Текст книги "Клад и крест"

– Тьфу ты, – побледнел Антон, вытирая пот с лица. – И что с этой дурацкой осиной случилось?

– Про грозу забыл? – хмыкнул Тёма. – Да ты посмотри, насколько болото поднялось! Сантиметров на десять, не меньше. Вот ствол и подмыло… Тут надо держать ушки на макушке. Хочешь, я пойду вперед?

– Нет, нет! – возмутился Антон. – Это просто случайность. Твоя очередь настанет, когда пойдем назад. А сейчас давайте водички попьем – что-то в горле от этой жары пересохло!

Ребята достали из пакетов бутылочки «Кока-колы» и сделали по несколько глотков. Солнце безжалостно палило над их головами, жирно отсвечивая от покрытой зеленой ряской поверхности болота. Среди осоки, извиваясь, проплыл уж. Где-то невдалеке послышался сильный всплеск, и тотчас в синее небо с редкими белыми облаками поднялись две утки.

– Здорово… – восхищенно пробормотал Родик, оглядываясь по сторонам. – Это ж надо: самые настоящие джунгли в каких-то двух километров от Петровского! И почему сюда никто из наших ребят не ходит?

– А зачем им это? – усмехнулся Антон. – Тусоваться на острове опасно – того и гляди в буреломе ноги переломаешь. А комарья здесь сколько? А крапивы? Нет, не пойдут сюда наши ребята, хоть их озолоти. Каждый тебе скажет, что романтика давно устарела, что сейчас модно тусоваться где-нибудь возле киосков с жвачкой и «Сникерсами». О «пофигистах» я уже и не говорю – эти сразу же спросят: а на фига?

– А Оксана бы пошла? – спросил Тёма.

– Э-э… откуда я знаю? Девчонки, они народ странный. Еще упала бы в обморок, увидев самого обыкновенного ужа. Иди потом ей объясни, что в наших местах настоящих змей уже давно никто не видел! Ну ладно, пошли…

Пройдя еще несколько опасных метров пути, ребята оказались перед нешироким водным потоком. Где-то в недрах гигантского болота били подземные родники, и потому остров с обеих сторон омывали две небольшие речки, текущие прямо посреди болота. Как ни странно, в этих речках даже водилась рыба, но клевала она редко и неохотно.

Через речку был проложен мост из толстых осин Пройдя по нему, ребята вновь вступили на гать, и минут через пять, все взмокшие от пота, но усталые и довольные, добрались наконец-то до берега Елового острова.

– Фу-у, – с облегчением вздохнул Родик. – Аж ноги дрожат… Может, сядем здесь, на ветерке, и перекусим?

Тёма замотал головой, отчаянно расчесывая шею.

– Еще чего! Меня комарье заживо сожрало! Ну и спрей у тебя, Лис. По-моему, он только приманивает этих кровососов, словно варенье – мух. Нет уж, доберемся до шалаша, разведем костер, передушим дымом всех этих летающих вампиров, а уж потом…

Он замолчал, шумно принюхиваясь, а затем сдавленно произнес:

– Чуете? Кажется, дымком тянет…

Ребята замерли на месте. Действительно, в воздухе отчетливо пахло терпким дымом костра. И нетрудно было догадаться, что дымком веет не откуда-нибудь, а со стороны их шалаша!

Молча переглянувшись, ребята спрятали шесты в кустах бузины и направились к шалашу в обход, вдоль берега острова. Продравшись через заросли ольхи, они вскоре вышли на песчаный берег маленького озерка, окруженного со всех сторон зеленой стеной куги. На берегу, на трех коротких рогатинках, лежали три удочки – их удочки!

Тёма указал рукой в воду. Там в садке – тоже их садке! – лениво трепыхались штук пять карасей величиной с ладошку.

Родик поднял с земли тяжелый сук и возмущенно прошептал:

– Ну, я покажу этим ворам…

Антон и Тёма последовали его примеру. Ребята здорово разозлились. Впервые за эти три года их лагерь на Еловом острове был открыт другими людьми. И те вели себя до крайности нагло и вызывающе. Даже чужие удочки пустили в ход! Да еще так удачно, что варили на костре уху. Понятно, что в чужом котелке!

