Текст книги "Летопись Аляски"
Автор книги: Сергей Марков
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Новый Свет уже перестал быть сказкой. Надо помнить, что в печать того времени, и без того мало доступную для народа, сведения о подвигах русских Колумбов проникали очень скупо.
Поэтому и знаменитый составитель сибирской летописи необыкновенный ямщик Илья Черепанов, трудясь у себя в Тобольске, сетовал, что писатели ого времени скупы па сведения «в рассуждении границ, которыми Азия взаимно отделяется от Америки; одни пишут, что между ними есть канал, который соединяет Льдяное море с Тихим; другие говорят, что никакого пролива морского нет, но из Азии перейти можно в Америку твердой землею». Из перечня названий можно видеть, что ямщик-летописец следил за всеми последними трудами о Камчатке, Алеутских островах, включая и журнальные статьи Миллера... Но не кто другой, как русский народ-открыватель, давал пищу для умов иноземных ученых.
Колумбы Росские, презрев угрюмый рок.
Меж льдами новый путь отворят на восток,
И наша досягнет в Америку держава... –
торжественно вещал Ломоносов. Тобольский ямщик читал и эти строки великого холмогорца:
За протоком окияна
Росска зрю американа
С азиатских берегов –
так в 1763 году писал Сумароков, в то время когда Степан Глотов и другие искатели снова направляли бег своих кораблей к скалам Северной Америки.
Ломоносов хотел, чтобы открытия в Восточном океане были достоянием, прежде всего русской науки. Он разыскивает приехавших в Петербург мореходов и промышленников Компании Ильи Снегирева и Ивана Буренина и записывает их рассказы. В его руки попадает донесение Пономарева и Степана Глотова. Вот почему на новой полярной карте Ломоносова в 1764 году появляется Аляска в виде острова. Надпись, сделанная Ломоносовым, поясняет: «Алахшах, или Лесной остров (или, может быть, мыс), по берегу Северной Америки». Он изучат также карту «работника Петра Шишкина».
В Европе появилась карта Самуила Энгеля; на ней были видны Камчатка и неизвестная земля на месте Алеутских островов. Автор сетовал на Миллера – что якобы даже он скрывает итоги русских походов к Америке. Энгель считал, что настало время отыскать путь в Индию через северные моря. Об этом давно мечтал Ломоносов.
Изучив донесения открывателей Алеутских островов и Аляски, Михайло Ломоносов составил «Секретное прибавление» к инструкции на имя Петра Креницына.
Поход П. К Креницына и М Д. Левашова, сугубо секретный в 1766-1770 годах, в известной степени остался таковым и до нашего времени. Бумаги этого похода хранятся в Морском архиве. Креницын и Левашов посетили Лисьи острова, Умнак, Уналашку, окончательно открыли Алеутскую гряду и побывали в западной части полуострова Аляска, причем четырнадцать раз пересекли северо-западную часть материка Америки. Петр Креницын утонул на Камчатке. Левашов вернулся в Петербург лишь в 1771 году. Он передал Адмиралтейской коллегии все материалы похода. Только в 1781 году, когда умер адмирал А. И. Ногаев, из его бумаг выяснилось, что он хотел напечатать полностью журналы плавания Креницына и Левашова и составить их жизнеописания. Задача эта вполне достойна и нашего времени!
Стоит упомянуть, что в походе Креницына и Левашова участвовал уже известный нам Степан Глотов. Он умер в страшную зиму 1768/69 года, когда цинга и холода погубили 36 участников экспедиции. Могила Глотова – на острове Умнак.
Миллер издал в Амстердаме «Путешествия и открытия, сделанные русскими вдоль берегов Полярного моря, на Восточном океане, в Японии и Америке». Весть об успехах русских героев вызвала посылку испанских кораблей к северо-западному побережью Америки и постройку католических миссий в Калифорнии. Гордые испанские капитаны Вил, Перес, Бодего, Артела, Квадра шли на север вдоль берегов Калифорнии. Но к сказочному Аниану они долго не могли проникнуть. Испанцы начали свои плавания в 1769 году, но лишь в 1775 году мореход Квадра бросил якорь в Ситкинском заливе, достигнув только южного края Аляски.
