Электронная библиотека » Сергей Зверев » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Зловещий рубеж"


  • Текст добавлен: 29 июня 2022, 09:20


Автор книги: Сергей Зверев


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

По возвращении с осмотра противоположного берега Алексею сразу же вручили укутанный шинелью котелок с кашей. Он торопливо проглотил теплую еду и попросил Бочкина достать брезент из танка. Наспех соорудил импровизированный навес, развесив его на дереве, и пошел собирать командиров танковых отделений и лейтенанта Завьялова с его заместителями, чтобы скоординировать завтрашние действия по схеме, полученной от партизан. Под деревом сгрудилась небольшая толпа: кто в комбинезонах, кто в вытертых зеленых шинелях. Костистый палец Петра Завьялова снова путешествовал по карте Соколова, отмечая точки вслед за словами лейтенанта Соколова.

– Переправа будет идти в одну цепь, направляющая машина «ноль одиннадцать», старшины Коробова, замыкающие два танка Русановых. Чередуем между машинами плоты с пехотой. Петр Максимович, посчитайте, сколько человек поместится на один плот, и соразмерно этому количеству сооружайте связки из бревен. По прибытии на высоту танки выстраиваем в атакующую цепь. По правому флангу «ноль двадцать один» командира Радченко, левый Русанов «ноль пятьдесят два», второй эшелон Бочковский, Кравченко, Буренков. – Соколов долго думал, кого же из танкистов поставить в первую линию, наконец выбрал самых опытных, чтобы идущие следом машины ориентировались на их действия. Хоть и держит он весь бой ТПУ на командной частоте, а опытный Логунов сам успевает направлять Бабенко куда следует и выбирать ориентиры для огня, ведь не всегда ротному видно в перископ, что происходит с остальными отделениями. Бронированная толща танка – отличная защита при атаке, но при этом и управлять машинами тяжело. Если не работает связь, приходится рисковать жизнью, вылезать из люка и подавать команды отделениям взмахами сигнальных флажков, а то и руками. Поэтому лучше было бы, чтобы опытные экипажи показывали молодым пример ведения танкового боя.

– Сектора наступления с дистанцией в сто метров, ориентиры для водителей выставляете самостоятельно. – Алексей проверил по взглядам реакцию командиров, точно ли нет вопросов. – Моя машина, позывные Ноль семьдесят семь, по центру. Идем расчлененным строем, чтобы уменьшить потери от огня артиллерии. По моему приказу производим развертывание в боевой строй и обстрел вражеских позиций. Используйте подкалиберные снаряды для уничтожения дотов. Траншеи у немцев основательные, в глубину не меньше трех километров. Провести рекогносцировку местности не представляется возможным. Что нас ждет на том берегу, можно судить лишь по схеме от партизан. Самое тяжелое – это пройти огневой мешок в глубине обороны на втором рубеже. – Алексей указал две точки на карте. – На первом рубеже только противотанковый ров, и, скорее всего, местность заминирована, думаю, что немцы надеются на крутизну берега, предполагая, что незаметно туда забраться не получится. Огневые точки с пулеметными расчетами мы уничтожим бронебойными снарядами. Вот здесь две высоты, 73,3 и 61,8, с расчетами противотанковых ружей и два дота с пулеметными гнездами вынесены назад, так, чтобы держать многослойный фланкирующий огонь. Из-за колючки пехоте с гранатами не пробраться к рубежу. Задача флангов – снести заграждение, чтобы пехота могла пройти следом.

– По борту или корме броню «тридцатьчетверки» немцы пробить могут из ружья, если попадется меткий стрелок. Можно сократить расстояние между танками, проскочим кучкой вперед, чтобы не подстрелили с боков, – предложил Радченко.

– Впереди артиллерия с «Pak» немецким, – Соколов провел курвиметром по карте, – дальность выстрела у них километр-полтора, если пойдем вперед, да еще и общей кучей, превратимся в легкую цель. – Он испытующе взглянул на Завьялова: – Предлагаю маневрировать, отвлекать противника, чтобы пехота обошла с фланга и закидала блиндажи гранатами. Когда будут уничтожены огневые точки, то можно будет продвигаться вглубь плацдарма.

