Текст книги "Импоцилы"

Грузин нажал какую-то кнопку на спине куклы, она громко вздохнула и стала тихо стонать в такт сокращениям вагины.

– А какая мэлодия? – Старик прижал куклу к груди и закрыл глаза. – Красота-то какая! Красота!..

Иван начал понимать, что бывший Дом творчества постепенно превратился в дурдом. Воспользовавшись моментом, что продавец закрыл свои глаза и рот, он стал пятиться назад к двери секс-шопа.

Однако старик, открыв глаза и заметив телодвижения Ивана, закричал:

– Маладой чэловэк, куда же Вы? Я забыл рассказать Вам о смазке «Ого», у нее такие запахи и свойства, что мертвого поднимут…

Но Иван, вырвавшись из гипнотических глаз и голоса «озабоченного» старика, уже сбегал вниз по лестнице бывшего Дома творчества.

– Пэтровыча эму падавай! – кричал вслед Ивану грузин-продавец. – Извращэнцы, гамасэкы несчастные… На дэвушэк вообщэ ужэ ныкакого вныманыя не обращают… прыходытся самому их удовлэтворат…

Он закрыл магазин изнутри на ключ, поменял на двери вывеску «Открыто» на «Перерыв», взял куклу под мышку, сунул в карман ароматную смазку «Ого» и пошел в служебное помещение…

– Пэдэрасты нэсчастные, – бубнил себе под нос старик. Через некоторое время из подсобного помещения магазина стали доноситься охающие и ахающие звуки куклы. Старичок-боровичок не скучал – он развлекался в обществе «прэкрасных дэвушэк».

Иван как ошпаренный выскочил на улицу. Уже заметно стало сереть, но краски длинного летнего дня еще давали о себе знать: на синем небе важным караваном проплывали облака; зеленые листья каштанов слегка вздрагивали от порывов нежного ветерка; от газонов приятно пахло свежескошенной травой; из окон какого-то кафе, а может быть, от места какой-то открытой летней пивной площадки, слышна была музыка.

Город продолжал жить своей жизнью. Интенсивность движения общественного и частного транспорта и людей по улицам города в основном прекратилась, так как жители спальных районов к этому моменту времени уже определились для себя, что они будут делать вечером: сидеть за ужином дома возле своих голубых экранов и смотреть очередную мыльную оперу или отдыхать в кругу знакомых в каком-нибудь кафе.

Поэтому прохожих, в том числе и на центральной улице города, было мало. В какой-то момент Иван заметил, что на противоположной стороне улицы по тротуару шла пара людей: он и она. Мужчину изрядно штормило, он останавливался, покачиваясь, икал и снова продолжал идти нетвердой походкой. По всему было видно, что он был пьян. Когда пьяному в очередной раз становилось плохо, он опять останавливался и начинал икать.

Худая, изможденная, с потемневшим лицом женщина, останавливалась возле него, держа его за руку, и начинала что-то говорить.

В тот момент, когда пара поравнялась с Иваном, он пристально присмотрелся к ней и…

– О Боже! – прохрипел Иван. – Так ведь это же Юра, а рядом с ним его мама – Надежда Павловна! Надежда Павловна! Юра! – закричал Иван и замахал руками, высоко подняв их над головой. – Подождите меня!

И Ваня, приняв меры предосторожности, стал перебегать широкую улицу в неустановленном месте (благо движение городского транспорта в этот момент сильно приутихло).

Шедшие люди, услышав крик, останавливались, но, немного позевав по сторонам, продолжали идти себе дальше. Юра тоже резко покрутил головой в разные стороны и сказал:

– Мама, по-моему, я слышу голос Вани? Или у меня начались галюны? – И при этом он громко икнул.

– Нет, Юра! Никаких привидений нет, – ответила Надежда Павловна. – К нам действительно бежит Ваня. – И она впервые улыбнулась за последние десять лет. По ее сморщенным щекам потекли слезы радости. Она отпустила Юрину руку, повернулась всем корпусом к Ивану, вытянула свои худые, как палки, руки вперед и обняла его.

– Ваня! Ванечка! – зарыдала она.

– Ну, что Вы, Надежда Павловна! Не плачьте! – утешал ее Иван, обняв за хрупкие плечи. – Да, это я – Иван, но от этого плакать не надо.

– Надо, Ваня, надо! – не утешалась женщина. – Ой, не знаю, как дальше жить, – запричитала бедная Надежда Павловна. – Юра совсем уже дошел – посмотри на него. Ходит только по треугольнику: дом – завод – «Будьмо». Заводской зарплаты хватает только на «Будьмо». Филиалы этого кафе разбросаны по всем районам города, в том числе и возле проходной завода. Если зарплата у рабочих завода задерживалась, то водку и пиво им выдавали в долг под запись (продавец записывал номер пропуска, табельный номер и фамилию рабочего). В случае, если должник забывал вернуть деньги за товар, или же не желал этого сделать самостоятельно, то долг у него автоматически вычитали с заработной платы.

– Ваня! Братишка! Это ты? – широко открыв глаза и рот от удивления, произнес Юра. Он резко распахнул руки для объятий и скривился от боли. Но Иван успел его подхватить.

– Голова, Ваня! Голова, мама! – зашептал Юра, взялся руками за виски и обмяк.

– Что с ним? – испугался Иван.

– Сейчас отойдет, – сказала Надежда Павловна. – Пить ему нельзя…

– А кому можно? – перебил ее Иван.

– Юра говорит, что на заводе все пьют и в обморок не падают, и я закалюсь, как сталь, – ответила Надежда Павловна. – «Я или закалюсь, или сломаюсь – другого пути нет» – такие слова не один раз говорил он мне, – продолжала рассказывать женщина, – и продолжал проводить эксперименты по «закаливанию своего организма».

К счастью, Надежда Павловна и Юра были почти у своего дома – пятиэтажной хрущевки, которая уже, не выдерживая пятидесятилетнего срока скотской эксплуатации (без текущего и капитального ремонта), рассыпалась на глазах. В межпанельных швах поселились сырость, грибок и голуби. Весною, когда голуби начинали ворковать и вить гнезда в межпанельных швах, то казалось, что они поют свои любовные песни в квартире Надежды Павловны. Если в начале сезона воркование птиц вызывало умиление и восторг, то со временем птицы так надоели своим пением и урчанием, что Юре хотелось их просто задушить или, на крайний случай, разогнать вместе с выводком.

Через несколько минут Юра бледный с дрожащими руками и ногами пришел в себя.

– Пусть он немного посидит, – сказала Надежда Павловна и достала из сумки пластиковую бутылочку с водой. – Юра, выпей немного воды. Опять, наверное, ничего не ел, – возмущалась женщина, – а бормотуху, небось, закусывали жменей горелых семечек. Самоубийцы вы, а не рабочие, – вот вы кто! – И она горько заплакала. Достала из кармана грязный носовой платочек и стала утирать им свое лицо.

– И давно с ним так? – поинтересовался Иван.

– Да, уже года полтора, – всхлипывала Надежда Павловна.

– А что врачи? – не унимался Иван.

– Врачи? – повторила вопрос женщина. – Рвачи, а не врачи! Сказали, что если так пойдет и дальше, то можно будет заработать эпилепсию. И еще… Что сейчас нужно быть очень осторожными со спиртными напитками.

– А почему только сейчас? – удивился Иван. – С алкоголем всегда надо быть предельно осторожным, ведь он вызывает привыкание, а молекулы спирта вообще вредны для организма человека и, прежде всего, для нейронов – клеток головного мозга.

– Да это понятно, Ваня! – немного успокоившись, сказала мать Юры. – Алкоголь и не такие умы, как Юра, в гроб загонял. Я это все знаю, но я хочу рассказать тебе о другом. Настю Любимову помнишь? Из параллельного 10 «Б» класса. Она еще биологией дополнительно занималась и всегда хотела стать врачом.

– Мама у нее еще очень сильно болела, – начал вспоминать Иван. – А школу она, по-моему, окончила с серебряной медалью.

– Да! – подтвердила Надежда Павловна. – Ее мама сгорела от рака легкого за три месяца. Врачи поставили неправильный диагноз (как говорят в народе, спутали печень с легкими) – лечили печень, а больными оказались легкие.

Вот тогда-то Настя окончательно и определилась с выбором профессии. Если раньше она колебалась между педагогикой и медициной, то после трагических событий в семье она выбрала медицину. Отец ее, Алексей Федорович, всячески поддерживал Настю и поддерживает ее сейчас. Так вот, эта Настя брала на анализ водку, пиво и энергетические напитки из кафе «Будьмо» (как говорят в народе, для спортивного интереса) и обнаружила, что одним из ингредиентов водки, кроме основных, является метиловый спирт. А в пиве было обнаружено много наркосодержащих веществ, например, опиат.

Юра, отсидевшись на газоне, стал немного приходить в себя. Он открыл глаза и улыбнулся Ивану.

– Ваня! А как ты здесь оказался? Ты же должен быть в Крыму – в обсерватории?

– Да вот что-то потянуло в родные края. Решил тебя проведать, Надежду Павловну, Виктора Петровича. Зашел в Дом творчества, – продолжал Иван, – а там творится черт знает что. Там все другое: салон «Красоты», «Пассаж», «Секс-шоп». А в обсерватории сидит какой-то озабоченный грузин вместо Виктора Петровича. Ты знаешь, Юра, я ведь так и не нашел нашего Петровича.

– И не найдешь, – с грустью ответил Юра.

Надежда Павловна при этих словах Юры опять заплакала и закрыла лицо руками. Потом немного собравшись с силами, стала утирать глаза платочком:

– Если бы Виктор Петрович был жив, то, может быть, и с Юрою все было бы по-другому.

– Ваня! А ты знаешь, ведь мы с Петровичем открыли новую звезду в созвездии Девы, – воодушевился Юра и стал подниматься с газона. Ему это трудно было сделать самому, поэтому ему помогали Надежда Павловна и Иван. Так в обнимку, втроем, они и шли по тротуару.

– Лет пять назад наш Виктор Петрович, – продолжал вспоминать Юра, – установил контакты с малой Академией наук. В Академии, когда узнали, что мы работаем над каталогом координат новых и сверхновых звезд, предложили нам сотрудничество. Обещали издать каталог на свои средства. Мне как молодому научному корреспонденту Академии назначили стипендию, а Виктору Петровичу – денежную премию. Также Петрович получил грамоту от системы народного образования за подготовку молодых научных кадров.

– Если я правильно понял – а я правильно это понял, – то вы здесь не сидели сложа руки, – удивился Иван. – А почему со мной связь не держали?

– А ты почему? – с обидой произнес Юра, и его нижняя губа нервно задрожала. – Ты-то куда пропал? Ведь мы обещали друг другу, что все будем делать вместе! А ты?

Иван молчал. В памяти, как одно мгновение, промелькнул последний звонок, напутственные слова педагогов и родителей, выпускные экзамены в школе, а затем вступительные в университете. И то, как Юре не хватило всего одного балла для того, чтобы попасть на бюджетное место. Надежда Павловна, воспитывая Юру одна, вряд ли смогла бы обучать сына на платном отделении. И на семейном совете – мама да Юра – было решено, что Юра пока пойдет на частный трубный завод, принадлежащий корпорации «Кэпитал инвест-менеджмент», и подзаработает на обучение. А затем опять будет поступать в университет на любимый факультет. Время шло… Ваня крутился в своей обойме жизни, а Юра в своей. И детская мечта о совместной работе на благо человечества – открытие новых планет, миров и цивилизаций – как-то притупилась и отошла на второй план.

Ваня продолжал молчать. Он выдерживал паузу, потому что ему нечего было сказать другу. Молчал и Юра.

Вдруг Ивана осенило:

– А что случилось с Виктором Петровичем?

– Убили его, Ваня; убили и очень хитро, – отозвался Юра.

– Да не болтай ты почем зря! – испугалась Надежда Павловна и оглянулась по сторонам. – Это был несчастный случай. Виктор Петрович ехал утром на велосипеде на свою дачу и был сбит машиной.

– А почему же тогда его нашли в лесопосадке только на третий день, приваленного ветками и засиженного мухами? – возмутился Юра. – Если это был несчастный случай, то почему ему не оказали первую медицинскую помощь?

– А выяснили, кто сбил Виктора Петровича? – продолжал расспрашивать Иван.

– Да что ты, Ваня? По этой ростовской трассе в день проезжают тысячи машин в обе стороны, – всхлипывая, вставила реплику Надежда Павловна. – Кто ж найдет эту машину и этого водителя? Конечно, если бы сразу кинулись искать, а то…

– Да ладно тебе, мать, бандитов защищать, – грубо возмутился Юра.

– Каких бандитов? – спросил Иван.

– Каких? – рассердился Юра. – Таких: и тех, кто сбил; и тех, кто расследовал убийство.

– Да не кричи ты, Юра! – опять испугалась Надежда Павловна.

– Здесь такая история, – Юра понизил голос и освободился от помощи мамы и Ивана. – Мне уже лучше, мама. Я сам пойду.

– Только ты не спеши, Юра! Потихоньку, – и Надежда Павловна и Ваня предоставили Юре самостоятельность в движениях.

– История такая, – повторил начало своего рассказа Юра. – Помнишь, Ваня, время, когда закрывались детские сады, школы, ясли и другие школьные и внешкольные учебные заведения? Страну тогда накрыла демографическая катастрофа: естественный прирост населения набрал отрицательные обороты, а рождаемость упала до нуля. Кроме того, часть взрослого населения страны, в том числе и нашего города, уехала на заработки, кто в Италию, кто в Португалию, кто в Москву, кто в Тюменскую область, кто в Якутию. Короче говоря, кто куда – только не дома. Районные, городские, другими словами, местные власти, почуяв запах жареного, стали распродавать коммунальную собственность налево и направо, устраивая так называемые аукционы разных возможностей (кто больше даст денег не на аукционе, а до аукциона в конверте). Внешне все выглядело чинно и пристойно – в духе демократического реализма, а на самом деле все происходило в духе кумовского бихевиоризма, а пахли все эти сделки с коммунальной собственностью криминально-процессуальным сюрреализмом и авантюризмом.

– Юра! Ты где это нахватался таких иностранных терминов? Сюрреализм, бихевиоризм, авантюризм… – улыбнулся Иван.

– Ты, Ваня, думаешь, если провинция, то тут все дураки и пьяницы? – парировал Юра.

– Ну почему только в провинции. Такого добра и в столице хватает. Или возьми да пройдись по Крещатику – и все увидишь. Или возьми хотя бы некоторых народных депутатов или членов правительства, – ответил Иван.

– Да ну! Да ладно тебе! – недоверчиво протянул Юра.

– Хочешь примеры? – не унимался Иван. – Пожалуйста! Один из министров правительства устроил пьяный дебош в одном из немецких аэропортов. Мэр Киева устроил конфликтную потасовку с дракой в стенах мэрии. Один из нардепов из Кировоградщины вообще устроил отстрел неугодных ему селян в своей вотчине, уподобившись барину помещику-землевладельцу. А постоянные драки народных депутатов на заседаниях Верховной Рады – стенка на стенку (партия на партию; блок на блок) – вообще идет с периодичностью какого-нибудь телесериала. Я даже несколько названий им придумал: например, «Их били только в лицо» (в советское время был известный патриотический фильм «Их знали только в лицо»); «Синяки исчезают в полночь» (в советское время был известный приключенческий фильм «Тени исчезают в полночь»). Выбирай, Юра, на свой вкус.

– Мне больше нравится мое название – «Их били не только в лицо», – ответил, улыбаясь, Юра.

– Почему? – с удивлением спросил Иван.

– Оно точнее проясняет суть проблемы, – хихикнул в ответ Юра. – Я когда смотрел некоторые заседания Верховной Рады по телеканалу «Рада», то видел, как некоторые депутаты били друг друга не только по лицу, но и ногами в пах…

– Я понимаю тебя, Юра! – парировал Иван. – Таким образом они пытаются оградить «Ридну Украину» от вредного генотипа. Но мне кажется, что мы далеко ушли от темы первоначального разговора.

– Ваня! Ты имеешь в виду Виктора Петровича? – вдруг вставила реплику Надежда Павловна и посмотрела на Юру. – Ведь так, Юра?

– Да, мама, так! – и Юра кивнул головой в знак согласия.

– Так вот, когда начался дерибан коммунальной собственности города, как я уже говорил, – продолжал Юра, – дело дошло и до Дома творчества. Постепенно здание покинули все дети и руководители кружков – их выгнали на улицу, как вшивых котов. Администрация городского отдела народного образования, войдя в деловой союз (более точно это называется коррупцией) с администрацией города и полукриминальными, полуофициальными фирмами, такими как «Салон красоты», «Имидж», «Твой стиль», «Диамант», «Пассаж» и другими, передала детское здание в руки нуворишей города, мотивируя свой поступок малой наполняемостью детских кружков и подростковых групп. Учебно-методическую деятельность Дома творчества поставили под прицел систематических плановых и внеплановых инспекций и проверок. Обнаружили массу недостатков в учебной, методической и даже финансовой деятельности дирекции Дома творчества. Директора вызвали на «расстрел» в городской отдел народного образования, но за прежние заслуги перед отечеством решили помиловать – уволили по собственному желанию, а на его место поставили родственника заведующего городским отделом народного образования. Бывшему же директору Дома творчества предложили убирать территорию бывшего Дома творчества. Он вошел во вкус и сейчас продолжает работать дворником за копейки у новых хозяев города.

– А дальше-то что? – поинтересовался Иван.

– А дальше дело техники. Искусственное банкротство за долги по теплу, воде и свету – и здание перешло в руки мошенников.

– Так ведь это же бюджетная организация, – удивился Иван.

– Вот именно, что бюджетная, – ответил Юра. – Но именно на финансирование Дома творчества в тот злополучный год, когда к власти пришел новый мэр города и новый директор детской организации, как раз-то денег и не хватило. И решили Дом творчества реорганизовать (кружки перевели в школы), а здание перепрофилировали для нужд города (небывалая забота местных властей о своих горожанах). И одновременно небывалая забота об учителях города: добавилось количество часов в их тарификациях. А на самом деле они просто стали больше «пахать» за копейки. Если раньше «пахали» с утра до вечера, то теперь с утра до ночи.

– А в чем же проявилась забота в отношении к горожанам? – поинтересовался Иван.

– Ну как же? – ответил Юра. – В здании Дома творчества были организованы различные массажные и лечебные кабинеты, магазины, салоны, кафе, а также ателье и дискотеки для нужных людей, власть имущих, а также их жен, дочерей и любовниц.

– Ну, а при чем здесь Виктор Петрович? – не унимался Иван.

– Как при чем? – психанул Юра. – Он последний, кто сопротивлялся этому произволу властей. Собирал подписи родителей и педагогов под призывами о вреде закрытия детской организации, о том, что подросткам и так негде проводить свободное время, кроме как в игровых клубах типа «Милого Лимона», возле игровых автоматов или в подворотнях с пивом, джин-тоником и другими энергетическими напитками в руках и с сигаретой в зубах. Надо сказать, что дело Виктора Петровича двигалось успешно. Общественность города его поддерживала. Планировался даже приезд областного телевидения, чтобы снять телеочерк о «легенде педагогического труда» – Викторе Петровиче.

– Так в чем же дело? – тоже психанул Иван.

– В чем? В чем? А только убили его! – заорал Юра. – Просто взяли и убили, как дворовую бездомную собаку, и выбросили на самодельную несанкционированную мусорную свалку в лесопосадке.

– Юрочка! Родной! Не кричи, не надо! – испугалась Надежда Павловна.

– Так может быть, это случайность?! – закричал в ответ Иван. – Роковая, но случайность!

– В таком деле и при таких обстоятельствах, Ваня, – уже спокойно ответил Юра, – случайностей не бывает. Это закономерный исход событий жизни для правозащитника в нашей стране. И мне жаль, Ваня, что ты такой умный и продвинутый человек, а совсем простых вещей не понимаешь.

Незаметно, в беседах, все трое подошли к подъезду пятиэтажки.

– Ваня! Пошли к нам, выпьем чаю, посидим, – обратился к Ивану Юра. – Ведь мы еще не все сказали друг другу. Ведь так?

– Так! – согласился Иван.

– И в самом деле! Ты так давно не был у нас в гостях. Идем к нам, Ваня! – поддакнула Надежда Павловна. – У нас не только чай есть. Я утром такой борщ приготовила – пахнет на всю квартиру! Я думаю, что вам он понравится обоим.

Ваня поблагодарил Юру и Надежду Павловну за приглашение в гости, и все трое зашли в подъезд дома.

Глава 2. Обсерватория

Крымская обсерватория. Год 20…

В один из прекрасных вечеров молодой аспирант Иван Изназаретов, находясь за штурвалом мощнейшего квантового радиотелескопа, обнаружил послание из ближайшей Галактики 3Х–15L.

Включив бортовой компьютер телескопа, Иван обнаружил, что шифрованная информация шла с обитаемой планеты Галактики 3Х–15L, планеты Поц.

Астрономы давно наблюдали за этой планетой, находящейся в зоне притяжения желтой звезды Алголь. Ученые обнаружили, что по своим физическим и астрономическим параметрам планета Поц очень сильно близка к аналогичным параметрам планеты Земля нашей Солнечной системы.

Теперь же, когда информационный поток, преодолев двадцать миллионов световых лет (таково расстояние между планетами Поц и Земля), достиг земного квантового радиотелескопа, стало понятно, что цивилизация далекой Планеты Поц является более продвинутой, нежели земная.

К таким выводам пришел молодой ученый-астроном Иван Изназаретов сразу же после получения первых файлов информационного потока.

В первом информационном блоке космической презентации «Научные достижения планеты Поц» инопланетяне уделили большое внимание медико-биологическим исследованиям и своим достижениям в этой области знания.

В частности, подробно описывались успехи в таких областях, как:

– создание генно-модифицированных организмов;

– создание гибридов;

– создание новой расы людей на планете Поц – расы Импоцилов.

Глубоко не вникая в суть медико-биологических исследований инопланетян, Иван как начинающий ученый-астроном радовался и одновременно завидовал научным достижениям собратьев по разуму.

Зависть, естественно, была чисто научная, без примеси бытового меркантилизма.

Иван, находясь под воздействием увиденного и услышанного, размышлял: «Вот если бы мне такую же лабораторию, как у этих ребят, – уж я бы не подкачал! Наверняка там у них научные изыскания финансируются получше, чем у нас! Эх, если бы я мог… Эх, если бы я там был…».

Когда же пошел расшифровываться второй информационный блок «Угрозы планеты Поц», научный оптимизм Ивана несколько иссяк. Бегущей строкой на мониторе шла расшифровка второго блока информации:

«Новая раса – раса Импоцилов, – созданная в секретных лабораториях инопланетян, вышла из-под контроля основной расы…»

Постоянно поступающую информацию Иван в автоматическом режиме скачивал в память компьютера, ничего при этом не говоря руководству обсерватории.

По вечерам, находясь в своей холостяцкой комнатушке, Изназаретов просматривал диски с информацией о планете Поц. Смотрел и думал. Думал и смотрел. Иван был в растерянности: как же ему быть дальше? Что делать с этой информацией?