Текст книги "Батяня. Комбату лишнего не надо"

– Не здесь.

– Он прав, – Константин немного протрезвел и демонстративно почесал кулак с татуировкой «ВДВ», – лучше уйдем.

– Нет, лучше выйдем! – завелся более вспыльчивый Валерий.

И не успел его компаньон возразить, как он уже распахнул дверь и картинным жестом предложил морпехам проследовать на улицу. Последним паб покидал Константин. Он обернулся в дверях и убедительно пообещал:

– Все будет в порядке. Я контролирую ситуацию.

Уже оказавшись под усилившимся дождем, он подумал:

«Вот же и ко мне прицепились эти дурацкие американские фразы. Контролирую ситуацию!»

Валерий завернул за угол, куда не доставал свет фонаря, и принял стойку.

– Мы, если надо, извинимся, обидеть вас не хотели, – попытался «взять ситуацию под контроль» Константин, но она зашла слишком далеко для этого.

Морпехи переглянулись. Бить, калечить зарвавшихся «сербов» они не собирались, хотели лишь поставить их на место. Любой американец, даже темнокожий, был в их понимании на голову выше всякого европейца. Конечно же, кадровые военнослужащие были в лучшей форме, чем бывшие десантники. Но с ними сыграло злую шутку то, что они недооценили противника. Перед ними стояли тоже неплохо подготовленные парни.

Кулак темнокожего морпеха без всякого предупреждения вспорол воздух. Удар должен был прийтись Валерию в плечо. Максимум, что ему светило – упасть на мокрый асфальт. На этом разборка, по мнению американцев, и должна была закончиться, в мыслях они уже спокойно попивали темное ирландское пиво в компании красоток. Но навыки, приобретенные в десанте, не забываются, как умение плавать или ездить на велосипеде. Бывший десантник ушел от удара и даже не успев подумать, на полном автомате врезал морпеху в челюсть снизу. И тут же добавил ногой в живот. Константин понимал, что все получается безобразно и глупо, но ему пришлось обороняться. Пропустив удар в грудь, он рухнул на тротуар, однако успел перебросить через себя ногами прыгнувшего на него молодого морпеха, и сам навалился на него.

Первые секунды драки прошли без слов, а затем посыпались американская ругань и русский мат. Морпехи и десантники наносили удары, уклонялись. Мужчины вошли в азарт. Никто из них уже не думал о нанесенных обидах, каждый старался продемонстрировать свое мастерство, доказать, что он сильнее и лучше.

– Они поубивают друг друга. Черт! – воскликнула блондинка, глядя на стремительно мелькающие за узорчатым окном паба тени.

Звуки ударов и ругательств перекрыли тихозвучащую музыку.

– Звони мистеру Ричардсону, – торопливо проговорила брюнетка.

– Я уже вызвал военную полицию, – спокойно оповестил посетителей бармен.

Норвежские рыбаки побросали карты и вывалили на улицу. Никто из них не рисковал вмешиваться, было понятно, что такой смельчак сразу же отлетит – разбираться, на чьей он стороне, не станут.

Поняв, что имеют дело не с «простыми смертными», морпехи уже не допускали ошибок, действовали слаженно. Но Валерий с Константином держались стойко, правда, их понемногу теснили к стене. И стоило пропустить хоть один серьезный удар, можно было раскроить об стену голову. Валера тяжело дышал, то и дело отплевывался, из рассеченной губы тонкой струйкой сбегала кровь. Плитки тротуара пестрели редкими кровавыми кляксами. Константин умудрился освободиться от кожанки и теперь дрался в тельняшке.

Резкий визг тормозов, хлопанье дверок и оживление среди норвежцев свидетельствовало, что драке пришел конец – прибыла военная полиция. Морпехи и бывшие десантники замерли. Обменялись взглядами. Кажется, и до тех и до других дошел идиотизм всего, что происходит.

– Менты, – тихо выдохнул Константин, – сваливаем.

