшой, но прекрасный пейзаж над камином – набережная Темзы в Лондоне работы Каналетто в старинной рамке. Мертвый дон Роберто лежал около раскрытого сейфа в луже уже высохшей крови. Это был маленький худой мужчина, с длинным носом, короткими седыми волосами, тонкими губами и прижатыми к голове ушами, в кашемировом халате, надетом поверх полосатой шелковой пижамы, и комнатных туфлях из красного вельвета. Трент знал его как Ричарда Фэллона. Он был связным между полковником и человеком из Лэнгли, хотя, по словам Пепито, дон Роберто оставил службу еще в 1974 году. Трент не видел его со времени своей отправки в Ирландию в 1987 году.

Склонившись над телом, Пепито сначала поднял убитому веки, затем правую руку, чтобы проверить локтевой сустав. – Кажется, прошлой ночью?

– Возможно.

Оба мигом догадались, как убили дона Роберто. Трент потянулся за своим ножом для метания, висевшим у него за спиной, и мексиканец вложил лезвие в рану на горле убитого. Соответствие было поразительным. Он посмотрел на Трента.

– Неприятность, сеньор.

– Да уж.

– Прошлой ночью вы были один.

– Да.

– Я не спрашиваю, – проворчал Пепито. Поднявшись, он медленно обвел взглядом комнату. – Здесь ваши отпечатки сеньор…

– Да, – согласился Трент. Стакан, книга, листок бумаги – он мог дотронуться до чего угодно, но ему было непонятно, почему его подставили и кто. Охранники вывели его на дона Роберто. Они, в свою очередь, были связаны с тремя головорезами из ресторана "Сеноте Асуль". Следующие звенья сфальсифицированы, чтобы обвинить его в убийстве. На мгновение перед ним снова встал образ пилота, этого повидавшего виды парня, ослепленного стробоскопом и выпрыгивающего в темноту…

– Да, да, да, да, – сказал он и улыбнулся мексиканцу, стараясь освободиться от видения и пытаясь совладать с речью. – Извини, Пепито. Я, наверное, выгляжу полным идиотом, но это просто чертовщина какая-то. Я агент, работающий в полевых условиях, черт побери! Сейчас я работаю на новую организацию и не такая уж важная персона, чтобы убивать человека ради того, чтобы подставить меня. Может быть, это связано с прошлым, но и в этом случае… Нет, это просто бессмыслица какая-то…

– Для вас, – поправил его Пепито. – Но имеет смысл для убийцы дона Роберто. Как я уже говорил вам, сеньор, у дона Роберто были очень влиятельные друзья. Они очень разозлятся.

– На меня, – сказал Трент.

– И на меня тоже, сеньор. – Пепито уже посерьезнел. – Если я попытаюсь защищать вас, наши совместные действия сочтут за доказательство дружбы. Конечно, я могу представить в качестве свидетеля вашей невиновности своего человека, который следил за вами прошлой ночью. Но то, что он работает на меня, может поставить под сомнение его свидетельство. Теперь по крайней мере вы понимаете необходимость присутствия шведских сеньорит?! Если бы вы на самом деле развлекались с теми четырьмя, которыми хвастались американцу, у вас было бы алиби. А так… – Он пожал плечами, такими широкими, что на них вполне мог уместиться бык. – Не были бы вы так любезны направить на меня пистолет и потребовать назад свой нож? Тогда вы смогли бы заставить меня отвезти вас и сеньорит на вашу яхту. Исла-Мухерес – довольно безлюдное место. Там можно спрятаться.

– А потом я вернусь в Бельпан и буду ждать, когда меня выдадут мексиканской полиции.

Мексиканец неопределенно покачал головой:

– Убийца может действовать достаточно осторожно и сразу не свидетельствовать против вас, сеньор. Или я найду его раньше. Кажется, это наша единственная надежда. А ваше дело – не погибнуть раньше времени, чтобы рассказать нам, кто и что за этим стоит.

"Или сбежать", – подумал Трент. Но нельзя не считаться с друзьями дона Роберто. То, что они имеют власть и влияние, было видно по его богатству. Спрятаться от их ищеек так же невозможно, как спрятать Эверест от непальских шерпов. Эти мысли не шли у него из головы, когда он возвращался обратно.

Мимоходом он взглянул на фотографии на рояле. Банкиры, владельцы корпораций, главы правительств, члены кабинетов, члены королевских семей, аристократы… Но кто это?! Высокий, светловолосый, усатый молодой офицер в форме Британского уланского полка, развалившийся у ног молодой женщины в вечернем платье. Дрожащими пальцами Трент вынул фотографию из рамки, обернулся и взглянул на Пепито.

– Моя мать, – выдохнул Трент.