Текст книги "Щедрое сердце"

– Мне надо прикинуть, какой курс логопедии понадобится Рози, – сказала Дарси. – На это уйдет час или около того. – Когда Сальваторе направился к двери, она нахмурилась. – Я думала, вы будете при этом присутствовать.

– Займитесь делом, а я позвоню в агентство и попробую найти замену Шэрон.

Сальваторе не стал объяснять, что спешит вернуться в свой кабинет, потому что получил СМС-сообщение от брата, который хотел срочно поговорить с ним.

– Но…

– Рози, скорее всего, будет чувствовать себя свободнее, если я уйду, – оборвал ее Сальваторе.

Взгляд Дарси потемнел, и он понял, что мисс Риверс невысокого мнения о нем как об отце. Сальваторе ощутил вину. Она права: он далеко не лучший отец. Однако он не знал, как ведут себя любящие отцы. Когда Сальваторе рос, его отец всегда держался в стороне от детей, а что касается матери… Чем меньше говорить о ней, тем лучше.

Ему было пять лет, когда Патти бросила его. Он никогда не мог понять, почему она запрещала им с братом называть ее мамочкой. Однажды она уехала и взяла Серджио с собой. Сальваторе предположил, что она больше любит брата-близнеца, потому и взяла его с собой в Америку. Однако позже выяснилось, что она не любила и Серджио. Недавно брат признался ему, что Патти была алкоголичкой и часто била его, когда бывала пьяна.

Сальваторе не знал, почувствовал ли он себя лучше или хуже оттого, что выяснил правду о своей матери. Он возвел ее на пьедестал и много лет считал, что не заслуживает любви. Эта уверенность продолжала жить в нем до сих пор. Возможно, поэтому ему тяжело было проявлять эмоции.

Он очень хотел, чтобы все обстояло иначе. Он жалел, что не может открыто выражать свою любовь к Рози, как поступал Серджио, обожая своего сына Нико. Но Сальваторе не мог избавиться от чувства вины за то, что Рози росла без матери. И в его душе постоянно жил страх того, что однажды она возненавидит его.

– Я буду в своем кабинете. Нажмите кнопку «девять» на телефоне, если что-то понадобится, и к вам подойдет кто-нибудь из персонала.

Сальваторе едва взглянул на Рози, покидая детскую. Дарси это заметила и терялась в догадках, почему он так жесток со своей дочерью. Создавалось впечатление, что он предпочел бы, чтобы его дочерью занималась няня, но сейчас, когда Шэрон ушла, некому было сделать это.

Дарси взглянула на ребенка, и ее сердце перевернулось, когда она заметила тоскливое выражение, появившееся на личике Рози. Улыбнувшись, она подошла к девочке и села возле нее на корточки. «Мне нравится твой кукольный дом, – сказала она на языке жестов. – Могу я поиграть с тобой?» Несколько секунд Рози внимательно смотрела на нее. Как заметила Дарси, девочка унаследовала глаза своего отца. Перед ее мысленным взором встало красивое суровое лицо, и Дарси попыталась отмахнуться от этой картины. Молодую женщину тревожило то, с какой необъяснимой силой ее влечет к этому холодному и загадочному мужчине. Она здесь по делу и должна сосредоточиться на малышке, которая улыбалась ей неуверенно и нерешительно.

Час спустя стало ясно, что Рози – умненькая девочка. Но, охотно общаясь на языке жестов, она не могла или не хотела пытаться заговорить. Девочке понадобится поддержка со стороны взрослых, чтобы стать немного увереннее в себе, а еще время и терпение.

Дверь в детскую открылась, и Дарси оглянулась, ожидая увидеть Сальваторе. Но оказалось, что это дворецкий. Он сообщил, что подошло время ужина Рози.

– Мистер Кастеллано занят, и он просил вас проводить его дочь в столовую.

Дарси не могла отказать, когда ей в руку скользнула маленькая ручка. Рози взглянула на нее с доверчивой улыбкой. Дарси порадовалась, что осталась, когда они вошли в огромную столовую. На длинном столе стоял один прибор.

«Твой отец не ужинает с тобой?» – спросила она.

Девочка покачала головой: «Папа ест позже. Он работает в кабинете».

Сердце Дарси вновь потянулось к ребенку, растущему в одиночестве, хотя и в роскоши. Было очевидно, что Рози не хватало тепла и любви.

«Ты поиграешь со мной?» – спросила Рози, закончив ужинать.

Понимая, что больше некому заняться девочкой, Дарси решила, что останется, пока не освободится Сальваторе. Вернувшись в детскую, они с Рози немного поиграли, затем девочка начала готовиться ко сну. Рози сняла батарею, которую носила в течение дня, и устройство позади ее уха – процессор кохлеарного имплантата.

«Я не люблю, когда темно, – показала девочка, когда Дарси задернула шторы и хотела выключить прикроватную лампу. – Ты оставишь свет?»

Вспомнив, как Мина ненавидела темноту, потому что не могла ни видеть, ни слышать, Дарси кивнула. Рози все больше напоминала Дарси ее сестру в детстве. Может быть, поэтому она мгновенно ощутила связь с ней. Но Мина росла, поддерживаемая любящими родителями, в то время как у Рози был отец с каменным сердцем.

Она пришла в ужас от безразличия Сальваторе к дочери. Он, может, и был самым сексуальным мужчиной на свете, но за потрясающей внешностью скрывалась та же пустота, что и за привлекательной оболочкой ее бывшего мужа. Надо бы раскрыть глаза Сальваторе на некоторые вещи, решила она.

Сальваторе посмотрел в окно кабинета и заметил, что деревья в Гайд-парке в сгущавшихся сумерках стали черными силуэтами. Поговорив с братом и узнав, что на винодельне был пожар, он решал возникшую проблему и не заметил, как пролетело время. Ему стало стыдно, что он оставил Рози одну, но горничная сказала, что Дарси Риверс задержалась и уложила его дочку в постель.

Сальваторе скорчил гримасу. Без сомнения, его длительное отсутствие укрепит Дарси Риверс во мнении, что дочка безразлична ему, хотя он любил Рози всем сердцем. Просто он не знал, как выразить свою любовь.

Сальваторе закрыл глаза, пытаясь справиться с головной болью. Несчастный случай произошел четыре года назад, и с тех пор его мучили мигрени. В последнее время приступы участились, и ему пришлось прибегнуть к помощи болеутоляющих. На этот раз голова заболела вскоре после того, как он узнал от Серджио, что его старый друг, Пьетро, умер. Эта новость стала для Сальваторе шоком. Пожилой винодел боролся с пожаром, и его сердце не выдержало. Мучительно было сознавать, что Пьетро Марелли отдал жизнь за вино, которым гордился. Работа с вином была у него в крови. Пьетро был виноделом в третьем поколении, а так как у него не было сына, которому он мог передать свои знания и опыт, он делился ими с Сальваторе. Но Пьетро сделал для Сальваторе больше – он заменил мальчику отца. Он открыл ему дверь не только в свой дом, но и в свое сердце. Возвращаясь на каникулы в особняк Кастеллано, Сальваторе сначала бежал повидаться с Пьетро. Тито, его отец, был всегда занят и не любил, когда его отвлекали.

Странно, что он помнит детство, но не в силах восстановить подробности аварии. Сальваторе забыл, что произошло после того, как он сел за руль машины и увез Адриану с вечеринки. Он очнулся в больнице, и ему сказали, что его жена погибла, когда машина потеряла управление на узкой горной дороге и упала с обрыва.

Доктор заявил, что Сальваторе повезло: он отделался серьезной травмой правой ноги и ушибом головы, однако сотрясения мозга не было. Его амнезия, как подозревал специалист, была вызвана психогенными факторами. Другими словами, неспособность Сальваторе вспомнить несчастный случай, а также брак – это защитная реакция мозга, пытающегося отмести тот факт, что он ответственен за смерть жены.

Сальваторе ощутил знакомый наплыв раздражения, когда он пытался вспомнить хоть что-то и натыкался на стену. Казалось невероятным, что он женился на женщине, родившей ему ребенка, и в то же время не помнил ничего об их отношениях. Его теща развесила фотографии Адрианы по всему замку, но, глядя на них, Сальваторе не чувствовал никакой связи с этой женщиной.

Врач говорил, что память, возможно, со временем вернется к нему, а пока Сальваторе казалось, что он угодил в ловушку без прошлого и без будущего, да еще лишил дочь матери.

Он провел пальцами по пульсирующим от боли вискам и вернулся к разговору с Серджио. От пожара пострадали работники, но, к счастью, травмы не угрожали их жизни.

В дверь постучали. Сальваторе повернулся, когда вошла Дарси. Шелковистые медно-каштановые волосы обрамляли ее лицо. Она сняла жакет. Сальваторе видел округлости ее маленьких твердых грудей под блузкой. Он признал, что мисс Риверс весьма привлекательна, однако не понимал своего притяжения к ней. Раньше, в ее кабинете, Сальваторе проигнорировал взрывоопасное желание, но сейчас не мог глаз отвести от ее губ и даже представил, что он почувствует, если накроет эти мягкие губы своим ртом.

Однако ничего не отразилось на его неподвижном лице.

– Рози уснула?

– А разве вам не все равно? – В ее зеленых глазах полыхнул огонь. – Ваша дочь легла сорок минут назад и не засыпала целую вечность, надеясь, что вы придете и пожелаете ей спокойной ночи.

– Приношу свои извинения. – Глаза Сальваторе сузились при виде ярости, исказившей тонкие черты ее лица. – У меня были срочные дела.

– Вы должны приносить свои извинения не мне. Рози была разочарована, когда вы не пришли. Что может быть важнее вашей дочери? Как вы могли оставить ее на несколько часов в обществе совершенного незнакомого человека?

– По долгу службы вы работаете с детьми. Я знал, что Рози в хороших руках. Дворецкий передал мне, что она была счастлива, общаясь с вами.

Это небрежное замечание только усилило ярость Дарси.

– Значит, дворецкий – эксперт в вопросах детской психологии, так? – саркастически осведомилась она. – Вы просто невероятны!

Она повернулась к двери, успокаивая себя и напоминая, что отношение Сальваторе к дочери ее не касается. Рози была милой девчушкой, но Дарси не собиралась откликаться на молчаливую мольбу маленькой девочки с грустными глазами, которой не повезло с отцом. Лучше всего навсегда расстаться с Сальваторе и его пятилетней дочерью. Однако она не могла уйти, не высказав всего, что накипело у нее на сердце.

– Не могу поверить, что вы абсолютно безразличны к своей дочери, – заявила она, пылая от возмущения. – У бедной девочки нет матери и, насколько я успела убедиться, у нее нет и отца!

Ее слова были для Сальваторе как пощечина, но на его мрачном лице не отразилось никаких эмоций. Он не привык, чтобы его критиковали, и поэтому испытывал раздражение от необходимости объясняться с Дарси.

– Обычно я желаю Рози спокойной ночи, но сегодня я был слишком занят.

– Вы не смогли уделить несколько минут одинокой маленькой девочке?

Подбородок Сальваторе напрягся.

– Сегодня днем на одном из складов винодельни вспыхнул пожар. Пострадали сотни баррелей первосортного вина, но, что хуже, трое рабочих получили ожоги. Я договаривался, чтобы их перевели в клинику на материке, и беседовал с их родными. Я не забыл о Рози, но был настолько занят улаживанием проблемы, что не осознал, как быстро пролетело время.

Он пригладил рукой волосы, и Дарси заметила узкую сеточку морщин в углах его глаз. Сальваторе хорошо скрывал свои эмоции, но было очевидно, что он тревожится за жизнь работников, пострадавших во время пожара.

– Я также связался с агентством, но у них нет няни, знающей язык жестов, а искать другое агентство было некогда. – Его темные глаза встретились с глазами Дарси. – Спасибо, что вы позаботились сегодня о Рози. Самое меньшее, что я могу для вас сделать, – предложить поужинать со мной сегодня вечером.

– Нет, спасибо, мне надо ехать.

При мысли о том, что придется еще пять минут провести в обществе этого человека, Дарси запаниковала. Сальваторе объяснил, почему он не пришел пожелать Рози спокойной ночи, но она чувствовала, что отношения между ним и дочерью складываются непросто, и, уж конечно, маленькая девочка в этом не виновата. И ей совсем не хотелось ужинать в компании загадочного мужчины, чей низкий голос с хрипотцой заставлял сильнее биться ее сердце.

Не сказав больше ни слова, Дарси поспешила выйти из его кабинета. Ее жакет и лэптоп лежали на кресле в холле. Она взяла свои вещи, но Сальваторе ее остановил:

– Совесть позволит вам бросить Рози?

– Мне? Бросить Рози? – Гнев закипел с новой силой. – Это уже слишком! – заявила Дарси. – Это не у меня нет времени, чтобы повидаться с дочерью. И не я приказываю слугам заботиться о ней. Моя совесть чиста.

Но, сказав это, она поняла, что совесть ее далеко не спокойна. Дарси вспомнила лицо Рози, когда она укладывала девочку в постель, и ее сердце защемило. Рози боялась темноты. Многие дети боятся темноты, но у глухого ребенка это вызывает панический ужас.

– Я оставила свои рекомендации по поводу сеансов логопедии. Вы можете передать их специалисту, который согласится приехать на Сицилию.

– Но моя дочь почувствовала в вас родственную душу.

Удар Сальваторе попал в цель – Дарси была тронута.

– Вам, надо полагать, об этом доложил дворецкий? – не без иронии осведомилась она.

– Нет, я сам видел, что Рози вы понравились. – Сальваторе заколебался, и, к изумлению Дарси, его лицо немного смягчилось. – Я видел ее, когда она ужинала. Вы вместе смеялись над чем-то.

Дарси озадаченно взглянула на него:

– Почему вы к нам не присоединились?

– Рози веселилась, я не хотел мешать. Честно говоря, он ощутил ревность, наблюдая за девочкой и молодой женщиной. Рози смеялась редко, и уж тем более не с ним. Она была счастлива лишь тогда, когда играла со своим кузеном Нико.

Сальваторе жалел, что не может уменьшить пропасть, существовавшую между ними. Он понимал, что эта пропасть будет только расти. Теперь Рози могла слышать, но он по-прежнему не знал, как вести себя с девочкой. Нелегко было смириться с ее глухотой, и в самых мрачных мыслях Сальваторе винил себя за то, что у Рози пропал слух.

Впрочем, он был уверен, что Дарси поможет его дочери заговорить, и, что самое важное, он инстинктивно чувствовал, что между ней и Рози может возникнуть связь, которая не возникла у него с собственным ребенком. Когда Сальваторе стоял в дверях столовой и смотрел на них, он был потрясен добротой Дарси по отношению к его дочери. Любым способом надо убедить ее поехать на Сицилию.

– Рози нуждается в вас.

Дарси заколебалась, нерешительность отразилась на ее выразительном лице. Сальваторе чувствовал, что она близка к тому, чтобы уступить. В холле появился дворецкий:

– Шеф-повар приготовил для вас и вашей гостьи ужин, сэр.

«Он выбрал удачное время», – мелькнуло в голове Сальваторе.

– Спасибо, Мелтон. Мы с мисс Риверс сейчас пройдем в столовую.

Глава 3

– Извините, я виноват. Из-за меня вам придется поздно возвращаться домой и готовить себе ужин, – сказал Сальваторе. Он видел, что Дарси готовится возразить, поэтому поспешил добавить: – Мой шеф-повар – француз, человек темпераментный. Если он расстроится, то может подать мне на завтрак лягушачьи лапки.

Дарси прикусила губу. Оказывается, у Сальваторе есть чувство юмора. Молодая женщина разрывалась: благоразумие говорило, что ей лучше немедленно уехать, но на другой чаше весов было сочувствие к его дочери.

Пока она колебалась, Сальваторе открыл дверь в столовую.

– Пожалуйста, проходите, – предложил он.

Его голос смягчился, и это повлияло на решение Дарси. Вопреки здравому смыслу она последовала за хозяином дома. Как только она села, дворецкий подал классическое французское консоме. От чашки с бульоном шел восхитительный аромат, и желудок Дарси заурчал, напоминая, что в последний раз она ела несколько часов назад.

Дворецкий предложил вино, но ей предстояло вести машину, и Дарси отказалась в пользу воды. К ее удивлению, Сальваторе тоже выбрал воду. Бросив взгляд на его чеканное лицо, на котором не отражалось ничего, она поняла, что он думает о чем-то своем. Сальваторе был не самым приятным хозяином, и Дарси, чтобы не сидеть в тишине, начала разговор.

– Почему вы решили стать виноделом? – спросила она.

Сальваторе пожал плечами:

– Когда я был маленьким, виноградники и винодельня влекли меня. Я был очарован тем, как растет виноград, и хотел понять, как он превращается в вино. Мне повезло: у меня был хороший учитель.

– Ваш отец?

– Нет.

Его краткий ответ поразил Дарси – она не пыталась это скрыть. Но ее вопросы обнажили сердце Сальваторе, усилив боль, которую он испытывал уже несколько часов. Однако времени оплакивать Пьетро у него не было. Он воздаст должное своему старому другу, когда вернется на Сицилию. Однако эмоции грозили задушить его, что случалось нечасто. Болеутоляющее, которое Сальваторе принял, еще не начало действовать, и голова у него разрывалась на части. Он хотел бы сейчас остаться один, но ему необходимо было заручиться согласием Дарси Риверс стать логопедом Рози.

«Я еще никогда не встречала такого замкнутого человека», – подумала Дарси, оставив попытки продолжить разговор. И еще она понимала: нелегко придется тому, кто должен будет объяснить Сальваторе, что ради своей дочери он просто обязан стать открытым и разговорчивым.

Дарси посмотрела на картину, висевшую на стене.

– Это не может быть подлинный Моне, – пробормотала она, вспоминая недавно прочитанную статью, в которой говорилось, что картина Моне была продана за несколько миллионов фунтов.

Сальваторе бросил взгляд на картину.

– Это Моне, – безучастно произнес он.

– Вы интересуетесь искусством? – спросила она.

Если Сальваторе Кастеллано любит искусство, значит, все не так уж плохо.

– Искусство интересует меня только с точки зрения инвестиций.

Дарси скорчила гримасу.

– Я имела в виду совсем другое, – призналась она. – Итак, вы интересуетесь только теми вещами, которые можно оценить с помощью денежного эквивалента?

– Деньги правят миром, – иронично протянул Сальваторе. – И, говоря о деньгах, – он подтолкнул к ней листок бумаги, – это та сумма, которую я готов заплатить, если вы согласитесь поехать на Сицилию.

Сердце у Дарси екнуло, когда она взглянула на цифры.

– Надеюсь, вы найдете гонорар достаточным, чтобы забыть об отдыхе. Деньги вам понадобятся, когда вы займетесь частной практикой.

– Да, понадобятся, – тихо ответила Дарси. Если она примет его предложение, ей не придется брать ссуду в банке. Да что там ссуда! Ей не надо будет работать целый год. – Должно быть, вы уверены, что я смогу помочь Рози.

Сальваторе пожал плечами:

– Я доверяю Джеймсу Форбсу, а он считает, что вы – замечательный логопед. Но прежде чем встретиться с вами, я проверил вашу квалификацию.

Дарси смотрела на застывшее лицо Сальваторе, пугающее из-за отсутствия эмоций. Она твердила себе, что проблемы маленькой Рози – не ее проблемы, но это не помогало. Маленькая девочка нуждалась в ней так же, как в свое время нуждалась ее сестра. Однако высокомерное предположение Сальваторе, что ее потрясет его богатство, вызвало гнев. Она заставит его понять, что, хотя он может швырять деньгами налево и направо, она не продается.

– Вы понятия не имеете, что дело совсем в другом, верно? – поинтересовалась Дарси, разрывая чек и бросая ему обрывки.

Глаза Сальваторе сузились. Дарси отличается от других женщин, которых прельщало его богатство. А ведь он решил, что, узнав, что в столовой висит подлинник Моне, она постарается вытрясти из него побольше денег.

– Этого недостаточно? – сухо спросил он.

– Это огромные деньги.

– Тогда я не понимаю. – Сальваторе нахмурился.

– В это я могу поверить, что очень печально. Вы считаете, что деньги помогут вам купить все и кого угодно. Но деньги не научат вашу дочь говорить. Рози требуются время, терпение и поддержка, и не только от логопеда. Вы должны дать ей это.

Дарси смотрела на непроницаемое лицо Сальваторе и молилась, чтобы он понял, как важно его участие в этом длительном и, без сомнения, непростом процессе. Молодая женщина мысленно вздохнула и попрощалась с отпуском во Франции. Совесть не позволит ей отречься от Рози.

– Я решила поехать с вами на Сицилию. Мой гонорар будет таким же, как ежемесячная зарплата, которую я получала в клинике. Больше мне не нужно. Я готова остановиться в вашем замке и интенсивно заниматься с Рози в течение трех месяцев. За это время я подыщу другого логопеда, который согласится работать с вашей дочерью в дальнейшем. К концу сентября я должна быть в Лондоне. Это не обсуждается, – предупредила она, заметив вопросительный взгляд Сальваторе.

– Почему вам надо вернуться к этому сроку?

– По личным причинам.

Ей не хотелось говорить, что она является членом знаменитой актерской семьи. Часто люди пытались стать ее друзьями из выгоды, которую сулило им это знакомство, и не последним в этом списке был ее бывший муж.

В ее мозгу всплыли воспоминания: Маркус в их постели с обнаженной женщиной. Он даже не был смущен, насколько она могла судить. После этого разгорелась ссора, и он признал, что женился на Дарси вовсе не потому, что любил ее. Маркус мечтал примкнуть к династии Хартов, надеясь, что это благоприятно скажется на его актерской карьере. Дарси никогда еще не приходилось испытывать такое унижение.

Полутора лет, прошедших после развода, оказалось достаточно, чтобы притупить боль, но в глубине души Дарси стыдилась того, что оказалась такой доверчивой…

– Из-за пожара на винодельне я решил вернуться на Сицилию завтра, – сказал Сальваторе. – Вы будете готовы к середине дня? Мы полетим на моем самолете. Назовите ваш адрес, и я пришлю машину.

Этот человек напоминает паровой каток! Дарси покачала головой:

– У меня есть кое-какие дела. Я не смогу улететь с вами. Я прилечу в выходные обычным рейсом.

Сальваторе привык, чтобы его приказы неукоснительно выполнялись, а Дарси спорила с ним по любому поводу. Это раздражало.

– Мне больше подойдет, если вы отправитесь на Сицилию завтра.

Если бы она согласилась на гонорар, который он предложил, контроль над ней был бы у него в руках. Сальваторе до сих пор не мог поверить, что мисс Риверс порвала чек. Впервые в его жизни деньги не стали решением проблемы.

– А мне подойдет больше, если я вылечу в выходные, – холодно возразила Дарси. – Завтра я обедаю с родителями.

– Хорошо, я задержу вылет до вечера. Вы собирались во Францию в пятницу, – напомнил Сальваторе. – Ну, уедете на два дня раньше. Рози будет счастлива, если вы полетите с нами, особенно теперь, когда Шэрон нет.

Дарси вздохнула. Сальваторе догадался, что она сочувствует его маленькой дочурке и не захочет разочаровывать ее.

– Я буду готова к трем часам, – покорно сказала она и встала. – А сейчас вы должны извинить меня: мне нужно ехать домой и собрать вещи.

– Я провожу вас до машины.

Сальваторе пересек столовую и придержал для Дарси дверь. Когда она проходила мимо, их тела соприкоснулись, и мышцы ее живота напряглись. Она вдохнула чувственный аромат его одеколона.

В холле она накинула жакет, радуясь, что он скрывает предательскую реакцию ее тела. Груди Дарси потяжелели, и было бы унизительно, если бы Сальваторе заметил, как соски напряглись и приподняли тонкую материю.

Прохладный ночной воздух остудил ее разгоряченное лицо, но Дарси продолжала остро ощущать его близость, пока они шли к ее машине. Должно быть, она спятила, если согласилась ехать с ним на Сицилию. Еще не поздно отказаться, ведь она не подписала контракт. Дарси скользнула на водительское сиденье. Пальцы ее дрогнули, когда она вставила ключ в замок зажигания.

– Рози будет в восторге, когда я скажу ей, что вы поселитесь в замке. – Сальваторе удержал дверцу и наклонился, так что его лицо оказалось вровень с ее лицом.

«Вот проклятье!» – выругалась про себя Дарси, когда ее взгляд невольно упал на его рот. Затем она посмотрела ему в глаза. Что-то мелькнуло в темных глубинах, и на несколько секунд, в течение которых Дарси не дышала, ей казалось, что он наклонит голову и поцелует ее. Время остановилось, а ее сердце, наоборот, забилось быстрее. Теплое дыхание Сальваторе обдувало ее лицо, и Дарси увлажнила губы кончиком языка, с запозданием сообразив, как провокационно это выглядит.

– Спокойной ночи, Дарси, – неожиданно произнес Сальваторе, сделал шаг назад и захлопнул дверцу машины.

Дарси отчаянно боролась с накатившим на нее разочарованием. Конечно, он не хотел ее поцеловать, убеждала она себя. Она едет на Сицилию ради Рози и постарается, чтобы ее отношения с Сальваторе не выходили за рамки официальных.

– Привет, дорогая! Что ты здесь делаешь? – Джошуа Харт приветствовал дочь слабой улыбкой, когда на следующий день она подъехала к дому родителей в Ноттинг-Хилл. – Ты же в отпуске.

– В последний раз, когда мы с тобой виделись, я сказала, что собираюсь в отпуск в начале июля. – Дарси поборола желание спросить у отца, почему в середине дня на нем пижама. – Я приехала на ланч с тобой и с мамой.

– Да? Твоя мать ничего не говорила. Никто ничего мне не говорит, – проворчал Джошуа и открыл дверь своего кабинета. – Не возражаешь, если я не присоединюсь к вам? Я сейчас занят «Отелло». Премьера новой постановки состоится на следующей неделе, а я не успеваю вовремя к ней подготовиться, – пожаловался он, задержавшись в дверях и устремив пронзительный взгляд голубых глаз на Дарси. – Ты читала сценарий, который я тебе прислал? Не забудь про конец сентября.

– Не забуду, – покорно вздохнула Дарси. Она миновала холл и нашла мать на кухне.

– Извини, что так получилось с твоим отцом, – печально произнесла Клаудия. – Я три раза напоминала ему, что ты приедешь сегодня, но ведь он забывает обо всем, когда репетирует. Надо думать, ты с нетерпением ожидаешь поездки во Францию? – поинтересовалась она.

– Вообще-то у меня изменились планы. Я собираюсь поехать на Сицилию, чтобы заниматься с глухой девочкой, которой недавно поставили кохлеарные имплантаты. – Дарси отдала матери папоротник, который захватила с собой. – Не посмотришь за ним, пока меня не будет? Ему необходима забота.

Ее мать вздохнула:

– Дорогая, тебе нужен перерыв, ты слишком много работала в последнее время. А сколько тебе пришлось пережить из-за развода с Маркусом! К тому же тебя беспокоит мое здоровье. Я считаю, тебе стоит отказаться от этой работы. Разве нет других специалистов?

– Рози – славная девчушка, она глухая с младенчества и не умеет говорить, – объяснила Дарси. – Но специальная логопедия ей поможет.

– Не сомневаюсь, что ты сделаешь все возможное, – улыбнулась Клаудия. Она знала, что, стоит Дарси принять решение, переубедить ее невозможно. – Но я надеюсь, что у тебя будет время и для отдыха. Кто родители Рози?

– Ее мать умерла, когда она была малышкой. – Дарси заколебалась. – Ее отец… – Она помедлила, подбирая правильное слово. – В общем, от него веет опасностью.

Мать испытующе взглянула на нее:

– Кажется, ты заинтригована. Он привлекателен?

– А что? – сразу ощетинилась Дарси, но, встретив веселый взгляд матери, вздохнула и беспомощно пожала плечами. – Повторяю, он опасен. Для женского сердца.

– Ты беспокоишь меня, родная, – с тревогой заметила Клаудия. – Мне кажется, тебя влечет к этому мужчине.

Дарси понимала, что отрицать это бессмысленно. Иногда ей казалось, что ее мать обладает паранормальными способностями и способна читать в душе.

– Сальваторе Кастеллано красив, но он высокомерен и эгоистичен. И любит, чтобы все было так, как он хочет.

Клаудия рассмеялась:

– Ну, в этом он похож на тебя. Готова поклясться, что искры полетят во все стороны на Сицилии.

Дарси покачала головой:

– Не волнуйся, мама. Я не допущу, чтобы между нами что-нибудь произошло.

– Какая жалость! Жгучий роман с пылким сексуальным сицилийцем пошел бы тебе на пользу.

– Мама!

– Тебе давно пора забыть свой брак, – не терпящим возражений тоном заявила Клаудия. – Ты так и не объяснила толком, почему вы с Маркусом разошлись, хотя я подозреваю, что он причинил тебе боль. Но теперь все в прошлом. Ты должна двигаться дальше и позволить романтическим отношениям окрасить твою жизнь.

Дарси промолчала. История с Маркусом так больно задела ее самолюбие и так унизила, что она поклялась никому не раскрывать всю правду. Что же касается романа с Сальваторе, мысль об этом она сочла смехотворной.

– Думаю, что в словаре Сальваторе Кастеллано нет слов «романтические отношения», – заметила Дарси.

Прошлой ночью она была не в силах уснуть, все думала о нем. Наверное, ей показалось, что он хотел ее поцеловать. Она его вовсе не привлекает как женщина, и чем скорее она избавится от мыслей о нем, тем для нее же будет лучше.

– Я собираюсь на Сицилию исключительно по работе, – сказала Дарси. – Я обещала провести там три месяца. Можешь передать отцу, что к концу сентября, когда начнутся репетиции, я приеду.

– Твой отец очень доволен тем, что ты согласилась принять участие в его новой пьесе. – Клаудия понимающе улыбнулась дочери. – Он буквально вынудил тебя согласиться, но он уверен, что ты – находка для этой роли. Джошуа всегда считал, что тебя ждало бы блестящее будущее, если бы ты выбрала актерскую стезю.

Дарси вздохнула, ощутив знакомую боль оттого, что разочаровала отца. Но она любила свою профессию и не жалела ни о чем. Правда, в глубине ее души по-прежнему таилось желание угодить отцу и заслужить его одобрение.

Джошуа написал новую пьесу, рассчитывая, что главную роль в ней исполнит его жена, однако Клаудия решила сделать паузу, чтобы прийти в себя после болезни.

– Ты единственный человек, кроме твоей матери, разумеется, кого я вижу в роли Эдит, – заявил Джошуа, когда Дарси попыталась возразить. Она считала, что и Мина, и ее старшая сестра, Виктория, справятся гораздо лучше. – Если ты откажешься, я отложу проект, пока Клаудия не почувствует себя лучше.

Это был самый настоящий эмоциональный шантаж, но Дарси согласилась принять участие в спектакле. Она надеялась, что это поможет ей сблизиться с отцом. Кроме того, Дарси было любопытно: обладает ли она свойственным всем членам семьи талантом? Это был шанс доказать себе и отцу, что она истинная Харт.

Ранним вечером личный самолет Сальваторе приземлился в аэропорту Катании. Их ждала машина. Детское кресло Рози занимало большую часть пространства, так что Дарси оказалась фактически прижатой к Сальваторе. Сквозь тонкую ткань юбки она чувствовала литые мышцы его бедра.

Повернув голову, молодая женщина смотрела в окно, наслаждаясь потрясающими сицилийскими пейзажами. Но, несмотря на красоты природы, Дарси остро ощущала близость Сальваторе Кастеллано. Ее намерение игнорировать возникшую между ними связь было забыто, когда он ровно в три часа объявился на пороге ее крошечного таунхауса. Она ожидала, что за ней приедет шофер, поэтому, увидев Сальваторе в превосходно сшитом светло-сером костюме, в котором он выглядел не менее сексуально, чем в кожаном пиджаке, Дарси лишилась дара речи.

Ей почему-то не хотелось приглашать его в дом, но выбора не было. Ее сумка была неподъемной. Напрасно она взяла двенадцать пар обуви.