Текст книги "Мы – стена"

Шимун Врочек
Мы – стена

Гость стоял у шкафа и рассматривал Динкины награды. Грамоты и медали. Диплом мастера спорта. Фотографию, где она в белом кимоно и с кубком. Голубоглазая блондинка – только вот, увы, не худенькая и рост метр шестьдесят пять. Скорее колобок, чем манекенщица.

Она почувствовала себя неловко. Словно до момента, как гость увидел фотографию, Динка успешно изображала из себя Клаудию Шиффер.

– Значит, ты чемпионка России?

У него оказался роскошный голос – низкий, очень глубокий, красивейшего тембра. Черный металл с золотыми искрами на сколе. Звучание этого голоса отдавалось у Динки в животе легкой вибрацией.

– Что?

– Чемпионка, спрашиваю?

– А что, непохоже? – взъершилась на всякий случай Динка.

Гость, наконец, оторвался от фотографии и повернул голову. Глаза зеленоватые, прозрачные, как морская вода.

– Похоже, – сказал он мягко. – Спасибо тебе.

Динка покраснела. Кивнула и сразу отвернулась, боясь расплыться в глупой улыбке. Было бы за что благодарить. Подумаешь, жизнь спасла? На то оно и тхеквондо…

Вчера все начиналось обычно. Целый день Динка провела с Ваней, вечером тай-бо в фитнес-центре, затем на тренировку (готовимся к первенству города), а в двенадцать ночи, вместо того, чтобы пойти домой и лечь спать, как нормальный человек, Динка поперлась в гости. Уже под утро, поспав для приличия пару часов, Динка поехала домой – чтобы принять душ, переодеться и снова отправиться к Ване. Он по мне скучает. Чокнутая, сказала подруга, зевая. Совсем чокнутая, согласилась Динка и закинула на плечо спортивную сумку… Еще бы комнату сдать, все равно дома не бываю почти.

Потом были те четверо и чудовищный букет ярко-красных цветов. Миллион, миллион алых роз…

К сожалению, не про Динкину честь.

Сейчас эти розы устилают асфальт у входа в Динкино парадное. Так что при должной фантазии… и натренированном самомнении…

– Ты меня очень выручила. Даже не представляешь.

Динка рассеянно отхлебнула кофе, посмотрела в пол. В итоге она вернулась домой на двадцать минут позже и не одна. Вот с этим – роскошным принцем в черном пальто. Привела, напоила, накормила…

– …и спать уложила, – закончила Динка вслух. Баба-яга, блин, нашлась.

Гость хмыкнул. Смотрел он чуть насмешливо. Динка все никак не могла сообразить, что ей с этим подарком судьбы делать. Особенно после того, что случилось на улице. Ну не оставлять же его здесь?

– Предлагаю позавтракать, – сказал «принц». – У тебя есть время?

Упс. Она бросила взгляд на часы. Без десяти девять.

– Елки! Я же опаздываю!

Розы все так же лежали на асфальте. Красные пятна на сером фоне.

– Давай подвезу, – предложил принц.

– На метле?

Он усмехнулся.

– В ступе, как порядочную бабу-ягу… Вон моя машина стоит. Едем?

«Тойота» пролетела перекресток на загорающийся красный, разрезая капотом брусчатые волны, словно океанский линкор. Ездил принц как местный, это точно. Динка отчаянно зевнула. Все-таки два часа сна – маловато будет. На синем табло магнитолы проплыла строчка «европа плюс».

– Ты мне лапшу вешаешь? – поинтересовалась Динка.

– Смотри сама, – он вынул из внутреннего кармана паспорт. – Фома ты неверующая…

На фотографии он был моложе и совершенно, невозможно, бешено красив. Ну не бывает таких фотографий! Динка вспомнила снимок из своего паспорта, вздрогнула. Да уж, кому-то и здесь везет.

Документ выдан, дата, фамилия. Фау! Она перечитала еще раз. Серьезно?

– Ло… как?

«Принц» усмехнулся.

– Логан, – сказал он. – Логан Игоревич Вайль.

– Ты американец, что ли?

– Почему? Вполне себе русский. С именем у меня особая история… А вообще я работаю в Британском обществе спасения китов и дельфинов.

Динка поперхнулась.

– Фау! Ты серьезно?

– Вполне.

– А эти… вчерашние? Они тоже китов спасают?

Логан усмехнулся.

– Скажем так, они мои – в некотором роде – коллеги.

– Да-а, – протянула Динка. – В первый раз такое вижу: разборки среди зеленых. – Тут она вспомнила: – Еще и с применением спецэффектов…

– Это магия, – пояснил Логан невозмутимо. Как если бы сказал: это стол, а вот это – стул.

Динка посмотрела на «специалиста по спасению китов» и тяжело вздохнула.

– Я тоже Гарри Поттера читала, веришь, нет? Конечно, магия. Что я, не понимаю?

* * *

– Извини, Ваня, меня задержали дела.

– А как дела зовут? – Ванечка смотрел на нее снизу широко раскрытыми голубыми глазенками. Белобрысая копна волос. Четыре года, роковой блондин. Ревнует ведь еще.

– Ванядзе! – сказала Динка. – Вы любопытны не в меру, молодой человек… За это вы будете наказаны! Злобный космический Мракопят идет за тобой! Спасайся, несчастный! Ууу! Хр, хррр!

Ванечку точно ветром сдуло. С воплем он побежал в гостиную.

Динка медленно заковыляла вдогонку, переваливаясь и ссутулив плечи. Злобный гоблин идет. За полтора месяца работы нянькой она накопила приличный актерский опыт.

– И только отважный Капитан Смерч может остановить злого Мракопята!

Ванечка с боевым кличем вынырнул из-за кресла. Выставил руку с огромной красно-желтой штукой на запястье. Бумц!

В следующее мгновение Динка получила в нос резиновой сеткой Человека-Паука. Больно, аж плакать хочется. Ладно бы на тренировке попало. Да уж.

В общем, день обещал быть насыщенным.

* * *

Динка почти не удивилась. То есть, совсем почти ни капельки не удивилась. Ни на вот столько.

– Древние верили, что человек, спасший другому жизнь, с того момента несет за него ответственность. – Логан, присев на капот «тойоты», задумчиво выпустил дым. Стряхнул пепел на землю.

– Это ты на что намекаешь? – Динка вздернула нос.

Логан отбросил сигарету и подошел к ней. Динка замерла. Он наклонился так низко, что едва не коснулся губами ее волос.

– А ни на что.

Динка подпрыгнула. Вот сволочь!

– Ты, кажется, комнату сдаешь? – спросил он, как ни в чем не бывало.

– Я?

– Нет, я. Хочу снять у тебя жилье.

Конечно, объявления лежали в шкафу с дипломами – Динка с горем пополам написала от руки штук пять, но забыла взять с собой, чтобы расклеить. В очередной раз, между прочим.

– Почему?

– Мне нравится район.

– Э? – Динка не сообразила, как бы лучше отказать. – Когда… когда ты хочешь переехать?

– Прямо сейчас, если позволишь. Вещи у меня с собой. Да, – он помедлил. Усмехнулся. – Будем считать, я не заметил, что ты ищешь в моем паспорте отметку о регистрации брака. Ее там нет, если тебе интересно.

– Так ты женат? – это бы многое объяснило.

– Вообще-то…

* * *

– Нет, представляешь? Тридцать два года, холостой, – отрапортовала Динка. Отдала честь. – Симпатичный.

– Так, – сказала Стеша. – Все, кто любит меня – за мной! Егор, останься.

Они вышли на лестничную площадку. Щелкнула зажигалка, взлетел голубой дымок. Степанида готовилась в скором будущем стать мамой и в квартире не курила из принципиальных соображений. Вообще-то официально считалось, что Стеша бросает. Ага, очень похоже. Так медведи на зиму отъедаются впрок.

– У него такой голос, что только сразу отдаться, – честно сказала Динка.

– Что ж не отдалась?

– Дура! Я не в прямом смысле.

– А надо в прямом. О, идея! Придумала. Попроси его почитать тебе сказку на ночь, – предположила аморальная Стеша. Тонкая сигарета в ее пальцах дымилась. Стеша стряхнула пепел в банку из-под оливок с анчоусами. Маленькие рыбки жизнерадостно смотрели на Динку с рисунка, окруженные зелеными крепенькими оливками.

– Стеша!

– А что тут такого? Пеньюарчик скромный, но сексуальный. Горячее спортивное тело под ним. Обогреть и защитить молодую, восхищенную тобой девушку – перед этим никакой мужик не устроит. Мужики существа примитивные. Их надо брать за инстинкт голыми руками. Он у тебя, значит, комнату снимает? Хищница.

Динка засмеялась. Ну что с ней сделаешь?

– Везет же тебе, подруга, – притворно вздохнула Стеша. – Роскошные мужики с доставкой на дом. Он не голубой, случайно?

– Стеша!

– Просто спросила!

– Эй, девушки, чего шумите? – высунулся на площадку Егор, Стешин молодой человек. – Маленькая, тебя к телефону… Дина, кофе или чай?

– Мартини.

* * *

Конечно, она напилась. Со Стешей по-другому не получается. Вернее, обычно получалось, потому что утренняя прогулка выветривала из Динкиной головы весь алкоголь. Но сегодня недельный недосып, разбавленный мартини с колой, решил: гулять, так гулять.

Вот и погуляли.

Логан вынес ее из ванны, отмытую до розового хруста и укутанную в халат, положил на диван.

– Включи «Снайперов», пожалуйста, – попросила Динка и, не дожидаясь, пока заиграет музыка, начала выводить: – Катастрофически… – ныла Динка. – Тебя не хватает… Жгу электричество… Мы срослись плавниками… мы срослись… а-а-а!

Логан вернулся. Динке казалось, его лицо то приближается, то отдаляется. И он смотрит на нее с неодобрением.

– Ты, наверное, такую музыку не слушаешь, да? Тебе, наверное, Бетховена подавай… или там Гайдна с Моцартом.

– Почему ты так решила? – удивился Логан.

– Ну… – Динка подумала, что ковер в гостиной – не лучшее место для разговоров. Тут же забыла об этом. – Нуу… ты похож на человека, который слушает классическую музыку.

Он с минуту молча смотрел на Динку, потом не выдержал и начал хохотать. У него даже слезы выступили на глазах. Динка нахохлилась.

– С тобой не соскучишься! – сказал Логан. – Ну-ка, поехали давай баиньки…

– Где-то у меня здесь была ночная рубашка… тьфу, пеньюар.

Динка откинулась на кровати, забросила руку за голову. Посмотрела на Логана сексуально.

– Ты разве не хочешь меня поцеловать?

Вместо ответа Логан накрыл ее одеялом до подбородка. Подоткнул с боков, как маленькой. Щелкнул по носу.

– Спи уже… роковая женщина. Завтра поговорим.

* * *

Динка открыла дверь. За дверью оказался парень лет семнадцати, с выражением «я самый лучший» на юношеской физиономии.

Не дав Динке и рта раскрыть, юнец переступил порог:

– Скажи Логану, что пришел Анджей. Логан знает.

Динка в первый момент просто-напросто офигела. Логан уже гостей сюда приглашает? Еще въехать не успел и туда же. Ничего себе.

Она прищурилась:

– Слушай, милый мальчик, а ты вообще кто?

– Я – physeter catodon, – сказал Анджей с оттенком превосходства в голосе.

– Кто?

– Кашалот.

Каких только «зеленых» не бывает!

– Это по гороскопу? – спросила Динка ехидно.

Анджей поперхнулся. Открыл рот, собираясь что-то сказать… Зубы у него были замечательные – белые и ровные. Динка прыснула.

– По фамилии, – буркнул он недовольно.

– А где усы?

– Чего? – не понял Анджей. – Какие усы?

– Как какие? Китовые. – Динка откровенно развлекалась.

Анджей побагровел. Набрал воздуху в грудь для адекватного ответа… увидел кого-то за спиной Динки и – сдулся.

– Дина, оставь человека в покое, пожалуйста, – сказал Логан, входя в прихожую. – Он уже не знает, куда нырнуть, лишь бы от тебя спрятаться… Чем могу помочь? – это уже Анджею.

Юноша выпрямился, красный от смущения. Чопорно вздернул нос.

– Официальное сообщение для господина Вайля. От главы дома Катадон, Йозефа Скшетуского.

Логан молча протянул руку.

– На словах, господин Вайль, – сказал юнец.

– Так.

Лицо «спасителя китов» внезапно стало жестким.

– Так, – повторил он. – И что же велел передать на словах пан Йозеф?

Динка решила, что раз ей не предложили выйти, она выходить не будет. И послушает. И вообще, это её квартира!

– Дорогой наш друг Логан, – заговорил Анджей. У него даже голос изменился – стал басовитей, с жесткими властными интонациями. Словно говорит немолодой уже, усталый и пресыщенный человек. – Прими глубочайшие заверения в том, что мы, высокий дом Катадон, не причастны к неприятному происшествию, случившемуся с тобой, дорогой друг, на днях. Подпись: Йозеф Скшетуский, хранитель и распорядитель дома Катадон, Зуб Вечности, Дыхало Звезд и так далее и тому подобное.

– Все? – спросил Логан.

– Все. Что мне ответить… – юнец натолкнулся на взгляд Динки и замолчал.

Логан покрутил головой, словно у него вдруг занемела шея. Повернулся к Анджею.

– Скажи, что извинения приняты… нет, подожди! Скажу иначе. Дословно передать сумеешь?

– У меня отличная память.

– Тогда запоминай. Досточтимый и глубокоуважаемый, щедрейший и храбрейший, обласканный морем и небом, дорогой друг наш Йозеф! Иди к черту. Точка. Запомнил? Подпись: Логан Вайль.

* * *

– Как ты его? По гороскопу. – Логан хмыкнул. Огляделся. – У тебя курить можно?

– Друзьям – можно.

– Значит, меня ты своим другом не считаешь? Нет? Или я что-то неправильно понимаю?

Динка подумала.

– Ладно уж, кури, – смилостивилась она. – Насчет извинений – было здорово! Только мальчика жаль. Бедненький.

– Ты его, между прочим, первая зацепила, – заметил Логан. – У кашалотов – если, конечно, тебе интересно – зубы, а не китовый ус.

– Правда?

– Правда. В его возрасте это важно.

– А в твоем?

Логан склонил голову набок, посмотрел на Динку искоса. Глаза его смеялись.

– В моем важно уже немного другое.

– Угу, – сказала Динка. – Розы пачкой. Штук тридцать.

– Тридцать – это на похороны, – возразил он совершенно серьезно. – Девушкам обычно нравится, чтобы роз было на одну больше. Или на одну меньше… В общем, нечетное количество.

Динке потребовалось целая минута, чтобы понять, насколько Логан её бесит.

– Ты! – выдохнула она. – Ты!

Невероятно просто.

Логан улыбнулся и промолчал. Динка взбеленилась:

– И вообще, в честь чего ты принимаешь посетителей в моей квартире?!

* * *

– Опять кашалотик твой приходил, – сказала Динка.

– Зачем?

– Чай пил и жаловался. Никто его, бедненького не любит, никто не жалеет…

– А ты, значит, любишь и жалеешь? – Логан хмыкнул.

– А почему нет? Мальчик симпатичный…

– Только нудный.

– Ага, – согласилась Динка. – Спасу нет. И все баранки слопал. Закашалотил в момент… Слушай, Логан, а какое тебе вообще дело до моей личной жизни?

* * *

– Слушай, а чего они все к тебе ходят?

– А я у них, видишь ли, пророк, – сказал Логан. – Ну, не библейский, конечно… а как бы объяснить? – он приподнялся на локте, на Динкином голом животике очертил пальцем небольшой овал. Динка захихикала. – Вот представь: ты живешь в маленькой долине, окруженной горами. А здесь, – он нарисовал второй овал, побольше. – Здесь огромное водохранилище. Его хватит, чтобы затопить долину, и еще останется. Единственное, что этому препятствует – плотина. – Логан провел линию. – Видишь?

Динка представила: вода ревет, бьется о бетонную перегородку. А внизу…

– Ты, значит, плотина?

– К счастью, не вся. – Логан покачал головой. – Но, увы, я – самое слабое место в этой плотине. Эдакая усталость металла. Понимаешь?

– Не совсем, – Динка почувствовала, как по спине поползли мурашки. – То есть, ты вроде вредителя?

– Ну, зачем же. Как раз наоборот. Я ма-а-аленькая такая затычка, – пробасил Логан. Динка захихикала. – Ерундовина такая, что и не видно. Но напор воды настолько силен, что выдерни меня – и плотина разрушится в считанные минуты.

Он сказал это настолько просто, что Динке стало страшно.

– Как же так?

– Я и сам не знаю. Стечение обстоятельств.

– То есть, если ты умрешь…

– …ничего не будет, – закончил Логан. – Такая вот фишка.

– К-как? – не поняла Динка.

Логан вздохнул.

– Только я сам могу выдернуть пробку. Если захочу, конечно. Потому они ко мне и ходят. Убивать-то меня бесполезно.

– А… – у Динки пересохло в горле. – А уговорить?

Логан посмотрел на нее каким-то странным, изучающим взглядом.

– Курить хочу, – сказал наконец. – Теоретически? Да, можно.

* * *

– Вы знаете, что теперь будет, Логан. Мне бы не хотелось этого. Честное слово, не хотелось. – Голиков поднялся. – Вы мне даже нравитесь, господин Вайль.

– Дина, господин Голиков уходит.

Однако тот обернулся на пороге.

– Пророчество гласит, что пятьдесят седьмой из рода синих китов станет причиной падения Стены, – сказал он. – Вы – пятьдесят седьмой, Логан.

– Ну и что?

– А то, что мне плевать на пророчество, господин Вайль. Вы мне верите?

Логан медленно затянулся. Синий дым висел в воздухе.

– Я вам верю, господин Голиков, – сказал Логан. Выпустил дым уголком рта. – Только разве это что-нибудь меняет – ваше неверие и моя вера в ваше неверие? А? Как думаете?

– Ничего, – согласился Голиков. – Ничего не меняет. Потому что Йозеф Скшетуский верит. И остальные тоже…

– У него такие глаза странные, – сказала Динка, проводив гостя.

– Глубокие, словно дыры в черепе?

– Ага. Смотреть страшно.

– У некоторых из нас так бывает. Это… не очень хороший признак.

– Да уж наверное. – Динка хмыкнула. – И что это означает?

Логан поморщился.

– Как-нибудь в следующий раз расскажу. Договорились? Не слишком приятная тема.

* * *

– Люди-киты. По преданиям: сначала были люди-киты, потом люди-ящерицы… это, надо понимать, динозавры… потом теперешние люди. То есть, никакой мистики, если подумать. Обычная эволюция.

– Э? – Динка подперла щеку ладонью. – А как же магия?

– На самом деле, очень просто. Вот скажем, я вешу килограммов восемьдесят. Сколько, по-твоему, весит кит?

– Ну, не знаю, – Динка замялась. – Несколько тонн, наверное. Десять тонн?

– Хорошо. А большой кит?

– Не знаю. Двадцать тонн.

– Сто. Или, по уточненным данным, примерно девяносто тонн. Сейчас я уже потерял часть нагулянного за лето жира. Так что примерно тонн семьдесят-восемьдесят. Тысячекратная разница. Из этого и возникает то, что ты называешь магией. А мы называем силой дома…

– Дом Катадон? – спросила Динка. – Кто это?

– Кашалоты.

– Физалис?

– Серые киты. Большой клан, но принадлежит к вассалам моего дома. Они мои подданные.

– Фау! А ты тогда кто?

– Я? – Логан затянулся, выпустил дым. Насмешливо посмотрел на Динку. – Позвольте представиться, мадмуазель. Мое величество Balaenoptera musculus. Так называемый синий кит.

* * *

– Кто это был? Тогда… ну, тогда, в первый раз?

– Не догадываешься? Кашалоты, конечно. Дом Катадон.

– И что они собирались сделать?

– Убить меня. Но ты не думай, они вообще-то хорошие люди, – сказал Логан.

– Хорошие?!

– Да. – Теперь глаза у него теперь были вполне обычные, зеленоватые. Выдохнул дым; проводил облачко взглядом. Посмотрел на девушку. – Они, как ни странно звучит, действительно хотят добра. Хотят спасти всех нас, Динка. Только, понимаешь ли… они слишком долго жили под тенью падающей волны. В темноте и сырости. И души у них теперь – ржавые…

Знаешь, иногда после кораблекрушения находили утонувших моряков – у некоторых из них были странные раны. Вот здесь, на плечах. Сможешь угадать, что это были за раны?

– Не знаю.

– Раны от каблуков. Их собственные товарищи вставали им на плечи, чтобы прожить еще одну, лишнюю секунду.

Логан помолчал.

– Иногда мне кажется, – сказал он наконец, – как что-то касается меня с той стороны плотины. Что-то вроде гигантского щупальца. А иногда краем глаза я вижу огни и движение. И тогда мне страшно.

* * *

Динка внимательно рассмотрела в зеркале свой животик. Повернулась боком. Картина не радовала. Совершенно. Две недели безделья даром не проходят.

– Кит, – сказала Динка чуть не плача. – Просто китенок. Куда это годится?

Логан стремительно ворвался в комнату.

– Я толстая, да? Я огромная…

Он поднял ее на руки.

– Ты тростиночка моя, – сказал Логан так низко, что завибрировал воздух в комнате. – Ты даже не представляешь, какая ты маленькая. Крошечная. И стрррашно красивая. Ну, не плачь. Не плачь, маленькая. Давай я тебя поцелую. И еще. И еще раз. Ты моя маленькая золотая… скумбрия!

– Дурак, – она против воли засмеялась. Обхватила его крепче. – Логан, не отпускай меня. Никогда. Никогда-никогда-никогда.

– Не отпущу.

– Обещаешь?

– Обе…

Логан выгнулся и закричал. Забился. Динку отшвырнуло в сторону, она ударилась бедром, успела сгруппироваться. С грохотом упал задетый стул. Выплеск адреналина. Динка не поняла, как перевернулась на четвереньки. Теперь она смотрела на Логана с расстояния метра в полтора.

Логан скатился с дивана на пол, его трясло и скрючивало. Он больше не кричал, только бился и бился на полу, словно огромная рыба. Звуки отдалились. Медленная беззвучная рыба.

Динка встала и пошла. Сердце колотилось, точно сумасшедшее. Мир вокруг отдалился и выцвел. Знакомое состояние перед спаррингом. Только здесь не победные очки считают. Вперед. Он что, эпилептик? Он, что, умирает? Черт, черт, черт. Она прошла мимо Логана на кухню, выдернула из подставки деревянную лопаточку (по столу рассыпались ложки), полотенце и вернулась в гостиную. Методично и спокойно взяла его двумя пальцами под челюстью, надавила. Всунула в открытый рот деревянную лопатку, чтобы не сломал зубы. Под шею сунула валик из полотенца.

Теперь телефон.

Динка взяла трубку, и ее отпустило. Ощущение времени вернулось. Динка покачнулась. Проклятые кнопки. Опять «00». Она нажала сброс. Пик. Опять зеленую. Пик. Трубку к уху – послушать гудок. Нажать ноль. Снова «пик». В трубке щелкнуло – с той стороны взяли трубку.

– Слушаю.

– Я…

Логан выплюнул лопатку и схватил Динку за ногу.

– Не надо… скорую. Здесь… буква «м»… Скажи куда…

От напряжения у него выступили жилы на лбу.

Динка не сразу сообразила, где в логановском сотовом «Контакты». Так, буква «м». Есть! Гудок, гудок, гу… В трубке ответил мужской голос. Спокойный. Выслушав Динкин отрывочный, бессвязный рассказ, голос сказал «Через пятнадцать минут. Не давай ему спать». Какое тут спать?! Адрес… «Спасибо, я знаю». Динка открыла замок на входной двери и вернулась в комнату.

Логан хрипло дышал. Кожа лица натянулась так, словно еще немного – и она порвется. И вылезут кости. Бледный. Глаза стали серые и глубокие. Динка гладила его лицо, пока он не забылся. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в дверь постучали.

– Открыто! – крикнула Динка.

Человек с залысинами поставил кейс на пол, молча раскрыл. Был он в темном плаще. Достал шприц и наполнил прозрачной жидкостью. Потом набрал номер на сотовом, подождал.

– Да, я. Где? – он выслушал ответ. – Понял. Левый бок. Ниже? Да, понял.

– Вы не будете его осматривать?

Человек с залысинами покачал головой.

– Вы правда доктор?

Человек кивнул: да. Прижал палец к губам: тихо.

Доктор задрал Логану рубашку, тщательно прицелился и воткнул шприц. Плавно дожал. Прозрачная жидкость ушла. Динка почувствовала, что тело Логана – такое жесткое, скрученное, вдруг расслабляется. Он задышал ровнее.

– У вас есть фломастер? – спросил доктор. – Или маркер?

Динка кивнула.

– Там, на столе.

Доктор вернулся с коричневым фломастером. Нарисовал точку и показал Динке.

– Будете колоть ему дважды в день. Вот сюда. Справитесь? Еще я оставляю вам лидокаин в капсулах. Да. Много не давайте. Ему нельзя общий наркоз. Нельзя снотворное.

– Почему?! Пусть он отдохнет хотя бы чуть-чуть.

– Тогда он вообще не проснется.

Динка посмотрела на доктора с отчаянием.

– Что происходит, доктор? Что с ним?!

Вместо ответа доктор подошел и включил телевизор. С пульта пощелкал каналы. Ага, вот.

– …прямое включение. Погоня стаи касаток за китом в Баренцевом море. Это нечто невероятное! Рассказывает наш корреспондент из Владивостока. Две стаи касаток, примерно по тридцать-сорок голов каждая, гонят огромного синего кита. Это, прошу прощения за сравнение, напоминает тактику «волчьих стай». Во время войны немецкие подлодки охотились за конвоями. Они не дают синему гиганту ни минуты…

Доктор выключил телевизор.

– Теперь понимаете? Больше я ничего не могу для него сделать. Простите. Будем надеяться на судьбу.

Ну уж нет, подумала Динка. Ни за что.

* * *

– Это называется: полуправда. Там, за стеной, не только библейский потоп, но и библейские чудовища. Раньше говорили: земля держится на китах. Знаешь, Динка – так и есть. Потому что мы – плотина. Мы все.

Поэтому китов нельзя убивать. Но иногда приходится.

* * *

Голиков внимательно читал надписи на тумбе, оклеенной театральными афишами. Казалось, он делает это, чтобы только не встречаться взглядом с Динкой.

– Логан идеалист, – сказал Голиков наконец. – Я – нет.

– Что они с ним сделают?

– Они будут его расшатывать. Раз за разом. Как больной зуб. Вернее, зуб в этом случае здоровый… но даже здоровый зуб можно расшатать. Рано или поздно Логан не выдержит. Вся эта гонка за китом в Баренцевом море – только начало.

– Вы можете помочь?

Голиков в задумчивости посмотрел на Динку.

– Не знаю, зачем бы я это стал делать. Буду с тобой откровенен, девочка. Мы с Логаном не друзья, совсем не друзья… понимаешь?

Динка кивнула.

– Китов нельзя убивать.

Голиков внимательно посмотрел на Динку. Покачал головой.

– Хорошая попытка, но… Китов убивают каждый день, девочка. Каждый божий день. Почему судьба одного должна отличаться от судьбы остальных?

– Пророчество, – сказала Динка.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, девочка. Пожалуй, мне пора…

– Алексей, можно последний вопрос. Вы когда-нибудь чувствовали, как к вам с той стороны… кто-то прикасается? Или что-то?

У Голикова в глазах что-то мелькнуло. Он дернул щекой.

Все потеряно, подумала Динка. Все. Потеряно. Я облажалась.

Голиков помолчал.

– Я попробую что-нибудь сделать, – сказал он без всякого перехода. – Ничего не обещаю. Попробую.

* * *

– И вот начинаешь думать: одна маленькая дырочка в огромной плотине. Никто и не заметит. Я протек, ну и что? Остаются еще сотни и тысячи других. Никто и не заметит.

И сказав так… даже просто подумав – ты уже пропал. В тебе появляется маленькая трещинка. Ничего особенного, ерунда, её почти не видно. Но со временем трещинка становится все больше и больше. И в один прекрасный момент, когда давление становится чуть сильнее – ты не выдерживаешь. И рушишься, как прогнившая плотина.

Слабое место.

Любой из нас – потенциальное слабое место. Понимаешь?

– Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь, – процитировала Динка, хмыкнула. Это высказывание ее всегда смешило.

Логан смотрел, не мигая.

– Вот именно.

* * *

– Голиков помог. Он… он хороший человек.

– Этот хороший человек – убийца, – сказал Логан наконец.

– Кого он убил?!

– Многих. Очень многих.

– Но… я не понимаю. Почему он тогда не в тюрьме?

– Потому что он убивает только китов и дельфинов. А за это не сажают в человеческие тюрьмы. Даже людей. И уж тем более таких, как Голиков.

– Я не понимаю. Кто он?

Хотя она уже начала догадываться. Логан прекрасно это понял.

– Именно, Динка. Алексей Голиков – касатка. Кит-убийца. Даже больше. Одна из тех стай, что гнали синего кита у берегов Японии – это его родная стая.

У Динки земля поплыла под ногами. Как же так?!

– Но он обещал, что поможет тебе, – она ухватилась за слова, точно за соломинку. – И помог!

Логан откинулся, обессиленный. Бледный, как штукатурка. Его величество синий кит.

– Вот это меня и удивляет. Я…

Он не договорил. Забился в судорогах.

* * *

– Доктор, ему стало хуже.

– Морские гиганты тоже умирают, увы. – Доктор откланялся и ушел. – Похоже, касатки задели кита сильнее, чем мы думали.

Глаза у Логана зеленоватые, как вода. Динка надеется, что когда он их откроет, они такие и будут. Она села и обняла его.

– Я тебя никогда не отпущу, Логан. Никогда-никогда.

Утомленная, она спит и видит:

Гигантская стена посреди океана. Стена уходит вниз и в стороны, насколько хватает глаз.

Это стена состоит из китов.

Синие и серые, кашалоты и горбачи, гренландские киты и бутылконосы. Все они здесь. Все до одного.

Иногда за стеной мелькает нечто. Не разглядеть, что именно, но что-то страшное.

Киты держат стену. Они держат ее из последних сил.

А потом Динке кажется, что она одна из них. Самка серого кита. Ее кожа заросла наростами и кишит паразитами. Она слепа на левый глаз. Она годами вынашивала детеныша, чтобы потерять его через месяц. Она помнит, как горело внутри нее молоко, которое больше некому пить. Она помнит, как бурлила вода, как резали поверхность воды гладкие, словно отмытые с мылом, черно-белые спины касаток. Как бился малыш, когда они играючи заходили в атаку. Стремительная изящная смерть. Как кричала она, когда вода вспенивалась красным. И она, понимая, что уже ничего не выйдет, раз за разом бросалась к детенышу. Как он, белесый и неуклюжий, вдруг перестал грести и замер. А она, не желая верить, раз за разом пыталась взвалить его себе на спину. Как она кричала в пустоту моря. Кричала о том, что ее мальчика больше нет.

Мой мальчик.

Как мне тебя не хватает. Мне тяжело держать стену. Я старая глупая самка серого кита.

Я знаю, в этой стене стоят и твои убийцы. Касатки. Я их не проклинаю. Нет.

Пусть я не увижу, как ты сильный и смелый, заросший наростами, нагуливаешь жир и выпрыгиваешь из воды, чтобы взмахнуть хвостом и поднять мириады брызг…

Пусть не увижу.

Я знаю, пока я здесь, ты не умер.

Мой мальчик.

Пусть они знают, что я держу стену и за тебя тоже.