Текст книги "Агенты"

Шолом-Алейхем
Агенты
Шутка в одном действии

Действующие лица

Менахем-Мендл Яхнегоз – местечковый еврей, в новом, с иголочки, костюме, в новой не по мерке шляпе, высоком воротничке (от которого глаза на лоб лезут), на коленях – большой портфель, тоже новенький.

Марк Моисеевич Ламтерншисер – щеголь, тоже с большим портфелем.

Аким Исакович Бакфиш – плотный субъект, любит покушать; тоже с новеньким портфелем.

Лазарь Константинович Теркельтауб – личность с большой бородой, обременен большим семейством (жена и несколько детей мал-мала меньше).

Разные личности без слов.

Действие происходит в поезде, в вагоне третьего класса.

Явление первое

В вагоне. Одни пассажиры сидят, другие лежат, растянувшись, третьи спят. На верхних полках – узлы и чемоданы. На переднем плане, у окна, на скамье сидит Менахем-Мендл, разглядывает свой новый костюм и говорит с самим собой.

Менахем-Мендл. Одели меня – вроде как жениха. Вырядили, как девицу. Беда только – брюки узковаты, а воротничок… Ох, этот воротничок! Задохнуться можно!.. Еду… А куда, не знаю! «Вы, – говорят они, – будете хорошим агентом. Одного вашего имени, – говорят они, – у нас довольно… Шутка ли – Менахем-Мендл Яхнегоз, которого, – говорят они, – повсюду знают, как облупленного: в Егупеце, в Бойберике, в Мазеповке, – да мало ли где! Поезжайте, – говорят они, – к вашим евреям и дай вам бог удачи. Штрафуйте, – говорят они, – людей от смерти…» Штрафовать людей от смерти? Как это можно взять человека и оштрафовать его от смерти? Чтоб я так горе знал, как это знаю. Два дня кряду они обучали меня всей науке, и аванс мне тоже дали… Вот в этом и суть, что все агенты берут авансы. Не будь авансов, говорят они, не было бы и агентов… А еще они набили мне портфель конституциями, то бишь инструкциями, как должен вести себя агент, когда он штрафует от смерти. Надо бы приняться за эти конституции, то бишь инструкции… (Открывает портфель и достает письмо.) Вот оно, здравствуйте, – письмо от Шейне-Шейндл! Как моя теща говорит: «Ищешь ножницы – найдешь веник…» А как еще раз не прочесть, что она пишет, моя супруга, дай ей бог долгие годы? Все равно, в вагоне скучно, делать нечего… (Читает письмо.) «Моему дорогому, уважаемому, мудрому… коротко говоря… Менахем-Менделю, да сияет светоч его. Во-первых, хочу сообщить тебе, что все мы, благодарение богу, пребываем в добром здравии, дай бог и от тебя получать такие же вести…» (Прерывает.) Ну, спасибо и на этом, хоть здоровы. (Продолжает читать…) «…а во-вторых, пишу я тебе, чтоб ты так в силах был, изверг этакий…» Уже! Начинаются благословения! (Читает.) «…чтоб ты так в силах был, изверг этакий, валяться там в болячках, в этом темном проклятом Егупеце, как я в силах ноги волочить. Наш дорогой доктор велел мне лежать – лежать бы ему на кладбище с тобой по соседству, как моя мама говорит…» (Прерывает.) Вот! Мама заговорила!.. (Читает.) «…как моя мама говорит, чтобы вам уютнее было долгими зимними ночами… Новое несчастье, новый заработок послал господь-бог ему, моему кормильцу! Он будет штрафовать людей на смерть! Что это значит, Мендл, ты будешь штрафовать людей на смерть? За что?!» (Прерывает.) Ничего не понимает, что я ей писал! (Продолжает читать.) «Ведь ты же совсем сумасшедший – с ума бы тебе сойти за всех евреев и неевреев… Как мама говорит…» (Прерывает.) Уже опять мамаша здесь! (Читает.) «…Как мама говорит: только вожжи отпустишь, а у жеребца уже и хвост трубой. Мало уже тебе, что ты на всех свадьбах танцовал, был чем угодно: купцом-торгашом, маклаком-барышником, ходоком-крутелем, сватом-пустобрехом, мало того, что со всем светом ты дела делал, – понадобилось тебе еще торговать живыми покойниками; как мама, чтоб она жила, говорит: «Погоди, увидишь, он еще где-нибудь в Польше кормилицей наймется»… Не лучше ли было бы в тысячу раз, чтобы ты сейчас был, к примеру, на войне с Японией?..» (Прерывает.) Обязательно! Так я и полетел! (Продолжает.) «…вернулся бы домой таким, упаси бог, как наш Мойше-Велвл, сын Лейви-Аврома, он приехал, горе мне, без рук, без ног, и не живой, и не мертвый… Как мать говорит: разве пуля знает, в кого стреляет? Помни же, Мендл, на этот раз говорю тебе добром: погибель на твою голову, огонь и чума».

В вагон входит Ламтерншисер с огромным чемоданом, ищет места, где бы присесть.

Явление второе

Менахем-Мендл и Ламтерншисер.

Ламтерншисер. Можно к вам?

Менахем-Мендл (прячет письмо в портфель). Ох! Для чего нет? (Про себя.) Замечательный пассажир, и чемодан хороший… Может быть, он даст себя штрафовать от смерти?