– Сделаем, – кивнул Петр. – Две группы забросают огневые точки гранатами. Отправлю бойцов перед танками, чтобы снять мины и сделать проход. Моим ребятам нужно минут двадцать.

Лицо у него было спокойное, только побелели острые скулы от понимания, что при сплошном огне и превосходящих силах противника из группы прорыва навряд ли хоть один рядовой вернется обратно.

До самых сумерек продолжалось стихийное совещание, потом командира группы лейтенанта Соколова вызвали на вечерний доклад комбату.

Экипаж его танка заканчивал подготовку к завтрашнему наступлению. Логунов проверял, не сбита ли наводка, крутил ручки, то и дело выныривая в люк и сверяясь с деревом, служившим целью. Его земляк Коля Бочкин проверял снаряды, бережно выстраивал их в укладки: 21 бронебойный, 75 осколочно-фугасных, 4 подкалиберных. Внизу Омаев набивал диски пулемета патронами. Бабенко, закончив ползать под днищем машины, занимался, по его выражению, «физзарядкой» – рыл небольшую траншею саперной лопатой. Мест для ночевки в домах крошечной деревни для всех не хватило, и экипажу пришлось сооружать временное пристанище на ночь, учитывая при этом запрет разводить открытый огонь: рядом линия фронта, и ночью в небе рыщут на бреющем полете немецкие «рамы», самолеты FW 189. Воздушные разведчики буквально висели над позициями Красной армии, осуществляя разведку, выискивая на каждом километре крупные воинские формирования.

Руслан с Колей, закончив складывать боекомплект, помогли водителю дорыть траншею, уложили на дне кусок брезента. Семен Михайлович завел танк и медленно наехал на края земляной ямы. Теперь можно накрыть технику брезентом для маскировки, а вниз в яму уже спустить ведро с углем из ближайшей бани. Полчаса, и готова теплая землянка, где можно передохнуть оставшиеся часы до начала боя.

Алексей Соколов вернулся уже к нагретому пространству, где его ждала расправленная шинель из скатки. После долгого дня подготовки Логунов и молодые его подчиненные уже дремали. Из полумрака раздался шепот Семена Михайловича:

– Алексей Иванович, передохните, нужно силы приберечь на завтра.

Соколов в знак согласия кивнул и только прилег на бок, как глаза сами закрылись и его накрыл глубокий беспробудный сон.

К командиру штрафников, Петру Завьялову, сегодня сон не шел, хоть и выделено ему было удобное место на лавке у теплой печки. Целых домов в освобожденном поселке осталось очень мало, поэтому теснились 208 человек личного состава в трех домах, где остались целыми крыша и печка. Солдаты спали вповалку на полу, натаскав с чердака на пол старой сухой соломы. В молочном свете, падавшем из окна, Петр напряженно всматривался в лица, размышлял, кто же завтра пойдет на высоту, чтобы выполнить приказ. Многих он не успел даже запомнить по имени, таким опасно доверять вылазку, от которой зависят жизни нескольких сотен людей. В штрафную роту можно попасть случайно, а можно и за дело: поймать приступ паники в бою и бросить оружие или не исполнить приказ командира. Но вот самая худшая категория среди бойцов Завьялова были зэки, которые выбрали фронт вместо тюремного срока за уголовное преступление, – таким точно не стоит поручать зачистку огневой точки. Устав, они игнорируют приказы, во время боев сидят в окопе. А если и заставишь их пойти цепью, то вместо атаки они мародерствуют, обыскивая трупы немецких солдат и офицеров. Пошли такого к огневой точке, так он отползет на десяток метров, полежит за кустом, а потом, вернувшись, с честными глазами соврет, сообщив, что приказ выполнен. Это вам не «банда Рокоссовского». За год Петр Максимович вывел для себя верную примету, можно ли положиться на солдата в бою или нет. Если после легкого ранения красноармеец остается в строю и идет дальше со своей ротой, то имеется у него внутри железный стержень. С таким можно и в разведку, и в атаку. Из своих, проверенных выбор был небольшой. Карпов Володя, который в последнем бою захватил языка и теперь ждал снятия судимости, а до этого после ранения осколком снаряда сам перетянул себе руку портянкой и остался на поле боя. Да вот Егор Данильченко, опытный боец, начинавший войну вместе с Завьяловым в стрелковом взводе. Он участвовал в Севской операции и после освобождения родного Рыльска, не удержавшись, сорвался в самоволку к жене и сыну, который родился уже после его призыва на фронт. Вот он, спит с краю, дышит тяжело во сне, на лице черная тень от густых ресниц, как у девчонки. «У Лиды такие ресницы, пушистые, – снова испытал он острое ощущение. – Что это такое? Страх смерти, муки совести из-за того, что на смерть посылаю людей, или злость на немцев?» Не время сейчас терзаться такими мыслями, Петр понимал, что нужно уснуть и набраться сил. Он достал фляжку с накопленным спиртом. К выпивке он был равнодушен, свои фронтовые сто граммов сливал во фляжку на всякий случай: рану продезинфицировать или дрова облить для розжига. Но в этот раз понимал, что надо. Задержал дыхание, чтобы не кривиться от противной горечи, и резко сделал три больших глотка. От спирта засаднило во рту и в горле, но он сделал два глубоких вдоха, потом плотно закрыл зудящие, как обычно, от пороха и гари веки и расслабился от теплой волны, идущей по телу.

