Текст книги "Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942"

Сергей Егорович Михеенков
Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942

Выражаю искреннюю благодарность за помощь в сборе материалов для этой книги правнуку генерал-полковника И.Г. Захаркина археологу B.C. Нефедову; учителю истории, краеведу и руководителю военно-патриотического поискового объединения «Юхновчане» г. Юхнова Калужской области A.B. Сорокину.

Глава 1
НОЧНАЯ АТАКА

Угра, Угра… Ночная атака. Павловский плацдарм. Апрель 42-го. Оперативные сводки свидетельствуют. Бойня на плацдарме. Шесть атак в день. Немецкая группировка в районе Павлова. Другая война.

Десантная рота ночью подошла к реке и изготовилась. Предстояла не просто переправа на другой берег реки. Берег надо было захватить.

Несколько дней подряд наблюдатели, затаившись в приречных зарослях ивняка и молодого ольховника, наносили на листы миллиметровой бумаги, розданные ПНШ по разведке старшим лейтенантом Гудимой, окопы, прерывистые пунктиры траншеи, спускавшейся вниз, к урезу воды, пулеметные точки и одиночные ячейки – словом, все, что могло им помешать при высадке на тот берег. Потом эти схемы сверялись, и из совокупных данных появилась одна, сводная, которая наиболее точно передавала реальное положение противника, огневые точки, позиции минометчиков, проволочные заграждения и все то, что преградой могло встать на их пути.

На исходных век не проживешь…

Ефрейтор Петров, лежавший на оттаявшей земле рядом с командиром отделения сержантом Хаустовым и бойцом Еркиным, тоже был в числе наблюдателей и примерно знал и рельеф противоположного берега, и расположение огневых средств окопавшихся там немцев. Но теперь Петрову казалось, что дежурный пулемет, который он дважды помечал в журнале наблюдений на одном и том же месте, постреливал с другой позиции. Трассер вспыхивал немного правее, стремительным пунктиром проносился над черной рекой и исчезал выше залегшей роты, в сосняке, где окопался батальон капитана Мотовилова. Угра уже набухла потемневшим льдом, вода пошла вдоль берегов поверх намороженной за зиму переправы. Это означало, что не сегодня завтра лед взломает – и тогда…

Что будет тогда, когда путь назад будет отрезан паводком, никто об этом старался не думать.

Несколько раз их полк атаковал участок немецкой обороны на западном берегу Угры, вклинивался, то одним-двумя взводами, то несколькими ротами закреплялся на скатах высокого берега. Но потом немцы контратаковали, и остатки взводов, оставляя на том берегу убитых и раненых, в беспорядке отходили назад.

Рота поднялась без единого выстрела. Артподготовку отложили на потом. Если атакующих обнаружат, артдивизион и минометчики начнут работать по огневым точкам с открытых позиций. Поддержат, чем смогут. А пока продвигались тихо.

К утру немцы бросали осветительные ракеты реже. Словно уставали за ночь. Да и сами ракеты казались тусклыми, свет их не так резко прыгал в глазах и уже не холодил душу.

Рота продвигалась к противоположному берегу тремя потоками.

Петров и Еркин старались не отставать от своего отделенного. Вчера вечером им обещали поменять винтовки на автоматы, но так и не поменяли. Еркин нацепил на свою штык, и теперь винтовка казалась длинной, как жердина. Петров свой штык потерял еще в январе, когда наступали от Тарусы к Полотняному Заводу. Да он был и ни к чему. После Малеева поля в ближний бой рота ни разу не попадала.

Миновали середину реки. Лед под ногами протопал, чавкала вода. Возле берега вода шла настоящим потоком. Сапоги начали промокать. Валенки на сапоги им поменяли вчера, а вот автоматов так и не выдали.

Высокая фигура Хаустова колыхалась впереди. Петров слышал его хриплое дыхание. Все же было удивительным, что профессор не ушел из роты, когда на него пришли в штаб документы об отправке в тыл, что до сих пор бегает с ними, молодыми, по льду Угры под немецкими пулями. Сидел бы сейчас в теплой московской квартире и читал бы старые книги, готовился к лекциям, и жена подавала бы ему в кабинет горячий чай в подстаканнике и вазочку с печеньем…

Вот и берег. Почему немцы молчат? Решили подождать, когда рота втянется в прибрежный кустарник, чтобы потом уничтожить всех нас фланкирующим огнем пулеметов?

