Текст книги "Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – III"

Глава XVII
Приближение к Знанию – Бог, Человек и Природа

Ты есть То, о Шветакету.

Чхандогья Упанишада[11]11
  VI. 8. 7.


[Закрыть]

Живое существо – не что иное, как Брахман, весь мир является Брахманом.

Вивекачудамани[12]12
  Стих 479.


[Закрыть]

Моя высшая Природа стала живым бытием, и этот мир поддерживается ею. Она является источником рождения всех существ.

Гита[13]13
  VII. 5, 6.


[Закрыть]

Ты являешься мужчиной и женщиной, мальчиком и девочкой; в облике дряхлого старика ты бредешь, опираясь на посох; ты – эта синяя птица, и та зеленая, и та красноглазая …

Шветашватара Упанишада[14]14
  IV. 3, 4.


[Закрыть]

Весь этот мир наполнен существами, являющимися Его частицами.

Шветашватара Упанишада[15]15
  IV. 10.


[Закрыть]

Инволюция Божественного Существования, духовной Реальности, во внешнюю бессознательность Материи становится отравной точкой эволюции. Но по своей природе эта Реальность представляет собой вечное Существование, Сознание и Восторг Существования: таким образом, эволюция должна быть проявлением этого Существования, Сознания и Восторга Существования, но сначала не в их сокровенной сути или всеобъемлющей полноте, а в эволюционных формах, выражающих или скрывающих их. При эволюции из Бессознательного, Существование сначала предстает в виде материальной субстанции, созданной бессознательной Энергией. Сознание, скрытое и незримо и тайно пребывающее в Материи, сначала проявляется в виде живых, но подсознательных витальных вибраций; затем, в несовершенных творениях сознательной жизни, оно стремится обнаружить себя через последовательность форм этой материальной субстанции, форм все более и более приспособленных к его собственному всё более полному выражению. На уровне жизни Сознание, избавляясь от первичной бесчувственности неодушевленной и бессознательной материи, трудится над тем, чтобы всё более и более полно открыть себя в условиях Неведения, которое является первой и неизбежной ступенью его проявления; но поначалу оно достигает только примитивного ментального восприятия и витального осознания себя и вещей, восприятия на уровне жизни, которое в своих начальных формах зависит от внутреннего ощущения, реагирующего на воздействия внешней жизни и Материи. Несмотря на неадекватность этого ощущения, сознание пытается с максимально возможной полнотой проявить присущий ему восторг бытия, но результатом становятся только ограниченные боль и наслаждение. В человеке пробуждающееся Сознание проявляется как Ум, обладающий более четким осознанием себя и вещей; но и в Уме оно действует не в полную силу и не интегрально, хотя налицо первые зачатки и обещание его интегрального проявления. Это интегральное проявление является целью природной эволюции.

Человек призван утвердить себя во вселенной (это его первая задача), а также развить и, в конечном счете, превзойти себя: он должен расширить себя, придав своему фрагментарному бытию полноту, а своему фрагментарному сознанию – интегральность; он должен достичь господства над своим окружением, но также и единства и гармонии с миром; он должен реализовать свою индивидуальность, но также и расширить ее, превратив в космическое «я» и сделав средоточием универсального и духовного восторга существования. Очевидно, что, по природе своей, он стремится к исправлению, возвышению и преображению всех темных, невежественных и ошибочных сторон своей ментальности и хочет, чтобы его знание, воля, чувства, деятельность и характер, в конце концов, достигли озаренности и свободной и всеобъемлющей гармонии; именно этот идеал утвердила в его уме созидательная Энергия и эту потребность вложила в его ментальную и витальную природу. Но достичь этого он может, только поднимаясь в более обширное бытие и более широкое сознание: он был создан для того, чтобы посредством саморасширения, саморазвития и самореализации перейти от того, чем он частично и временно является на уровне своей нынешней внешней природы, к тому, чем он в полной мере является на уровне своего тайного «я» и духа и чем, вследствие этого, может стать даже на уровне своего проявленного существования. Если бы не эта перспектива, его жизнь на земле среди космических феноменов выглядела бы абсолютно бессмысленной. Видимый внешний человек – преходящее существо, подчиненное законам своего материального воплощения и заключенное в ограниченный ум – должен стать подлинным внутренним Человеком, владеющим собой и своим окружением и осознающим свою универсальность. А если говорить более образным и менее метафизическим языком, то природный человек должен развиться в божественного Человека; сыны Смерти должны осознать себя детьми Бессмертия. Именно поэтому возникновение человека может считаться поворотным пунктом в эволюции, решающей фазой развития земной природы.

