Текст книги "Курьеры специального назначения"

Капитан ФСБ продолжал есть с ножа мясо, и было видно, что он не очень-то вникал в то, что ему говорил Роман. После небольшой паузы он повторил:

– С этим все понятно; ну, а здесь вы что делаете? – Он обвел рукой освещенное помещение.

– Мы услышали крик и подумали, что кому-то нужна наша помощь, – не задумываясь, ответил Никонов, покосившись на накрытый стол.

Они пробивались уже вторые сутки и за это время сильно проголодались. По комнате разносились запахи тушенки и хлеба, отчего Роман почувствовал, как его желудок начинает судорожно сжиматься. В душе он хотел, чтобы это выяснение «кто есть кто» поскорее закончилось и чтобы можно было хоть немного перекусить.

– Что же с вами делать? – задумчиво произнес капитан ФСБ, оглядывая бойцов. – Здесь у нас секретный объект, и оставить мы вас здесь не можем. Но и выставить за двери как-то не по-человечески получится, – продолжал рассуждать вслух капитан Бессонов. – А знаете, как сделаем? Для начала вы поедите, а потом мы уже вместе решим, как быть, – предложил он, приглашая бойцов к столу.

Два раза повторять не пришлось. Оба товарища Романа побросали свои автоматы прямо на пол и кинулись к накрытому столу. Никонов же решил не расставаться с оружием, и впоследствии ему это спасло жизнь…

Все бойцы оказались спиной ко второй двери и поэтому не могли видеть, что творится у них за спиной. Капитан Бессонов сидел напротив и всем своим видом выражал гостеприимство, наливая бойцам водку и пододвигая поближе банки с консервами. В какой-то момент Роман спинным мозгом почувствовал опасность. Медленно опустив руку к автомату, который стоял рядом, он повернул голову назад. На него летел бугай, под центнер весом, держа в руках кухонный топор. Первое, что пришло на ум Роману, было: «Откуда у него топор?» Но в следующий момент сработал инстинкт самосохранения, и он смог не только увернуться от смертельного удара, но и откатиться в сторону подальше от бугая с топором. То, что происходило потом, Никонов помнил смутно, поскольку все его действия были продиктованы исключительно рефлексами и инстинктами. Все происходило как в замедленной съемке какого-то американского боевика или ужастика. Упав на пол, он видел, как бугай с топором продолжил свое движение вперед по инерции. Но, несмотря на свой немалый вес, двигался он очень пластично. Оказавшись возле стола, он смог изменить направление своего первоначального удара, который был рассчитан на Романа, и в следующий момент Никонов увидел, как топор опускается на голову его товарища, который, даже и не подозревая об опасности, продолжал уплетать консервы. Роман хотел было предупредить бойца, но было уже поздно: блестящее лезвие вошло в черепную коробку, раскалывая ее надвое. Буквально в ту же секунду сидевший капитан Бессонов сделал короткое отрывистое движение, и его штык-нож по самую рукоять вошел точно в горло второму бойцу напротив. Когда бугай выдернул свое смертельное оружие и повернулся, Роман уже смог оправиться от потрясения. Перехватив свой автомат, второй рукой он навел его прямо в перекошенную от злости рожу здоровяка. Пули одна за другой входили в мягкое тело, разрывая его на части. Уже через несколько секунд вместо лица было кровавое месиво с висевшими лоскутами оторванной кожи. Как огромный слон, здоровяк повалился на бетонный пол, корчась в предсмертных муках. «А где же тот «пленный», который открыл нам дверь?» – успел подумать Роман, как в ту же минуту на его голову обрушилось что-то тяжелое, и он потерял сознание…

* * *

Его воспоминания прервал настойчивый стук в дверь. После драки в тамбуре Роман предусмотрительно закрыл ее на щеколду, и вот сейчас кто-то упорно пытался попасть к ним в купе. Иван продолжал спать богатырским сном, не обращая внимания на посторонние звуки. Людмила же, наоборот, прижалась спиной к пластиковой обшивке купе и с надеждой и страхом смотрела на Романа.

– Кого еще там нелегкая принесла? – не спеша спускаясь с верхней полки, проговорил Роман, ища ногами свою обувь.

Стук продолжался, и он недовольным голосом пробормотал:

– Да сейчас откроем! Подождите, обуюсь!

– Откройте, милиция! Проверка документов! – последовал приказ за дверью как раз в тот момент, когда ротный уже открыл щеколду и взялся за ручку.

Спустя мгновение на пороге выросла фигура сержанта, за спиной которого маячили недавние знакомые гастарбайтеры. Роман сразу понял, в чем дело, и поэтому без лишних слов вытащил удостоверение из заднего кармана и сунул его под нос сержанту. Внимательно изучив «ксиву», сержант, который до этого вел себя вызывающе, нервно поправил на себе мешковатую форму и затоптался на месте, не зная, как ему быть. Роман понял, что «гости», скорее всего, заплатили этому представителю власти, чтобы он разобрался с их обидчиком, и теперь тот не знал, как сделать так, чтобы и волки были сыты, и деньги целы.

– Еще вопросы есть, сержант? – недовольно спросил Роман.

– Ты не прав, братан! Моему другу нос сломал! – принялись возмущаться гастарбайтеры, еще не понимая, что их затея оказалась напрасной.

– Не братан ты мне! И даже не товарищ. А будешь еще вякать да к моей девушке приставать, вообще шею сломаю! – Роман убрал в сторону плечо, чтобы сержант увидел перепуганную Людмилу.

На лице сержанта отразился испуг, потом недоумение, и, когда он наконец понял, что сам чуть не попал с этими гастарбайтерами в очень неприятную историю, его лицо перекосило от злости. Повернувшись к потерпевшим, он строго сказал:

– Что-то я не очень внимательно рассмотрел ваши документы! – И тут же, обращаясь к Роману, извиняющимся голосом проговорил: – Ошибочка вышла, товарищ капитан! Извините, что потревожили!

Закрыв дверь, Никонов уже собирался продолжить свой отдых на верхней полке, когда поймал на себе удивленный взгляд Ивана, который все же проснулся в момент их громкого разговора с сержантом. Роман понял, что пора сказать правду. Протянув руку, он сказал:

– Капитан Приволжского спецподразделения Никонов.

Иван, почувствовав себя в роли дурака, недовольно спросил:

– А зачем врал?

– Я не врал, а шутил, – ответил Роман.

– Хороши шуточки, – Иван цокнул языком.

– Да ладно тебе, – Никонов хлопнул попутчика по плечу, – не обижайся. Просто не люблю я хвалиться такими вещами.

Иван, ничего не ответив, стал спускаться. Людмила уже тоже пришла в себя и теперь с интересом наблюдала за двумя мужчинами.

– Если ты сейчас откажешься выпить со мной мировую – вот тогда я обижусь, – усаживаясь за стол, сказал Иван.

Роман смекнул, что это был только повод, чтобы продолжить веселье, но отказываться не стал.

– Согласен! Только ты, в свою очередь, обещай мне, что будешь хорошо закусывать, а то на старые дрожжи «сваришься» после второй рюмки! – поставил свои условия ротный.

– Тогда нам надо сходить за закуской, – разведя руками, предложил Иван, но Никонов отрезал:

– Никуда ходить не надо. У меня все есть! – И стал доставать из сумки запеченную Марией курицу.

Людмила, к всеобщему удивлению, тоже присоединилась к мужской компании:

– Давайте я приберу немного на столе, а то у вас тут как Мамай прошел!

Роман и Иван с некоторым удивлением посмотрели на девушку, но возражать не стали. После того как стол был заново накрыт и мужчины выпили по первой, Людмила осторожно попросила:

– Расскажите, Роман, про свою службу. Всегда мечтала услышать из первых уст о том, как проводятся все эти операции по освобождению заложников или предотвращению каких-нибудь терактов.

Теперь Никонову наконец-то стало понятно такое проявление интереса попутчицы к их застолью. Девушка решила, что под действием алкоголя Роман поведает ей о всех секретах своей службы.

– А вы, Людмила, случайно не западный агент?

– Не-а! Восточный, – шуткой ответила девушка, подперев кулачками голову.

– Смотри, Иван, я за тобой слежу! – Роман помахал перед носом капитана в отставке пальцем. – Ешь мясо!

– А вы что не закусываете? – поинтересовалась Людмила.

– Да знаете, Люда, – Роман серьезно посмотрел на девушку, которая теперь ловила буквально каждое его слово, – после того, как нас с группой закинули в пакистанские горы на два месяца для выполнения одного очень секретного задания, – Никонов понизил голос, – нам пришлось почти две недели питаться человеческим мясом. А когда я вернулся домой, то все мясо для меня стало с привкусом человечины. После той операции я ем только овощи – и никакого мяса. Вот так-то, Людмила! – закончил он свой рассказ, смотря девушке прямо в глаза.

Сказать, что Людмила была поражена, – это значит не сказать ничего. Она вытаращила глаза на ротного и смотрела, не мигая, с откровенным ужасом. Потом, нервно сглотнув, тихо спросила:

– А где же вы брали это мясо?

Прежде чем ответить, Роман посмотрел на Ивана. Его лицо тоже было похоже на каменное изваяние. Он так и застыл с куском курицы в руках.

– Друг друга ели, – так же тихо ответил капитан, нагибаясь ближе к Людмиле.

Сказанное привело девушку в оцепенение, и ротный понял, что его шутка затянулась.

– Ну, что, купились? – расплывшись в улыбке, громко сказал Роман и сам засмеялся, увидев, как меняются выражения лиц его собеседников.

– У-ух! – Иван вытер испарину со лба. – С тобой не соскучишься, капитан Никонов.

– А еще у нас одна операция была… – начал было ротный, но Иван прервал его на полуслове.

– Хватит твоих историй! Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим, – замахал он руками. – Ты в Москву зачем едешь?

– В столице у меня пересадка. А так я еду в Сочи на отдых, – объяснил Никонов, наблюдая за реакцией попутчиков.

– Дикарем? – Людмила хитро прищурилась.

– Нет, по путевке, – не без гордости ответил Роман, оторвав аппетитную куриную ногу.

– Класс! – оценил слова попутчика по-своему Иван. – А я вот, наоборот, с отдыха возвращаюсь. Только, в отличие от вас, капитан Никонов, – Иван неожиданно перешел на официальный тон, – я отдыхал не на Черноморском побережье, а на берегу небезызвестной русской реки Волги.

– Каждому свое, – философски заметил Роман и обратился к девушке: – А вы домой или в гости?

– Домой. Я всю жизнь прожила в Москве.

– Все дороги ведут в Москву. – Иван снова начинал пьянеть, и Никонов понял, что если прямо сейчас не прекратить застолье, то уже минут через десять ему придется забрасывать его на вторую полку.

– Так, я – всё! Больше не буду! – Ротный перевернул свой стакан, красноречиво объясняя, что с него на сегодня хватит.

– Что-то ты слабенький на алкоголь, капитан. – Иван уже начинал клевать носом.

– Слабенький, слабенький… Только ты, Ваня, давай, наверное, тоже остановись, отдохни немного, а потом, возможно, опять продолжим, – пообещал Роман, хотя сам для себя уже решил, что с него действительно на сегодня хватит выпивки.

Когда Иван наконец-то утихомирился, а Людмила убрала со стола, Роман взял пакет с мусором.

– Пойду подышу свежим воздухом, а заодно и мусор выброшу.

– А я тогда приготовлюсь ко сну, пока вас не будет, – обрадовалась девушка.

Вернувшись, Никонов обнаружил своих попутчиков спящими, хотя с момента его ухода прошло не так много времени. Он решил тоже отдохнуть. Стараясь не шуметь, ротный разделся и, застелив постель, лег. Но уснуть не удавалось, мысли о сегодняшней встрече не давали ему покоя. Несколько раз он пытался сосчитать до тысячи, прислушиваясь к мерному стуку колес поезда, но это не дало никаких результатов. Память вновь и вновь возвращала его в те далекие девяностые…

* * *

Когда Роман пришел в себя, он почувствовал, что тело разрывает сильная боль. Он попробовал нащупать ногами твердую поверхность, но у него это не получилось. Превозмогая боль, он все-таки открыл глаза. Никонов находился в ярко освещенной комнате – вернее, он был подвешен на каком-то железном крюке практически под самым потолком. По всей вероятности, провисел он долго, так как чувствовал, что нижняя часть его тела налилась кровью, а верхняя от недостатка живительной жидкости онемела. Голова, зажатая привязанными руками, была ограничена в движениях, и пока Роман мог видеть только то, что находилось прямо перед глазами. На стене перед ним был прикреплен медицинский стеллаж, на котором расположились всякого рода инструменты. Рядом стояли блестящие железные колбы, похожие на массивные термосы. Заметив на них обильный конденсат, Роман понял, что внутри этих колб низкая температура. Он даже не пытался понять их предназначение. Во-первых, его голова гудела так, что, казалось, она вот-вот лопнет. А во-вторых, у него сейчас были задачи посложнее, чем размышлять над тем, для чего предназначены медицинские инструменты. Вспомнив, что с ним произошло, Никонов начал лихорадочно соображать, как ему выбраться отсюда. Другой бы, наверное, на его месте смирился со своей участью, так как надеяться на спасение, будучи привязанным под потолком в бетонном подвале, было, по крайней мере, наивно и глупо. Другой – но не Роман. Он не привык сдаваться, даже в самых безнадежных ситуациях. Как ни прислушивался Никонов, он так и не услышал ни единого звука. «Может, они бросили меня здесь умирать, а сами скрылись?» – подумал Роман, но тут же засомневался в собственном предположении. Здесь на войне никто никогда не оставлял в живых свидетелей каких-либо преступлений. Никонов знал, что были и такие, кто, кроме выполнения своего долга перед Отечеством, не прочь был помародерствовать. Иногда даже попадались организованные банды, которые, перемещаясь по местам боевых действий, только тем и занимались, что грабили и убивали. Это был разный сброд из беглых уголовников, бандитов и дезертиров. «А может, они пошли в разведку? – мелькнула в голове у Романа мысль. – Тогда надо торопиться!»

Изучив находящуюся перед ним стену и не найдя там ничего полезного для собственного спасения, Никонов продолжил изучение странной комнаты. О том, чтобы повернуть голову, не могло быть и речи. Оставалось только одно – повернуться всем телом. Поработав немного пальцами ног, он почувствовал, как застоявшаяся кровь стала понемногу циркулировать по организму. Теперь нужно было сделать круговое движение ногами, чтобы всем телом повернуться в одну из сторон. Сделав глубокий вдох, Роман, собрав остатки сил, сделал первую попытку. Его тело пронзила такая сильная боль, что в глазах снова потемнело. Но все же ему удалось качнуть тело в сторону. Когда прошел приступ и Роман открыл глаза, то почувствовал, как по его телу пробежал холодок. То, что Никонов увидел в первое мгновение, заставило его ужаснуться. На железном столе лежало тело ребенка лет пяти. Глаза были широко открыты, а руки раскинуты в стороны, где они крепились специальными ремнями, так же, как и ноги. Одежды на нем не было. Тело было распорото вдоль туловища, и внутри не было никаких внутренностей. В голове у Романа окончательно все перемешалось. Он не мог понять, кто мог пойти на такие зверства? Даже если эти фээсбэшники – совсем не фээсбэшники, то зачем им понадобилось так издеваться над невинным ребенком?

В это время справа раздался слабый стон. Никонов не помнил, откуда у него взялись в тот момент силы, но он все же смог развернуться так, чтобы посмотреть. Почти рядом с ним, под потолком, висел мужчина. Его тело было исполосовано вдоль и поперек. На ранах уже запеклась кровь, и было ясно, что этот пленник висит здесь долго. Роман хотел было что-то спросить, но не успел. Дверь открылась, и на пороге появился мужчина в белом халате, представившийся при их первой встрече капитаном ФСБ Бессоновым.

– Ну, что, герой, я смотрю, ты уже пришел в себя? – Бессонов подошел к Роману вплотную и, нагло усмехаясь, посмотрел ему прямо в глаза. – Это хорошо, а то времени у нас осталось не так много.

Роман почувствовал сильный запах перегара и понял, что, скорее всего, они, поминая своего убитого товарища, глушили водку.

– Готов умереть за Родину, герой? – Бессонов пальцем приподнял голову Романа за подбородок.

Никонов молча смотрел в глаза мнимому капитану ФСБ и понимал, что у этого человека не осталось ничего человеческого. В его глазах не было даже намека на сострадание или жалость.

– Да пошел ты на хер! – равнодушно ответил Роман и отвернулся.

В это время в комнате появился недавний «пленник». Подойдя к Роману, он похлопал его по голому торсу.

– Слушай, Бес, а может, его тоже на запчасти пустить? Парень он молодой, здоровый. – Он еще раз похлопал Никонова по бедрам, как будто бы перед ним находился не человек, а арабский скакун, которого он собирался приобрести.

Никонов не сразу понял, о чем речь. Он хотел что-то ответить, но тут его взгляд упал на разрезанное тело на столе, и тут до него дошел смысл сказанного. Он сообразил, для чего предназначены запотевшие термосы. Эти бойцы занимались здесь извлечением человеческих органов. Роман почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы.

– А что, мысль неплохая, – согласился тот, кого называли Бесом. Посмотрев на часы, он обвел комнату взглядом. – Если сейчас начнем, то к приезду машины успеем! – Он потер руки и, повернувшись к своему напарнику, приказал: – Для начала надо убрать со стола, – он кивнул на железный стол, где лежало тело малыша. – Тащи кислоту, Серый!

Через минуту Серый уже откручивал крышку на металлической канистре, а Бес отстегивал ремни, которыми были привязаны руки и ноги мертвого мальчика. Роман следил за каждым их движением, при этом не переставая думать о своем освобождении. Бес взял тело малыша за ногу и небрежно, как куклу, отнес в угол комнаты, где стояла глубокая ванна. После того как он опустил туда мертвого ребенка, Серый стал поливать его из канистры светлой жидкостью. Послышалось шипение, и по комнате стал расползаться неприятный запах паленого человеческого тела. Кроме того, едкий запах кислоты начинал заполнять все пространство комнаты. Заткнув широкой ладонью половину лица, Бес вылетел из комнаты. Через секунду за ним последовал и Серый, забыв при этом закрыть крышку канистры. От резкого запаха, похожего на нашатырь, смешанного с запахом тлеющего мяса, у Романа перехватило дыхание. Даже зажмурившись, он чувствовал, как из его глаз ручьями текут слезы. Казалось, что кислота проникала в каждую его клеточку, и не было от нее никакого спасения.

Но тут до него донесся звук щелчка и послышался еле слышный шум, похожий на шум вентилятора. Не открывая глаз, Роман почувствовал, как его тело обдало потоком свежего воздуха. Заработала вентиляция. Через минуту в комнате не осталось и следа запаха кислоты.

В дверях снова появились «доктора». Серый, подойдя к Роману, наклонился к его ногам и стал крутить своеобразную лебедку, опуская Никонова на пол. Бес же подошел к стеллажу и стал перекладывать лежащий на нем медицинский инструмент. У Романа проскользнула надежда. Во всяком случае, у него был шанс броситься во вторую комнату, где, скорее всего, должно было находиться оружие, а значит, у него была какая-то возможность на спасение. Но едва его ноги коснулись пола, он понял, что его надежды оказались напрасными. От долгого висения под потолком его тело затекло настолько, что он не чувствовал его. Видимо, Бес и Серый знали об этом, потому что вели себя спокойно. Как только Роман бесформенным мешком повалился на пол, Серый подошел к нему и стал развязывать ему руки. Никонову хотелось вцепиться в эту наглую морду, но он не мог пошевелить даже пальцем.

– Помоги, Бес! – обратился Серый к капитану.

– Сейчас, с инструментом закончу, – ответил Бессонов, как будто бы готовился не к убийству, а действительно занимался чем-то важным.

После того как Романа поместили на стол и привязали ремнями, Бес подошел к нему вплотную и, нагнувшись к его лицу, спросил:

– Ну, что, герой, страшно?

Все внутри у Никонова сжалось до такой степени, что было трудно дышать, но он решил не показывать этим уродам, что действительно боится предстоящей экзекуции. Сжав зубы, он с ненавистью смотрел в глаза своему мучителю, стараясь не выказывать свой страх.

– Ты такой смелый, как я посмотрю! – Беса разозлило спокойствие Романа. – Сейчас увидим, как ты запоешь, когда я начну вырезать тебе внутренности, – зло проговорил «доктор» и, рванув на груди Романа рубашку, обнажил грудь.

Кровь стала циркулировать по всему телу Романа, и вскоре он почувствовал, как к его конечностям стала возвращаться чувствительность. Когда над ним нависла круглая морда Беса, Роман незаметно попробовал пошевелить пальцами. К его радости, у него это получилось. Он даже успел ощутить, что Серый впопыхах лишь слегка затянул ремни. Но все равно Роман понимал, что ему еще нужно время, чтобы окончательно прийти в себя. А времени, как назло, не было. Бес уже направился к стеллажу, где лежали инструменты. Роман следил за ним, собираясь с силами. Он прекрасно понимал, что сейчас в своем положении не сможет противостоять этим амбалам. Но так просто сдаваться он не собирался.

Бес подошел к стеллажу и, взяв с одной из полок стеклянную бутылку, снова вернулся к Никонову.

– Слушай, а ты мне нравишься! – неожиданно подобрев, сказал он. – Обычно мы работаем без анестезии, но для тебя я сделаю исключение. Заслужил!

Он открыл бутылку, и до Романа донесся запах медицинского спирта. Приподняв голову Никонова, Бес поднес к его губам бутылку и насильно влил спирт. Обжигающая жидкость попала не только в рот, но и в нос Романа, от чего он закашлялся и попытался убрать голову, но Бес крепкой рукой продолжал удерживать ее.

– Пей сколько сможешь – легче будет!

К удивлению Никонова, медицинский спирт придал ему сил. Кровь стала быстрее циркулировать по телу, и уже через секунду он почувствовал себя в норме. Бес, прекратив наконец вливать в него спирт, стал обильно, не жалея, лить оставшуюся жидкость на оголенный торс Романа. Серый, все это время наблюдавший за происходящим, вдруг предложил:

– Может, перед тем как начать, хлопнем еще по одной?

Бес, вылив остатки спирта, швырнул пустую бутылку в сторону и, нагнувшись к Роману, сказал:

– Мы скоро вернемся, герой. Готовься!

Как только они скрылись в дверном проеме, Никонов попытался высвободить руки. К его радости, это быстро получилось. Он прекрасно понимал, что у него есть всего несколько минут, и поэтому старался не делать лишних движений. В первую очередь освободившись от ремней, Роман осмотрелся. Сейчас ему надо было найти что-то, что могло бы послужить оружием. Вокруг валялся хлам: пустые бутылки, какие-то окровавленные простыни и тому подобное. Его взгляд остановился на стеллаже, где лежали инструменты. Два скальпеля и пилу вряд ли можно было назвать подходящим оружием, но в данный момент Роман не видел ничего лучшего. Осторожно ступая, он подошел к стеллажу и постарался, не создавая шума, взять один из скальпелей. В это время из второй комнаты послышался шум, и Роман заторопился. Это было его ошибкой. Схватив «оружие», он задел лежащий рядом инструмент, часть из которого полетела на бетонный пол, создавая такой звон, что надеяться на то, что его не услышат, было бы просто глупо.

– Это что еще такое?! – послышался возмущенный голос Беса, и Роману стало ясно: теперь скрывать то, что он освободился, нет смысла. Неожиданно ему на глаза попалась открытая канистра с кислотой, и он, не раздумывая, бросился к ней. Схватив канистру, рванулся к двери, на ходу отводя руки в сторону. Первым, кого он увидел в дверном проеме, был Серый. На секунду он оторопел, столкнувшись с Романом, но, когда взгляд Серого поймал занесенную над ним канистру с кислотой, в его глазах отразился ужас. Он рванулся назад, но было уже поздно: широкая струя, вырвавшаяся из горловины, окатила его испуганное лицо. Он успел заорать душераздирающим голосом, и в ту же секунду кислота стала делать свое страшное дело. Мягкие ткани моментально сползли, оголяя кости. Череп охватил легкий дымок, и в воздухе снова запахло паленым мясом. Все произошло в течение нескольких секунд. Роман отбросил в сторону канистру, чтобы самому не обжечься кислотой. В это время Серый повалился на бок, дергаясь в предсмертных судорогах, освобождая Роману путь в другую комнату. Не останавливаясь, Никонов перепрыгнул через дымящееся тело своего мучителя.

В этой комнате все оставалось по-прежнему. На полу лежали его товарищи и бугай с топором, в которого Роман выстрелил, перед тем как его оглушили сзади. Не ожидавший такого поворота Бес бросился к столу, где лежал автомат Калашникова. Теперь счет времени шел на мгновения. Не раздумывая, Роман бросился к своему убитому товарищу, возле которого тоже валялся «калаш».

В тот момент, когда Роман уже собирался выстрелить, раздался мощный взрыв. Бронированная входная дверь сорвалась с петель и, отлетев, упала на бетонный пол. В воздух поднялось густое облако пыли. Дальше события происходили как в замедленной съемке. Когда дверь рухнула на пол, в проеме появились два солдата. Выпустив пару очередей в потолок, один из них закричал:

– Всем лежать! Руки за голову!

Скорее всего, они рассчитывали на внезапность своего вторжения, так как продолжали стоять на месте. В следующую минуту раздались ответные выстрелы с той стороны, где находился стол. Это стрелял Бес, который и не собирался сдаваться. Один из солдат, сраженный пулями, замертво упал, а второй стал поливать всю комнату свинцовым дождем, при этом громко матерясь. Поднятая пыль начала оседать, и Роман увидел, как Бес сорвался с места и, отстреливаясь на ходу, бросился к спасительной двери, вернее, к тому месту, где раньше находилась бронированная дверь. Роман прекрасно понимал, что если он сейчас выстрелит в него, то солдат, не раздумывая, выпустит в него весь рожок. Никонову ничего не оставалось делать, как, стиснув зубы, отложить в сторону свое оружие и поднять руки за голову. Солдат, вертясь на месте, продолжал выпускать очередь за очередью. Пули возле Романа врезались в бетонный пол. Закрыв глаза, Никонов ждал, пока у бойца кончатся патроны или когда он наконец-то прекратит стрелять.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Выстрелы прекратились, и Роман, открыв глаза, увидел, что боец стоит к нему спиной, меняя в автомате магазин. Он понимал, что в данной ситуации времени на разбирательства, кто есть кто, у обезумевшего бойца не будет и что через секунду он может просто застрелить любого, кто попадется ему на глаза, поэтому Роман что есть силы закричал:

– Свои, свои! Не стреляй!

Услышав сзади себя голос, боец резко повернулся. Полный магазин уже был вставлен в автомат. Ему оставалось только передернуть затвор. Но именно этой пары секунд ему хватило, чтобы понять, что перед ним такой же солдат, как и он сам.

– Лежать! – почему-то закричал он, видимо, все еще пребывая в том состоянии, когда не знаешь, чего ожидать от того, кто сейчас находится перед тобой. Роман и сам не раз находился в таком состоянии, поэтому, не мешкая, повалился на пол и сложил руки за головой.

– Кто такой?! – Никонов почувствовал, как ему в затылок уперлось дуло автомата.

– Роман Никонов, триста сорок девятая мотострелковая дивизия! – выпалил парень.

– Кто стрелял?! – Боец надавил на свой автомат сильнее. Он все еще сомневался в правдивости слов Романа.

– Один урод, который представился нам капитаном ФСБ Бессоновым, – стал объяснять Никонов.

После десятиминутного рассказа боец все же убрал автомат и отошел в сторону. Поднявшись, Роман вначале подошел к своим мертвым сослуживцам и, сняв с них нагрудные знаки в виде блестящих пластинок с номерами, положил их в карман. После этого он прошел в «пыточную» и, приблизившись к висевшему там мужчине, опустил его на пол. Как и Роман полчаса назад, тот рухнул на пол, не в состоянии пошевелить затекшими конечностями. Никонов принес воды и, поднеся стакан, чуть ли не вылил тому в рот живительную влагу. Через минуту мужчина пришел в себя и посмотрел на Романа мутным взглядом.

– Ты кто и как здесь оказался? – спросил Никонов.

Прежде чем ответить, мужчина зажмурился, как будто бы вспоминая недавние события. Неожиданно в его глазах сверкнула злость, и он, дернувшись всем телом, даже попытался вскочить.

– Оставь его! Нам надо уходить отсюда! – послышался сзади голос бойца. – Пусть сам выбирается как хочет!

Роман понимал, почему боец так относится к этому измученному мужчине – тот был чеченцем. Но Никонов, который сам недавно находился в этой комнате без малейшей надежды на спасение, не мог вот так развернуться и уйти.

– Иди, я сейчас догоню! – не поворачиваясь, бросил он бойцу.

Развязав руки и ноги мужчине, Роман помог ему подняться и, проведя его в соседнюю комнату, усадил за стол. Ничего не говоря, налил ему стакан водки.

– Выпей.

Мужчина поднял на Романа пустые глаза и, выпив залпом весь стакан, стал рассказывать:

– Зовут меня Ибрагим. Я бизнесмен. Вез сына к родственникам подальше от военных действий, но по дороге нас остановил патруль во главе с этим Бесом. – Чеченец сжал кулаки.

Он мог дальше не рассказывать, так как Роман уже понял, что на столе, выпотрошенный, как какое-то животное, лежал сын этого чеченца.

– Как зовут тебя, солдат? – спросил Ибрагим, когда Никонов уже собрался уходить.

– Романом.

– Я твой должник, – сказал Ибрагим, поправляя на себе рубашку.

– Выбирайся отсюда поскорее. Не все такие добрые, как я, – сказал Никонов и направился к выходу.

Вернувшись к себе в часть, он все подробно рассказал своему командиру, в надежде на то, что тот предпримет какие-то меры по задержанию Беса. Но командир только развел руками:

– Это война, Роман. Здесь и не такое можно встретить. Если мы будем гоняться за такими, как этот Бес, то нам воевать будет некогда. Радуйся, что сам остался жив, а Бес этот свое найдет. Такие изверги долго не живут, – многозначительно сказал командир, и Роман тогда ему поверил.

Но вот прошли годы. И сегодня в ресторане, когда Никонов услышал голос того самого Беса, он понял, что не всегда справедливость настигает таких, как Бес. В том, что это был он, Роман не сомневался. Несмотря на то что Бес изменил внешность, Роман все равно его узнал. При сегодняшних возможностях пластической хирургии сделать это проще простого. С момента их последней встречи прошло много времени, и от прежнего Романа практически ничего не осталось. Теперь это уже был не тот безусый двадцатилетний мальчишка, а заматеревший в спецоперациях капитан спецназа Роман Георгиевич Никонов. Скорее всего, при других обстоятельствах он наверняка бы постарался разобраться со своим заклятым врагом, но сейчас Роман выполнял приказ, от которого зависело очень многое. Роман еще раз прокрутил в голове разговор с генералом Волковым, когда, оформив командировку в Сочи, снова вернулся в кабинет начальника.

* * *

– Все сделал?