Известный историк Калифорнии и Аляски, трудолюбивейший Г. Бэнкрофт в свое время писал:
«...Одним из главных соображений, которые испанцы имели в виду, занимая Сан-Диэго и Монтерей во время экспедиции 1769 года, было опасение русского вторжения с Севера...»
В 1770 году испанский монах Жюниперо воздвиг на берегу Калифорнийской бухты крест с надписью об основании Монтерея. Как раз в это время люди Креницына и Левашова бродили по Американскому материку, а из Охотска и Камчатки один за другим шли промысловые корабли для поисков котиковых и бобровых стад между берегами Азии и Нового Света. Рассматривая все походы русских открывателей лишь как мирные стремления, Сумароков призывал:
Увидев Росски корабли,
Америка, не ужасайся.
Из праотеческой земли
В пустыни бегством не спасайся...
Около этого времени в Иркутске умер неизвестный «американец», о чем мы знаем из письма Миллера к Эйлеру. Видимо, это был один из первых алеутов или аляскинцев, приведенных мореходами на сибирскую Большую землю. Известно, что еще в 60-х годах суздальский крестьянин Иван Кокин взял с собой алеутского мальчика Фому, вслед за ним русскими был увезен мальчик Стефан – «пленник незнаемых народов», убежавший из плена к русским мореходам. Доблестный Тимофей Шмалев, помощник Плениснера в Анадырске, немало потрудившийся над историей плаваний к Алеутским островам, в 1770 году привез первого алеута в Петербург. Алеута звали Осипом Кузнецовым, и капитан-исправник Тимофей Шмалев составил особое «Примечание» о пребывании алеута в столице.
Кстати о Шмалеве. Братья Тимофей и Василий Шмалевы были ревностными собирателями всех свидетельств подвигов русских людей на Восточном океане. Если исследователи потревожат архив Миллера, они найдут там множество бумаг, карт и планов, написанных Шмалевыми. Как на образец, можно указать хотя бы на списки промышленников, плававших к американским островам, или на историю Охотского порта.
Недаром Миллер писал одному ученому немцу в 1778 году:
«Плавания к Американским островам дали столько новых открытий, что о них, на основании имеющихся у меня известий, можно было бы написать целые фолианты...»
Тимофей Шмалев встретил Джемса Кука в 1778 году. Кук подарил исследователю термометр для метеорологических наблюдений. Около Уналашки англичане встречались со штурманским учеником Герасимом Измайловым. Это тот самый Герасим Измайлов, который был когда-то насильственно увезен с Камчатки известным авантюристом Беньовским, но остался верным присяге. Измайлов дал англичанам снять копию с его карты Алеутских островов. Русские мореходы, в свою очередь, получили копию одной из карт Кука. Эту карту изучал и делал к ней примечания казачий сотник Иван Кобелев. Этот замечательный человек прожил па свете более ста лет. Еще в 1849 году Ивана Кобелева видели в Охотске. Он был одним из упорных искателей Нового Света.
В год гибели Кука сотник Кобелев проник на один из островов Диомида, откуда «ему и американский берег открылся, куда он отправиться и намерен был». Чукчи-проводники отказались идти с казаком к Новому Свету, и Кобелев скрепя сердце занялся сбором расспросных сведении об Аляске. В руках у Кобелева оказался конец золотой нити легенды о старинных русских людях, поселившихся на Аляске. Местный житель – старшина острова Имовлин (Б. Диомид) рассказал Кобелеву, что русские первопоселенцы Аляски живут в селении Кынговей у ручья Хеуверен, «от американцев большими бородами отличаются, из книг молятся и иконам поклоняются, также язык свой и писание сохраняют».
Читатель помнит, что казак-чукча Дауркин сообщил о том же «Хеуверене».
Иван Кобелев в июле 1779 года записал много названий эскимосских и индейских поселении на побережье Аляски. Впоследствии выяснилось, что многие из этих поселений действительно существовали.
