Текст книги "С Фимой по жизни. Сборник рассказов"

Утро пришло в с мелким дождичком, а ночью, оказывается, был лёгкий морозец, потому под ногами – каток. Пока занимались последними приготовлениями в доме, нас это не пугало. Слегка отвлекали «экскурсанты», все кому не лень приходили посмотреть, как приезжие кацапы (в смысле русские) свадьбу готовят.

Совсем не стесняясь нашего присутствия, обсуждали, мол: «Та всё по-городскому: с салхветками, цветами в вазах, со скатертями на столах. Смотри, каждому тарелка стоит, да ещё и с вилкой! Ой, а чой-то на тарелках-то нарезано, колбаса какая-то или мясо? Глянь, глянь конфеты с яблоками зачем-то на столах в вазах?»

Много всякого говорили, но мы уже были в цейтноте, потому не реагировали. К полудню всё было готово. Предстоял ритуал выкупа невесты. Тут всё прошло тихо (я бы даже сказала вяло), пришли и купили, да никто особо и не торговался, цену назвали и тут же сговорились. Невесту вывели, она была хороша, как все невесты, может потому, что это особое состояние женской души, не зависящее от возраста и стоимости платья.

Вот тут с моими матушкой и тётушками случился первый приступ паники. А произошло это потому, что перед походом в клуб, где собственно и должен производиться акт гражданского бракосочетания, все присутствующие гости (да и хозяева тоже) решили, перекусить за праздничным столом. Может это конечно ерунда и формальности, но только не для моих любимых родственниц, они грудью стали на защиту основных декораций свадьбы. А я не нашла ничего лучше, как напугать непонятливых гостей сказав, что это очень плохая примета, если сесть за свадебный стол до росписи, то молодой гулять будет. Я и сама не знала какой эффект произведут мои слова. Все гости, как ошпаренные, кинулись прочь. Это я уже потом узнала, что будущий сват любитель на сторону поглядывать, вот они и испугались, как бы невесте участь матери не досталась.

Нас тоже стали учить местным обычаям. На машинах в клуб тут никто не ездил, а шли пешком, но с разных сторон. Жених и его гости идут в одну сторону, а невеста со своими в другую. Так, обойдя всю деревню, обе процессии встречаются у клуба, где и происходит регистрация. Напомню, ноябрь месяц, ночью был мороз, а утром дождь, погодка та ещё, но жениться-то надо. И мы сделали так, как нам объяснили, а когда увидели колонну невесты, то не поверили своим глазам. Потому что все вокруг были одеты (причём по-зимнему) и только невеста шла в капроновом облаке фаты и платья, а на ногах у неё были, так понравившиеся ей босоножки на тонкой подмёточке и с тремя ремешками по стопе. Цвет её кожи приближался к голубому, а губы предательски дрожали, но она продолжала улыбаться.

По сценарию, старший боярин (а именно мой брат Шура,) должен обнять жениха за плечи и чинно, благородно подвести к невесте. Видя, что промедление бронхиту подобно, Шура очень быстро повёл жениха в нужном направлении, и как только дошел, снял с себя куртку и накинул на дрожащую девушку. Она испытала двойственные чувства: с одной стороны – уже замёрзла до опупения, но с другой стороны – все должны видеть её невестой.

Две колоны гостей слились в одну и все дружно зашли в клуб. Обряд формальный, с обычным набором: «Согласны, не согласны; наденьте кольца; поцелуйте друг друга»

Но потом всё пошло не совсем привычно: сначала бабушка невесты с иконой в руках, благословила молодых. Потом, под пение певчих, посредством вышитого рушника, с молодыми совершили незнакомый ритуал: перевязывали им руки и водили по кругу, заставляли стоять на нём и совершать ещё какие-то манипуляции.

