Текст книги "Бастард рода Неллеров. Книга 2"

– Господин, – вскинулся он на ноги, когда я зашёл в предбанник перед своим кабинетом – назвать эту комнату приёмной было бы слишком громко, два на два метра, стол секретаря, его же стул, и всё, можно подвести черту. – Милорд. Ваше преподобие.

– Ты уж определись, брат Сергий, как ко мне обращаться. – Я пристроился задницей на стол, своему собеседнику присесть не предложил. – Слишком длинно у тебя получается. Ну, давай рассказывай мне теперь во всех подробностях, когда от преднастоятеля получал задачи и какие. О чём ему уже успел доложить, а о чём промолчал.

Смущаясь, но не сбиваясь и не растекаясь мыслями по древу, он мне изложил в общем-то нехитрую и ожидаемую мною историю, как баронет Михаил, совмещая угрозы с посулами, потребовал от него шпионить за настоятелем и обо всём доносить.

– Мой заместитель один с тобой говорил? – Проясняю для себя достаточно важный вопрос, действует ли Мишаня по личной прихоти или против меня тут целый заговор моего окружения. – Называл он того, с кем ты можешь иметь дело в его отсутствии?

– Нет, не называл, ваше преподобие, – приложил он руку к сердцу, чисто земной жест, здесь такого я ещё не видел. Серёга, случайно, на стажировке в моём мире не побывал? Шучу, конечно. Забавно было бы посмотреть со стороны на такой серьёзный разговор двух пацанов четырнадцати и пятнадцати лет. Совсем как взрослые. Что ж, таков мир тут, такова эпоха. – И один, он только один со мной беседует. Старается, чтобы наши разговоры никто не услышал, а частые встречи не увидел. Преднастоятель ещё за неделю, нет, раньше, до вашего приезда стал меня стращать…

– Предусмотрительный.

– Да. Но я клянусь, больше ничего, совсем ничего про вас ему рассказывать не буду.

А вот тут ты ошибаешься, мой друг.

– Совсем наоборот, брат Сергий. Будешь. И много всего. Только мы с тобой прежде станем обсуждать, что именно ты ему донесёшь. Я же хочу знать, о чём он тебя спрашивает и какие поручения даёт.

Не столь я доверчив, чтобы целиком положиться на этого парнишку. Но собираюсь и дальше с ним работать. К тому же предложить ему могу гораздо больше, чем баронет Михаил, а устроить неприятности несоизмеримо больнее. Думаю, сообразит. Да и не похож Сергий на откровенного чмошника. Есть потенциал получить в его лице очередного приятеля, относительно верного и исполнительного.

Отправил его отдыхать – каждый монах имеет право на личное свободное время, он и так у меня сегодня переработал, по своей вине, естественно, – а сам, сдерживая нетерпение, наконец-то добрался до старинных фолиантов по магии. Как там было у Оси Бендера? Сбылась мечта идиота? Ну, я себя идиотом на самом деле не считаю, да и желание стать могучим магом пока не реализовано.

Открыл первый из талмудов и начал листать, не сильно задерживаясь на каждой странице, стараясь лишь оценить перспективу своего самообучения. Примерно уже представляю, что и как, и земная наука в своих истоках, здесь почти нет теории, одни общие рассуждения и предположения. Все плетения – результат практических опытов и исследований хорошо известным методом проб и ошибок. То есть, по сути, мне достались плоды чужих трудов и изысканий, которыми лишь следует научиться пользоваться.

Ух ты! Уже на пятнадцатой странице наткнулся на знаменитую стрелку, плетение, считающееся самым простым, а потому наиболее быстрым в конструировании. Простым, но не всякому магу доступным. Белые жгутики есть у всех, а вот ярко-красными обладают немногие, у меня есть. Достаточно оторвать алый жгутик, согнуть его в виде компьютерного курсора, стянуть уголок колечком белой энергетической нити, чуть подогнуть крылья получившейся галочки – и вуаля, имеем слабенькое заклинание, способное на пару десятков шагов убить не защищённого доспехом или амулетом человека.

