Текст книги "Вудун"

Шимун Врочек
Вудун

1

Был у меня автомат, но автомат я потерял. И который день тащился по джунглям, имея из оружия собственные руки, ноги и армейские ботинки сорок второго размера, со стальной пластиной в мыске и полуфунтом гвоздей в подошве. А ещё у меня был трофейный нож. И пробитая голова. И если голова ещё на что-то годилась, то нож уже не годился ни на что. Заржавленное лезвие норовило согнуться о любую ветку, а костяная рукоять – выскочить из ладони, словно мокрое мыло. В общем, самоубийство я решил отложить до тех пор, пока не обзаведусь чем-нибудь поприличней.

По крайней мере, без дурацких надписей на клинке.

2

Я старика издали приметил. Худущий, жилистый, сидит на своей поляне, черный, как крем для ботинок, и палочкой в котелке помешивает. А из котелка – мясом вареным пахнет. У меня чуть желудок наружу не выскочил, кишки в трубочку свернулись. Живот заурчал почище тигра в джунглях. Странно, что старик не заметил.

Я на поляну шагнул, руки перед собой выставил. Безоружный, мол.

– Здорово, дед!

Старик посмотрел на меня – мне жутко стало. Один глаз у старика черный, а другой – белый, слепой. Но не это самое страшное. Старик белым глазом на меня уставился.

Я страх переборол и говорю:

– Найдется чего пожрать солдату удачи? – у меня, когда поджилки трясутся, наглость появляется.

Старик пролопотал что-то по-своему.

– Я говорю: пожрать не найдется?!

Тут старик вскочил, как молодой, палочку из котелка вытащил и на меня бросился…

– Не понял, – сказал я уже на земле. Что-то с голодухи совсем ослабел. Встал, смотрю – старикан опять меня бить собирается. Уже разбег взял.

Хрясь! Больно!

Тут я разозлился и нож вынул. Последнее дело на такую древность с ножом кидаться, но ведь зашибет, проклятый. И как звать, не спросит.

– Меня, – говорю, – Джонни зовут.

Старик как солнце на ржавом клинке увидел, сразу в лице переменился.

– Брось нож! – закричал. – Брось нож!

– Ага. Щас, – говорю. Что, старикан, моя очередь глумится? – Конечно, брошу – только кусочек откромсаю. Ма-а-ахонький!

Тут до старика дошло. Понял, какой сувенир мне на память требуется. Старикан подхватился и – место заветное ладошками прикрыл.

Правду говорят, – думаю, – седина в бороду, а бес в ребро. Есть полосатенькому за что бояться, есть. Это ж надо! А по виду ему на том свете уже лет семь прогулы ставят… Если не все десять.

– Может, договоримся? – предложил старик дипломатично.

3

Договорились, конечно. Умным-то людям чего не договориться.

– Ты совсем дурак?! – опять старик на меня орет. – Ты бокора убил, бокора нож взял, меня ножом бокора убить хотел!

– Так не убил же…

– Потому и не убил, барабанная твоя башка, что нож бокора проклят!

– Кем?

– Бокором!!

– А зачем бокору свой нож проклинать? Он, что, на почве колдовства крышей поехал?

Вообще-то, я не знал, что тот парень – бокор. Это у черных так колдуны называются. Мы однажды через деревню шли. Впереди Картер, ирландец, который своей жены боится, дальше четверо ребят, я – замыкающим. Жарко до невозможности. Ак-47 нагрелся, уже голый живот обжигает.

Один из ребят девчонку увидал. Обрадовался. Иди, говорит, сюда, я тебя вот чего дам.

И зеркальце ей показывает.

Она подошла, этот дурак схватил ее в охапку и давай тискать. Та орет, конечно. Картер повернулся, кричит: Отпусти, ее, идиот, быстро!

Не успели.

Черные закричали, заулюкали и давай из окон на нас выпрыгивать. Копья, палки, все такое.

Мы постреляли аккуратно, чтоб никого не задеть – черные вроде угомонились. Они автоматов боятся.

Только мы рано расслабились.

В парня, что девчонку ихнюю тискал, камень прилетел. И точно по уху. Парень рухнул, как подкошенный.

Мы стоим, дураки-дураками. Чего делать-то? Откуда бросили, кто бросил – поди сыщи. Дали очередь в воздух, парня под руки подхватили и – бегом. Я самый последний, прикрываю.

Почти всю деревню прошли. Все, думаю, пронесло. Ага, как же! Накаркал.

За околицей еще одна хижина оказалась. Мы ее прошли было, да только из кустов кто-то как выскочит! Потом оказалось, птица, но уже поздно было. Наши чуть в штаны не наделали.

У меня нервы и так на пределе. Я развернулся и по кустам очередь дал.

Сначала тишина. Потом стон.

Пожилой негр из кустов вышел и под ноги мне свалился. Мне нехорошо сделалось. Ни за что, ни про что человека пристрелил. Ладно бы он с автоматом был – тогда понятно.

Негр лопочет что-то. Ко мне руки тянет. Я фляжку с пояса снял, наклонился. Не пьет.

А негр мне нож в руки сует. Меня сначала дрожь пробила, вот думаю, хотел бы заколоть – заколол бы. Растяпа ты, Джонни. А негр все лопочет. Я нож держу и вроде как его понимаю.

Вроде: возьми, святое это, подарок.

– Это проклятие, – говорит старик.

Вот блин, обрадовал. Тот негр мне еще пару раз во сне являлся. Звал, лопотал по-своему, руками размахивал. Пугал до чертиков, короче.

– Проклятие, делающее владельца ножа… – и так далее в течение часа.

Одним словом, хитрое проклятие оказалось.

Меня после еды так разморило, что я стариковские объяснения мимо ушей пропустил. Ем деда глазами, а на самом деле сплю. Тут, главное, проснуться, когда начальство до сути дойдет…

– Я, – говорит старикан, – тебя в ученики беру.

Вот, дошел. Чего?!

– Будешь мне служить, чесать спину, сушить травы, убирать хижину, готовить еду, работать на меня всю жизнь, а потом, когда буду умирать, я передам тебе свою душу в наследство.

Ну нафиг такое счастье, говорю. Задарма работать. У вас хоть профсоюзы есть? Нет, не хочу.

– Иначе, – говорит старик и белым глазом на меня смотрит. – Я тебя в котле сварю и съем.

Короче, договорились. Как умным людям и положено.

4

– Это кто такие? – спрашиваю.

Старик на меня недобро посмотрел. Ну, думаю, опять бить будет. Я голову на всякий случай поглубже втянул, воротник поднял и жду. Только попробуй, старая ты черепаха. Завел себе моду ученика обижать.

Вообще, старик мой с утра не в настроении. Не с той ноги встал. Даже поесть толком не дал – погнал на берег, залив изучать.

В это время катер развернулся, взревел, выкатился на песок и остановился. Из катера вылазит толстый негр в белой шляпе и белом костюме, а двое худых его под руки поддерживают. Видно, важный мужик, к нему из-под пальм еще несколько негров выбежало – все с калашами и в камуфляже. Кланяются.

Толстый лениво так кивает. Пальцы у негра в перстнях, а в руках палочка, вроде как у моего старика – только подлиннее.

– Это кто?

– Это, – говорит старик, – враг мой. Леонидас Грациус.

– Бокор?

– Молчи, барабанная башка! – нервный все же мне учитель попался. – Бокор – светлый! А у Грациуса сам барон Суббота в друзьях ходит.

Старичок вроде не из робких, а про этого Субботу, как про дьявола говорит. Хотя был у нас в команде ирландец, который своей жены больше черта боялся. А в бою ничего, храбрец.

– Ну, – говорю. – Ты, дед, так бы сразу и сказал, что Суббота. Я же не дурак, все понимаю. Мафия?

Старик сплюнул и назад пополз. А я еще посмотреть остался.

Леонидас начал худым в камуфляже речь толкать. Я не слышу ни черта, но зрелище любопытное.

Оказалось, толстый, как рот откроет, может маяком работать. Поймал солнце на зуб и давай катать. Отблеск на той стороне океана видно. В пасти у негра столько золота оказалось – я даже пожалел, что не могу оказаться в радиусе прямого удара прикладом. Уж я бы от всей души…

Тут мне в спину что-то твердое уперлось.

– Турамб! – говорят. «Руки вверх!», в переводе. У меня, стоит меня испугать, сразу знание языков прорезается.

5

Здоровенная змея упала сверху. Плюхнулась в воду и ушла на дно.

– Мартух фухта! – говорит старик. Если лингвистические способности меня еще не покинули, это означает «дети жабы».

Слышится смех. Я пытаюсь отойти подальше, но яма маленькая и залита водой по пояс. Никуда особо не денешься. К тому же змея под водой видит нас – а мы ее нет.

Смешная шутка. Надеюсь, змея не голодна?

Вообще, Леонидас любит пошутить. Я с ним знаком не очень долго, в отличие от старика – но насчет чувства юмора усвоил.

Поэтому я прячусь за учителя.

– Дед, – говорю, – да она тебе на один зуб. Я же твой аппетит знаю.

Старик недобро смотрит на меня. Черным глазом – значит, еще не сильно разозлился. Интересно, когда худые негры его вязали, обещал дед сварить их в котле и съесть?

– Твоя обязанность – защищать учителя!

Честно говоря, я особо не напрашивался.

– Дед, если у тебя есть лишний автомат – то пожалуйста!

– Ты совсем ду… – старик замолкает. Это на него так не похоже, что я заглядываю через плечо.

Змея выставила из воды голову. И смотрит на нас с дедом, как на шведский стол. Наверное, решила, что проголодалась.

– Дед, ты это – спасай престиж! – у меня, когда я напуган, прорезается красноречие. Сроду таких слов не знал, а тут вспоминаю. – Не годится, чтобы учителя съели на глазах его ученика. Представляешь, как это травмирует мою психику?

– Отвернись, – говорит старикан. В этом он весь. Какая-то нечеловеческая логика.

Змея угрожающе шипит. Раздвоенный язык появляется и исчезает.

Хорошо, думаю я, что в яме воды по пояс. Не придется оправдывать мокрые штаны. Кстати… Я нащупываю за поясом знакомую резную рукоять. Нож бокора!

– Слушай, дед, – начинаю я, и тут змея прыгает…

6

Леонидас Грациус улыбается, отчего, наверное, все корабли в радиусе пятидесяти миль сбиваются с курса.

– Что будешь пить, Джонни?

Знаю, что Леонидас – сволочь, каких мало, но устоять не могу. Мало кто умеет так обаятельно улыбаться половиной американского золотого запаса.

– Джин с тоником.

В руке у меня бокал, в котором плавают куски льда. Вот это, я понимаю, жизнь.

У моих ног свернулась змея. На огромной треугольной голове зияет колотая рана. Змея почти как живая.

– Я предлагаю тебе стать моим учеником.

Я думаю.

– У меня уже есть учитель.

– Гукас? Этот зануда? Правда?! – Леонидас начинает смеяться. Делает он это долго и с удовольствием. Голос напоминает Луи Амстронга. Солнце играет на золоте.

Змея у моих ног поднимает голову и шипит. Теперь она зомби и должна меня охранять. Нож, проклятый бокором, оказался не так уж прост.

– Что он тебе предложил, Джонни? – говорит Леонидас, отсмеявшись.

– Котел, если я не соглашусь. Он пообещал меня съесть.

Леонидас опять начинает смеяться.

По краям веранды стоят худые негры с ак-47. Негры тоже смеются.

– В твоих руках, Джонни, оказалась великая вещь. К сожалению, – Леонидас ослепляет меня улыбкой, – ты и нож неразрывно связаны. Такова сила проклятия. Я предлагаю тебе стать моим учеником. Ты постигнешь все секреты черной магии, получишь…

– Я согласен, – говорю.

– Что? – моя капитуляция застает Леонидаса врасплох.

Я подхожу к краю веранды и смотрю на море. На волнах качается красный катер. Все это может стать моим.

– Отпусти старика, – говорю я.

Леонидас перестает улыбаться.

– Ни мне, ни тебе не будет тогда покоя. Гукас слаб, но мстителен.

Толстяк говорит:

– Лучше ему умереть.

Я смотрю на Леонидаса. Затем поворачиваюсь и снова вижу красный катер. Моим. Станет моим…

Я делаю шаг, выдергиваю из рук ошалевшего негра автомат и размахиваюсь. Бум!

Леонидас зря подошел ко мне на расстояние прямого удара.

– Фас! – говорю я змее. Она шипит. Негры в камуфляже пятятся, кричат, стреляют… потом бегут. Змея догоняет их и сбивает с ног.

7

Я подхожу к яме и смотрю вниз. Ничего не видать. Кидаю туда камешек. Плеск.

Оттуда раздается: «Мартух фухта!»

– Привет, дед, – говорю я.

– Джонни?! – неверящий голос. Через мгновение он звучит уже по-обычному сварливо. – Кидай веревку!

– Ну, – говорю. – Не так быстро. Я бы хотел сперва обсудить условия моего ученичества. Во-первых: чесать тебе спину я больше не буду. Во-вторых: готовим теперь по очереди. В-третьих…

– Проклятый дурак! – доносится из ямы. – Я сварю тебя в котле!

– А я могу уйти и оставить тебя здесь, упрямый старикан. Ну, как, обсудим мои предложения?

Почему умным людям не договорится?

Договорились.