Сразу же нужно сказать, что знание, которого мы должны достичь, не является интеллектуальным; это не верное умозаключение, верное мнение или верная информация о себе и мире – такое представление о знании характерно только для внешнего ума. Если мы хотим создать некую ментальную концепцию о Боге, человеке и мире, то такое намерение может пойти на пользу интеллекту, но ограничит и свяжет Дух; это не превратит нас в сознательных сынов Бесконечности. В древней Индии знающим считался тот, кто, благодаря непосредственному восприятию и внутреннему переживанию, осознал высшую Истину; если мы можем стать и быть тем Высочайшим, которое нам известно, то это знак того, что мы действительно обладаем знанием. По этой же причине попытка максимально согласовать нашу практическую жизнь, нашу деятельность с нашим интеллектуальным пониманием истины и справедливости или с эффективным прагматическим знанием – этическим или витальным идеалом – не является и не может являться окончательной целью нашей жизни; наша цель – превзойти природу и жить в своем истинном «я», в Духе, в трансцендентной и универсальной Сат-Чит-Ананде, Существовании, Сознании и Блаженстве.

Все наше существование зависит от этого Существования, которое и развивается в нас; человек является частицей этого Существования, состоянием сознания этого Сознания, энергией этой сознательной Энергии, воплощенным стремлением к восторгу бытия, восторгу сознания, восторгу энергии, порожденному этим Восторгом: таков базовый принцип нашего существования. Но вместо того чтобы проявиться в своем истинном виде, все это на уровне нашей внешней жизни принимает искаженные формы Неведения. Наше «я» совсем не похоже на то духовное существо, которое может взглянуть на Божественное Существование и сказать: «Это и есть „я”»; наш ум не похож на это духовное сознание; наша воля не похожа на силу этого сознания; наши боль и удовольствие, даже наши высшие радости и наслаждения не похожи на восторг этого существования. На поверхности мы все еще являемся эго, заслоняющим и искажающим истинное «я», неведением, превращающимся в знание, волей, пытающейся обрести подлинную силу, желанием, ищущим восторг существования. Стать собой, превзойдя себя, – так мы можем перефразировать вдохновенные слова смутно прозревающего провидца,[16]16
  Речь, вероятно, идет о Ницше. – Прим. пер.


[Закрыть] не постигшего сути того, о чем он говорил, – вот наш нелегкий и опасный удел, крестный путь, навязанный нам и ведущий к незримым высотам, загадка подлинной природы человека, заданная ему снизу темным Сфинксом Бессознательности, а изнутри и свыше – сияющим и скрытым Сфинксом бесконечного Сознания и вечной Мудрости, предстающими пред ним в образе непостижимой божественной Майи. Поэтому, чтобы достичь конечной цели своей жизни, мы должны превзойти эго и отождествиться со своим истинным «я», осознать свое реальное бытие, овладеть им и подлинным восторгом бытия; в этом заключается тайный смысл нашего индивидуального и земного существования.

Благодаря таким природным средствам, как интеллектуальное знание и практическая деятельность, мы можем выражать столько бытия, сознания, энергии и способности к наслаждению, сколько может нам позволить наша внешняя природа, а также – пытаться узнать больше, выражать и реализовывать больше, постоянно расширяясь и проникая в те неизведанные сферы, потенциал которых нам еще предстоит реализовать. Но наш интеллект и ментальное знание и воля – не единственные наши средства, и ими не ограничиваются все орудия нашего сознания и энергии: наша природа – так мы называем силу Бытия в нас с её потенциальной и реальной способностью действовать и проявлять свою мощь – сложна и с точки зрения организации сознания, и с точки зрения использования силы. В каждом обнаруженном или поддающемся обнаружению аспекте или элементе этой сложной системы, который нам удается включить в работу, мы, в меру своих сил, должны выявлять самые возвышенные и утонченные качества и с наибольшей полнотой использовать его широчайшие и богатейшие возможности для достижения одной единственной цели. Эта цель заключается в том, чтобы становиться и быть сознательными, постоянно возрастать в своей реализации бытия, осознании себя и вещей, в обладании силой и радостью бытия и динамически выражать это становление в таком воздействии на мир и себя, чтобы и мы, и мир неизменно и непрерывно росли и достигали все большей и большей универсальности и бесконечности. Все многовековые усилия человека – его многосторонняя деятельность, социальная жизнь, искусство, этика, наука, религия, все формы активности, с помощью которых он выражает и упрочивает свое ментальное, витальное, физическое и духовное существование, – лишь эпизоды в бесконечной драме этого эпохального усилия Природы и не имеют за своими ограниченными внешними целями никакого другого подлинного смысла или реального основания. Если человек достиг божественной универсальности и высшей бесконечности, живет в них, владеет и является ими, знает, чувствует их и только их выражает через все свое бытие, сознание, энергию и восторг бытия, то, по мнению древних ведических мудрецов, он обладает Знанием; это и было тем Бессмертием, которое, как они считали, является кульминаций божественных возможностей человека и его идеалом.

