Текст книги "16 часов до «чуда»"

16 часов до «чуда»
Северина Дар

© Северина Дар, 2023

ISBN 978-5-0060-7387-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

31 декабря, Глухомань.

За 16 часов до Нового года.

Я, как и многие, не верю в сказку и чудеса. Меня мало чем можно удивить. Вряд ли где-то и когда-то найдётся человек, которому удастся доказать обратное.

Новогоднее чудо, материальность мыслей, да какой там, я не верю даже в добро. А вот что касается возмездия, сущего зла, сидящего в людях, это очевидность.

Живя в мире, где до сих пор идут войны, битвы за власть, бедность и смерть от рук близких, сложно представить себе, что в новогоднюю ночь нагрянет волшебник с красным носом, подпитый в баре за углом, и принесёт в своём непрезентабельном измазанном мешке кусок счастья.

Но, несмотря на это, я сижу и пишу на ободранном клочке бумаги, своё самое сокровенное желание. Зачем? Кому есть дело до мелкого человечишка? Ангелам? Демонам? Курантам или президенту? Я всего лишь безработная неудачница, которой повезло только в одном, хоть немного, ещё в свои далёкие двадцать, пожить красивой жизнью. Сама виновата! Заслужила! Бросила лучшую работу ради лучшей и прогадала, оказавшись в долговой канаве. Родных потеряла еще в девятнадцать лет в пожаре. Ушла в длительную депрессию после неудавшихся попыток вырваться из дерьма. Ну да ладно, может, погода сегодня располагает и хочется помечтать? А, может, магнитные бури накрыли планету и вместо того, чтобы пойти к психологу, так как нет в моём кармане лишнего рубля на этих дармоедов, я сижу, изливаю мысли на тетрадный листок. Чёрт, да его и листком назвать сложно.

«Ну что, пьянь Морозная, если ты ещё не совсем накидался, то давай я, взрослая неуверенная в себе тётка, попрошу у тебя, как и все олигархи, тачку за миллиард долларов США. Уютный алмазный домик на собственном острове. Мужа импотента с напичканными зеленью карманами. Ну и в придачу сыночка с дочкой, лучше двойняшек, чтоб два раза не мучиться. Ну, если ты совсем уж в кондиции, то скинь мне с неба пару пакетов запариков и чаёк не забудь, можно и без сахара.

Давай, Мороз, не оплошай! И счастливого тебе, окаянный, Нового года!»

Написала, тоже мне богиня изложения текстового формата. Вот умная же баба была, лет десять назад, куда всё подевалось, вроде не пью, не курю, книжки умные читаю. Хотя какие они умные? Слезливые романчики без смысла, юмористические глупые детективчики от Донцовой, да иногда сказки. А, нет, их же сейчас фэнтези кличут вроде как.

Ой, ладно, чего это я, куда теперь эту почту девать? Голуби? Бутылка по морю? Может в канаву закопать? Ладно, пусть лежит пока, помню, в детстве эти послания жрали все кому не лень под бой курантов, вот и я перекушу. А жрать то, как охота, аж челюсть сводит, почитать, что ли, чтоб полегче стало? А, может, поспать? Да, самое то.

Лежи мой мыслительный друг, привлекай Мороза, вдруг свезёт на старости лет.

31 декабря, Глухомань.

За 12 часов до Нового года.

– Хозяйка, открывай, говорю! Чего заперлась там? Щас вот как полицию вызову, будешь знать тогда. Ишь, устроила она, весь дом провонял! Живая! Ты ж если померла, скажи хоть!

– Да как скажет-то мёртвая, ты чего, старая?

– Молчи проклятущий, взлетим же все на воздух, а ей то мёртвой чего, как с гуся вода сойдёт. Пусть подымается, жива или мертва. Эй, Ирка, не глупи, поднимай задницу костлявую, непутёвая!

Лежу, с трудом глаза открыла, слушаю голос тёти Риты и боюсь. От него аж стены вибрируют, и им страшно, вот какие холодные, хоть пледом укутывай. Вот только если полицию вызовут, легче не станет ведь. Распахнув одеяло, натягиваю длинный тёплый халат, тапочки зайчики с поникшими совсем ушами и шмыгаю еле слышно к двери, а перепалки там не прекращаются. Господи, их там, видимо, человек десять собралось. Чего надо, вроде не трогала никого, не обижала, даже не била. Или с памятью моей совсем плохо?

– Всё, дождалась стервозная ты дрянь, вызывайте полицию!

Непроизнося ни слова, поворачиваю ключ и тихонько открываю дверь квартиры. Стоят на лестничной площадке восемь человек соседей и рассматривают меня, как новогоднюю ёлку на площади. Глазами хлопают, рожи корчат, а чего хотят не говорят.

– Наконец-то, пьяная, что ли?

Тётя Рита в своём репертуаре, если погонять кого, она первая скачет шашкой на гало. Надо денег на покраску подъезда, танком проедется, но вытрясет, причём если их нет, найдёт. Боевая женщина, её все боятся, муж вон недолго вытерпел, через десять лет помер, сбежать не смог, через гроб проще оказалось.

– Ты чё творишь-то, негодяйка? Весь подъезд газом провонял, взорвёмся ведь. Да и сама помрёшь, отравишься. Смотри, как несёт из дверей, неужто не чуешь?

– Какой газ, тётя Рит, вы о чём, кто-то капусту тушит вот и воняет.

– Капусту тушит, а то как же, неделю тушит и никак. Так, по-твоему?

Стою, ничего не понимаю, а тётка двери выдёргивает, внедриться в квартиру пытается. А мужик рядом, с седьмого этажа, не знаю имени, подталкивает. Ну с таким напором вряд ли справлюсь в одиночку, отошла в сторонку и пропускаю всех желающих. День открытых дверей устроили, тоже мне.

– Давай, Романыч, смотри чего у неё тут. Небось и денег на ремонт нет, хоть бы мужа нашла, что ль, дворника вон, Степку, подумаешь сдвинутый немного, зато копеечка была бы…

Наблюдаю за этой гвардией, слушаю советы тётки дельные и замечаю на кухонном столе письмо своё Морозу. А тётя Рита хватает его и начинает читать при всех, да погромче. Понимаю, что розовею, краснею и зеленею одновременно. Стыдно, неудобно, противно. Все чувства накрыли разом, но чувствую, как злость вырывается вперёд, толкая меня на нехорошие действия. Стараюсь взять себя в руки и вспоминаю о том, что я воспитанная и сдержанная, что это всего лишь письмо шалости и ничего постыдного тут нет. Тем не менее вся честная компания заливисто гогочет, сопровождая это нелицеприятными комментариями:

– Тачку за доллары захотела, неуч бездельница. Ахах. Работать иди, костлявая.

– Домик из алмазов. Ахах. Губищи раскатала, на себя посмотри, место тебе у помойной ямы.

– Мужа импотента. Ахах. Фригидная что ли?

– А подчерк-то корявый, школу хоть закончила?

– Детей ей двойняшек, себя сначала кормить научись.

Стою, едва слёзы сдерживаю. Чувствую, как щёки горят. Ком в горле того гляди прорвётся. Дядька за газовой плитой, наконец, вынырнул наружу и что-то повернул. Посмотрел на меня с ухмылкой.

– Шланг прохудился, я кран перекрыл, вызывай службу и пусть делают.

– С-спасибо, – выдавливаю еле слышно, трясущимися губами.

– На, невеста импотента с голодными двойняшками на шее, мечтай дальше. Ни на что ты не способная, даже помереть от отравления и то не удосужилась. Ахах.

Тётя Рита пихнула мне письмо в нос и громко загоготала, уводя за собой всю толпу соседей. Едва захлопнулась дверь, как я рухнула на пол и в голос разревелась.

31 декабря, Глухомань.

За 10 часов до Нового года.

Два часа жизни я убила на то, чтобы хоть как-то прийти в себя от позора и обиды, унижения и оскорбления. Крики, добротный извергающийся мат, холодный душ, сопли, слюни и наконец я сижу на кровати, смотря в одну точку, и понимаю, что за это время ни разу не пожелала своим о

...

конец ознакомительного фрагмента