Как только достигли кустарника, тут же рассредоточились и залегли. Залегли без приказа. Что ж, все воробьи стреляные, дальше бежать некуда – начинался подъем, голое пространство, наверняка утыканное противопехотными минами.

Хаустов махнул рукой:

– Петров и Еркин – со мной. Остальным замереть и не дышать. Кашлять только в шапки.

Они ползли к тому пулемету, огонь которого наблюдали весь вечер и который потом куда-то словно исчез. Скорее всего, переместился, расчет переволок свой МГ на запасную позицию и замер. Вот теперь и думай, где он, откуда откроет огонь.

Взрыватели Петров ввинтил еще на том берегу, и теперь тяжелые ребристые «феньки» оттягивали ремень и карманы, внушая надежду на то, что, кроме товарищей, ползших рядом, с ним ползут и гранаты, не менее надежные в ближнем бою.

Послышались голоса. Немцы! Петров хорошо понимал по-немецки. Немцы разговаривали о сигаретах. То ли делили, то ли меняли. Значит, пулеметный расчет все же находился здесь. Не спят. Петров поднял голову. Гранату бросать еще рано. Впереди маячили ольховые заросли. Граната может зацепиться за макушки деревьев и не долететь до пулеметного окопа. Только бы не наступить на мину!

Правее по откосу бесшумно скользили тени – саперы делали проход.

Хаустов остановился, помедлил какое-то мгновение, словно в раздумье, посылать его, своего бывшего студента, на смерть или ползти самому, и кивнул: вперед. Все верно, командир на войне не должен сомневаться в верности своего решения и в том, что подчиненный тут же в точности выполнит его приказ. Когда Петров проползал мимо него, профессор шепнул:

– Осторожнее. Зайди правее. Там тропа. Не забудь о минах.

По тропе действительно ползти было легче. Снег здесь совсем превратился в тесто, перемешался с оттаявшей землей и прошлогодней листвой и гасил все звуки. Тропа была натоптанной, немцы по ней ходили вниз, к родникам, брать воду. Значит, вряд ли она заминирована. Хорошо, что ночью не подморозило, иначе бы сейчас все гремело и хрустело.

Глаза, привыкшие к темноте, уже различали вверху пологий холмик то ли блиндажа, то ли окопа с высоким бруствером. Если над ним накатник, то гранатами его не возьмешь, с ужасом подумал Петров о том, что все его усилия могут быть напрасными. Он снял с ремня две Ф-1, подышал на пальцы. Пока полз по ледяной жиже вверх, руки закоченели до самых локтей. Привстал на колено. И тут правее, метрах в пятидесяти, раз за разом троекратно рвануло. Это другая группа забрасывала гранатами соседний пулемет. Одновременно со взрывами гранат открыли огонь из винтовок Хаустов и Еркин. Петров мгновенно понял, что он опаздывает, что профессор и Еркин начали стрельбу, чтобы отвлечь пулеметчиков на себя.

Руки совсем не слушаются. Только бы не задеть верхушки деревьев… Только бы перебросить «феньки» через этот проклятый бугор…

Гранаты полетели вверх. Там тут же разорвало темень двумя резкими вспышками. Кто-то сдавленно вскрикнул. Накрыл… Неужели накрыл? Теперь – вперед.

Петрова кто-то обогнал, пока он вставал и нашаривал в затоптанном снегу свою винтовку. Он вскочил, побежал следом и по хриплому дыханию узнал профессора. Потом они вместе перевалились через какой-то бугор, и навстречу им шагнула огромная тень, закрывшая на мгновение косогор, пылающий вспышками выстрелов и гранатных разрывов. Еркин сунул вперед своей длинной винтовкой с примкнутым штыком и закричал, зло сверкая глазами. Обычно медлительный, степенный, он теперь был неузнаваем. Скрюченная его фигура с длинной винтовкой наперевес металась то вперед, то назад. Наконец, словно доделав свое дело, Еркин подбежал к Петрову, стоявшему на коленях, оттащил его в угол окопа. Спросил дрожащим от злобы и усталости чужим голосом:

– Ну что, студент? Живой? Ай как?