Но, в силу характера своей ментальности, в силу имеющихся у него представлений о себе и о мире, в силу начального ограничения этих представлений – так как посредниками выступают чувства и тело – относительным, явным и видимым, человек вынужден шаг за шагом следовать этому великому эволюционному процессу и поначалу лишь смутно догадываться или даже не осознавать, куда он идет. На первых порах он неспособен воспринять бытие во всей его целостности: оно представляется ему в виде множества вещей и, пытаясь обрести знание, он сосредоточивает свое внимание на трех базовых категориях, к которым сводится все многообразие бытия, – на себе самом (человеке или индивидуальной душе), Боге и Природе. Находясь в своем обычном невежественном состоянии, он непосредственно осведомлен только о себе; индивидуум видит себя внешне отделенным от всего остального бытия, хотя на самом деле всегда неотделим от него, пытается быть самодостаточным, хотя сам по себе всегда недостаточен, ибо он никогда не приходил в мир или не существовал, не достигал высот своего существования отдельно от других, без их помощи и независимо от универсального бытия и универсальной природы. Также есть то, что он может познавать только опосредованно – с помощью ума и своих телесных чувств и по воздействиям, которые он на них оказывает, – но что, тем не менее, должен всегда стараться познать всё более и более полно: он видит и всё это остальное бытие, с которым он так тесно связан и от которого так сильно отделен, – космос, мир, Природу, других существ, которых он всегда воспринимает как похожих и одновременно непохожих на себя; ибо все, даже растения и животные, по природе своей, сходны с ним и в то же время отличны от него. Каждое, кажется, ведет свою собственную изолированную жизнь, но, в то же время, на своем собственном уровне оказывается вовлечено в тот же самый процесс и следует той же масштабной эволюционной линии развития, что и он. И, наконец, он видит или, скорее, прозревает нечто еще – то, о чем он практически ничего не знает, разве что получает исключительно опосредованную информацию; ибо он знает это только через себя и цель своего существования, через мир или то, на что тот вроде бы указывает и чего он неуверенно пытается достичь и выразить с помощью своих несовершенных образов, а если и не знает, то, по крайней мере, чувствует, что он сам и мир в основе своей тайно связаны с этой невидимой Реальностью и оккультной Бесконечностью.

Этот третий и неизвестный элемент, этот tertium quid[17]17
  Нечто третье (лат.). – Прим. пер.