Обратный путь: теперь молодые шли во главе процессии, обходя всю деревню. И вдруг, подойдя к очередному дому, мы увидели его хозяина с ведром воды в руках. Все остановились, подойдя к молодым, хозяин начал медленно лить на дорогу воду, которая тут же замерзала, превращаясь в лёд, и когда он вылил всю, остановился, лукаво глядя на жениха. Тот, взяв на руки невесту, осторожно ступил на скользкую дорожку. Пока он шел все ждали: уронит или не уронит? Не уронил! Хозяину наливали чарку и шли дальше. Пока добрались до дома, этот трюк моему кузену пришлось проделать ещё четырежды, и он с честью с ним справился.

Дальше всё привычно: родители с хлебом солью, кто больше откусит, плодитесь и размножайтесь.

Толпа гостей хлынула за столы. Но отчего-то никто не тропился снимать верхнюю одежду, на замечание моей маменьки сделанное подружке невесты, та жеманно улыбаясь, ответила: «Та шо вы тётеньку, я так змэрзла, шо раздэваться нэ хОчу»

Славянское застолье видимо не имеет национальности, потому везде одинаково. Тосты, крики «Горько» и изобилие стола. После третьего тоста, стало скучно, и я принялась подглядывать за гостями.

Вот интересный дядечка с любопытством разглядывает вилку и спрашивает у соседа: «А на шо мэни вона?»

Вот раскрасневшаяся молодуха, влюблёнными глазами смотрит на моего брата Шуру, который совершенно освоился, непрестанно шутил и балагурил, исполняя роль старшего боярина (то бишь тамады).

Вот сваха приглашает гостей во двор плясать, там играют музыканты, но на улице льёт дождь и гости не хотят мокнуть, а сваха обижается: ведь время музыкантов оплачено и скоро они уйдут.

Вот молодёжь стайкой убегает куда-то, чтобы праздновать без надзора взрослых.

Все снова рассаживаются за столы. Мы (во время перекура) заменили приборы чистыми, а гости не понимают: «Я же тут сидел? У меня в тарелке ещё харч оставался? Куда он делся?»

Вот бабулька держит в руках конфету в золотой фольге, конфета большая, блестящая и бабулька, не зная, как её развернуть, кусает через обёртку.

Я вдруг поймала не очень весёлый взгляд своего дядюшки Льва Андреевича. Он улыбался, старался во всём участвовать, но взгляд его оставался грустным. Сам вырос в деревне и очень хорошо знал эту жизнь, но что-то тревожило его. А тут ещё одна неловкая тётка подавала голубцы и как бы «нечаянно» облила новый костюм маслом с блюда. Мне показалось, что она это сделала специально, уж для каких целей не знаю, может просто потому, что мы другие. А только дядюшка мой вышел, и я видела, что пока остальные пытались спасти его костюм, он украдкой вытирал слёзы. Не думаю, что плакал он из-за испорченной одежды, скорее это были слёзы безысходности, что всё сложилось так, как сложилось и от него уже ничего не зависело.

Окончательно устав я ушла спать, а свадьба ещё пела и плясала до самого утра, кто-то смеялся, кто-то плакал, в общем, каждый гулял по-своему.

Часам к трём и мои родственники добрались до спальных мест. Но принятый на грудь алкоголь и перевозбуждение не давали покоя. Мы вроде бы засыпали, но стоило кому-нибудь одному сказать слово, как все принимались бурно обсуждать свадебные события. Громко смеялись и наш хозяин, дед Милько, всё порывался к нам зайти. Он говорил: «Девки, ну шо вы никак не угомонитесь, вот я вас сейчас успокою» Но баба Вера, пресекала его поползновения: «Сиди уж успокоитель» – говорила он, и он отступал.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Разве, что мы, наконец, увидели вожделенный электро-баян. До сих пор не понимаю, в чём соль изобретения, но агрегат выглядел, как обычный баян со шнуром, воткнутым в розетку. Да, играл он громче обычного, но в этом не было особой необходимости, его перекричать никто и не пытался.

Потом наступил день отъезда. Целый день собирались, упаковывая местные гостинцы. Молодые с нами не ехали, кузену до демобилизации оставался ещё месяц, и они планировали вернуться к новому году. Мы, за эти дни, к счастью, нашли друзей и не нажили врагов, поэтому прощались с сожалением, ведь свадьба это такое мероприятие, которое сводит незнакомых людей всего на два дня.