Безмолвно словно тени, АРТ с трех разных сторон стали приближаться к шалашу, прячась за стволами деревьев. Наконец впереди показалась хорошо знакомая могучая ель, шалаш, а рядом, в специально вырытой неглубокой яме, обложенной со всех сторон камнями, горел костер. На трех железных рогатинах, воткнутых в землю, висел закопченный котелок, из которого вкусно пахло ухой. Рядом на кирпиче стоял чайник – их чайник!

Ребята некоторое время молча наблюдали, ожидая что вот-вот из шалаша появится чужаки. Но вокруг царила тишина.

Антон дал рукой сигнал, и АРТ крадучись, подбежали к шалашу и вошли внутрь. Там никого не было. Но следы вторжения были налицо. На железной кровати, притащенный ребятами с огромным трудом с ближайшей свалки, был расстелен самый настоящий матрас. На одной стене шалаша висела выгоревшая штормовка, а на другой – брюки и белая рубашка. На полу возле кровати лежал объемистый рюкзак.

Рядом послышался хруст, словно кто-то случайно наступил на сухую ветку. Ребята испуганно замерли – только сейчас они сообразили, что оказались в ловушке. Чуть позже полог из еловых ветвей раздвинулся, и кто-то заглянул внутрь.

– А это еще что за три поросенка забрались в мой домик? – послышался басистый голос с заметным кавказским акцентом. – А ну, выходи по одному!

– Будем драться, – еле слышно прошептал Тёма. – Ну, раз, два, три!

АРТ выскочили один за другим из шалаша, едва не снеся его стену, и сразу же окружили незнакомца. Им оказался высокий, лет четырнадцати лет юный кавказец, одетый в просторную вельветовую куртку и видавшие виды джинсы. На вид он вовсе не казался богатырем, и трое друзей быстро успокоились.

– Это ты стащил наши удочки? – с угрозой спросил Антон. – И наши котелок с чайником?

– Небось, и припасы сожрал? – дрожащим от возмущения голосом добавил Родик.

Парень ухмыльнулся.

– И спал на вашей кроватке, хрю-хрю? – передразнил он. – Да, спал. И еду, что нашел, слопал. Тоже мне, припасы-пампасы! Только на один перекус хватило.

Тёма взбеленился.

– Что? Ты слопал мои чипсы с укропом? – взревел он. – И мои любимые вафли в шоколаде?

Парень ухмыльнулся и выразительно облизнулся. Мол, слопал, да еще как!

Такого нахальства стерпеть было невозможно. С воинственными криками АРТ напали на незнакомца, не сомневаясь в своей легкой победе. И через несколько секунд лежали вповалку на земле, недоуменно хлопая глазами.

Тёма рассвирепел. Вскочив на ноги, он принял позу завзятого каратиста, грозно рявкнул и сделал выпад ногой в стиле Жана Клода Ван-Дамма, целясь противнику в голову. Увы, незнакомец легким движением левой руки отразил мощный удар и, сделав молниеносную подсечку, вновь уложил Тёма на землю. А затем улыбнулся, на этот раз вполне миролюбиво.

– Брэк! – воскликнул он. – Молодцы, ребята, умеете за себя постоять. Прошу прощения, что съел ваши чипсы-пипсы. Уж больно есть хотелось! Понимаете, два дня ничего не ел, вот и набросился на ваши припасы, словно волк.

АРТ поднялись на ноги, недоуменно глядя на парня.

– Ты что, с Луны свалился? – удивился Антон. – Или беженец?

Незнакомец кивнул и протянул ему смуглую, жилистую руку.

– Ахсар, – представился он.

Ребята познакомились с южанином. Он оказался осетином, жителем одного из сел в окрестности северокавказского города Назрани. Там уже несколько лет тлел конфликт между двумя народностями – осетинами и ингушами. Во время одного из погромов отец и мать Ахсара были убиты, его дом сожжен, и мальчик оказался на улице. Некоторое время он жил в Назрани у дальних родственников, а затем решил, как и многие беженцы из разных концов бывшего СССР, отправиться на поиски лучшей доли в Москву.

– У тебя здесь есть родичи? – сочувственно спросил Антон.

Ахсар мотнул головой.

– Нет. Но люди из нашего села где-то должны быть. Да пойди, их найди! Не город, а целая страна. Но наших, осетинцев, тут на каждом рынке немало. Ищу знакомых, но пока не нашел.

– А почему поселился здесь, в лесу?

– Я работать устроился неподалеку, на петровской стройбазе. Блоки бетонные делаю. Там дагестанцы работают. Меня взяли подсобным. Все живут в хозблоке, на той же стройбазе. Но я не могу. Душно, тесно. А я к свободе привык. Уж лучше одному в шалаше жить, чем там. Да и лето сейчас, тепло…

– Но как ты нашел наш шалаш? – недоумевал Родик. – Ведь про него ни одна живая душа кроме нас не знает!

Ахсар усмехнулся.

– Да просто нашел. Пошел в лес погулять, заблудился. Набрел на этот остров, гляжу – вроде как тропинка в лесу. Нашел ваш шалаш. А тут вдруг ливень хлынул. Спрятался в шалаше, да там и заснул. А наутро гляжу – никто из хозяев не пришел. Ну, и решил здесь поселиться. До стройбазы отсюда рукой подать, десять минут ходьбы… Эй, эй, уха закипела! Давайте сядем, уху поедим!

Вскоре все четверо ребят уже сидели возле стола и хлебали уху. АРТ быстро оттаяли. Ахсар им понравился, да и было жаль парня. Разве сладко жить одному в лесу?

– А почему бы тебе не снять квартиру или хотя бы комнату в нашем поселке? – с полным ртом спросил Антон.

Ахсар усмехнулся.

– Так это ж сколько денег надо платить! Всей моей зарплаты не хватит.

Родик неожиданно предложил:

– А может, тебе пожить пока на дядиной даче? Она рядом находится, на высохшем болоте, в дачном кооперативе.

– Хорошо бы! – обрадовался Ахсар. – А что скажет твой дядя?

– Да ничего он не скажет. Он на полгода уехал работать в Сирию. А ключи от дачи оставил моему отцу. Ну, чтобы мы за дачей да за домом поглядывали. Но нам вечно некогда. А ты бы жил на даче, и заодно сторожил ее. Одна польза от этого будет! Я с отцом поговорю, он поймет.

– Могу тебе телевизор притащить, – предложил Антон. – У нас дома их целых три штуки. Ну что это за жизнь, без телевизора!

– А у нас в подвале под гаражом картошки – навалом, – сообщил Тёма. – Отец запросто мешок может дать. Или даже два. Она хоть и старая, но свежая, словно только что из земли выкопали!

Ахсар благодарно улыбнулся.

– Ну вот, а говорят, что мы, беженцы, в Москве никому не нужны. Я так и знал, что здесь не пропаду! Вот увидите, очень скоро я найду людей из нашего села, и они меня пристроят на хорошую работу. А пока было бы здорово пожить на даче. Нет, в сухую погоду и в шалаше очень здорово, но вот когда идут дожди… Тут на днях такая гроза была, что я здорово перепугался. Думал, вот-вот деревья начнут падать, и тогда мне из леса не выбраться…

АРТ переглянулись.

– Ничего, Ахсар, не дрейфь, – бодро сказал Антон. – Скоро мы разбогатеем, и поможем тебе купить квартиру. Запросто!

Родик выразительно показал Антону кулак, и тот спохватился.

– Ну, это я так, заболтался. Меня, понимаешь ли, иногда от жары начинает нести непонятно куда…

Ахсар пытливо посмотрел на него.

– Разбогатеете? Да где же в вашей деревне можно разбогатеть? Может, вы тоже клад ищите? Чего глаза-то вытаращили? Я слышал, что у вас в Петровском где-то зарыты большие сокровища. Их ищут трое мужиков из белого «Мерседеса»!

Глава 10. Золото в камне

Ребята обомлели.

– Что, что? – посеревшими губами едва вымолвил Антон. – Какие такие сокровища? Какие такие мужики?

Ахсар пожал плечами.

– Откуда я знаю? Понимаете, дня три назад сижу в обеденный перерыв за штабелем из готовых блоков, перекусываю. Вдруг слышу – подъехала машина. Спрашивают у Мирзы Магомедова – это наш бригадир, где здесь ближайший шиномонтаж. Вроде, у них колесо проколото. Мирза говорит, что у нас на фирме как в Греции все есть, даже шиномонтаж. Но только надо немного подождать, пока мастера приедут – они в магазин за хлебом поехали.

