Текст книги "Кирилл и Ян (сборник)"

Сергей Дубянский
Кирилл и Ян (сборник)

Кирилл и Ян

Ян уже почти час стоял в коридоре вагона, наблюдая за мельканьем голых деревьев, серыми облаками на сером небе и огромными грязными лужами, соединявшимися протоками в мерзкой жирной глине. Какой транспорт, кроме могучего «Кировца», мог решиться тут проехать, Ян не представлял, но колея явно принадлежала не трактору.

…Может, «землеход» инопланетян? По типу нашего лунохода. Хотя лучше не надо. Если они увидят весь наш бардак, то просто уничтожат эту страну гораздо раньше, чем она загнется сама – чтоб другим неповадно было…

Мимо прошла толстая проводница, и Яну пришлось прогнуться, коснувшись холодного влажного стекла. Это вернуло от глобальных проблем к сиюминутной реальности, и он заметил, как недовольно взглянула на него девушка в голубом фартучке, следовавшая за проводницей – она уже третий раз проходила мимо с салатами и похожими на раздавленных мышей, серыми котлетами. Наверняка ей было не понятно, чего человеку не сидится в своем купе, на мягком диване. …Но не буду ж я объяснять всем и каждому, что органически не выношу запаха грязных носков! Все равно ведь не поймут – для них это нормально. Чертов Славик!.. (они познакомились еще до того, как сосед снял туфли) Неужто сам не чувствует?.. Хотя чувствует, иначе б не убрал их на ночь в пакет – охрененно благородный жест!.. Впрочем, здесь во всем так – все делают вид, что хотят, как лучше, а получается…

Ян обернулся – Славик преспокойно разгадывал кроссворд, а напротив сидела девушка с издевательски символичным именем Виктория и ела салат из пластиковой тарелки.

…Я находиться там не могу, а она ест! Во истину, победа всеобщего быдлизма!.. – Ян снова отвернулся, хотя и пейзаж за окном в точности соответствовал его настроению.

– Ян! – раздался голос Славика, – слышь!

– Что? – при этом Ян не обернулся, хотя обычно на это второе, придуманное имя, всегда реагировал быстрее и охотнее, чем на первое, которое значилось в паспорте.

Первое имя знала лишь мать, жившая в тысяче километров от Москвы; университетские приятели, с которыми Кирилл практически не общался, и главный редактор, сам заинтересованный в сохранении тайны. Конечно, были еще всякие администраторы гостиниц, вокзальные кассиры, гаишники, но они не знали второго имени, и для них он являлся обычным клиентом, а не корреспондентом популярного столичного еженедельника. Вторым именем он подписывал репортажи, им представлялся, по нему его знали – Ян Борецкий! Это ж совсем не то, что тяжеловесно корявое – Кирилл Колодин.

– …Ян, столица Турции ведь Стамбул? А тут не подходит.

– Анкара, Славик. Это в пятом классе проходят…

Творческий псевдоним возник сам собой – имя Кириллу нравилось давно, а фамилия прилепилась, вроде, случайно, но тут же обрела глубинный смысл. Во-первых, она прекрасно сочеталась с именем по национальному признаку, что немаловажно для восприятия образа автора. Во-вторых, у основной, наиболее тупой части публики, она ассоциировалась с некоей борьбой (журналист ведь непременно с чем-то борется, что-то клеймит, раскрывает чьи-то ужасные тайны), а у более просвещенных протягивала ниточку к мятежной Марфе Посаднице, в незапамятные времена сражавшейся за отдаление Великого Новгорода от Москвы и за подчинение его полякам. Получилась вполне органичная «польская линия», хотя в самой Польше он никогда не бывал, да особо и не рвался – не та это страна, где ему хотелось бы жить. Его больше привлекала Австрия; особенно, сказочный городок Зальцбург, втиснувшийся среди Альп, родина великого Моцарта.

…За каким хреном я еду?.. В Выхино вчера строительный рынок полыхнул – пиши-не хочу, а тут буду выворачиваться наизнанку… было б перед кем! Перед дегенератами, которые не знают столицу Турции? Они ж и читать не умеют, а ищут знакомые буквы! А сейчас еще подрастет поколение, взращенное на ЕГЭ – во, будет закат цивилизации… – Ян проводил взглядом заброшенный хутор, отделенный от дремучего леса полуразвалившимся забором. Мысль замерла, так как ее развитие неминуемо толкало в бездонную черную пропасть.

Обычно, на время командировки, Кирилл, сохранивший за собой крохотную коморку в уголку сознания, спал, даже не напоминая о себе, но поскольку сейчас работа еще не началась, он решил подать голос:

– …Зато какой здесь народ! Допустим, не везет ему с правителями, а он все-таки выживает и будет выживать. Вспомни, к примеру, прошлый год…

И Ян вспомнил. Вспомнил затопленные дома, плавающую мебель, торчащую из воды кабину КамАЗа; но самое жуткое впечатление оставила вздувшаяся туша коровы, дрейфовавшая вдоль столбов, обозначающих скрытую водной гладью дорогу. Еще Ян помнил лихих ребят из МЧС (собственно, сейчас он и ехал к ним); вместе они тогда искали укрывшихся на крышах и чердаках людей, которые стерегли свое добро от мародеров. Ян сделал тогда материал об этом катастрофическом паводке, определив главной героиней бабку, чудом втащившую на крышу козу и объявившую, что не бросит «кормилицу», и, если «Богу так угодно», умрет вместе с ней. Репортаж получился настолько пронзительным, что после его публикации в области началась проверка, и один из вице-губернаторов даже лишился кресла.

– И что? – Ян презрительно посмотрел на «соседа по телу», но поскольку ему было скучно, снизошел до более обстоятельной беседы, – героизм нужен там, где нет профессионализма, а у нас его нет нигде; потому Россия – страна героев. Великая победа, твою мать, сняли вице-губернатора! Так на его место поставят такого же – это ущербная сама вертикаль власти… Ты тут народом восторгаешься, а если вдуматься – когда козы и шмотки ценятся дороже собственной жизни, это что? А я скажу – это уже извращенное сознание!..

– Насчет вещей, согласен, а, вот, бабку с козой, я понимаю, – Кирилл вспомнил, как пацаном кинулся на здоровенного пса, спасая котенка, но делиться своими воспоминаниями не стал, представляя реакцию «соседа»; он молча закрыл дверь в свою коморку, и Ян с радостью вернулся в день сегодняшний. Правда, радоваться было особо нечему – командировочное задание выглядело абсолютно бесперспективным, из раздела «По следам наших выступлений».

…Да ни хрена там не изменилось!.. Ян привстал на цыпочки, сделал пяток едва заметных наклонов, потому что поясница затекла от долгого стояния, но нюхать грязные носки было намного хуже.

– Ян! – снова донеслось из купе, – первый президент США, демократ! Ни Линкольн, ни Вашингтон почему-то не подходят!

– Они и не подойдут – при них еще никаких партий не было. А первый демократ – это Кливленд.

– Блин, точно! Откуда ты все знаешь?

– В школе хорошо учился, – пошутил Ян, но и с юмором у Славика оказалось неважно; он удивленно отложил ручку.

– Я, блин, академию закончил, и то не знаю!

…Представляю, какая академия в твоем Мухосранске, – Ян усмехнулся, – тебе б мой диплом показать – ты б только на «Вы» разговаривал… – но промолчал – он давно отучил себя заниматься «метанием бисера перед свиньями».

На смену деревьям пришли серые, еще не просохшие под нежарким весенним солнцем, домики; потом они стали подрастать, делаясь благообразными и отгораживаясь каменными заборами; следы «землеходов» стали гуще, появились люди, магазины. Это начинался город, который за прошедший год успел смешаться с десятком других, точно таких же, превратившись в безликое нагромождение строений.

Вернее, нет, кое-что Ян помнил конкретно – например, загаженный голубями памятник Ленину на пустой площади, новенькое здание МЧС с развевающимися флагами у входа; кафе, где было вполне приемлемое пиво, но «резиновая» пицца.

…Сейчас поговорю с МЧСниками… хотя что они мне скажут, если в этом году особого паводка не было? Что все у них теперь хорошо? Так в России все всегда хорошо, пока где-нибудь не случится катаклизм – тогда сразу кидаются все проверять, и везде оказывается плохо… ну, страна у нас такая – сплошных авралов и «компаний по борьбе…»

Интересно, бабка с козой жива?.. Да, пожалуй, для начала съездим к ней, а дальше, посмотрим. Что-нибудь накропаю, коль уж за это платят. Собственно, для чего мы живем? Чтоб зарабатывать в трудах и тратить в удовольствиях…

Поезд вкатился на перрон и тяжело вздохнув, замер. В тишине возникли голоса, шаги, зашуршали пакеты. Ян никуда не спешил, поэтому вышел одним из последних, когда бурный людской поток уже перетек в город через новенькие кованые ворота; двигаясь по течению изрядно обмелевшего «ручейка», он вышел точно к стоянке такси.

– Мужики, в МЧС кто-нибудь кинет?

– Садись, – пожилой мужчина распахнул дверь, – две сотни.

…Все же в провинции есть своя прелесть, – Ян аккуратно пристроил на колени видавший виды кофр, – в Москве за две сотни разговаривать не будут, а здесь дверь открывают!..

– А правда, что Москва полдня стоит в пробках или врут, как всегда? Типа, чтоб мы тут на жизнь не шибко жаловались? – спросил вдруг таксист, останавливаясь у светофора.

– Не, вот в этом не врут, – Ян усмехнулся, – слушай, а с чего ты решил, что я – москвич?

– Есть в вас во всех что-то такое.

…Есть, – мысленно согласился Ян, – иллюзий у нас меньше. Только внешне-то как это проявляется? Оделся, вроде, по-вашему… – Ян отвернулся к окну, разглядывая облезлые четырехэтажные здания, явно построенные еще до войны. Горожане наверняка гордились «старинным» обликом главной улицы, а Ян чувствовал, что не смог бы прожить здесь и месяца – эти неторопливо двигавшиеся пешеходы; автомобили, степенно ползшие четко двумя рядами; витрины магазинов, сохранившие неформат начала перестройки – настоящее сонное царство. …А меня никто, слава богу, и не зовет сюда жить…

– В этом году разлив сильный был? – спросил он.

– Да так, – водитель пожал плечами, – снега почти не было, и весна затяжная. Вот, в прошлом году, да! У меня сестра в районе живет, так их чуть не смыло. Такое было в шестидесятом – я пацаном еще бегал, но помню.

– Кстати, а при социализме как с паводками боролись?

– Да никак, – водитель усмехнулся, – кому мы нужны в этой стране, хоть тогда, хоть сейчас? Ту же сестру взять – обещали, и компенсацию за имущество, и дом из бюджета отремонтировать, а в итоге, как вернулась в полузатопленную халупу, так и живет. Газ обещали подвести по какому-то там национальному проекту, так дотащили до поселка, а дальше, говорят, за свои бабки – шестьдесят штук с двора и пользуйтесь благами цивилизации. А откуда в деревне шестьдесят тысяч? Даже если дом продать и жить на газовой трубе, все равно не хватит. Вы ж этого не знаете в своей Москве. Я читал, у вас квадратный метр стоит сто пятьдесят тысяч, а у нас мерило – «продовольственная корзина»; типа, сколько хлеба и картошки человек может себе позволить съесть в месяц!..

Водитель замолчал, поняв, что отправляет претензии не по адресу, и Ян решил не продолжать тему – зачем объяснять какому-то таксисту, что ждет эту страну в обозримом будущем? Кто он такой? Его дело – крутить баранку.

…А помнишь, нашу коммуналку с сортиром в конце коридора? А как мать, ни свет ни заря, бегала занимать очередь за молоком?.. Вот было жуткое время!.. – напомнил Кирилл, – а сейчас все класс…

Вступать в полемику о том, что лучше – наше настоящее или наше прошлое, Яну не хотелось, и он предпочел возобновить беседу с таксистом.

– Думаешь, в Москве живут одни олигархи? – спросил он, – там есть и свои нищие, и своя «продовольственная корзина».

– Ой, да бросьте вы! – таксист, похоже, всех москвичей считал олигархами, и дальше они снова ехали молча.

Когда показалось здание цирка с плоской скошенной крышей и рекламными щитами на фасаде, а напротив белые флаги с «розой ветров», Ян узнал это место и попросил:

– Останови.

Такси лихо тормознуло у входа, но едва Ян вышел, поспешно отъехало, потому что к нему сразу направился суровый человек в серой форме. …Блин, конечно, а вдруг генерал подкатит на своем «мерине»? У нас же все для блага народа, – ехидно подумал Ян, поправляя на плече кофр.

Помпезно отделанный холл областного МЧС ничуть не изменился, даже телефон стоял на том же столике, и достав визитку, полученную в прошлом году, Ян набрал короткий трехзначный номер.

– Добрый день. Капитана Орехова можно услышать?

– Он на ликвидации. Должен быть к концу недели, – сообщил женский голос.

– А… – Ян напряг память, – лейтенант еще у вас есть; не помню, как зовут – молодой такой, высокий, красивый.

– Знаете, сколько у нас красивых высоких лейтенантов? – вздохнув, девушка положила трубку.

…Похоже, ей, бедной, лейтенанта не досталось, – Ян вышел на улицу, – вообще, классный расклад. И что – до конца недели торчать в этой дыре? Да и было б ради чего!.. Значит, работаем по стандартной схеме – зря только приехал…

– Извините, – он остановил шедшую мимо женщину, – а где здесь Администрация области?

Женщина, видимо, не признала в нем москвича, и посмотрела с подозрением, как на потенциального террориста.

– Вон, за угол повернете и метров триста.

– Спасибо, – снова поправив кофр, Ян отправился за угол.

Чтоб сляпать материал по «стандартной схеме», действительно, не требовалось покидать редакции, а достаточно было вдумчиво покопаться на сайте Администрации, потом найти «тревожные сигналы» и «сердечные благодарности», творчески все это переработать в словесный винегрет и приправить собственными выводами, зависящими исключительно от отношений центральных властей к властям данного региона. Но Ян был принципиальным противником подобной работы, считая, что она допустима в ежедневной газете, призванной лишь доносить информацию, а никак не в еженедельнике, где люди ищут анализ событий, какие-то неизвестные, как правило, пикантные подробности. Потому он и хотел прокатиться с Костей Ореховым по местам их прошлогодней «боевой славы». …Блин, как же называлась деревня-то? Бредихино?.. Бредякино?.. Синдякино?.. Ладно, гляну потом в компьютере…

Впереди возникла площадь с Лениным, по случаю подготовки к майским праздникам, отмытым от голубиного дерьма. На фоне прочих, здание Администрации смотрелось очень солидно, но для того, кто, как свои пять пальцев, знал Дом Правительства РФ, выглядело сараем, облицованным старой пожелтевшей плиткой. Ян поднялся на высокое крыльцо и миновав неработающий металлоискатель, сразу направился к телефону; нашел по списку нужный номер.

– Добрый день, – голос в трубке оказался гораздо приятнее и приветливей, чем в МЧС.

– Девушка, а кто у вас мог бы встретиться с прессой? – Ян назвал издание и фамилию. Фамилия, конечно, вряд ли, а, вот, название еженедельника определенно произвело впечатление.

– Что вас интересует?

– В прошлом году я был здесь во время паводка, когда целые деревни смывало…

– Ой, да мы уж и забыли этот кошмар, – перебила трубка, – все давно восстановили, людям компенсации выплатили…

– Кто б сомневался, – усмехнулся Ян, вспомнив родственницу таксиста, но девушка не почувствовала издевки.

– Хотите, сделаю подборку документов? – предложила она.

– Хочу, – Ян уселся рядом с женщиной, судя по выражению лица, пришедшей на кого-то жаловаться. Можно было б, конечно, разговорить ее и выудить какую-никакую темку, но мысль возникла совсем другая: …Как же так получилось? Маринка вчера днем звонила, и ей сказали, что Орехов на месте. То есть, он уехал сегодня утром? Не, я понимаю – ликвидация, но неужели не могли отправить кого-нибудь из «высоких красивых лейтенантов»? Что такое, не везет, и как с ним бороться…

– Кто здесь Борецкий?

Ян вскинул голову и увидел длинноногую девицу в мини, с распущенными русыми волосами. Вопрос звучал, по меньшей мере, глупо, если учесть, что, кроме мента на вахте, «жалобщицы» и Яна, в холле не было никого. Но Ян являлся гостем, и приходилось играть по принятым здесь правилам.

– Я, – поднявшись, он протянул «корочку». Девица мельком взглянула в нее и улыбнулась. Вообще, выглядела она не в меру сексуально для сотрудницы администрации. …Похоже, понятие дресс-кода сюда еще не дошло, – решил Ян, – если б у нас так одевались, я б реально жил во всех префектурах по очереди!..

– Пожалуйста, – девица подала диск, – здесь Решения областной Думы, Постановления…

– Спасибо, – Ян сунул диск в кофр, – а как вас зовут?

– Алена.

– Звучит красиво. Так вот, Алена, вы ж понимаете – любой официоз я мог бы получить и в Москве. Мне интересно, чтоб вы что-нибудь дополнили лично – то, чего нет в этих победных реляциях; мы ж оба знаем им цену. Поэтому предлагаю любое кафе, на ваш выбор.

– А если у меня, например, есть жених? Ну так, между прочим, – она хитро прищурилась, но Яна никогда не пугали даже мужья, а уж, тем более, женихи.

– Очень верно подмечено.

– Что именно? – удивилась Алена.

– То, что жених – это «между прочим», – Ян взял ее руку, – я, честное слово, не собираюсь претендовать на сие почетное место. Так что, Ален? Куда мы идем?

В этот момент, совсем некстати, появился солидный мужчина в очках, перед которым даже мент на вахте принял подобие стойки «смирно». Алена резко высвободила руку, но Большой Начальник проследовал мимо, даже не взглянув ни на кого, и скрылся внутри здания.

– Если, конечно, вы не удовлетворены информацией… – продолжала девушка, видимо, успев обдумать предложение.

Яна так и подмывало сказать, что его трудно удовлетворить с помощью CD, но вместо этого обворожительно улыбнулся.

– Да, не удовлетворен. И могу с чистой совестью написать, что местные бюрократы, вместо откровенной беседы, формально сунули мне дутый отчет о, якобы, проделанной работе. Так что, Аленушка, в ваших руках доброе имя области.

– Давайте вечером, в семь; здесь, у входа, – словно боясь передумать, девушка поспешила скрыться под защитой мента с тощей, явно пустой кобурой, но все-таки оглянулась, прежде чем, стуча каблучками, раствориться в длиннющем коридоре. Ян некоторое время наблюдал за призывно двигавшимися под узкой юбкой ягодицами и белой блузкой, сквозь которую просвечивала еще более белая полоска бюстгальтера. …Теперь можно сидеть тут и до конца недели, – решил он, – по крайней мере, пополню свою коллекцию… Правда, «музейные стеллажи» и без того ломились от «экспонатов», но тут уж сработала привычка – вечера не должны пропадать бездарно.

– …Она хорошенькая, – заметил Кирилл, молчавший все время, пока речь шла о работе.

– А ты знаешь у меня хоть одного «крокодила»? – Ян усмехнулся, – это только ты мог с очкастой Иркой из девятого «Б» сосаться по подъездам…

Кирилл униженно замолчал, и Ян, довольный собой, вышел на крыльцо. Протянутой рукой Ленин указывал на сквер по другую сторону площади, и Ян направился туда, чтоб взглянуть на содержимое диска – вдруг там не хватит материала даже на «стандартную схему».

Пройдя мимо укрытого с прошлой осени фонтана, он устроился на скамейке и достал ноутбук. На диске, действительно, оказалась масса обещанных документов, но их сухие строчки не впечатляли. По ним все, естественно, выглядело красиво, но Ян-то уже привык, что, чем красивее отчеты, тем меньше в них правды. Он уставился на мертвый фонтан.

…Все-таки не мешало б смотаться к бабке с козой, чтоб оживить всю эту ахинею, – посмотрел на диск, вылезший из ноутбука, – точно, деревня Бредихино! – Ян реально увидел синюю табличку на торчащем из воды бетонном столбике, – как у нас на факультете говорили – «Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете…» Или выражаясь современным языком – бешеной собаке семь верст не крюк…

– А как же планы на вечер? Ты что, хочешь пробросить такую девушку? – испугался Кирилл, – что тебе далась та бабка с козой? Напиши, что она жива… или не жива – проверять-то никто не будет!

– Да не могу я это написать, потому что – профессионал! А девиц таких полстраны!.. Конечно, если сравнивать ее с твоей Иркой, то, понятное дело…

– Что ты примотался к Ирке? – Кирилл обиделся, – сам все знаю, но она была единственной, кто на меня клюнул!

– В том, вот, твоя беда, – Ян вздохнул, – ты всегда ждешь, когда тебя выберут, а должен выбирать сам! Ладно, может, еще и успею вернуться к семи…

Ян уверенно направился в знакомую гостиницу, где, как и в прошлом году, редакция забронировала ему номер, а, заселившись, сразу поехал на автовокзал. Всю дорогу Кирилл молча вздыхал, и Ян перестал обращать на него внимание.

На автовокзале выяснилась потрясающая вещь – оказывается, автобусы в Бредихино не ходили; то есть не по какому-то стечению обстоятельств, а уже год не ходили вообще! Надо было ехать до какого-то Глушенково, а дальше восемь километров, хоть идти пешком, хоть лететь на крыльях.

…Я ж не имел в виду так буквально – трое суток шагать!.. – Ян растерянно остановился посреди зала, и Кирилл понял, что у него появился шанс.

– Слушай, какую сенсацию ты там хочешь нарыть? – начал он вкрадчиво, – если туда даже автобус отменили, ежу понятно, что никто там ничего не восстанавливал. Ну, пообщаешься ты с бабкой и ее козой, и что? Нечего там делать; тебе даже сверху подсказывают – все ж одно к одному, и Орехова угнали в командировку, и диск с документами уже есть… для полных дебилов, которые ни хрена не понимают, даже автобус отменили!.. И само название-то – Бредихино; от слова «бред»!..

Во всем этом присутствовала определенная логика, но Ян не мог допустить, чтоб непутевый «сосед» вмешивался и в его профессиональную деятельность – хватит того, что в свободное от работы он приставал с всякими глупостями.

В стороне от автобусов стояли пять грязных легковушек, водители которых, азартно резались в карты на капоте старой «шестерки», и Ян подошел.

– Мужики, Бредихино – знаете такой населенный пункт?

– И чо? – спросил один, даже не обернувшись.

– Ни чо! – Яна бесил этот беспросветный похренизм, – сгонять надо! Подождать пару часов и привезти меня обратно.

– Ну, туда – штука! – водитель эффектно убил козырной дамой пикового туза, – обратно – штука! – в ход пошел козырной король, – и каждый час ожидания – по пятьсот… а это вам, хлопцы, на погоны, – он бросил на капот две фоски и наконец обернулся, – что, командир, за три штуки едем?

– Едем.

* * *

Водитель оказался неразговорчивым, и Яна это устраивало – он не мог назвать причину, но не испытывал симпатии к этому человеку. Профессия, конечно, научила его приспосабливаться к любым собеседникам, но сейчас необходимости беседовать не было, ведь вся нужная информация ждала его в конце маршрута.

Ян уставился в окно, пытаясь отыскать колоритные штрихи, всегда придававшие репортажам яркость, но скоро понял, что ничего интересного вокруг нет и быть не может – лишь грязная обочина, редкая лесополоса с корявыми деревьями, корка прошлогодней листвы, еще державшая в плену хилую зелень, а за лесополосой бескрайние, вспаханные с осени черные поля.

Убогая бесконечность, среди которой он двигался к весьма расплывчатой цели, настраивала на философский лад, и тут, как всегда, появлялся Кирилл, ловивший подобные моменты.

– …И чего ты добился? – спросил он, отвлекая Яна от созерцания разбуженной, но еще не проснувшейся природы.

Про данный конкретный случай тот ответить не мог, поэтому перешел на глобальные категории.

– Всего! Ты посмотри на себя и на меня. Да ты должен, вообще, молчать в тряпочку за одно то, что я позволяю тебе паразитировать за мой счет! А ты, свинья, еще пытаешься мне что-то указывать!

– Ничего я тебе не указываю, – снова обиделся Кирилл, – пишешь ты, что хочешь…

– Ну, не хватало, чтоб ты еще совал нос в то, что я пишу! – Ян возмутился до глубины души, – хватит, что ты пытаешься командовать, с какой девкой мне спать! Вот, скажи, чем эта Алена лучше той же Настьки?

– А всем лучше…

Настя была хохлушкой, закончившей какой-то университет и приехавшей покорять Москву – Киев ей показался мелковат. Она бредила телевидением, и Ян, случайно познакомившись с ней, взялся помочь. Расчет за услуги, естественно, принимался в натуральной форме, но после пары «взносов» Насте вдруг расхотелось уходить на съемную квартиру в Строгино, которую она снимала на троих с еще двумя такими же «завоевательницами».

Карьера теледивы, правда, не состоялась, потому что друзья Яна позвонили через неделю и сказали: – Девочка твоя хочет не меньше, чем собственное шоу на федеральном канале, а тут постели маловато – тут еще бабки нужны. Ты за нее впрягаешься? Ян, конечно, ответил – нет, но Настя к тому времени уже как-то прижилась на новом месте.

Кстати, очень быстро выяснилось, что карьера – совсем не главная ее цель, а вполне достаточно светских тусовок, свободного пропуска на телецентр и прочих, как считал Кирилл, «дешевых понтов», но Яна девушка устраивала. А что – смазливая, послушная и всегда под рукой…

– Слышь, брат, – неожиданно подал голос водитель, – ты знаешь, как ехать в это твое Бредихино?

– Я?.. – Ян от удивления вытаращил глаза, – да без понятия! Рулило у нас кто?

– Рулило-то я, – водитель усмехнулся, – но я чего, каждую деревню должен знать? Слышал, есть такая в Глушенковском районе – так до Глушенково осталось километров двадцать, а дальше куда?

– Дальше еще восемь километров, – Ян вспомнил девушку из справочного бюро, – но, вот, куда?..

– Ладно, спросим в Глушенково.

Ян подался вперед, выглядывая хоть какой-нибудь указатель, но не было ничего, кроме тех же бескрайних полей и раздолбанной дороги, на которой машину трясло мелкой болезненной дрожью.

– …А я предупреждал – не фига сюда переться, – воодушевился Кирилл, – слава богу, время есть, чтоб вернуться к семи…

– Да достал ты! Трахну я твою Алену! Только угомонись!

– Почему только трахну? У нее взгляд…

– Хорош, а! Две «палки» и до свиданья! Как всем!..

Сразу за поворотом возник покосившийся сарай с вывеской «Автостанция Глушенково», из которой, похоже, совсем не вчера вывалилась буква «с». Возле «сарая» стоял ПАЗик, а чуть в стороне, жутко грязные «Жигули». Рядом с ними таксист и остановился. Ян тоже вышел, скорее, чтоб всласть потянуться и размять ноги, затекшие в непривычно тесном салоне.

Таксист постучал в стекло, и оно с готовностью опустилось.

– Слушай, Бредихино где-то тут есть. Как туда проехать?

– Проехать просто, только Бредихино больше нету, – «абориген» засмеялся, видя удивленные лица гостей, – там жителей-то было человек двадцать; после прошлогоднего наводнения его решили не восстанавливать, а народ расселили. В смысле, как расселили – кто уехал к родственникам, кому в райцентре брошенные дома выделили; фермер один – ну, типа, при деньгах, тот в город подался. А вам кого там надо?

– А кого нам надо? – таксист повернулся к Яну.

– Как бы сказать?.. – тот почесал затылок, – бабка там жила. С козой. Дом у нее с краю. Не знаю, как зовут…

– Дунька, что ли? – подсказал «абориген», – она на рынке постоянно молоком торговала. Так Дунька померла.

– Когда? Во время паводка?

– Не, после. К осени ближе. А чего вы хотели?

– Да ничего. Спасибо, – Ян отошел – задача решилась сама собой, просто и до обидного примитивно.

– Дальше чего? – таксист был явно доволен, что не придется забираться в глухомань, где, вместо дороги, наверняка лишь «направление».

– Поехали обратно, – Ян вздохнул, – две штуки отдам, как договаривались, – он забрался обратно в машину.

– …Слышь, повезло тебе – успеем к твоей Алене, если не сломаемся, так что будет и на твоей улице праздник – член-то, как ни крути, у нас един…

Кирилл не ответил на такую пошлость, и едва машина развернулась, Ян закрыл глаза – наблюдать тусклый однообразный пейзаж не было ни интереса, ни смыла. …Исходя из ситуации, план такой – сегодня сплю с «административной подстилкой»; завтра посмотрю диск, прикину материал, а вечером…

– Аленку пригласи, – подсказал Кирилл.

– Какая Аленка? О чем ты говоришь? Вечером, по любому, на Москву! И никаких соплей! Я даже билет сейчас возьму…

– Слушай, – Ян открыл глаза, – в городе кинь меня на ж.д. вокзал – билет надо взять.

– Получается, зря прокатился? – в голосе таксист звучала неподдельная радость от чужой неудачи.

– Почему зря? – Ян не любил признавать даже крохотных поражений, – план я выполнил, а бабка с козой – это сверхзадача.

– Ну, и слава богу, – таксист разочарованно вздохнул, и оба замолчали теперь уже до самого города.

С билетами проблем не возникло; вернее, возможно, у тех, кто ездил в плацкарте они были, но Ян предпочитал, если не СВ, то хотя бы купе.

Таксист давно уехал, до семи оставался целый час, поэтому выйдя с вокзала, Ян не спеша побрел по главному проспекту, решив за неимением достойного «оживлянжа», вставить в репортаж впечатления от города.

Со смотровой площадки, где тонкую стелу венчал орден Отечественной войны, открывался вид на водохранилище, и Ян достал камеру. …Пусть хоть такой водоем будет, – он сделал несколько снимков, – вообще, вода – интересная штука; кто-то, вот, запускает «механизм» ее безумия или просто в прошлом году снега выпало больше нормы, а глобальное потепление пошло ускоренными темпами?..

– А ты сам как думаешь? – подал голос Кирилл, но Ян не ответил, чтоб не провоцировать бессмысленный поиск никому неизвестных истин.

Миновав сквер, он подошел к вождю мирового пролетариата, уверенно смотревшему в одному ему видимое, светлое будущее. Часы на башенке, венчавшей потрепанное желтое здание, показывали без четверти семь, и Ян направился к Администрации.

…Лестница к небожителям, – подумал он, но сосчитав ступени; усмехнулся, – не высокого полета птички-то, – потом поднял взгляд к флагам России и города, рядышком развевавшимся на крыше, – зато понтов!..

Из Администрации выходили мужчины и женщины, причем, в основном, парами и оживленно беседуя. …Небось, думают, что решают великие проблемы, – Ян вздохнул, – страна сплошных понтов… Он остановился в сторонке, чтоб не мешать «небожителям» спускаться с Олимпа к вверенному им народу. …С другой стороны, за годы советской власти их же научили, что главное – щеки надувать; типа, ты кто? Я, член парткома! А что ты умеешь, член? А ничего! Только рулить, поскольку «Партия – наш рулевой». Вот, до сих пор никак не отвыкнут…

Со стоянки, занимавшей почти четверть площади, стали отъезжать черные «Ауди». …И никогда, господин Президент, вы не пересадите их на «Волги» – понты-то куда они денут? И плевать всем на ваши Указы. Как все-таки правильно подмечено, что строгость российских законов нивелируется необязательностью их исполнения. Куда ни кинь – какой-то жуткий заповедник…

Алена вышла одна. Ян помахал рукой. Резко свернув, девушка, направилась к нему, и через минуту они встретились.

– Ну, привет, – Ян взял ее за руку, но не почувствовал ответного движения, – куда идем?

– Не знаю, – Алена пожала плечами, – только учтите, я даже не представляю, о чем вам рассказывать.

– Искусство журналиста в том и состоит, чтоб правильно ставить вопросы и получать нужные ответы. Так, куда? Чтоб и поесть можно было – я целый день голодный.