Дед Милько и баба Вера плакали: «Девки оставайтесь, с вами весело».

Обратный путь показался короче. Мы вернулись к привычным делам и заботам.

А молодые приехали, как и планировали к новому году. По началу я думала, что не уживутся, уж очень разная была у них жизнь до свадьбы. И все последующие события, подтверждали это. Но знаете, в прошлом году они выдали замуж свою дочку, а восемь месяцев назад у них родилась внучка.

Видимо электо-баян таки сыграл свою главную партию и не важно, что туфли от армянов так и сгинули где-то в глубине сундука.

Главное в том, что: раз есть до, должно быть и после.

Хорёк

У вас не было такого: долго с кем-нибудь общаешься и вдруг, начинаешь замечать сходство этого человека с животным или птицей? Я вам расскажу одну историю, а вы уж сами судите: шизофрения это или реальность.

В конце прошлого века жила-была барышня. Хорошо жила, не бедно. Только вот замуж никак не могла выйти, не брал никто. И всем, казалось бы, девка удалась: не кривая, не косая, высокая да ладная и хозяйка хорошая, а как говорить, или петь начнёт – так равных ей вообще не сыскать. Но вот ухажёры ей попадались, как бы это сказать не кавалеры, а пользователи, ну в смысле: попользовался и в кусты, а именно домой к «нелюбимой», но очень родной жёнушке. И так из-за этого у неё самооценка понизилась, что совсем скисла девка. Вот в это не весёлое время и попался ей наш герой, звали его Игорем.

Познакомились они (как это всегда, или почти всегда бывает) случайно: он ошибся номером телефона, а она сняла трубку. Поболтали раз, поболтали другой, по голосам друг другу понравились. После недельного телефонного знакомства решили встретиться. А она как назло загрипповала, но, не смотря на это, очень ей хотелось посмотреть с кем же это она все последние вечера общается. И решила она, не мудрствуя лукаво, пригласить его к себе в гости, а он возьми и согласись.

В назначенный час раздался звонок в дверь. Увидев её, он оробел (напомню, что девушка она была высокая и статная), он хоть и роста выше среднего, но особой статью не отличался, скорее наоборот, был худощав, а если совсем точно – тощ. Он протянул ей цветы и, понимая, что пауза затянулась сказал:

– А я по голосу вас представлял совсем другой.

– Какой? – живо поинтересовалась хозяйка.

– Ну, не знаю, мне казалось, что вы маленькая и худенькая – совсем смутившись, ляпнул он.

Она вдруг весело засмеялась:

– Ну, да, ну, да. По голосу пони, а на самом деле тётя лошадь. Мне часто говорили, что у меня полное несоответствие внешности и телефонного голоса. Но мне кажется, что я себя в подробностях описывала и ничего о своей внешности не скрывала?

Он слегка осмелел и пояснил:

– Да, говорила, но я всё равно представлял вас иначе. Вы не сердитесь, просто все мои знакомые женщины гораздо ниже меня ростом, а с вами он у нас практически одинаковый.

«Слава богу, что объёмом бёдер меряться не стал – подумала она – тут бы он точно поиграл» А вслух спросила:

– И много их?

– Кого? – не понял он.

– Как кого, их – этих знакомых женщин, что гораздо ниже ростом?

Они (к этому времени) уже удобно расположились в гостинной и, выпив немного принесённого им вина, совсем успокоились для продолжения светской беседы.

Он поведал: что был женат, сейчас в разводе, жена с маленькой дочкой живут в пригороде, а он здесь с мамой. Он инженер, но в связи с развалом страны остался без работы. На бирже предложили работу почтальона, выбора не было, и он согласился. Сначала переживал, а потом привык и ему его новая профессия сейчас даже нравиться. Помимо газет, он ещё и пенсии разносит. Его в каждом доме ждут и везде ему рады. Где за доставку денежку дадут, где рюмкой чая угостят – пустячок, а приятно. Опять же начальство всегда далеко и на нервы не действует.

