Электронная библиотека » Сергей Гайдуков » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 21:32


Автор книги: Сергей Гайдуков


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Боярыня Морозова: сосед по купе

Шеф Морозовой знал начало и конец, сама она знала середину, а ОН вообще ничего не знал. Не ведал ни сном ни духом. ОН был морозовским соседом по купе, и Морозову особенно забавляло, что сосед поглядывал на нее с кривой усмешкой, грозившей прорваться убийственной иронией. Морозова знала, на чем основывается такое самоуверенное поведение молодого человека в сливочного цвета пиджаке. Морозова также знала, где и за сколько куплен этот пиджак. Больше молодой человек ничего не успел приобрести и домой отправился в новом пиджаке, старых линялых джинсах и потрепанных жизнью кроссовках. Обновка выглядела на общем фоне чужеродным, словно сворованным предметом, и молодому человеку стало гораздо проще, когда пиджак был повешен на крючок.

Звали молодого человека Тёма, и в данный промежуток времени он был слишком доволен собой и жизнью, чтобы замечать во взглядах своей соседки что-либо еще, кроме игривой легкомысленности. Тем более что эти вторые планы прорывались у Морозовой ультракороткими вспышками, и потом перед Тёмой снова сидела развеселая, хорошо упакованная тетка, хвастающаяся покупками в московских бутиках. Тёма сидел, слушал, кивал головой, усмехался и иногда облизывал губы, будто собирался что-то сказать, но в последний момент сдерживался. Морозова знала, что Тёма держит большую фигу в кармане и что тянет его сказать нечто вроде: «А знаешь, ты, балаболка, что я могу купить тебя с потрохами? И с твоими коробками от Версаче и от Гуччи, и с твоим самоварным золотом в ушах, и с твоими кольцами…» Морозова также знала, что, если бы Тёма такое сказал, это было бы правдой.

Но если Тёма держал в кармане большую фигу, то у Морозовой в кармане была фига размером с атомную подводную лодку. Морозова тоже улыбалась, но во взгляде ее проскальзывало холодное хищное выражение, с которым, должно быть, удав разглядывает намеченного для пищеварения кролика. Морозова знала, что ее сосед по купе – один из ведущих независимых программистов Питера и что он только что поставил пакет защитных программ собственного изготовления людям из компании «Рослав». Тёма возвращался домой и вез с собой в чемодане не облагаемый налогами гонорар за работу. Чемодан лежал в нише под полкой, и, вероятно, Тёму очень прикалывало сидеть на двадцати тысячах долларов (в рублях по курсу ММВБ на день подписания окончательного варианта договора). Морозова знала, сколько Тёме лет, где он живет в Питере, где учился и где работал. Морозова знала его предпочтения в еде, выпивке и сексе. Последнее, между прочим, исчерпывалось пятью-шестью адресами порносайтов в Сети, на большее у Тёмы не хватало времени.

Тёма получил деньги после обеда, поезд на Питер отходил вечером, и в этот отрезок времени удачливый программист успел слегка отметить свой гонорар в баре неподалеку от вокзала, а затем прикупил еще на дорожку литровую бутыль виски «Гринхоллс». Как раз неподалеку маялся Дровосек, прикидываясь скупщиком валюты. Если самого Тёму вел Монгол, то заботой Дровосека были опекуны Тёмы из Службы безопасности «Рослава». Однако Тёма в баре пил коньяк один, виски покупал один, на вокзал прибыл один, и на многих метрах вокруг наметанный глаз Дровосека не узрел ни одной подозрительной морды – кроме своей собственной в стеклянной витрине киоска. Похоже, ребятам из «Рослава» было плевать, что будет с Тёмой после того, как он покинул их офис. А с такими деньгами люди иногда от Ленинградского вокзала до Казанского не доезжают, не то что до Питера. Впрочем, Дровосеку, Морозовой и всем прочим такой расклад был только на руку. В том смысле, что рук пачкать не придется.

Дровосек стоял в тамбуре, привалившись к стене, чтобы не слишком мотало, и слушая через наушник радиопостановку любительского театра «Мы странно встретились и расстанемся тоже не по-людски». Впрочем, любительской в этом спектакле была лишь одна сторона – Тёма. На Морозову Дровосек насмотрелся в разных ситуациях и знал теперь наверняка: если подопрет, то эта баба способна на многое по части драматического искусства. В наушнике сейчас раздавался лишь морозовский голос – она что-то рассказывала, сама себе смеялась, сама себя спрашивала и сама себе отвечала. Программист же отмалчивался, изредка гыкая, хмыкая и хихикая – ну просто как один из тех двух мультипликационных придурков с «MTV». Морозова четко усвоила, что женщин этот Тёма видел по преимуществу на мониторе, и теперь уверенно разводила парня в направлении легкого попутного интима, отчего программист, кажется, окончательно впал в ступор. Дровосек покачал головой: бывают же такие уроды! И им еще платят по двадцать штук гринов за день работы. Ну не за день, но все-таки… От мыслей про двадцать штук гринов Дровосек разволновался и снова закурил.

