Текст книги "Небесное братство"

Глава вторая

Российская Федерация

Волга – Волго-Донской канал – Азов

Судно отшвартовывается от причала завода «Красное Сормово» ровно в назначенный час. Взбеленив носовым подруливающим устройством воду, энергично отваливает от «стенки», оглашает округу протяжным гудком и с неторопливой уверенностью идет вниз по течению…

В соответствии с нормативом минимального состава экипажей самоходных судов смешанного («река – море») плавания на борту «Тристана» присутствуют ровно четырнадцать человек. Капитан и три его помощника; я в новой для себя должности старшего механика; замещающий третьего механика моторист Рябов; электромеханик; пять человек рядового состава, включая боцмана; радист и судовой повар, в просторечье именуемый коком.

Экипаж выглядит сплоченным и дружным. Еще бы! По рассказам сотрудников службы безопасности, под руководством которых нашу троицу готовили к «турне», около года назад команда в полном составе угодила в плен к сомалийским пиратам. В начале прошлого лета парням выпал тяжелый рейс на сухогрузе в южноафриканский Дурбан. Плавание проходило в штатном режиме, покуда на горизонте не появились быстроходные катера с вооруженной темнокожей братвой. Случилось это аккурат на выходе из Аденского залива – у самого острия так называемого Африканского Рога. После часовой гонки и плотного обстрела из автоматического оружия нашим морякам пришлось застопорить ход и сдаться. Ну а дальше стартовал всем известный и хорошо обкатанный сценарий: сухогруз бросает якорь в спокойной бухте; плененный экипаж остается под замком и охраной, а за освобождение выдвигается требование выплатить немалую сумму в долларах или евро. После чего следуют долгие и нервные потуги дипломатов в непростом переговорном процессе.

В конце лета стороны договорились, и судно с командой и грузом было освобождено. Казалось бы, фартовый конец остросюжетной истории налицо, за исключением одной трагичной детали: при невыясненных обстоятельствах погиб радист. Остальные моряки и их родственники счастливы, судовладелец с грузополучателем тоже не в обиде, ведь финал мог бы оказаться куда печальней.

Однако аналитикам из ФСБ кое-что в продолжительной эпопее с захватом и выкупом показалось подозрительным.

Во-первых, всего за час до нападения на сухогруз из Аравийского моря в Аденский залив проследовал караван судов под прикрытием фрегата ВМС Франции. А ровно через полтора часа после захвата в обратном направлении вышел военный корабль Королевских ВМС Дании. Как пираты умудрились вычислить выгодный момент для нападения в крохотном по морским меркам промежутке времени – загадка.

Во-вторых, сигнал о нападении пиратов был послан в эфир лишь спустя тридцать минут от начала погони. Благодаря этой задержке загорелые сомалийские разбойники успели осуществить захват и благополучно увести сухогруз из-под носа датских военных моряков. А ведь те, получив сигнал, без промедления сменили курс и устремились на помощь.

И последнее. Люди из освобожденного российского экипажа вроде бы выглядели соответствующе: уставшие, оборванные, с трясущимися руками и расшатанными нервами. Однако при этом большинство сотрудников ФСБ сходилось во мнении, что назвать их похудевшими или изможденными не поворачивается язык. В этом тоже была определенная неувязка. И действительно, с какой стати рядовые исполнители, являясь самым низшим и бедным звеном в организованной цепочке пиратского беспредела, будут щедро кормить пленников? Ради исполнения буквы Женевской конвенции? Они и не слыхивали о такой. Из боязни международного правосудия? Да плевать они на него хотели!..

Вот и появились у офицеров из «конторы» нехорошие мыслишки о причастности команды к происшествию близ берегов Сомали. Возможно, не всей команды, а нескольких ее членов, способных осуществлять связь с пиратами и управлять судном.

Не имея фактов и прямых улик, обвинять моряков в преступном сговоре с пиратами никто не собирался. Тем более что капитан Кравец слыл любимчиком портового начальства, по праву пользовался громадным авторитетом, да и просто производил впечатление приятного, образованного и обаятельного человека. И все же сотрудники службы безопасности решили проверить команду «на вшивость» – чем черт не шутит? По возвращении в Россию дали возможность подлечиться и основательно отдохнуть; вновь закрепили приказом в едином экипаже; назначили на готовящийся сойти со стапелей танкер и провели стандартную подготовку к предстоящему дальнему плаванию. Ну а для внедрения своих людей за пару дней до отхода элегантно устранили старика стармеха и двух молодых матросов. Тут же обозначили одесский шум, похожий на работу в поисках экстренной замены.

И вот мы со Стасиком и Валеркой на «Тристане». Выполняем прямые обязанности согласно штатному расписанию, а заодно ломаем голову над главной задачей: пытаемся выявить незримую связь между командой и корсарами Аденского залива.

* * *

Жизнь на танкере идет своим чередом. Машины исправно пыхтят и выдают требуемую мощность, вахты сменяются в назначенный час, «Тристан» резво рассекает форштевнем волжскую волну…

В первый же день путешествия любуемся на утопающие в зелени Чебоксары, а ночью – на залитый золотистым светом Казанский кремль. Повторяя изгибы русла, подворачиваем на юг, подходим к Ульяновску. Следующей ночью кружим по Самарской излучине, а к полудню оставляем справа по борту многоярусную набережную Саратова. И ровно через двадцать часов подходим к растянувшемуся на полсотни километров вдоль правого берега Волгограду. В южной оконечности города-героя аккуратно вписываемся в Волго-Донской канал – непривычно узкий после необъятных волжских просторов. Я торчу на палубе – фиксирую в памяти знаменательный момент. Вдруг моя мечта устроиться на круизный лайнер никогда не воплотится в жизнь?..

Все эти дни мы с Торбиным и Величко втихаря присматриваемся к морякам, а те, в свою очередь, осторожно наблюдают за нами. Стараемся не допускать ошибок, не выделяться из общей массы и избегаем открытого общения друг с другом, свято следуя легенде и заученным инструкциям. Вызывать подозрения у кого-либо из команды мы не должны, ибо у капитана имеется право «в случае необходимости отстранять от исполнения служебных обязанностей любого члена экипажа, списывать его с судна и отправлять в порт приписки при первой возможности». Без меня ему не обойтись: плавать без стармеха на борту запрещено, искать же замену – канительно и долго. А с матросами разговор короткий. Вот и приходится уподобляться шпионам: встречаться в «курилке» (на юте) или в лабиринтах надстройки и быстрым шепотом обмениваться добытой информацией.

Информации катастрофически мало. Можно сказать, ее нет совсем.

Велик занят под заглушку: драит палубу, чистит шпигаты, ремонтирует штормовые портики, занимается покраской и прочей «интеллектуальной» деятельностью. Общается в основном с рядовым составом, в лучшем случае – со старшим помощником капитана, контролирующим качество приборки. Иногда он слышит от матросни обрывки рассказов о прошлогоднем приключении, но все разговоры из этой серии сводятся к воспоминаниям остреньких моментов вроде попытки танкера уйти от пиратской погони или словесной перепалки с каким-нибудь чернокожим флибустьером из-за кружки пресной воды.

Должность Торбина на полплинтуса выше – он матрос первого класса и тоже загружен по обе ноздри. Обязанности имеет схожие с Стасом, за исключением одной приятной мелочи: вместо грязных танцев со шваброй ему вменяется нести вахту на руле. Подобная привилегия дозволяет периодически подниматься в ходовую рубку и любоваться VIP-персонами «Тристана»: капитаном или его помощниками. Однако и это пользы не приносит – начальство о сомалийской эпопее не произносит ни звука, словно дало зарок или подписку о неразглашении.

«Ничего, – подбадривает меня внутренний голос, – просто в узкости фарватера и в речной тесноте отвлекаться на посторонние разговоры им некогда. В море трассы пошире, вахты поспокойнее – может, там и прорвет…»

И мы терпеливо ждем случая, ибо ничего другого не остается.

* * *

При подходе к порту Азова, где «Тристан» должен сделать остановку для приема топлива и пресной воды перед выходом в открытое море, мы уже частично освоились и в состоянии дать общие характеристики всем членам экипажа. Благо, их не так много.

В принципе заочно и по бумажным анкетам мы знакомы со всеми. Но, как говорится, буквы – одно, а общение с живым образом – совсем другое.