Сотник Иван Кобелев водил дружбу с «лучшим пешим мужиком» по имени Опрея из «Увеленского острожка» (Уэлен). Опрея знал дорогу в Америку.
Десять чукотских байдар в июне 1791 года направились через пролив к Большой Земле. В пути чукчи делали остановки на островах пролива, и наконец взору Ивана Кобелева открылся берег Аляски. Сотник видели село из пятидесяти «юрт», покинутых обитателями из-за голода.
Отсюда Иван Кобелев отправился на юг – «к устью реки Хеверен» и на «Укипень-остров, который от Американской земли отстоит в море например верстах в 50». Уэленские чукчи начали на Укипень-острове торговлю с местными жителями, и Иван Кобелев записал, что «укипеньцы» добывают на Американском материке шкуры куниц, лисиц, рысей, росомах.
Иван Кобелев – первый русский человек, побывавший в устье Хеверена. Что же касается «Укипень-острова», то это, скорее всего остров Книг, который Иван Кобелев и открыл задолго до похода М. Васильева.
Но что это за вековая тайна, которую не в силах были раскрыть не только Кобелев, но и более поздние русские исследователи аляскинской земли? Некоторые из этих путешественников не верили в возможность существования такого старого русского поселения в Новом Свете. Но вслед за легендой о спутниках Дежнева теперь мы узнали свидетельство Якова Линденау, о котором я уже говорил. Я знаю одно: пока не раскрыты еще все тайны наших архивов, многого мы не знаем. И чем скорее мы изучим бумаги «Колумбов Российских», тем больше мы приблизимся к тайнам, связанным с историей открытия Нового Света русским народом.
Иван Кобелев после походов в Берингов пролив сопровождал Иосифа Биллингса во время его путешествия по Чукотской стране. Кобелев более пятидесяти лег подряд был переводчиком языка чукчей. Судьба даровала ему долгую жизнь. Такой искатель не мог не оставить наследия после себя. Мы знаем, что карта Кобелева была издана в 1790 году. Но где же остальные свидетельства ею трудов и подвигов? Надо искать в архивах бумаги об этом человеке, поправлявшем морские чертежи Джемса Кука...
III
...Мы подходим к описанию того времени, когда русский исполин Тихого океана Григорий Шелихов только что начинал свою упорную и удивления достойную деятельность. Он пришел в Сибирь из курских соловьиных краев, из городка Рыльска. В Охотске Шелихов служил у вологодского купца Оконишникова, а начиная с 1773 года стал самостоятельно отправлять корабли на морской промысел. Я держал в руках много бумаг Шелихова – из вновь открытых архивов, – нашел ряд новых свидетельств о его жизни, написал несколько статей о нем.
В 1783 году Шелихов построил три корабля и отправился из устья реки Урак в открытое море, перезимовав на Командорах, в августе 1784 года он достиг острова Кадьяк. Кадьякские эскимосы («коняги») сначала встретили Шелихова боем, но он быстро одолел их и стал строить зимовье. В долгие зимние ночи у русских жилищ горело полнощное солнце – так эскимосы называли фонарь Кулибина, который Шелихов привез с собой. Русские разделились на промысловые отряды – «артели» и начали добывать дорогие меха. Занятие Кадьяка было подготовлено сведениями Степана Глотова и Афанасия Очередина.
Теперь только один Кенайский пролив отделял Шелихова от Нового Света. До Америки было всего шестьдесят верст. Гавань Трех Святителей, где обосновался Шелихов, находилась на южном конце Кадьяка. Остров был покрыт высокими горами, на нем росли рябиновые и березовые леса, протекали быстрые речки. Между тем Потап Зайков уже успел побывать на Аляске. Он водил туда три промысловых судна с Лисьих островов, находясь сам на корабле «Александр Невский». Триста русских людей пришли с Зайковым на песчаные берега Чугачского залива, глубоко вдавшегося в материк Аляски. 17 августа 1783 года русские впервые встретились с чугачами – воинственным племенем американского побережья. И хотя первая встреча была дружественной, через месяц чугачи ночью убили девять русских часовых, стороживших лагерь промышленников Компании Пановых. Потап Зайков со своими зимовщиками не смог долго продержаться «в чугачах». Весной он покинул побережье Аляски.
Весной 1785 года Шелихов послал большой отряд для исследования местностей между берегами Кадьяка и Аляски. К августу изыскания были закончены, и отряд на байдарах возвратился для зимовки в новом Карлукском селении. Но и зимой не прекращались тяжелые походы шелиховцев в северную и западную часть Кадьяка и на побережье Аляски. Два русских промышленных и местный переводчик отправились к индейцам в Кенайский залив. Они разведывали руды, слюду, горный хрусталь, строительные материалы.
В декабре Шелихов писал:
«...И по усердному нашему желанию американских предел помощью божиею уже дошли и через годичное время здесь и в Кенаях немало народов нашли... И торг сей стороны с обитателями завели, места с их угодьями, частью осмотря, описали на карту и план положили...»
В январе 1786 года шелиховцы открыли строевой лес на Кадьяке и стали сколачивать там морские шлюпки. Ранней весной пять русских смельчаков отправились к мысу Св. Ильи. В мае были заложены крепости в Кенайском заливе и на острове Афогнак, к северу от Кадьяка. Шелихов считал, что на Афогнаке и на побережье Америки напротив этого острова находятся лучшие гавани, а неподалеку от них – корабельные леса. На постройке крепостей было занято более тысячи алеутов и эскимосов Кадьяка. Одновременно в Кенайском заливе поселились люди Компании Лебедева – Ласточкина. Их было человек сорок. Русские начинали обживать Новый Свет.
В мае Григорий Шелихов покидал Кадьяк. В гавани Трех Святителей его провожали не только русские поселенцы, но и индейские старшины Аляски. Своим преемникам Шелихов приказал:
«Поступать расселением российских артелей для примирения американцев и прославления российского государства по изъясненной земле Америке и Калифорнии до 40 градуса».
Русский флаг развевался у подножья ледяной пирамиды Св. Ильи. Но в то же время испанцы основали под 34°22' северной широты миссию Сап-Барбара и усиливали добычу бобров в Калифорнии. В 1786 году из Калифорнии было вывезено до двадцати тысяч шкур.
Все эти меховые богатства были ничтожными по сравнению со сказочными сокровищами Прибыловых островов.
В июне 1786 года штурман Гаврила Прибылов, служивший у Лебедева – Ласточкина, а потом у Шелихова, открыл к северу от Алеутской гряды огромные лежбища котиков. Потаи Зайков, Луканин и другие мореходы и зверобои первыми начали здесь промысел. Через два года на Прибыловых островах было добыто сорок тысяч котиков, шесть тысяч голубых песцов, тысяча пудов моржовой кости, две тысячи бобров.
Известно, что на всем земном шаре не было места более богатого котиками, чем эти небольшие острова.
В том году русские встретились в аляскинских водах с английским мореходом Мирсом. Ею корабль «Нутка» зашел в Кенайский пролив между Кадьяком и берегом Аляски. Мирс не мог выйти из пролива, сбился с пути, и русские поселенцы помогли ему найти верною дорогу. Когда Шелихов прибыл на Камчатку, он узнал, что туда пришел корабль Ост-Индской компании. Капитан «Ларка», Вильям Питерс, заключил с Шелиховым первую торговую сделку. Посредником при переговорах был камчатский капитан-исправник Иван Штейнгель – отец будущего декабриста.
К югу от горы Св. Ильи в тот же год прошел Лаперуз...
В следующем году в Кенаях разыгралась глухая трагедия с гибелью европейского судна. Об этом доносил Герасим Измайлов. Коренные жители истребили команду, а корабль был предан огню.
Григорий Шелихов брел по сибирским снегам. Возвращаясь из Нового Света, он не раз подвергал свою жизнь опасностям. От Алдана до Иркутска он весь путь прошел пешком, спал на сугробах. В апреле 1787 года столица Сибири встречала «Колумба Российского». Шелихов спокойно оценил свои открытия и труды. Он заявил иркутскому генерал-губернатору Якобию, что он, Шелихов, побуждается к прошлым и будущим подвигам сознанием того, что его предки служили великому Петру. И в те годы он как святыню берег золоченый ковш с гербом, которым был награжден его предок при Петре Великом.
Шелихов долго говорил с губернатором, убеждая его довести до сведения русского правительства важные предложения.
В долгие кадьякские ночи, при свете кулибинского фонаря, Шелихов обдумывал планы деятельности русских людей на Тихом океане. Что он предложил русскому правительству в 1787 году?
Оп был убежден, что компания Шелихова и Голикова сумеет «завести торговлю с Японией, Китаем, Кореею, Индией, Филиппинскими и прочими островами, по Америке же с гишпанцами и американцами». Шелихов первый подал мысль – ходить к берегам Америки не из Охотска или Камчатки, а из портов Балтики – вокруг света. Снаряжалась уже первая кругосветная экспедиция Тревенина и Муловского, которая, однако, не осуществилась. Петр Симон Паллас изучал открытия Шелихова и его предложения.
Героя Нового Света вызвали в Петербург, наградили похвальной грамотой, шпагой и медалью на Андреевской ленте. Видимо, тогда Шелихов познакомился с Гавриилом Державиным, который хорошо знал спутника Шелихова в его походе на Кадьяк – капитана М. С. Голикова.
Шелихов вывез в Россию «американцев» – алеутов, эскимосов, индейцев. Во время обратного плавания «Трех Святителей» с Кадьяка «американцы» работали у Шелихова за русских матросов. В Иркутске двенадцать алеутских мальчиков уже обучались «российской словесности и наукам». Об отношении Шелихова к молодым аборигенам можно судить по «Наставлению», которое он написал для своего приказчика Ф. А. Выходцева.
В «Наставлении» говорится:
«...Двух ребят американцев учить мореплаванию, арифметике и морской науке... Держи их при себе, содержи пищею...»
1789 год застает Шелихова снова в Охотске, где оп продается неустанным заботам об устройстве русских дел в Новом Свете. Он назначил искусного морехода, «македонского грека» Евстрата Деларова, правителем Кадьяка и «матерой Американской земли». В одном из писем к Деларову Шелихов предлагает построить на Кадьяке корабль и отправить его в Макао «для промена пушных товаров» на китайские товары. В Китай предполагай послать Герасима Измайлова.
Измайлов уже успел составить описание юго-западной с троны Кенайского залива и Камышакской бухты на Аляске. Вероятно, он был свидетелем страшного извержения Четырехглавой (Камышакской) сопки, сопровождавшегося сильным землетрясением.
Бывалый мореход Измайлов впервые посетил к тому времени большой Якутатский залив, побережье которого было заселено индейцами. Берега залива были покрыты сумрачными лесами, в недрах Якутата покоился графит. Из Якутата была хорошо видна гора Св. Ильи, с которой в залив низверглись три огромных ледника.
Измайлов и бывший с ним штурман Дмитрий Бочаров виделись с индейским тойоном Якутата и подарили ему российский герб и портрет Павла I.
Бочаров и Измайлов побывали и в Чугачском заливе, где так неудачно зимовал Потап Зайков. Мореходы на этот раз самым мирным образом торговали с чугачами, хороший бобр шел за восемь ниток голубого бисера. При входе в Чугачский залив лежал большой гористый остров Сукли, поросший лесом. Галиот Шелихова подходил к этому острову, и старшине островитян был вручен русский герб. Рядом с островом Сукли лежал, также у входа в залив, остров Тхалха.
Обходя его, Измайлов и Бочаров открыли на юго-западном побережье острова залив Нучек с бухтой Константина и Елены. Все эти места были удобны для постройки крепостей. Нучек (порт Очес) владычествовал над устьем Атны (реки Медной). Это были малоприветливые места. Над тундрой поднимались угрюмые горы, увенчанные снегом; в горах светились сквозь вечный туман ледяные пропасти.
Ненастье длилось здесь восемь месяцев в году.
Но новые области были богаты зверем и рыбой, лесом и рудами.
«Три Святителя» посетили также залив Льтуа, простиравшийся к югу от горы Св. Ильи, за Якутатом. Это была самая восточная точка на побережье Аляски, куда сумели добраться в этот свой поход Бочаров с Измайловым. Всего два года назад мимо этих берегов, мимо исполинских снежных вершин и ледников плыл Лаперуз. Он осмотрел Льтуа и назвал ею Портом Французов.
Лаперуза поразил вид этого единственного в мире порта, лежащего среди белых гор, в синем лоне длинного залива, покрытого плавающими льдинами.
В то время когда Измайлов и Бочаров проникли так далеко к востоку вдоль побережья Северной Америки, уже известный нам Потап Зайков неожиданно встретился с испанскими мореплавателями. Летом 1788 года в бухтах Уналашки появились два иноземных корабля. Потап Зайков не растерялся и вступил в переговоры с нежданными гостями. На борту испанского фрегата случайно отыскался какой-то «Рагужской республики офицер». Дубровникский славянин этот был переводчиком при разговорах Зайкова с командиром фрегата.
Дон «Зончало Лопес Дегаро» сказал русским, что он плыл из Калифорнии «по повелению вице-короля, в Мексике находящегося, дабы обозреть Чукотской Нос и побывать в Петропавловской гавани», но его постигла неудача. Он повернул корабли обратно.
Вряд ли такой ответ успокоил Потапа Зайкова. При всем своем прямодушии Зайков верить испанцам не стал, хотя принял от них письмо на имя «министра морских индейских дел» дона Антония Вальдеса.
В Кенайском заливе, в бухтах морских островов испанцы раздавали местным жителям серебряные медали, грамоты и какие-то открытые письма.
После этого кенайцы отважились на истребление российских промышленных. На Аляске тогда было убито десять шелиховцев и четверо «работных» Компании Лебедева – Ласточкина. Евстрат Деларов приказал русским мореходам изъять у кенайцев путем мены все испанские подарки, грамоты и письма. Но испанские фрегаты, как призраки, время от времени появлялись у берегов русских владений в Америке.
Не было дыма без огня. Вскоре выяснилось, по какой причине испанцы столь упорно стали посещать воды Аляски. Они боялись, что Шелихов придет на своих кораблях в залив Нутка под 40° северной широты и поднимет русский флаг у ворот в Калифорнию.
Поэтому капитан Лопес де Аро и пустился в свой тайный поход, а возвратясь из него, донес вице-королю мексиканскому о той быстроте, с какой русские продвигаются в сторону Нутки вдоль побережья Америки.
Тем временем в заливе Нутка поселились англичане.
В 1789 году туда нагрянул испанский мореход Мартинес. Он жестоко расправился с британцами и заявил, что под скипетром короля испанского находится все побережье Америки от Берингова пролива до мыса Горн... Испания хотела граничить с Камчаткой!
А некий Кокс, поступив на службу к шведам, снарядил арматорский корабль «Меркурий» с четырнадцатью пушками и статуей Меркурия, укрепленной на носу фрегата. 20 марта 1789 года Кокс поплыл на Сандвичевы острова, откуда он хотел совершить набег на острова Берингова моря и даже на Петропавловский порт. Кокса долго ждали на Кадьяке и Уналашке, но пират умер в пути.
Шелихов решил оставить вечные свидетельства первенства русских на севере Тихого океана.
И вот в его руках мы видим карту и «Записку о главнейших вновь показываемых компанией Голикова и Шелихова у берега Америки островах, заливах и бухтах и о народах, тут обитающих...». На карте обозначены условные литеры.
«Положена тут одна доска, обозначенная на плане литерой «В», – написано в гавани Константина и Елены.
В землю Аляски – от берега Кенайского залива до бухты Льтуа – по приказу Шелихова зарыто пятнадцать тяжелых досок из железа с медными русскими гербами и надписью «Земля Российского владения». Тойонам – розданы русские гербы.
У себя в Охотске проводит ночи Григорий Шелихов в сочинении разных бумаг, которые отправляет в Иркутск со своими нарочными. Вдумайтесь лучше, что предлагает, о чем мечтает этот рыльский мещанин, учившийся грамоте на медные деньги. «Для узнания берегов американской земли, лежащих к Северному полюсу», Шелихов хочет «крейсировать одним судном из Кадьяка на Северный полюс...». Другой корабль он намерен послать
«из устья Лены, Индигирки или Колымы – прямо на противолежащие американские берега, для измерения тут широты и познания путей в сей части Ледовитого моря...».
Еще один корабль Шелихов предлагает направить из Охотска до северных пределов Берингова пролива – вдоль Алеутской гряды.
Все морские земли севера Тихого океана Шелихов мечтает покрыть сетью, голубыми линиями дорог мореходов. Этими линиями он прилежно украшает карты Тихого океана и Ледовитого моря.
«...Устроить Удинский порт и отправить особую экспедицию из Балтийского моря на Восточный океан... направя курс на острова Курильские, не токмо что утвердить знаки империи Вашей по оным, но и коснуться самой цели Японского государства...»
Так писал Шелихов в 1790 году в своих предложениях. На досуге он читал напечатанный в Петербурге «Перечень путешествия штурмана Зайкова к островам, между Азиею и Америкою находящимся...» или отчет о походе Ивана Кобелева и статью Палласа. Книгопродавец Василий Соников заканчивал печатание книги «Российского купца Григорья Шелихова странствование в 1783 году из Охотска по Восточному океану к американским берегам...». На карте, приложенной к книге, быт нанесен «хутор Верен, где живут русские люди», – на материке Аляски к востоку от реки, что впадает в залив Норто. Сказание о древних поселенцах Аляски не умирало в те годы... Им жил и Шелихов.
Радищев знал книгу Шелихова, которую за восемьдесят копеек можно было купить тогда в Суконной линии или в «Аничковом доме». 14 ноября 1791 года Радищев встретился с Шелиховым в Иркутске, куда Колумб Российский приехал из Охотска. В то время Шелихов мог рассказать Радищеву о первых подвигах Александра Баранова на берегах Нового Света.
За год до встречи с А. Радищевым русский Колумб встретился в Охотске с невысоким, но крепким, как железо, человеком, которому тогда шел уже пятый десяток. Это и был Александр Баранов, выходец из Каргополя, купец, грамотей-самоучка, изобретатель. Любимой книгой его сделались «Путешествия Кука». Немирные чукчи незадолго до этого разграбили товары Баранова в Анадырске, вконец разорили его предприятие.
До торговли в анадырской тундре Баранов занимался делами по питейному откупу, но они тоже не принесли ему ничего, кроме убытка. Шелихову удалось уговорить этого предельно честного и твердого человека ехать управлять делами Компании на Кадьяке и Аляске.
15 августа 1790 года в магистрате города Охотска, стены которого были украшены гербом с изображением двух якорей и морского штандарта, был заверен договор Шелихова с Барановым.
«...Мы, нижеподписавшиеся, рыльский именитый гражданин Григорий Иванов сын Шелихов, каргопольский купец, иркутский гость Александр Андреев сын Баранов постановили сей договор о бытии мне, Баранову, в заселениях американских при распоряжении и управлении Северо-восточной компании, тамо расположенной...» -
читаем мы в этом договоре.
«Зиму я проводил в чувствительной скуке», – писал вскоре Баранов в Охотск. Мне довелось изучать отчет Баранова о его плавании на Кадьяк, найденный в вологодском архиве Шелихова. Корабль «Три Святителя», на котором следовал Баранов, потерпел крушение в бухте Кошигинской на Уналашке. Здесь Баранов пережил жестокие бедствия. Он голодал: разговеться ему удалось куском гнилой китовины. Ранней весной на Уналашке, в Кошигинской бухте, умер Потап Зайков. Вероятно, Баранов одним из первых бросил комок мерзлой земли в могилу знаменитого мореплавателя.
Весной 1791 года Баранов строил байдары на Уналашке. Дмитрия Бочарова – подневольного участника похода Беньовского в прошлом – Баранов послал отсюда для описи берегов Аляски. Удивительный байдарочный поход Бочарова продолжался всю весну и лето. Баранов и Бочаров разделились в Иссанахском проливе, в виду берегов Аляски. Бочаров прошел по северному берегу полуострова Аляска до реки Квийчак. В пути у него изопрели байдары, и Бочаров не смог пойти водой к Аглемютскому берегу. Тогда спутники отважного штурмана взвалили байдары на свои плечи и пошли через горы на другую сторону полуострова.
По свидетельству одною историка этого похода, Бочаров возвратился на Кадьяк
«не прежним путем, а через не исследованный еще до того времени перешеек и таким образом открыл кратчайший путь с северного берега Америки на южный, в одну из бухт этого берега, отстоящую от острова Кадьяка, через Кенайский пролив, не более, как на семь миль...».
Короче говоря, Дмитрий Бочаров со своими удальцами пересек полуостров Аляска, таща на себе байдары и припасы. В Кенаях бочаровцы починили байдары и на них приплыли к Кадьяку. Баранов к тому времени тоже прибыл на Кадьяк.
В первый год жизни на Кадьяке Баранов был занят сбором сведений о появлении испанских кораблей в водах Аляски. Баранов виделся с тем самым офицером «Рагужской республики», который служил переводчиком на судах испанской эскадры. Переводчик – серб – был расположен к русским. Он рассказал, что испанцы собираются занять никем не заселенные места к северу от залива Сан-Франциско, опасаясь того, что кто-либо из европейцев захватит эти области.
Боевое крещение Александр Баранов получил летом 1792 года, когда на материке Аляски на его отряд напали индейцы-колоши, пришедшие с мыса Св. Ильи. Рубаха Баранова была в этой битве проколота индейским копьем.
А Радищев был еще в Иркутске, когда там были получены письма Баранова, извещавшие о событиях первого года его жизни в Новом Свете. В Иркутске великий изгнанник узнавал у мореходов и бывалых людей подробности жизни и быта чукчей, курильцев, алеутов, изучал деятельность русских на севере Тихого океана, собирал сведения о торговле тихоокеанскими мехами в Кяхте. Радищев писал из Сибири, что лучшим пушной товар добывается на Алеутских островах.
Если заглянуть в старые бумаги, то можно узнать, что на Алеутских островах с 1747 по 1791 год было добыто дорогой пушнины на 6310756 рублей. За это время в водах архипелага побывало более семидесяти купеческих кораблей из Камчатки и Охотска. Бобровый промысел, добыча иной морской пушнины расширялась по мере продвижения русских вдоль побережья Нового Света к калифорнийской стороне. Барановские промышленники в поисках морских бобров плавали далеко за Якутатский залив.
...Александр Баранов еще в 1792 году обошел на кожаной байдаре вокруг всего острова Кадьяк, осмотрел русские поселения и стал составлять «топографическое описание» острова. Он решил перебраться из гавани Трех Святителей в другой залив Кадьяка и там заложить столицу Русской Америки.
Баранов возвел Павловскую крепость на высоком и каменистом берегу Чиниакского залива, где росли корабельные леса. Из новой крепости было удобнее управлять Русской Америкой и ее заливами; Аляска была ближе к Павловской крепости, чем к гавани Трех Святителей.
В мае 1793 года Баранов пошел покорять чугачей. С ним был отряд – тридцать русских и сто пятьдесят кадьякских «коняг» на их легких байдарах. После этого русские увидели европейский корабль. Это было судно «Феникс», принадлежавшее Ост-Индской компании. Командовал им капитан Мур. Он торопился в Кантон и Манилу; в Чугачский залив Мур зашел, чтобы сменить мачты. Вот когда встретились флаги Американской компании Шелихова и Ост-Индской компании, и встретились в водах Нового Света. Мур дружески обошелся с Барановым и даже подарил ему индейца Рычага, а когда расставался – проводил русских пушечным салютом. Баранов увез индейца Рычага на Кадьяк, где тот вскоре обучился русскому языку и стал переводчиком при встречах Баранова с английскими мореходами.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?