Петров понял, что они уже в немецких окопах, что теперь надо собраться и не отставать от товарищей, иначе гибель.

Еркин в углу окопа дергал застрявший штык и матерился. Только теперь Петров увидел на земле тело опрокинутого немца и саперную лопатку в окровавленной руке убитого. Подумал: так вот кто мне небо закрыл…

Из оперативной сводки штаба 49-й армии в штаб Западного фронта № 235 к 17.00 28 апреля 1942 года: «Части 49 Армии в течение дня в р-не ПАВЛОВО отражали неоднократные атаки противника; на остальных участках фронта продолжали закрепляться на занимаемых рубежах и занимались боевой подготовкой.

Противник на участке леса сев. – зап. и юго-вост. ПАВЛОВО к 14.00 дважды переходил в атаку. Атаки поддерживались непрерывным воздействием на наши войска авиации пр-ка и массированным минометно-артиллерийским огнем.

217 СД. Сменив 616 СП 194 СД, к утру 28.4.42 г. 766 СП 217 СД занял оборону на участке (иск) тропа ПАВЛОВО, СТЕНЕНКИ, юго-зап. окр. ПАВЛОВО, лес 500–700 м южнее и юго-вост. ПАВЛОВО.

Положение остальных частей к 13.00 без изменений.

Противник в 8.00 после авиационной и артиллерийской обработки р-на ПАВЛОВО силой до 300 человек с одним танком с направления выс. 180, 5 и до 80 человек со стороны леса зап. ПАВЛОВО перешел в наступление.

Нашим артиллерийско-минометным и пулеметным огнем пр-к рассеян.

Бомбардировка и пулеметный обстрел р-на ПАВЛОВО авиацией пр-ка продолжались до 13.00.

В 13.15 пр-к неустановленной силой атаковал левофланговые подразделения 766 СП южнее отм. 139,7 и вклинился в передний край обороны полка. Одновременно небольшие группы начали наступление на юго-зап. окр. ПАВЛОВО. Связь с полком прекращена. Положение уточняется»[1]1
  ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 1033. Л. 461–462.


[Закрыть].

Из оперативной сводки от 29 апреля 1942 года: «217 СД с 1 и 2/411 ГАП закрепилась на рубеже: выс. 180, 4, ПАВЛОВО, лес юго-зап. ПАВЛОВО, КОРОЛЕВО, ТУРАНЕЦ.

755 СП обороняет вост. берег р. УГРА на участке выс. 180, 4, (иск) ПАВЛОВО;

740 СП – лес 300 м сев. ПАВЛОВО, сев-зап. и зап. окр. ПАВЛОВО, до дороги, ведущей на АНДРЕЕНКИ;

766 СП – (иск) дорога ПАВЛОВО-АНДРЕЕНКИ, выступ леса 600 м юго-вост. ПАВЛОВО и далее по сев. берегу оврага, (иск) отм. 139,7.

Разведрота дивизии с комендантским взводом обороняют участок КОРОЛЕВО, ТУРАНЕЦ.

По уточненным данным, пр-к в течение 28.4.42 г. наступал на сев. – зап. окр. ПАВЛОВО силой до 500 человек.

На участке 766 СП в течение дня шесть раз переходил в атаку; напряженный бой на этом участке продолжался до 21.0 28.4.42 г. В течение всего дня наступление поддерживалось сильным минометно-артиллерийским огнем. Авиация пр-ка группами 3 – 17 самолетов непрерывно бомбила боевые порядки частей дивизии. Все атаки пр-ка отбиты. На поле боя осталось до 450 трупов немцев. Наши потери уточняются.

28.4.42 г. дивизия получила 500 человек пополнения»[2]2
  Там же. Л. 466–467.


[Закрыть].

Из утренней оперативной сводки от 30 апреля 1942 года: «Части 49 Армии в течение ночи закрепляли занимаемые рубежи и вели разведку.

Противник на участке СУКОВКА огневыми налетами и пулеметным огнем обстреливал боевые порядки наших частей. На остальных участках фронта редкая перестрелка.