Итак, начнем с одной из самых уважаемых на флоте персон – с кока. Нашего повара величают Марк Наумович Литвак. Воистину нет такого предмета, который не стал бы для еврея фамилией, а для китайца едой. Тучный, проворный мужичок сорока пяти лет с гладкой наружностью, виноватым взглядом и отличными способностями разнообразно и вкусно готовить из стандартного запаса продуктов. Элементарно организует мелкую кражу тушенки или недовес свежих фруктов, но на такие подвиги, как «участие в вооруженном захвате судна», не способен.

Кандидатуры двух матросов нами сразу отбрасываются: ленивы, соображают через раз и отчаянно любят посидеть в обнимку с зеленым змием под слащавое безголосье «Блестящих». Либо не при делах, либо состояли в доле, но использовались на подхвате.

Радист Анатолий Антипов. Об этом человеке известно немного, ибо он замкнут, неразговорчив, нелюдим. Впрочем, эти качества скорее связаны с хобби – в радиорубке замечены два работающих ноутбука. Антипову около тридцати лет; высок, слегка худощав. Влился в экипаж около двух месяцев назад. До «Тристана» успел поработать на судах, приписанных к портам Самары и Астрахани. К происшествию годичной давности он точно не причастен, ибо в тот момент находился под Ярославлем.

Электромеханик Сергей Сульдин вызывает определенный интерес. Хороший специалист, не пьет, неплохо развит физически, с начальством накоротке. Сразу видно, что хитер и непрост, в разговорах с нами всегда предельно осторожен. За этим типом стоит понаблюдать.

Впрочем, как и за товарищем боцманом. Анатолий Шмаль перемещается по судну сообразно призраку и вырастает из-под земли в самых неожиданных местах. Пару раз я сталкивался с ним в машинном отделении, где он якобы проверял вахтенного матроса, хотя в его обязанностях проверки не значатся. Анатолий Васильевич крайне подозрителен, а с низшими чинами команды груб до безобразия. Поговаривают, будто иногда он пускает в ход свои здоровенные кулаки. Никогда не улыбается и не смеется.

– Уж кто-кто, а Шмаль, определенно, должен быть в курсе всего происходящего на судне, – единогласно постановляем мы.

Моторист Юрий Рябов постоянно у меня на виду, и за те пятеро суток, что мы колупались от Нижнего до Азова, я изучил его достаточно для исключения из списка подозреваемых. Что делать – война и долгие годы в армии научили меня живо разбираться в людях. Однако с выводами я не тороплюсь – решаю испытать подчиненного в экстремальных условиях, когда из человеческого нутра норовит вылезти все: и глянец, и дерьмо.

Третий помощник капитана Владимир Липинский работает на судах третий год. Штурман. Белая кость. Тихий и незаметный интеллигент. Кроме ходовой рубки и кают-компании, мы его нигде и никогда не встречаем.

– Вряд ли. Молод, дисциплинирован. И слишком избалован, – усомнился я, переговаривая с Торбиным в тихом коридорном закутке.

– Знаешь, сколько таких послушных и молодых сейчас «отдыхает» по тюрьмам? – не соглашается он. – Лучше присмотреть…

Второй помощник капитана Равиль Ишкильдин – мой ровесник. Низкорослый, смуглый брюнет, любящий пошутить или отпустить остроту. Большая часть его обязанностей касается груза, коего в трюмах и танках «Тристана» нет. Поэтому Ишкильдин частенько торчит на вахтах в ходовой рубке или подменяет старшего помощника в руководстве палубной командой. Вряд ли кто-то сумеет организовать в небольшом коллективе преступный заговор, способный остаться вне поля зрения второго помощника. Да и сам он вполне способен стать организатором сдачи судна пиратам. Сохраняем эту темную личность в списках неблагонадежных.

Старший помощник капитана Борис Скобцев – справно исполняющий свои обязанности простоватый дядька пятидесяти лет. Когда-то он был грамотным, энергичным специалистом, что позволило быстро дорасти до старшего помощника. Однако вместо капитанских нашивок Скобцев выбрал пьянство с почти запойным образом жизни, в результате чего лишился семьи и едва удержался в плавсоставе. Но опомнился. Переболел. Остепенился. Да вот беда – природу не обманешь: алкоголь быстренько превратил симпатичного и удачливого моряка в вялого, медленно соображающего, уставшего от жизни субъекта.

Единогласно постановляем:

– Этот ведущим звеном в сговоре с пиратами быть не может. Максимум – исполнитель второстепенных ролей.

И наконец, капитан «Тристана» – Александр Александрович Кравец. Вежливый, интеллигентный, ладно скроенный мужчина сорока восьми лет. Одевается опрятно и даже с некоторыми элементами морского шика, предпочитая в форме исключительно белые цвета. Прошел все ступени командного состава, начиная от третьего помощника капитана; окончил Волжскую академию водного транспорта. Знаний и опыта хоть отбавляй. В общении с экипажем даст фору любому дипломату: умеет вовремя пошутить или настроить на авральную работу, а при необходимости легко добавит в голос железных ноток. Авторитетен и пользуется в экипаже огромной популярностью. Если бы не уверенность сотрудников ФСБ в невозможности утаить заговор в команде от профессионала такого высочайшего класса, как Кравец, то мы ни секунды не сомневались бы в его честности.

В Азове ходовая вахта снова сменяется на стояночную, и команда получает короткую передышку. Улучив удобный момент, мы встречаемся на юте – покурить, а заодно посовещаться.

Обменявшись мнениями, молчим, осознавая, сколь неглубоки на самом деле наши наблюдения, а выводы – скороспелы и поверхностны. За пять дней и одного-то человека толком не распознать. А тут целый десяток! Попробуй-ка разберись, загляни в душу каждому.

Спорить и препираться не стали – решили проголосовать. Каждый должен назвать трех членов экипажа, наиболее, по его мнению, подходящих под определение «соучастник вооруженного захвата судна».

– Боцман, второй помощник, электромеханик, – озвучивает кандидатов Величко.

– Боцман, второй и старший помощники, – выдает свой вариант Торбин.

Я кидаю в воду окурок:

– Третьего в компанию пока не определил, но двоих назову со стопроцентной гарантией: боцман и электромеханик.

Глава третья

Российская Федерация

Азовское море – Керченский пролив – Черное море – Новороссийская бухта

Последний речной порт позади.

«Тристан» плавно подворачивает на юг и выходит из Таганрогского залива в Азовское море. До Керченского пролива остается меньше десяти часов – за это время мне необходимо управиться с одним деликатным дельцем в машинном отделении. Деликатным считаю его потому, что достаточно простую суть непросто исполнить под надзором околачивающегося рядом вахтенного моториста.

Ладно, это детали, и я постараюсь их обойти. Спускаюсь по трапу…

Белобрысый матрос сидит в закутке у стола. На ушах заглушки, хорошо, хоть глаза открыты – при моем появлении лениво отрывает зад от табурета и идет к пульту снимать показания приборов контроля работающей машины. Жаль. Лучше бы он остался сидеть.

– Эй! – машу ему через пять минут. – Подгребай сюда.

На столе – початая бутылка водки и один стопарь; из закуски – промасленная ветошь.

Вахтенный удивленно смотрит на спиртное, руки машинально стягивают с головы заглушки.

Усмехнувшись, преподношу заготовленную отмазку:

– День рождения сегодня у сына. По маленькой пропустим?

– Святое дело, – с готовностью соглашается матрос.

– Ты только никому об этом, а то еще попадет от капитана. Договорились?

– Смеетесь, что ли? Мне ж в первую очередь и влетит. Я ж на вахте!

– Ну и славно, – подхватываю бутылку и тут «вспоминаю»: – Да, слушай, с закуской проблема. У тебя ничего не найдется?

– Щас организуем! – заговорщицки подмигивает он и вразвалочку чешет к выходу из машинного отделения.

Схватив отвертку с плоскогубцами, бегу в противоположную сторону – к дизель-генератору. Минут пять у меня в запасе имеется…

Снял нужную крышку и судорожно копаюсь в пучках проводов, периодически поглядывая на лесенку и дверь. Мне необходимо еще две минуты…

Готово!

Теперь не оставить следов – сделать все как было. Успею?..

Дверка распахивается, вниз по лесенке спускается довольный моторист. Встречаю его у столика – словно никуда и не отходил.

– Принес?

– А как же! – тащит он из-за пазухи сверток.

Дежурный набор алкоголика: головка чеснока, кусок сала, хлеб.

– Держи, – подаю наполненный до краев стопарь.

– Ну, за вашего сынка. Дай бог ему здоровья и прочих успехов в учебе! – торжественно произносит белобрысый матрос пришедшую на ум ахинею и трясущейся ладонью вливает в себя водку.

Молодец!

Благодарно кивнув, кромсаю сало на тонкие пласты. Эх, как говорится, береги печень смолоду, а почки выдержат – их две…

* * *

Во время утренней вахты, совпавшей по времени с проходом Керченского пролива, Рябов звонит мне в каюту:

– Глеб Аркадьевич! У нас неприятности.

– Что случилось?

– Принял вахту, делал обход и пробные запуски механизмов. Дошло дело до дизель-генератора, а он помер, зараза.

Что ж, Юрий Афанасьевич, ваше отношение к обязанностям мне нравится все больше и больше. Ты просто кладезь для епархии старшего механика!..

Однако надобно до конца исполнить роль.

Искренне удивляюсь:

– Как помер? Его же вчера при мне гоняли!

– Так я ж вчера и гонял! А сегодня вот такое дело… Никак не желает запускаться, падла!

Чертыхаюсь в трубку и обещаю подойти.

Напялив старенькую одежку, топаю в машинное отделение, где долго и с умным видом осматриваю отказавший движок. Рябов рядом скребет пятерней затылок.

– Я уже час с ним мудохаюсь. Дохлый номер – ничего не помогает.

Проявляем настойчивость – ковыряемся вместе и пробуем оживить «неисправный» дизель. Разумеется, все попытки тщетны.

– Придется докладывать капитану, – распрямляю затекшую поясницу. – Не выходить же в Черное море без аварийной электростанции…

Судовая электросеть питается от генераторов двух основных дизелей, а в случае отказа силовой установки автоматика запускает небольшой дизель-генератор, способный полностью обеспечить энергией все жизненно важные системы танкера. Без исправного аварийного источника электроэнергии выход в открытое море запрещен.

Покумекав, Рябов соглашается:

– Правильно, лучше не искать на свою голову приключений. Доложим, а начальство пусть думает. А то, глядишь, и судовладелец в порту назначения докопается. Что тогда?..

Поднимаюсь в ходовую рубку, проговаривая про себя доклад о неприятном событии. В рубке находятся вахтенный помощник, рулевой и сам капитан в новеньких, еще не разношенных ботиночках красно-коричневого цвета. Ну и слава богу, чем быстрее он узнает о неприятностях, тем лучше.

Завидев меня, капитан приветливо кивает и откладывает в сторону бинокль.

– Заходите, Глеб Аркадьевич. Рад вас видеть. Вы по делу или полюбоваться красотами пролива?

Без обиняков докладываю о ЧП.

Выслушав меня, он с минуту задумчиво смотрит вдаль, затем звонит в радиорубку и выясняет какие-то малопонятные мне подробности, касающиеся связи с портом Новороссийска…

Равнодушно осматриваю рубку, приближаюсь к длинному рядочку больших прямоугольных окон – вид с верхотуры кормовой надстройки открывается обалденный. «Тристан» аккуратно проходит узкость пролива: справа – восточная оконечность Крыма с крохотной Керчью; слева – два российских мыса, за одним из которых раскинулась Анапа. Да-да, та самая Анапа, где могли бы загорать на пляже и тянуть холодное пивко, позабыв обо всех мировых проблемах.

Закончив телефонные переговоры, Кравец с минуту размышляет, барабаня длинными пальцами по плексигласу штурманского планшета.

– Что будем делать, Сан Саныч? – нарушает безмолвие второй помощник Ишкильдин.

– Вызови Липинского.

Третий помощник не заставляет ждать. Лицо помято и заспанно – он недавно сменился с вахты.

– У нас неприятности – отказ вспомогательной энергетической установки, – информирует Кравец. – Согласно тридцатой статье Устава я обязан прервать рейс. Посему после Керченского пролива мы поворачиваем к Новороссийску. Судовладельца о внеплановой остановке я извещу, – в голосе чувствуется сила, уверенность. Оглядев молодого штурмана, повторяет: – Судовладельца о внеплановой остановке я извещу. А вы, Владимир, рассчитайте новый курс.

Липинский тотчас отправляется исполнять приказание. И я намереваюсь покинуть рубку.

– Не огорчайтесь, – летит мне вслед. – На то они и железки, Глеб Аркадьевич, чтоб ломаться и вносить в нашу жизнь разнообразие…

«Тристан» величественно входит в просторную бухту Новороссийска, гремит массивная якорная цепь, а по судовой трансляции разносится долгожданная команда сменить ходовую вахту на стояночную.

Приехали.

В настроении команды ощущается легкое разочарование: настраивались на долгий путь по нейтральным водам и бескрайним морям, а в итоге – здравствуйте, родные скалистые берега!

Капитан связывается по радио с береговыми службами, и вскоре к борту подходит катер, на котором меня отправляют в порт. В порту предстоит договариваться о вызове представителей завода-изготовителя или о гарантийной замене неисправного дизеля. Я смиренно подчиняюсь, а вот руководство изрядно сомневается в скором решении вопроса и организует на судне большую приборку.

Напрасно оно сомневается…

* * *

Стас нехотя драит палубу, бормочет что-то матерное и строит страшные рожи. Это он может. Неподалеку в режиме non-stop пашут Торбин и еще один матрос; придирчивый боцман обходит владения, зорко наблюдая за подчиненными. К авральным работам на судне привлечены все, кроме электромеханика Сульдина. Он вместе со старпомом зачем-то отправился на нижние палубы…

Солнце забирается все выше, и от приятной утренней свежести остаются одни воспоминания. Раскаленный металл палубы пышет жаром, матросы изнывают от пекла и все чаще устраивают в тени надстройки перекуры.

– Хватит прохлаждаться! – шипит из-под усов боцман Шмаль. Приметив курящего в одиночестве Величко, грозно вопрошает: – А ты чего подпираешь леера?

Тот бубнит:

– Матрос стоит – зарплата идет.

– Деньги зарабатывают не перекурами, а кровью и по́том!

– Ага. Кровью врагов и по́том рабов.

Шмаль не терпит пререканий. Несколько торопливых шагов, взмах тяжелого кулака – и зарвавшийся матрос отлетает в сторону, едва не тюкнувшись затылком о трубу водяной палубной магистрали.

– Ах ты сука, – цедит сквозь зубы Стасик.

Потирая ушибленную скулу, поднимается на ноги и медленно идет на боцмана с твердым намерением исправить тому неправильный прикус…

Матросы застыли, предвкушая захватывающие разборки. Торбин делает шаг наперерез, пытаясь привлечь внимание друга.

Бесполезно.

Тогда он негромко зовет:

– Велик, Велик!..

Глаза Величко наполнены яростью, мышцы напряжены; он готов к схватке и ни черта не слышит.

Шмаль тоже не желает показать слабину: развернулся лицом к противнику, сжимает кулаки. Ждет…

И вдруг голос вахтенного в динамиках трансляции:

– Внимание, буксир к правому борту. Палубной команде приготовиться к приему буксира!

Очень своевременно! Обстановка враз остывает, люди вертят головами и спрашивают друг друга:

– Буксир?!

– Какого черта?

– Куда это нас намереваются тащить?..

Народ дружно подходит к леерам, и замешательство быстро сменяется возгласами:

– Глядите, наш новый стармех!

– И ящик. Ящик на баке!..

Катер уже близко, и все отлично видят старшего механика, беспечно пускающего по ветру табачный дымок. А на буксирном баке и впрямь темнеет заветный ящик. Настроение разом устремляется вверх. Раз Говорков решил проблему с дизелем – стало быть, конец проклятому авралу.

Скоро катер намертво пришвартован к борту. Стармех поднимается по трапу, а вахтенный опять надрывается в микрофон:

– Палубной команде приготовить к работе бортовой кран!

Ящик осторожно взмывает над приземистым буксиром и, проплыв над бортом танкера, исчезает в темноте приемного трюмного люка. Готово – новый дизель на «Тристане»! Сейчас мотористы дружно демонтируют неисправный, перекинут его на буксир, и… прощай, любимый берег!

Под вечер я докладываю в ходовую рубку об успешном испытательном пуске только что установленного дизель-генератора.

Порядок! Жизнь танкера вновь течет по строгому походному графику: мы покидаем гостеприимную бухту Новороссийска и берем курс на Босфор.

После ужина нагоняю в коридоре Стаса. Он зол и неразговорчив, на скуле отчетливо виден след боцманского кулака.

Подбадриваю товарища как могу:

– Знаешь, мне иногда тоже хочется добра и справедливости. Особенно когда понимаю, что патронов на всех не хватит.

– Убью эту суку, – цедит он в ответ. – При первой же возможности убью…