Ну те, кто приехал, выругались. А затем один говорит – что делать, придется ждать, не то того гляди в кювет машина угодит. Чую, дымком потянуло – закурили. А потом другой говорит: мол, по радио передали грозовое предупреждение. Завтра будет и гроза, и ливень, и даже ураган. Очень удачно! А первый отвечает: да, надо этим воспользоваться, канистру с бензином я уже припас, так что скоро голова будет у нас в руках, и другие петровские сокровища – тоже. И тогда третий мужчина злым, хриплым голосом вдруг как рявкнет на них: заткнитесь, фраера, убью, если будете языком молоть!

АРТ мрачно переглянулись.

– Ты их видел?

Ахсар мотнул головой.

– Не-а! Честно говоря, я здорово струсил. Тот, третий… у него такой голос! Бандит самый настоящий, я на таких насмотрелся. А потом слышу – мотор заревел. Высунулся из-за штабеля блоков, а белый «Мерс» уже за ворота выруливает. Наверное, надоело тем троим на солнце печься, не стали дожидаться, пока наш шиномонтаж откроется. А чего это вы так перепугались? Неужто, слышали что-то про сокровища?

В глазах Ахсара вдруг сверкнул алчный огонек.

– Ну что ты? – с деланным удивлением хохотнул Антон. – Какие в нашей деревне могут быть сокровища? Наверное, эти трое просто хотят грабануть кого-то из наших новых русских – есть у нас в Петровском и такие. Не зря же они про чью-то голову говорили! Ладно, это их проблемы… Эй, мы же про картошку забыли!

Действительно, картошка, зарытая в пепел костра, уже почернела со всех сторон. Ребята поспешно выковыряли ее палками из дымящихся угольев, и дав немного остыть, с удовольствием разломили и стали есть, обильно посыпая солью. Хитрый Лис вдруг начал вспоминать о том, как он с родителями два года назад ездил на Северный Кавказ, в Домбай, и как ему там понравилось. Ахсар сразу же забыл о сокровищах и стал с энтузиазмом рассказывать о горах. А потом ребята пошли на берег болотного озерка, и все вместе часа два ловили рыбу. Клевали только маленькие, с палец длиной золотистые карасики, но зато азартно и весело.

Когда солнце стало склоняться к далекой гряде леса, АРТ распрощались со своим новым приятелем. Родик клятвенно пообещал, что при первом же удобном случае проведет переговоры с отцом и раздобудет ключ от дядиной дачи для Ахсара. Так что скоро его ночевкам в лесу придет конец.

Ребята поспешили к переправе через болото. Весь путь по гати они прошли в полном молчании. И только когда ребята оказались в сосняке на склоне огромной котловины, у ребят снова прорезались голоса.

– Ну и дела! – воскликнул Родик и огляделся по сторонам, словно опасаясь, что его кто-то мог подслушать. – Выходит, какие-то бандиты тоже ищут сокровища Голицыных! Но как они о них пронюхали?

– И зачем они сожгли старую школу? – недоумевал Антон. – Выходит, мы зря смеялись над Лёнькой Книгочеем. Он на самом деле видел двух поджигателей… Тёмка, что молчишь? Кто из нас детектив Ватсон?

Тёма озадаченно запустил пятерню в свои взъерошенные волосы.

– Хм-м… Ну и дела… Надо же сегодня отцу все рассказать!

– Не вздумай! – завопил Родик, показав другу кулак. – Ты чего, ополоумел? У тебя разве есть доказательства, что эти трое на белом «Мерсе» сожгли школу? Может, Лёнька видел их лица из своей беседки? Нет, не видел, и видеть не мог – уж больно далеко от его дома до школы. Тогда грош цена всем его россказням, ни один суд его и слушать не станет. Да и не захочет Лёнька полиции ничего рассказывать. И Ахсар будет держать язык за зубами, это уж точно. Он же беженец, живет в Петровском на птичьих правах – только ему и не хватало, чтобы связываться сразу и с полицией, и с судом, и с нашими бандюгами! Я бы на его месте тоже не захотел связываться. Да и ради чего?

Тёма насупился.

– Скажи уж прямо, Лис – ты просто не хочешь никому рассказывать про сокровища!

– А ты хочешь? – взъерепенился Родик. – Хочешь, да? Ну иди, трезвонь на все Петровское! Пускай кто-то другой разыщет подземные ходы, найдет клад – пожалуйста! А потом твой папа пожмет нам руки и прочувственно скажет большое спасибо от имени районного отделения МВД. Очень мне нужно его спасибо! Да если мы сами найдем клад… Я смогу запросто Федьке-Фигваму пятьдесят баксов отдать – пускай подавится, жмот. А на остальные деньги куплю себе мотоцикл. И не какой-нибудь, а самый настоящий «Харлей Дэвидсон»! Тошка, ты чего молчишь? Образумь этого олуха!

Антон шумно вздохнул.

– По-моему, Лис прав. Ну что мы в полиции будем говорить? Что старую школу сожгли? Нет нас никаких доказательств поджога, и потому никто нам не поверит. Да и почему мы должны кипеть и булькать? Разве те трое бандитов угрожают чей-то жизни? Нет. Они просто ищут сокровища, так же как и мы. Надо их опередить, вот и все дела. Для этого нужно днем и ночью, что называется, носом землю рыть, а мы что делаем? Шляемся по лесу, ловим карасиков, гоняем комаров… То же мне, кладоискатели-лежебоки! Все, хватит гулять. С завтрашнего дня возьмемся за дело.

Тёма после некоторого раздумывания кивнул.

– Ладно, согласен – будем молчать. Хотя, когда все откроется, мне от отца здорово достанется на орехи!

Лис хихикнул и выразительно покрутил пальцем у виска.

– Ну ты даешь, деревенский детектив! Кто же судит победителей? Когда мы найдем клад, наши предки не ругать, а на руках нас носить будут! Им что, деньги лишние не нужны? С их-то зарплатами? А тут мы им на стол по тыще баксов положим, а то и по две. Чем плохо, а?

Ребята заметно приободрились. Они наперегонки помчались по узкой тропинке, ведущей вверх по склону котловины через молодой сосняк. И только уже подходя к поселку ИБИПа, Антон вдруг нахмурился и тихо спросил:

– Постойте! Я никак не пойму – а зачем же те трое сожгли старую школу?

– Может, где-то в ее подвале и спрятаны сокровища? – сразу же встревожился Родик.

– Или там находится вход в подземелье? – предположил Тёма.

Не сговариваясь, ребята обошли поселок стороной и, выйдя на Колхозную улицу, побежали к центру села.

На месте пожара, гудя и грохоча гусеницами, работал бульдозер, разбивая останки сгоревших стен. Несколько рабочих сваливали в грузовик почерневшие бревна. Работы было непочатый край, и рабочие были очень этим недовольны. Один из них, увидев стоявших в сторонке ребят, раздраженно закричал:

– А вы чего глазеете, мальцы? Мотайте отсюда! Нечего здесь смотреть, не в кино пришли.

Пришлось уйти, несолоно хлебавши. Родик сгоряча тут же предложил прийти к старой школе ночью, когда рабочих на месте пожарища не будет, но Тёма резонно возразил: еще чего! В темноте можно и ноги запросто переломать. Уж лучше подождать, когда завалы из полусгоревших бревен будут окончательно расчищены.

Вернувшись в поселок, ребята разошлись по домам. Настроение у всех было изрядно испорчено. Шутка ли – у них появились конкуренты! Да еще какие – те, кто и глазом не моргнув, поджег школу! Таким только попадись в руки – небось, не поздоровится…

Следующий день не принес ребятам также ничего хорошего.

Антон часа два просидел за компьютером, но так и не разыскал в бездонной информационной кладовой Интернета ничего интересного про Петровское. У Тёмы тоже ничего не получилось с областным архивом. Прошедшей ночью в Красногорске произошло ограбление промтоварного магазина, и его отец уехал на работу аж в шесть утра, когда Тёма еще сладко спал. А хитроумный Родик забросил свой невод в деревне, но не поймал ничего интересного. Две старушки, на память которых он очень рассчитывал, болели, третья уехала в гости к родным, а еще две бабули рассказали любопытному мальчику много всякой всячины про давние времена, но увы – ничего про подземные хода. Больше того, эти две бабули утверждали, что никаких ходов и в помине не существовало, а все это были обычные деревенские сплетни, вроде рассказов про привидения и оживших мертвецов.

После обеда АРТ собрались на бывшей культплощадке и уныло посмотрели друг на друга.

– А ведь так все хорошо начиналось, – вздохнул Родик. – Ну, просто невезуха какая-то…

– Ничего страшного, – пытался подбодрить друзей Антон. – Такие дела с бухты-барахты не делаются. Кладоискателем прежде всего нужно иметь что? Терпение и еще раз терпение. Через денек-другой мы за что-нибудь да зацепимся… Или через неделю. Максимум, через месяц. Если бы клад было так легко найти, то деревенские давно бы его из-под земли достали!

Тёма хмыкнул.

– А про бандитов на белом «Мерседесе» забыл? Они-то дремать не станут. Раз они всерьез занялись поисками сокровищ, то какие-то наводки у них есть. Быть может, они даже раздобыли план подземных ходов! И пока мы топчемся на месте…

– Ну и светлая голова у тебя, Ватсон! – ехидно ухмыльнулся Родик. – Глядишь, скоро Шерлоком Холмсом станешь! Может, у тебя есть какие-то предложения?

Тёма задумался.

– Надо поискать тех троих на белом «Мерсе», проследить за ними и…

– Отлично! – захихикал Родик. – Во-он, гляди, за кустами стоит как раз белый «Мерс». И возле моего дома тоже таких парочка найдется. А если выйти на шоссе и постоять часок-другой, то можно будет и со счета сбиться. Что же, мы будем за каждым из них носиться, высунув языки?

Тёма обиженно насупился, но промолчал.

Антон решительно сдвинул брови.

– Все, хватит самодеятельности! Пойдем сейчас к ВГ. Деваться все равно некуда. Он-то знает про Петровское больше всех Родькиных бабулек вместе взятых. Нам бы хоть глазком глянуть на рукопись его книжки… А вдруг там есть что-нибудь про клад и про подземелье?

– Так он нам книжку и покажет, держи карман шире! – засомневался Тёма.

– Будь спок, это я беру на себя, – ухмыльнулся Антон. – Разве я не любимый ученик ВГ? Прикинусь овечкой, скажу, что сплю и вижу, как стать историком – вот ВГ и растает. Только уговор – про клад ни гу-гу!

Родик и Тёма неохотно кивнули. Они очень опасались, что ВГ может понять, куда дует ветер – да что уж тут поделаешь? Никаких лучших предложений у них не было.

Друзья вышли из поселка ИБИПа и, перейдя через шоссе, оказались на территории деревни. Они свернули направо и направились к улице Гоголя.

Виктор Григорьевич Садовников жил в другом конце деревни, неподалеку от берега Липки. В школе он считался чудаком, и не пользовался особой любовью ни у ребят, ни у своих коллег-учителей. Когда-то, лет тридцать назад, молодой преподаватель истории Садовников закончил с красным дипломом истфак МГУ, и приехал по распределению в Петровское, горя энтузиазмом. У него было множество грандиозных планов. Историю России Садовников считал самым главным школьным предметом, поскольку она воспитывала из ребят будущих граждан и патриотов нашей страны. Молодой учитель намеревался открыть в Петровском краеведческий музей, создать исторический кружок, вести научно-исследовательскую работу, публиковать статьи в разных научных журналах и даже написать большую книгу о Петровском и его окрестностях. Но прежде всего молодой учитель мечтал о том, чтобы заразить своей любовью к родному Подмосковью всю деревенскую детвору.

Поначалу кое-что у Садовникова ладилось. В его исторический кружок записалось почти полсотни школьников всех возрастов. Молодой учитель исходил с ребятами все окрестности Петровского, показал им многие памятники прошлого, сохранившиеся на подмосковной земле. Кружковцы совершили автобусные экскурсии в Звенигород, Коломну, Владимир, Суздаль и множество других замечательных исторических мест.

Но время шло, а все остальные планы ВГ оставались неисполненными. Областное начальство посчитало, что краеведческий музей – это слишком большая роскошь для самой обычной деревни, каких в Подмосковье сотни. Статьи об истории Петровского, которые Садовников регулярно посылал в различные научные и научно-популярные журналы, почти никогда не публиковались. Автору лишь приходили критические отзывы о его работах. Иногда в этих письмах из редакций прямо говорилось о том, что интерес Садовникова к дореволюционному прошлому выглядит весьма подозрительным. Разве в советское время в Петровском не происходило ничего интересного? Разве история колхоза «Луч» или предприятия ИБИП, созданного по прямому указанию Ленина, не достойна самого внимательного изучения?

От постоянных неудач характер Садовникова начал портиться. Да и в школе дела у него не ладились. Другие учителя с ревностью и раздражением следили за деятельностью исторического кружка. Никому не нравилось, что многие ребята стали называть историю своим любимым предметом. В районный отдел образования посыпались кляузы, в которых утверждалось, что Садовников развивает у детей нездоровый интерес к буржуазному прошлому. На педсоветах Виктора Григорьевича обвиняли в том, что он игнорирует утвержденную в министерстве программу, что слишком увлекся внешкольными занятиями. А потом по школьным коридором поползло мерзкое словечко: местничество. Мол, Садовников мало уделят внимание истории страны, и вместо этого забивает головы школьникам всякими мелкими, пропахшими нафталином пустяшными фактами из истории Петровского и его окрестностей. Разве после этого школьники могут стать настоящими патриотами?

В петровскую школу стали приезжать комиссия за комиссией. Методы преподавания Садовникова изучали словно под микроскопом. И хотя выяснилось, что об истории Петровского Виктор Григорьевич в основном рассказывает на дополнительных, факультативных уроках, а также на заседаниях кружка, молодого учителя на время отстранили от занятий. Садовников не сдался, и поехал в Москву, в Академию наук. Ему удалось заручиться поддержкой знаменитого академика Лихачева, и районный отдел народного образования вынужден был сдаться. Садовников вернулся в школу.

Но долгая и изнурительная борьба надломила учителя истории. Да и в семейной жизни у него не ладилось. Детей у Садовникова не было, а жена, уставшая от постоянного безденежья и энтузиаста-мужа, уехала из Петровского. Спустя год она подала на развод. С той поры Садовников стал еще более мрачен и угюм. Злые языки утверждали, что он запил горькую, хотя никто и никогда не слышал от него даже запаха спиртного. Так или иначе, но Садовников распустил свой кружок, и постепенно свел на нет все факультативные занятия. Уроки его стали гораздо более казенными и скучными, чем прежде. И лишь иногда он неожиданно зажигался и выдавал такие потрясающие занятия, что даже самые равнодушные ребята открывали рты от удивления. Однако, такое случалось нечасто…

АРТ сделали небольшой крюк, чтобы посмотреть, как идет расчистка пожарища. К их изумлению, от старой школы уже не осталось и следа. Более того, ее кирпичный фундамент был разбит вдребезги, словно внутри его разорвалась бомба.

Среди груд красных кирпичей виднелась чья-то согбенная спина. Услышав шаги ребят, человек выпрямился. Это был старик, одетый в старенькую спецовку. В руках он держал молоток и небольшой топор, лезвие которого было густо покрыто красной пылью.

– Здравствуйте, Василий Дмитриевич, – вежливо сказал Родик.

– Здравствуй, здравствуй, внучок – слеповато сощурившись, ответил старик. – Что, пришли на могилку поглядеть?

– Какую такую могилку? – оторопел Антон.

– Как какую? Вашей старой школы. Дома они как люди, тоже рождаются, а потом помирают. Вот и этой школе конец пришел, одни только камешки от нее остались. А ведь в ней и я, и отец мой, царство ему Небесное, учились! Теперь все, нету ее. Все в мусор пошло, и пол, и стены, и крыша. А завтра, наверное, и фундамент увезут на какую-нибудь свалку. Вот я и хочу хоть немножко кирпичей отколоть, для хозяйства пригодится. Да куда там, разве их отобьешь! Намертво вцепились друг в дружку. Понятное дело – ведь не вчера фундамент делали, а при князюшке Александре Владимировиче. На совесть делали!

– А когда же его разбили? – полюбопытствовал Тёма. – Мы же вчера здесь были, и фундамент был еще цел!

Старик усмехнулся.

– Вот и я удивляюсь… С войны не помню, чтобы так споро развалины разбирали. Не успели бревна горелые увезти, как приехала здоровая такая машина, со стрелой. А на стреле подвешена здоровенная такая железяка вроде бомбы – «баба» называется. Ею стены каменные разбивают, когда дом на снос определяют. Вот этой «бабой» фундамент и разнесли. До самой темноты работали. А потом люди какие-то приехали, начали по развалинам с фонарями бродить. Словно искали чего-то.

АРТ переглянулись.

– Дедушка, а вы не видели, эти люди на белой машине приезжали? – с тревогой спросил Родик.

– Не видел, не видел… Трое их было. Здоровенные такие бугаи! Уж таким-то старые кирпичи ни к чему. Другое, верно, они искали – уж и не знаю, нашли или нет…

– Что же? – хрипло выдавил из себя Антон. – Что они искали?

Старик пытливо посмотрел на него, а затем усмехнулся.

– Золото, ясное дело.

– Что-то? – дружно воскликнули ребята. Им показалась, что земля уходит у них из под ног.

– Золото, касатики мои. Монеты золотые. Мне отец, царство ему небесное, рассказывал: когда фундамент школы закладывали, будто бы князюшка Александр Владимирович заложил в него железную коробку с десятью золотыми рублями. Ну, как бы на удачу, чтобы школа сто лет простояла. Такой обычай был тогда. И ведь не зазря монеты были положены – простояла школа почти век! За это время в нашей деревне, считай, почти каждый третий дом сгорел. А старой школе – хоть бы хны. Стояла до последней грозы, как милая. Но все же до ста лет немного не дотянула… А эти стервецы, наверное, от какой-нибудь болтливой старухи про золото и прослышали. По нынешним временам, небось, монеты эти большие деньги стоят! Вот и нагнали технику да рабочих, чтобы побыстрее до клада добраться. Что б им провалиться, бугаям этим! Такие и могилу матери родной раскопают, если там деньги спрятаны будут. Тьфу, ну до чего пакостные люди нынче пошли! Креста на них нет. Только мамоне и служат, мошну свою набивают…

Старик в сердцах махнул рукой и, вновь согнувшись, приставил лезвие топора к обломку фундамента, начал с размаху бить молотком по обуху топора.

Ребята тихонько ушли. Отойдя метров на двадцать – так, чтобы старик не услышал, Родик зашептал со счастливой улыбкой:

– Вот здорово! Монеты золотые те трое бандюг искали, вот и все! А мы-то невесть что подумали…

– Ну, это еще не факт, – как обычно, скептически возразил Тёма. – Сомневаюсь, что бандиты стали бы сжигать школу из-за десяти монет, пусть и золотых. Да и как эти монеты найдешь, даже расколов фундамент на части? Разве что те трое точно знали, где была заложена коробочка. Но это вряд ли. Ведь почти сто лет прошло!

Родик обиделся.

– Ну вот, опять ты ворчать начинаешь, Ватсон… И что у тебя за дурацкий характер? Так и норовишь навести тень на плетень. Антошка, а ты чего молчишь?

– Просто не знаю, что сказать, – честно признался Антон. – По-моему, десять золотых монет на клад все-таки не тянут. Маловато будет. А ведь Ахсар слышал, как те трое говорили про сокровища… Кстати, ты с отцом насчет Ахсара договорился, Лис?

– Нет еще, – виновато признался Родик. – Понимаете, вчера вечером отец приехал с работы не в духе, и я решил не лезть со своими просьбами под горячую руку. Сегодня, поговорю, клянусь кладом и крестом! Предок у меня добрый, должен помочь парню. Кстати, а кто такой – мамона?

– Чего? – удивился Антон.

– Ну тот тип, о котором старик говорил, что ему нынче служат нехорошие люди. Может. Это какой-то древний бог денег? «Мани, мани…» и все такое. А?

– Уж скорее не бог, а дьявол, раз ради него и школы не жалко, – проворчал Тёма.

Антон задумался. «Но ведь я с ребятами ищу тот же клад, что и они! Тогда получается, что и мы служим этому самому Мамоне, как и те люди, что сожгли старую школу? А чем мы лучше? Надо вечером посмотреть в Интернете, что значит «мамона» и с какой кашей его едят».