217 СД продолжает закрепляться на занимаемом рубеже. Положение частей к 2.30 без изменений. Потери в результате бомбардировки и напряженного боя 28.4.42 г.: убито – 124, ранено – 248, без вести пропало – 15. Убито – 8, ранено – 4 лошади. Прямым попаданием бомбы на ПНП 740 СП уничтожено и повреждено: винтовок – 195, ст. пулеметов – 1, ручн. пулеметов – 2, минометов – 1, снарядов 45-мм – 250. Кроме того, уничтожено и повреждено во время боя в р-не ПАВЛОВО: 11 ст. пулеметов, два ручн. пулемета. Дивизия крайне нуждается в пополнении ст. пулеметами.

Трофеи за 28.4.42 г.: 8 пулеметов, 7 автоматов, 56 винтовок, 1 миномет. Подбито два танка, один из них взорван саперами. 29.4.42 г. в дивизию направлено 250 человек пополнения»[3]3
  ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 1033. Л. 468–469.


[Закрыть].

Из оперативной сводки 2 мая 1942 года – утренней: «217 СД в течение ночи вела оборонительные работы и разведку в направлении лес сев. – зап. и юго-вост. ПАВЛОВО.

В р-не КОРОЛЕВО разведротой дивизии установлено 30 ПТМ, 200 ППМ. В р-не выс. 180, 5 днем наблюдалось 2 танка; ночью был слышен шум моторов. По документам, изъятым у убитых немцев, в р-не ПАВЛОВО подтверждается наличие 28 и 290 ПП 98 ПД, частей 52 ПД и отмечено наличие 67 ПП 23 ПД пр-ка.

Положение частей дивизии к 2.45 без изменений.

Потери за 30.4.42 г.: убито – 6, ранено – 19»[4]4
  Там же. Л. 472.


[Закрыть].

Так сражались на Угре. За каждый метр родной земли. В буквальном смысле этого слова. Каждый шаг вперед оплачивали солдатской кровью, потом, нервами и ужасом. Угра весной набухла кровью и все лето продолжала течь кровью. Русских и немецких солдат. Одни удерживали плацдармы, Суковский и Павловский, другие пытались ликвидировать их. И тот и другой.

Это был крошечный клочок земли, часть берега, вырванная у противника буквально из-под носа внезапной ночной атакой, и его теперь, следуя военной терминологии и сложившимся обстоятельствам, надлежало именовать плацдармом. С одной стороны плацдарм упирался в деревню Павловку, с другой – в Суковку. Так и вошел он в донесения тех дней и местные хроники под двумя названиями: одни называли и до сих пор называют его Суковским, другие – Павловским. Хотя какое-то время они существовали оба, два плацдарма, отбитые 49-й армией у противника, каждый сам по себе. Донесения командиров рот, боевых участков, батальонов и полков, обеспечивавших плацдарм, хранятся теперь за семью печатями в подольском архиве Министерства обороны, а хроники живут в окрестных деревнях, на форумах энтузиастов-поисковиков да в среде краеведов и любителей родной истории. И там та же разноголосица. Но мы-то знаем, что речь идет об этом клочке на правом берегу реки Угры, сущей песчинке, если иметь в виду масштаб огромной войны, бушевавшей от мурманских берегов до крымских. Там-то были действительно берега. Хотя тем, кто штурмовал, а потом удерживал этот, Павловский, казалось, что выше и неприступней берега нет и весь ужас войны сконцентрирован здесь, что именно здесь отдаются, а затем исполняются самые невыполнимые приказы и что судьба всей войны зависит именно от них и решается именно здесь…

Но до Угры были месяцы упорнейших и таких же кровопролитных боев, в которых состав дивизий 49-й армии поменялся дважды, а некоторых полков трижды и четырежды.

В этой книге боевой путь 49-й армии от Оки и Протвы до Угры и Рессы мы будем изучать по штабным оперативным сводкам. Оперсводки – это в буквальном смысле дневник боев, схваток и сражений дивизий, полков, батальонов, отдельных отрядов и взводов, и армии в целом.

На Угру мы еще вернемся. Очень скоро.

Итак, декабрь 41-го. Тогда, под Москвой, началась другая война. Это почувствовали обе воюющие стороны. Под Москвой началось то, что логически привело к 1945 году и закончилось в Берлине.

Но вначале были сотни форсированных рек, тысячи рубежей, изнурительные атаки. От Тарусы до Полотняного Завода, от Полотняного Завода до Юхнова, от Юхнова до Рославля, и так до самой Германии… Сколько дорог исхожено! Сколько жизней изношено!..