[Закрыть], он называет Богом, подразумевая тем самым, что речь идет о ком-то или о чем-то Высшем, Божественном, о некой Первопричине или Всеобщности (причем Бог может быть чем-то одним или всеми этими вещами вместе), совершенстве или тотальности всего, что здесь представлено частично или несовершенно, об абсолютности всех этих бесчисленных относительных феноменов, о Неизвестном, познание которого делает реальные тайны известного все более и более понятными. Человек пытался отрицать все эти элементы – он пытался отрицать реальность своего собственного существования, он пытался отрицать реальность существования космоса, он пытался отрицать реальность существования Бога. Но за каждым из этих отрицаний мы видим одну и ту же вечно повторяющуюся попытку доискаться до истины; ибо он чувствует, что необходимо объединить все три элемента, даже если это можно сделать, только исключая из поля внимания два из них или сосредоточивая всё внимание на третьем. И, осуществляя подобное объединение, человек делает первопричиной себя, а все остальное расценивает как творения своего ума, или он превозносит одну только Природу, а все остальное считает феноменами Природной Энергии, или же он выдвигает на передний план Бога, Абсолют, а на все остальное смотрит лишь как на иллюзию, которую Это налагает на себя или на нас с помощью необъяснимой Майи. Но все эти отрицания не вполне удовлетворительны, не решают всех проблем и не кажутся бесспорными и окончательными – и особенно первое, к которому его руководствующийся чувствами интеллект наиболее склонен, но в котором он не может долго упорствовать; ибо, отрицая Бога, человек отрицает истинный объект своих поисков и Величие, к которому должен прийти. Эпохи натуралистического атеизма всегда длятся недолго, так как человек чувствует, что внешние постулаты не отражают его внутреннего тайного знания: атеизм не может быть окончательной Ведой, поскольку не соответствует внутренней Веде, на обнаружение которой и направлены все познавательные усилия ума; как только начинает ощущаться это несоответствие, официальная доктрина, как бы ни была она искусно обоснована и безупречна с логической точки зрения, опровергается вечным Свидетелем в человеке и признается несостоятельной; становится ясно, что это не может быть последним словом Знания.

Человек в своем нынешнем состоянии не самодостаточен, не независим, не является Вечным и Всеобщим; поэтому, сам по себе, он не может быть объяснением космоса, в котором его уму, жизни и телу явно отводится очень незначительная роль. Однако он обнаруживает, что видимый космос тоже не самодостаточен и не объясняется даже своими невидимыми материальными силами; ибо и в мире, и в себе человек обнаруживает много такого, что превосходит их и по отношению к чему они кажутся лишь фасадом, внешней оболочкой или даже искажающей маской. Ни его интеллект, ни его интуитивные прозрения, ни его чувства не могут обойтись без некоего Единого или Единства, с которым у этих мировых сил и у него самого может быть какая-то связь, поддерживающая их и наделяющая их реальностью. Он чувствует, что внутри, позади и вокруг всего видимого космоса должно быть некое Бесконечное, вмещающее эти конечные формы, обеспечивающее гармонию, взаимодействие и сущностное единство множества не похожих друг на друга вещей. Его ум нуждается в Абсолюте, от которого зависит существование всех этих бесчисленных и конечных феноменов, в высшей Истине вещей, в созидательной Энергии или Силе или Существе, порождающем и поддерживающем во вселенной все эти бесчисленные существа. Как бы он это ни называл, ему нужно достичь Высшего, Божественного, Первопричины, Бесконечного и Вечного, Неизменного, Совершенного, к которому всё влечётся и стремится, или Всеобщего, к которому незримо и вечно сводится вся совокупность вещей и без которого их существование стало бы невозможным.

Но, на самом деле, даже этот Абсолют он не может утвердить в качестве единственной реальности, исключив два других элемента; ибо таким образом он просто попытается избавиться от проблемы, которую призван решить, и он сам и вселенная останутся необъяснимой мистификацией или бессмысленной мистерией. Благодаря такому решению определенная часть его интеллекта может успокоиться и получить долгожданный отдых, как успокаивается его физический ум, с легкостью соглашаясь с отрицанием Запредельного и обожествлением материальной Природы; но его сердце, его воля, самые сильные и мощные части его существа остаются ненужными, бессмысленными или лишенными своего предназначения или становятся просто случайным феноменом, бесплотной и беспокойной тенью, мятущейся на фоне вечной неподвижности чистого Существования или среди вечной бессознательности вселенной. Что касается космоса, то в рамках детально разработанной доктрины, в которой особое и исключительное значение придается Бесконечному, он становится угрожающей и пугающей, но все же реально не существующей аномалией, болезненным и печальным парадоксом, вводящим в заблуждение своим обманчивым очарованием, удивительной и чудесной гармонией и красотой. Или же он представляется бесцельной игрой бессознательной, но четко организованной Энергии, а человеческое существо превращается во временную и несущественную аномалию, неизвестно зачем и почему возникшую в этой бессмысленной и необъятной бесконечности. При таком подходе сознанию и энергии, проявившимся в мире и человеке, никогда не достичь достаточной полноты: уму необходимо найти некое объединяющее начало, то, благодаря чему Природа достигает полноты в человеке, человек – в Природе и оба обнаруживают себя в Боге, поскольку Божественное, в конце концов, становится зримым как в человеке, так и в Природе.

Мы не придем к Знанию, не приняв и не осознав единства Бога, Человека и Природы; именно осознанию их целого и неделимого единства открывается растущее глубинное сознание индивида, и именно его он должен достичь, чтобы стать самодостаточным и совершенным. Ибо без осознания единства ни один из этих трех элементов не может быть познан полностью; каждый проявляет себя во всех своих аспектах, только находясь в единстве с двумя другими. И, наоборот, когда мы постигаем каждый во всей его полноте, все три интегрируются в нашем сознании и становятся едины; только тогда, когда знание всеобъемлюще и лишено фрагментарности, всё познанное складывается в одну целостную картину. В противном случае, только разделяя и исключая два элемента из трех, мы можем прийти к какому-то подобию единства. Поэтому человек должен расширять свое знание о себе, свое знание о мире и свое знание о Боге до тех пор, пока оно не достигнет всеохватывающей полноты и он не осознает, что все три элемента пребывают друг в друге и едины. Ибо, пока он знает их лишь частично, будет присутствовать неполнота, приводящая к разделению, и пока он не сможет осознать их неделимое и всепримиряющее единство, ему не удастся познать их всеобъемлющую истину или фундаментальные смыслы существования.

Это не означает, что Всевышний не самосущ и не самодостаточен; Бог существует сам по Себе, а не в зависимости от человека или от космоса, в то время как человек и космос существуют в зависимости от Бога и они, сами по себе, если и могут существовать, то только благодаря единству собственного бытия с бытием Бога. Но, тем не менее, они являются проявлением силы Всевышнего, и даже на уровне Его вечного существования их духовная реальность должна так или иначе присутствовать или подразумеваться, поскольку без этого их проявление стало бы невозможным, а если и возможным, то бессмысленным. То, что возникает на земле как человек, является индивидуализированной формой Божественного; Божественное, переходя на уровень множества, становится «Я» всех индивидуальных существ.[18]18
  Эко ваши сарвабхутантаратма (eko vaśī sarvabhūtāntarātmā) – Катха Упанишада, II. 2. 12.


[Закрыть] И именно через познание себя и мира человек познаёт Бога и никак иначе. Не отрицая проявление Бога, а избавляясь от своего неведения относительно него и плодов этого неведения, он наилучшим образом может возвысить и объединить всё своё бытие и сознание, энергию и радость бытия с Божественным Существованием. Он может сделать это, используя в качестве инструмента как свое собственное существо (одну форму проявления), так и вселенную (другую форму проявления). Используя только свое собственное существо, он может индивидуально погрузиться в Неопределимое или он может утратить свою индивидуальность либо в безличности универсального бытия, либо в динамическом «я» универсального Сознания-Силы; он исчезает в универсальном «я» или становится безличным каналом космической Энергии. Равно используя в качестве инструментов и себя, и вселенную и постигая через них и за ними все аспекты Божественного, он превосходит собственное существо и вселенную и, благодаря этому выходу за их пределы, достигает знания и исполнения их высшего предназначения: он осознаёт, что Божественное находится внутри него, чувствуя в то же время себя окруженным, пронизанным, наполненным, объятым Божественным Бытием, Сознанием, Светом, Силой, Восторгом, Знанием; он осознаёт Бога в себе и Бога во вселенной. Благодаря Всеведенью, он понимает, зачем он был создан и почему, став совершенным, он оправдает и исполнит предназначение творения. Все это становится совершенно реальным и осуществимым благодаря восхождению в супраментальную и высшую сверхприроду и нисхождению ее сил в проявление; и хотя эта цель все еще далека и труднодостижима, истинное знание может стать субъективно реальным благодаря духовному восприятию или духовному отклику в ментально-витально-телесной Природе.

Но эту духовную истину и подлинную цель своего существования человек начинает осознавать только на поздних этапах своего путешествия: ибо, восходя по эволюционным ступеням Природы, он сначала должен утвердить, сделать четко выраженной и многогранной свою индивидуальность, обладать полностью сформированной и сильной личностью. Поэтому поначалу он в основном занят своим эго. На этом эгоистическом этапе своего развития для него нет ничего важнее себя, мир же и другие люди если и важны, то только как средства и возможности его самоутверждения. Бог на этой стадии тоже не так важен для него, как он сам, и поэтому в примитивных цивилизациях, на начальных стадиях религиозного развития Бог или боги существуют для человека, становятся высшими посредниками, способствующими удовлетворению его желаний, силами, помогающими ему заставить мир, в котором он живет, удовлетворять его нужды, потребности и амбиции. На своем собственном месте это преимущественно эгоистическое развитие со всеми его грехами, неистовством и дикостью ни в коем случае не должно рассматриваться как зло или ошибка Природы; всем этим неизбежно сопровождаются первые усилия человека, направленные к поиску собственной индивидуальности и ее полному освобождению из плена низшего подсознательного, на уровне которого индивидуум подавлен массовым сознанием мира и полностью подчинен механическим процессам Природы. Человек, индивидуум, должен утвердить и противопоставить свою индивидуальность Природе, стать полностью самим собой, развить свои практические, познавательные и гедонистические способности, чтобы приложить их к ней и к миру со всевозрастающими мастерством и силой; его себялюбивый эгоизм дается ему в качестве средства для решения этой первоочередной задачи. Пока он таким образом не разовьет свою индивидуальность, свою личность, свою независимость, свою самостоятельность, он не сможет приступить к решению еще более сложных задач, стоящих перед ним, или успешно приложить свои способности к достижению более высоких, масштабных и божественных целей. Не утвердив себя в Неведении, ему не обрести совершенного Знания.

Ибо подъем из Бессознательного начинается благодаря работе двух факторов – тайного космического сознания и внешне проявленного индивидуального сознания. Для внешнего человека тайное космическое сознание остается тайным и скрытым; оно обнаруживает себя, создавая отдельные объекты и существа. Но, создавая отдельный объект или тело и ум индивидуального существа, оно создает также коллективные силы сознания, представляющие собой огромные субъективные формации космической Природы; однако оно не наделяет их отдельным структурированным телом и умом и предоставляет каждой формации, в качестве орудия, группу индивидуумов, то есть формирует для нее групповой ум и изменчивое, но тем не менее очень устойчивое групповое тело. Следовательно, это групповое формирование может становиться все более и более сознательным только с ростом сознательности составляющих его индивидов; внутренний рост коллективного существа, в отличие от его внешней силы и способности к экспансии, напрямую зависит от развития индивидуума и невозможен без него. Индивидуум важен вдвойне, так как именно через него космический дух создает свои коллективные единицы и придает им своеобразие и динамизм и через него же он поднимает Природу из Бессознательности к Сверхсознательности и, делая ее все более и более возвышенной, готовит к встрече с Трансцендентным. В человеческой массе сознание близко к Бессознательному; свойственные ему движения подсознательны, неясны, неопределенны, поэтому необходим индивид, который мог бы их выявить, выразить, вывести на свет, упорядочить и сделать эффективными. Само по себе, массовое сознание приходит в движение под воздействием смутных, наполовину оформленных или неоформленных сублиминальных и, как правило, подсознательных импульсов, поднимающихся на поверхность; на его уровне царит слепое или почти слепое единодушие, удерживающее индивида в рамках общего движения и не позволяющее ему выбиваться из него: если такой человек и мыслит, то лозунгами, девизами, призывами, банальными идеями (которые могут быть плохо или хорошо сформулированы), оперирует расхожими, традиционными или общепринятыми представлениями; он действует если не инстинктивно или импульсивно, то подчиняясь стадному чувству или менталитету и закону толпы. Если масса находит лидера или нескольких ярких лидеров, способных воплощать, выражать, направлять и организовывать ее сознание, жизнь и деятельность, то она может стать чрезвычайно действенной и эффективной; внезапно возникающие таким образом массовые движения временами могут быть столь же неудержимы, как лавина или ураган. Если сублиминальной коллективной формации удается создать устойчивую традицию или найти группу, класс или лидера, способных воплотить ее дух и намерения, то подавление индивида или его полное подчинение массовому сознанию может придать обществу или нации чрезвычайную практическую эффективность; за мощью милитаристских государств и обществ с суровой и мобилизующей культурой, жестко навязываемой их членам, за успехом великих завоевателей присутствует этот тайный механизм Природы. Но это только эффективность внешней жизни, а внешняя жизнь не является высшим или последним словом нашего бытия. В нас есть ум, душа и дух, и реальная ценность нашей жизни невысока, если в ее глубинах не растет сознание, не развивается ум и если жизнь и ум не являются выражением, орудием, средством освобождения и всемерного воплощения души, внутреннего Духа.