В наушнике Морозова уламывала Тёму прошвырнуться до поездного ресторана, но парень все-таки еще не совсем раскис, про бабки в чемодане помнил и на морозовские заманивания не реагировал. Ресторан был нужен для того, чтобы запустить в купе Кирсана и прошмонать Тёмины вещи – вдруг там дискетка какая завалялась или еще что ценное. Но Тёма неожиданно проявил твердость и остался в купе.

– А и правда, – ничуть не огорчившись, сказала Морозова. – Чего туда таскаться? Мы сюда все закажем, в купе. Сейчас я проводницу позову…

Она, видимо, вышла из купе – якобы в поисках проводницы. В наушнике на пару секунд стало тихо, а потом Дровосек услышал нечто жуткое – нутряной торжествующий смех богатого и везучего программиста, которому был обещан ужин с ресторанным шиком и халявный секс с опытной и темпераментной женщиной.

Дровосека от услышанного едва не стошнило. Надо же быть таким идиотом! Через тамбур в этот момент проходили какие-то парни – Дровосек сначала встрепенулся, думал – транспортная милиция, но нет – обычные пацаны в спортивных костюмах. Дровосек даже угостил их сигареткой. Они сказали ему: «Спасибо».

Борис Романов: задолго до часа Х (2)

Это была внутренняя линия. Борис взял трубку и произнес быстрое «Алло», не отрывая глаз от происходящего на мониторе компьютера.

– Романов? – Незнакомый мужской голос не спрашивал, а скорее утверждал.

– Он самый. Слушаю вас…

– Служба безопасности.

– Всегда к вашим услугам…

– Будьте добры, выключите компьютер. И следуйте в главный корпус. Этаж шестнадцать, сектор «Д». Там вас ожидают.

Борис щелкнул клавишей, подтверждая правильность номера счета, и сто пятьдесят тысяч долларов отправились в какую-то гибралтарскую контору с длинным и маловразумительным даже в переводе названием.

– Когда мне все это сделать? – спросил Борис.

– Сейчас.

– У меня рабочий день, знаете ли…

– Знаем. Это нужно сделать сейчас. Подойдите к своему начальнику и скажите, что вас вызывают в Службу безопасности.

– Вы ему уже звонили?

– В этом нет необходимости. Просто подойдите к нему. Еще раз: шестнадцатый этаж, сектор «Д». Вас там ждут по очень важному делу.

Все это было странно и необычно: посреди рабочего дня, в Службу безопасности, да еще в главный корпус… Борис на всякий случай не стал гасить машину, он толкнулся ногой, отъехал на кресле к двери, щелкнул замком и высунул голову в предбанник:

– Владимир Ашотович!

– Боря, к чему такой официоз? Зови меня просто – мой господин. Что там у тебя? – Дарчиев был в своем репертуаре. Сорокапятилетний седой красавец восседал во главе длинного стола, лишь малая часть которого была видна Борису из его закутка.

– Мне сейчас позвонили из Службы безопасности…

Дарчиев встал из-за стола.

– Ну…

– Просят пройти в главный корпус. Прямо сейчас.

– Иди, раз зовут. Будет хуже, если они сами придут за тобой. Знаешь, как это бывает – на черном «воронке»… – Дарчиев обычно не улыбался, когда шутил. Но тут Борису пришло в голову, что он, возможно, и не шутит.

– То есть вы в курсе, – уточнил Романов, съездил назад к столу и выключил машину. – Вам звонили?

– Мне не звонили, но я в курсе, – сказал Дарчиев, внимательно разглядывая линолеум. – В курсе, что приказы Службы безопасности в этом учреждении не оспариваются. Если они сказали идти, то иди.

– Но я еще не совсем закончил…

– Закончишь потом. Когда-нибудь.

Борис автоматически усмехнулся. Он встал, вышел из своей каморки, запер ее на ключ, установил код на электронном замке. После этого на краткий миг оказался почти вплотную к начальнику отдела. Дарчиев уклонился от его взгляда, но Борису показалось, что в зрачках начальника мелькнула тень беспокойства.