Темнокожие морпехи не пытались их остановить. Норвежцам даже показалось, что те в душе на стороне убегавших. Яркий свет фар залил узкую улицу, ударил в спины Валерию и Константину.

– Стоять! – прозвучало грозное.

Клацнули затворы.

Не сговариваясь, бывшие десантники в одно мгновение ломанулись через живую изгородь. Галопом пролетели лужайку перед сонным домом. Их силуэты мелькнули на крыше гаража и тут же исчезли.

Армейские джипы безрезультатно исколесили весь Нарвик. Напавшие на американских военнослужащих как сквозь землю провалились. Несмотря на поздний час, совместно с королевской норвежской полицией опросили персонал всех гостиниц – мужчины, подходившие под описание, в них не останавливались. Получалось странно: появились ниоткуда и в никуда исчезли.

Норвежским рыбакам, покидающим ирландский паб, пришлось наблюдать необычную картину. Рядом с армейским «Хаммером» стоял навороченный «по полной» «Ниссан Террано». Начальник патруля очень почтительно беседовал со штатским в широкополой ковбойской шляпе. Две «ночные бабочки» терпеливо дожидались на заднем сиденье внедорожника. Через полчаса улица перед пабом опустела.

Тот, кого блондинка и брюнетка называли мистером Ричардсоном, высадил своих спутниц у небольшой гостиницы.

– Ты уверена, что ничего не перепутала? – Он держал в руке блокнотик с неумело нарисованной эмблемой российских «ВДВ».

– Точно, и я запомнила. У одного из сербов была такая татуировка.

Оставшись в машине один, мистер Ричардсон открыл перчаточный ящик, извлек трубку спутникового телефона. Вскоре он соединился со штаб-квартирой ЦРУ в Ленгли, в наушнике зазвучал чуть хрипловатый, прокуренный голос Говарда Хьюза.

– Рад слышать вас, агент Ричардсон, хотя и рассчитывал поговорить с вами позже.

– В Нарвике происходят странные вещи. – И Ричардсон коротко изложил суть конфликта между «сербами» и темнокожими морпехами. – Это могло бы быть очередной банальной историей из тех, что сопровождают пребывание наших войск за границей, но дело вот в чем: у одного из нападавших была татуировка – эмблема российских «ВДВ».

Молчание в трубке было недолгим, но многозначительным.

– Мне предоставят отчет, уже сегодня. Неужели вы хотите сказать, что русские отправили десант?

– Я хотел сказать только то, что сказал.

– Конечно, русский десант не стал бы объявляться в городском пабе, – сухо рассмеялся церэушник. – Думаю, это дурацкое совпадение. А пока вас ждут более важные дела. Все усилия сконцентрируйте на главном, на нашем госте.

– И еще необходимо усилить режим секретности. Через военнослужащих, выходящих в город, может происходить утечка информации. Вполне безобидной, но аналитики противника вполне могут сделать из нее соответствующие выводы.

– Можете рассчитывать на мою поддержку. Теперь все в ваших руках. У вас самые широкие полномочия. В помощь вам будет прислана агент Уитни Бриджес.

– Думаю, до ее прибытия я справлюсь сам.

Бывшие десантники, Валерий с Константином, выбрались из колючих зарослей на каменистый откос. Нарвик, оставшийся за спиной, сиял огнями.

– Вот и отметили наш коммерческий успех, – вздохнул Константин.

– Хорошо хоть свой микроавтобус на стоянке за городом оставили. Теперь в Нарвик нам не сунуться. Ловко мы от них ушли, – засмеялся Валерий.

– Значит так, – Константин принялся загибать пальцы, – берем свою машину, затариваемся бухлом и жрачкой на ближайшей заправке. Возьмем сразу много.

– Сколько водки ни бери – все равно два раза бегать.

Константин пропустил замечание мимо ушей.

– Загоняем микроавтобус в лес и отсиживаемся там. Костерок, мангал, шашлычки. Культурно отдыхаем, пока вся эта буча в городке не уляжется.

* * *

Не успела природа пробудиться после длиной прохладной ночи, как над землей загустела белесая простыня тумана. Клубы пара, будто поднявшиеся на море волны, накатывались на пушистые ели, заволакивая лес густым маревом. Неприступными оставались лишь деревья-великаны. Но вскоре сдаться пришлось даже им – долина стала похожа на громадное белое облако, опустившееся с небес на землю.

На близком горизонте, где вырисовывались контурные силуэты скал, тревожно закружили, загалдели птицы. Появившиеся в небе серые тучи неторопливо поплыли над вершиннами низких гор. Солнце превратилось в темно-красную жирную кляксу. Начавший свое наступление на Норвегию циклон нес с собой ливни, шторм и ураганный ветер.

Бережно спрятав губную гармошку в замшевый чехол, американский морской пехотинец облизал ссохшиеся от долгой игры губы и поднялся со стула. Размяв затекшую спину, он закурил сигарету и уныло посмотрел по сторонам – небольшой стол, допотопный телефонный аппарат с массивной трубкой, «М-16», свисающая на ремне с вешалки.

– Тридцатый, ответь! – ожила молчавшая до этого целый день рация.

– Тридцатый на связи.

– К нам гость на «Ниcсане». Пропусти без проверки.

– Понял, пропустить без проверки, – подтвердил морпех, дежуривший на въезде.

Отправив щелчком большого и среднего пальцев дымящуюся сигарету в металлическую урну, морской пехотинец вышел на улицу. Камуфляжная форма американца в мгновение ока стала сырой, словно только что побывала в стиральной машине. Проклиная начавшийся дождь, он остановился под навесом, заученным движением откинул крышку пульта. Сухой щелчок тумблера, и створки ворот разъехались в стороны. Проезд был открыт. Морпех прислушался, из-за поворота уже доносился отчетливый звук двигателя.

Асфальт дороги залил яркий свет фар. Водитель мгновенно переключил их с «дальнего» на «ближний» и сбавил скорость. Морпех, прикрыв глаза ладонью, прочитал силуэт дорогого, тюнингованного по последней автомобильной моде джипа. Подобные штучки ему доводилось видеть лишь в телепередаче «Топ Гир»: кенгурятник, здоровенный спойлер на крыше, фары размером с прожектор. Было очевидно, что водитель не собирается притормаживать перед контрольно-пропускным пунктом, поэтому морпех отступил на обочину, от греха подальше.

Водитель «Ниссана Террано» сочувственно глянул на промокшего под дождем солдата. Двигатель заурчал немного сильнее, машина выровнялась и понеслась по прямому участку дороги. Вскоре морской пехотинец и строение КПП слились в единое черное пятно и исчезли из зеркальца заднего вида. Агент ЦРУ Ричардсон чуть прибавил громкости в магнитоле.

– В течение сегодняшнего и завтрашнего дней над территорией Норвегии будет преобладать влияние северо-западного циклона. Ожидаются затяжные дожди и ливни. Скорость порывистого ветра, по оценкам синоптиков, в среднем будет достигать двадцати метров в секунду. Просьба всех воздержаться от поездок на природу и провести выходные дома... – по-скандинавски неторопливо проговорила ведущая новостей.

Ричардсон, в отличие от большинства американцев, считавших, что со знанием одного единственного языка – английского – можно спокойно объехать весь мир, прекрасно понимал норвежский. Последние три года его службы прошли при посольстве в Осло. Но при всем при этом он люто ненавидел европейцев, а потому принципиально носил шокирующую техасскую широкополую шляпу.

Дорога запетляла, словно ленточка в руках гимнастки, и агенту ЦРУ пришлось снизить скорость, чтобы не поцеловать капотом ствол дерева или выступ скалы. Под колесами захрустели шишки и кора. За стеклом замелькали аккуратные, ухоженные домики с черепичными крышами. Кое-где можно было даже увидеть белок, ловко перепрыгивающих с карниза на карниз.

Однако через некоторое время лес и коттеджи расступились – из земли буквально выросло белое трехэтажное здание с множеством колонн. Агент Ричардсон объехал клумбу с цветами и небольшим фонтанчиком посредине, притормозил у высокой каменной лестницы. Рама кенгурятника чуть не коснулась столба с позеленевшей латунной табличкой, извещавшей, что здание является гостевым домом американского посольства. В лобовом стекле джипа отразились камеры наружного наблюдения, серебристые зонтики антенн на крыше и несколько морских пехотинцев, мокнущих под проливным дождем.

Агент ЦРУ выбрался из машины и открыл зонт с загнутой полумесяцем ручкой – по черному матерчатому куполу забарабанил дождь. Техасская ковбойская шляпа была для него святыней, а потому на нее не могла упасть и капелька дождя – второй такой во всей Норвегии не купишь.

– Лейтенант Магвайер, – представился подбежавший к автомобилю морпех, даже не сделав попытки укрыться под любезно предложенным зонтом, – мне приказано вас сопровождать.

Ричардсон запустил руку в карман брюк и достал крохотный брелок с ключами, вдавил резиновую кнопку на пластмассовом корпусе. Большие фары «Ниссана Террано» синхронно моргнули, щелкнул центральный замок.

– Люблю, когда все под контролем! – произнес агент ЦРУ.

– Дорогая машина, – бросил морской пехотинец, косясь на обтянутые кожей сидения.

– Безумно.

В противоположность внешнему респектабельному облику здания, холл оказался запущенным и захламленным. Составленная в кучу старая мебель неприступной горой громоздилась у одной из стен. Гигантская хрустальная люстра, теперь зачехленная, покачивалась на тросе у самого пола. Отслоившаяся побелка, пожелтевшие газеты стелились по стертому паркету вместо ковра. Но среди беспорядка были заметны и новые веяния: по стенам шли свежие пластиковые короба проводки.

– Здание практически не использовалось последние десять лет. А со здешним климатом – это не малый срок. Главное под землей, – загадочно произнес лейтенант Магвайер и зашагал по скрипучим половицам коридора.

Стальная, надежная, как в сейфе, дверь старомодного лифта находилась прямо под парадной лестницей. Как только рука морского пехотинца с растопыренными пальцами легла на новенький сенсорный экран, в действие пришел невидимый глазу механизм и массивная дверь отъехала в сторону, словно растворилась в стене.

– Неплохо потрудились, – присвистнул Ричардсон.

– Кое-что успели сделать. Подвал здания и система лифтов были оборудованы в конце восьмидесятых. Здесь располагался центр слежения.

Лейтенант Магвайер зевнул, но тут же прикрыл рот здоровенной ладонью – от взгляда агента ЦРУ не ускользнул отколотый нижний зуб. Кабина лифта тронулась с места и медленно поползла вниз, словно ей мешали продвигаться узкие стены шахты.

– Ну, как твой спайдермен? – ухмыльнулся морской пехотинец.

Охранник-громила, восседающий за невысоким столом, неохотно оторвался от комиксов и безучастным взглядом смерил двух мужчин, вышедших из лифта.

– Спасибо, сэр, хорошо. Я уже дочитываю, – бесстрастно ответил он.

– Мы к русскому.

– Меня предупредили. – Охранник опустил руки на пульт управления.

Где-то в конце коридора звякнул замок с дистанционным управлением.

– Похоже, он давно уже остановился в своем развитии. Сохранил лицо и ум семилетнего ребенка, – не сдержался и произнес агент ЦРУ, завернув за угол.

– Может, он не очень умный, но дело свое хорошо знает.

– В особенности то, что касается человека-паука, – хмыкнул церэушник.

– Я жду вас наверху у лифта! – сказал лейтенант Магвайер и открыл дверь, снабженную обычным двусторонним, а совсем не тюремным, замком, пропуская за нее агента ЦРУ.

За дверью со свинченной табличкой оказалась небольшая, скромно обставленная комната. Как только агент ЦРУ переступил порог, у него возникло ощущение, что он попал в один из номеров дешевой гостиницы, в которых по долгу службы ему не раз доводилось бывать: односпальная кровать, журнальный столик, два кресла, стулья, туалет, душ. Словно интерьер в отеле и здесь, в импровизированной тюремной камере, создавал один и тот же человек. Однако была и одна отличительная черта, о которой Ричардсон вспомнил не сразу, так ровно разливался по стенам свет спрятанных за панелью ламп, – в комнате не было окон.

Взгляд агента ЦРУ скользнул по двум морпехам, на время отложившим игру в покер и поднявшимся из-за журнального столика, пробежался по голой стене и остановился на пожилом мужчине, прикованном наручниками к батарее. Судя по щетинистому лицу пленника, тот даже не смел мечтать о бритве. Вице-адмирал молча смотрел в стену, словно и не заметил, что появился новый человек. Ричардсон вопросительно посмотрел на морпеха, показавшегося ему наиболее сообразительным.

– Повернитесь, к вам пришли, – бросил тот пленнику.

Мужчина в кальсонах и белой майке пожал плечами, приподнял голову. Вице-адмирал Гусовский смотрел на церэушника чуть насмешливо.

– В гости я никого не приглашал, – холодно напомнил Василий Игнатьевич.

Ричардсон поднял руку, давая понять охране, что с этого момента разговаривать с пленником будет только он, и наконец-то удосужился снять шляпу.

«Теперь понятно, почему из него до сих пор не вытянули ни слова и допрос перепоручили мне». – Ричардсону были представлены широкие полномочия.

Опустившись на принесенный охранником стул, Ричардсон забросил ногу за ногу, достал из кармана пачку сигарет:

– Угощайтесь!

– Не курю. Неужели вам про это не сообщили заранее?

– Спешка, – ухмыльнулся агент. – Спешили вы, пришлось поспешить и нам, даже не дочитал до конца ваше досье.

«Плохо... Попробуем подойти с другой стороны», – решил церэушник.

– Даже не пытайтесь войти ко мне в доверие, – словно прочитав мысли собеседника, ответил Гусовский, – ваши уловки я знаю наизусть.

– Во всем мире спецслужбы одинаковы.

Все предварительные заготовки, с помощью которых Ричардсон надеялся заложить начальную платформу в разговоре с российским вице-адмиралом, оказались ненужными. Агент ЦРУ чувствовал себя неуютно: даже плененный, вице-адмирал умел напомнить о своем звании. Однако главный козырь все же был в руках у американца.

– Вы очень умный человек. Так что давайте говорить прямым текстом.

Гусовский передвинулся к краю кровати и внимательно посмотрел на мужчину в сером костюме.

– Ваши полномочия?

– Все, что касается вашего пребывания в Нарвике, в моей компетенции.

– Ваши приказы будут выполнены без согласования?

– И незамедлительно. Все, но кроме одного – вашего освобождения. Тут уж вы сами себе поможете.

– Обнадеживает. Я не люблю тратить время на тех, кто ничего не решает. – Гусовский понимал, что американцы не собираются устранять его, пока не получат нужную информацию по размещению атомного оружия на российском флоте, поэтому он мог вести себя напористо и нагло. Главное было не перегнуть палку.

– Начнем с того, что для всех вы давно мертвы, – Ричардсон бросил на постель рулон газет, – а на покойников никакие международные конвенции о запрещении пыток не распространяются. Давить ваши пальцы дверным косяком никто не собирается. Ведь есть и психотропные средства. Но я бы стремился к добровольному сотрудничеству...

Левая бровь Василия Игнатьевича нервно дернулась – на первой странице одной из эмигрантских газет красовалась его черно-белая фотография, заголовок гласил: «В море тонут даже адмиралы». Придуманный им трюк с собственной смертью теперь играл против него самого. Хуже ситуации и придумать было нельзя. У Гусовского возникло желание громко выматериться, но он все-таки сдержался, понимая, что будет лучше скрыть свои эмоции.

– Ну и что? – с трудом выдавив из себя улыбку, хмыкнул вице-адмирал и бросил короткий взгляд на свой серебряный перстень.

«Крепкий орешек. Но сейчас он точно расколется», – пронеслось в голове у агента ЦРУ.

– Кстати, вот номера ваших счетов. Кроме двадцати миллионов, украденных у нас, тут еще много всякого. Часть средств вам, конечно, удалось разместить в странах, недоступных для наших санкций. Но в гробу, как говорится, карманов нет. Ну что, будем сотрудничать?

– Может, я и присвоил часть денег. Но предателем никогда не был.

Василий Игнатьевич понял, что ЦРУ окончательно загнало его в угол. Отрицать причастность к банковским счетам в стране шоколада и дорогих часов было бесполезно – американские спецслужбы копнули под него достаточно глубоко. Теперь он был у них как на ладони. Да никому и не требовались юридически выверенные доказательства.

– Кажется, вы собирались бежать в Латинскую Америку? Не лучший выбор. Мы вам предлагаем американское гражданство с видом на жительство в любой точке мира, конечно, кроме России и стран СНГ. Фамилию придется сменить. Ну и, естественно, откроем доступ к вашим швейцарским счетам, которые пока заблокированы, – добивал противника агент ЦРУ.

Гусовский наморщил лоб и, постучав пальцами по металлической ножке постели, тяжело вздохнул. Он знал на все «сто», что церэушники не сдержат своих обещаний, и после того, как выложит им на блюдечке всю информацию, он вместо обещанных Гавайев получит гроб. Кому захочется оживлять «покойника». Куда проще тихо похоронить его без лишних свидетелей. Такая перспектива российского вице-адмирала, ясное дело, не устраивала.

– Вы согласны сотрудничать? – нетерпеливо спросил Ричардсон.

– Мне надо подумать.

– Долго ждать я не могу. Решайте прямо сейчас.

Василий Игнатьевич прикусил нижнюю губу и затравлено посмотрел на агента ЦРУ.

– Я жутко голоден. У меня стресс и депрессия, а в таком состоянии я не могу принимать взвешенных решений.

Ричардсон ликовал. Первый и самый сложный шаг был уже сделан. Теперь предстояло вытянуть из вице-адмирала максимум информации, и агент ЦРУ знал способ, который мог ему в этом помочь.

– Просмотрите вопросы, которые нас интересуют. – Он положил на колени Гусовскому компьютерную распечатку.

– Успеется. – Василий Игнатьевич лишь скосил глаза. – Принесите мне еды и спиртного.

– Насчет спиртного лейтенант Магвайер... – пробасил один из охранников, но даже не успел окончить.

– Я приказываю исполнять любые его желания, – властно заявил Ричардсон, – а если сомневаетесь в моих полномочиях, можете связаться со своим руководством.

Морские пехотинцы переглянулись. Они хоть и отвечали за безопасность пленника, но неповиновение приказам агента ЦРУ могло сулить им большие неприятности. К тому же перед приездом церэушника они получили четкие инструкции сверху во всем ему содействовать.

Как только в комнату вкатили сервировочный столик с едой и маленькой бутылкой виски, вице-адмирал брезгливо поморщился, демонстрируя недовольство. Подобной реакции от русского Ричардсон, конечно, не ожидал, поэтому тут же возмутился:

– В чем дело?

– Я же сказал, что у меня депрессия. – На последнем слове Гусовский сделал ударение.

Агент ЦРУ на некоторое время задумался, пытаясь осмыслить сказанное вице-адмиралом. Ответ не заставил себя долго ждать.

– Извините, я забыл, что вы русский, – церэушник подмигнул охранникам. – Много виски.

– Но...

– Выполняйте приказ! Вся ответственность лежит на мне, – чуть повысил на морпехов голос агент ЦРУ.

Огромная, в один американский галлон, бутылка виски, поставленная перед вице-адмиралом, могла «снести крышу» даже у самого закаленного пьянчуги. Именно этого и желал адмиралу Ричардсон. Он улыбался во все тридцать два зуба, не скрывая радости. Он чувствовал, что победа совсем рядом, стоит только подождать, когда Гусовский напьется до такого состояния, что станет отвечать на вопросы без принуждения.

– Вот еда. Вот спиртное!

Василий Игнатьевич подцепил зубом пластмассовой вилки дольку лимона и надкусил, на столешницу капнул желтый сок.

– Я один пить не привык.

* * *

«Десятая», – сосчитал про себя агент ЦРУ, когда осушил за четыре приема тридцатиграммовую рюмку.

На забрызганной лимонным соком столешнице стояла почти наполовину полегчавшая бутылка виски. В фаянсовой тарелке, запутавшись в стеблях зелени, лежали сморщенные консервированные корнишоны. Над столиком, словно грозовая туча над полем, висел рваный ком табачного дыма. Деваться дыму было практически некуда, так как принудительная вентиляция в подвале не работала. Поэтому не курящему вице-адмиралу и двум морпехам приходилось туго – у них чесались глаза, они время от времени кашляли, старались не так глубоко дышать отравленным никотином воздухом.

Лишь один Ричардсон чувствовал себя в задымленном помещении комфортно. Стряхивая пепел в оторванную от пачки картонную крышку, он внимательно следил за Гусовским, тот хлестал виски так, словно это была вода из-под крана. Сам же агент ЦРУ осторожничал, выпивал одну рюмку на две, принятых «на грудь» вице-адмиралом. Таким образом он надеялся споить противника и выведать у него секретную информацию.

– Все, с меня хватит. Мне потом еще за руль садиться! – замотал головой цереушник, осознавая, что следующая доза спиртного может быть для него уже лишней.

– Тогда и я не пью, – невнятно произнес Василий Игнатьевич, демонстративно отставив рюмку в сторону.

Ричардсон про себя выругался – хоть русский и был уже в изрядном подпитии, но все еще следил за обстановкой вокруг себя. Следовало довершить начатое дело, ведь иначе – зачем он затеял пьянку.

– Черт с ней, с машиной, возьму шофера, – махнул рукой агент ЦРУ, – пить с русским вице-адмиралом не каждый день выпадает. Но если вы решили меня споить, то этот номер вам не удастся. Во-первых, я из Техаса, а во-вторых, пью с вами только из уважения.

– И то верно, – подтвердил Гусовский и бросил косой взгляд в сторону двух морпехов, наблюдавших за русско-американским застольем, – поить силой я никого не собираюсь, решил напиться сам. Повод уважительный. Я уверен, что, служа на чужбине, они напрочь лишены нормальной жизни, – прошептал на ухо американцу вице-адмирал и подмигнул. – Жаль парней.

Неожиданное предложение русского не могло не заинтересовать хитрого церэушника. Ричардсон расплылся в широкой улыбке и налил себе виски.

«Если в застолье будет принимать участие четыре человека, то дела пойдут значительно быстрее. Это как в карты играть – один против трех. Выигрыш обеспечен тем, кто играет в одну руку».

– Парни, присоединяйтесь. Это приказ.

Морпехи даже не отпирались, да и какой смысл было отказываться от приглашения выпить – вся ответственность за происходящее лежала на агенте ЦРУ. Они с радостью заняли места за столом и вожделенным взглядом посмотрели на искрящееся во вместительной бутылке спиртное. За месяцы, проведенные в Нарвике, они соскучились по крепкому алкоголю так, что согласились бы даже на дешевое пойло. А тут предлагали дорогое виски из личных запасов их командира. Как тут отказаться?

– Хоть вы ко мне и плохо относитесь, но я вас уважаю, – разоткровенничался захмелевший Василий Игнатьевич, – сказать почему?

– Интересно, – сдержанно отреагировал один из морпехов.

– Потому что вы люди. Понимаешь? – разлив спиртное по рюмкам, ответил вице-адмирал. – Ты человек, он человек, я человек... Понимаешь? Противники не мы, а наши страны.

Пьяные рассуждения русского грели самолюбие американских морпехов. Выпивать с таким высоким военным чином никому из них прежде не приходилось.

– Я вам приказываю выпить с вице-адмиралом еще раз! – решил ускорить процесс Ричардсон, чувствуя легкое головокружение.

Выпили, однако Гусовский тут же восстановил справедливость, подлив агенту пропущенную дозу.

Когда виски в бутылке осталось меньше половины, вице-адмирал уже раскачивался, сидя на кровати, подобно метроному. Казалось, тронь его пальцем – он тут же упадет и заснет. Ричардсон, хоть немного и запьянел, но держался, ведь он вполне рассчитал свои силы.

– Как старший по званию я вам приказываю выпить! – ударил ладонью по столу Гусовский.

Командирский тон Василия Игнатьевича не возымел действия на американцев.

– По последней, не будем же допивать до дна целый галлон. – Вице-адмирал взял бутылку за горлышко, хотя в ней и была предусмотрена ручка.

Никто не обратил внимания, что перстень на пальце Василия Игнатьевича уже перевернут «камнем» вниз.

– Может, лучше разлить мне? – предложил агент, следя за неловкими движениями вице-адмирала.

Гусовский пьяно моргнул.

– У нас в России не принято «менять руку». Кажется, я решил, – он заглянул в глаза Ричардсона, – будем сотрудничать. Вот только вопросы изучу. Однако сначала выпьем. Предлагаю сделать это по старинному российскому военно-морскому обычаю, – продолжал импровизировать Гусовский, – все пьют с локтя на счет три.

Ричардсон потянулся за упавшим на кровать запакованным в пластик листком бумаги.

Гусовский закашлялся и неловко принялся разливать виски. Первому он, вопреки правилам, налил себе, а затем сдвинул рюмки. Когда горлышко бутылки заплясало над ними, вице-адмирал так сильно прижал к горлышку «камень» на перстне, что тот раскололся. Яд, смешиваясь со спиртным, потек в рюмки. За кашлем вице-адмирала никто и не услышал тихого хруста стекла.

– За удачу! – предложил Гусовский, поднося рюмку, поставленную на локоть к губам. – До дна, и к делу. Можете придерживать второй рукой. У кого упадет, тот пьет штрафную. Ну же! Раз-два-три!

Все дружно выпили.

Голова Ричардсона свесилась на грудь. Следующим отключился более молодой морпех. Его старший напарник усиленно моргал, тер глаза, затем тоже клюнул носом. Гусовскому повезло, что морпех ткнулся себе в колени, иначе бы на звук бьющегося стекла прибежала охрана.

В мгновение ока Василий Игнатьевич сделался трезвее трезвого. С лица исчезла дружеская улыбка, а затуманенный взгляд стал осмысленным. Его рука первым делом нырнула в карман морпеха, спасительно зазвенела связка ключей.

«Еще одна флотская наука пригодилась. Пить и не пьянеть». – Гусовский с насмешкой посмотрел на мертвого агента ЦРУ.

Наручники чуть слышно звякнули, высвобождая запястье Гусовского.

Через десять минут вице-адмирал уже стоял у двери в сером костюме Ричардсона. Три мертвых американца лежали на кровати. Карман позаимствованных Василием Игнатьевичем у церэушника брюк оттопыривала рукоять пистолета, на указательном пальце вице-адмирала покачивался брелок с ключами от «Ниссана Террано». А седую голову украшала вызывающе большая шляпа Ричардсона.

– Алкоголь сближает людей и народы, – шепотом проговорил Гусовский, вставляя в дверной замок ключ.