Глава 2
НА КАЛУЖСКОМ НАПРАВЛЕНИИ

Приказ Западного фронта: атаковать противника 15-го на рассвете. Захаркин атаковал 16-го в первой половине дня. План наступления 49-й армии. Как генерал Захаркин перехитрил немецких генералов. Ударная группировка – в центре, у Тарусы. Состав ударной группировки. Состав группировок правого и левого крыла. Выход на исходные. Заминка под Тарусой. Взятие Тарусы. «Таруса с восторгом и радостью встретила наши доблестные части…» Блестящая победа под Алексином. Центральный участок: форсирование Оки и вклинение в немецкую оборону. Попытка повторить успех алексинской группы под Тарусой. Ввод резервной 30-й стрелковой бригады. Документы свидетельствуют. Как строилась немецкая оборона. Немцы быстро пришли в себя. Контратаки противника. Группировка под Высокиничами и Недельным. На Калужской земле. Противник отходит на промежуточные рубежи. «Вот вам за моих ребят…»

Как известно, декабрьское наступление под Москвой началось 5 декабря 1941 года. Но армии центра Западного фронта атаковали значительно позже.

Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок 13 декабря 1941 года получил приказ ОКХ, который гласил: «Группа армий «Центр» должна, мобилизовав все доступные резервы, закрыть бреши к северу от Ливен и к западу от Тулы и держать линию Ливны – Дубна – Алексин.

4-я армия ни на шаг не отступает».

Командование Западного фронта Красной армии приняло решение ни в коем случае не упускать инициативы, и еще 11 декабря 1941 года в штаб 49-й армии в село Бутурлино, что близ Серпухова, из Перхушкова поступил приказ генерала Жукова:

«Карта 500 000.

11 декабря 1941 г.

Для разгрома противника на участке вашего правого фланга и дальнейшего развития операции в направлении Малоярославец приказываю разработать план операции, исходя из следующего:

1. Группа в составе 133 СД, четырех стрелковых бригад, двух танковых бригад, четырех дивизионов PC, сосредотачиваемых к исходу 14.12 на восточном берегу реки Ока на участке Исконь – Таруса, с рассветом 15.12 нанести удар в направлении Кузьмищево – Высокиничи.

2. Группа в составе 415, 5, 60, 194 СД на рассвете 15.12 нанести удар в направлении Н. Вязовня, Высокиничи.

3. Южная группа – 238, 173, 340 СД со средствами усиления – после ликвидации алексинской группы противника, должна быстро выдвигаться в направлении Петрищево – Недельное – Малоярославец, уничтожая остатки разбитого противника и отходящего из-под удара первых двух групп.

4. Голубев вспомогательный удар одновременно нанесет в направлении Угодский Завод, Малоярославец.

5. План операции представьте к 24.00 12.12. План предстоящей операции держать в строжайшей тайне.

ЖУКОВ

СОКОЛОВСКИЙ

БУЛГАНИН»[5]5
  ЦАМО. Ф. 208. Оп… 2511. Д. 1044. Л. 466–467.


[Закрыть].

Но наступление главного действующего лица нашей книги – 49-й армии генерал-лейтенанта И.Г. Захаркина – вопреки директиве штаба фронта началось не 15-го, а 16 декабря 1941 года. Началось успешно. К исходу первого же дня части ударной группировки армии, ломая сопротивление противника, вышли на рубеж: Потетино – Волковское – Салтыково – Услимово – Больсуново-Игнатовское – Кузьмищево. Все населенные пункты ныне входят в состав Тарусского района Калужской области. Калужская земля защитила Москву от врага. На ее просторах разыгралось самое жестокое и кровопролитное сражение всей Второй мировой войны – битва за Москву. Самая мощная группировка вермахта шла по Калужской земле, и самые значительные контрудары советских войск произошли здесь же.

Вернемся на неделю назад и посмотрим, как развивались события на фронте протяженностью 85 километров, где два месяца, а если быть абсолютно точным, 58 дней шли непрерывные позиционные бои.