«Да! – подумала она – вот почтальона у меня ещё не было!» Но прогонять его не стала, решила: а вдруг он человек хороший и ему просто не повезло. Стали они встречаться.

Свидания были одинаковые как листики бумаги, вышедшие из ксерокса. Он приходил три раза в неделю, всегда в одно и то же время с неизменными гвоздиками и бутылкой красного вина. От этих гвоздик веяло кладбищем, а вино он принимал в одно лицо, потому как на самом первом свидании она призналась, что его не любит и предпочитает другие напитки. Но он видимо об этом забыл. Через месяц приносимый набор сократился до бутылки вина. А ещё через месяц и оно исчезло. Он просто приходил, долго и нудно сидел на кухне, употребляя приготовленный ею ужин. И всё время жаловался на судьбу, за то, что она так не справедлива к нему. Что страна разваливается, заводы закрываются, работы нет, бывшая жена вытягивает из него последние соки. В общем как в поговорке: « Самолёт плохой, стюардесса страшная и т. д. и т. п.»

Однажды он пришёл раньше времени, а у неё как раз был парикмахер. Не то, чтобы она была настолько богата, чтобы стричься на дому. Просто этот мастер был её хороший знакомый, и он не работал в салоне, а предпочитал иметь свою многолетнюю клиентуру. Конечно, он делал это не бесплатно, но и не по астрономическим ценам. Так вот, Игорёк по своей наивности решил, что этот мастер и его может постричь, причём как он думал на халяву. Но барышня, чтобы не ставить никого в неудобное положение, пока мастер пил кофе, позвала своего ухажера в другую комнату и сказала, что постричь его конечно можно, но за определённую сумму, которую тут, же и озвучила. После чего желание стричься у Игорька бесследно улетучилось.

Уходя, мастер с жалостью и грустью посмотрел на свою клиентку.

За то у Игорька появилась «чудная» тема для занудства на весь вечер. Он быстренько подсчитал доходы парикмахера и тут же захотел выучиться этой замечательной, а главное доходной профессии.

– Представляешь, – в двадцать восьмой раз стрекотал он – всего то и делов то, что ножницами чирикать, и столько денег.

Чтобы не слушать больше этого нудежа она предложила ему заняться другим, более приятным делом. Он не отказался.

Вы спросите, почему она всё это терпела? Трудно сказать, видно очень не хотелось быть одной. А тут хоть какая-то, но личная жизнь.

Вот только на выходные дни она почему-то не распространялась. Он не врал, говорил правду, что в выходные ездит к бывшей жене в пригород. Чтобы помочь по хозяйству и увидеть дочку.

Она поинтересовалась:

– А как давно вы развелись и сколько лет дочке?

Он опять сказал правду (честный!):

– Дочке скоро год, вот ровно столько они и не живут вместе.

Что-то в этом ответе должно было насторожить барышню, но, увы…

Приближался Новый год. Он пришёл как всегда, среди недели и был нежен и ласков, как никогда, и даже остался на выходные. Это были приятные дни, прошедшие в милом безделии перед телевизором, с периодическими постельными сценами. Она разомлела и спросила:

– Как мы будем встречать Новый год?

Он на некоторое время завис, но потом, тяжело вздохнув, изрёк:

– Ну, понимаешь, Новый год же семейный праздник. Вот моя жена и настаивает, чтобы я первый Новый год в жизни дочери был с ними.

Если бы она в этот момент не лежала, то наверное бы рухнула. Там семья, а она тогда кто?

В этот момент раздался звонок в дверь. Это зашёл её брат, обсудив на кухне все вопросы, он заметил её опрокинутое лицо и спросил:

– Ну, как твой хорёк?

Она обиделась ещё больше:

– Это моя жизнь, не надо мне ваших советов…

Уходя, брат погладил её по голове:

– Не сердись, я не хотел тебя обидеть.

