Текст книги "Череп Тимура"

22. Смеющийся череп

Тихон Заколов, на удивление, не выпускал из рук горячий предмет и даже не перехватывал его.

– Кубик остывает, – радостно сообщил он.

– Открылась новая ампула, нейтрализующая прежнюю реакцию, – облегченно вздохнул Александр. – Какой код ты набрал?

– Два пересекающихся числа: золотое сечение и число пи.

– Золотое кольцо!

– Вот именно!

– Красивая задача.

– Но это еще не все. Я только сейчас понял, какая комбинация цифр сформировалась на третьем кольце.

– Какая?

– На горизонтальном – число пи, на вертикальном – число фи, а на втором вертикальном кольце мы получили очень любопытную последовательность: 2,71828382845.

– Напоминает число Эйлера.

– Оно и есть! Это число е– основание натурального логарифма. Только более точно, если цифру три в середине заменить на единицу.

– Три великие константы на одном кубике.

– В виде колец! И каждое дважды пересекается с каждым.

Александр задел ногой разбитый фонарик. Он совершенно неожиданно зажегся, вывалившаяся лампочка подсоединилась к контактам батареи. Пораженный красотой загадки, Тихон впервые смог увидеть образовавшиеся числовые кольца с пересекающимися цифрами.

Каменный кубик в руках Заколова рассыпался на отдельные кусочки, и из него на пол выпало нечто маленькое и округлое. На свет фонарика и радостные возгласы друзей к саркофагу вернулась Тамара Кушнир.

Тихон присел, подобрал выпавший кругляш и поднес его к свету. Все увидели легкий блестящий маленький череп, похожий на сувенир.

– Он улыбается! – воскликнула Тамара.

– Или насмехается над нами, – проворчал Александр.

– Череп улыбаться не может, у него нет мимических мышц, – возразил Тихон. – Но то, что он нахально скалится, я согласен.

Александр Евтушенко прищурился и попросил находку. Он снял очки и приблизил линзы к черепу.

– Посмотрите на ободок вокруг головы, – показал он ребятам. – Это не узор, а надпись мелкими буквами.

– Что там?

– Трудно разобрать. Череда букв, некоторые словно затекли. Скорее всего, череп сделан из легкоплавкого олова. В процессе нагрева олово должно было начать плавиться и скрыть надпись.

– Но мы успели! – обрадовалась Тамара.

– Не мы, а Тихон, – поправил Александр, неприязненно посмотрев на девушку. В эту ночь он сам убедился, в какую опасную авантюру их втравила мало знакомая симпатичная девушка.

Кушнир нахмурилась, но переселила себя и не стала вступать в перепалку.

– Попробуй… прочти, пожалуйста, – сквозь частые глубокие вздохи из-за тяжелого воздуха попросила она.

– Очень плохое освещение, но я попробую. Ти-мур. Я вижу слово «Тимур»!

– Там написано имя эмира?

– А может, и нет. Буквы идут подряд без пробелов, и все одного размера.

– В любом случае мы нашли то, что должны были найти. – Заколов протер ладонью потный лоб, посмотрел на «командирские» часы со святящимися стрелками: – У нас мало времени, поезд скоро отходит.

– К черту поезд, – раздраженно крикнула Тамара. – Мы у цели. Читай!

Она сделал резкое движение, покачнулась, схватилась за руку Тихона. Ее глаза закатились, и девушка плавно осела на пол. Заколов едва успел подхватить безвольное тело.

– У нее обморок.

– По-моему, странный газ из саркофага поглощает кислород. Я тоже дышу с трудом.

– Надо срочно выбираться отсюда. Ей нужен воздух.

– Еще немного – и мы все здесь свалимся.

Заколов отнес девушку к выходу и посадил на пол, прислонив к арке. Он дернул запертую дверь. Снаружи грохнулось что-то тяжелое. Тихон потряс сильнее, но вскоре бросил безнадежные попытки.

– Дело плохо. Нас заперли снаружи на висячий замок. Его не откроешь изнутри.

– Можно попробовать разбить дверь.

– Ничего другого не остается. Неси что-нибудь тяжелое.

Заколов склонился над Тамарой, похлопал ее по щекам. Девушка очнулась, повела мутным взором и вдруг цепко схватилась за Тихона:

– Где череп?

– Вот этот? – Тихон достал из кармана маленькую находку.

– Я возьму его себе.

– Хорошо. Ты потерпи немного, сейчас мы разобьем дверь и выйдем.

Евтушенко притащил одну из длинных монтировок от грузового автомобиля, которые использовались для сдвига плиты саркофага, и стал колошматить ею по краю двери. Железка как щепка отлетала от толстого полотна, громкое эхо било по ушам, но никаких видимых изменений не происходило.

– Остановись! Мы так пол-Самарканда разбудим. Дай я попробую.

Заколов подхватил нагревшуюся монтировку из рук уставшего друга и ободряюще улыбнулся Тамаре:

– В крайнем случае, нас утром обнаружат и выпустят.

– Чтобы запереть в другую темницу, – проворчал Александр, и устало опустился рядом с девушкой. – Но до утра мы не дотянем.

– Не дрейфить! Мы выйдем раньше!

Тихон азартно принялся за работу. Он попытался с разных сторон поддеть дверь, старался расковырять щель, однако толстая железка не лезла в плотно пригнанный створ, а древний камень успешно сопротивлялся современному железу. В конце концов Заколов понуро плюхнулся на ступеньку под дверь.

– Я больше не могу дышать, – простонала девушка.

– Потерпи, – не найдя других слов, произнес Тихон. Он понимал, что приток воздуха в помещение практически отсутствует, а непонятный химический процесс продолжает поглощать кислород.

– Что теперь будет? – испуганно спросила Тамара.

– Нас обязательно найдут, – заверил он, а про себя мрачно добавил: «Или наши хладные трупы».

Заколов свесил руки между колен, глаза устало смотрели на каменную ступеньку. Разбитый фонарик светил все более тускло. В желтом свете Тихон заметил под ступенью ровный бугорок земли. Он пригляделся. Бугорок обозначал вход в норку шириной не более сантиметра. Это не нора, догадался Заколов, это проход под ступенью, который прорыли непоседливые жуки. Тихон опустился на колени. Массивная ступень за пять веков просела. Между ней и каменной дверной коробкой виднелась полоска земли. Заколов сунул туда монтировку, энергично расширяя щель. Он попытался с помощью рычага сдвинуть ступень, но она не поддавалась.

Позвав на помощь Евтушенко, он продолжил работу. Теперь друзья действовали двумя рычагами одновременно. Они расшатывали ступень то снизу вверх, то от двери внутрь. Каменный блок сдвигался, щель между дверью и ступенью постепенно расширялась. Ободренные друзья стали налегать на каменную глыбу попеременно с разных краев. Наконец ступень поддалась, сдвинулась и вывалилась из-под двери. Ребята вытерли пот, успокоили дыхание и оценили результат.

Под дверью образовалась щель, забитая землей, через которую можно было сделать короткий подкоп. Близкое освобождение придало дополнительные силы. Комья земли вываливались легко. Прокопав вглубь около метра, друзья переглянулись:

– Достаточно. Кто полезет? – спросил Тихон.

– Это ты у нас отжимаешься каждое утро по пятьдесят раз. Тут понадобится сила.

Заколов отряхнул ладони и сунулся в лаз лицом вверх. Над собой он увидел квадратную плиту, по периметру которой сочился электрический свет. Тихон уперся руками в каменный квадрат, поднатужился, и плита поддалась. Он поднял ее и отодвинул в сторону. Желанный воздух наполнил легкие. Путь из склепа был открыт.

Заколов вернулся в подземелье. Первым выбрался Евтушенко, чтобы помочь снаружи обессилевшей девушке. За ним на свежий воздух поползла ободренная Тамара. Заколов перед уходом вернул муляж черепа в саркофаг, прибрал все инструменты и принесенные с собой предметы, просунул их наружу и вылез сам. Поставив на место напольную плиту, он осмотрелся и остался доволен.

Снаружи мало что указывало на непрошеный визит к великим усопшим. Внутри, везде, где могли остаться отпечатки пальцев, он действовал в перчатках. Теперь доказать их присутствие в подвале мавзолея Гур-Эмир будет затруднительно.

Успокоившись, Тихон поспешил наверх вслед за ребятами. В темноте он не заметил, что в подземном лазе осталась неприметная бумажка, которая вывалилась из кармана Тамары Кушнир.

23. Конверт с гербовой печатью

Праздничный день Седьмого ноября для начальника Самаркандского управления КГБ подполковника Кошелева Андрея Валерьевича, как и для всех граждан Советского Союза, был выходным. Сидя на кухне, он размеренно потягивал зеленый чай из широкой пиалы и слушал любимую радиостанцию «Маяк» по новому трехкнопочному приемнику, подключенному к городской радиосети. Настойчивый телефонный звонок, который дружно проигнорировали все домашние, заставил его приглушить новую песню Аллы Пугачевой и протопать в прихожую.

– Доброго утречка, товарищ Кошелев, – бухтел в телефонную трубку тучный начальник городской милиции Абдуллаев. – Отдыхаете? А я с утра на службе, общественный порядок в городе обеспечиваю.

Кошелев недолюбливал расхлябанных, по его мнению, коллег из МВД. За долгие годы службы он вывел поразительную закономерность: средний вес офицеров милиции килограммов на пятнадцать больше, чем у сотрудников его родного ведомства, независимо от города, времени года и дефицита продуктов. И каждая новая звездочка на погонах милиционера непременно увеличивала длину ремня на его талии. Поэтому намек на отдых со стороны Абдуллаева, с трудом помещавшегося на переднем сиденье служебной «Волги», подтянутому Кошелеву не понравился.

– У меня все по распорядку. Только что вернулся с утренней пробежки, – соврал подполковник КГБ. – Давно вам предлагаю вместе побегать. Давайте завтра в семь.

Некоторое время в трубке слышалось сопение, Абдуллаев, видимо, пытался представить, в каком состоянии он будет завтра в семь утра после сегодняшнего праздника, который он уже активно начал отмечать коньячком.

– Гх-м… Кроссовки никак не куплю, – невнятно промычал глава городской милиции.

– Дефицит даже для такого большого начальника?

– Размер нестандартный.

– Вот в это охотно верю.

Абдуллаев уловил иронию и счел необходимым перейти на деловой тон:

– Согласно инструкции спешу доложить вам, что в мавзолее Гур-Эмир ночью кое-что случилось.

– Конкретнее, товарищ Абдуллаев, – жестко поторопил Кошелев, окончательно перехватив инициативу в разговоре.

– Работники музея обнаружили в подвале под дверью подкоп.

– Под какой дверью?

– Той самой. К запретным могилам Тимура и его потомков.

– Несанкционированное проникновение в склеп?

– Наверняка.

– Что-нибудь пропало?

– А это уже вам предстоит разобраться. Мои люди побывали на месте, но дверь не открывали и ничего не трогали.

– Это лучшее, что они могли сделать, – съязвил начальник КГБ и попрощался.

Мальчишеская выходка, решил умудренный жизнью Кошелев. Подростки решили пощекотать себе нервы. Всем известно, что драгоценности в старом мавзолее не хранятся. Там вообще, кроме громоздких каменных надгробий и скелетов под ними, ничего нет.

Однако служебный долг требовал тщательно проверить информацию и принять должные меры. К тому же имелось одно весьма странное обстоятельство, которое долгие годы интриговало подполковника. Настало время приоткрыть завесу тайны.

Добравшись в спешке до рабочего кабинета, Андрей Валерьевич первым делом открыл сейф и извлек из-под груды папок большой плоский конверт с сургучной гербовой печатью. Все десять лет, что Кошелев служил в местном управлении, солидный запечатанный конверт исправно хранился в сейфе. А достался он по описи еще от предыдущего начальника.

Андрей Валерьевич трепетно разгладил пожелтевшую бумагу и неторопливо прочел давно выученную инструкцию, отпечатанную на конверте: НЕМЕДЛЕННО ВСКРЫТЬ В СЛУЧАЕ НЕСАНКЦИОНИРОВАННОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В УСЫПАЛЬНИЦУ ТИМУРИДОВ ГУР-ЭМИР.

Все совпадает, удовлетворенно решил подполковник КГБ. Вот и настал день, когда он узнает тайну странного конверта.

Красивую печать трогать было жалко. Кошелев подхватил ножницы и аккуратно срезал тонкую полоску с торца конверта. Пальцы извлекли единственный лист с фирменным штампом КГБ СССР и регистрационным номером. Подполковник уважительно взглянул на гриф «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» в верхнем углу страницы и торопливо пробежал текст. Потом протер глаза и еще трижды внимательно прочел несколько пунктов в центре страницы под заголовком «ПРИКАЗ».

Лист опустился на чистый стол. Дрожащие пальцы потянулись за сигаретой. Подполковник отошел подальше от опасного приказа и курил около приоткрытого окна, глядя на строгие очертания древних куполов Самарканда. Среди знакомых силуэтов его взгляд притягивал выразительный рифленый купол мавзолея Гур-Эмир.

После двух сигарет Андрей Валерьевич вернулся к столу, изучил каллиграфическую подпись внизу страницы и убедился, что приказ председателя КГБ срока действия не имеет. Служба есть служба, философски рассудил подполковник, приказы не обсуждаются, а выполняются, в былые годы и не такое делали. Он мысленно перебрал всех сотрудников, размышляя, кому можно поручить столь срочное и щекотливое задание.

Выбор пал на решительного майора Василия Пучкова и осторожного капитана Юсупа Искандерова.

24. Крепкий сон по принуждению

Туристический поезд отправлялся со станции Самарканд глубокой ночью. Заколов, Кушнир и Евтушенко вломились в закрывающуюся дверь вагона под грубые упреки недовольной проводницы. В темное купе они вошли вместе с первыми тактами нарастающей музыки стальных колес. Щелкнул выключатель, с верхней полки свесилось бодрое лицо Зураба Орбелиани.

– Вай, как рано! Я думал, вы предпочитаете запрыгивать только на полном ходу.

– Задержались, – замялся Евтушенко.

– В Самарканде много интересного. Из вагона всего не разглядишь, – парировал шутку Заколов, плюхаясь на диван.

– Зато здесь заметна некоторая неряшливость в вашей одежде. Разрешите, – Зураб стряхнул с плеча Тамары засохшую землю и лукаво улыбнулся: – Видимо, с пользой провели время.

– В жизни многое надо успеть. А вы почему не спите? – Тихон обратил внимание, что Зураб лежит в верхней одежде.

– Беспокоился, вас ждал. Совсем молодые люди в чужом городе. – Орбелиани скорчил серьезное лицо и сразу же рассмеялся: – А я с земляками вино пил, только что пришел. Хотите домашнее вино из Грузии?

– Уже поздно, мы будем спать.

– Я бы попила чего-нибудь, в голове как-то мутно. Давайте чаю попросим, – предложила Тамара.

– Вай, девушка! Какой чай! – Орбелиани ловко спрыгнул вниз. – У проводницы вы сейчас ничего не допроситесь. А у меня, пожалуйста.

Преподаватель театральным жестом, будто перед ним королева, указал на глиняную бутылку в центре столика. Он ловко выдернул пробку из узкого горлышка и разлил рубиновое вино в дребезжащие тонкие стаканы, торчащие из металлических подстаканников.

– Это вино сделано хозяином для себя. Оно лучше того, что стоит в магазинах.

– Вы не уверены в качестве заводской продукции? – нахмурился Евтушенко.

– Здесь, – Зураб поднял стакан на уровень глаз, – все только натуральное. А в бутылках всякое бывает. План, знаете ли, вот и гонят количество. Все равно купят.

Все дружно пригубили вино. Тамара одобрительно причмокнула и выпила до дна.

– Учитесь у девушки. Она знает толк в напитках.

– И голова сразу прошла.

– Эликсир здоровья!

Тамара залезла в угол, включила настенную лампочку над плечом и поднесла к свету найденный в гробнице череп.

– Что это? – Густые брови Орбелиани поползли вверх.

– Сувенир. У цыганки купила.

– Странный сувенир. Разрешите посмотреть.

Тамара переглянулась с Заколовым и нехотя протянула грузину оловянный череп.

– Необычный у вас вкус. Не страшно с такой игрушкой ходить?

– Я вся необычная, и мне ничего не страшно. – Тамара забрала обратно находку из саркофага, долго вертела перед светом, вглядываясь в ободок из букв, и вздохнула: – Ничего не разобрать.

– Давай я. У близорукого получится лучше, – предложил Евтушенко.

– Только осторожнее, ты вечно все роняешь, – Тамара передала ценную находку.

Удивленный Евтушенко не стал оспаривать столь наглое заявление, в конце концов, фонарик в мавзолее выронила она. Он обменялся с девушкой колкими взглядами, невозмутимо сел напротив, снял очки. Его глаза сощурились, нос почти тыкался в плафон индивидуальной лампы, пальцы аккуратно вращали блестящий череп. Все молчали, завороженно наблюдая, как темные провалы глазниц сувенира перетекают в гладкий затылок, чтобы затем уступить место насмешливому оскалу. Лишь узкий венец из мелких букв был непрерывен.

Тонкие губы Александра беззвучно шевелились. Он перебирал полоску из мелких знаков, не зная, за что зацепиться, пока не воскликнул:

– Вот оно! Как я и говорил, тут написано: ТИМУР.

– Уверен? – усомнился Заколов.

– На сто процентов.

– А дальше? – торопила Тамара.

– …ЯНЕБУД… УБАХШИА…

– Какая-то бессмыслица.

– …ТЫРАЗЫЩИ…

– Стоп! – резко оборвала Тамара. – Тут слово: «РАЗЫЩИ»!

– Или два слова: «РОЗЫ» и «ЩИ», – скептически заметил Тихон.

– После буквы «Р» следует «А», – пояснил Евтушенко.

– Тогда Тамара права. Саша, прочти все буквы, начиная с ТИМУРА.

– Тимур – это Тамерлан? – заинтересовался Орбелиани. – Экскурсовод целый день рассказывала про него. Тамара, возможно, вам в руки попала историческая ценность. Где вы ее раздобыли?

– Это безделушка для туристов, – махнул рукой Тихон. – Череп выполнен из дешевого олова.

– А с виду как старое серебро.

– Не тот вес. Серебро тяжелее. Вы же держали череп.

– Мне все кажется слишком легким. – Зураб улыбнулся и напряг мышцы на сильных руках.

– Саша, можешь прочитать все подряд? Только четко.

– Я запишу, – предложила Тамара.

– Ни к чему, я запомню.

Евтушенко начал медленно диктовать текст:

– Тимурянебудубахшиатыразыщитыне. – Он поднял усталые глаза и улыбнулся: – Все. Я прочитал весь текст.

– Ничего не перепутал?

– Нет.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул Заколов.

– Я ничего не понимаю, – округлила глаза Тамара. – Объясни.

– Все просто. Послание написано без пробелов. Если разделить на отдельные слова, то получим следующий текст: «Тимур я не буду бахши а ты разыщи ты не».

– Что это значит?

– Саша, по буквам можно определить начало фразы? Может, одна из них больше других?

– Нет, все одинаковы.

– Тогда доверимся логике. Поверни череп лицом к своему лицу и посмотри прямо на лоб. Какую букву ты видишь первой слева?

– Т.

– Отлично! ТИМУР?

– Нет. Тынетимур…

– Еще лучше. Тогда вся фраза звучит следующим образом: «ТЫ НЕ ТИМУР, Я НЕ БУДУ БАХШИ, А ТЫ РАЗЫЩИ».

– А что такое бахши? – спросил Евтушенко.

– Бахши на востоке означает колдун, – задумчиво произнесла Тамара. – Или писарь, грамотный человек.

– Совершенно верно, – кивнул Тихон. – Нам подходит и то и другое значение.

– И как это понять?

Заколов, сидевший рядом с Кушнир, перешел на шепот:

– Тот, кто это спрятал, сообщает тому, кто нашел, следующее. Ты – не Тимур, а я не буду писарем, чтобы подробно разжевывать тебе путь к цели. Ищи, мол, сам. И точка!

– Издевается.

– Есть немного. Хотя, упоминая бахши, нам дают понять, что никакой мистики или колдовства здесь нет, а надо просто продолжать поиск, – благодушно развел руки Заколов.

– Но где? В послании ничего конкретного не указано.

Евтушенко с сомнением посмотрел на друга:

– Ты уверен, что правильно интерпретировал эту абракадабру? Что все это означает?

– Это означает, что утро вечера мудренее, – подвел итог Заколов. – Ложимся спать. Завтра все решим.

Тамара выдернула череп из рук Евтушенко:

– Пусть он побудет у меня.

Заколов равнодушно пожал плечами.

– А сейчас все выйдите, мне надо переодеться, – заявила девушка.

Студенты и преподаватель послушно покинули купе. По пустому коридору быстро удалялась долговязая фигура в плаще. Тихон проводил ее равнодушным взглядом и репликой:

– Не только мы не спим.

Поезд шумно стучал по сносившимся рельсам, в раскрытое окно врывался поток ночного воздуха, около туалета покачивалась незакрытая пассажиром дверь в тамбур. Заколову показалось, что высокая фигура ушедшего человека и плащ ему смутно знакомы. Он напряг память, но его отвлек ироничный возглас Орбелиани:

– У вас каждый день загадочки. Не надорвитесь.

– Сегодняшнюю еще не разгадали.

– Не по зубам?

– Наверное, что-то упустили. Завтра надо будет как следует рассмотреть безделушку. Возможно, там есть еще какая-нибудь зацепка.

– Откуда вы их берете?

– Это своеобразная игра, – уклончиво ответил Заколов. – Тамара Кушнир – будущая журналистка. Она проводит исследование на тему: «Какое образование развивает мозг эффективнее: гуманитарное или техническое». А мы ей помогаем.

– Ради такой девушки стоит постараться. – Зураб дружески похлопал Тихона по плечу. – Пойду брата проведаю.

Евтушенко дождался, пока преподаватель удалится, и пожаловался другу:

– Незачем ради нее стараться. С ней невозможно нормально общаться. Выхватила находку, словно это ее собственность. Чуть руку не ободрала. А ведь это ты достал череп.

– А ты прочел надпись. Но мы проникли в мавзолей ради Тамары. Я обещал ей помочь восстановиться в институте.

– И выйти из купе попросила не из-за стеснительности, а потому что хочет спрятать от нас черепушку как какую-то драгоценность. Не доверяет. Я ей тоже не доверяю.

– Да брось ты. Она хорошая девушка. Пусть прячет. Сунет под подушку, и все.

– Почему под подушку?

– Вот увидишь. Это так по-женски.

– Ты все шутишь, а два трупа – это не шутки. И кто-то еще идет по тем же следам. Опасно с ней.

– Я обещал, значит, должен.

Вернулся недовольный Зураб.

– Брат уже спит.

– Нам тоже пора.

Все трое вошли в купе. Тамара лежала под натянутым до подбородка одеялом.

– Спокойной ночи, мальчики, – промурлыкала она и закрыла глаза. – Не забудьте дверь закрыть.

Через полчаса к затихшему купе подошел человек в широком плаще с поднятым воротником. Он извлек из внутреннего кармана большой баллончик, наклонился и сунул сопло пульверизатора в вентиляционную щель двери. Палец вдавил белую кнопку, струя газа ворвалась в купе, окутывая спящих парами хлороформа. За стуком колес никто не услышал шипения газа. Незнакомец дождался, пока баллончик опустел, заклеил вентиляционную щель скотчем и засек время.

Тихон Заколов поморщился спросонья от едкого запаха и приоткрыл слипающиеся веки. Напротив спала Тамара, обнимая подушку, сверху свешивалась безвольная рука Зураба. Тихон глубоко зевнул. Этого было достаточно, чтобы его сознание опрокинулось в глубокий мрачный сон.

Десять минут спустя человек в плаще нацепил дыхательную маску, открыл дверь в купе ключом проводника и вошел внутрь.