В чём же тогда ценность этого плетения? Ха, всё очевидно – им легче всего разрушать чужие готовящиеся магические атаки, летит-то стрелка на дальность свыше трёхсот ярдов. На таком расстоянии ни убить, ни даже покалечить никого не сможет, разве что, если в глаз попадёт, испортит роговицу. Зато в состоянии деактивировать вражеское плетение, даже самое мощное и сложное. Запомнить конструкцию стрелки несложно, уже запомнил, пару раз потренируюсь и уже смогу выходить на магический бой. Главное, вовремя заметить противника и подготовку его к нападению.

А это у нас что? Ого, вот и то самое исцеление, которое могло бы спасти жизнь герцогу Виталию Неллерскому, биологическому папаше моего тела. Сложное какое. Да уж, такое не сохранить никак в памяти, только по рисунку, имея его перед глазами, делать. Что ж, придётся завести свою тетрадку по примеру кузины Юлианы и носить с собой или возить в багаже. Да, что-то надо будет намертво в память себе вколотить, а что-то иметь в виде шпаргалки.

Кто там над ухом нудит?

– Ты чего? – спросил Юльку.

– Остынет ведь ужин, Степ, милорд. Поешьте.

С трудом, но согласился. Не ожидал от себя – весьма уже немолодого, больного человека в прошлом – такого юношеского задора и энтузиазма к обучению. Раньше никогда подобного рвения за собой не наблюдал. Нет, разгильдяем, игнорирующим занятия, не являлся, но и до классического ботаника мне было далеко. А тут вдруг прорвало.

– Надо было сюда принести. – Мог бы сейчас есть и читать. – Ну хорошо, в столовой так в столовой. Пошли.

Глава 6

Герой Евгения Леонова в фильме «Большая перемена» пытался урок во сне выучить. Чепуха у него получилась, идея оказалась провальной. Вот и у меня, хоть цели такой перед собой не ставил, ничего не вышло. Всю ночь, вернее, ту её половину, вторую, которую я всё же проспал (в первую просидел над книгами о магии, не мог оторваться), мне снились линии, рисунки, цвета, оттенки заклинаний, но с утра в голове осталась одна каша, ни одного плетения воспроизвести бы не смог.

– Ты кто, дитя моё? – спросил у совершенно незнакомой девушки, обнаруженной при пробуждении в моей спальне, скромно стоящей у двери, сложив руки внизу живота. – Как здесь взялась и куда подевала Юльку?

Какое ещё к чёрту «дитя моё»? Рабыня, минимум на четыре года старше меня нынешнего. Впрочем, ладно, возраст-то здесь не главное. Кто я и кто она. Для меня девушка с бронзовым ошейником – полностью зависимое от моих прихотей существо, значит, условно и в самом деле можно считать дитём.

Очередная красотка. Кажется, догадываюсь, откуда ветер дует. Брат Георг, его работа. Знаю таких, в дверь выгонишь – в окно залезет. Не оставляет попыток подложить под меня свою информаторшу, а то и агента влияния.

Ага, будь я действительно юным падаваном, его замысел имел бы стопроцентный успех. Но, к несчастью для интригана, он имеет дело совсем не с тем человеком. К тому же полученное в дар тело мне сейчас помогает. Не доросло оно ещё до гормональной революции. Вон даже прыщи на лице всё никак не сойдут. Нет, убирать их с помощью простенького плетения уже приспособился, но они выскакивают вновь, что тот Ванька-встанька.

– Юльку я встретила на пути сюда, ваше преподобие, – поклонилась девушка. – Она на кухню бежала. Меня зовут Ангелина. Господин управитель приказал вам служить, помогать принимать ванны. Свою нынешнюю служанку вы ведь не хотите брать с собой в мыльню. Неумеха, наверное.

Подсматривают за мной, гады. Реально, от людей в монастыре не спрятаться, что в той деревне. Не уйти от придирчивых глаз. Мыться привык сам, не инвалид же, в конце-то концов. Хотя чего уж тут от себя скрывать, вполне не прочь бы развлечься с этой крутобёдрой брюнеткой, умудрившейся отрастить к восемнадцати годам бюст пятого размера. Вкусовые предпочтения брата Георга мне теперь понятны. И всё-таки решать, когда и с кем мне развлекаться, буду без посторонней помощи.

– Ты иди отсюда с благословения Создателя, Ангелина, – махнул рукой и сел на постели, свесив ноги. На ощупь нашёл стоявшие перед ковриком домашние войлочные боты. – Как только мне понадобится помощница, про тебя не забуду. А управляющему, брату Георгу, скажи, что я жду его к себе через час.

В этот момент – очередной асинхрон – куранты на церкви и главном здании пробили время, шесть утра. Семь-восемь, по-нашему. Какому нашему? Надо привыкать, что моё – это моё нынешнее. Приказать, что ли, синхронизировать часы, чтобы били одновременно? А смысл? Скорость звука – это не скорость света, до церкви сотня ярдов, а куранты общежития – вот они, почти над моей головой. Всё равно так и буду по утрам вставать под двенадцать ударов вместо шести.

Явно расстроившись, стараясь не подавать вида, девушка-красавица развернулась и ушла. Докладывать управителю о провале его замысла. Миссия невыполнима. Ну, так оказалось.

А платье-то у рабыни – обратил внимание – закрывает ноги лишь сантиметров на двадцать ниже колен. По здешним меркам мини-юбка, такие я видел только у девиц в вертепе Марты. Ишь ты, брат мой Георг, устроил тут в святой обители гнездо разврата. Ладно, понимаю, что ради меня старался. Прощу на первый раз.

Вскочил и направился в комнатку, которая мне и уборная, и ванная. А чего? Нормально. У нас с Дашкой в первой квартире санузел тоже был совмещённый.

Постарался делать всё не затягивая. Уже осознал, что мысли о медленном течении времени в средневековье для кого как, а в отношении меня оказались совершенно неверными. Дел невпроворот и без самообучения магии. Только успевай крутиться. А ведь ещё и лейтенант ждёт на занятия перед обедом.

«Ярмо он барщины старинной оброком лёгким заменил». Пушкин, солнце русской поэзии, оказался для меня актуальным. Пока не напрямую. Устраивать переворот в монастырском агросекторе, тщательно не просчитав все последствия, не собираюсь. И всё же какие-то меры необходимо начинать принимать уже в ближайшее время. Начался сбор урожая и, соответственно, отъём его части у крестьян.

Знаю, что прошедшими зимой-весной в Монастырке почти два десятка детей умерли от голода, про стариков вообще можно не вспоминать, тут редко кто из селян за пятьдесят проживает. Не хочу, чтобы у меня люди дохли как мухи. Эту проблему и хочу обсудить с управляющим. Не напрямую, – что я, дурак, показывать свои странности? – но косвенные методы воздействия на подходы к поборам с крепостных, уверен, найду.

– Вы уже встали? – спросила притащившая целый поднос еды Юлька.

Места в моих апартаментах полно, поэтому утреннюю разминку делаю, не выходя из них.

– Нет, сплю ещё, – ответил, не прекращая приседаний. – Зачем глупости спрашиваешь? Ставь на стол, что принесла, и скажи, чтобы ведро тёплой воды доставили, сама не надрывайся – что, в обители рабов, что ли, мало? Ты чего такая весёлая с самого утра? Сон хороший приснился?

Юлька хихикнула, поставила завтрак на столик и неожиданно зарделась. Прямо невеста на выданье.

Закончил приседания и стал делать глубокие вдохи-выдохи. Девчонка давно моим разминочным утренним делам перестала удивляться. Объяснение такому изменившемуся поведению друга детства для неё лежит на поверхности – наставники приучили.

По моему взгляду поняла, что я всё ещё жду ответа.

– Ник подрался из-за меня.

– Ничего себе, – не сдержал смешок. – Когда успел? Ну-ка давай подробности. Договаривались ведь, что у тебя не будет от меня никаких тайн.

– Так я ничего и не скрываю. – На лице девочки промелькнуло удовольствие. – Ко мне тут эта, вчера Степик приставал, ну, поваренок. Я его того…

– Прогнала.

– Ага. Так он сегодня хотел меня поцеловать, а тут эта, Ник появился. Его за сухпайком для патрульного разъезда прислали. Ну он Степика и поколотил, хотя тот на три года старше и толстый, как взрослый. Отъелся на кухне-то. Они все здесь увальни. Неповоротливые и тупые. Любой мальчишка с нашей улицы их бы побил один на один. Даже девчонки бы справились. Дядька старший сержант хотел Николаса отпороть, но он ведь у нас теперь гвардеец, хоть и новик ещё, зато задаваться научился.

– Гвардеец, и? – вернул её к сути.

– В общем, господин Ригер его на три часа под копьё поставил, а Степика он потребовал от кухарки Марии наказать палками. Сегодня в полдень у столба будут. А вот нечего к служанке самого настоятеля приставать. Да ведь?

– Да. И ты же не просто служанка, вернее, более чем служанка, как и Николас не просто новик. Мы друзья детства, а потому отправляйся, как доешь за мной, к Ригеру и передай мою настоятельную просьбу смягчить твоему защитнику наказание. Часика в полном вооружении при таком солнышке, полагаю, вполне достаточно. Только моё пожелание шепни ему на ухо, чтобы никто не услышал. Мы же с тобой не хотим ронять его авторитет, отменяя отданные им приказы? Верно? Пусть выглядит, будто бы он сам смягчился. А Ника предупреди, что мы – я, ты, он – перед ужином начнём осмотр проходов в стенах. Поняла?

Не собираюсь своих друзей давать в обиду, пусть даже наше товарищество пока бутафорское, не могу я всерьёз малышню тринадцатилетнюю своими друзьями числить. Но всех приучу, что близких мне людей трогать не стоит. А этому Степику, даром что почти тёзка, устрою весёлую жизнь. Начну прессовать по любому поводу, и все будут знать причину. Вот она, передо мной сейчас стоит, глазками блестит.

– Ух ты, здорово. Я и сама хотела вам это предложить. В ходы-то наведаться. Во дворцовых я была. Там понятно, они для слуг, чтобы мы, значит, господам лишний раз на глаза не попадались. А вот здесь для чего?

Съев меньше трети из того, что принесла Юлька, отправился в кабинет. Подружка Степиного детства хоть и отличалась прожорливостью, – сказывалась вечно голодная жизнь в семье, – вряд ли сможет осилить оставленное. Но она жадной не была и найдёт с кем поделиться – в обители полно детей, радующихся любому объедку. В средневековье, теперь лично в этом убедился, пища имеет гораздо более высокую ценность, чем в том мире, который я покинул.

Книги, которые я вчера оставил на своём столе, так и лежали в беспорядке. Молодцы Юлька и Сергий, всерьёз отнеслись к моим словам, что, если чего-нибудь здесь тронут, руки оторву. Секретарь меня дожидался в предбаннике, но я его отослал к казначею за бумагами подьячего Виктора. Будет время, сам посмотрю, что так моего помощника заинтересовало.

Итак, вот они, мои прелестные наставления по магии. Аккуратно складываю в стопку. Внушительная получилась по высоте. В качестве укрытия от стрел можно использовать. Сел в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Улыбнулся. Мало мне оказалось счастья с новой молодостью, так я ещё и маг, какие редко в Паргее появлялись. Во всяком случае, в Кранце про имевших более сорока энергетических нитей за всю историю королевства не слышали. Вроде в империи или ещё где имелись. Но очень-очень редко. Да уж, и как с таким счастьем жить?

Суть в том, что любое из заклинаний можно создавать десятком, а то и более способов. Чем сложнее их форма и больше число цветовых оттенков магических жгутиков, задействованных при плетении, тем сильнее воздействие заклинания. Сложные дольше создавать, но зато увеличивается расстояние, на котором они действуют, и их эффективность. А ещё, зная, к примеру, шесть приведённых в манускрипте плетений магического сращивания костей, мне не нужно ожидать восстановления оторванных от источника нитей. Я могу, не теряя времени, создавать заклинание из жгутиков других оттенков, связывая их в новые формы. Красота. То есть, по сути, могу магичить без перерыва, при условии, что запомню все нужные плетения или буду иметь под рукой их схемы.

Так, радоваться времени у меня впереди много, нужно вспомнить, где я ночью видел заклинания блокирования источника. Кажется, вот в этом фолианте с синей обложкой. Ну-ка? Да, то что надо. Не мне. Милорду Карлу Монскому. Впрочем, мне тоже. И для приобретения опыта, и в целях осознания собственной важности.

А это у нас что? Ничего себе, и как накануне пропустил? Как-как, каком. Ночка тёмная была, одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра, а у меня глаза слипались. Фанатизм должен быть умеренным, я же что устроил? Вот оно, омоложение. Юлиана как-то про него говорила. Мне лично-то оно ни к чему, пока ни к чему, зато для тех, кто мне верно служит, будет полезным весьма. Где там мой дорогой дядюшка Ригер? Думал лишь восстановлением пальцев отделаться? Зря. Тётку Эльзу ждёт приятный сюрприз, когда сюда переедет. Да и ей самой скинуть пару-тройку годиков не помешает. Больше, увы, никак. Магия не волшебство, она могуча, но не всесильна.

Так, смешались в кучу кони, люди. Хватит заливать голову прожектами. Для начала напишу список первоочередных к изучению заклинаний – защитных, лечебных, атакующих, остальное можно держать при себе пока в виде шпаргалок.

Взял из связки одно, уже наточенное, перо, – спасибо Серёге, старается, – придвинул чернильницу, а где у нас листы чистой бумаги? Здесь же лежали.

Обнаружил их под стопкой и сразу же завис. Мало ведь пожелать запомнить плетение, скажем, молнии. Сразу же вопрос – какое именно? То, которое попроще, создаётся меньше минуты, но бьёт на три-четыре десятка шагов по одиночному противнику. Или самое сложное, каким можно прибить группу из десятка человек на расстоянии пары сотен ярдов, зато плести его минут десять, не меньше, и без схемы перед глазами не создашь.

А ведь между этими двумя точками ещё семнадцать вариантов, и это лишь в тех фолиантах, которые мне принесли. Наверняка имеются и другие разновидности плетений молнии. Сложно всё как. В тех развлекательных книжках жанра фэнтези, которые я почитывал, чтобы на какое-то время вырваться из повседневных проблем, магия вроде представлялась попроще. Ну да, вымысел на то и вымысел, чтобы не совпадать с реальностью.

Нет, понятно, медведей и то учат в цирке на велосипедах кататься – учили в моём родном мире, – и рано или поздно что нужно смогу запомнить, но это вопрос не одного дня и даже не одного месяца. Думай, голова. Что-то мне подсказывает, что метод «от простого к сложному» окажется более эффективным, чем немедленный штурм самых вершин магического мастерства.

Написал под цифрой один: «Молния, страница двадцать шесть, сборник заклинаний Адольфа Оратского». Из всех атакующих заклинаний, которые я на данный момент увидел, проще только стрелка, но её я уже знаю как «Отче наш».

Досаду вызывает тот факт, что фолианты монахами из века в век копируются бездумно, слово в слово, и тот язык, на котором написаны принесённые мне манускрипты, весьма серьёзно отличается от доставшегося мне вместе с телом Степа. Рисунки-то понятны, а вот описания порядка плетения очень сложны, приходится продираться через устаревшие слова, кранцевские аналоги русских паки, иже еси, лепота и прочие аз буки веди глаголи. Жуть. Но ничего, разберусь.

После молнии внёс в свой перечень уже изученные стрелку и общее оздоровление. Пусть будет напоминанием, что их мне нужно постоянно держать в голове готовыми к применению в любой миг. Повторение – мать учения. Стану время от времени просматривать знакомые рисунки плетений. А вот следующим заклинанием под номером четыре сразу же изменил выбранной методологии. А чего тут такого? Я хозяин сам себе, могу переменить, когда захочу, замыслы, действия или решения.

В общем, посчитал, что попавшееся мне сложное плетение для создания проходов в преградах – описание обещает преодоление до трёх метров гранита или иного материала аналогичной крепкости – может мне пригодиться. Чтобы однажды не сокрушаться, дескать, сижу за решёткой в темнице сырой, вскормлённый на воле орёл молодой. Да, запомнить его очень нелегко: аж тридцать три цветовых оттенка, плюс форма, похожая на астру – не звезду, цветок. Зато никто от меня не станет ожидать подобных возможностей. Даже моей мачехе Марии слабо такое сплести. Выучу, даже если придётся в лепёшку расшибиться.

Пятым выбрал и записал – контора, что называется, пишет – собираемое из четырёх оттенков фиолетового плетение гниения и ржавления. А чего? Раз уж озаботился выходом из тюряги – тьфу-тьфу, надеюсь там никогда не оказаться, – то и уничтожать путы или кандалы тоже необходимо. Ну а потом включил в свой реестр восстановление тела от усталости, защиту от стрел, преграду от магической атаки и остановку крови, одно, самое лёгкое для запоминания, из одиннадцати имевшихся в книгах. На этом пока подвёл черту. Буду зубрить так, чтобы от зубов отскакивало. Вернее, чтобы сплеталось без подсказок и раздумий.

Выбранная мною первоочередная десятка описывалась в трёх фолиантах, их я отложил в сторону, предварительно заложив нужные мне страницы закладками. Для чего пришлось разорвать два чистых листа бумаги на полоски. Обязательно изобрету канцелярский ножик, нужная вещь в хозяйстве любого уважающего себя бюрократа. Да, изобрету, если не забуду и руки дойдут. Опять ведь ударился в прожекты, а у меня конкретные дела на носу.

Придвинул «Сборник плетений» Андрея Великолепного. Отличная фамилия у мужика, жившего две с половиной сотни лет назад. Или это прозвище у него такое?

В книге целых два плетения для блокировки магии. Самое сложное требует нитей одиннадцати цветовых оттенков и очень сложную форму в виде сильно понадкусанной снаружи дыни, ну или меча игроков в регби. Это заклинание окружает источник плотным энергетическим коконом, не позволяющим жгутикам появляться из ядра.

Почему-то здравый смысл и примитивная логика мне подсказывают, что в случае с Карлом Монским, моим будущим пациентом, более подходящим окажется второе плетение. Не потому, что оно проще, в виде обруча, и требует всего шести оттенков. Нет, причина другая. Данное заклинание, накладываемое на шею в виде рабского ошейника, позволяет источнику, можно сказать, резвиться на полную катушку, выкидывая отростки в разные стороны, но надёжно перекрывает связь энергии ядра с сознанием мага.

Полагаю, что при использовании второго плетения одержимый не впадёт в состояние бешенства, зато источник может продолжить развитие. Насколько я прав в своих предположениях, посмотрим. Плохо, что держится плетение чуть больше двух часов. Получается, что на период лечения милорда Карла мне придётся постоянно быть рядом с ним. Или таскать его за собой. Надеюсь, в неконтролируемое буйство он на время действия плетений впадать не будет.

Нет, наверное, всё-таки придётся использовать первый вариант.

Осталось ещё продумать, как всё это реализовывать на практике. На изучение плетения неделя уйдёт, не меньше. Таскать с собой гроссбух? Не, не стоит. Перерисовать заклинание на листок? Идея хорошая, только вот ни в прошлой жизни не умел толком владеть кисточкой и красками, ни в этой от Степа таких умений не получил. И? Какой у меня выход?

Поручу-ка я данную задачу Сергию, этот может рисовать, начинал в библиотеке перерисовщиком. Проболтается? Вот и проверю, как говорится, на вшивость. Ничего страшного от разглашения не случится, зато, если сумеет держать язык за зубами, присмотрюсь к нему внимательнее. Верные помощники мне очень нужны, и сейчас нужны, а впоследствии тем более. Плохо человеку, когда он один, горе одному, один не воин – каждый дюжий ему господин, и даже слабые, если двое. Не совсем тут согласен с Маяковским, но спорить, понятно, не буду. Ни его, ни меня на Земле уже нет. Чего нам делить?

Казначей и секретарь явились одновременно. Кого из них принять первым?

– Заходите оба, – пригласил. – Разговор будет общий. Принёс? – спросил у Сергия.

– Принёс, ваше преподобие.