Брат был единственный, любимый и всё понимающий.

Она вернулась в спальню и то и дело ловила себя на мысли, что её сопостельник действительно похож на хорька. Даже его частые почёсывания в самых не предсказуемых местах указывали на это сходство. И имя его при замене буквы «г», на букву «х» замечательно трансформируется в этого грызуна.

Утром понедельника они вместе ехали в трамвае на работу. Вдруг он весь напрягся, глядя в конец вагона, и быстро пересел на другое место. Она сидела и ничего не понимала, пока к нему не подошел какой-то человек, и они не поздоровались. Следующая остановка была её, она, молча, вышла вон. Он позвонил вечером, долго извинялся за своё не достойное поведение. Тот человек был братом его жены. Вот тут до неё окончательно дошло, что надобность в ней у него тоже была пользовательской, причём на очень выгодных для него условиях.

Новый год, конечно же, семейный праздник, и она, конечно же, встречала его с семьёй, только со своей, где её действительно любили и уважали.

Но без подарка от него она не осталась. Где-то в середине новогодних каникул она почувствовала странный зуд в разных частях своего не маленького, но молодого и красивого тела. Сначала она не придала этому значения. Потом ситуация осложнилась странными зудящими высыпаниями. Она опять не могла понять, в чем дело. Пошла к знакомому врачу, тот направил её сначала к невропатологу, а этот прямым ходом переадресовал к дерматологу. Благо дерматолог тоже был знакомый, осмотрел пациентку (не прикасаясь к ней руками), потом хмыкнул, открыл справочник по венерологии и положил перед ней.

– На, читай, что не понятно будет, спросишь – а сам вышел.

Будучи девушкой, не глупой с высшим техническим образованием, она прочла: «ЧЕСОТКА!», далее шло подробное описание этой гадости.

Доктор вернулся через десять минут.

– Не переживай, это лечится – сказал он, и начал выписывать рецепт. Потом опять засмеялся чему-то.

– Что ты ржёшь всё время, у меня беда, а тебе смешно – обиделась она.

Тогда врач засмеялся в голос:

– Видишь ли, в чем дело, для полного выздоровления тебе необходимо не мыться три дня, при этом дважды в день наносить на ВСЁ! тело одну «замечательно» вонючую мазь. А поскольку ты дама габаритная дорого бы я дал за то, чтобы посмотреть, как ты это будешь делать, а ещё интереснее, сколько банок мази на тебя уйдёт – и он опять заржал.

Потом он дал ещё несколько рекомендаций по лечению, ещё раз успокоил тем, что при правильном лечении она через четыре дня будет здорова. А ещё поведал один примечательный факт о том, где же она смогла приобрести это «развлечение».

– Вспоминай, где появились первые высыпания? Если на руках – то места могут быть самые разнообразные (от транспорта до ресторана), ну а если ближе к интимным местам – то тут путь только один – половой. Вот и вычисляй.

Ему она рассказывать ничего не стала, но сомнений не было этот «подарок» мог быть только от одного человека – ну, конечно же, от хорька. Иначе его называть она уже не могла. «Вот ведь дура – ругала она себя – ещё смеялась, как он по-звериному чешется»

Купив в аптеке всё необходимое и проведя потом четыре дня в полном затворничестве, она избавилась от всех неприятностей вместе с постельным бельём, на котором они спали, и некоторых других предметов, которые могли нести в себе опасность рецидива заболевания.

Видеть его она больше не хотела, но сказать всё, что о нём думает, была просто обязана. Что и сделала посредством того же злополучного телефона, по которому и произошло их знакомство.

Выслушав всё, он охнул и сказал только одну фразу:

– Блин! Я же с женой тоже спал!

Больше они не встречались, она сделала выводы: даже самое одинокое одиночество не могло вынудить её терпеть подобное к себе отношение. Что стало с ним, я не знаю. Могу только предполагать, но почему-то не хочется.

Вот и скажите мне, действительно он похож на хорька, или это моё больное воображение?

Потому что я директор

После работы, как всегда домой идти не хотелось. И он сам не заметил, как уже заходил в знакомое кафе возле порта. Погода, обычная для этого времени года, со стороны моря дул промозглый ветер, но он (в отличие от прошлых лет) был со снегом, а не с дождём.

Он не был одинок. Дома его ждали: жена с налаженным европейским бытом и возможно сын с невесткой (если не ушли куда-нибудь скоротать вечерок).

Знакомый бармен спросил: « Грег, тебе как всегда?»

Он кивнул в ответ и расположился в так любимом им уголке.

Грег, какой он к черту Грег, его звали Юрий. Он был родом из России, но вот уже тринадцатый год, жил здесь, в Гамбурге и, на первый взгляд, ни о чём не жалел. Но сегодня рождество, и все вокруг веселы и счастливы, а ему радоваться не хотелось.

Над стойкой висел телевизор. Там шли праздничные сюжеты, все ликовали и поздравляли друг друга. Посетителей немного, они подтянуться ближе к полуночи и бармен, специально для Юрия, включил новостной канал из России. Тот, благодарно улыбнулся в ответ и стал смотреть на экран, хотя ему было совсем не интересно, что там, с ценами на газ и за что известный поп-певец избил какую-то барышню. Но внимание бармена было приятно, и он сделал вид, что всё это его интересует.

Новости перемешались с рекламой, и Юрий не всегда понимал где – что. Мелькали лица, сюжеты: какую-то писательницу наградили премией, а спортсмену дали медаль, детей из провинции привезли на кремлёвскую елку, а на улицах Москвы растаял весь снег и льёт проливной дождь…

Он посмотрел на экран и увидел знакомое лицо, сначала даже подумал, что ему показалось, потому, что никак не мог предположить увидеть именно это лицо. Сразу вспомнил, вспомнил рождественские дни пятнадцатилетней давности…

[spoiler=«Свернутый текст»] Женился он рано, ещё студентом на чудной евреичке Фаине. И всегда любил шутить, говоря, что об умственных способностях мужчины очень ярко говорит тот факт, насколько удачно он женат.

Его молодая жена была стоматологом с большими связями и пробивным характером. Они хорошо смотрелись вместе, оба высокие, крупные, как пара двух породистых лошадей. Его распределили в провинцию, но она устроила так, чтобы это было не далеко от Москвы и они вместе отправились на место его новой службы. Место теплое: главный инженер опытного завода одного из московских институтов. Юрий просто ходил на службу, а продвижением его по карьерной лестнице занималась Фаина. Это была женщина – танк, быстро нажав на свои стоматологические рычаги, она завела нужные связи, с помощью которых Юрий уже через два года защитил кандидатскую и числился на хорошем счету. У них уже подрастала дочка, была отдельная квартира и недавно его приняли в партию (без этого нюанса в те времена не возможно было занимать высокую должность). По странному стечению обстоятельств, скоропостижно скончался директор завода, на котором служил Юрий и его сначала назначили И.О. директора, а ещё через полгода убрали две ненужные буковки и сделали просто директором.

Всё складывалось как нельзя лучше, руководство далеко, в Москве, а он тут полноправный хозяин. Но суть была в том, что инженер-то он был не плохой, а вот хозяин неважный. Дома всем руководила жена, а тут самому приходилось. В стране застой, но предыдущий директор (царство ему небесное) крепко поставил дело и наладил систему. Сотрудники подобрались толковые и зарплату всем платили по московским тарифам, так прошло десять лет.

Юрий заматерел, стал вальяжным и деловым. Он почти не выходил из своего кабинета, любил сидеть во главе длинного офисного стола на совещаниях и командным тоном отдавать распоряжения. Дома, всё с точностью до наоборот. Детей уже двое, и общее руководство семейной жизнью осуществляла Фаина. Он обладал только совещательным голосом, который выслушивался, но не всегда учитывался.

Юрий всё чаще стал задерживаться допоздна на службе, но вовсе не потому, что в этом была необходимость. Просто ему не хотелось быть лицом подчинённым. Была ещё одна особенность, он не заводил интрижек на стороне. Нет, он, может быть, и хотел бы это сделать и вид красивой женщины вызывал в нём определённый интерес, но он так боялся, Фаины и того, что если она узнает обо всём, то с её связями, способна лишить его этой замечательной директорской жизни…. Поэтому предпочитал расслабляться алкоголем в своём любимом кабинете.

Однажды утром, по производственной необходимости вызвал технолога одного из цехов. Эта молодая одинокая женщина, на этой должности она работала уже года три и несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте никогда не вызывала у него мужского интереса. А тут вдруг что-то случилось, когда она решительно вошла к нему в кабинет. Он сидел, и ошалело смотрел на неё, забыв, о чем хотел поговорить. Она смотрела на него и думала: « Ну, вот, я летела как оглашенная, а он сидит и молчит» Он пришел в себя, узнал всё, что ему было нужно, и отпустил её.

После этого всё время думал о ней, и это мало было связано с производством.

На одном из корпоративов пригласил её танцевать, она, конечно же, не могла отказать директору, но не более того.

Приближался Новый год, и коллективное празднование его выпало на рождество. Все были пьяны и бесшабашно веселы. Она не была красавицей, но в её высокой стати было что-то царское, маленькое черное платье, скрывавшее только то что нужно, сильно будоражило его воображение. А когда она запела, он решил, что если эта женщина ему не достанется, то и жить не зачем, совершенно потеряв контроль, не отходил от неё ни на шаг. И сам не заметил, как напросился на свидание на следующий день. Она, к его удивлению согласилась.

Юрий не спал всю ночь, утром поехал на важное совещание в управу, которое затянулось, сидел как на иголках, не в состоянии адекватно соображать. Его уже не волновали ни проценты плана, ни деньги и ничего вокруг. Он смотрел на часы и видел, что время утекает, а вместе с ним таяли и его амурные планы.

А что же дама его сердца? Проснувшись утром и вспомнив все события вчерашнего вечера, она пришла в ужас. «Это же надо было так нажраться? – думала она – чтобы согласится на это свидание!» Нет, ей, конечно, льстило внимание директора, а не слесаря, но он, как мужчина, её совсем не интересовал. Дрожа от ужаса и хотела убежать из дома, позвонила подруге. Но та сказала: «Дура ты, что ли? Это же директор, и этим надо пользоваться, а то ты всё по любви, да что толку?»

Разговор с подругой не помог. Она смотрела на часы, сволочная стрелка подбиралась к назначенному времени. Тут, неожиданно пришел брат, и она вцепилась в него, как в спасательный круг. Назначенное время вышло, она уже могла дышать и бежать на край света без оглядки.

Звонок в дверь раздался с получасовым опозданием. Ему открыл незнакомый мужчина, и сказал, что его сестра ждала визитёра, а пятнадцать минут назад куда-то ушла.

Мир опрокинулся. Юрий как во сне вернулся домой. А там всё как обычно: Фаина руководила процессом жизни. Лишь на секунду ей показалось, что с мужем что-то не так, но все деньги были на месте, дети здоровы и ухожены, а тому факту, что он не хочет, есть, она не придала значения.

Прошли новогодние праздники, надо было выходить на службу. Юрий приехал рано, и всё время оттягивал болезненный момент встречи. Она была хорошим, ответственным технологом и без встречи с ней он не мог обойтись. В конце рабочего дня вызвал её к себе. Как ни в чем не бывало, она вошла в кабинет, поздоровалась и села к столу. Он спрашивал о техпроцессе, она отвечала. Разговор подходил к концу. Не прерывая его, Юрий встал, прошел по кабинету и закрыл дверь изнутри. Потом также тихо подошел к девушке и спросил:

– Почему ты не дождалась меня? Почему надо было подсылать ко мне брата?

– Ты опоздал – не поворачиваясь, ответила она.

– Но, я, же был в управе на совещании и не мог прийти раньше.

– Ты опоздал – тихо и жёстко повторила она.

Юрий уже ничего не соображал, он схватил её и начал целовать, почти кусал её губы, но ответа не почувствовал. Она оттолкнула его, и сказала:

– Пусти, ты делаешь мне больно. Открой дверь, я должна идти.

Он, молча, рухнул в своё кресло. Повисла пауза.

– Ты должна переспать со мной! – поговорил он.

Она вдруг повернулась, прищурилась и с язвительной усмешкой подошла к нему вплотную. Он задохнулся от её близости.

– Это кому это, и почему я что-то должна? – не менее жёстко спросила она.

Он не нашел ничего «умнее» и сказал:

– Потому что я директор.

Она, наклонилась к нему, оттолкнула его вместе с креслом от стола, уселась всем своим обширным крупом на стол, подминая под себя все деловые бумаги. Откинувшись, закинула ногу на ногу и с усмешкой сказала:

– И что с того, что ты директор? Тебе что вместе с должностью и мужское достоинство выдали больше чем у простых смертных?

Такого он не ожидал. Всегда была деликатная и вежливая, а тут вдруг такое. Она продолжала ждать ответа, а он ещё больше хотеть её.

Он не мог понять, ведь здесь его все боялись, слова поперёк никто сказать не мог. Это дома он бессловесная тягловая сила, здесь же он выбирал: «кого казнить, кого миловать», взрослые мужики не перечили, а тут девчонка и такие речи. Не дождавшись от него, вразумительного ответа, она продолжила:

– Или, что если я не пересплю с тобой – репрессии начнутся? Уволишь меня? А за что позволь спросить?

Ему было уже всё равно, лишь бы она сидела тут, лишь бы была рядом и говорила с ним. Он уткнулся ей в колени и расплакался, рассказал ей всё о своей жизни. О том, что никогда не был в ней хозяином, всегда всего боялся: дома жены, на службе начальства. И, несмотря на двухметровый рост и почти сто килограмм веса всегда был исполнителем чьей-либо воли. Первый раз в своей жизни он просто хочет её любить и больше ничего.

Она стояла у окна и слушала.

– Юр, – сказала она – ты прости меня, но спать я с тобой не буду. Не могу. Ты не подумай, я не цену себе набиваю. Ты, наверное, хороший любовник и переспав с тобой, я ничего бы не потеряла, а, напротив, судя по твоему рассказу, даже приобрела бы. Но спать с тобой потому, что ты директор – для меня унизительно. А других поводов у меня нет.

Он подошел к ней сзади, в нём боролись два желания: первое – обнять её и зацеловать никуда не отпускать; второе – ударить что есть силы, чтобы не мучила. Он выбрал первое, но всё, же был вынужден отпустить её. Она виновато посмотрела и ушла. Полгода он болел этой любовью. Всякий раз, когда она была рядом, у него бешено колотилось сердце. Иногда вызывал её к себе, закрывал дверь, садился и молчал. Видел, что эти встречи тяготят её, но изменить ничего не мог. Начал попивать потихоньку и, наверное, спился бы, но тут грянула перестройка. Бюджетные дотации иссякли, а сам он не смог приспособиться к рынку и очень скоро молодые и более оборотистые «предприниматели» вытеснили его сначала из директорского кресла, а потом и с завода.

Какое-то время работал в кадастровой конторе. Но былых доходов уже не было. Связи Фаины тоже канули в никуда. И решила она, что надо им искать лучшей доли где-нибудь за границей. Распродали всё своё добро и направились на землю обетованную, в Израиль. Но по пути попался Гамбург, пожив там немного Фаина решила, что тут и будет их новая родина, а Юра уже не возражал, просто не мог.

И вот уже тринадцать лет как они жители Гамбурга. Дочь – вышла замуж и осталась в России, сын – живёт здесь с ними, недавно женился на немке и кажется вполне счастливым.

Сам же Юрий работает в порту, водителем электро – погрузчика, и всё в его жизни налажено и спокойно.