– Что бы это могло быть? – негромко спросил Борис.

– Это может быть все, что угодно, – сказал Дарчиев. – Например, выяснилось, что твой двоюродный дедушка был ЛКН.

– Кто-кто?

– Лицо кавказской национальности. Так они в своих досье отмечают – ЛКН.

– Ну и что?

– Это не очень хорошо. Не рекомендуется допускать на должности вроде твоей лиц с такими родственниками.

– Серьезно? – Борис сначала спросил, а потом понял, что его дурят. – Ну да… А вы сами? Как вы сами-то проскочили?

– А я их купил, – шепотом сообщил Дарчиев. – Купил всю СБ. Честное слово.

Борис посмотрел в его неулыбчивое лицо и почему-то вспомнил, что за седовласым поджарым красавцем числилось два инфаркта. В сорок пять лет. Борис не знал, что за связь между словами Дарчиева и двумя инфарктами, однако интуиция увязала все это в одно.

– Не переживай, – Дарчиев напутственно подтолкнул его к дверям. – Тебя не признали неблагонадежным.

– Откуда вы знаете?

– Если бы тут было что-то серьезное, тебя сегодня с утра не допустили бы к компьютеру. Я уже видел, как это делается…

– Да? А как?

– Тебя ждут, – сказал Дарчиев и вытолкнул Бориса в коридор. Первый шаг в направлении главного корпуса оказался началом пути, который привел Бориса так далеко, что он и представить себе не мог.

Да и не только он. Даже Служба безопасности корпорации «Рослав» не могла себе этого представить.

И не мог представить заместитель начальника СБ Леонид Иванович Сучугов, неофициально также известный как Челюсть.

Хотя именно Леонид Иванович и пригласил Бориса Романова в сектор «Д» шестнадцатого этажа главного корпуса. Пригласил по очень важному и абсолютно конфиденциальному делу. Впрочем, все дела Леонида Ивановича были очень важны и абсолютно конфиденциальны.

А что касается прозвища… Достаточно сказать, что произошло оно не от физических особенностей Леонида Ивановича. Глубже смотрели те, кто выдумал называть Сучугова Челюстью. Гораздо глубже.

Боярыня Морозова: без шампанского

В какой-то момент Тёма повел себя совсем уж отчаянно: он подался вперед, положил руку Морозовой на колено и неуверенно проговорил:

– Давай выпьем. У меня есть…

Но тут то ли запас решимости кончился, то ли вагон качнуло, и Тёма отлетел назад к стенке купе, так и не успев по-настоящему помассировать морозовское колено.

– Виски, – закончил Тёма. Глаза его блестели страхом и напряжением. «Это тебе не с монитором трахаться, – злорадно подумала Морозова. – Это все взаправду». Тёма понимал, что это взаправду, и боялся облажаться. Но бояться ему следовало совсем другого.

– М-м, – Морозова изобразила состояние, близкое к экстазу. – Виски – это здорово. Но виски мы оставим на потом, а начнем с шампанского. Я сказала тебе, что заказала шампанское?

– Э-э, – неопределенно отозвался Тёма.

– И вот, кажется, заказ прибыл, – улыбнулась Морозова. В дверь купе постучали: три раза, а потом еще один. Морозовой на самом деле хотелось улыбаться, потому что постучали именно так, как надо, а значит, половина операции уже пройдена и ее, Морозовой, роль теперь отходит на второй план. Морозова была этаким троянским конем, которого запустили в Тёмино купе, и сейчас, даже если Тёма не захотел бы открывать дверь, Морозова это нехотение должна была жестко пресечь. Вся штука заключалась в том, что до определенной секунды Тёма должен был чувствовать себя в полной безопасности и у него не должно было появиться ни малейшего повода дать сигнал тревоги людям из Службы безопасности «Рослава». Так все придумал Шеф, и единственным, что нарушило его придумки, было отсутствие людей из «Рослава». Но Морозова отдавала себе отчет в том, что, если эти люди не попали в поле зрения Дровосека, это не значит, что их не существует в природе.

– Шампанское, – улыбнулась Морозова.

– Ага, – кивнул Тёма.

Морозова открыла дверь. Глаза ее встретились с глазами человека, стоявшего в коридоре.

– Это шампанское, – сказала она, стоя спиной к Тёме. Потом она повернулась, и это было той последней секундой, когда Тёма чувствовал себя в безопасности. И секунда эта истекла. Следующая секунда ввергла Тёму в состояние животного ужаса и невероятного изумления от происходящего. Падение с тридцатиметровой высоты в воду или ледяной душ посреди жаркого дня едва ли могут сравниться с пережитым Тёмой ощущением.

Близость с Морозовой он получил, но это оказалась близость совсем иного рода. Этой близостью он был ошарашен, напуган и раздавлен. Раздавлен не только морально, но и физически. Как ни тесен был Морозовой злосчастный розовый костюмчик, она превозмогла стеснение и с разворота бешеной кометой влетела в Тёму, подминая его под себя коленями и заламывая тощие руки программиста. Верхом цинизма было бы заткнуть Тёме рот горячим поцелуем, но Морозова на такое зверство не пошла – просто прижала программиста лицом к полке, чтобы не мог шевельнуться. Удержание длилось секунд семь-восемь. Морозова услышала, как закрылась дверь купе и щелкнул замок. Это означало, что Кирсан внутри и что Кирсан действует. С едва слышным треском отделился кусок скотча, Морозова резко оторвала голову Тёмы от полки, и Кирсан наложил на онемевшие губы липкую печать. В результате последующих скорых и отработанных многоразовыми практиками действий Тёма оказался привязанным к столу так, что руки его оказались под столом, а подбородок лежал на столе, и Тёма даже мог слегка подвигать головой – но только слегка.

Между тем Кирсан создавал в купе рабочую обстановку – он опустил светонепроницаемую штору на окно, вытащил из тайника заблаговременно спрятанный там Монголом малокалиберный «ПСМ» и бросил его Морозовой, затем извлек Тёмин чемодан и вскрыл его, чтобы потом внимательно прощупать содержимое длинными чуткими пальцами. Сделав это, он посмотрел на Морозову и разочарованно поджал губы – кроме денег, в чемодане не было ничего ценного. Впрочем, деньги тоже для Морозовой и Кирсана не были ценностью. Их интересовало другое.

– Артемий Николаевич Ловачев, – сказала Морозова, навинчивая глушитель на ствол пистолета прямо перед носом Тёмы. – Шампанского не будет. Будет сугубо деловой разговор.

Глушитель встал на свое место. Тёма смотрел на него, как на змею, изготовившуюся к броску. Кирсан бессловесной тенью стоял у двери. Где-то снаружи курсировал Монгол. Еще в поезде был Дровосек. Все они слушали, что происходит в купе. Все они ждали.

– Мы знаем про тебя все, – сказала Морозова тоном, от которого Тёме совершенно расхотелось сомневаться в правдивости слов своей попутчицы. – Мы знаем, чем ты занимаешься. Мы знаем, где ты живешь в Питере. Мы знаем, что это за деньги. И самое главное, – Морозова осторожно коснулась глушителем кончика Тёминого носа. – Мы знаем, что ты хочешь жить. Но это будет не так просто сделать, потому что уже слишком много сделано, чтобы ты не жил.

Морозова дала Тёме несколько секунд на осознание этого факта. Пистолет с глушителем у носа играл роль решающего доказательства.

– Как ни крути, – продолжила Морозова, – а вариантов у нас всего два. Вариант первый – я пускаю тебе пулю в башку. Вариант второй – ты едешь дальше в Питер. Деньги остаются у тебя.

Она снова сделала паузу. Некоторые особи под дулом пистолета начинают соображать что твой Эйнштейн, но большинство катастрофически тупеет. Им приходится все объяснять медленно и доступно.

– Тебе интересно, в чем же фокус. В чем разница. Фокус в том, что второй вариант ты должен купить. Но не деньгами. Ты покупаешь второй вариант за разговор. Разговаривать будешь с ним, – Морозова кивнула в сторону Кирсана. – А темой разговора будет твоя последняя работа. Та самая, за которую тебе заплатили кучу бабок. Ты расскажешь все, что знаешь. Не соврешь ни словом. И когда разговор закончится, мы уйдем. И ты нас больше никогда не увидишь. И никто никогда не узнает, что такой разговор состоялся. Если, конечно, ты сам не захочешь кому-то разболтать. Но, мне кажется, ты не захочешь.

Левое Тёмино веко стало подергиваться.

– У тебя куча денег, – напомнила Морозова. – Они останутся у тебя. Мы их не тронем. Ты приедешь в Питер и будешь делать то, что захочешь. Будешь жить так, как захочешь. Если наш разговор состоится. Иначе в Питере будут встречать труп. Твоя мама очень огорчится. Все твои друзья очень огорчатся. Особенно огорчится Эдик Будинский, ведь вы с ним собирались делать совместную фирму, а раз не будет тебя и твоего взноса, то не будет и фирмы. Все пойдет прахом. Из-за твоей неразговорчивости.

Снова пауза.

– Хорошо подумай, – сказала Морозова. – Не торопись. Когда тебе снимут ленту со рта – не кричи. Не зови на помощь. Это бесполезно. Это будет означать, что ты выбрал первый вариант. Я выстрелю тебе в голову и уйду. Мне будет жаль тебя, но я это сделаю.

Пауза.

– Соберись с мыслями, Тёма. Когда тебе позволят говорить, будь добр, скажи что-нибудь умное.

Морозова взвела курок, а Кирсан присел рядом с Тёмой, взялся за край липкой ленты и неторопливо отодрал ее от кожи.

– Ну, – сказала Морозова. Кирсан слегка хлопнул Тёму между лопаток, будто это должно было помочь словам легче вылетать наружу.

– Они же меня убьют, – прошептал Тёма.

– Это умно, – согласилась Морозова.

– Они меня убьют, если узнают…

– Может быть, – сказала Морозова. – Тут много слов «может быть». Может быть, они узнают. Может быть, они решат тебя наказать. Может быть, они тебя найдут. Может быть, тебя убьют. А я убью тебя сейчас и совершенно точно. – Голос ее походил на звенящую сталь клинка, изготовленного к схватке с неминуемым кровавым исходом. – Без всяких «может быть».

Лицо Тёмы сморщилось, глаза закрылись, губы сжались в прямую линию, подбородок задрожал. Было странно наблюдать эти метаморфозы человеческой физиономии по соседству с неподвижным лицом Кирсана. Будто бы рядом сидели не два молодых человека примерно одного возраста, а два совершенно разных существа с разной температурой крови и с разной степенью подвижности лицевых мышц.

– Но вы же… – прошлепал непослушным языком Тёма. – Вы же можете меня и сейчас… Когда я все расскажу… Возьмете деньги…

– Не можем, – сказала Морозова. – Нам нужно, чтобы ты приехал обратно в Питер. Нам нужно, чтобы в Москве, в «Рославе», думали, что с тобой все в порядке. Тогда они запустят твою систему в дело.

Это звучало логично, и подбородок Тёмы перестал дрожать. Однако Морозова сказала лишь часть правды. Важно, чтобы поначалу с программистом все было нормально, это заставит «Рослав» думать, будто программу можно запускать. Но ведь и знания, позаимствованные у Тёмы, не будут лежать пустым ненужным грузом, рано или поздно система будет вскрыта, чтобы нанести «Рославу» максимальный вред. Тамошняя Служба безопасности займется расследованием, и первым подозреваемым будет составитель программы. Так что, перечисляя многие «может быть», Морозова врала. Тут будет не «может быть», тут будет «наверняка».

Хорошо, что под дулом пистолета люди туго ворочают мозгами.

– Ну что… – пробормотал Тёма, ерзая подбородком по поверхности стола. – Вот прямо так и рассказывать?

– Кирсан, – сказала Морозова, отодвигаясь в сторону и освобождая место напротив Тёмы. В морозовской команде Кирсан был специалистом по компьютерам, а также обладателем феноменальной памяти, куда можно было загрузить массу всяких данных, а потом получить практически без потерь. Слушать Тёму и задавать тому вопросы должен был именно Кирсан.

– Стоп, – спохватилась Морозова. Одна вещь не давала ей покоя уже несколько часов, и вот теперь дошла очередь до этой вещи. – Тёма, посмотри мне в глаза.

Тёма сначала посмотрел на дуло пистолета, а потом в глаза Морозовой. И то и другое его пугало.

– Тёма, в поезде едут люди из «Рослава»?

– Я не знаю.

– Тёма, они не говорили, что будут тебя сопровождать?

– Нет.

– Они не провожали тебя до вокзала?

– Нет.

– Они вообще что-то говорили тебе после того, как ты сделал свою работу и получил деньги?

– Говорили…

– Что?

– Ну… Счастливо доехать.

Морозова дала понять Кирсану, что он может приступать к работе. То ли паранойя уже стучалась в двери, то ли еще что… Морозовой почему-то казалось, что «счастливо доехать» было сказано людьми из «Рослава» с большой долей цинизма.

Она представила себя на месте людей из «Рослава», мысленно повторяя это «счастливо доехать» будто заклинание, способное открыть некую тайную дверь. Через некоторое время Морозова поняла, как бы она сама поступила на месте людей из «Рослава».

Оставалось только гадать, хватит ли у них хитрости, жестокости и цинизма, чтобы сравняться с Морозовой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации