Текст книги "Экстрасенс из спецназа (сборник)"

День первый

«Ми-8» летел над морем на восток. Боевая машина шла так низко, что воздушный поток от винтов поднимал водяную пыль, которая тянулась за «вертушкой» несколько десятков метров, пока сильный ветер не сносил ее в сторону. Сергей, обернувшись к иллюминатору, задумчиво смотрел вниз. Вода была настолько прозрачна, что он даже разглядел в глубине стремительные темные тела огромных рыб, которые мелькнули внизу, пересекая наискосок курс вертолета.

Он сразу же вспомнил озеро, расположенное недалеко от базы. Там он тоже видел большую рыбу.

Его группа обучалась подводному плаванию с аквалангом. Шесть окрашенных в оранжевый цвет баллонов вместе с масками, ластами и ножами лежали на песке у самой воды. Дядька в застиранной добела тельняшке, на первом же занятии получивший от курсантов прозвище Боцман, неторопливо напомнил занимающейся группе правила безопасности поведения под водой и уселся на борт вытащенной на берег лодки.

– Акваланги осмотрите сами. Если возникнут какие-то мелкие неисправности, устранить самостоятельно.

Он посмотрел на часы и вытащил короткую обгрызенную трубку. Сергей шагнул к аквалангу, но тут же обернулся. Из-за обступивших озеро деревьев вышел куратор группы. Он был одет в старый брезентовый плащ, резиновые сапоги и держал в руке чехол для удочек.

Виталий Федорович приложил указательный палец к губам. Сергей пожал плечами, отвернулся и занялся аквалангом. Понаблюдав за ребятами несколько минут, Виталий Федорович бесшумно приблизился.

– Как дела, Десантура? Не получается? – нагнувшись к самому уху сидевшего на песке курсанта, спросил Виталий Федорович.

Десантура вздрогнул и вполголоса чертыхнулся.

– Воздух плохо подается. Боцман краник закрутил. Специально, наверное.

Он раздраженно дернул вентиль, посмотрел на указатель подачи воздуха, кивнул и поднялся на ноги.

– Вот теперь вроде порядок.

Боцман ухмыльнулся.

Куратор строго оглядел курсантов.

– Почему вы не почувствовали мое приближение?

– Заняты были, – пробормотал Десантура.

– Плохо, – Виталий Федорович покачал головой. – Плохо. За исключением Кубинца. Ладно, об этом потом поговорим. Так вот, ребята, – Виталий Федорович качнул зажатым в руке чехлом, – я решил совместить приятное с полезным. Рыбку половить и заодно на вас посмотреть. Задача будет следующая. Мы с Михалычем отплывем на лодке подальше, а вы должны нас найти. Поиск лодки осуществлять только под водой. Минимальная глубина погружения – пять-шесть метров. Те, кто найдет лодку, могут в ней загорать и отдыхать. Те, кто не найдет, всплывают, когда закончится воздух. Потом находите лодку визуально, снимаете акваланг, отдаете его Михалычу и затем плывете к берегу, укладываясь в норматив. Воздуха вам хватит минут на сорок-пятьдесят. Ну, это вы и сами знаете. Начало занятий на открытой воде – вон с того мыска, – он махнул рукой. – Хватит вам в заливчике грязь со дна поднимать… что еще? А, да. Даем две попытки, – усмехнулся Виталий Федорович. – Хоть накупаетесь сегодня.

Курсанты переглянулись, и затем все как по команде посмотрели на озеро. Это был громадный водоем, раскинувшийся между отлогими лесистыми берегами. Водная гладь блестела на солнце. Несильный ветерок, дувший на песчаный берег, был пропитан влагой. Он трепал волосы курсантов и гнал мелкие волны, которые звонко и часто шлепались о борт вытащенной на берег лодки. Два узких, изогнутых мыса, усеянные камнями и мелкой галькой, образовывали почти что идеальный круг залива. За заливом волны были уже крупнее и выше. Противоположный берег тонкой темной линией отчетливо виднелся на горизонте.

– Михалыч, – наконец нарушил молчание Десантура. – А ведь мы там еще не погружались.

– Я знаю. – Боцман вытащил из кармана пачку с табаком. – Все в жизни когда-то бывает в первый раз.