Глава 2

Утро выдалось туманное, словно небо вылило сверху полное ведро парного молока на темный лес. Молочная завеса, влажная и густая, вилась дымкой над водой, укрывала будто плотной тканью все вокруг. Хоть сырая пелена и проникала сквозь толстое сукно формы, вызывала озноб, но Алексей ей был рад как никогда. Из-за густой дымки противник, даже если и услышит звуки танков, но никак не сможет определить расстояние и направление до них, а значит, не будет знать, где нужно усилить огневую оборону. Значит, атака ударной группы будет неожиданной для немцев.

Танки с тяжелым гудением спустились вниз к броду, который еще под утро разведбатальон отметил вешками через всю реку. Солдаты один за другим спускали плоты, привязанные веревками к танкам, усаживались на плавсредства, и огромные машины осторожно двигались вброд через реку. Первый танк вел опытный Бабенко. Командир специально выставил своего мехвода во главе колонны, преодолевающей водную преграду, чтобы тот где цепким взглядом увидел, а где и нутром почуял момент, когда машину вдруг начнет болтать или сносить на глубину. Лейтенант радовался: бойцы пехоты сидят молчком, никакой болтовни, строгая дисциплина у ротного Завьялова.

А Петр Завьялов присматривался к новичку, худощавому парню в новом обмундировании. Специально усадил его рядом с собой на влажные бревна. Фамилии парнишки он даже не запомнил, появился тот вчера с новым пополнением бойцов. Тощий и костистый, как воробей солдатик, утром перед построением подошел к командиру роты. Губы у парнишки прыгали то ли от страха, то ли от утренней прохлады.

– Товарищ командир, рядовой Савичев Григорий. Разрешите обратиться?

– Разрешаю, – с хмурым видом кивнул Завьялов – совсем не вовремя этот воробей обращается. Надо провести пересчет, проверить, готовность бойцов, распределить их – сколько человек сядут на одно из девяти средств для переправы. Назначить, в каком порядке взводы будут форсировать Днепр, а после высадки на берегу будут разбирать плавсредства на части. Куски плотов нужны танкам для преодоления противотанковых окопов, придется пехоте тащить их пару километров. Дел много, и вдруг этот воробей!

Тот затоптался на месте, не зная, с чего начать.

– Товарищ командир, я готов искупить вину, готов. Как положено. Вы мне только скажите, что делать. Я так виноват, я… – Слезы выступили у парня, задушили его попытку поговорить с командиром.

18-летний Гриша только недавно попал на фронт. Вся война у него состояла из потерь – погибла мать во время бомбежки, потом от голода скончалась маленькая сестра, пришла похоронка на отца. К своему совершеннолетию парень остался круглым сиротой, поэтому так и рвался на фронт, в бой, чтобы избавиться от своего чувства ненужности. И в первом же наряде случилось с ним страшное, рухнули все мечты о медалях и героических атаках. Рядовой Савичев в наряде заснул, да так крепко, что немецкие диверсанты легко забросали гранатами блиндажи и землянки, которые приютили усталых солдат в перерыве между боями. От удара взрывной волны Гриша потерял сознание, а когда очнулся – пожалел, что выжил – один среди немногих. Все поле вокруг превратилось в кровавую кашу из земли и человеческих останков. И виноват в этом был он, рядовой Григорий Савичев. После военно-полевого суда его прямиком отправили в штрафную роту, хотя Гриша, когда ему дали последнее слово, попросил, обливаясь слезами, себе расстрел. И теперь мальчишка рвался в бой, на передовую, под самый страшный огонь, чтобы хоть как-то исправить свою глупую оплошность. Нескладный и угловатый, он дрожал от злости за свою косноязычность, за то, что не может объяснить командиру готовность пожертвовать своей жизнью, которую считал никчемной и бессмысленной.

– Иди в строй, – бросил Завьялов, у него не было времени разбираться со странным рядовым. И парнишка побрел к солдатам, кусая от досады губы до крови.

Потом он сидел на плоту, затаив дыхание, вслушиваясь в мерное гудение машин и тихий всплеск воды. Как и все фронтовики, он уже стал настороженно относиться к зловещей тишине перед канонадой и грохотом орудий, что взорвут через несколько минут землю и небо. «Все равно сделаю, кровью искуплю», – упрямился мальчишка. Завьялов повернулся корпусом к нему и одними губами произнес:

– Гранату до того берега докинешь?

Гриша, испытывая нетерпение, кивнул.

– С Карповым к доту отправишься, получишь связку гранат. – От приказа командира парень вздрогнул и почувствовал от страха холодок на затылке, но тут же одернул сам себя: вот он, шанс для подвига.

Переправа прошла спокойно: то ли немецкие часовые дремали перед рассветом, то ли немцы не предполагали, что русские войска могут возникнуть так внезапно, буквально из воды, во всяком случае до крутого берега Днепра вся колонна успела добраться без обстрела с позиций фашистов.

Танки уже были на другом берегу, начали выстраиваться в линию для атаки, осталось только подняться на крутой взъем берега, где скрывались позиции немцев. Сквозь туман они даже слышали перекрикивание немецких солдат, которые никак не могли понять, откуда доносится рев двигателей. Пехота из роты Завьялова возилась с бревнами, бойцы снимали с плеч винтовки, готовились к бою.

– Карпов, Данильченко, – подозвал Петр. Стараясь смотреть прямо в глаза солдатам, приказал: – Сейчас начнется атака танков. Там на высоте два блиндажа с противотанковым оружием. Надо зачистить эти точки, пока идет танковая атака. Если сбоку хоть одну машину пробьют, то нам дальше не пройти. С Карповым идет… – Он закрутил головой в поисках парнишки, рвущегося в бой.

– Я тут, я тоже с вами, – сбоку неожиданно вынырнул Гришка с винтовкой.

– Есть зачистить точку. – В лице Карпова не дернулся ни единый мускул. Только качнулись пышные ресницы удивленно в сторону юного солдатика – странный парень, прямо просится на верную смерть. Карпов дернул парнишку за рукав, шепнул:

– За мной.

Возле танковой брони вручил ему связку гранат:

– Я вперед, ты позади. Умеешь гранаты взрывать? За кольцо дергаешь и в блиндаж ее.

– Да, да, нам показывали в учебке. – Парень по-прежнему шептал, боясь спугнуть врага. Но опытный Владимир хмыкнул во весь голос:

– В учебке… – Карпов осмотрел Савичева с ног до головы. – Это жизнь, а не учеба. Или ты, или тебя. Махну рукой – и кидай гранаты.

– Хорошо, хорошо, я все сделаю, – затряс головой Гриша и уже шагнул вперед, когда Карпов подсечкой уложил его на холодную, скользкую от влаги землю.

