Текст книги "Недотепа. Непоседа (сборник)"

Но Радион Щавель никак не предполагал, что именно в эту минуту его ученик решил помечтать. Так что укорять мага мы не станем. В конце концов, быть всегда наготове – это прямая обязанность ученика.)

Под аккомпанемент трезвонящего колокольчика Трикс подошел к переговорной трубе, торчащей из стены рядом с дверью. Вынул затычку и громко сказал в трубу:

– Слушаю, господин маг!

Трезвон прекратился. Трикс прижался к трубе ухом и услышал далекий голос Радиона:

– Кофе, ученик! И… и булочку с яблочным джемом.

– Слушаюсь! – подтвердил Трикс. За три дня он уже хорошо узнал и распорядок дня Щавеля, и его вкусы.

Первым делом Трикс поставил на очаг чайник. Потом взял с ледника три желтые ягоды и тщательно перетер их в медной ступке. Ягоды рассыпались мелким порошком, светлеющим прямо на глазах. Дождавшись, пока вода в чайнике забурлила белым ключом, Трикс налил ее в любимую кружку Радиона, белую, глазурованную, с красивым цветным рисунком: белочкой, собирающей с куста орешки. Белочка была в штанишках и с корзинкой. На взгляд Трикса немолодому магу не пристало пить кофе из такой детской кружки, но он благоразумно не высказывался на эту тему.

Налив воду, Трикс стал негромко считать до двадцати. В приготовлении горного кофе очень важно было выдержать правильную температуру – не слишком высокую, но и не слишком низкую. Произнеся «двадцать!», Трикс высыпал порошок в воду и быстро размешал ложкой.

Жидкость вначале стала серой, потом бурой, потом малиновой, а потом, будто смирившись с неизбежным, белой как молоко. Верный признак, что температура правильная и кофе удачный.

С булочкой было проще – Трикс выбрал одну из корзины с хлебом, разрезал на две половинки, подержал их над кипящим чайником, чтобы черствый хлеб хоть слегка размягчился. И почему маг не велел покупать хлеб? Зачем Щавелю экономить, у него три сундука с монетами!

Джем на булочку Трикс намазал прямо пальцем, который потом тщательно облизал. Не потому, что мальчик считал, будто так вкуснее. Просто джема оставалось совсем чуть-чуть, на стенках горшка, и доставать его пальцем было удобнее всего.

Кофе и булочку на блюдце Трикс поместил на поднос и отправился в кабинет Щавеля: на один этаж выше. К счастью, тут пользоваться подъемником не требовалось, имелась и обычная винтовая лестница.

* * *

Будучи наследником пусть половинчатого, но все же герцога, Трикс не испытывал пиетета ни перед книжниками, ни перед библиотекарями, ни даже перед магами. В детстве он частенько бывал в рабочем кабинете их придворного мага Кемура – человека доброго, остроумного, пускай и не слишком-то преуспевшего в своей профессии.

Да и в отцовском кабинете, помимо свода королевских законов в толстом кожаном переплете и целой полки ежегодников «Свежие новости», имелся специальный стол с письменными принадлежностями. Нет, не с теми, обычными, которыми отец подписывал указы и распоряжения. А с изящными писчими приборами (ручка из древесины вяза с пером феникса), которыми, по общему мнению, только и подобает записывать магические заклинания.

Но рабочий кабинет великого мага Щавеля решительным образом отличался от всего, что Триксу доводилось видеть. Вместо чинных шкафов с переплетенными в кожу и сафьян книгами – ровные стены, обитые кремовой тканью. Роскошное кресло, в котором так удобно развалиться за рабочим столом, заменял жесткий стул с высокой спинкой. И сам стол из древесины белого дерева и горной березы – простой, без ящичков и каких-либо украшений. На столе – яркая масляная лампа, зажженная, несмотря на солнечный день; стакан с остро очиненными карандашами и стопа хорошей белой бумаги.

Только одна деталь нарушала аскетическое убранство – акварель на стене. Картина изображала юную деву в прозрачных одеяниях, которая выходила на затянутую туманом опушку леса. На тоненькой ниточке дева вела белого единорога с печальными глазами. Триксу нравился единорог, а еще больше – дева, но все-таки такую картину ожидаешь увидеть в женском будуаре, а не в кабинете могущественного мага.

– Господин Щавель, кофе, – сказал Трикс.

Щавель стоял у окна. Хмурился, проглядывая густо исписанный листок.

– Кофе! – сказал Трикс погромче.

– Кофе… – задумчиво повторил маг, не оборачиваясь.

– Хороший, ароматный! – похвалил Трикс. – Только десять ягод за серебряную монету. И, говорят, дорожать будут.

– Хороший, ароматный… – Щавель задумчиво взял кружку. Отхлебнул. Требовательно кивнул на кресло: – Садись! Садись и слушай!

Обрадованный и возможностью посидеть на рабочем месте настоящего мага, и тем, что сейчас ему предстояло что-то узнать, Трикс поспешно устроился на стуле.

– Это… – Щавель откашлялся. – Ну, пока еще недоработано… надо править… В общем, это заклинание для вызывания летающего огненного демона в закрытых помещениях. Слушай!

Трикс заерзал на стуле и стал внимательно слушать.

– Вначале раздался писк – тонкий, на самой границе слуха, будто комариное пение в ночи, – сказал Щавель. – Потом волны жара поплыли по комнате, заставляя пот проступать на встревоженных лицах. А тревога все яснее и яснее проступала на лицах…

Он запнулся. Недоуменно посмотрел на листок.

– Что-то не так, господин Щавель? – спросил Трикс. Ему казалось, что он уже слышит этот тонкий писк, да и температура в комнате явно поднялась.

– Конечно! – Щавель склонился над столом, карандаш забегал по листку, яростно вычеркивая и исправляя. – Подряд, в соседних строчках, «пот проступать» и «тревога проступала». Отвратительно! Школярская, непростительная ошибка! Ну какого демона привлечет такой текст? Вот! Слушай заново!

Трикс кивнул и начал слушать заново.

– Вначале раздался писк – тонкий, на самой границе слуха, будто комариное пение в ночи, – торжественно начал Щавель. – Потом волны жара поплыли по комнате, заставляя пот проступать на встревоженных лицах. А тревога все сильнее и сильнее охватывала окружающих. И вот уже смутные тени забегали по стенам…

Трикс с восторгом и испугом понял, что в ушах звенит, на горячем лбу выступил пот, а по стенам носятся неясные отсветы.

– …будто предвещая появление того, кого призвал великий маг…

Щавель замолк. Покачал головой:

– И где были мои глаза? «Того, кого…» Паразитная рифма. Отвратительно! Омерзительно! Правда, мальчик?

– Верно, – согласился Трикс. – Скверно.

– Текст должен литься сам собой, нигде не цепляя слушателя, – бормотал Щавель. – Лишь тогда слова обретут магическую силу… Начали заново!

– Вначале раздался писк – тонкий, на самой границе слуха, будто комариное пение в ночи. – Щавелю явно нравилась первая строчка. – Потом волны жара поплыли по комнате, заставляя пот проступать на встревоженных лицах. А тревога все сильнее и сильнее охватывала окружающих. И вот уже смутные тени забегали по стенам, будто предвещая появление того, кто был призван великим магом. «Явись передо мной, Гоэлрон, демон огня и молний! Служи мне до тех пор, пока сама смерть не унесет тебя или меня! Даю тебе три правила: не совершай действия или бездействия, которое приносило бы мне вред, повинуйся любому моему приказу, если это не противоречит правилу первому, и оберегай себя в той мере, которая не противоречит первому и второму правилам!» И вот пространство с душераздирающим стоном лопнуло, выпуская на свет демона Гоэлрона – комок огня с черными глазами-угольками и клыками, сотканными из языков пламени…

Радион замолчал, выжидая.

Трикс затаил дыхание.

Ничего не происходило.

– Что-то не так, – вздохнул Щавель. Похоже, маг уже и сам не ждал удачи. Положив листок на стол, он снова взял свой кофе, отпил глоток. Раздраженно пояснил: – Три недели корплю над заклинанием призыва фамильяра! Знаешь, что такое фамильяр?

Трикс пожал плечами. Он знал, но магу явно хотелось самому все рассказать.

– Фамильяр – это магическое существо, призванное из другого плана бытия. Оно не просто повинуется магу, но и становится его ближайшим другом и соратником. У него даже могут быть свои магические способности. Большая удача и честь для мага – иметь фамильяра, пусть даже неказистого… Нет, ну что же мешает? Почему фамильяр не возник?

– А имя правильное?

– Ну откуда у магического существа имя? Главное, чтобы оно звучало убедительно. Гоэлрон – вполне так звучит!

Трикс подумал и предположил:

– Может, слова затерты? Может, кто-то уже вызывал так фамильяра? Или эти три правила, которым он должен подчиняться, раньше придумал?

– Чтобы слова затерлись, их должны были сотни людей прочесть. Тысячи! – Щавель патетически взмахнул рукой. – Никакой маг таких умных и красиво сформулированных приказов не разгласит! Эх…

Трикс маялся. Ему искренне хотелось помочь, но он не знал как. А еще ему хотелось самому научиться магии.

К счастью, разочарованный Щавель решил на время прекратить свои ученые занятия и вбить немного мудрости в голову ученика.

– Давай посмотрим, как твои успехи. Вчера я велел тебе магическим образом сотворить гвоздь. Обыкновенный железный гвоздь. Получилось?

Трикс потупил голову.

– Ясно. – Щавель почему-то развеселился. – А ну-ка, попробуй при мне!

Трикс собрался с духом и произнес:

– Что гвоздь? Безделица! Самое простое из творений кузнеца. А без него ни дом не построить, ни полотенце не повесить. Без гвоздя подкова слетит, конь споткнется, рыцарь битву проиграет. Даже в сортире закрыться трудно, если не вращается на крепком гвозде щеколда. Вот такой гвоздь и возник в моей ладони – длиной восемь с половиной сантиметров, толщиной в треть, из блестящего новенького железа…

Трикс закончил и печально посмотрел в свою ладонь. Никакого гвоздя там не было, разумеется.

Щавель обидно засмеялся. Потом потрепал Трикса по голове:

– Ничего, малыш. Начало даже было неплохо. Немного в простонародном духе, со всеми этими прибаутками и рассуждениями. А вот потом – беда. Знаешь, в чем ошибка? Ты гвоздь небось в своем сортире из стены вытащил, измерил, принял за образец?

– А что, нельзя? – удивился Трикс.

– Можно. Если воображения не хватает, так даже нужно. Только запомни – никаких глупых новомодных метров и сантиметров! Никаких числительных! Ты что, можешь себе зримо представить восемь с половиной сантиметров?

– Нет…

– Вот и все. Говори образно, числительные не употребляй. Ты не кузнецу задание даешь. Ты творишь магию! А магия – она построена из чистой красоты, из волшебной гармонии слов!

– Сейчас, – заторопился Трикс. – Я понял, правда, понял! Слушайте! Что гвоздь? Безделица! Самое простое из творений кузнеца. А без него ни дом не построить, ни полотенце не повесить. Без гвоздя подкова слетит, конь споткнется, рыцарь битву проиграет. Даже в сортире закрыться трудно, если не вращается на крепком гвозде щеколда. Вот такой гвоздь и возник в моей ладони – длиной в большой палец, толщиной с… с мизинец, из блестящего новенького железа…

Гвоздя не было.

– Часто ли ты видел гвозди, которые не были бы ржавыми? – небрежно спросил Щавель.

– А! – радостно воскликнул его ученик.

– Действительность приукрашать надо. В этом суть магии. Но украшать ее надо с умом, не идя против суровой правды жизни.

– Что гвоздь? Безделица! – затараторил Трикс. – Самое простое из творений кузнеца. А без него ни дом не построить, ни полотенце не повесить. Без гвоздя подкова слетит, конь споткнется, рыцарь битву проиграет. Даже в сортире закрыться трудно, если не вращается на крепком гвозде щеколда. Вот такой гвоздь и возник в моей ладони – длиной в большой палец, толщиной с мизинец, проржавелый от времени, но все еще крепкий! Ой!

С замиранием сердца, улыбаясь до самых ушей, Трикс показал учителю возникший в ладони гвоздь. Ржавый, слишком толстый, чтобы его заколачивать, но крепкий и настоящий.

– Хватаешь на лету, – одобрил Щавель. – Молодец! Только в следующий раз четче соотноси размеры. А гвоздик хороший, хвалю.

Трикс вертел в руках гвоздь с видом победителя. Пусть его никуда и не применишь, вколачивать слишком тяжело, но вот же он – настоящий ржавый гвоздь! Магия сотворила железо из ничего!

– Господин Щавель, – задумчиво сказал Трикс. – А нельзя ли нам наколдовать немного монет? А то мясник грозился, что в следующий раз…

– Трикс, – Щавель вздохнул и сел на свой жесткий неудобный стул, – знаешь ли ты, что наш мудрый герцог запрещает своим магам? И что запрещают все прочие умные короли, бароны и маркизы?

– Не знаю.

– Создавать деньги из ничего! – рявкнул Щавель. – Потому что существует такая вещь, как девальвация денежной массы!

– Что это? – поразился Трикс. – Злой демон?

– Хуже. Думаешь, регенту не хочется начеканить побольше звонкой монеты и скупить, к примеру, окрестные земли? А он не чеканит. Почему? Да потому, что если денежек станет много, то цена денег упадет!

– У денег есть цена?

– Конечно. Вот сейчас в городишке Босгарде в обороте… ну, допустим, сто золотых монет, тысяча серебряных и десять тысяч медных. Курицу отдадут за серебряную…

– Если поторговаться – то двух! – вставил Трикс.

– Я привожу пример, – поморщился Щавель. – Не хватало еще мне, великому магу, забивать голову такой презренной вещью, как цены на курей. И все знают, что один золотой талер равен десяти серебряным, а один серебряный – десяти медным монетам.

– Одиннадцати.

– Это инфляция, – опять непонятно сказал Щавель. – Итак, есть своя цена и на деньги. Если регент решит начеканить еще золота или серебра – никто ему и слова не скажет. Ибо золото и серебро – металлы редкие, добываются гномами в глубоких копях и охотно берутся торговцами в любой стране. Среди наших монет тоже попадаются иноземные: динары, реалы, экю – и никого это не смущает. Было бы золото чистое да вес приличный. А вот медь – металл попроще. И начеканить на него можно хоть в сто раз больше монет! Только тогда курица твоя будет стоить по-прежнему одну серебряную монету, но медных за нее попросят не десять, а сто! Нет, не сто. Тысячу!

Устрашенный перспективой ходить с мешком вместо кошелька, Трикс жалобно спросил:

– Ну а если серебряные наколдовать? Или золотые?

– А вот тут, мальчик, вступает в свои права суровый закон магии, – вздохнул Щавель. – Ты думаешь, гвоздь твой возник из ничего? Нет, малыш. Возник он из того железа, что вокруг тебя. Из крупиц железа в камне, в пыли, в воздухе. В тебе, если уж на то пошло, ибо даже в человеческой крови есть железо. К сожалению, золото у нас под ногами не валяется. Да и железо тоже… будешь делать следующий гвоздь – магия выкачает железо из твоей крови, так и помереть можно.

– А если превратить железный гвоздь в золотой?

– Увы. Превратить можно только в то, что легче. Золотой гвоздь в железный – легко! А железный в золотой – никогда! Закон магии. Постараешься – сделаешь гвоздь деревянным. А вот серебряным или золотым – нет. Даже медным не сделаешь!

– Но медь-то – она дешевая! – воскликнул Трикс. – Хотите, я в город съезжу, куплю медного лома…

– Трикс! – вздохнул Щавель. – Поверь, что троны занимают не дураки. Магам категорически запрещено расплачиваться медными деньгами.

Трикс разинул рот. Ему вдруг стало ясно, почему на базаре никто не давал ему сдачи с серебра.

– Да, – кивнул Щавель. – У меня стоят три сундука меди. Как-то раз проезжал мимо старого медного рудника, наколдовал… Но тратить их мы не можем.

Он помолчал и с грустью добавил:

– А золота и серебра у меня больше нет.

– Давайте из монет утварь сделаем? – предложил Трикс. – Тазы, чайники, ведра… На базаре можно хорошо продать!

Щавеля перекосило.

– Чтобы я, могучий маг, творил посуду для простолюдинов? Да ты представь, сколько сил и времени уйдет на простой чайник! Проще кузнецам продать, пусть плавят и куют. Это, кстати, можно. Но стыдно. Магов, которые по горным отвалам добывают остатки металла и продают, презрительно называют рудными магами.

– В таких случаях мой отец говорил, – рассудительно сказал Трикс, – «то, что нам плохо, за морем хорошо». Это когда поймали контрабандистов с тремя возами дурман-травы. У нас-то ее жечь положено, да уж больно трава была хороша. Мы ее и продали. Пиратам. А те вроде витамантам на Хрустальные острова перепродали. У тех-то трава в цене.

– Предлагаешь перепродать монеты через посредников? Это приравнивается к фальшивомонетничеству! – строго сказал Щавель. Но почему-то он вовсе не выглядел рассерженным.

– Если в нашем королевстве – то да. А если врагам – то это, напротив, экономическая диверсия во славу Регента и Короля. Еще можно дикарям монеты на жемчуг обменять. Им-то все равно, они из них бусы понаделают.

– Ну-ну, – буркнул Щавель, улыбаясь. – Какой способный ученик попался. Иди-ка ты лучше… – Он задумался, явно подыскивая работу. – Иди-ка ты лучше на лужок, собери пару букетов цветов. Розы не рви, надоели! Один пусть будет из маков и ромашек, а второй из васильков и тюльпанов. И чтобы оба были красивы! Развивай в себе эстетическое чувство. И… и потренируйся в магии, что ли. Возьми ржавых подков из кладовки, сделай два десятка хороших гвоздей, подъемная клеть расшаталась, надо чинить. Времени у тебя – до захода солнца.

С букетами Трикс справился быстро. Стыдно признаваться, но уроки цветоводства и букетологии он любил. Может, и не мужское это дело, но ведь стыдно было бы рыцарю подарить прекрасной даме букет желтых цикламенов, означающий стремление к разлуке.

Так что два букета, развивающих эстетическое чувство, Трикс даже под косыми взглядами минотавра, охраняющего башню, собрал быстро. Тот, что из маков и ромашек, вышел особенно хорошо. Он должен был символизировать глубокое и искреннее уважение к наставнику. Второй, из васильков и тюльпанов, получился растрепанным, и Трикс решил, что это знак его собственного невежества, которое он стремится побороть.

В животе урчало; выходя из башни, Трикс перекусил лишь булкой с куском сыра. Но не отвлекаясь на такую ерунду, мальчик довольно быстро наколдовал десять гвоздей – острых и в меру тонких. Потом, расхрабрившись, сотворил еще и ломоть хлеба – свежего, ноздреватого, посыпанного по корочке тмином.

Хлеб вышел совсем как настоящий. Трикс повертел его в руках, вдохнул аромат, откусил. Вкусно.

Он задумчиво съел хлеб. К сожалению, по-настоящему насытиться им невозможно. Из всего сотворенного магическим образом в пищу годилась лишь вода. Все остальное пользы организму не приносило. Впрочем, не приносило и вреда, а значит, можно было на время обмануть голод.

Хотелось сотворить что-то великое. Настоящее. Чтобы магистр Щавель разинул рот и сказал: «Трикс, ты молодец! Ты будешь великим волшебником!»

А что, если…

Трикс лежал в траве, жевал травинку и вспоминал про безуспешные попытки Радиона вызвать фамильяра. В чем была проблема? Все звучало так красиво и умно… Наверное, дело не в самом демоне, а в тех мудрых правилах, которые должны были обезопасить мага от вызванного им существа. Правила и впрямь хорошие, всеобъемлющие, но не значит ли это, что они уже использовались кем-то из магов? Вот и затерлись…

Ну а как, скажите на милость, иным образом обезопасить себя? Вызвать существо беспомощное, не способное причинить вред? А зачем такое нужно…

Трикс хмыкнул. Надо идти другим путем! Законы и правила – это как цепи, надетые на разбойника. А люди ведь не только потому не делают друг другу зла, что боятся наказания. Они еще могут хорошо друг к другу относиться, дружить, любить…

Нет, наверное, Шарбапал, демон огня и пламени, к призвавшему его магу относиться с любовью не способен. Но ведь фамильяры могут быть разными, в том числе и симпатичными…

Трикс мечтательно посмотрел на качающийся на ветру тюльпан. И произнес:

– Среди огромного цветочного поля, в лепестках тюльпана, жила Аннет – прекрасная фея цветов. Лепестки васильков и ромашек служили ей одеянием, на завтрак она пила росу и нектар, а на обед ела пыльцу маленьких желтеньких цветочков. Ростом она была с палец – да-да, с указательный палец на руке, и была она диво как хороша – нежная, голубоглазая, белокурая. Если бы вы могли ее увидеть, вы бы воскликнули: «Ах, какая красивая девочка!» Но Аннет редко показывалась людям. Днем она дремала в венчике тюльпана, а ночью танцевала в лучах лунного света и распевала веселые песенки. И так длилось до того самого дня, когда привлеченная чьим-то вдохновенным голосом она выглянула из тюльпана, увидела прекрасного юношу – и влюбилась в него так искренне и крепко, как могут только феи, до тех пор, пока сама смерть не разлучит их… А!!!

Маленькое милое личико, обрамленное пухом белокурых волос, высунулось из тюльпана и с обожанием посмотрело на Трикса. Потом показались две маленькие ручки, схватились за лепестки – и на свет появилась крошечная девочка, одетая в платье из лепестков васильков. Свесив босые ножки с цветка, она села и подперла голову рукой.

– Ты так хорошо говоришь, – тонким, но отчетливым голоском сказала девочка. – Ты такой милый. Знаешь, я тебя так люблю. Я готова весь день тебя слушать. А ночью я стану танцевать для тебя в лунном свете.

– Я… я… мне надо идти… – отползая, пролепетал Трикс.

– Пойдем, милый, – согласилась фея. Потянулась – у нее за спиной распустились прозрачные крылышки, и она взмыла в воздух. Повисла над Триксом. – Куда ты, туда и я. Только одну минуточку, я еще не обедала.

Со стрекозиным жужжанием девочка спикировала в метелки какой-то травы с пятипалыми листочками и бледными желто-зелеными цветами.

Трикс вскочил. Утер выступивший на лбу пот. Было тихо, никаких фей не наблюдалось.

– Голову напекло… – с надеждой сказал Трикс. Похлопал по карману – наколдованные гвозди были на месте. Подхватил букеты.

С макового цветка взмыла вверх крошечная фея. Летела она как-то отяжелело, неровно, ее слегка покачивало из стороны в сторону. Фея плюхнулась на букет, улеглась посреди цветов. И захихикала.

– Ты чего? – убито спросил Трикс.

– Ниче… – Фея хихикнула и замотала крошечными ножками. – Ты такой прикольный… Тебя как зовут?

– Трикс…

– А меня Аннет… Хи-хи!

– Ты чего хихикаешь?

– Я как поем, меня сразу на хи-хи пробивает. – Девочка сладко потянулась. – Посплю, ладно? Всю ночь танцевала, танцевала в лунном свете…

Магистр Радион Щавель долго и пристально изучал спящую на ладони Трикса фею. Потом спросил:

– Чем, говоришь, она питается на обед?

– Травка там такая росла… невзрачная. У нее листики такие. – Мальчик растопырил пятерню. – И цветочки… махонькие, невзрачные, желто-зеленые.

– Ты бы еще маковым соком ее кормил. Поздравляю, мой мальчик. Ты осёл. Ты первый в истории маг, у которого фамильяр – фея-наркоманка.

– И что… что мне теперь делать?

– Как что? Сам ведь сказал: пока смерть не разлучит их. Можешь броситься с башни. А можешь прихлопнуть ее тапком или утопить в ночном горшке.

– Нет… – Трикс замотал головой. – Как я могу? Она хорошая и беззащитная. Она меня любит.

– Тогда терпи, – безжалостно сказал Радион. Посмотрел на несчастное лицо Трикса и добавил: – Вообще-то феи цветов живут недолго. Одно лето. Но беда в том, что цветы вокруг моей башни тоже магические, они растут и цветут каждый год, даже под снегом. Что получится из такого ералаша – я даже представить себе не могу. Может, она осенью и помрет. А может, еще и тебя переживет.

– А она полезна? – Трикс не удержался и всхлипнул. – Можно ее к чему-нибудь приспособить?

Магистр Щавель задумался.

– В природе, полагаю, эта пигалица опыляет цветы. Возможно, ее магические способности позволяют как-то влиять на рост растений. Как очухается – расспроси. Мне она отвечать не станет, это твой фамильяр. Будь она хоть немного побольше, – Радион хмыкнул, – можно было бы приспособить ее к кухонным работам. Она бы, конечно, сильно страдала, но из любви к тебе управлялась бы как могла. Не знаю, мальчик, не знаю. На будущее это послужит тебе хорошим уроком.

Трикс молчал, сознавая правоту учителя.

– Гвозди давай сюда, – велел Щавель. – Я сам починю подъемник. Что-то подсказывает мне, что тебе не стоит поручать столь сложные задания, как соединение двух досок посредством гвоздей. А букеты поставь в сортиры. Этот, с тюльпанами, ко мне, а второй в свой. И не забывай менять их каждые два дня.

Он еще раз посмотрел на фею и вздохнул:

– Ты точно не желал, чтобы она умела становиться… э… крупнее?

– Нет…

– Салага, – печально сказал Щавель. – Я боюсь даже рассказывать коллегам. Смеяться будут не над тобой, а надо мной. А завтра я ждал гостей… маленький симпозиум…

Он задумался.

Потом протянул руку и осторожно пощекотал фее животик.

– Любимый… – нежно сказала фея и потянулась. Открыла глазки, нахмурилась и вскочила. – Это еще что? Я порядочная фея!

– Я всего лишь хотел тебя разбудить, – сказал Щавель. – Скажи-ка, что ты умеешь?

Фея, надувшись, молчала.

– Трикс, спроси ты.

– Аннет, что ты умеешь делать?

– Танцевать в лунном свете, милый! – проворковала фея.

– А еще? Цветы выращивать?

– Я фея цветов, а не садовник! Пусть сами растут.

– Понятно, – резюмировал Радион. – Абсолютно бесполезный фамильяр.

– Она красивая! – вступился за фею Трикс, за что заслужил полный обожания взгляд Аннет.

– Надо будет подарить тебе хорошую лупу, – сказал Радион. – Ладно, мой мальчик. По крайней мере ты доказал, что твои способности растут. Вызов фамильяра… любого фамильяра… это сильное волшебство. Жаль, что нельзя с помощью магии преодолеть наши финансовые трудности.

Он задумчиво посмотрел на Трикса – и тот узнал этот взгляд. Взгляд этот называется «куда-бы-тебя-услать-с‑глаз-моих-подальше». Мать так смотрела на него, когда он врывался в ее комнаты в разгар милой беседы с подружками, отец – когда Трикс околачивался в тронном зале во время задушевных разговоров с друзьями – о рыбалке, охоте или непонятных «простительных правителю шалостях». Мать, правда, шалости эти называла непростительными, но в детали Трикса не посвящали.

– У меня есть небольшой домик в Дилоне, – сказал маг. – Я собирался отправиться туда дня через три. Но у меня возникла чудесная мысль. Раз уж ты теперь такой самостоятельный, и даже с фамильяром, то отправлю тебя в столицу одного. Загодя. Приберешься, помоешь полы, посуду… запасешь продукты. Можешь набить карманы медными монетами из сундуков. Усек?

– Усек, – кивнул Трикс. – Никто ведь не знает, что я маг, правда?

– Официально ты пока не маг, – поправил его Радион. – А деньги… если что, то это твои деньги. Ты же понимаешь?

Трикс кивнул.

– Фею никому не показывай, – добавил магистр. – Пусть сидит у тебя в кармане. Или за пазухой.

– За пазухой, за пазухой! – радостно закричала фея. – Ближе к тебе, милый!

Трикс покраснел и оттопырил нагрудный карман на мантии. Фея поняла все без слов – вздохнула и перелетела в карман.

– Можешь проковырять там дырочку, чтобы было интереснее… – сказал Трикс. – Ай! Ты куда ковыряешь?

– Внутрь, милый. Мне приятнее глядеть на тебя!

– Ковыряй наружу! Нечего тебе на меня все время смотреть!

Радион Щавель возвел глаза к потолку. Пробормотал:

– Нет, надо признать, в чем-то выбор правильный. Они созданы друг для друга… Трикс!

Трикс всем своим видом выражал готовность слушать и повиноваться.

– Не подведи меня, ладно? – попросил Щавель. – Соберись. Сконцентрируйся. Делай все, хорошенько подумав. Отправишься завтра с рассветом, к вечеру будешь в Дилоне.

– Я не подведу вас, учитель! – пылко воскликнул Трикс.