Текст книги "Песни ветра"

Сергей Брониславович Боровский
Песни ветра. Стихи. Избранное

© Боровский С. Б., 2021

© Издательство «Родники», 2021

© Оформление. Издательство «Родники», 2021

Прошу на ты

 
Прошу на ты, без всяких церемоний.
Поговорим, коль в этом есть нужда.
В моей душе не ядерный плутоний,
Её огонь не сделает вреда.
Я в жизни прост, совсем как единица,
И не люблю, когда со мной на Вы,
И избегаю спорить и хвалиться,
Но не боюсь упрёков и молвы.
И если ты, романтик и мечтатель,
Среди друзей бываешь одинок —
Не унывай, любезный мой читатель,
И заходи ко мне на огонёк.
 

«Не люблю я бесчувственной прозы…»

 
Не люблю я бесчувственной прозы,
Эта форма довольно скучна.
Мне душевные бури и грозы,
Мне поэзия жизни нужна.
Я порывов ищу и смятений,
Чтоб ключом или бурной рекой.
Я живу остротой ощущений
И в душе ненавижу покой.
Хорошо, когда сердце стучится,
Вырываясь из тесной груди.
Хорошо, когда можно стремиться,
Когда что-то еще впереди.
Где вы, новые бури и грозы,
Свежих чувств штормовая волна?
Не люблю я бесчувственной прозы,
Мне поэзия жизни нужна!
 

«Если в сердце тоска…»

 
Если в сердце тоска —
Прогони её прочь,
Посмотри свысока
На ненастную ночь.
Пусть не видно огней,
И кругом темнота,
Не давай, что бы в ней
Утонула мечта.
Не печалься в ночи:
После ночи рассвет.
Не зови, не кричи —
В мире жалости нет.
Не ответят тебе —
Огрубели сердца.
Ты доверься себе
И иди до конца.
Но гляди – не споткнись:
Под ногами темно.
А упал – поднимись!
И запомни одно:
О судьбе не жалей —
От неё не уйти.
С Богом, путник, смелей,
Ты обязан дойти!
 

«Вот и ветер – закончился штиль…»

 
Вот и ветер – закончился штиль —
Становись за штурвал, капитан.
Разве нет неисхоженных миль,
Разве нет неизведанных стран?
Раздуваясь, гудят паруса,
Шхуна дружно прибавила ход.
Позади неудач полоса,
Жизнь командует: «Полный вперёд!»
Расшумится волна за кормой,
Налетят и отступят шторма.
И однажды потянет домой —
Дома ждёт не дождётся жена.
Будут чайки над нами кружить,
Будут звёзды над нами сверкать.
Ради этого стоит пожить,
Ради этого стоит мечтать!
 

А ты меня не дождалась

 
Как вихрь служба пронеслась,
Как летний дождь, как луч восхода.
Всего лишь два несчастных года,
А ты меня не дождалась.
Напрасно перья я ломал,
Губил тетрадку за тетрадкой.
Ты оказалась той загадкой,
Что в жизни я не разгадал.
Где взгляд открытый и прямой?
Я вижу маски след лукавый.
Где та невинность? Боже правый,
Молчит бессильный разум мой.
И всё, чем в мире дорожил,
Растаяло в одно мгновенье,
И я большое сожаленье,
Как камень в душу, положил.
 

«В этой жизни всё как-то не так…»

 
В этой жизни всё как-то не так,
Всё должно быть совсем по-другому.
Микротрещина, вроде, пустяк,
Но однажды приводит к разлому.
Мы стараемся, строя мосты,
Мы буквально горим от работы,
А Земля в основанье плиты
Нам назло загоняет пустоты,
Разрывает на части, крошит,
Поражая дома и дороги.
Мы гордились, создав монолит,
Возомнив, что едва ли не боги.
Мы годами расчёты вели,
Выверяя предельную прочность.
Но упрямые силы Земли
Обнаружили в цифрах неточность.
И, ломаясь, встают на дыбы
Элементы тяжёлых конструкций.
Мы устали от этой борьбы,
От нелепых идей и инструкций.
И Земли непосильный напряг —
Лишний шаг, лишний повод к разлому.
В этой жизни всё как-то не так,
Всё должно быть совсем по-другому.
 

«Не могу я на месте стоять…»

 
Не могу я на месте стоять,
Ноги сами пускаются в путь.
Мне бы смысл этой гонки понять,
Разгадать её самую суть.
Надоело вслепую идти,
Не желаю блуждать в темноте.
Наша жизнь – лишь этап на пути
К ожидающей нас высоте.
Без разбега её не возьмёшь —
Эта горка довольно крута.
И уйти от неё, не уйдёшь:
Это всё же – моя высота.
Но не взять я её не могу,
И отчётливо вижу во сне,
Что уже разбежался, бегу,
И она покоряется мне.
Просыпаюсь в холодном поту;
Мне сегодня уже не уснуть.
Покоряя свою высоту,
Я найду эту самую суть.
 

Парадокс

 
Парадокс, как заметил философ,
Парадокс в этом мире живёт:
Жизнь поставила кучу вопросов,
А ответов на них не даёт.
Не даёт нам прямых указаний
На извилистом нашем пути,
Исключительно жаждою знаний
Заставляя по жизни идти.
По крутой восходящей спирали,
Проявляя характер бойца,
Не взирая на тех, что отстали,
Рвутся к знаниям чьи-то сердца.
Через боль, через адовы муки,
Нескончаемой жаждой гоним,
Пробивается гений науки.
Жизнь молчит, наблюдая за ним.
Жизнь молчит, и от новых вопросов
Просто кругом идёт голова.
Парадокс, как заметил философ,
Не бросая на ветер слова.
 

«Не печалься, мой друг, я тебе помогу…»

 
Не печалься, мой друг, я тебе помогу,
Я не брошу тебя одного на снегу.
И в ненастье, и в зной, и в мороз, и в пургу,
Не печалься, мой друг, я тебе помогу.
Если ты угодил прямо в лапы врагу,
Не печалься, мой друг, я тебе помогу.
Если быстро бежал и упал на бегу,
Не печалься, мой друг, я тебе помогу.
Если что-то не ладно в семейном кругу,
Не печалься, мой друг, я тебе помогу.
Если ты оказался в кабальном долгу,
Не печалься, мой друг, я тебе помогу.
Если мучают беды на каждом шагу,
Не печалься, мой друг, я тебе помогу.
Лишь когда ты однажды прогонишь слугу,
Я помочь тебе больше ничем не смогу.
 

Всадник

 
Раскраснелось лицо загорелое,
Чёрный хром заиграл в стременах.
Конь и всадник – единое целое —
Удаль русская, русский размах.
Словно море долина широкая.
Уж просторы у нас – хоть куда.
И летит он, копытами цокая,
Как горящая в небе звезда.
За столетьем уходит столетие,
Лишь мелькают рассвет и закат.
А бескрайних полей многоцветие
Источает благой аромат.
В самый раз утомлённому спешиться:
Надышался, и снова в седло.
Не наскачется он, не натешится
Всем оврагам и ямам назло.
Грива рыжая по ветру стелется,
Шпоры острые впились в бока.
И вдогонку никто не осмелится
Отпустить своего рысака!
 

«Посижу, прикрывши очи…»

 
Посижу, прикрывши очи,
За неприбранным столом,
В тишине бессонной ночи
Вспоминая о былом
Да о времени бегущем,
Будто тройка на рысях;
Помечтаю о грядущем,
Взвесив шансы на весах.
Наконец возьму бумагу,
Набросаю пару строк
И, устав изрядно, лягу
Головою на восток.
 

«Что вы шепчетесь, чащи лесные…»

 
Что вы шепчетесь, чащи лесные,
Что шумишь, полевая трава?
Я в себе ваши тайны земные
Превращаю в простые слова.
Задушевные, с легкой грустинкой…
И, пригнув распустившийся цвет,
Ощущаю с холодной росинкой
Горечь кровью пропитанных лет.
Дождь напомнит про старые раны,
Возвратится забытая боль.
Кто-то рвётся в заморские страны,
Я останусь, Россия, позволь.
Я останусь, не надо разлуки,
Что мне блеск иллюзорных огней,
Если в сердце волшебные звуки
Несмолкаемой песни твоей.
 

Славянам

 
Обособились братья-славяне,
Транспаранты сломав на дрова.
На широком земном океане
Одиноко лежат острова.
Как ножи, надрезают границы
Нити кровных и родственных уз.
Лишь одни перелётные птицы
Признают нерушимый Союз.
Им не важно, кто нынче у власти,
Были б гнёзда, тепло и уют.
Птицы землю не делят на части
И чужие права признают.
Нет предательства, нет вероломства,
Есть одна благородная цель —
Жить в любви и на благо потомства;
И для жизни хватает земель.
Им едины законы Природы
И в чужом, и в родимом краю.
Что ж вы, славные братья-народы,
Предаёте природу свою.
 

Мир

 
Мир! Не найдёте прекраснее слова.
Мир – это будущей жизни основа,
Мир – это лучший подарок для всех.
Мир – это детский заливистый смех,
Это – гарант материнского счастья.
Мир – это крыша во время ненастья,
Это – луч солнца в открытом окне,
Это – уверенность в завтрашнем дне,
Это – души окрылённой свобода,
Это – успех трудового народа,
Это – удача в великих делах,
Это – невиданный стройки размах.
Мир – это мысли гигантские взлёты,
Мир – это мирные только заботы,
Мир – это праздник любви и труда.
Пусть этот мир существует всегда!
 

«Скоро закончится осень ненастная…»

 
Скоро закончится осень ненастная,
Дней невесёлых уже не вернёшь.
Что же ты маешься, девица красная,
Что же ты слезы напрасные льёшь?
 
 
Выбрось из сердца кручину бесплодную,
Ветер развеет печали твои.
Злые метели за зиму холодную
Выстудят жар безответной любви.
 
 
Завтра пробудят напевы весенние
Новое чувство в девичьей груди.
Стоит ли тратить алмазы бесценные,
Зная, что лето еще впереди?
 

Мысль

 
Мысль имеет много власти:
И желания, и страсти
Только с ней приходят к нам,
Занося порою хлам
В наше шаткое сознанье.
Мало кто своё вниманье
Уделяет чистоте.
В повседневной суете
О важнейшем забывают
И в невежестве страдают,
Погружаясь в темноту,
Выбирая мысль не ту,
Отдаваясь низкой страсти.
Мысль имеет много власти.
Жаль, что в вечной суете
Мысли крутятся не те.
 

«Не пропал, не рассеялся русский народ…»

 
Не пропал, не рассеялся русский народ,
Он прославит ещё человеческий род.
Он всем миром своим уничтожит войну,
Он по камню опять восстановит страну,
Он на чистых вершинах забьёт анкера,
Он посеет прекрасные зёрна добра,
Он калёным железом пройдётся по злу,
Он обломки его разобьёт о скалу,
Он и духу его не оставит в крови.
Он своих сыновей воспитает в любви,
Он направит стоять их на мирном посту,
Он ещё покорит не одну высоту,
Он любые преграды возьмёт на пути,
Он и раненый будет, шатаясь, идти.
Он и, падая, будет стремиться вперёд…
Он прославит ещё человеческий род!
 

«Мне бы песни петь о воле…»

 
Мне бы песни петь о воле
Звонкой птицей в синеве.
Мне бы ветром в чистом поле
Разгуляться по траве.
Мне бы взмыть огромной тучей,
Раздвигая облака.
Мне бы молнией могучей
Вниз сорваться свысока.
Мне бы пламенем пожара
Вспыхнуть в тысячах сердец.
Мне б вокруг земного шара
Мир устроить наконец!
 

«Над горою забрезжил рассвет…»

 
Над горою забрезжил рассвет,
В полудрёме застыли леса.
Проявляя серебряный цвет,
На лугу заблестела роса.
В эту пору вокруг ни души,
Ни вперёд, ни назад за версту.
Лишь картины таёжной глуши
Обнажают её красоту.
Утопает в тумане река,
Небеса просветлели чуть-чуть,
И летят надо мной облака,
Совершая свой облачный путь.
Мне бы с ними парить в вышине,
На земле я совсем одинок
И, мечтая о радостном дне,
Сиротливо гляжу на восток.
 

«Не ждал, не думал, не гадал…»

 
Не ждал, не думал, не гадал,
Не обращался к гороскопу.
И вот, минуя перевал,
Тащусь из Азии в Европу.
Под стук колес и детский писк,
На полке душного вагона,
На свой отцовский страх и риск,
К огням московского перрона.
 

«Время движется неумолимо…»

 
Время движется неумолимо,
Жизнь на месте не устоит.
Часть событий проносит мимо,
Что-то в памяти сохранит.
Всё значительное не сотрётся,
Лишь, прикрытое пеленой,
Позже, в будущем отзовется
Необузданною волной.
Смотришь – прошлого отголоски
Замелькали то там, то тут.
Даже мысленные наброски
Нас во времени где-то ждут.
 

«Ничего не поделаешь – рынок…»

 
Ничего не поделаешь – рынок —
В демократию мощный скачок.
Все рванули туда без заминок,
Опоздал только я дурачок.
Я не трус, как могло показаться,
Я – бедняк, перекатная голь.
И такому по миру скитаться
Мне судьбой уготована роль.
И пускай колобродят идеи,
И пройдохи политику гнут:
Для готовой на подвиги шеи
В этой жизни найдётся хомут.
Мне – что рынок, что шаг пятилетки.
Я приемлю любую модель,
Флаг любой, самой яркой, расцветки,
Лишь бы видеть конкретную цель.
Лишь бы чуточку начал светиться
Ожидаемый век золотой.
Но пока не спешу суетиться,
Не люблю я работы пустой.
 

«Вот он – образ мой чудесный…»

 
Вот он – образ мой чудесный —
Сердцу милые черты:
Очи – омут поднебесный,
Бровь чернее черноты.
Щёчка нежная румяна,
Вьётся пышная коса
На изгиб литого стана;
В гибкой талии – оса.
Вижу маленькую ножку
В складках розовой парчи.
Протоптать бы к ней дорожку,
Подобрать бы к ней ключи.
И при встрече долгожданной,
Принимая божий дар,
Разделить бы с ней, желанной,
На двоих любовный жар.
 

«Поглядел во тьму седую…»

 
Поглядел во тьму седую:
Звёзд кругом… не сосчитать.
Запрягу пойду гнедую —
К милой стёжку протоптать.
На морозе спозаранку
Кровь горячая кипит,
Рвётся ветер под изнанку,
Снег под полозом скрипит.
Ни тропинки, ни дорожки —
Через поле прямиком,
Знай, постукивают ножки;
Пыль белёсая клубком.
От околицы – к оврагу,
Впереди ни огонька.
Понесла меня – бродягу
Набежавшая тоска.
 

Соловей

 
Дремлет месяц золотистый,
Спят зелёные сады,
Запевала голосистый
Робко пробует лады.
Вдруг зайдётся переливом,
Нарушая тишину,
Тронет чувственным порывом
Сердца тонкую струну.
Засвистит неугомонный,
Прищелкнёт, сорвётся в трель…
Постою заворожённый,
В голове туманом хмель.
Дремлет месяц золотистый,
Проплывая в вышине,
А разбойник голосистый
Не даёт покоя мне.
 

«Под окошком у зазнобы…»

 
Под окошком у зазнобы
Поутру белым-бело.
Настоящие сугробы
Навалило, намело.
Ни проехать, ни пробиться,
Кони встали, не идут.
Видно, мне не веселиться,
Видно, в дом не позовут.
Не качнётся кружевная
Занавесочка в окне,
И жеманница, зевая,
Не махнет рукою мне.
После ночи, вероятно,
Не проснулись чувства в ней.
И придётся мне обратно
Поворачивать коней.
 

«Сейчас, подбивая итог…»

 
Сейчас, подбивая итог,
Оценим давай беспристрастно:
А всё ли ты сделал, что мог,
Не тратил ли время напрасно?
Взгляни на сидящих вокруг:
Ведь это – твоё отраженье.
Сегодня и враг тебе – друг,
А завтра?.. Но вечно движенье:
Проносятся годы, века,
Меняются страны и лица.
И жизнь наша так велика —
Всё может ещё измениться.
 

Зима

 
Зима! Чудесный сон природы,
Сезон «моржей» и рыбаков.
Нас ждут метелей хороводы
И звон наточенных коньков…
Люблю нырнуть под лёд хрустальный.
Потом, у печки разомлев,
Послушать вьюги стон печальный
И ветра радостный напев.
Люблю, когда навалит снега,
Торить широкую лыжню
И голышом в сугроб с разбега,
А после – к пару и огню.
Люблю задор народной пляски,
Шум новогодней кутерьмы
И то, что много белой краски
В холстах художницы зимы.
Люблю волшебные картины
И паутин седую нить…
И нет заведомой причины
Её такую не любить.
 

«Увы, мое добро здесь никому не нужно…»

 
Увы, мое добро здесь никому не нужно.
Здесь Ложь и Клевета ведут свою игру
И Честность за глаза высмеивают дружно,
Здесь Низость правит бал, и я не ко двору.
Но где-то надо жить, раз вышел из утробы.
Позвольте – без обид – могу и в тесноте.
На честности своей не буду ставить пробы,
Не стану судиёй ни Лжи, ни Клевете.
Пускай в чужой среде мечты о светлом рае
Останутся простым, отнюдь не вещим сном.
Я в такт не подпою голодной волчьей стае,
Мне больше по нутру быть благородным львом.
 

«Едва ли старые примеры…»

 
Едва ли старые примеры
Изменят новые умы;
И талисман Христовой веры —
Не панацея от чумы.
Народы ждут пророков новых
И новоявленных чудес,
И в чехарде идей бредовых
Теряют к жизни интерес.
Уже не тронет ностальгия
Сердец, не помнящих добра.
Что завтра ждет тебя, Россия,
Что потеряла ты вчера?
 

«Огню восторженных признаний…»

 
Огню восторженных признаний
Не потревожить сердца вновь,
Не возвратить былых желаний,
Не воскресить мою любовь.
Она исчезла безвозвратно.
Мой день безрадостен и пуст.
Хотя, не скрою, что приятно
Внимать нектару Ваших уст.
Но восхищёнными глазами
Я взгляд Ваш больше не ловлю
И роковыми вечерами
Души ревнивой не томлю.
Да, мне сегодня одиноко,
И Вам судьбы не обмануть.
Всё позади, всё так далёко…
И ничего нельзя вернуть.
 

«Недосуг тосковать по родимым местам…»

 
Недосуг тосковать по родимым местам.
Мне бы только успеть заплатить по счетам,
Мне бы данную жизнь не напрасно прожить.
Нужно каждой минутой теперь дорожить.
Нужно вспомнить про все вековые долги.
Помоги же мне, память моя, помоги.
Даже малый должок мне никто не простит.
Как легко, как стремительно время летит:
Не на дни – на секунды начался отсчёт,
Каждый миг я обязан подписывать счёт,
Каждый миг я обязан кому-то помочь,
Даже пасмурным днём, даже в тёмную ночь.
Ни на день, ни на час мне покоя не знать.
Как бы мне это время суметь обогнать?
Как же всё-таки медленно тают долги.
Помоги же мне, воля моя, помоги.
Пусть терпения хватит на всё у меня;
До последней недели, последнего дня,
До последнего часа меня укрепи.
Торопи меня, сердце моё, торопи.
Не давай мне покоя ни ночью, ни днём,
Наполняй меня вечным всесильным огнём,
Чтобы в пламени жарком горели долги.
До конца, до предела меня напряги,
До горячего пота, до боли в висках,
Чтобы время застыло в железных тисках.
И тогда, хоть задача совсем непроста,
Я успею закрыть все земные счета.
 

В. Мусину

 
Что не весел, казах,
Отчего загрустил?
В потускневших глазах
Будто холод застыл.
Нынче всем тяжело;
Не дури, старина.
Видно, время пришло
Оседлать скакуна.
Будет ветер свистеть,
Надо с ветром на спор,
Что есть мочи лететь —
Ноги в стремя, в опор.
Надо взрыть под собой
Залежавшийся снег,
Надо спорить с судьбой
И выигрывать бег.
Надо всюду успеть,
Даже с болью в груди,
Надо счастье суметь
Разглядеть впереди!
 

Эпиграмма на «Русь»

Валерию Михайлову, гл. редактору журнала «Простор», Казахстан

 
Признайся, мученик пера:
Не ради миленькой забавы
Ты ум насиловал вчера.
Тебя влечёт желанье славы?
Ты жаждешь под её лучи
Подставить голову седую?
Но не оценят москвичи
Ни стиль, ни резвость молодую.
Как речи умные не вить,
Как не плести из слов узоров,
Ты не сумеешь удивить
Ничем столичных щёлкоперов.
К тому же, звонкие слова,
Прости, слегка витиеваты,
И Русь совсем не такова —
Есть и прославленные даты.
Их забывают, это жаль.
Но жизнь не кончилась с развалом.
Глядишь, и вынесет спираль
Нас, дураков, девятым валом.
И хаос временен, поверь,
Всё образуется когда-то.
И малой мерою не мерь.
Не умаляй того, что Свято!
 

«Помнишь звездную ночь у костра…»

 
Помнишь звездную ночь у костра?
Тонкий месяц светился в дали.
Мы сидели с тобой до утра,
Мы расстаться никак не могли.
Прогорали сухие дрова,
Ветер искры метал над огнём.
Нашу кровь согревали слова.
Нам не холодно было вдвоём.
Скрылся месяц… и год пролетел.
И огонь, согревающий нас,
Как сухие дрова, отгорел,
Как истлевшие угли, погас.
 

Мне безумно везло

 
Иногда мне безумно везло.
Не сказать, чтобы часто, но всё же.
Я родился кому-то назло
В посиневшей от судорог коже.
В ту эпоху в огромной стране
Гибла сотня людей ежечасно.
Мир не стал бы жалеть обо мне,
Он за нами следит безучастно.
Только узко очерченный круг
Выражает своё сожаленье,
Если кто-то преставился вдруг
Или празднует чьё-то рожденье.
Мы, бывает, скорбим иногда
По всеобщей тяжёлой утрате.
Правда, слёзы те больше – вода.
Горько плачут о сыне, о брате —
Это все-таки близкая боль.
Очень мало кого в наше время
Беспокоит чужая мозоль.
Вырождается русское племя.
Незаметно черствеет душа,
Превращаясь в сушёную грушу.
Я не умер однажды, спеша
Опуститься на грешную сушу.
Я спешил, я не верил в судьбу.
Если б что-то со мною случилось,
Я бы ей улыбнулся в гробу.
Я спешил, а она волочилась.
Эти судьбы! Им только дозволь —
И на небе достать ухитрятся!
Я решил: если боль, значит – боль!
Я решил, что нельзя покоряться.
Что судьба – это просто судьба,
Лишь какая-то жалкая доля,
Что она госпожа для раба,
А царица для вольного – воля!
Я собрал эту волю в кулак,
Нагнетая своё напряженье,
Ускоряя стремительный шаг,
Продолжая по жизни движенье.
И замечу, что жизнь хороша
Даже в самые трудные годы,
Если дышит свободно душа,
Если телу хватает свободы.
Через сто, через тысячу лет,
Повторяя всё снова и снова,
Понесут: за поэтом поэт
Знамя этого сладкого слова.
Будут лирики в завтрашнем дне,
Не бывать без поэзии свету.
Посчастливилось в жизни и мне,
Жизнь лицом повернулась к поэту.
Повернулась кому-то назло,
Кто-то зол на меня, ну и что же.
До сих пор мне безумно везло,
Повезёт и в дальнейшем, похоже.
 

Потускнели кресты золотые

 
Не размазывай сырость под носом,
Малодушные слезы утри.
Жизнь Отчизны у нас под вопросом,
Рвут на части ее упыри.
Кровожадные зубы чудовищ
Впились в плоть материнских сосцов.
Кто же встанет на страже сокровищ
Наших прадедов, дедов, отцов?
Кто страну защитит от погрома,
Кто поможет, заботясь о ней,
Избежать рокового надлома
В душах бедных ее сыновей?
Потускнели кресты золотые,
Рассыпается веры гранит.
Поднимите же, предки Святые,
Над землёю свой огненный щит.
И, мечом в совершенстве владея,
Русский витязь бесстрашной рукой
Сокрушит семиглавого змея,
Пошатнувшего мир и покой.
Расцветёт, умножая богатства,
Многоликая наша страна.
И идея всеобщего братства
Утвердится на все времена!
 

«Не жалел фиолетовой пасты…»

 
Не жалел фиолетовой пасты
Я в развитии творческих сил,
Но огней поэтической касты
Мне космический век не сулил.
Нынче время придворных поэтов,
Все печатные средства для них.
И сплошное сукно худсоветов
Прикрывает мой огненный стих.
Их страшат бунтари – одиночки,
Им милее посредственность. Но!
Начинённые пламенем строчки,
Разгоревшись, сожгут полотно!
 

«Я оставлю тебя до рассвета…»

 
Я оставлю тебя до рассвета.
Я сбегу, когда ты еще спишь,
В уходящие сумерки лета,
В целомудренно-зыбкую тишь,
В холодок голубого тумана,
В ослепительных красок игру.
Ни печаль, ни душевная рана,
Не тревожат меня поутру.
Я уйду, чтобы снова вернуться.
Ты на поиски силы не трать.
Я люблю на заре окунуться
В тихой речки зеркальную гладь,
Не спеша прогуляться по полю,
Сбив росу с придорожной травы,
Надышаться черёмухой вволю,
Ощутить красоту синевы,
Насладиться чудесной погодой…
И к началу грядущего дня
Я вернусь, пообщавшись с природой,
Лебединую верность храня.
 

«Где профессией, где извозом…»

 
Где профессией, где извозом
Добывал я насущный хлеб.
А сегодня пропах навозом,
Незначителен и нелеп.
В сапогах, в телогрейке рваной,
С непокрытою головой,
С обнажённой сердечной раной,
С неразгаданною судьбой.
Злю характером непокорным
Забывающихся господ.
Знаю: кто-то считает вздорным,
Кто-то хвалит, наоборот.
И о недругах мне известно.
Бог им – милостивый Судья.
Мстить и злиться не интересно,
Это дело не для меня.
Зло коварно, а месть жестока;
Мне с такими не по пути.
Мне желаннее зов Пророка,
Мне б к Всевышнему подойти.
С обнажённой сердечной раной,
С неразгаданною судьбой,
В сапогах, в телогрейке рваной,
С непокрытою головой.