– Куда ты попер! Ползком! На брюхе, голову вниз прямо в землю тыкай, если сильно будут фрицы поливать.

И тут же грянул орудийный залп, и потом снова и снова, воздух разорвался от беспорядочной пальбы. Немцы, встревоженные непонятными звуками из тумана, принялись поливать из всех орудий молочную завесу в стороне Днепра. И от тумана было вдвойне страшнее, так как командиры не видели, откуда стреляют и как выстраивать цепь из солдат, чтобы не попасть под дождь из пуль.

Гриша покорно пополз.

– Чего ты отклячил зад, – рявкнул Владимир. – Весь в землю ужмись!

Он больше не боялся, что его услышат немцы. В воздух взлетели сигнальные ракеты, и сразу же все вокруг наполнилось звуками орудийных залпов, канонадой зениток, стрекотом пулеметов, воем снарядов. Грохот выстрелов звучал все сильнее и сильнее, вибрируя в воздухе, так что земля и небо раскачивались и, казалось, сейчас обрушатся на голову. Наступление Красной армии во всю мощь прокатилось по линии укрепления немцев вдоль береговых постов. Началось наступление с мощного артобстрела важных для немцев укреплений, данные которых удалось получить разведчикам. Дальше на поле боя ворвались танки, за которыми следовали солдаты с винтовками и автоматами. Ошарашенный противник принялся поливать беспорядочным огнем невидимые из-за тумана советские войска, которые так неожиданно появились со стороны Днепра. В воздухе с визгом пролетали осколки шрапнели, стучали пули, рвались с пронзительным воем артиллерийские снаряды. Пехота замерла, залегла в окопе. Каждый старался найти яму поглубже, чтобы воющий огненный смертельный шквал не разорвал тело на кровавые куски.

И они поползли. Мальчишка сначала отклонял лицо от грязи, но потом зачиркали выстрелы, макушку больно обожгло. Гришка набрал воздуха и вжался лицом прямо в застылую почву до самых висков, прополз, пока в груди не заболело от недостатка воздуха. Вынырнул на секунду – вдохнуть и взглянуть на цель перед собой – и снова утопил лицо в стылых сухих комьях грязи. Впереди двигались черные ориентиры – сапоги Карпова. Гришке казалось, что они ползут уже много часов. То и дело земля под ним вздрагивала от взрывов, в воздухе прокатывались волны выстрелов, от грохота взрывающихся бомб, что сбрасывали истребители с неба на вражеские укрепления, закладывало уши. Иной раз от близких разрывов худенькое мальчишеское тело подбрасывала, словно легкий камушек, содрогающаяся земля, а затем присыпала комками смерзшейся грязи. Паренек сжимался от ужаса. Пламя, вспышки, визг, свист не прекращались даже на секунду. Он скулил, но полз и полз, не отрывая взгляд от черных каблуков кирзачей Карпова. Стоило ему лишь неловко приподнять таз от земли чуть выше или неуклюже вытянуть шею, как чиркающие без остановки в воздухе пули обдирали кожу, оставляя жгучий саднящий след.

Наконец впереди выросла серая глыба блиндажа, откуда из бойниц долбили из противотанковых ружей. Еще несколько метров, и Гриша услышал сквозь орудийный грохот крики немецких солдат. К блиндажу они подползали сбоку, чтобы легче подобраться к входу и закидать его гранатами. Карпов вытянул руку со связкой гранат, но второй рукой сорвать чеку не успел. Одна из чиркающих пуль впилась в локоть. Хлынула кровь, рука мужчины сразу безжизненно повисла. Владимир ухватился левой рукой за связку гранат, намереваясь зубами выдернуть чеку, как что-то черное обрушилось ему прямо на спину. С бруствера сиганул на спину рядового крупный немец в шинели. Один взмах штыкового ножа, и черные пятки сапог затрепыхались в смертельных конвульсиях. Гриша замер с приоткрытым ртом, он как завороженный наблюдал за толстым немцем. Вот голова в глубокой каске повернулась назад, и фашист увидел его, мальчишку в солдатской шинели, перепуганного и застывшего в ступоре. В воздухе мелькнул серо-зеленый рукав шинели и нож с алыми пятнами крови Карпова. При виде елозящих по земле сапог умирающего Володи, от тошноты, подступившей к горлу из-за пугающе ярко-алой крови бойца, Гришка сам не понял, как вскочил в полный рост, бросился мимо толстяка к земляному валу. Толстяк попытался было его остановить, протянул руку, но парнишка уже перекатился через вал и кубарем влетел прямо к входу из бетонных плит. Кажется, его жалили, кусали пули, но он отмечал это лишь краешком сознания. «Быстрее, быстрее… не подвести… кровью, кровью…» – стучали в голове обрывки мыслей. Гришка приподнялся, выхватил связку, выдернул чеку и как был, на полусогнутых ногах, ввалился внутрь блиндажа. Он успел еще повернуться и увидеть, как толстый фриц с криком сунулся за ним и тут же отшатнулся назад при виде замершей тощей руки с тяжелой связкой фугасных зарядов. И тут все взлетело вверх. Серый потолок блиндажа развалился на куски и ударил в лицо Грише. С металлическим лязгом стукались об стены и пол части ружей и пулеметов, даже толстый немец нелепо выгнулся назад и взлетел над земляной стеной, словно жирная гусеница. Парнишку подняло волной взрыва, протащило через обломки бетона вверх, к небу, и вдруг он полетел обратно, больно ударившись о землю. Опять жесткими ледяными комьями посыпалась земля, так что мир исчез под ее черным слоем. Только один глаз у парнишки смотрел из-под земляной толщи и кусков бетона. Смотрел радостно на голубое небо, вдруг вынырнувшее сквозь клочки тумана. «Успел!» – ликующе подумал Гриша и умер.

Лейтенант Соколов в это время прижимался к нарамнику перископа так, что саднило лицо. Придавив ларингофон к горлу, он отдавал команды:

– Двадцать, держать дистанцию! Не сбивайся в кучу. Сдай вправо на тридцать метров. Разворачивай корпус влево, не подставляй борта! Огневые точки немцев работают еще, не добралась пехота. – Танки выстроились в боевой атакующий строй и уверенно двинулись вперед, сминая колючие заграждения и не замечая летящих из немецких автоматов и пулеметов пуль. – Меньше хода, маневрируем! Я «семерка», все экипажи, не торопимся, идем на малых оборотах, – снова отдал приказ командир отделения. Он не торопился идти в наступление. Ждал, когда люди Завьялова выполнят задание – уберут опасные блиндажи с противотанковыми ружьями. Соваться под непрерывный огонь с закрытых огневых позиций слишком рискованно, когда группа совсем небольшая и подбитый танк прикрыть некому.

– Березка, пятьдесят метров правее пулеметное гнездо, – выкрикнул Омаев, прильнувший к амбразуре.

– Плюс тридцать на ориентир береза, выстрел! – Соколов крутанул командирскую башню.

Логунов с Бочкиным с полуслова понимали командира. Наводчик работал обеими руками, совместил марку с целью, правой поднял ствол чуть выше. Грохнул выстрел, лязгнул казенник, и башня наполнилась пороховыми газами. Загудел вентилятор, и сизый пороховой дым потянуло наружу.

Ефрейтор, заряжающий в брезентовых рукавицах, сноровисто поймал горячую гильзу и выкинул наверх через отверстие люка.

– Ловко раскидал! – выкрикнул Омаев, который наблюдал в смотровую щель за фонтаном взрыва. Ему мало что было видно, но в небольшой визор стрелок наблюдал, как после прямого попадания снаряда в дзот во все стороны полетели детали немецкого пулемета.

Вслед за прямым попаданием в нескольких метрах от гнезда вдруг взметнулся огромный черный земляной вал с кусками блиндажа, силуэтами человеческих тел, обломками орудий. Черный столб взлетел на несколько метров вверх и рассыпался с тяжелым шорохом, разметая вокруг смертельный дождь из осколков.

Соколов облегченно выдохнул – получилось, угроза с фланга ликвидирована. Как и обещал Завьялов, буквально за двадцать минут его рядовые закидали гранатами фланговые блиндажи с немецкими стрелками. Настало время для стремительной танковой атаки.

– Я «семерка»! Полный вперед! – выкрикнул командир. – Больше ход. «Двадцать», «пятьдесят два», держим линию атаки! Ведем огонь на подавление!

– Есть! – в шлемофоне отозвались командиры танков.

Десять «тридцатьчетверок» вытянулись в линию и на большой скорости пошли в атаку. Из своих 76-миллиметровых пушек они выплевывали смертельные огненные заряды, крушили тяжелыми гусеницами металлические преграды из колючек, расчищая поле для пехоты. Впереди вражеские выстрелы из пушек раздавались все чаще, по башне чиркнула болванка. С каждым метром они все ближе к артиллерийским позициям, где установлены «Pak», пушки немецкой противотанковой обороны. Чем ближе они подбираются, тем больше шансов у расчета немецких солдат продырявить броню легкого Т-34. Да, плиты установлены под углом, что не дает снарядам возможность пробить броневые листы, но еще полкилометра, и пушки будут бить чуть ли не в упор.

Бабенко с усилием держал рычаг на полном ходу. Соколов крутил перископом, высматривал, откуда прилетел снаряд, и отсчитывал метры. Еще 100 метров, еще 50.

– Короткая! Прицел на ежа плюс десять левее! Бочкин, осколочно-фугасный!

Ответ подчиненных он не расслышал, слева ухнул мощный взрыв. Второй посланец Завьялова закинул связку гранат в блиндаж. И тут же ударил выстрел их орудия, отдался звоном в голове. От газов в башне Алексей закашлялся, хрипя скомандовал:

– Вперед, направление на заграждение!

Выстрел Логунова оказался точным, еще вчера на плане наметил лейтенант, куда бить в первую очередь. Рассчитал, что в самом большом укрытии находится командная высота противника. Осколочно-фугасный снаряд угодил в наблюдательный пункт, разодрал в стороны стены укрепления. Удачное попадание и гибель офицеров сразу умерили пыл противника. С уничтожением наблюдательного пункта атака фашистов захлебнулась, пулеметы и минометы осторожно стреляли короткими неприцельными очередями. А отделение Соколова воспользовалось замешательством противника и ускорило штурм высоты. Танки двигались рывками вправо и влево, чтобы смутить наводчика артиллерии фашистов и раздавить стальными траками, снести тяжелыми мордами боевых машин высокие заграждения вдоль всего поля – кольца колючей проволоки вокруг растопыренных «ежей».

Впереди начинался самый сложный участок плацдарма. Когда танки сомнут проволочные заграждения, пехоте придется выйти из-под их укрытия. Впереди противотанковый ров, широкая могильная яма, из которой не выбраться даже юркой «тридцатьчетверке» из-за слишком высоких и отвесных стен ловушки.

Алексей чуть повернул рамку перископа, наблюдая, как советские танки утюжат заграждения, и вовремя – среди черных земельных воронок от взрывов мелькнул серый френч. С противотанковой гранатой полз солдат, чтобы попытаться остановить железных зверей.

– Бабенко, дорожка! – выкрикнул командир. – Омаев, огонь, цель на…

Договорить он не успел, глазастый Руслан уже сам заметил противника и нажал на гашетку своего оружия. Застрекотал пулемет, и немец нырнул в борозду с головой, выждал секунду и снова приподнялся. Но танк уже плавно проносился на скорости мимо, момент для атаки был упущен. За танком немца ждала еще более страшная картина – по расчищенному от металлических клубков полю, пригнувшись, бежали советские солдаты. Атака немцев шла вяло, впереди прикрывали танки, и наши почти не останавливались. Шли плотной цепью, держа винтовки у плеча на изготовку. В шинелях и ватниках, с черными от земли лицами, с автоматами наперевес. Тем, кому не хватило оружия, прижимали к груди лопаты и штыки от винтовок. Немецкий рядовой тоже вскочил на ноги, заметался в ужасе, бросился вслед танкам, надеясь в общей суматохе унести ноги, убежать обратно к своим. И почти сразу получил удар прикладом по голове от командира роты, отчего рухнул мешком обратно на сырую землю. Петр Завьялов на ходу оглянулся, приметил военкора, который беспомощно, чуть ссутулившись, шел вместе со штрафниками в бой.

– Кирилюк! Бери пленного, руки свяжи ему, забери оружие!

Растерявшийся корреспондент кивнул и принялся стаскивать с себя ремень, чтобы окольцевать им запястья бесчувственного немца. Петр бросился вперед, подгоняя криками своих бойцов:

– Вперед, быстрее вперед, пока немцы заткнулись! Торопись! Держим цепь! Бревна вперед, ребята! Ров впереди!

По флангам так же вместе с рядовыми в атаку шли взводные. Позади с тяжелым пыхтением десятки солдат тащили тяжелые плоты. Танки подходили к краю траншеи, а рядом с гусеницами уже ползли «дымовики». Два бойца попали в штрафники прямиком из подразделения химзащиты, поэтому вчера командир роты выдал им по две дымовых шашки для создания завесы. Туман уже рассеялся, а им необходимо хоть пару минут безопасного пространства, чтобы уложить мостки через траншею. Увесистые снаряды ДМ-11 рядовые расположили вдоль траншеи. Прокол фольги, запал, пламя – и через несколько секунд перед танковым строем растянулось дымовое облако. Солдаты со всех сторон дружно бросились на подмогу, облепили бревна и как трудолюбивые муравьи потащили их все ближе и ближе к танкам.

– Стой, меньше ход! Остановка! – Весь экипаж танка кричал в голос механику, так как расстояние до обрыва в ров стремительно сокращалось. Чтобы Руслан смог сделать на мягком ходу прицельный выстрел из пулемета по немцу с гранатой, Бабенко разогнал танк, а теперь грудью и всем телом навалился на рычаги, чтобы остановить железную махину. Он ловко вывернул влево, потом вправо, гусеницы замедлили движение, и машина встала на краю огромного глубокого рва. Соколов кричал в эфир остальным экипажам:

– Остановка, короткая, всем экипажам. Ждем пехоту! По моему приказу по мосткам преодолеваем преграду за «семеркой»!

Парень выдернул ТПУ, откинул люк и выглянул из башни. Внизу под гусеницами между земляными берегами ложилось одно бревно за другим. Часть штрафников уже были на другом конце рва, укладывали концы самодельного мостика покрепче на край глубокой ловушки. Солдаты торопились, взводные и ротный подгоняли, поправляли неровно уложенные концы бревен.

Соколов достал бинокль, осмотрел свои позиции. Позади поле, усыпанное искалеченными телами бойцов, стонут раненые, по бокам настороженно замерли машины «020» и «003» в ожидании переправы через ров. Вдоль огромной канавы тянется дымовая завеса, сквозь которую чиркают пули. Немцы стреляют без остановки, вслепую, лишь бы остановить стремительное шествие его боевой группы.

– Готово! – раздался снизу сиплый крик Завьялова. Он стоял на дне высоченного рва и рассматривал готовый помост снизу, концы бревен его бойцы даже успели углубить в почву для надежности.

Резкий порыв ветра разодрал стену из дыма, и Алексею в окулярах стали видны темные фигурки фашистов, они крутили и наводили ствол минометной батареи, и вот уже дернулся от выстрела ствол орудия. Картинка была так близко, что Соколову показалось, будто он услышал, как лязгнул затвор орудия.

Он нагнулся и закричал прямо внутрь танка:

– Правее сто! Прицельный огонь, осколочно-фугасным! Наводчик! Бабенко, снаряд, влево!

Но уже было поздно. С пронзительным визгом снаряд, выпущенный из пушки, пролетел над стволом пушки, высек сильным ударом сноп искр и ушел в сторону огненным шаром.

– Ложись! – успел крикнуть взводный, сами солдаты уже при вое выстрела горохом посыпались в противотанковый ров, спасаясь от осколков и ударной волны.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации