Текст книги "Волкодавы"

Сергей Аксу
Волкодавы

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

– Вы с Караем зайдите с той стороны, а мы пока тряхнем эти хаты! – капитан Дудаков кивнул на крайние дома и стоящую на отшибе школу. Группа «собровцев» под командованием старшего лейтенанта Тимохина, усиленная пятью «срочниками», свернула в узкий проулок. Впереди бойцов, обнюхивая и неустанно метя заборы и кусты, бежал и помахивал пушистым хвостом неутомимый кобель Карай. Иногда он подолгу задерживался, привлеченный каким-нибудь запахом. И Витальке Приданцеву приходилось, матерясь на чем свет стоит, силой оттаскивать пса от очередного столба или забора.

Группа с Дудаковым направилась в сторону школы. Их было восемь. Трое матерых СОБРов и четверо «вэвэшников» со своим капитаном. Капитан Дудаков, тяжело вздыхая, то и дело прикладывался к фляжке с водой: после вчерашнего «симпозиума» неимоверно трещала голова и пересохло в горле. Настроение у капитана было препоганое: четвертый день коту под хвост, никаких результатов. Только удалось обнаружить пяток фугасов на местном кладбище за покосившейся плитой с арабскими вензелями да двух подозрительных парней без документов задержать. На прошлой неделе было намного веселее: накрыли подпольный цех по производству гранатометов и автоматов «Борз» и несколько заводиков по переработке нефти, которые заминировали и рванули, после чего те несколько дней чадили, как горящие в море танкеры. Дудаков вновь глотнул из фляжки. Рядом с ним бодро вышагивал квадратный, как шкаф, «волкодав» из Екатеринбурга, лейтенант Исаев и молча смолил сигарету. Сбоку от него ковылял, прихрамывая и громыхая здоровенными сапожищами, худой, длинный, как жердь, Димка-кинолог. Перед ним на длинном поводке моталась из стороны в сторону черная спина суки Гоби. Под ногами в выбоинах и замерзших лужах похрустывал белой паутиной с разводами тонкий ледок.

– Алексей Дмитрич, ты чего такой смурной? Трубы горят? Головка, поди, бо-бо? – нарушил молчание старший прапорщик Сидоренко.

– Заткнись, ментура! – огрызнулся хмурый Дудаков.

– Говорил тебе Карасик, не мешай спирт с местным пойлом!

– Могли бы удержать!

– Ха! Тебя, мастодонта, пожалуй, удержишь. Чуть что, так сразу в морду кулаком или лапать пушку! Был у нас до тебя майор Харчев, ты знаешь этого хорька! Скажу тебе, такого мудака я отродясь еще не видывал! Пока Зандак блокировали, этот шакал все время безвылазно в палатке спиртягу жрал, а потом как с цепи сорвался! В один прекрасный день вылез на божий свет, морда опухшая, зенки залиты, никого не узнает. Мотался по позиции, орал благим матом, размахивал дубинкой, на которой слово «устав» вырезано. Того и гляди хряснет вдоль спины или по черепушке огреет. И надо же было такому случиться, наткнулся он на окоп с «АГСом». Вцепился своими здоровенными клешнями в гранатомет и давай «вачкать» в сторону села, а заодно по баньке разведчиков. Всю в пух и прах раздолбал! Так и пришлось к койке наручниками приковывать, пока не прочухался!

– Эх, бабу бы! – промычал Димка, почесывая подбежавшую овчарку за ушами.

– Сиську тебе, паря, а не бабу, – беззлобно огрызнулся «собровец» Савельев, щелчком отправляя потухший «бычок» в кусты.

– Молоко на губах еще не обсохло! Маненький ишо!

– Женилка, поди, еще не выросла! – хохотнул кто-то сзади.

– Это тебе, салажняк, не компот да варенье п…дить из погребов у «вахов», – отозвался нравоучительно Стефаныч.

– Ты, Митрий, как в армию-то умудрился загреметь? У тебя ведь одна нога короче другой на пять сантиметров! Таких не берут! Куда только медкомиссия в военкомате смотрела?

– Какая комиссия, бля? Эти болваны и безногого забреют, лишь бы план по пушечному мясу перевыполнить!

– Армия у нас рабоче-крестьянская! Отмазали, наверное, сынка какого-нибудь большого чиновника или нового русского, а наш Митяй теперь лямку тянет, за себя и за того парня! – возмутился Стефаныч.

– Главное, для них, гиппократов, чтобы указательный палец у тебя сгибался, чтобы из автомата по «вахам» мог стрелять! – добавил Степан Исаев, усердно скребя пятерней свою светлую кучерявую бороду.

– Да их сам черт не разберет, где «вах», а где мирный трудяга! – вклинился в разговор заспанный рядовой Привалов, сморкаясь и громко шмыгая носом.

– Днем-то он трудяга, а ночью Фреди Крюгер с большой дороги!

– Чего разбираться! Спускай с него, говнюка, портки! Если без трусов – значит «вах»! Смело хватай за яйца и в Чернокозово! – посоветовал Степан, поворачивая к нему свое добродушное курносое лицо с прищуренными смеющимися глазами.

– Вон Шаман, молодец мужик! Не церемонится с этой сволотой! Грохнули бойца, он тут же прямой наводкой по селу, чтобы не повадно было!

– С этой шушерой только так и надо! Иначе хер ты тут проссышь!

– Девятнадцатилетние пацаны гибнут, калечатся, а кто-то мошну себе набивает! – вставил, зло сплевывая, Стефаныч.

– На «мерсах» с девочками раскатывает! – поддакнул Привалов.

– Какие «мерсы», паря? Ты что, белены объелся? Тут такие бабки крутятся, что тебе и не снились!

– Березовских, Югановых и всю столичную братию клешнями за жопу и сюда! Патриотов хреновых! И мордой в это дерьмо! – не выдержал, морщась от боли, молчавший всю дорогу «собровец» Колосков, по кличке Квазимодо, с раздувшейся от флюса щекой.

– Эх, молочка бы! – вдруг ни с того ни с сего мечтательно протянул Привалов.

– Из под бешенной коровки! – усмехнулся Савельев.

– Может, еще и сметанки соизволите, сударь? – съязвил рядовой Ромка Самурский, толкая локтем сослуживца в бок.

– Мать, молочка не найдется? – обратился Привалов к чеченке, стоящей у открытой калитки. – Я заплачу!

Та, зло сверкнув карими глазами, плюнула под ноги и что-то выкрикнула ему. Захлопнула калитку. От неожиданности молодой солдат опешил, захлопал светлыми, как у теленка, ресницами. Веснушчатое лицо парня вытянулось.

– Что, Привал? Съел?

– Чего это она? Совсем взбрендила? Я же по-доброму к ней! По-хорошему! Не на халяву же! – обиженный Привалов обернулся к товарищам, ища у них сочувствия и поддержки.

– Эх, Ваня, Ваня! Хорошо, что не огрела тебя по бестолковой башке!

– Разогнался, парниша. Молочка, видите ли, захотел! – добавил Мирошкин, сплевывая.

– А в жопу кинжал не желаете, национальное блюдо? – засмеялся Савельев, гримасничая, делая страшное лицо.

В конец улицы показалась фигурка девушки в кожаной куртке с большим синим пакетом в руке.

– Вон, гляди, краля идет! У нее еще попроси!

– В один миг джигиты на куски разорвут, нос и уши отрежут!

Двухэтажное кирпичное здание заброшенной школы глядело с бугра на село пустыми глазницами окон. Стекла и часть шиферной крыши отсутствовали. Кругом царили печаль и запустение, все поросло высоким бурьяном и лебедой. Похоже, давно здесь не слышалось ни детского гомона, ни дребезжащих звуков школьного звонка. Перед школой торчало несколько высоких, сбросивших листву, акаций, обнаживших свои изрезанные глубокими морщинами стволы и корявые ветки. Несмотря на солнечный день, было довольно свежо. Иногда порывами задувал северный ветер, обжигая лица. Кусты, сухая трава и тропка искрились легким инеем. К школе подошли сбоку, напрямую, через заросли бурьяна, минуя дорогу и овраг. В окнах, то здесь, то там играли веселыми зайчиками на солнце осколки стекол. Сквозь трещины на крыльце кое-где пробивался пучками седой пырей.

Димка с овчаркой Гоби поднялись по щербатым ступеням, собака нетерпеливо рвалась с поводка. Обшарпанная облезлая дверь в школу была приоткрыта. Солдат остановился, поправляя бронежилет и автомат. Овчарка юркнула за дверь, натянув поводок.

– Стой! Шалава! Куда, тебя несе…

Договорить он не успел. Рвануло так, что с петель слетела развороченная дверь, вылетела щепками оконная рама, во все стороны брызнули жалкие остатки стекол и куски штукатурки. Огромный плевок удушливой пыли вынесло шквалом огня наружу. Димку отшвырнуло в сторону, и он, схватившись руками за лицо, съежился в комок. Вся группа повалилась на мерзлую землю, ощетинившись дулами «калашей».

Вдруг из окна второго этажа хлопнул выстрел. И приподнявшийся было капитан Дудаков, нелепо взмахнув руками, ткнулся лицом в землю. «Собровцы» засуетились, словно муравьи. Поливая из автоматов беспрерывно окна второго этажа, расползлись в стороны в поисках укрытия. Кто под стены здания, кто за деревья перед школой. Степан с Савельевым под прикрытием огня были уже на крыльце, где Димка с залитым кровью лицом, ничего не видя и не соображая, пытался безуспешно подняться и снова валился на бок, как слепой щенок на неокрепших лапа

...

конец ознакомительного фрагмента