Текст книги "Вам – взлёт!"

Сергей Слюсаренко
Вам – взлёт!

– Да вот у Анны можно остановиться. У неё дочка в городе уже второй год, и хата большая, – водитель махнул рукой в направлении тусклого фонаря.

Иван сначала постучал по калитке и прокричал:

– Хозяйка-а! Есть тут кто-нибудь?

Казалось, ещё секунду назад дом был полон звуков, сквозь закрытые ставни пробивался наружу свет, но громкий вопрос словно все заморозил. Дом затаился, прислушиваясь к неожиданному гостю. Тишину нарушил женский голос:

– Иду-иду!

Дверь распахнулась, и на пороге появилась хозяйка. Было ей около сорока. Слегка располневшая, с добрыми глазами, в халате и резиновых сапогах.

– Анна? Меня зовут Иван. Мне сказали, что у вас можно остановиться на пару дней.

– Ой, неожиданно как-то, и мужик мой… Нету его сейчас.

Хозяйка, очевидно, не привыкшая к постояльцам, сомневалась, но отказывать было неудобно. Да и принять гостя тоже приятно.

– Ну… вы не стойте, заходите, – Анна приняла решение. – Не на улице же ночевать.

Она даже попыталась подхватить сумку, но Иван не позволил. Ещё чего не хватало!

Хозяйство Анны было нехитрым. Добротный дом, покрытый, на удивление, не жестью, а почерневшей от дождей дранкой, стоял посреди подворья. Слева размещался дощатый хлев. Небольшое корыто во дворе свидетельствовало о наличии птицы. В глубине притулился сарайчик, наверное, курятник. Ещё дальше, за домом – огород; в сумерках не разберешь, но, скорее всего, весь засажен картошкой. Двор почти полностью лысый, утоптанный, только вдоль забора оставалась узкая полоска травы и невысокого бурьяна. В общем – обычное деревенское хозяйство средней полосы.

– Хорошо у вас тут, – скорее для того, чтобы сделать приятное хозяйке, произнес Иван.

– Да обычно у нас тут, – улыбнулась Анна. – А вы к нам как, по делу?

– Говорят, рыбалка здесь, на Птичи, знатная, вот на пару дней хочу остановиться.

– А муж что, на работе? – поинтересовался Иван. – Конец недели, пора уже и отдыхать.

Анна неожиданно смутилась и сообщила, что муж по делам пошел к соседу и обещался скоро быть, но как всегда проторчит дотемна, так что ждать не следует, а Иван может устроиться в комнатке дочки.

Комната Ивану понравилась. Скромная железная кровать, открытки с портретами киноактеров, пришпиленные кнопками к белой стене, самодельный коврик. И восхитительный запах сушеных трав, пучками подвешенных над дверной притолокой.

– Дочка книжек начиталась – и вот, пришлось отгородить ей отдельную комнатку, – с гордостью в голосе за себя и за дочь рассказывала Анна. – Мол, ей нужна независимость.

Иван сел на край кровати и, сбросив любимую штормовку, хранимую ещё со студенческих времен, стал разбирать багаж. Надо сказать, что рыбак из него был никакой, рыбу он ловил последний раз лет в десять. И собрался он в эту авантюрную поездку скорее по наитию. Проехался по городским, пышущим чванством и дилетантством магазинам «Охота-Рыболовство», купил несколько китайских удилищ, каких-то крючков от «Дяди Вани», блесен, грузил, складной стульчик, поплавки, фляжку для коньяка и поехал. Сейчас он смотрел на весь свой скарб скорее с легким раздражением, чем с желанием отправиться на промысел.

Его размышления прервал стук в дверь.

– Ваня, я ужин собрала, Петр ещё все равно не пришел, стынет, давайте начнем без него.

– Да я не голоден, – не совсем уверенно ответил Иван.

– Знаю я вас, городских! – Анна искренне рассмеялась. – Такое, как вы там у себя в городе едите, так вообще…

Отказываться было неудобно, да и есть хотелось. Иван выудил из сумки бутылку «Московской» и, слегка стесняясь, пошел на зов Анны.

– Вот тут у меня, ну, чтобы знакомство отметить, – продемонстрировал он бутылку.

Хозяйка настороженно взглянула на спиртное.

– Это что же, из города привезли? – спросила она.

– А что, не с пустыми же руками ехать, – хохотнул Иван. – В центральном гастрономе брал.

На столе парился чугунок с картошкой, стояло несколько банок с разными соленьями-квашеньями. Чувствовалось, что гостю рады и ужин хозяйка приготовила праздничный. Сев напротив Ивана, Анна прислонила к столу рядом с собой метлу с длинной прочной ручкой, которую перед этим держала в руках. Выпив по маленькой, закусив острыми, снежно – хрустящими огурцами, оба на время сосредоточились только на еде. Кроме картошки, было и тонко нарезанное сало, и удивительный, по-особому запеченный творог, и хитро, по-местному приготовленное мясо. Звяканье посуды, запахи пищи заполнили всю комнату. Иван уже начал было наливать по следующей, но тихий скрип отвлек его.

Скрипела дверь, ведущая, скорее всего, в чулан, прямо за спиной у Анны. Она, не оглядываясь, положила руку на черенок метлы. Дверь резко захлопнулась.

– Кошка, – упредила Анна возможный вопрос, – шкодит там, дверьми хлопает.

– Так муж твой что? – Ивану захотелось перевести разговор на что-нибудь другое. – Совсем у соседа пропал?

– Да куда он денется. – Анна не особо беспокоилась об отсутствующем супруге. – Пятница же. Дела!

Уже сквозь сон Иван услыхал сердитое куриное квохтанье, громкий разговор.

– Ты, ирод, опять сюда! – возмущалась Анна.

Голос хозяйки заглушило истерическое кудахтанье, к которому присоединилось мычание – судя по всему, мужа Анны. Ему вторила корова в хлеву и другие звуки скотного двора. Но шум не помешал Ивану заснуть еще крепче.

Утро пришло в комнату с шумом деревни и солнцем, бившим прямо в окно. Иван, нежась в постели, пытался понять, то ли ставни не закрыли с вечера, то ли уже открыли, чтобы вставал… Вспомнив главную цель своей поездки, он собрался с силами и окончательно проснулся. Быстро одевшись и прихватив снасти, на цыпочках вышел в прихожую. С хозяйской половины раздавался храп – там ещё спали. «Ну и хорошо» – подумал Иван. Ему не хотелось беспокоить добрую хозяйку. Она бы точно начала его кормить завтраком.

Так же тихо он прикрыл за собой входную дверь. Во дворе ему бросилась в глаза куча крупных перьев. «Они что, ночью гусей резали?» – пронеслась в голове мысль.

Иван примерно представлял, где находится река, он заметил ее ещё вчера, трясясь в кабине МАЗа. Дойдя до колодца на краю деревни, он пошел наперерез через луг, о чем, впрочем, сразу пожалел: утренняя роса вмиг промочила кеды. Иван с грустью вспомнил о кирзовых сапогах, опрометчиво оставленных дома.

Луг оканчивался полосой деревьев, скрывавших речку. Берег был совершенно плоский, поросший травой. Река как будто вырезала свое русло в газоне. Иван начал раскладывать стульчик, чтобы устроиться поудобней, но тут он услыхал странный протяжный звук. Казалось, что в листве наклонившейся над рекой ольхи, сидел и гудел большой зверь. Скорее жалобно, чем злобно. Иван понимал, что хищников крупнее лисы в округе не водится, а кабан или лось, которых, по рассказам, было здесь полным-полно, никак не смогли бы забраться на дерево. Так что пошел на звук без всякого страха.

На толстой ветке сидел мужик в одних штанах и шляпе с обвисшими полями. Пальцами ног он судорожно пытался обхватить ветку. По орлиному. Незнакомец совершенно очумело озирался вокруг и скорбно гудел. Взгляд у него был замутненный, и вообще весь его вид говорил о том, что вчера он крепко набрался, от чего с утра и страдает. Под деревом валялась куча перьев.

– Эй, дядя! – окликнул Иван страждущего. – У вас тут что – День Птиц вчера проводился?

Мужик попытался остановить блуждающий взгляд на Иване. Но не смог. Только перестал гудеть. Но сразу же начал икать. Ему действительно было тяжко. Собрав последние силы, он прогундел:

– Ты кто?

При этом на мгновение потерял равновесие и только благодаря невероятным усилиям удержался на ветке, вцепившись в ствол.

– Че, служивый, худо?

– У… худо, – признался сиделец.

Иван, проявив сострадание, вытащил из заднего кармана джинсов свою новую фляжку, ещё полную. Не желая её отдавать человеку на дереве, порылся в сумке, добыл пластиковый стаканчик и плеснул туда коньяка. Мужик, не отрываясь, следил за этими манипуляциями, все ещё не веря свалившемуся на него счастью.

Коньяк подействовал незамедлительно. Мужик выдохнул и уже вполне осознанно осмотрелся.

– Ну что, дядя, так и будем сидеть, как скворечник? – поинтересовался Иван.

– Говорил я им! Высота нужна! – заявил вдруг спасенный. Это, наверное, была очень важная для него мысль. Он так ею увлекся, что опять ушел в недоступное Ивану состояние и остекленел.

– Эй ты, дромадер, – Иван не смог придумать женский род от слова «дриада», – кому говорил? Ну что, так и будешь сидеть тут?

Мужик, собравшись, хрипло изрек, не открывая глаз:

– Лучше тебе не знать. Убьют…

На этом запас активной жизненной силы иссяк, и мужик, как мешок, свалился с ветки на землю.

Иван кинулся к нему с нехорошим предчувствием. Действительно, упасть с такой высоты и не свернуть шею было непросто. Но тело упавшего не было бездыханным. Оно храпело во сне.

* * *

– Петр, – представился муж Анны, протягивая Ивану мягкую широкую ладонь. – Так что, на рыбалку к нам?

– Я вот уже и пытался сегодня, да как-то не клевало, – смущенно проговорил Иван.

– Конечно, тут места непростые, – с философскими нотками в голосе проговорил Петр, – не каждому дано рыбку поймать в нашей речке. Да ты не стой на пороге. Анна! Давай на стол!

Иван чувствовал себя слегка неловко после неудачной рыбалки. Он надеялся принести свежей рыбы к столу, да вот не сложилось…

Анна возникла и в мгновение ока накрыла на стол. Даже вчерашняя пол-литра недопитая появилась, приведя Петра в восторженно-веселое состояние. Борщ шел под водку восхитительно…

– Вот, Иван, ты человек образованный, скажи, – Петр внезапно переменил тему, – вот если, к примеру, к базе НАТО подлететь на бреющем полете. Заметят?

Иван поперхнулся от неожиданности.

– Ну, смотря какая база. Обычно там всякие локаторы, охрана, – вяло ответил он.

Казалось, что его ответ обрадовал Петра.

– А! Вот я и говорю! Локаторы эти же – они же самолеты или там ракеты видят. Железные! А если не самолет?

– Кому говоришь? – не понял Иван.

– Ну… – замялся Петр, – это мы так, с мужиками спорили. Так если не самолет, а, например, живое создание, то не заметят?

– Ну, от птиц базы не охраняют, – улыбнулся Иван. – Разве только чтобы в турбину самолета не попали.

– А что, затянуть может? – обеспокоился хозяин. – Это подумать надо.

– Да что за мысли у тебя? – Иван не понимал, откуда в селе такие милитаристские настроения. – Ты что, кур своих на базу натравить хочешь? Да и где тут база?

– Ну, тут нету, а под Киевом и построить могут, слыхал, что там творится? А теща моя там до сих пор живет! О ней думаю! Старенькая она.

После обеда Петр сообщил, что сейчас он отлучится, но вернется вечером специально, чтобы успеть с Иваном на вечерний клев.

– Мужики тоже пойдут, – многозначительно добавил он.

Иван, благодушный после сытного обеда, молча кивнул.

Через минуту раздался грохот. Залапанные пустые рюмки на столе забренчали, да и все вокруг, казалось, мелко завибрировало.

– Анна, это что? – Иван кинулся в прихожую, где мгновение назад хозяйка гремела ведром.

– Да успокойся, – вяло махнула рукой Анна, – мужик мой, он же на бульдозере работает. Вон, завел, поехал что-то там ровнять. Угомона на него в субботу нету.

– Видать, заработает? – попытался Иван сгладить неловкость своего испуга. – Работа внеурочная…

– Какие там деньги, – вздохнула Анна. – Тут он… Да ладно. Приедет к вечеру.

Казалось, Анна хотела ещё то-то сказать, но молча вышла во двор.

После обеденной водки Ивану захотелось поговорить.

– А вы что, вчера гуся резали? – догнал он Анну. – Вон, куча перьев тут была.

– Не резали никого, – неожиданно резко ответила она, – показалось тебе. С кур нападало. Ладно, дела у меня…

Было очевидно, что продолжать разговор она не собирается. Насыпала зерна курам, накормила свинью и ушла на огород.

– Мы сначала донки поставим, в ночь оно сработает, – излагал план действий Петр, примостив на плече тяжелые весла. – Ну, а потом костерчик разведем. Ухи наварим. Мы с мужиками, как соберемся на рыбу, так до утра, бывает, сидим. Места-то – знатные!

Прямо на пологом берегу речки просмоленным брюхом кверху лежала лодка. Не ахти какая, так – плоскодонка.

– Ну, ты пока наливай, – Петр, казалось, видел сквозь плотную ткань Ивановой сумки, – а я пока тут весла поставлю.

Выпили за успех и чтобы клевало.

Донки Петр снарядил ловко и с почти профессиональной сноровкой закидывал, низко наклонившись над почерневшей к вечеру водой.

Возвратившись на берег, Иван увидел, что там, у брошенной сумки, их уже ожидали три мужика. Один из них, самый старший, несмотря на разгар лета, был в ношеном ватнике, каракулевой серой кепке, кирзовых сапогах и выбивающихся из ансамбля почти новых джинсах. Старшего звали Мокей Александрович. Именно так он представился, протянув сухонькую ладошку Ивану.

– А это Стас и Вася, – махнул рукой в сторону остальных прибывших, представив их как не самых важных участников вечерней рыбалки.

Были эти двое совершенно безликими.

Звоночек на удочке, оказалось, врал. Никакой поклевки не было. Иван решил на минутку задержаться у воды, сполоснуть лицо и прийти в себя. Бессмысленная болтовня у костра почему-то раздражала и сбивала с того благодушного настроения, которое не покидало его со вчерашнего вечера. Когда костер с сидящими мужиками показался из-за густого прибрежного куста, Иван почувствовал какое-то изменение в сидящих вокруг огня местных. Казалось, они приблизили головы друг к другу и шептались о чем-то так, чтобы никто другой не услыхал. Хрустнувшая под ногой ветка вспугнула мужиков, и они резко подались на свои места. Повисла неприятная пауза.

– Чего затаились, аксакалы? – решил Иван разорвать молчание. – Что замыслили?

– На то и разум человеку дан, чтобы мыслить, – с неожиданными нотками проповедника в голосе сообщил Мокей Александрович.

– Вот скажи, Иван, ты человек городской, вы там все знаете, – включился в разговор Петр. – Вот вы там как считаете, конец света будет?

Иван никак не ожидал такого вопроса. Хотя к местным парадоксам пора уже было привыкнуть.

– Чего это вас всех на философию потянуло? – хохотнул он. – С чего вдруг конец света? Как мне кажется, так уже давно наступил. Куда же хуже?

– Вот мы тут думаем, что когда совсем конец наступит, – вмешался то ли Стас, то ли Вася, – то знак должен быть! Знамение! Чтобы спастись могли, например…

– А что без меня? – прервал его голос из темноты. – Чего вдруг собрались, и без меня?

В круг света от костра вступила странная личность. Высокий худой мужчина, несмотря на лето одетый в длинный пыльник неместного покроя. Ивану показалось, что рубашки под пыльником не было.

– А, Буккер! Мы думали, ты уже не придешь! – Мокей Александрович вскочил и стал пожимать руку пришедшему. – Как же можно посидеть без Буккера? Ты принес?

– Это что за букер? – Иван явно не ожидал такого буквосочетания здесь, в глуши. – Впрямь лауреат?

– Да нет, нашенский, – шепнул ему на ухо Вася. Или Стас.

– Стал бы я с пустыми руками, – похлопал себя по карману пыльника Буккер. – А это кто? – не особо вежливо кивнул он в сторону приезжего.

– Иван, – представился тот сухо; недоверчивость Буккера ему не понравилась.

– Буккер, – с ударением на «е» произнес новичок. – Зоотехник.

– Вот посмотри, Иван, как Буккер, так сразу зоотехник, – Мокей почему-то рассердился. – Нет, чтобы по-простому, так все с вывертом! Вот такие народ наш и спаивают!

– А что Буккер, что Буккер? – зоотехник возмутился, хотя без особого энтузиазма.

– А то! – Мокей Александрович воздел десницу к небу. – Русский народ евреи спаивают!