– Да это понятно! – с досадой сказал парень. – Я, это… хотел узнать…

– Спрашивай, спрашивай, – кивнул Виталий Федорович, – не стесняйся.

Десантура оглянулся на курсантов и затем спросил:

– Михалыч, а что тут местные говорят о большой рыбе? Сом тут плавает, что ли?

– Нет, это не сом, – не удивился Боцман. Он тоже посмотрел на озеро. – У него плавник на спине, как у касатки. Я не знаю, кто это. Или что.

– Ага, – пробормотал Десантура – касатка, значит…

– Да не дрейфь ты, парень! Это во-первых. А во-вторых, если бы повнимательнее слушал всякие рыбацкие байки… кто тебе о рыбе рассказал? Петрович со склада? А, ну тот может… так вот, если бы ты анализировал полученную информацию, как тебя и учат, ты бы уяснил себе одну вещь, – Михалыч принялся набивать трубку, – эта животина на людей никогда не нападала. Только сети рвала и рыбу пойманную забирала. Болтали, правда, что она как-то одного рыбака из озера вытащила. Это лет сто назад было. А может, и больше. С тех пор люди ее не видели. Мой дед никогда ее не видел. Отец тоже. И я. Сдохла давно твоя касатка, Десантура.

Парень, напряженно слушавший Боцмана, заметно расслабился и повеселел.

– Да я и не боюсь, Михалыч. Только воду не люблю. Там же не видно ничего. То ли дело когда с парашютом прыгаешь. Все вокруг как на ладони!

– И еще, чтобы уже наверняка тебя успокоить. Было такое поверье в наших местах. Тот, кто увидит «водяного»… ну, так это животное называли… тому будет удача на воде сопутствовать. И это чистая правда. Вот мне дед рассказывал… хотя, – здесь Боцман спохватился, посмотрел на Виталия Федоровича, крякнул и сердито приказал: – А ну, хватит болтать! Давайте делом заниматься!

…Сергей погрузился в воду и, еле шевеля ластами, стал медленно удаляться от берега. Он знал, что если не совершать энергичных движений, то запаса воздуха в баллоне может хватить и на час. Вода в озере была достаточно прозрачной, и он видел, как дно, заросшее водорослями, медленно уходит под ним в сине-зеленую глубину. Сергей посмотрел на глубиномер, вытянул вперед руки, наклонил голову, шевельнул ластами и погрузился еще глубже. У него заложило уши. Он привычно глотнул и поежился. Стало холоднее. Вода значительно потемнела. Ему захотелось подняться наверх, буквально на пару метров – там будет теплее и светлее, но Сергей удержался. Кто его знает, этого Михалыча… может, и вправду узнает о нарушении условий задания.

Он приказал себе отвлечься от некомфортной температуры и привычно прислушался к себе. Что ему скажет собственная интуиция? Куда плыть? Куда поворачивать? На что рассчитывает Виталий Федорович? Как курсанты будут ориентироваться? Ведь под водой нет указательных знаков. Только зеленоватая темень за стеклом маски и оглушающая тишина, которая прерывается звуками собственного дыхания.

Если здраво рассуждать, то Михалыч должен увести лодку от берега на максимально дальнее расстояние, то есть на то расстояние, которое можно проплыть под водой за пятьдесят минут. Логично? Логично. Только в какую сторону плыть? Прямо, скорей всего, решил Сергей. Прямо от берега. Но в лодке Виталий Федорович. А это значит, что о логике можно забыть. Что тогда делать? Сергей не знал. Он поразмыслил и решил особо не заморачиваться. Видимо, сегодня действительно придется вдоволь накупаться. Он решил, что, когда закончится воздух, он поднимется на поверхность и там уже сориентируется. Его подберет лодка, там он отдохнет и затем отправится вплавь до пристани.

Внезапно Сергей ощутил, что попал в подводное течение. Он почувствовал слабое давление потока воды, уносящего его от берега. Ну что ж, еще лучше. Не надо прикладывать усилий для движения. Его вынесет далеко в озеро, и Виталий Федорович поймет, что он все-таки не зря старался и искал лодку. Сергей успокоился. Что будет, то будет. Все равно лодку не найдешь.

Его медленно нес поток, и он только изредка посматривал на глубиномер, удерживая с помощью ласт заданную глубину.

Вдруг до него донесся стук. Очень слабый и очень далекий. Сергей не столько услышал его, сколько ощутил всей кожей. Звуковые колебания от этого стука, которые ритмично раздавались в воде, не совпадали с его ударами сердца, и только поэтому он и обратил на них внимание. Он закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь определить правильное направление. Вроде надо взять левее. Да, левее. Градусов на тридцать. Вот теперь он слышит звук более отчетливо. Такое ощущение, что несильно бьют палкой по палке. Два удара, пауза, потом снова два удара. Вот он, ориентир. В этом Сергей не сомневался.

Неожиданно он почувствовал, что рядом с ним в воде есть кто-то еще. Какое-то живое существо. Сергей открыл глаза и завертел головой. К его удивлению, вода очистилась, стала гораздо прозрачнее и значительно холоднее. Под собой, метрах в десяти, он увидел большую темную тушу неизвестного ему животного, медленно поднимавшегося из темно-синей глубины. Странно, но он не испугался. «Вот и «водяной», – спокойно подумал Сергей. – Будем надеяться, что Боцман не соврал. Надо бы уступить ему дорогу, а то еще столкнемся. Вряд ли животина этому обрадуется. Да и я тоже». Он рванулся в сторону, сильно загребая руками и активно работая ластами. Уши сдавило. Сергей посмотрел на глубиномер. Стрелка показывала двенадцать метров. «Это не похоже на родник, – пока еще без паники принялся быстро прикидывать он, – хотя вода стала холоднее и чище. Но почему-то вместо того, чтобы подниматься наверх, поток уходит вниз. И тащит меня с собой. Скорость течения невелика. Если я рвану, как на стометровке, то вполне преодолею течение. Водоворота здесь нет, а воздуха вполне хватит. Ну все, определились… так, а где «водяной»?

Он опомнился и оглянулся. «Водяной» уже описывал круг вокруг него. Гигантская туша рыбы без малейших усилий скользила в воде, еле шевеля горизонтально вытянутым хвостом. На ее спине возвышался покрытый ракушками плавник. Длинные белые усы волочились вдоль туловища. Глаз на огромной тупой морде внимательно посмотрел на Сергея и равнодушно закрылся. Сергей почувствовал, как колотится сердце. Он еле сдержал желание рвануться наверх, понимая, что от этого монстра не убежишь. Он судорожно развернулся, чтобы не терять из виду «водяного», и схватился за нож, закрепленный на поясе. «Водяной» на несколько секунд пропал из виду и затем снова оказался перед Сергеем. Рыба одним незаметным движением поднырнула под него, и Сергей увидел двигавшийся прямо на него спинной плавник. «Метра два в высоту, не меньше, – отстраненно подумал замерший в воде Сергей. – Кожа старая, вся в язвах и трещинах». Рыба медленно проходила под ним. Внезапно, не отдавая себе отчета, Сергей вдруг схватился за твердый, покрытый слизью и ракушками отросток на спине «водяного». Животное тут же увеличило скорость, двигая хвостом и изгибаясь всем телом (Сергея чуть не сорвал поток воды), и быстро поплыло. Сергей, преодолевая упругое сопротивление воды, с трудом взялся за плавник второй рукой. Он поразился силе и мощи неизвестной ему рыбы. Поднявшись в верхние слои озера, перед самой поверхностью, «водяной» внезапно нырнул. Сергей едва успел разжать руки. Мощным толчком воды, поднятым хвостом «водяного», его выбросило на поверхность. В глаза ему ударило солнце. Сергей завертел головой во все стороны. Недалеко от него отчетливым черным пятном на светлом фоне неба виднелась большая лодка. Тут уже Сергей дал волю охватившим его чувствам. Не снимая маски и загубника, он рванулся к лодке, поднимая фонтан брызг.

– Эй, эй! – крикнул Боцман, вскакивая и с трудом удерживая равновесие в резко покачнувшемся суденышке. – Ты куда? Ты так нас перевернешь! С кормы заходи! Там на транце трап в воде! Не увидел, что ли?

Сергей опомнился, зажмурился и перевел дыхание. Оказывается, он вцепился в борт, повиснув на нем всем телом, и лодка опасно наклонилась. Он ослабил хватку, разжал руки, опустился в воду и медленно поплыл к корме.

– Молодец, – кивнул ему Виталий Федорович, когда он, сидя на деревянной лавочке, трясущимися руками снимал с себя маску и баллоны. – Услышал сигнал? Значит, ты шел на заданной глубине. Под нами холодное течение, а в холодной воде звук распространяется значительно дольше. Те, кто поднялся в более теплые слои, сориентируются не сразу.

Сергей кивнул. Проклятая пряжка на ремне никак не хотела расстегиваться.

– Ты что так трясешься? – внимательно присмотрелся к нему Виталий Федорович. – Что-то случилось? Бледный ты какой-то…

– За… замерз я, – выговорил Сергей. Он наконец-то расстегнул пряжку крепления баллонов и стащил их с себя. Затем с наслаждением глубоко вдохнул необычайно вкусный озерный воздух и, прищурившись, посмотрел на Боцмана.

– Так что ты там рассказывал про «водяного», Михалыч? Говоришь, помер он давно?

Боцман, сидя на лавочке, распутывал леску на удочке. Прежде чем ответить, он так же внимательно, как и куратор, посмотрел на Сергея.

– Ну да, – неспешно проговорил он. – А к чему ты спрашиваешь?

– Живой твой «водяной», – негромко произнес Сергей. – Только сейчас меня на поверхность доставил. Течение начало вниз уходить, ну, и меня с собой потянуло. Несильно, я бы все равно выплыл. А тут смотрю, из глубины «водяной» поднимается. Плавник мне подставил и на поверхность рванул. Напугал, правда, зараза…

Сергей поднял руки и растопырил пальцы. Секунду посмотрел на них, потряс и несколько раз ладонями похлопал по коленям.

– Не пойму, то ли замерз, то ли испугался. Руки дрожат. Что ты так на меня смотришь, Михалыч?

Михалыч смигнул, крякнул и сипло сказал:

– Виталик, достань-ка фляжку. В брезентовом чехле. С термосом не перепутай. Она в ящике на носу лежит.

– Я водку не хочу, – мотнул головой Сергей. – Уже согреваться начал.

– Я не тебе, я себе.

– Это озеро над каким-то геологическим разломом находится, – задумчиво сказал неудивившийся Виталий Федорович. Он приподнял крышку ящика, покопался в нем и передал Боцману фляжку вместе с промасленным бумажным свертком. – Там бутерброды, закуси… так вот, не исключено, что на дне имеется туннель, ведущий в соседнее озеро или реку. Кто знает, может, эта рыба иногда заплывает сюда.

– Живой, значит, – пробормотал Михалыч, откручивая пробку. – Ну и ну… а ведь это он моего прадеда из воды вытащил. Я до сих пор не верил.

Он несколько раз хорошо приложился к фляжке и потом сосредоточенно принялся жевать бутерброд. Виталий Федорович нагнулся к борту и принялся постукивать по опущенному в воду шесту короткой палочкой. Сергей зажмурился и подставил лицо солнцу.

– Теперь с тобой в воде ничего не случится, – вдруг забормотал Боцман. – Он будет тебя оберегать. Как и моего предка. После того случая лодка прадеда ни разу не переворачивалась. Ни разу. В любой ветер, в любую волну. Рядом люди тонули, опытные рыбаки, а с ним ничего… заговоренным в поселке считали. И ты теперь тоже…

– Михалыч, хватит, а? – попросил Сергей. – Заговоры всякие, таинственные «водяные»… ну, осталась какая-то рыба… плавает себе, никого не трогает. Каким-то образом еще не попала на глаза ученым… вот и все… никакой мистики!

Он вопросительно посмотрел на Виталия Федоровича. Тот пожал плечами.

– Дурак, – вздохнул Боцман и снова взялся за фляжку.

…Сергей усмехнулся, глядя вниз на прозрачное море. Да, странная была учеба. Необычная.

База ГРУ располагалась в густых непроходимых лесах где-то в Нижегородской области, и Вожатый старательно следил за тем, чтобы курсанты проводили как можно больше времени на свежем воздухе, отчего и заработал себе такое прозвище.

Преподаватели, которые вели у них занятия, в основном были пенсионного возраста и приходили на службу в штатских костюмах.

Какой-то странноватый мужик с длинными седыми волосами, собранными на затылке в пучок, обучал курсантов медитации. Обмануть его было невозможно. Непостижимым образом «Кастанеда» угадывал, действительно ли человек медитирует или просто притворяется, сидя с закрытыми глазами.

За успехи в медитации ставили оценки, и командир отделения вполне мог наказать за неуспеваемость по этому предмету.

Сергей познакомился с сидевшим с ним за одной партой парнем, хотя тесно не сблизился. Парня звали просто и незатейливо – Санек. Конечно же, это была кличка. Оба курсанта до своего знакомства уже провели много времени в больших коллективах и понимали, что настоящая дружба в тепличных условиях не возникает. Всякие мелкие услуги в расчет не принимались. Это могло быть просто хорошим воспитанием. Но общаться с Саньком Сергею нравилось. Парень был сдержан, никогда не лез с ненужными расспросами и имел отличное чувство юмора. У них вошло в правило встречаться по вечерам и пить отличный чай, который заваривал Санек. Чай ему присылали из дома.

Однажды, как обычно после занятий, Сергей зашел к своему приятелю в кубрик, но Санька на месте не оказалось. После расспросов выяснилось, что его группу вывели в лес на ночное ориентирование. Расстроенный Сергей вышел на крыльцо и тоскливо огляделся. Солнце, подернутое легкой дымкой, садилось за озеро. Угасающий неяркий свет слепил глаза. В теплом воздухе назойливо жужжали комары. До отбоя еще было два часа, и Сергей просто не знал, чем ему занять себя. Он зажмурился и вдруг отчетливо представил себе лицо Санька – темные волосы, густые брови, лоб с ранними морщинами, зеленые глаза и упрямый, массивный подбородок с ямочкой посередине.

Внезапно, не отдавая себе отчета. Сергей сошел с крыльца и направился в сторону бани. Баня располагалась в глубине огороженной территории, скрытая от глаз разросшимися кустами и деревьями. Сергей завернул за угол и увидел Санька с топором в руках. Тот, стоя к нему спиной, колол дрова. Сергей не удивился. Он знал, что увидит своего приятеля. Санек расколол чурбак и тут же обернулся, хотя Сергей подошел к нему по густой траве совершенно бесшумно и не произнес ни единого слова.

Санек улыбнулся и вытер пот со лба.

– Вот, старшина оставил дрова колоть. Отпросил у командира. Сказал, что я сельский и что у меня быстрей получится. Вечером какая-то комиссия приезжает, надо баньку растопить.

Сергей поболтал с ним о пустяках, помог сложить дрова и пошел к себе. Происшедшему он не придал никакого значения, посчитав его чистой случайностью.

Но необъяснимые вещи повторялись все чаще и чаще. Он начал просыпаться ночью, заранее угадывая время тревоги, и ни разу не ошибался. У него все лучше и лучше получалось стрелять с завязанными глазами, ориентируясь только на слух. На занятиях в лесу он мог всегда без ошибки указать, в какой стороне находится база. Сергей считал свои успехи совершенно естественными, объясняя их только тренировкой.

Но однажды он действительно испугался.

Сергей зашел в кубрик после душа. В комнате на кроватях молча сидели несколько курсантов. Он подошел к своему шкафчику и начал вытирать волосы. Внезапно Сергей задержал руку с полотенцем на голове и оглянулся на хмурых парней. Затем медленно сказал, выделяя каждое слово:

– Грабля не брал телефон. Не занимайтесь ерундой.

Грабля, высокий худой парень с невероятно большими кистями, понуро сидевший у окна, поднял голову.

– А кто тогда брал?! – нервно спросил Вихрь, невысокий и жилистый курсант. – Я оставил телефон в кубрике, тут Грабля был, я пришел через полчаса – нет ни Грабли, ни телефона! У дневального спрашивал, никто в кубрик не заходил!

– Да не брал я, Вихрь! – прогудел потный и покрасневший Грабля. – Не я это!

– А ну, стоп! – хлопнул ладонью по колену Кавказец. Он был командиром отделения и имел абсолютно славянский тип лица. – Мы это уже слышали. Что ты знаешь, Кубинец? Давай рассказывай.

– Это не Грабля, – вздохнул Сергей. Он наконец вытер голову и вытащил из шкафчика спортивные штаны. – И телефона в кубрике нет.

– Конечно, нет, – буркнул Вихрь. – Мы уже все обыскали.

– Ну, спросите тогда у старшины, – сказал Сергей. Он накинул спортивную куртку и повернулся к Кавказцу. – Я пойду к Саньку зайду на полчаса.

– Давай, – задумчиво ответил командир отделения, провожая его взглядом. – Хотя подожди! Тебя же с нами целый день не было? Откуда ты…?

Сергей махнул рукой и вышел.

Когда он вернулся, атмосфера в кубрике совершенно изменилась.

– Братишка, ну извини ты меня! – покаянно бормотал Вихрь, стоя возле кровати Грабли и прижимая руки к груди. – Ну, вот гадом буду, ну ошибся я, ну бывает!

Грабля оторвался от книги и солидно произнес:

– Я же тебе говорил, что это не я. Как же ты быстро на меня подумал!

– Грабля, да я… ну, понимаешь…

– Да хватит уже вам, – зевнул Кавказец. – Вихрь, ты тоже хорош. Надо было сначала у старшины спросить, а потом уже на Граблю бочку катить. Всех тут переполошил.

– Кавказец, нет, ну ты сам подумай! – повернулся к нему Вихрь. – Захожу я, значит, в кубрик…

– Отбой! – повысил голос командир отделения. – Хватит уже, Вихрь, ну тебя на фиг…

– Нашли? – спросил Сергей, усаживаясь на кровать.

– Нашли.

Кавказец внимательно посмотрел на него.

– Старшина заметил, что время пользования телефоном истекло, зашел в кубрик и забрал телефон с тумбочки. Он-то уже знает, у кого какой. Дневальный его видел, конечно, но старшина настолько привычен и обычен, что он на него и внимания не обратил. А ты как…?

– Ну, вот и хорошо, – прервал его Сергей. – Устал я чего-то. Спать хочу.

Скрывая свое удивление, граничащее с испугом, он лег, отвернулся к стене и заснул только через восемьдесят минут. Время он чувствовал абсолютно.

* * *

Огромный белый джип – пикап с пулеметом в кузове, грязный и запыленный до такой степени, что его естественный цвет угадывался с трудом, медленно катил по грунтовой дороге, поднимая густые клубы пыли. В просторной кабине джипа сидели трое бородатых мужчин. Они были одеты по-разному, но удобно – в просторные солдатские штаны и камуфлированные легкие куртки разного цвета с наброшенными на плечи разгрузками. У всех имелось оружие: привычные на Ближнем Востоке «калашниковы». На брезентовых поясных ремнях висели заполненные до отказа подсумки для патронных пачек и гранат. У каждого на голове была надета «арафатка» – арабский мужской головной платок, служащий защитой от жары и пыли.

– Темнеет, – сказал сидевший за рулем худощавый араб с длинным, слегка вытянутым вперед носом и близко поставленными глазами. Он озабоченно оглянулся на соседа. – Может, фары включить?

– Нет. Нельзя, – спокойно сказал сидевший рядом с ним плотный смуглый человек. – Мы еще недалеко отъехали. Могут заметить. Езжай, пока дорогу видишь.

Водитель недовольно поджал губы, но смолчал. Умар был старший. Полноватый парень, сидевший на заднем сиденье, поправил автомат на коленях и вздохнул.

– Да… хорошие деньги наш Абу-Салим делает, – пробормотал он. – А мы…

– А мы всего лищь охраняем его деньги, – отозвался Умар, – ты это хотел сказать, Рашид?

– Да я что, разве против? – Рашид наклонился немного вперед, чтобы видеть невозмутимое лицо Умара. – Я доволен своей работой. Все хорошо, хвала Всевышнему.

– А чего тогда ты завидуешь генералу? Купи себе несколько вышек и точно так же продавай нефть, как и он. Или отбей скважины на севере. Автомат у тебя есть.

Рашид угодливо улыбнулся шутке Умара и откинулся на сиденье. Лицо его стало серьезным и угрюмым. Он думал о той огромной сумме, которую они везли своему командиру. Доллары были получены за проданную в Турцию нефть.

За год пребывания в отряде Рашид понял одну вещь – на войне можно делать хорошие дела. Борьба с неверными – это, конечно, богоугодное дело, но и себя никогда не надо забывать. Вот как Абу-Салим, например. За день в их лагерь, расположенный на холмах, в стороне от больших дорог, заходят десятки нефтевозов. Двенадцать скважин работают непрерывно, круглосуточно заполняя цистерны. Рашид еще ни разу не видел, чтобы остановилась работа нефтяных вышек. Хотя нет, один раз подобное случилось, когда налетела песчаная буря. И у него, как и у всех охранников, выпало три дня отдыха. Тогда он отлично выспался.

Рашид вздохнул, прикрыл глаза, и тут же перед его мысленным взором предстала бесконечная цепочка нефтевозов, уходящая по накатанной дороге в степь. Колонна настолько огромна и растянута, что передние машины уже превратились в черные, едва видимые в жарком мареве точки, а последние только заводят двигатели. Эх, если бы в этой колонне у него была бы хоть парочка машин…

Но везде учет и контроль. Везде стоят преданные генералу люди и считают, считают, считают. Грузовики, нефть и количество рейсов. А иногда в лагерь приезжает какой-то надменный айсор с многочисленной охраной. Обычно он долго не задерживается. Пьет кофе с Абу-Салимом, а потом его люди грузят в бронированные грузовики мешки с деньгами и уезжают. На прощание генерал уважительно пожимает двумя руками руку айсора и потом долго смотрит уходящим броневикам вслед. И в его глазах видна зависть.

Рашид вздохнул еще раз. Генерал не раз повторял, что эти деньги нужны для джихада, который они ведут, но не может такого быть, чтобы его уважаемый командир не отщипнул хоть кусочек от жирного нефтяного пирога. Кто знает? Правда, и Рашид устроился неплохо. За перевозку денег ему хорошо платят, ведь Абу-Салим умный человек и понимает, что охранники тоже должны зарабатывать, чтобы у них не появлялись всякие соблазнительные мысли.

Пять мешков… пять больших, плотно зашитых брезентовых тюков с пломбами были надежно закреплены в кузове джипа. Сколько там было долларов, Рашид не знал. Но, наверное, много. Очень много. Эх! Рашид помотал головой и отогнал крамольные мысли. Хватит. Он не раз видел, что бывает с людьми, уличенными в воровстве.

Он решил отвлечься разговором.

– А почему мы не зажигаем свет? – спросил Рашид, обращаясь к Умару. Умар помолчал и затем произнес, не поворачивая головы:

– Я не хочу, чтобы те, кто нам заплатил, увидели, куда мы едем. Ведь они знают, что у нас в машине деньги. Люди слабы и легко подвергаются искушению. При виде денег к каждому на плечо запрыгивает шайтан.

Умар усмехнулся и посмотрел на Рашида. У Рашида сразу же вспотела спина. Он кивнул и замолчал, дав себе зарок больше никогда не болтать лишнего.

День быстро угасал. Солнце на западе уже садилось за слегка всхолмленный горизонт. Сквозь опущенные боковые стекла в кабину врывался ветер, пахнущий пылью и нагретой землей.

– Постарайся до темноты перескочить через тот холм, – Умар ткнул пальцем в ветровое стекло. – Там уже включим фары.

Водитель кивнул и увеличил скорость. Перевалив через невысокую пологую гряду, джип скатился в усеянную камнями долину. Местность изменилась. Недалеко, слева от дороги показалась темная громада горного кряжа, тянущегося к северу. Повсюду были разбросаны потрескавшиеся от солнца и дождей каменные остатки скальной породы. В сумерках они были похожи на разрушенные дома разной величины. По днищу машины застучал гравий.

Араб, сидевший за рулем, бросил взгляд на Умара. Уже достаточно стемнело, и в быстро сгущающемся сумраке можно было рассмотреть только верхушки скал, видневшиеся на фоне светлой полоски над горизонтом.

– Останови вон у того камня, – распорядился старший. – Выйдем, разомнем ноги. Да заодно мешки проверим. Потом поедем дальше.

* * *

Перед самым берегом пилот вертолета потянул штурвал на себя. «МИ-8» принялся набирать высоту, огибая отвесные скалы, густо поросшие кустарником на вершинах. В иллюминаторе мелькнул галечный пляж и потянулись горы. Сергей увидел в иллюминатор, как бросилась вниз по склону лисица, испугавшись грохота, идущего с неба. Он, выворачивая шею, оглянулся назад. Поверхность моря еще оставалась в поле зрения, и он примерно мог оценить высоту каменного прибрежного хребта. «Не больше километра, – прикинул Сергей. – Или даже меньше».

Вертолет, содрогаясь от вибрации, упрямо полз вверх. Поднимаясь, он пробил слой облаков, и в иллюминаторы с левого борта хлынул поток яркого солнечного света. Настолько яркого, что в салоне стали даже видны дрожащие в воздухе мельчайшие частички пыли. Сергей прищурился и опять посмотрел вниз. Но море и скалы уже скрыло с глаз гигантское белое покрывало облаков.

Сергей пожал плечами и, поерзав на металлической лавочке, закрыл глаза. «Кучер дорогу знает, – усмехнулся он, вспомнив название популярной передачи на радио. – Довезет куда надо. А этот борт часто на землю садится, если в салоне пыль осталась. В вертолетах морского базирования ее нет».

Трое спецназовцев и Варяг оторвались от иллюминаторов и принялись устраиваться поудобнее, чтобы с комфортом скоротать время. За бортом уже не на что было смотреть, кроме как на плотный слой облаков и на ярко блестевшие под солнцем консоли вертолета. Белобрысый парень, сидевший напротив Сергея, встал с лавочки и улегся на мешки со снаряжением, сложенные на металлическом полу. Он надвинул кепку на лоб, закрыл глаза и закинул руки за голову. Его сосед, высокий, коротко стриженный крепыш с покатыми плечами по кличке Шест, выругался вполголоса. Опять Детонатор опередил его и, как всегда, устроился лучше всех. Место в хвосте уже было занято Китайцем, который сразу после взлета расположился на свернутом брезентовом чехле. Красивые виды курортного побережья его совершенно не интересовали. Шест недовольно покрутил головой и придвинулся ближе к Варягу, сидевшему рядом с ним с полузакрытыми глазами.

– Командир! – Он наклонился к уху капитана и покосился на задремавшего Сергея. – Так объясни мне, пожалуйста, зачем нам этого парня в группу всунули? Он вообще кто такой?

– Он из спецназа, – ответил Варяг. Он широко зевнул и осторожно вытянул ноги рядом с головой Детонатора. – Больше я ничего не знаю.

– Ага, – недобро ухмыльнулся Шест, бросив взгляд на Сергея, – из спецназа, значит?

Из-за грохота винтов Сергей не слышал весь разговор, только обрывки слов, но взгляд почувствовал сразу. Он слегка поморщился. Наверняка этот длинный опять интересуется, кто он такой и какого черта он тут делает. Откуда он такой любопытный взялся? Хотя разведчик и должен быть любопытным.

Варяг усмехнулся, услышав интонацию своего бойца. Он понял, о чем говорил Шест. Спецназ и разведка… два извечных друга и соперника.

Капитан вспомнил себя молодым лейтенантом, только что выпущенным из училища. Разумеется, ему дали четвертый взвод в подразделении, который во всех частях всегда считается учебным. Парни четвертого взвода были откровенно слабы на фоне первого, отборного взвода, лица и показателя всей разведроты. Конечно, в разведку всегда отбирают крепких ребят, но невозможно же собрать в одном подразделении всех равных бойцов. Кто-то всегда будет лучше, кто-то хуже. Вот четвертый взвод и был хуже. Так сказать, перворазрядники на фоне заслуженных мастеров спорта. Что только лейтенант не делал, как только не старался, но так и не смог выбить крепко засевшую в голове каждого бойца мысль: «А что мы? Мы ничего. Вот есть первый взвод, вот пусть они и бегают… и стреляют… их все равно не догонишь, все равно лучше них не станешь». Конечно, Варяг поднял общую планку готовности своих бойцов, но сравниться с первым взводом не получалось никак. Постепенно амбиции молодого лейтенанта стали сходить на нет. Ну, неплохо выглядят его ребята, показатели улучшились, да и хватит на этом – не будет же он за каждого разведчика нормативы выполнять! Так продолжалось до тех пор, пока на полосу препятствий не заглянул начальник штаба. Майор пощелкал секундомером, пожал плечами и повернулся к напряженному лейтенанту.