Ламтерншисер (устраивает чемодан, усаживается рядом и достает папиросу). Нет ли у вас огня? (Про себя.) Надо зондировать почву, и в вагоне надо щупать.

Менахем-Мендл. Ох! Для чего нет? (Дает спичку. Про себя.) Очень хорошо, что он начал.

Ламтерншисер (предлагает папиросу). Не угодно ли? (Про себя.) Подходящий субъект, провинциал в новеньком костюме… Может, удастся с ним дело сделать? Хоть бы небольшую страховочку… расходы вернуть…

Менахем-Мендл (берет папиросу). Ох! Для чего нет! (Закуривает. Про себя.) Видно, обходительный человек. Он, бог даст, наверно, заштрафует себя от смерти.

Ламтерншисер (про себя). С таким сморчком можно и по-простому разговаривать. (Переходит прямо к делу.) Хорошо в вагоне ехать… не то, что в старое время!.. Когда ездили на лошадях, бывало, вы понимаете, тащишься, и тащишься, и тащишься…

Менахем-Мендл (повторяет). Тащишься, тащишься и тащишься…

Ламтерншисер. Были в кабале у извозчика… как глина в руке горшечника.

Менахем-Мендл. Словно глина в руке горшечника.

Ламтерншисер. Напихает, бывало, в свой фургон всякой твари по паре…

Менахем-Мендл. Всякой твари по паре…

Ламтерншисер. Мужчины, женщины, куль муки, кантор, козел, поп…

Менахем-Мендл. Козел, поп…

Ламтерншисер. А чуть дорога в гору, – он велит, бывало, пассажирам потрудиться слезть… Вас честью просят…

Менахем-Мендл. Честью просят…

Ламтерншисер. А теперь я барин! Сижу, понимаете, в вагоне, курю папиросу и – никаких!

Менахем-Мендл. И никаких!

Ламтерншисер. Одно было хорошо: раньше ездили – так насчет жизни были уверены. Нечего было бояться, что вдруг приключится несчастье, катастрофа, то есть в случае, если перевернешься, понимаете, и полетишь вверх тормашками.

Менахем-Мендл. Да, вверх тормашками.

Ламтерншисер. Хорошо еще, если человек обеспечен хоть несколькими тысячами на случай смерти, чтобы жене и детям, упаси бог, не пришлось, понимаете, по миру ходить.

Менахем-Мендл. По миру… (Про себя.) Бежит рысью, как хороший конь.

Ламтерншисер (про себя). Идет за мной следом, как жеребчик! (Громко.) Потому что, понимаете, покуда колесо вертится, – так оно вертится.

Менахем-Мендл. Вертится.

Ламтерншисер. А когда колесо остановилось, – тогда стоп машина!

Менахем-Мендл. Стоп машина!

Ламтерншисер (про себя). Держит под уздцы голубчика! Ну и ступай в конюшню! (Громко.) Скверно то, что не каждый может обеспечить себя. Нынешние расходы, понимаете, и нынешние…

Менахем-Мендл. И нынешние…

Ламтерншисер. А в таком случае, по крайней мере хотя бы страховочку…

Менахем-Мендл. По крайней мере страховочку… (Про себя.) Ведь это же прямо-таки от бога, честное слово!

Ламтерншисер. Я как раз сейчас вспомнил об одном случае, который у нас случился. Некий человек, среднего достатка, он, понимаете, за всю свою жизнь тысячи рублей не имел, сотенной бумажки в глаза не видал, догадался, однако, вовремя застраховаться на несколько тысяч рублей. Теперь он умер в пути, не про вас будет сказано, в вагоне, и жене его недавно выплатили пять тысяч рублей наличными, копеечка в копеечку!

Менахем-Мендл. Наличными! Копеечка в копеечку! Как раз и у нас это случилось. Только было это не пять, а десять тысяч рублей. Помоги мне так бог во всех моих делах!

Ламтерншисер (вне себя). Десять тысяч рублей?

Менахем-Мендл. Десять тысяч рублей.

Ламтерншисер. Что же они сделали с такими громадными деньгами?

Менахем-Мендл. Что им делать? Торговлю открыли. Солидную торговлю!

Ламтерншисер. Вот как? Ну, и хорошо торгуют?

Менахем-Мендл. Да как еще торгуют! Наживают капитал!

Ламтерншисер (про себя). Сейчас самый подходящий момент. Надо его взять за сердце. (Громко.) Смешно, конечно, завидовать покойнику. Но как вспомнишь о живых, понимаете… У каждого жена, дети… (Вздыхает.) Каждый должен так поступить.

Менахем-Мендл (вздыхает). Ну, вот! А о чем разговор! (Про себя.) Сейчас самый лучший момент взять его за печенку.

Ламтерншисер (вздыхает). Благо тому, кто это вовремя сделает!

Менахем-Мендл (вздыхает). У кого голова на плечах, тот все успевает, тот… Да и стоит это не так дорого. Сколько это стоит?

Ламтерншисер (оживившись). Это зависит от возраста. Я думаю, это можно тут же и проделать.

Менахем-Мендл (оживившись). Почему нет?

Ламтерншисер. Доктора можно будет достать… Представить потом свидетельство, понимаете…<

...

конец ознакомительного фрагмента