Текст книги "Покорность ей к лицу"

Глава 3

Изабел ошибалась насчет Уитли. Хотя ошеломительное заявление Шербрука до сих пор эхом отдавалось у него в ушах, он не помчался обратно в гостиницу разнюхивать про их отношения. Вместо этого он галопом помчался в сторону побережья. План насчет Изабел не сработал так, как ему хотелось бы, но следующий шаг он обдумает в удобное для себя время. Стратегию и тактику он выработает позже, а сейчас ему нужно воплотить в жизнь еще один милый его сердцу план. Уитли твердо верил, что он принесет ему огромную прибыль.

Через несколько миль ландшафт значительно изменился, и чем ближе к побережью, тем меньше Уитли встречались аккуратные поля и леса – их сменили голые, вылизанные морским ветром холмы. Доехав до развилки, Уитли сунул руку в нагрудный карман и вытащил клочок бумаги. Он сверился с нацарапанным планом и свернул с главной дороги на тропу, похожую на звериную. Несколько поворотов – и вот уже показался Английский канал. Воздух теперь ощутимо пах морем. Колючий, безжалостный ветер обдувал землю, здесь почти лишенную растительности. Внизу, в овраге, Уитли разглядел небольшой домишко с ветхими хозяйственными постройками и осторожно направил лошадь вниз по узкой, извилистой тропке.

Добравшись до места, он остановил лошадь и спешился. Едва его сапоги глухо стукнули о землю, из-за дома выскочила огромная уродливая дворняга, черная с подпалинами. В роду у нее явно были мастиффы. Зверюга скалилась и заливалась лаем.

– Барсук! А ну-ка тихо! – закричал приземистый, плохо одетый человек, который выбежал вслед за собакой, – Сидеть, сучье отродье! Сидеть, я сказал!

Псина нехотя плюхнулась на землю, но желтых глаз с Уитли не сводила и продолжала утробно рычать.

Человек увидел пистолет, как по волшебству явившийся в руке Уитли, и осадил его:

– Уберите-ка эту штуку. Барсук вас не тронет. На этот раз по крайней мере.

Уитли медленно спрятал пистолет.

– Какой радушный прием. Я польщен, – ухмыльнулся он.

Его странный собеседник мрачно усмехнулся:

– Мы тут не любим чужаков. Вам повезло, что я увидел вас на тропе и посадил на цепь других псов. – Он кивнул в сторону ободранного морским ветром кривого деревца: – Привяжите лошадь. Поговорим в доме.

Уитли рад был убраться с пронизывающего до костей ветра, а потому быстро привязал лошадь и прошел за хозяином в дом. В камине потрескивал огонь. В комнате был спертый воздух, пахло животными, немытым телом и едой… Вся эта смесь запахов ударила Уитли в ноздри. Он осторожно сел на грубый деревянный стул, куда указал ему хозяин, и без особой охоты принял из его рук оловянную кружку с неизвестной янтарной жидкостью.

Отхлебнув немного, Уитли выяснил, что потчевали его французским бренди, лучшим из всего, что ему только доводилось пробовать.

– Отменная вещь, – протянул он, смакуя бренди. – Не ожидал.

Хозяин рассмеялся:

– Мы здесь, на западе, любим побаловать себя дарами континента. – Его веселость тут же испарилась. – Так что за нужда, господин майор, привела вас к такому бедолаге, как я?

Уитли знал, что все южное и восточное побережье Англии кишело контрабандистами. За время пребывания в Девоншире ему не раз пришлось удивляться тому, что здесь люди запросто пользуются их услугами. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что в этих местах все так или иначе связаны с контрабандистами. Контрабанда приносила выгоду всем, начиная от трудяг, которые с радостью прятали в карман выручку за ночную работу, и кончая землевладельцами, которые по дешевке покупали то отрез шелка или кружев, то пол-анкера[5]5
  Анкер – мера объема, равная 31 литру.


[Закрыть] бренди. У большинства жителей побережья были друзья и родственники, которые либо сами вели незаконную торговлю, либо помогали контрабандистам.

Вначале недвусмысленный интерес Уитли к контрабандистам местные встретили упрямым молчанием, но когда рассеялись подозрения, что он мог оказаться ревизором, он очень быстро сумел выяснить все, что нужно. Питер Коллард, местный рыбак, мог помочь в решении некоторых частных вопросов. Уитли и Коллард впервые встретились в «Оленьем роге» накануне вечером, и Коллард, присмотревшись к майору, согласился побеседовать с ним еще раз.

– Мне говорили, что вы опытный капитан и ваше судно, «Морской тигр», лучше вооружено, чем любое другое на государственной службе. – Уитли сделал еще глоток бренди и осторожно продолжил: – Я слыхал, что если кому-то, э-э, захочется скрыться от бдительного ока властей и уплыть во Францию, этот кто-то может обратиться к вам.

Коллард заглянул в свою кружку.

– Мало ли чего там болтают… Не все правда, что молва говорит.

Уитли прикусил язык, чтобы не выругаться. Он не желал тратить время на околичности.

– Давайте сделаем вид, что это все-таки правда, – резко сказал он. – И если это правда, то сколько должен заплатить человек, чтобы его послание попало в определенные руки в Шербурге и получить ответ через несколько дней?

Коллард отвлекся от созерцания содержимого кружки и в упор уставился на Уитли:

– Это вам надо доставить письмецо?

– Мне.

Коллард изучал его еще некоторое время, потом назвал цену. Уитли ожидал, что она будет ниже, но так как Колларда считали лучшим в своем деле, игра стоила свеч. Меньше всего Уитли хотелось бы, чтобы его письмо Шарбонно попало в руки властей – или на дно пролива.

Не желая выдать радости и нетерпения, он поторговался о цене, и они ударили по рукам. Потом обсуждали детали за второй кружкой бренди, и, уезжая, Уитли чувствовал глубокое удовлетворение оттого, что по крайней мере один из его планов разворачивается, как он и задумал.

Уладив вопрос с Коллардом, Уитли мысленно обратился к провальной встрече с Изабел, что имела место быть этим утром. Все пошло не так, как он предполагал. В нем боролись злость и обида. В этой борьбе он и проделал путь до гостиницы.

К тому времени как Уитли вернулся в гостиницу, настроение его испортилось окончательно, и он не желал Изабел Мэннинг и мистеру Шербруку ничего хорошего. Он наблюдал за хозяином гостиницы, Китингом, который суетился за стойкой из полированного дуба, и обдумывал, как бы разузнать побольше об этом негодяе Шербруке… и что еще важнее – о его помолвке с миссис Хью Мэннинг.

Известие о том, что Изабел собралась замуж, оглушило его, как добрая оплеуха. Уитли думал об этом, и у него делалось совсем мерзко на душе, хотя он и улыбался, глядя, как Китинг наливает ему в кружку пенистый эль. С этой кружкой Уитли и забился за столик в углу, чтобы предаться своим невеселым мыслям. Изабел оказалась трудной добычей, его власть над ней была эфемерной, каждый шаг требовал чрезвычайной осторожности. Он полагал, что она запаникует и согласится на любые его условия, лишь бы только он ни намека не делал о своих подозрениях. Она сильно насолила ему, проявив столько упрямства. В первый раз она с готовностью заплатила ему, и он решил, что она станет платить и дальше, лишь бы он держал язык за зубами насчет того, что произошло – или чего не произошло – в Индии. И он, снова набив карманы, счастливо бы уехал… не навсегда, разумеется.

Уитли считал шантаж достойным капиталовложением, которое, если действовать осмотрительно и не жадничать, обеспечит ему стабильный доход на долгие-долгие годы. В случае с Изабел основная сложность заключалась в том, что он не располагал никакими доказательствами, и все, что ему оставалось, – блефовать, а это он делал поистине виртуозно. Уитли поджал губы. К несчастью, миссис Мэннинг, будь она проклята, достигла на этом поприще не меньших высот.

До сегодняшнего утра он пребывал в уверенности, что легко запугает Изабел и она в обмен на обещание молчания отвалит ему крупную сумму денег, но неожиданный поворот дел спутал все карты.

Уитли выругался сквозь зубы и запил проклятие большим глотком эля.

Чертов Шербрук!

Приехав в эти места два дня назад, Уитли остановился в гостинице и свел знакомство с Китингом, его женой и несколькими завсегдатаями трактира. Вызнав имя Колларда, он принялся расспрашивать всех и каждого об этом крае, прикрываясь тем, что он-де намеревается обосноваться где-нибудь неподалеку. Основная цель его, однако, заключалась в том, чтобы разведать побольше о миссис Хью Мэннинг и о том, как она жила последние десять лет по возвращении из Индии. Не имея доступа в круг ее друзей и родственников, Уитли вынужден был использовать для сбора информации Китинга и ему подобных. Удивительно, что простым людям довольно много известно о таких леди, как миссис Хью Мэннинг. Он с удовлетворением узнал, что она с сыном тихо-мирно живет в доме свекра, лорда Мэннинга, что о ней хорошо отзываются и соседи любят ее. Ни слова о какой-то там помолвке или вьющихся вокруг кавалерах!

В Девоншир вообще, и к Изабел в частности, Уитли привел случай. Только что выйдя в отставку, не имея за душой ни гроша, кроме правительственной пенсии, Уитли немедленно принялся за дело и развернул несколько долгосрочных «прожектов», которые могли обеспечить ему весьма, весьма достойное существование. В Лондоне он навестил нескольких друзей, ныне служащих в Конногвардейском полку. Он улыбнулся. Возобновление старых знакомств оказалось очень даже полезным. Закончив дела в Лондоне, он обратил свой взор на тех, кого знал когда-то и кто мог оказаться беззащитным перед шантажом. Ему требовался некто вроде Колларда, к тому же он хотел оказаться подальше от Лондона, на случай если за его действиями последует отдача. В качестве подходящего места для дальнейшего развертывания планов Уитли избрал Девоншир. По чистой случайности там жила Изабел, и это поставило ее на первое место в списке лиц, которых он намеревался посетить в Англии.

Узнав, что она до сих пор не замужем, Уитли загорелся идеей жениться на богатой вдовушке. Ее сын наследует баронский титул, а его нынешний владелец уже в возрасте; Мэннинг-Корт – красивый дом, Уитли смог бы жить там припеваючи. Женившись на Изабел, он избавил бы себя от необходимости покупать и благоустраивать собственный дом, к тому же маловероятно, что ему удалось бы купить имение, подобное Мэннинг-Корту, даже если бы все его дела выгорели. А даже если бы и удалось, ремонт обошелся бы ему в гигантскую сумму. К тому же… зачем тратить собственные деньги, если можно тратить чужие?

Появление на сцене Шербрука положило конец всем надеждам на свадьбу с Изабел – и, соответственно, на ее состояние. Потягивая эль, Уитли думал о том, как несправедлива к нему судьба. Изабел, конечно, не в его вкусе – слишком тощенькая, острая на язык и прямодушная, но ради ее денег он смирился бы и с этим. Он, конечно, не питал твердой уверенности, что Изабел согласится выйти за него, особенно учитывая то, с какой строптивостью она отказалась платить ему за молчание. Но все-таки неприятно узнать, что кто-то тебя опередил.

Возвращаясь мысленно к утренней встрече с Шербруком, Уитли нахмурился. Он имел нюх на скандалы и сплетни и поспорил бы на полный кошель золотых, что что-то не так с этой помолвкой. Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что если даже Изабел и впрямь обручилась с Шербруком, в этом есть что-то необычное. Что-то, что он смог бы использовать в своих целях…

Повертев в мозгу эту мысль и так и эдак, Уитли сдался. Пока он не видел никакого способа использовать эту помолвку для своей выгоды, но он намеревался поразнюхать все, может, что-то и удастся найти…

Он вернулся к стойке с пустой кружкой и позволил Китингу наполнить ее во второй раз. Прислонившись к стойке и потягивая эль, он завел беседу с Китингом, выжидая удобный момент, чтобы закинуть удочку про Шербрука.

Через несколько минут их прервали: в трактир ввалились двое мальчишек. Подталкивая друг друга и смеясь, они подошли к стойке и с нахальными улыбками на чумазых лицах потребовали лимонаду.

Китинг улыбнулся и обслужил их. Один из мальчиков, с темными прилизанными волосами и круглым, дружелюбным лицом, – отпрыск Китинга, Уитли узнал его. У другого – светловолосого, повыше ростом и тоньше в кости – платье пребывало в таком же плачевном состоянии, как и у первого, но ткань и покрой выдавали богатство. Уитли внимательно рассматривал юного незнакомца. Поразительно, как он похож на Хью Мэннинга… Значит, вот он, сын Хью. Как удачно, чертовски удачно!

Китинг, протирая стакан белой салфеткой, спросил:

– И что же вы, озорники, делали сегодня? Если бы меня спросили, то я бы предположил, что вы боролись в грязи. – Он покосился на парнишку повыше: – Держу пари, когда лорд Мэннинг и ваша матушка позволили вам пропустить семестр в Итоне после того, как вы сломали ногу, они не рассчитывали, что все время будете возиться с этим сорванцом. Что же произошло, что вы так перепачкались?

Мальчики взорвались смехом, и темноволосый ответил:

– У фермера Фостера прошлой ночью опоросилась свиноматка, пап, и половина поросят забралась в соседний загон. Он пообещал каждому из нас по пенни, если мы переловим их и побросаем куда положено. Ох-хо-хо! Грязная работенка! Повсюду поросята визжат, мы скользим в грязи, а эта старая свинья… Мы боялись, что она вырвется из своего загона и сожрет нас.

Китинг повел носом:

– Судя по запаху, вы принесли сюда половину фостеровой фермы. – Он бросил взгляд на высокого мальчика: – А вы, мастер Эдмунд? Я-то не удивляюсь, что мой пострел возвращается домой по уши в грязи, но готов поспорить: ваша матушка не обрадуется, увидев вас.

Эдмунд улыбнулся, в голубых глазах засияли веселые искорки.

– Мама говорит, что мальчики должны быть грязными, и когда я вырасту, у меня будет предостаточно времени, чтобы вести себя, как подобает джентльмену. Она просит только, чтобы я не садился за стол в таком виде и не держал в комнате ящериц.

Уитли прочистил горло и вступил в разговор:

– Я не ослышался: вы упомянули имя Мэннинг? Это имеет какое-то отношение к миссис Хью Мэннинг?

Эдмунд посмотрел на него и вежливо ответил:

– Да, миссис Мэннинг – моя мать.

Уитли расплылся в улыбке:

– Какое совпадение! А я только сегодня утром повстречался с ней! Мы с ней старые друзья, знали друг друга еще в Индии.

У Эдмунда загорелись глаза.

– Вы знали маму в Индии? А моего отца вы знали? – жадно спросил он.

– О да, конечно! – с готовностью отозвался Уитли. – Мы с ним были закадычными друзьями. Я познакомился с ним еще до того, как он женился на вашей матери.

– Вот тебе на! – воскликнул Эдмунд. Его лицо разрумянилось от волнения. – Это же чудесно! Мама пригласила вас остановиться в Мэннинг-Корте? Я уверен, что дедушка будет рад встрече с другом моего отца. – Смутившись, он добавил: – Не подумайте, что я слишком нетерпелив, но мой отец умер так давно, и я очень мало знаю про него. Мама и дед рассказали мне все, что было им известно, но мама не очень любит говорить о жизни в Индии, думаю, ей слишком больно вспоминать папу и его смерть. Я буду несказанно благодарен, если человек, знавший моего отца, расскажет мне о нем…

Уитли знал, что Китинг внимательно наблюдает за ним. Раньше он ни намеком не дал понять, что знаком с Изабел – напротив, утверждал, что он в этих краях совершенно чужой. Уитли забеспокоился: вдруг известие о его давнем знакомстве с Изабел вызовет подозрения? Китинг производил впечатление бесхитростного, добродушного малого, но Уитли сомневался, что здесь что-либо происходит без ведома его и его жены.

– Какое совпадение, – медленно проговорил Китинг, не сводя ласкового взгляда с Уитли, – что вы дружны с миссис Мэннинг.

Уитли – сама невинность – простодушно ответил:

– О, вы не представляете, как я удивился, когда сегодня утром по чистой случайности столкнулся с ней! Я свернул с тропы, чтобы уступить дорогу леди, – и вдруг понял, что это она! Мы тотчас узнали друг друга. Трудно сказать, кто из нас больше удивился встрече.

– Держу пари, мама была в восторге от встречи с вами, – сказал Эдмунд, – и что ей не терпится сообщить добрую весть дедушке. Она пригласила вас отужинать с нами сегодня?

Уитли улыбнулся, предвкушая, в какое затруднительное положение попадет Изабел, когда ее сын вернется домой.

– Нет, – ответил он. – Но я думаю, это потому, что ее вниманием полностью завладел джентльмен, который появился через несколько минут после нашей встречи. Мистер Шербрук… Высокий представительный джентльмен. Сосед, я полагаю?

Эдмунд улыбнулся:

– Мистер Шербрук – мой хороший друг, но они с мамой обычно избегают друг друга. Думаю, мама слишком глубоко задумалась о том, как поскорее от него отделаться, и потому забыла пригласить вас на ужин.

– А теперь, мастер Эдмунд, я полагаю, вы достаточно уже утомили майора Уитли, – вмешался Китинг.

Уитли скрыл раздражение. Он отлично понимал, что на уме у Китинга. Тот, вероятно, посчитал, что Эдмунд достаточно выболтал, и теперь пытается его отвлечь. Это раздосадовало Уитли, однако даже короткий разговор вполне его удовлетворил. И удовлетворение станет еще полнее, когда он выдаст последние новости.

Уитли сделал удивленное лицо.

– Кажется, я чего-то недопонимаю, – проговорил он. – Я не заметил, чтобы ваша матушка избегала общества мистера Шербрука этим утром. Напротив: мистер Шербрук объявил, что они помолвлены.

Воцарилось потрясенное молчание. Уитли, страшно довольный собой, переводил взгляд с одного шокированного лица на другое.

– Вы, наверное, неправильно его поняли, – нахмурился Китинг. – Ни о какой помолвке между ними речь никогда не заходила.

– Мама и мистер Шербрук? Нет, не может быть! – воскликнул Эдмунд. Он вытаращил глаза так, что они едва не вылезли из орбит.

– Мистер Шербрук вас надул, – простодушно заметил Сэм Китинг. – Все знают, что они друг друга не выносят.

Уитли пожал плечами:

– Простите, господа, но мистер Шербрук прямо заявил, что они с миссис Мэннинг обручились.

– И мама не впихнула эти слова обратно ему в рот? – изумился Эдмунд.

– Нет. Насколько я помню, она с готовностью позволила ему поцеловать ей руку и смотрела на него так, будто он совершил подвиг. – Уитли прочистил горло. – Выглядело это весьма трогательно.

Трое других переглянулись, потом посмотрели на Уитли.

– Чепуха! – убежденно сказал Китинг. – Никогда не слыхивал подобной чуши.

– Какой чуши? – поспешила спросить его жена, которая только что вошла в зал с подносом чистых стаканов и кружек.

Китинг, Эдмунд и Сэм заговорили все разом. Разобрать что-либо в этом гаме было невозможно. Миссис Китинг поставила поднос на стойку и подняла руку:

– По одному, пожалуйста.

Китинг бросил на Уитли суровый взгляд:

– Пусть расскажет тот, кто принес эту новость.

Миссис Китинг дружелюбно посмотрела на него:

– В чем дело, майор? Из-за чего эти остолопы так переполошились?

– Ну, я просто передал им новости: миссис Мэннинг и мистер Шербрук собираются пожениться. Мистер Шербрук сам мне об этом сказал сегодня утром. И миссис Мэннинг стояла там же, когда он объявил о помолвке.

Миссис Китинг выглядела ошарашенной. Простое круглое лицо отражало неподдельное замешательство.

– Что вы такое говорите! – пробормотала она. – И намека не было на такой поворот событий. – Хотя… – задумчиво добавила она, – хотя мистер Шербрук не стал бы раскрывать свои карты раньше времени, да и миссис Мэннинг не любительница перетряхивать на людях свое белье. – Ее губы изогнулись в улыбке. – А мне всегда казалось, что эти двое слишком уж много сил тратят, чтобы избежать друг друга. Может статься, они всего лишь хотели скрыть свои отношения до времени. – Она посмотрела на Эдмунда, который стоял и глядел на нее, разинув рот:

– Ну, молодой человек, что скажете? Хотите мистера Шербрука себе в отчимы?

Эдмунд закрыл рот, сглотнул, глубоко вдохнул. Лицо его осветилось благоговейным восторгом. Он выдохнул:

– Я хочу этого больше всего на свете! И дед будет на седьмом небе от счастья. Он не раз говорил мне, что Шербрук стал бы маме прекрасным мужем и если бы она не была такой упрямицей, то сама бы это поняла.

Китинг рассмеялся:

– Да, легко могу представить себе такие слова в устах барона.

Невероятно довольный результатами своего вмешательства, Уитли проговорил:

– Полагаю, ваша матушка расскажет вам обо всем, когда вы прибудете домой.

– Конечно, расскажет! – засмеялся Эдмунд, поставил пустую кружку на стол и, попрощавшись со всеми, умчался прочь.

Изабел пила чай вместе со свекром в маленькой Зеленой гостиной. Ей нравилась эта комната: бледно-зеленый шелк с золотыми узорами на стенах, кремовые портьеры на окнах, толстый шерстяной ковер в оттенках зеленого, кремового и розового на блестящем ореховом паркете. Удобные диваны и стулья, отделанные в тех же тонах, стояли у стен, рядом с ними – изящные столики атласного дерева.

Весна радовала погодой, но по мере того как день клонился к вечеру, становилось все прохладнее, и в камине темно-зеленого мрамора горел огонь. Изабел и лорд Мэннинг сидели у камина и наслаждались теплом.

Изабел как раз поднесла чашку ко рту, когда двери распахнулись, и в комнату пулей влетел Эдмунд. Как всегда, при виде сына сердце ее наполнилось радостью. Какой же он чудесный мальчик, подумала она с оправданной материнской гордостью.

Эдмунд мало чем походил на мать – он полностью пошел в отца, унаследовав его пшеничные волосы, ярко-голубые глаза, обворожительную улыбку и крепкое сложение. Старый барон любил говаривать, что Эдмунд мог бы быть близнецом Хью в этом возрасте.

Сейчас ярко-голубые глаза лихорадочно блестели от волнения. Эдмунд бросился к матери.

– Это правда? – горячо воскликнул он. – Ты выходишь замуж за мистера Шербрука? Твой друг майор Уитли сказал, что сегодня утром мистер Шербрук заявил об этом и ты ничего не отрицала. О, мамочка, как же это чудесно!

Лорд Мэннинг быстро оправился от потрясения. На покрытом морщинками лице отразился такой же восторг, как у Эдмонда. Он подался вперед и воскликнул:

– О, дорогая моя! Это лучшая новость для старика! Ты выходишь за Шербрука! Я не смел бы просить небо ни о чем лучшем! – Он вскочил с юношеской прытью, словно забыв о возрасте, и бросился к звонку в другой части комнаты. – Нам нужно шампанское, чтобы отметить это великолепное событие!

Изабел, будто обратившись в камень, так и застыла с чашкой у рта и приветливой улыбкой на губах. У нее потемнело в глазах. Она едва удерживалась, чтобы не выдать паники, которая душила ее. Приступ глубочайшего отчаяния вырвал ее из паралича, в который ее повергло заявление Эдмунда. Крепко держа чашку дрожащими пальцами, она поставила ее на столик. Слава Богу, не пролила ни капли… Уитли! Чтоб его черной душонке гореть в аду! Глухая ярость вспыхнула в ней, и Изабел мысленно осыпала майора Уитли проклятиями, проявив такую изобретательность и сметку, что в приличном обществе ее явно не поняли бы.

Она понимала, что риск того, что заявление Маркуса станет достоянием общественности, велик, она просто не подготовилась к тому, что это случится так скоро. Глядя на восторженные лица сына и свекра, она с отчаянием крысы, бегущей с тонущего корабля, искала выход из создавшегося положения.

Видя их неподдельное удовольствие и бурную радость, она поняла вдруг, что отрицать помолвку не будет. Исключено. Лишить их этой радости ей не легче, чем станцевать танец на лезвии ножа. Значит, помолвка в силе. По крайней мере пока.

В этот момент она ощутила себя как узник, за которым захлопнулась дверь тюремной камеры. Переводя взгляд с одного счастливого лица на другое, она поняла, что никакие отпирательства не привели бы их в чувства. Они хотели, чтобы она вышла замуж за Маркуса. И до сегодняшнего дня она и не подозревала, насколько сильно хотели. Борясь с паникой, она искала выход – но другого выхода не было. Ей придется выйти замуж за Шербрука. Клеймо обманщицы и вертихвостки тут ни при чем, она носила бы его с радостью, но нет, она станет женой Маркуса ради всех тех невинных людей, которых она любит, которых уже втравили в эту проклятую ситуацию и кто будет раздавлен, если она откажется от замужества.

Изабел смотрела в возбужденное лицо сына, и в груди ее ширилась пустота. Она знала, что не позволит ему поселиться в мире грез, где она собирается замуж за Маркуса и который она разрушит через несколько недель, разорвав помолвку. Ее взгляд скользнул к свекру. Лорд Мэннинг, ее доблестный, добрый, щедрый свекор. Его лицо отражало те же чувства. Разве может она вести с ним такую жестокую игру? Чтобы он поверил, что сбывается его самое заветное желание, – и тут же это желание у него отобрать? А миссис Эплтон? Изабел не сомневалась, что еще до наступления вечера лорд Мэннинг напишет ей письмо и через несколько дней или недель они сами объявят о помолвке. Разве может она допустить, чтобы они поверили в ее свадьбу с Маркусом, стали мечтать, строить планы – а потом несколькими небрежными словами все погубить? Нет, не может.

Сгорая от желания спрятать лицо в ладонях и завыть, Изабел ослепительно улыбнулась сыну и свекру.

– Ну вот! Вы нас раскусили, – проговорила она, едва сдерживая дрожь в голосе. – Мы с Маркусом собирались держать новость в тайне еще какое-то время, но он так обрадовался моему согласию, что выболтал новость первому встречному.

Вошел дворецкий, избавив ее от необходимости продолжить речь.

– Шампанского! – велел лорд Мэннинг, лучась от радости. – Лучшего. Что есть в погребе. И прикажите повару приготовить праздничный ужин: миссис Мэннинг выходит замуж за мистера Шербрука.

Дворецкий Диринг разулыбался и отвесил низкий поклон:

– Позвольте поздравить вас, мадам. Слуги будут очень рады этой новости.

– Полноте, – прервал его лорд Мэннинг. – Я хочу шампанского. О, и принесите письменные принадлежности. Я должен пригласить Шербрука на ужин. – Его улыбка стала еще шире. – И миссис Эплтон.

– Я сама! – поспешно заявила Изабел и встала. – Позвольте, я сама черкну записку М-м-маркусу и миссис Эплтон, а потом вернусь выпить с вами бокальчик шампанского.

Вскоре Маркус читал записку от своей нареченной, нацарапанную небрежным, неразборчивым почерком. Она ничем не напоминала обычную любовную переписку.

«Маркус, сегодня днем Эдмунд принес домой весть о нашей помолвке. Ему повстречался Уитли, и Уитли не терял времени даром. Свекор мой вне себя от радости. Он хочет, чтобы вы прибыли поужинать с нами сегодня.

Вначале я бы хотела перекинуться с вами парой слов. Буду ждать вас в восточной части сада.

Изабел».