– А причем тут я? – Буккер состроил невинное лицо.

– Все евреи Буккеры! Банда одна прямо, – Мокей в свете костра и сам выглядел, как Моисей в пустыне – борода, морщины.

– Я не Буккер, а БуккЕр! Мои предки Москву брали с Наполеоном. Я француз.

– БуккЕр! Хер ты, а не БуккЕр! Да ты хоть вавилонянином назовись! Сути не меняет! – было не понятно, куда клонит Мокей. – Раз принес, наливай!

Ивану показалось, что словесная перепалка была отрепетирована сотни раз. Никто, кроме него, на препирательства и внимания не обратил. Однако на слово «наливай» реакция последовала классическая.

Один Буккер отреагировал странно.

– Я бы налил, но вот товарища вашего знаю мало. Поговорить надо, познакомиться поближе…

– Ну, нальешь – и поговорим, – от выпитого Ивана постепенно терял способность фиксировать взгляд. – Кто же говорит по трезвяни?

– Ты тут мне на Ивана не наезжай, не наезжай! – Петр по праву друга решил защитить гостя. – Он там, в городе, вон как терпит! Ему это вон как нужно! Или надо. Он, может, и нам поможет! Ты не смотри, что он не здешний! Наливай!

Иван не стал дожидаться и достал из сумки последнюю пол-литру.

– Только, чур, рыбу проверить надо! – Он все же хотел придерживаться своего плана. Рыболовецкого.

Казалось, все только и ждали его слов.

Дойти до речки оказалось не просто. Сказывалась нетвердость походки. Вася, тот вообще заснул на ходу и упал. Наибольшую пользу принес Мокей. Он осторожно вошел в воду и стал что-то нашаривать на дне. При этом он вытягивал вперед подбородок, стараясь не намочить бороду.

– Ты че, Мокей? Чешисся? – спросил Петр, пытаясь тем временем вставить весла в уключины. – Или так просто?

– Раки тут, раки! – Мокей произнес это так, что у Ивана перед глазами сразу возникла пенная кружка пива и остро пахнущий лавровым листом таз, полный красных, лоснящихся от самодовольства раков.

– Петя, на хрен рыбу, давай раков наберем! В городе они ж на вес золота!

– Ну, раков так раков, – Петр был готов на все.

Возня с ловлей раков заняла минут пятнадцать. В корнях под водой действительно была прорва живности. А выпитое накануне в значительной степени притупляло боль в пальцах, страдавших от рачьих клешней.

Всех удивил закемаривший Вася. Пока рыбаки хлюпались вдоль берега, он, непонятно где найдя силы, проснулся и пошел проверять удочки. А там уже трепыхалось несколько карасей, которых он сразу же пустил на уху. В итоге, когда рубашка, использованная как мешок для отловленных членистоногих, наполнилась и слегка протрезвевшие рыбаки устремились к костру, их встретил божественный запах ухи.

– Ну, Василий, ну ты прям гигант! – Петр похлопал по плечу Васю. Или Стаса. Кто их разберет.

Загремели алюминиевые миски. Иван, как ни напрягался, не мог вспомнить, откуда они тут взялись. Уху споро поделили, разлили последнюю бутылку Ивана и пустили по кругу стеклянную перечницу. Буккер, пока все перчили уху, невнятно бурчал и прочищал горло, словно готовился произнести тост. К Ивану перечница пришла последней. Как водится, после первого же движения крышка и хорошая жменя черного перца упали прямо в миску. Иван сделал вид, что так и надо.

Уху хлебали быстро и вкусно. В какой-то момент Ивану показалось, что спиртное совсем выветрилось и теперь можно нормально порыбачить. Но эти мысли сразу же перебил Стас.

– Буккер! Хватит душу томить! Пора!

– Что пора, что пора? – Буккер нервно закричал. – Ты своим «пора» неподготовленного человека совсем угробишь.

Но тут Мокей повел себя совсем неадекватно. С воплем «А итить его в пропеллер!» он рванул на себе фуфайку вместе с рубашкой, оголив тощую грудь. Голый бледный живот резко контрастировал с загорелым лицом.

– Наливай, Буккер, нашу! Сегодня, чую, точно выйдет.

Буккер молча достал из необъятного кармана пыльника здоровенную бутылку с мутной жидкостью. В свете костра бутылка флуоресцировала ярко-голубым светом. «Какой безумный анти-стокс», – пронеслось в затуманенной голове Ивана.

Буккер плеснул в стакан Мокею.

– А что, он один будет? – Ивану показалось несправедливым, что налили только Мокею Александровичу. Пусть он и старший.

– Не замай, паря!!! – Мокей сделал рукой жест, долженствующий показать, что все порядке. – И до тебя дойдет очередь!

Дед опрокинул стакан жидкости и заколдобился. По ребристому торсу Мокея пробежала пульсирующая дрожь, он закатил глаза и резко выпрямился. С легким хлопком за его спиной раскрылись гигантские отблескивающие белым крылья.

– Бля-а-а-а! – завыл Мокей и побежал в темноту.

– Не хватит разбега, – спокойный голос Петра был почти неслышен в Мокеевых воплях. – Ой, не хватит. Стар он, мышца не та.

Мокея было хорошо видно при свете костра. Он бежал, спотыкаясь в луговой траве. Взвившиеся было за спиной крылья стали опускаться ниже и ниже, до тех пор, пока крайние маховые перья не чиркнули траву. Так крылья буревестника чиркают поверхность моря, когда тот куражится в полете. Но здесь вышло совсем по-другому. Так и не разогнавшись, Мокей стал заплетаться ногами и через несколько шагов упал ничком.

– Да не дергайся, – Вася остановил вскочившего Ивана. – Спит человек. Проверено.

– Ну вы, блин, даете, – только и смог выговорить Иван. – Что за хрень тут у вас творится?

– А дай я! Сегодня запросто!!! – истерично закричал Буккеру Петр.

Буккер слегка нетвердой рукой налил и Петру. Тот уже было поднес стакан зелья ко рту, но тут Вася истошно завопил:

– Рубаху сыми, а то крылья обломаешь, как Сидор тогда!

Предупреждение сработало. Петр, не выпуская стакана, одной рукой расстегнул рубаху, успевшую высохнуть после раков, сбросил её на землю – и уж тогда хлебнул.

Несмотря на меньшие по сравнению с Мокеем годы, Петр оказался послабей. Крякнув, он секунду прислушивался к ощущениями, а потом, все ещё держа стакан в руке и не меняя позы, упал носом вниз. Хорошо, хоть мимо костра. На неподвижном теле развернулись такие же, как у Мокея, серебристо-белые крылья.

– Ну что же за напасть, – Буккер всхлипнул, – так никогда мы и не взлетим? Говорил Зосима – с дерева надо.

«Зосима, это, наверное, тот, утренний, ольховый», – подумал Иван.

– А что потом с крыльями? – задал он дурацкий вопрос Буккеру.

– Как что? Знамо дело, рассасываются, – сообщил тот, наливая очередной стакан. – Как протрезвеешь, так и рассасываются.

– А если на лету? – появился у Ивана новый логичный вопрос.

– Так, наверное, в лепешку, – мрачно предрек Вася. – Только все равно, не взлетим! Сволочь ты, Буккер! Народ искушаешь!

– Будешь? – Буккер предложил налитый стакан Ивану.

– Без парашюта – нет! – нетвердым языком твердо отказался Иван.

Упоминание парашюта внезапно пробудило Петра ото сна. Он приподнял голову, обвел невидящим взглядом пространство вокруг и изрек:

– Где мой парашют, сволочи? – и опять затих.

– Ну и народ кругом! Не зря вам наши Москву сожгли. Пьянь сплошная, как с вами светлое потом строить? – Буккер спрятал в карман бутыль, скинул пыльник и, оттопырив мизинец, поднес стакан ко рту, франтовато отставив при этом локоть. – За наше будущее!!!

Буккер, как оказалось, был крепче всех. Он почти спокойно поставил стакан на землю возле костра и, повернувшись лицом к реке, произнес:

– Над рекой взлетать надо: тут и уклон, и если что – на воду мягче.

С уже знакомым шуршанием развернулись восхитительные крылья, и Буккер, слегка клонясь влево и забирая при движении в ту же сторону, побежал к речке. Через несколько шагов его крылья распрямились и, приняв на себя воздушный поток, гордо изогнулись.

– Красиво у него всегда, прям альбатрос, – объяснил Сеня.

Буккер добежал уже почти до самой воды, однако в воздух не поднялся. Сделав несколько шагов по поверхности реки, он с шумом и плеском ушел в воду, громко шлепая крыльями.

– Ну вот, и это как всегда. Прямо гусь какой-то, – Сеня, тяжело вздохнув, пошел к реке вытаскивать Буккера.

– Да ну вас, – Ивану все происходящее стало казаться безумным сном. Он сгреб Петра, водрузил себе на плечо и, подхватив сумку, затопал в сторону жилья.

– Давай его в чулан! – Анна ничуть не удивилась крылатому супругу. – А то проснется, опять к курам полезет.

– Зачем же к курам? – удивился Иван.

– Дурь его туда тянет! – зло ответила Анна. – Технику полета, говорит, изучать. Тоже, птиц нашел! Эх, ну почему ту тарелку дурацкую сюда принесло?! За что мне муки такие? Позорник, гостя не постеснялся.

– А что за тарелка? – Иван вдруг понял, что пока он тащил Петра домой, почти весь хмель выветрился.

– Так по весне было, – начала рассказывать Анна, убедившись, что супруг её лежит на кровати и не пытается убежать. Или улететь. – Зависло прямо над полем, где свеклу сахарную сеяли. Часа два висело, светило вниз таким светом, странным, в пупырышках.

– Как спеклы? – удивился Иван.

– Ну, я ж и говорю, там где свеклу сеяли. – Анна явно была незнакома со всякими терминами из лазерной физики. – Мы уже и в город звонили, чтобы ученых прислали. Никто не приехал. Потом свекла странная выросла. В клеточку. За месяц!

– Как в клеточку? – не понял Иван.

– А вот так! – Хозяйка вышла на секунду и вернулась с корнеплодом в руках. На вид он был обычный.

– И что тут в клеточку? – не понял Иван.

– А вот что! – Анна ловко рубанула ножом, лежавшим на столе, располосовав свеклу на две половинки. Внутри та была действительно в клеточку. Как шахматная доска.

– И что делать с ней – никто не знал, – вздохнула Анна. – Собрали, в кучу свалили, ну, чтобы кто хочет брал. А Буккер взял и почти всю уволок. И стал самогон гнать… Ну, вот и пошло… Сначала всю неделю перьями сорили. Теперь уже сил поубавилось, по выходным только куролесят.

– Так летать что, так и не вышло?

– Да какой летать!!! Эта гадость работать начинает, когда уже на ногах не стоят. Ироды! – Анна сердито посмотрела на дверь, из-за которой раздавался храп мужа. – Нажрался, скотина, а мне утром перья убирать! И толку-то от них – никакого! Хоть бы пух был, а то так, одни маховые. И ничто ведь паразитов не останавливает! От этой гадости на утро даже башка не болит.

– Пробовала? – Иван вдруг представил Анну с крыльями. И покраснел.

– Парамоновна пробовала, – вздохнула женщина, глядя куда-то вдаль.

– Взлетела? – Иван все надеялся.

– Ага, как же. Чуть не утонула! – Анна встрепенулась, как будто очнулась от воспоминаний.

– Чего вдруг тонула?

– Так не крылья у нее выросли, не крылья. За что бабам участь такая?

Наутро голова у Ивана болела. Он сидел на лавочке у стены дома и безучастно наблюдал за хозяйской живностью. А Петр бегал по двору свежий, как огурчик.

– Слышь, Ваня, пойдем покажу, что я приготовил! – кипел он энтузиазмом.

– А? – Иван никак не мог разделить активности Петра и мечтал сейчас только об одном – полежать в тенечке, на берегу речки. Идти и смотреть, что там сделал Петр, не хотелось. – Может, завтра?

– Ой, слушай, а я и не подумал! Тебе же после вчерашнего худо! Ах, я старый дурак! Жди!

Петр исчез из поля зрения. Вернулся минут через двадцать.

– Вот что хорошо – пиво всегда купить можно! Все-таки жить стало лучше, – радостно сообщил он, демонстрируя двухлитровую бутылку пива.

– Хреново жить. – Ивану было нерадостно. – И пить с утра – тоже хреново.

– Так пиво ведь! Это же не пить! – удивился хозяин.

– Да что ты человека мучаешь! – вмешалась в разговор Анна. – Сейчас я ему сыворотки принесу, это не твое пиво мерзкое.

– С каких пор пиво мерзкое? – совсем расстроился Петр.

Анна ушла в дом и через мгновение вернулась с большой алюминиевой кружкой, наполненной мутноватой жидкостью. Иван, не сколько от желания поправить здоровье, а просто чтобы не обижать хозяйку, выпил не слишком аппетитно пахнущее снадобье.

– Сыворотка наутро – лучшее средство, – сообщила Анна, наблюдая за реакцией.

– Точно, – согласился Иван.

Сам же при этом подумал, что, наверное, пиво пошло бы легче.

– Ну, поправляйся, – сказала хозяйка и ушла в дом.

Оттуда немедленно раздался крик – Анна ругмя ругала Петра, который, ирод, опять взялся за свое, да ещё и тащит из дому дочкино приданое.

Резко открылась входная дверь, и на крыльцо, как побитая собака, выскочил Петр.

– Вот жена моя – женщина, конечно, хорошая, хозяйственная… – стал он объяснять Ивану, – но вот нет в ней полета души. Простыни ей жалко на парашют. А муж разобьется – не жалко? Так что, пойдем, покажу?

– Ну, пойдем. Ты только объясни. Я вчера на дереве мужика видел, – вспомнил Иван. – Ну, вы говорили, что это Зосима взлететь собирался.

– А, ну да, Зосима, Зосима! – Петр сразу понял, о ком речь. – Он вчера не пришел, его баба в сарае заперла.

– Так вот, Зосима, он сидел на дереве и очень головой маялся. А Анна говорит, не бывает бодуна от вашей летной воды.

– Летная вода, говоришь? – Петр улыбнулся. – Это хорошо назвал! А Зосима-то на дерево залез, говорит, сейчас взлечу, сейчас взлечу. А стакан-то и пролил, пока лез! Все расплескал. Думал, на дереве хлопнет, а ему так никто и не смог поднести. Ну, его там и сморило. А на утро тяжко, конечно. Так что? Пойдем?

– Ну пойдем, пойдем, – согласился Иван, – покажешь, что там и как.

Петр, оказалось, взял в дорогу пиво, и, выйдя за ворота, они немедленно поправили здоровье. Ивану не хотелось делать это при Анне. Пиво помогло не в пример лучше, чем гадкая сыворотка.

Позднее утро в селе было полно пасторальных звуков. Даже тарахтение мотора вдалеке казалось естественным и вполне экологически чистым. Метров через сто улица резко расширялась. Слева был небольшой пруд, вырытый, наверное, для того, чтобы в нем могли плескаться гуси. Что они и делали. У пруда на аккуратно сложенных бревнах сидели вчерашние мужики и щурились на уже высокое солнце.

– Здорово земляки, – поприветствовал Мокей Александрович. – Куда путь держите?

– Я вот полосу свою хочу показать, – объяснил Петр. – Иван-то человек знающий, может, подскажет чего.

– Да толку от твоей полосы, тут другое надо, – сказал Мокей.

Иван слушал их и ничего не понимал.

– Я с вами пойду, – заключил Мокей. – Мне кое-что обсудить надо.

Путь к таинственной «полосе» Петра продолжили почти вчерашним составом. Кроме Мокея, присоединились Вася-Стас и древесный сиделец Зосима. Судя по всему, с утра жена позволила ему выйти в свет.

Первым молчание прервал Зосима.

– Вот, говорят, в городе можно купить такую фляжечку – сама из нержавейки и в карман задний хорошо вмещается, – он явно лукавил. Видать, и фляжечка, и коньяк запали в душу.

– А тебе зачем? – спросил Вася.

– На дерево удобно с такой лазить, – пояснил Зосима, – не прольешь!

– Выкинь дурь из головы, – строго сказал Мокей. – Не выйдет.

– А что не выйдет? – от обиды Зосима даже остановился. – Что не выйдет?

– Не выйдет у тебя! – Мокей был неумолим. – С дерева слетать птенца мать сызмальства учит! Ты же, как прыгнешь, даже на крыло стать не сможешь! Тут с разбегу надо, и учиться. Сначала просто прыгнуть, потом уж и помахать крылом. Воздух почувствовать надо! Это же не по улице шляться – это же шестой океан!

Мокей Александрович был, похоже, местным философом и знатоком.

– Так вот я и говорю! Полоса нужна! – оживился Петр.

– Да какая полоса? – Не выдержал Иван.

– А вот какая, – Петр дождался момента, – взлетная!