Правое крыло армии, условно – район Кременки – Серпухов, прикрывали измотанные в двухмесячных боях 415-я, 5-я гвардейская, 60-я и 194-я стрелковые дивизии. С октября они основательно укрепили рубеж своей обороны и держались здесь прочно. Они прикрывали Серпухов, узкоколейную железную дорогу, пролегавшую по лесным полустанкам в нескольких километрах за спиной первой линии траншей, и основные коммуникации, которые вели на Москву, – шоссейную и железную дороги.

Левое крыло, накануне наступления усиленное стрелковыми бригадами и танковой бригадой, составляли следующие соединения: 238-я стрелковая дивизия, 586-й полк 5-й гвардейской стрелковой дивизии, переброшенный сюда еще в период осеннего напряжения на Алексинском направлении, батальон 470-го полка 194-й стрелковой дивизии, 340-я стрелковая дивизия. Сюда же выдвигалась 173-я стрелковая дивизия.

На центральном участке фронта именно здесь, напротив Серпухова и Алексина, противник держал самые крупные группировки, ожидая основного удара из районов, насыщенных сетью шоссейных и железных дорог. В немецких штабах справедливо полагали, что в период снегопадов и снежных заносов русские ударят на флангах, чтобы окружить, утопить в бесконечных снегах, истребить в непрерывных атаках. Но бывший подпоручик русской армии, воевавший с немцами еще в 1916 году, план наступления своих дивизий, бригад и частей усиления построил принципиально иначе. Ударную группировку он расположил в центре своего фронта, а именно на Тарусском участке, самом неудобном для маневра, практически лишенном дорог и коммуникаций.

Центральный участок прикрывался следующими частями: батальоном 586-го полка 160-го разведбатальона и стрелковой ротой 630-го полка 5-й гвардейской стрелковой дивизии. Эти немногочисленные и малосоставные подразделения занимали довольно большой участок на восточном берегу Оки от Ланыпина, через Митино и Бехово до Велегожа. Немцы здесь тоже все эти два месяца вели пассивную оборону, не предпринимая никаких решительных действий. Линию фронта нарушали только отдельные разведгруппы с обеих сторон. Ока, крутые берега, лес и отсутствие дорог лишали это направление каких-либо перспектив.

Генерал Захаркин выстроил свои порядки, вопреки рельефу местности, погодным условиям и другим обстоятельствам, и перехитрил немецкие штабы.

Дальше дадим слово документам. Из отчета штаба 49-й армии о действиях частей и соединений в период с 15 декабря 1941 года по 15 января 1942 года:

«К этому времени перевозились ж. д. и сосредотачивались: в районе СКРИПОВО, ТЕМЬЯНЬ, ЗАОКСКОЕ 133 СД, в районе ПАРШИНО, КРПИЩЕВО 19 СБр, в р-не ВИШЕНКИ, НОВОСЕЛКИ, ЧЕГОДАЕВО – 30 СБр, в р-не ЯКОВЛЕВО, ТЕТЕРЕВО 26 OK СБр, в районе РЯЗАНОВО, МЫШЕНКИ 34 СБр и 23 ТБр; в район ЕКАТЕРИНОВКА, БУРИНОВО начали прибывать подразделения 18 ТБр.

…Толщина льда к моменту начала армейской наступательной операции не допускала переправу через нее (имеется в виду река Ока. – С. М.) средних и тяжелых танков.

…Группа сил противника. Занимая передний край обороны пехотными подразделениями, усиленными пулеметами, минометами и пехотными орудиями, противник, по данным разведки, основную группировку сил имел в районе ТРОЯНОВО, ЧЕРНАЯ ГРЯЗЬ, ВЫСОКИНИЧИ, НИЖ. ВЯЗОВНЯ (пять пехотных дивизий). Эта группировка с развитием наступления частей и соединений армии нависала над правым флангом главной группировки армии, что требовало, с целью сковывания этой группировки противника, решительных и активных действий правого крыла армии.

Второй значительной группировкой противника в полосе наступления армии являлась Алексинская группировка, состоящая из двух пехотных дивизий и одного пехотного полка.

Уничтожение Алексинской группировки обеспечивало возможность охватывающего маневра по уничтожению первой группировки противника. Промежуток между этими двумя основными группировками противника, равный около 32–35 км, занимался силами до одной пехотной дивизии.

…Оборона противника строилась на системе отдельных узлов сопротивления, создаваемых в населенных пунктах. Промежутки между узлами сопротивления прикрывались инженерными заграждениями и простреливались перекрестным пулеметным и минометным огнем и автоматчиками. Наличие значительного количества населенных пунктов благоприятствовало построению довольно глубокой обороны, созданию огневых мешков между узлами сопротивления и скрытой подготовке контратак противника. Для усиления узлов сопротивления в населенных пунктах противником были сооружены ДЗОТы; подступы заграждались проволокой в 1, 2 кола и минировались. Леса, представляющие из себя естественные препятствия, усиливались завалами, идущими по вост., северо-вост. и юго-вост. опушкам рощ. Между узлами сопротивления, находящимися между собой на значительном расстоянии (свыше 2 км), противником сооружались промежуточные опорные пункты в виде пулеметных снежно-ледяных блиндажей.

Наиболее важные дороги, связывающие узлы сопротивления, контролировались отдельными танками; вдоль этих дорог противником были сооружены ячейковые парные окопы, взаимно фланкирующие друг друга пулеметным и автоматным огнем.

Для придания устойчивости узлам сопротивления на ответственных направлениях, на окраинах деревень, близ узла дорог, были закопаны в землю отдельные танки, являющиеся своеобразными ДЗОТами.

Наиболее сильными участками в обороне противника являлись: участок от СИДОРЕНКИ до ГУРЬЕВО и район АЛЕКСИН»[6]6
  ЦАМО. Ф. 208. Оп… 2511. Д. 1044. Л. 80–83.


[Закрыть].

Когда на стол генералу Захаркину легли сведения авиационной разведки и донесения армейских, дивизионных и полковых разведгрупп, он решил не лезть своими дивизиями на укрепрайоны, не класть перед окопанными танками и опорными пунктами изготовившегося к бою противника своих бойцов, а прорвать фронт и выйти на оперативный простор по коридору, где немцы относительно слабы и где они не ждут наступления. Тарусский участок для этого подходил идеально. Правда, здесь не было ни дорог, ни мостов. И еще одна опасность, которая могла стать серьезным препятствием, а при определенных обстоятельствах и обернуться катастрофой для всей армии: самая сильная, Высокиничская, группировка противника буквально нависала над ударной группировкой с севера и могла опасно контратаковать во фланг. Для того чтобы этого не произошло, командарм отдал приказ правофланговым дивизиям в первые же дни всеми силами атаковать Высокиничскую группировку. Действия их были увязаны с задачами войск левого крыла соседней 43-й армии. Свою задачу они выполнили, хотя с выходом в заданный район опоздали на несколько дней. К тому же не получилось запланированного охвата. Немцы, почувствовав опасность окружения и получив разрешение на отход, основными силами успели уйти восточнее, на заранее подготовленный рубеж обороны.

На левом же крыле, в районе Алексина, 238-я, 340-я и 173-я стрелковые дивизии с приданными им частями и усилением 16–19 декабря провели Алексинскую наступательную операцию, в результате которой разгромили 131-ю, 31-ю и части 52-й пехотных дивизий противника. Немцы потеряли в Алексине и в окрестностях города около 8000 человек убитыми и ранеными, много техники, оружия и снаряжения. Алексинская операция была проведена блестящим охватом, в которой отличились многие подразделения наших дивизий и частей усиления, и требует отдельного исследования как образец воинской доблести солдат и полководческого искусства командиров и штабов.

Из отчета штаба 49-й армии:

«Части ударной группировки армии (центральный участок фронта) к исходу дня 15.12.41 г. сосредоточились в следующих районах:

194 СД – оставив прикрытие на своем правом фланге и в центре, главными силами сосредоточилась в районе лес сев. ЮРЯТИНО, ГУРЬЕВО;

133 СД – СКРИПОВО, ТЕМЬЯН, ИВАНОВКА, НИКОЛЬСКОЕ;

штадив – ЗАОКСКОЕ;

26 отд. курсантская стрелковая бригада – лес сев. ТЕТЕРЕВО, ПАШКОВО, ЯКОВЛЕВО;

штабриг – ТЕТЕРЕВО;

34 СБр – ВИШЕНКИ, НОВОСЕЛКИ, ЧЕГОДАЕВО;

штабриг – ВИШЕНКИ;

19 СБр – ЕКАТЕРИНОВКА, РАЗАНОВО, МЫШЕНКИ;

штабриг – ЕКАТЕРИНОВКА;

19 и 20 гв. омд – ДЯТЛОВО;

34 и 23 ТБр в районе СВИНСКОЕ;

18 ТБр в районе КАЛИНОВО, ДАШКОВКА.

В период сосредоточения частей особое внимание обращалось на тщательную маскировку расположения войск, организацию противовоздушной обороны, строгое соблюдение военной тайны, комендантскую службу и службу боевого обеспечения».

«…Выход частей ударной группировки армии на вост. берег р. ОКА начался с рассветом 16.12.41 г. Части совершили марш 5–8 км по бездорожью в условиях глубоких снежных заносов, что не позволяло ударной группировке своевременно занять исходное положение и начать наступление в 7.00 16.12.41 г. Командарм начало наступления перенес на 12.00 16.12.41 г. с тем, чтобы обеспечить одновременность наступления всех соединений ударной группировки»[7]7
  ЦАМО. Ф. 208. Оп… 2511. Д. 1044. Л. 101–103.


[Закрыть].

Генерал Захаркин лично руководил действиями и вводом в бой ударной группировки. Надо отметить, что командарм не побоялся нарушить директиву штаба Западного фронта, которая предписывала начать бой в 7.00. В этом случае подразделения вводились бы в дело частями, несобранно и могли бы последовательно уничтожаться противником при приближении к опорным пунктам, насыщенным огневыми средствами. Захаркин взял на себя ответственность и рискнул. Ведь, если бы не получилось, первая голова, которая полетела бы в снег за провал наступления под Тарусой, была бы его.

Через Оку в нескольких местах были наморожены переправы, лед утолщен, и по этим ледяным мостам пошла не только пехота, но и техника.

Перед атакой была произведена артподготовка. Ударную группировку усилили 570-м и 564-м пулеметно-артиллерийскими полками, четырьмя дивизионами PC (1, 19, 22 и 32-м гв. омд). На центральном участке сосредоточили 150 орудий разного калибра, 179 минометов. Включая PC, это давало плотность 15 орудий на километр фронта, а с минометами – 33 орудия. Кроме того, Захаркин предусмотрел следующее: у Дракина, которое входило в полосу сосредоточения ударной группировки, фронт резко, под углом 90 градусов, поворачивал на север, где сосредоточилась правофланговая группировка, тоже имевшая достаточное количество артиллерии, и при необходимости она могла свободно маневрировать траекториями и накрывать до 50 процентов целей на любом участке главного удара. Плотность орудий при этом, разумеется, становилась еще больше.

Захаркин переиграл немецкие штабы и выставил на направлении главного удара на фронте в 10 километров шириной 26 744 штыка против 3500, которыми располагал на утро 16 декабря 1941 года противник; 1158 станковых и ручных пулеметов против 292 немецких; 469 стволов артиллерии и минометов против 109 немецких и 36 танков различного типа, в том числе тяжелых КВ и Т-34[8]8
  Т-34, который мы привыкли считать средним танком, в начале войны числился по категории тяжелых. Противник считал его таковым до самого окончания войны, и, видимо, справедливо.


[Закрыть], против 11 легких и средних немецких.

На правом крыле противник превосходил нашу группировку. Именно там он ждал основного удара. На левом превосходил в артиллерии. В целом 49-й армии к моменту контрудара удалось достигнуть превосходства противника в количестве штыков и вооружении. К сожалению, и армии генерала Захаркина, и другим армиям Западного, Калининского и Брянского фронтов, тоже перешедшим в эти декабрьские дни в наступление, не удалось, атакуя, постоянно наращивать свой удар. Сил для этого тогда еще недоставало. Резервы были исчерпаны очень скоро. Наступательный ресурс дивизий, введенных в бой на исходных, тоже постепенно расходовался и таял. Противник же, ошеломленный в первые недели атаки Красной армии, постепенно пришел в себя и начал маневрировать имеющимися резервами. Свежие дивизии и полки поступали из глубокого тыла и тут же вводились в бой. К весне это особенно ощущалось – наступление Красной армии выдохлось, коммуникации растянулись, удары становились слабее. Напротив, противник все чаще и опаснее контратаковал. Но в декабре наступление наших армий казалось сокрушительным.

Из отчета штаба 49-й армии о декабрьском наступлении 1941 года: