Текст книги "Крест короля Артура"

Отец Генри все не начинал, и Гвинет начала вертеться по сторонам, разглядывая здание. Уходящие ввысь колонны, узкие арки окон, обтёсанные каменные стены – мастера хорошо потрудились во славу Господа. Гвинет приятно было думать, что её дядюшка Оуэн тоже вложил сюда частичку своего труда, и даже они с Гервардом сыграли свою крошечную роль, таская каменщикам еду и питьё из трактира. Конечно, имён рабочих никто и не вспомнит, но дело их рук простоит сотни лет.

Толпа зашевелилась – отец Генри прошествовал к гробу. Монахи неподвижно застыли вокруг. Годфри де Массар подошёл к аббату и остановился рядом с ним в головах гроба.

– А этот-то что здесь делает? – прошептала Гвинет на ухо брату.

Но Гервард лишь удивлённо покачал головой. Отец Годфри говорил, что привёз из Уэллса письма, а ведёт себя так, будто он здесь самый главный…

– Итак, друзья мои, – начал отец Генри, – я пригласил вас сюда, чтобы рассказать потрясающие новости. Все вы не понаслышке знаете, в каком бедственном состоянии пребывает аббатство после пожара. Деревне тоже пришлось разделить нашу беду. Но, Господней милостью, пришёл конец нашим испытаниям!

В часовне было так тихо, что слышно было, как переминаются с ноги на ногу обутые в сандалии монахи. Даже надменный отец Годфри внимательно слушал, хотя лицо его и сохраняло выражение ленивой скуки.

– Незадолго до смерти короля Генриха, – продолжал отец Генри, – у нас в аббатстве появился странствующий бард. Сам король прислал с ним весть о том, что на монастырском кладбище зарыто сокровище. До сих пор мы не искали обещанных богатств. Но теперь, в час крайней нужды, решили попытать счастья. И вот что послал нам милосердный Господь.

Гвинет вновь привстала на цыпочки и заглянула через плечо миссис Флэкс. Отец Генри держал в руках свинцовый крест.

– В начале мы нашли вот это, – объяснял аббат. – Латинская надпись на кресте говорит нам, что здесь, на острове Авалон, похоронен король Артур. Мы стали копать дальше, и нашли гроб, сделанный из цельного ствола дуба – тот самый гроб, что вы видите перед собой.

По его знаку брат Тимоти и брат Патрик с двух сторон подошли к гробу и подняли крышку.

– Внутри, – продолжал отец Генри, – находятся скелеты мужчины и женщины. Мы считаем, что это останки короля Артура и королевы Гвиневеры.

Если аббат ждал бурной реакции, он не был разочарован. Жители Гластонбери встретили новость возгласами радости и удивления. Джефри и Айдони переглянулись. Лица их светились от счастья, а из глаз постепенно исчезала неуверенность последних месяцев.

– Слава тебе, Господи! – воскликнула Марджери Карвер.

– Что будете делать дальше? – прогудел кто-то за спиной. Гвинет обернулась. Говорил Финн Торсон, шериф, могучий здоровяк с огненно-рыжими волосами и зычным голосом.

– Я только одно хочу знать! – Рис Фримен не стал дожидаться, пока отец Генри ответит шерифу. – Когда вернутся пилигримы? Когда в наших кошельках вновь зазвенят денежки?

И только Годфри де Массар не проронил ни звука. Наверное, онемел от изумления, услышав потрясающую новость. Впрочем, судя по выражению лица, сюрприз не показался заносчивому гостю приятным. Похоже, аббат ему ничего не рассказывал.

– Я напишу епископу, – продолжил отец Генри, как только ему удалось перекричать толпу, – и в Вестминстер, представителям короля. Думаю, вскоре мы увидим, как дороги заполнятся пилигримами, а аббатство примет прежний богоугодный вид. А пока мы должны позаботиться о том, чтобы останки не пострадали. Кто из вас вызовется покараулить их ночью?

– Что? – пробурчал какой-то каменщик за спиной Гвинет. – Вылезать из кровати и мёрзнуть всю ночь, наблюдая за кучей старых костей? Мне, искусному мастеру?

– И не стыдно тебе? – одёрнул его дядюшка Оуэн. – Зачем мы, по-твоему, работаем? Разве не для того, чтобы паломникам было где посмотреть на такие вот кости?

Он повернулся к аббату:

– Ваше преподобие, я с удовольствием подежурю час-другой!

Отец Генри улыбнулся и поблагодарил. Побуждаемые примером Оуэна, свои услуги предложили ещё несколько человек. Когда брат Барнабас записал имена добровольцев, отец Генри разрешил всем по очереди подойти и посмотреть на скелеты.

Откровенно говоря, Гвинет была разочарована. Король Артур был благороднейшим из рыцарей, а что от него осталось? Кучка жёлтых костей и могильного праха…

«Хватит! – одёрнула она себя. – Времена Артура миновали, и сейчас этот прах – самое дорогое из сокровищ аббатства. Не принесёт покоя мёртвому королю, если жители Гластонбери умрут с голоду, а храм останется недостроенным».

Подняв глаза, Гвинет вдруг обнаружила, что стоит рядом с отцом Годфри. Приезжий размышлял над гробом, будто над сложным абзацем в богословской книге. Отец Генри протянул ему крест, Гвинет обратила внимание, как недоверчиво гость рассматривал драгоценную реликвию, словно надеялся обнаружить в ней какой-нибудь изъян. В конце концов, он неохотно выпустил крест из рук, и аббат положил его на алтарь.

Старшие Мэйсоны остановились поболтать с Марджери Карвер, предоставив своим детям выходить вместе с толпой. Гвинет заметила в дверях могучую фигуру шерифа Торсона, а рядом – его жену Хафизу и двенадцатилетних близнецов Айво и Амабель. Рыжие, как огонь, двойняшки славились своими проказами на всю деревню. Амабель энергично замахала Гвинет, и та побежала к подруге, но по дороге наткнулась на кучку оживлённо споривших людей. В центре её стояли брат Патрик и какой-то незнакомый каменщик.

– Если это кости короля Артура, – громко возмущался каменщик, – то я – король Тартарии![6]6
  Тартария – на средневековых европейских картах так назывались русские земли.


[Закрыть]

– Но ведь отец Генри показывал вам крест, – увещевал его брат Патрик. – Мы нашли его в земле над гробом, а на кресте написано, что в могиле – король Артур.

Каменщик не сдавался. Тут в разговор включился Хауэлл Смит, брат кузнеца Тома.

– Не могут это быть Артуровы кости! – заявил он, обиженно хлопая огромными голубыми глазами. – Артур спит, сокрытый от людских глаз, и в час нужды он снова проснётся. Как в песне – ну, вы знаете. «Под зелёным холмом», и все такое.

Детская логика Хауэлла растрогала Гвинет. Том Смит улыбнулся и потрепал брата по плечу.

– Меньше надо бардов слушать, парень! Крест с надписью – это вам не сказки.

– Сказки не сказки, а находочка-то на редкость удачная!

Гвинет обернулась. Конечно же, говорил Рис Фримен. Можно было и сразу догадаться.

– Именно теперь, когда аббатству так не хватает денежек – раз! – и нашлись кости Артура, да ещё и заботливо подписанные! – ехидничал лавочник.

Брат Патрик обернулся.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он тихо.

– Этот скелет – такой же король Артур, как и я, – заявил Рис, ухмыляясь. – Кости мула, или, может, коровы. Но мне-то что, главное, чтоб торговля шла!

Толпа зашумела. Многие возмущались и советовали Рису придержать язык и уважать святых братьев. Но нашлись и такие, кто поддержал лавочника, и среди них – тот самый громогласный каменщик. Гвинет была неприятно удивлена. Ей в голову не приходило, что находка в аббатстве может стать причиной ссор между односельчанами. Каменщик – другое дело. Он не здешний, и потому странно было бы ожидать от него лояльности по отношению к аббатству. Да и до местной торговли ему дела нет.

– Я в состоянии отличить человеческие кости от коровьих, – все так же тихо ответил брат Патрик. – И ты сам видел, какие они огромные – покойный был настоящим великаном.

– И как же они нашлись, хотел бы я знать? Откуда отец Генри узнал, где копать?

– Наверное, сам Господь подсказал ему!

Марджери Карвер вынырнула из толпы рядом с Рисом и братом Патриком.

– А нам-то как хорошо! Что станется с деревней, если пилигримы совсем перестанут приходить?

– Верно, – неожиданно поддержал её Гервард. – У нас в трактире давно уже никто не останавливается.

Гвинет восхищено посмотрела на брата. Обычно Гервард стеснялся выступать на людях, но страх потерять «Корону» придал ему смелости.

– Господь подсказал? – фыркнул Рис. – Ну, если вы так думаете, миссис Карвер, значит, вас ещё легче надуть, чем Хауэлла Смита!

Рассвирепевшая Марджери уже открыла было рот, чтобы поставить наглеца на место, но брат Патрик положил ей руку на плечо.

– Успокойся, хозяюшка! – сказал он ласково и снова повернулся к Рису:

– Эту весть принёс нам бард. Ты же сам слышал отца Генри. А Господь, без сомнения, направлял его стопы.

– Твоя вера делает тебе честь, брат.

Резкий голос Годфри де Массара нельзя было не узнать.

– Вся страна знает, что монахи Гластонбери не могут достроить сгоревший храм, потому что король больше не даёт им денег. Что может быть лучше для аббатства, чем подобная находка? Отец Генри получит недостающее золото у богатых паломников.

– Быть может, для того Господь и послал нам эти кости, – возразила Марджери Карвер. – Что в этом плохого?

Но голос её становился все тише и тише, и последние слова она уже шептала. Однако отец Годфри расслышал.

– Что плохого в том, что ваш аббат обманывает бога и людей, выдавая фальшивые реликвии за подлинные?

– По-вашему, отец Генри – лжец?

Гвинет сама удивилась, услышав свой звонкий голос. Но циничное недоверие приезжего вывело её из себя.

Холодные серые глаза уставились на неё.

– Помолчи, дитя, – сказал отец Годфри. – Не тебе решать подобные вещи. Что ты вообще об этом можешь знать?

– Я видела, как гроб доставали из земли! – возмутилась Гвинет. Гервард попытался остановить её, но безуспешно. – Мы все видели кости – короля Артура и королевы Гвиневеры!

– В самом деле, – приподнял брови приезжий. – Короля Артура, да ещё и королевы Гвиневеры…. Дважды полезная находка!

Гвинет открыла уже рот, чтобы возразить, но заметила в толпе мать. Айдони Мэйсон глядела на неё с осуждением и сердито качала головой. Гвинет отступила на шаг, краснея от унижения. Отец Годфри язвительно улыбнулся.

– Зачем так говорить, брат Годфри? – спокойно спросил брат Патрик. – Если ты сомневаешься в подлинности находки, поговори об этом с аббатом.

Удивительно, но отец Годфри смутился.

– Будь уверен, я так и поступлю! – заявил он и, повернувшись, зашагал прочь.

– Ну и ну! – воскликнула Марджери Карвер. – Да кто он такой, чтобы так говорить про отца Генри?

Брат Патрик пожал плечами – похоже, его совсем не задела грубость приезжего. Он повернулся к кузнецу.

– Уверяю тебя, это действительно останки короля Артура. Господь подтвердит нашу правоту.

– Вам виднее, святой отец, – улыбнулся Том.

Брат Патрик начал что-то отвечать, но Гвинет уже не слышала, что – Айдони Мэйсон пробралась через толпу и трясла дочь за плечи.

– В жизни такого не слыхала! – возмущалась она. – Так разговаривать со святым отцом! Да к тому же ещё и гостем!

Она задумчиво посмотрела вслед приезжему, а потом добавила со вздохом:

– Вообще-то, зря он так. Откопали бы эти кости в Уэллсе, он бы по-другому запел. Все-то они с Гластонбери не в ладах… Дай Бог, чтоб этот гордец не напакостил как-нибудь отцу Генри!

– Не думал, что древние кости могут так всех взбаламутить, – пропыхтел Гервард. Они с сестрой снова тащили в аббатство еду для каменщиков – на этот раз завтрак. Небо вновь затянуло облаками, серый утренний свет был холодным и неприветливым. – Половина народу не верит, что в гробу настоящий король Артур.

Гвинет остановилась и уставилась на брата.

– Как это не верят? На кресте ведь написано!

– Ну, мало ли, что там написано…

– Все не можешь забыть слова этого типа из Уэллса? Ты же не считаешь, что отец Генри соврал?

– Нет! Но он мог ошибиться.

– А вчера ты сам всех убеждал! – укорила его сестра.

– Знаю, – вздохнул Гервард, запуская пятерню в копну своих каштановых волос. – Я только хотел, чтобы все поняли, как нам нужны пилигримы. А насчёт костей…. Не знаю, Гвинет. Артур жил так давно! Почему вдруг через столько лет его могила отыскалась на нашем кладбище?

– А почему бы и нет? – резонно возразила Гвинет. – Король Генрих послал к аббату этого барда, и во всех легендах говорится, что Артур пришёл умирать сюда, в Авалон. Так это место тогда называлось.

– В легендах! – хохотнул Гервард. – Подумаешь! А ещё говорится, что Артур не умер, а спит…

…под зелёным холмом…

Гвинет вспомнила песенку, которую два дня назад распевали на дороге дети…

– А может, и спит, – прошептала она.

Гервард покрутил пальцем у виска:

– Спит? Или лежит мёртвый в часовне? Ты уж выбери что-нибудь одно!

Гвинет дулась на него до самого аббатства. Наверное, Гервард просто не чувствует этого… Здесь, в Гластонбери, где легенда так тесно переплетается с былью, кажется, будто в любой момент ты можешь встретить на улице великих героев древности. Все ещё обиженная, Гвинет вошла вслед за братом в ворота аббатства и двинулась к недостроенному храму. Но где же дядюшка Оуэн?

– Он в часовне, – крикнул один из каменщиков. – Дежурит между утреней и первым часом.[7]7
  Час первый – церковная служба, около 6 утра.


[Закрыть]

– Подремать, небось, устроился, – хихикнул Мэтт Грин.

– Я отнесу дядюшке завтрак. Пусть поест перед работой, – предложила Гвинет.

Здорово, теперь она ещё раз сможет посмотреть на кости!

Она обернулась к Герварду, но тот уже раздавал еду. Гвинет взяла ломоть хлеба с сыром, наполнила рог элем и поспешила в часовню.

Внутри было сумрачно и пусто. Открытый гроб покоился на подмостях перед алтарём, крышка лежала рядом, на полу.

– Дядя Оуэн, ты где? – прошептала Гвинет, проходя внутрь.

Тяжёлая деревянная дверь захлопнулась. Гвинет остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Дядюшка не откликался. Она шагнула вперёд и увидела на ступенях алтаря какую-то кучу тряпок. По крайней мере, ей так показалось, хотя откуда здесь…

И тут Гвинет поняла, что это за куча.

– Дядюшка! – ахнула она, роняя рог и еду на каменный пол, и бегом бросилась к алтарю.

Оуэн Мэйсон лежал ничком на ступенях. Из-под головы его вытекла струйка крови. Рядом валялись какие-то черепки.

Гвинет обеими руками зажала рот, чтобы не закричать.

«Господи, только бы он не умер!»

Но пробираясь мимо дубового гроба она всё же не смогла удержаться, чтобы не заглянуть внутрь.

Гроб был пуст. Останки короля Артура и его королевы исчезли.

Глава третья

Гвинет опустилась на колени возле дядюшки Оуэна и трясущейся рукой потянулась к его губам. Дядя лежал неподвижно, и лицо его было белым, как мел, но пальцами Гвинет почувствовала слабое дыхание. Жив.

– Благодарю тебя, Господи! – прошептала Гвинет.

Она с трудом поднялась – дрожали ноги. Выпрямилась и поспешила к выходу из часовни. Толкнув тяжёлую дверь, она чуть не сбила с ног брата Тимоти.

– Гвинет?

Юный монах ухватил её за плечи и с тревогой заглянул в глаза.

– Что стряслось?

– Дядюшка Оуэн! – Гвинет показала на тёмный провал двери. – Там, внутри…. Он ранен!

Брат Тимоти тут же отпустил её и скрылся в часовне. Гвинет ухватилась за шершавую каменную стену и несколько раз сглотнула, борясь с подступавшей дурнотой. Её била нервная дрожь.

Брат Тимоти вновь появился в дверях.

– Я позову брата Патрика. Побудь со своим дядей, проследи, чтобы никто его не трогал.

Он торопливо умчался, хлопая полами длинной рясы.

Гвинет молча смотрела ему вслед. Первый шок от страшной находки начал постепенно проходить. Она перевела дыхание и вновь нырнула в темноту часовни. Брат Тимоти просил её последить за дядей….

Не успела она снова присесть, как услышала за дверью шаги и голоса. Может, это уже брат Патрик? Но, повернувшись, Гвинет увидела только Герварда и Мэтта Грина.

Гервард подбежал первым. Даже в полумраке часовни Гвинет видела, как побледнело его лицо.

– Брат Тимоти нам сказал, – прошептал он хрипло.

Мэтт Грин склонился над Оуэном и уже протянул к нему руку, но тут вмешалась Гвинет:

– Брат Тимоти не велел его трогать.

Каменщик удивлённо посмотрел на неё, но руку убрал. В конце концов, он удовлетворился тем, что встал на колени возле раненого товарища, участливо глядя ему в лицо.

– Что здесь произошло? – спросил Гервард.

– Не знаю, – ответила Гвинет. – Когда я пришла, он уже тут лежал. Может, споткнулся?… Хотя нет, думаю, его ударили. Смотри!

Гвинет показала брату на разбросанные вокруг черепки.

– А кости исчезли!

– Что?!

Гервард обернулся и недоверчиво уставился на пустой гроб.

– Ты думаешь, кто-то напал на дядюшку, чтобы украсть кости?

Гвинет кивнула, читая в глазах брата отражение своей тревоги. Даже если бы дядюшка Оуэн не был ранен, пропажа останков – дело серьёзное. Без них не будет ни пилигримов, ни денег на реставрацию, ни надежды на окончание нищеты.

– У кого же рука поднялась? – Гервард был потрясён.

– Мы найдём его, кто бы он ни был! – обещал мастер Грин, поднимаясь с колен. – Чтоб шериф Торсон, да не нашёл! Найдём и повесим!

Дверь снова распахнулась, и Гвинет с облегчением увидела брата Патрика. Его сопровождали два монаха помоложе с носилками в руках. Брат Патрик стремительно подошёл к дядюшке, опустился на колени, приподнял раненому голову и кончиками пальцев принялся исследовать рану. Увидев кровь на руках монаха, Гвинет с трудом сглотнула, но глаз не отвела.

По тому, как потемнели и сузились глаза целителя, Гвинет поняла, что рана действительно серьёзная.

– Пожалуйста, – прошептала она, стискивая руки, – скажите мне, он ведь не умрёт?

Брат Патрик поднял голову и улыбнулся.

– Нет, дитя моё, твой дядя не умрёт. Но после такого удара он нескоро поправится.

Гвинет подавила подступившие к глазам слезы.

– Мы отнесём мастера Мэйсона в лечебницу, – продолжал брат Патрик. – И обеспечим ему должный уход.

– Спасибо, – пробормотала Гвинет.

Втроём монахи осторожно положили Оуэна на носилки. Тот застонал.

– Он приходит в себя! – воскликнула Гвинет.

– Нет, пока, – ответил брат Патрик. Он всё ещё придерживал голову больного.

– Лежи спокойно сын мой. Всё будет хорошо.

– Ты знаешь, кто это сделал? – Мэтт Грин подскочил к носилкам. – Ты видел, кто тебя ударил?

– Сейчас не время для расспросов, – покачал головой брат Патрик. Дядюшка Оуэн снова слабо застонал.

– Спроси монаха, – прошептал он чуть слышно.

Все остолбенели. Гвинет, разинув рот, обернулась к брату. Не может быть! Неужели дядя хотел сказать, будто его ударил кто-то из святых братьев?

– Что ты сказал? – переспросил мастер Грин. – Какого ещё монаха?

Но дядюшка Оуэн уже снова провалился в беспамятство. Мэтт Грин признал своё поражение и позволил святым братьям вынести носилки из часовни.

В дверях брат Патрик ещё раз обернулся к Гвинет:

– Не бойся. Всё будет хорошо, обещаю тебе!

Он повернулся и поспешил вслед за носилками. Мастер Грин хмуро смотрел, как он уходит.

– Надо рассказать жене Оуэна, – вздохнул он наконец и тоже покинул часовню. Гвинет и Гервард остались вдвоём.

– Не может быть! – заявил Гервард. – Монахи ни на кого не нападают!

Гвинет поёжилась. Как бы ей хотелось согласиться с братом! Но окружавший её уютный мир внезапно сделался жутким и полным опасностей. Разве аббатство не мирное пристанище, созданное, чтобы славить Господа? Как же так случилось, что именно здесь человека бьют по голове и пропадают реликвии, что могли бы спасти от нищеты всю округу?

– Дядюшка Оуэн сказал: «Спроси монаха», – напомнила она. – Он не говорил, что его ударил монах.

Но Герварда это не утешило.

– Если это не монах, – сказал он хмуро, – значит, кто-то из деревни.

– Нет! – воскликнула Гвинет. Сердце её затрепыхалось, как у испуганной птицы. – Не может быть! Это, наверное, разбойник! Пришёл откуда-нибудь из леса и…

– Подумай, Гвинет! – нетерпеливо перебил Гервард. – Какие ещё разбойники? Все знают, что в аббатстве красть нечего! А слух об останках короля Артура не мог разойтись так быстро. Да и заметили бы тут незнакомого человека…

Гвинет подозревала, что он прав. Гервард всегда умел глядеть правде в глаза. Сама она предпочитала видеть все в розовом свете, но, похоже, сейчас не тот случай, когда можно утешать себя детскими отговорками.

– Что ж теперь делать?

– Не знаю, – покачал головой Гервард. И добавил, чуть резче:

– Ты никого не видела возле часовни, когда шла относить дядюшке завтрак?

– Нет, – сразу поняла его Гвинет. – К тому времени вор уже успел уйти.

– Недалеко. Утреня закончилась не так давно, а в это время все монахи были в часовне, и заметили бы, если бы кости исчезли.

Гвинет вздрогнула. Возможно, она лишь на мгновение разминулась с вором! Что если один из монахов немного отстал, стукнул дядюшку Оуэна по голове и украл кости?

– Интересно, кто-нибудь из них опаздывал к завтраку? – спросила она вслух.

– Не вижу, как бы нам удалось задать кому-нибудь подобный вопрос, – заметил Гервард.

– Но мастер Грин и брат Патрик оба слышали, что сказал дядюшка!

Дверь часовни снова отворилась. Вошёл брат Тимоти с кожаным ведёрком и охапкой тряпок.

– Шли бы вы лучше домой. Мне надо прибраться – скоро опять служба.

– Мы поможем, – поспешно предложила Гвинет, сообразив, что это лишний шанс поискать следы вора. Она твёрдо решила сделать все, чтобы найти преступника и вернуть кости в часовню. Ради дядюшки, ради аббатства и всей деревни.

Она подобрала хлеб и рог, а брат Тимоти вытер разлившийся эль. Гервард, стоя на коленях, подбирал разлетевшиеся черепки. Гвинет стала помогать ему, стараясь не притрагиваться к пятнам крови.

– Бутыль или кувшин, – сказал Гервард задумчиво, складывая два осколка. Он повертел их в руках и вдруг воскликнул:

– Смотри, что это?

Гвинет посмотрела. На черепке отчётливо виднелось клеймо – отпечатанный глубоко в глине рисунок в виде звезды.

– Если мы узнаем, у кого была такая бутыль, это может оказаться полезным. Хотя кто знает, сколько их тут таких?

Гервард нахмурился, но всё же спрятал оба черепка в кошель у себя на поясе.

Звон колокола возвестил о начале службы первого часа. Пора уходить. Гвинет выпрямилась, и впервые за сегодняшнее утро взгляд её упал на алтарь…

– Гервард, смотри!

Белый льняной покров на алтаре оставался таким же гладким и незапятнанным. Но крест исчез. Тот самый крест, что был захоронен над гробом и служил единственным доказательством подлинности найденных останков.

– У меня идея, – сказал Гервард.

Они с Гвинет шагали через монастырский двор к воротам. Позади них монахи собирались в часовню. Интересно, отец Генри уже знает о краже?

– Какая идея? – спросила Гвинет.

– Я ведь сказал, что вор – это либо кто-то из аббатства, либо из деревни? Так вот, я ошибался.

Он, похоже, ожидал, что сестра сразу поймёт, в чём дело. Но Гвинет ответила ему непонимающим взглядом.

– Мы забыли ещё кое о ком. Он тоже сейчас в аббатстве, и у него больше прав находиться здесь, чем у обычных посетителей.

– Годфри де Массар! – воскликнула Гвинет, прозревая. И тут же смутилась – вдруг кто-нибудь услышал?

– Да, конечно, – негромко продолжила она. – Он так разозлился, когда отец Генри рассказывал нам про кости, ты бы видел его лицо!

– Не поверил, что это останки короля Артура и королевы Гвиневеры, – кивнул Гервард. – Во всяком случае, сказал, что не верит. И он из Уэллса, значит, не хочет, чтобы аббатство в Гластонбери стало богаче, чем Уэллский собор.

Гвинет вздохнула с облегчением. Ей очень не хотелось верить, будто кто-то из её добрых соседей оказался преступником. А на гордеца приезжего не жаль было свалить что угодно. Годфри де Массар наверняка на все способен, если это может принести пользу его распрекрасному собору.

– Если он украл крест, – размышляла она вслух – то отец Генри не сможет доказать, что откопал именно кости короля Артура…

– Да, но зачем тогда брать сами кости? – удивился Гервард. – Он не сможет перевезти их в Уэллс, ведь тогда все поймут, кто вор!

Гвинет задумалась.

– Может, для надёжности? Хотя, если у отца Генри не будет хотя бы чего-нибудь одного – креста или останков, он всё равно не сможет вернуть пилигримов в Гластонбери…

Она похолодела, осознав, какая нищета ожидает теперь деревню.

– В Уэллсе будут рады-радешеньки, – мрачно заметил Гервард.

– И, значит, дядюшка Оуэн имел в виду отца Годфри! – заключила Гвинет.

– Может и так. Когда он очнётся, мы будем знать точно.

Они вышли из ворот и сразу увидели небольшую толпу возле лавки Риса Фримена. У дверей лавки, расставив ноги и заткнув большие пальцы за пояс под обширным брюхом, стоял сам хозяин. Рядом торчал карлик с тусклыми глазами – помощник Риса, Осберт Теллер.

Среди собравшихся Гвинет заметила Мэтта Грина. Похоже, здесь уже знают о нападении на дядюшку. Гвинет и Гервард присоединились к толпе.

– Оуэн начал приходить в себя, и сказал: «Спроси монаха», – рассказывал мастер Грин. – И я так думаю, как раз монах его и ударил, а кости – они до сих пор в аббатстве!

– Разве можно говорить такое о святых братьях! – ахнула Марджери Карвер.

– А брат Патрик тут же велел ему замолчать, – продолжал Мэтт. – И вот что я вам скажу…

– Вот что я тебе скажу, – перебил его Рис Фримен, толстым, как сарделька, пальцем тыча мастера Грина в живот. – Нынче утром, когда я проверял верши – вдруг угорь попадётся – я видел, как кто-то выбросил в болото узел. Здоровый такой узел – уж кости-то точно влезут.

За спиной Риса Осберт Теллер несколько раз энергично кивнул, подтверждая слова хозяина.

– Кто ж это был? – спросил кто-то.

– Вот этого не скажу, – ответил мастер Фримен. – Солнце тогда ещё только встало, и туман такой был – ничего не разглядеть. Но одно я заметил – на нём был тёмный плащ с капюшоном. И шёл он быстро, будто не хотел, чтобы его видели возле болота.

Гвинет с братом переглянулись. Монахи из аббатства носили тёмные плащи, и брат Годфри тоже.

– А куда он бросил узел, ты заметил? – спросил Мэтт Грин.

Рис Фримен покачал головой.

– Когда он ушёл, я поискал в воде немного. Никаких следов.

Посыпались вопросы, но Рису было нечего ответить. Выбираясь из толпы, Гервард пробормотал:

– Но мы же не знаем, что в узле были именно кости….

– Что ж ещё? – перебила Гвинет. – Мастер Фримен видел этого типа почти сразу после того, как кости украли. И идти там всего ничего – мимо рыбных садков, и ты уже у реки. Как раз там, где у мастера Фримена верши!

Гервард подумал ещё немного и кивнул.

– Ладно, пусть кости. Но выбрасывать-то зачем? Вор мог бы продать их – пусть не здесь и не сразу, но обязательно найдётся какой-нибудь богатый любитель редкостей…

– А зачем монаху деньги? – возразила Гвинет. – Думаю, даже Годфри де Массар, хоть он и ездит верхом на таком чудесном коне, давал обет бедности. Слушай, Гервард, а ведь если в том мешке кости, значит, отец Годфри их и выбросил! Ему-то они как раз и не нужны! Он только хочет, чтобы их не было в нашем аббатстве!

Они молча дошли до угла, и тут Гвинет вновь ухватила брата за рукав.

– Гервард, слушай, я не думаю, что Рис Фримен так уж внимательно искал мешок! А что, если мы с тобой поищем? Представляешь, мы приходим и возвращаем аббатству кости короля Артура!

В первое мгновение ей показалось, что сейчас Гервард, как всегда, начнёт возражать. Но он расплылся в улыбке.

– Точно! Пилигримы валом повалят в аббатство, и отцу не придётся закрывать «Корону»!

Солнце было уже высоко, когда Гвинет и Герварду удалось, наконец, вырваться из дома. Сначала они рассказали о нападении на дядюшку Оуэна и успокоили родителей, передав им слова брата Патрика. Раз монастырский целитель обещал, что дядюшка поправится, значит, так и будет. Потом надо было закончить работу. И только после этого они выскользнули из дома и мимо рыбных садков вышли к реке возле вершей Риса Фримена.

Мрачная громада Тора закрывала полнеба. На самой вершине виднелся силуэт небольшого храма святого Михаила. Наверху склоны холма поросли колючим боярышником, но здесь, у подножия, где склон плавно переходил в болотистый берег реки, начинались заросли осоки и камышей. Река промыла себе в них извилистое русло. Берега её поросли плакучими ивами, полоскавшими в воде длинные ветви с узкими серебристыми листьями. Часть ветвей, впрочем, была подрезана – ивовые прутья хороши для плетения корзин.

Где-то в листве перекликались невидимые птицы. По мелководью важно вышагивала цапля. С громким плеском плюхнулась в воду водяная крыса.

Тропинка шла поверху, над болотом, но Гвинет и Герварду надо было спуститься пониже, к берегу. В летнюю жару здесь бывало настолько сухо, что можно было пасти скот, но сейчас, после осенних дождей река опять поднялась. Под ногами у Гвинет чавкало и хлюпало, а в следы её ног тут же набиралась вода. Гвинет почувствовала, как холодная жидкость затекает в дырявый башмак.

– Вот здесь Рис Фримен ставит свои верши, – окликнула она брата. Гервард подобрал где-то длинную ветку и тыкал ей во все омуты и мочажины.

– Годфри выбросил узел где-то здесь.

– Мы пока не знаем, Годфри ли это был, – напомнил ей Гервард. Он подошёл к берегу и встал рядом с сестрой, вглядываясь в мутную коричневую воду.

– Ничего не вижу. Наверное, течение уже всё унесло.

– Кто бы ни выбросил этот узел, место он выбрал правильно, – заметила Гвинет. – Где угодно ещё он так и лежал бы.

– Вот именно. И откуда отцу Годфри так хорошо знать нашу реку?

Гвинет отодвинула пучок длинной травы и заглянула под берег.

– Может, он просто шёл за мастером Фрименом? – предположила она. – Все знают, что угри любят сильное течение. – Гвинет продолжала разглядывать воду и низкие берега. – Давай спустимся немного вниз по реке и поищем там, – предложила она. —Только бы кости не пострадали!

Она обернулась, услышав за спиной шаги. Кто-то шёл к ним, громко хлюпая грязью. Высокий широкоплечий человек в длинном тёмном балахоне… Лица его не было видно под низко надвинутым капюшоном.

Сердце Гвинет бешено заколотилось от страха.

Он вернулся! Тот, кто напал на дядюшку Оуэна и украл кости! Вернулся, чтобы достать их из реки…