Текст книги "Мой благородный рыцарь"

Глава 4
Королева Формория

– Какое красивое! – воскликнула Дейдре, помогая Элен облачиться в бледно-голубое шелковое платье.

Украшенное высоким кружевным воротником, оно было присобрано чуть ниже груди, а дальше тонкая материя мягкими складками ниспадала до полу. На длинных облегающих рукавах были нашиты дорогие заморские кружева, их цвет выгодно оттенял прозрачно-белую кожу Элен. Пожалуй, даже чересчур белую. Дейдре оглядела ее повнимательнее.

– Вы больны?

– Нет. – Элен опустилась на табуретку с мягкой обивкой, и Шейла принялась расчесывать ее волосы. – Просто эти праздники действуют мне на нервы, вот и все.

– Может, послать кого-нибудь к Брине за вашей настойкой, миледи? – спросила Джанет.

Элен покачала головой.

– От нее хочется спать. А сегодня мне придется бодрствовать допоздна.

– Не беспокойтесь, – мягко сказала Дейдре. – Я буду рядом.

Шейла удивленно приподняла брови.

– Кто это приглашал тебя за стол для почетных гостей?

– Гилеад. – Дейдре не удержалась от торжествующей улыбки.

Джанет нахмурилась.

– С чего бы это?

– Спроси у него, – парировала Дейдре.

Их перепалку прервала Брина, которая принесла бокал вина.

– Это от милорда, – пояснила она, протягивая его Элен. – Он хочет, чтобы вы выпили его до донышка перед тем, как идти к столу.

– Но зачем? – жалобно протянула Элен. – За ужином вино и так польется рекой.

– Верно. Но он хочет, чтобы ваши щечки порозовели, когда придет время появиться перед гостями. – Знахарка склонила голову набок. – Сегодня вы бледнее, чем обычно. Вряд ли вам понравится, если король Туриус и королева Формория сочтут вас хилой и вялой, не так ли?

Дейдре заметила, что лицо Элен стало пепельно-серым. Как можно говорить такие жестокие вещи? А ведь Элен только кажется хрупкой, у нее есть внутренняя сила. Надо помочь ей осознать это. Формория наверняка будет вести себя нагло, но она, Дейдре, будет рядом и не позволит обидеть Элен. Это единственный праздник, которым бедняжка может насладиться.

Когда они вошли в большой зал, Дейдре затаила дыхание. Здесь все преобразилось; Пол был устлан свежесрезанным тростником, вереском и луговой травой. На стенах висели разноцветные штандарты кланов – в честь собравшихся гостей. Глазам было больно от ярких переливов красного, зеленого и голубого. Штандарт Туриуса – черный медведь в обрамлении созвездия Большой Медведицы на синем поле – располагался на помосте, в дальнем конце зала, рядом со штандартом Ангуса. На нем был изображен красный лев на золотом фоне.

Столы были сервированы оловянной посудой, а стол для почетных гостей, стоявший на помосте перпендикулярно к остальным, – серебряной и золотой.

Шествуя вместе с Элен через зал, Дейдре заметила Гилеада. Он был восхитителен в своем темно-синем жилете, белой рубашке и клетчатом тартане, приколотом к левому плечу. Его темные волосы казались почти черными, в свете масляных ламп тонкие черты лица были еще прекраснее. При виде его сам Аполлон пустился бы в бегство на своей огненной колеснице.

Ей вдруг стало трудно дышать. Как хочется поцеловать его. И… Господи! О да! На нем опять шотландский килт, синий с красным. Дейдре перевела взгляд ниже. Тонкие белые лосины туго обтягивали стройные мускулистые икры. А под килтом…

Здесь жарко, как в аду, подумала Дейдре. Платье, которое ей дали взаймы, было с короткими рукавами и скромным вырезом, но она буквально видела волны тепла, исходившие от ее тела.

Гилеад остановился рядом и улыбнулся, его сапфировые глаза, скользнув по груди и шее Дейдре, разожгли пламя чувственности еще сильнее. Он подошел ближе, и она с жадностью вдохнула его запах – дурманящую смесь мыла, чистой кожи и легких духов.

– Идем. – Гилеад жестом указал ей следовать за ним.

Он усадил мать рядом с креслом с высокой спинкой, которое предназначаюсь для Ангуса, и подал ей розу, лежавшую на блюде. И тут же нахмурился: на соседнем блюде тоже лежала роза. Это не ускользнуло от внимания Элен.

– Формория, – прошептала она.

Лицо Дейдре исказилось от гнева, Какая жестокость! Посадить эту амазонку рядом с бедной леди Элен!

– Я скоро вернусь, – заявила она, увидев неподалеку от помоста Ангуса.

Он беседовал с Туриусом. Как и на его сыне, на нем был синий с красным килт. И Дейдре снова поразилась их сходству. Ангусу было уже под пятьдесят, но его тело оставалось подтянутым, ноги – мускулистыми, ничуть не хуже, чем у Гилеада. Нет, сейчас не стоит думать о Гилеаде. Надо довести дело до конца.

При ее приближении мужчины умолкли. Туриус кивнул и улыбнулся. Он был одет на бретонский манер: штаны из мягкой кожи, красная шерстяная рубаха и золотое ожерелье на груди.

– Только не говори, что моя жена опять нездорова, – проворчал Ангус.

Дейдре колебалась. В присутствии Туриуса надо очень осторожно подбирать слова. Он обидится, поняв, что его жену считают грубой и невоспитанной, хотя сомнений нет: она именно такова.

– Леди Элен здесь, милорд. Но вы правы, ей нездоровится. И я боюсь, она не сможет составить компанию королеве Формории, – продолжала Дейдре, не обращая внимания на удивленные лица мужчин. – Если вы позволите, я все устрою. Позабочусь о леди Элен, а королеву посажу между вами и королем Туриусом. Вы – хозяин, уверена, что такие изменения ее не оскорбят.

Ангус скривил губы.

– Моя жена знает, что ты собираешься сделать?

– Нет. Но уверена: она желает, чтобы королеву развлекали как подобает.

– Как подобает? Да. Конечно, она желает этого.

– По-моему, хорошая идея, – вставил Туриус. – Зачем обременять Элен? По правде говоря, временами моя жена бывает слишком уж активной.

«Готова поклясться, что это так, – подумала Дейдре. – Очень интересно слушать разговоры об оружии, войне и способах убийства!» Она мило улыбнулась.

– Благодарю вас, милорды.

Герольд позвал всех к столу. Ангус с ухмылкой усадил Дейдре рядом с Элен.

– Не волнуйтесь, я позаботилась о том, как рассадить гостей. Сегодня вам не придется слушать рассказы о сражениях, – тихо шепнула она Элен.

Та бросила на нее ошеломленный взгляд.

– Что вы сделали?

Дейдре не успела ответить: рядом с ней сел Гилеад.

– Простите, но это место королевы Формории. Мы всегда усаживаем короля справа от отца, а королеву – слева от моей матери.

– Все в порядке, – радостно заявила Дейдре. – Сегодня будет по-другому. Пусть королева Формория докучает своей болтовней лорду Ангусу.

Элен ахнула и с тихим стоном ухватилась за край стола. Гилеад сжал губы.

– Вы сделали это без разрешения?

– О нет! – воскликнула Дейдре, озадаченная выражением его лица. – Я спросила вашего отца. По-моему, ему эта идея пришлась по душе.

Синие глаза Гилеада потемнели.

– Еще бы, – пробормотал он.

Неужели он рассердился? Дейдре не могла понять почему. Ведь она избавила Элен от скучной и противной болтовни о кровопролитиях.

– Что случилось? – спросила она.

Ответа не последовало – в зале вдруг воцарилась мертвая тишина. Все как один перестали разговаривать и двигать стульями, смолк звон чаш. Дейдре повернула голову.

В дверях, прямо напротив помоста, стояла женщина. Нет, не стояла, а царила. Застыв, словно римская статуя, она обозревала зал. Ее вполне можно было бы принять за Диану-охотницу. Высокая, она была одета в простое белое платье. Прекрасные руки оставались обнаженными. Глубокий вырез открывал твердые округлости грудей, тонкую талию подхватывал золотой пояс. Густые вьющиеся волосы цвета пламени ниспадали на плечи и струились по спине золотисто-рыжеватыми блестящими прядями.

В зеленых, слегка раскосых глазах сверкнула насмешка. На пухлых розовых губах запорхала улыбка, приоткрывшая белые маленькие зубки. Женщина направилась к помосту.

– Кто?.. – начала было Дейдре, но тут же поняла.

Это Формория. Только она совсем не похожа на ту тяжеловесную, мужеподобную женщину, какой представляла ее Дейдре. О нет. Формория – само изящество. Скорее богиня, чем воительница.

Ангус и Туриус вскочили, чтобы подвинуть ей кресло. Формория подошла к мужу и поцеловала его в губы. Потом, к удивлению Дейдре, она повернулась к Ангусу и сделала то же самое, неторопливо проведя пальцами по его волосам. Элен отвела глаза в сторону.

– Простите, я опоздала, – виновато улыбнулась Формория, обращаясь к гостям. – Надеюсь, из-за меня не задержали ужин.

– Конечно, нет, – галантно ответил Ангус. – Мы как раз собирались начинать. – Он махнул рукой слугам, которые стояли поодаль с подносами, полными яств. – Несите!

Пока слуги обносили столы, гости снова принялись болтать. Вскоре стол для почетных гостей уже прогибался под тяжестью блюд с бараниной, олениной и кабаном. Потом принесли копченую сельдь и маринованного угря: вместе с жареными павлином и лебедем, поставили серебряные чаши с дымящимся густым супом, пудинг и теплые лепешки. Под конец появился поднос с яблоками и грушами.

Дейдре почти не прикоснулась к кушаньям. Элен выглядела утомленной и озабоченной, и Дейдре старалась, хотя и тщетно, отвлечь ее разговорами от возмутительно откровенного флирта, которому предавались сидящие рядом.

Формория поистине была мастером своего дела. Она непринужденно болтала и звонко смеялась, а мужчины, соревнуясь друг с другом, старались привлечь ее внимание. Она играла ими, словно арфист струнами: положив руку на бедро мужа, внимательно слушала истории, которые рассказывал Ангус. Туриус не мог видеть ее лица, в отличие от Дейдре. Глаза королевы подернулись дымкой, взгляд лениво скользил по губам Ангуса, потом она снова повернулась к супругу. К удивлению Дейдре, Ангусу это, казалось, даже понравилось.

Она вздохнула. Пир здесь гораздо роскошнее, чем у Хильдеберта. Гостей развлекали жонглеры и арфист, сидевший в углу. Но Дейдре не могла наслаждаться всем этим великолепием, потому что бедной леди Элен приходилось слушать, как ее муж хохочет над остротами Формории.

Она переключила внимание на арфиста – красивого юношу с золотистыми волосами до плеч. Худощавый, хорошо сложенный, он был чарующе элегантен. Длинные тонкие пальцы перебирали струны, извлекая из них мелодию, которая так и западала в душу. Нежные, печальные звуки чередовались щемяще высокими нотами. И перед глазами Дейдре вставали болота, поросшие вереском, ручьи с небесно-синей водой, бегущие по скалам Шотландии, Казалось, у этой музыки есть душа. Гилеад вернулся к столу.

– Кто этот арфист? – спросила его Дейдре. Сначала она решила, что вряд ли дождется ответа: он молчал и явно продолжал сердиться. Господи, за что? Она ведь просто хотела помочь. Кто знал, что жена Туриуса не уступает по красоте самой Венере?

– Это Друстан, – выдавил наконец Гилеад. – Туриус привез его сюда несколько лет назад, а маме понравилась его музыка.

– Я ее понимаю. Но если он бретонец, то почему остался здесь?

Гилеад пожал плечами.

– В то время ему некуда было податься. Туриус воевал на юге, и Друстан спрятался на одном из его кораблей. Оказалось, что дядя застал своего племянника… хм… при весьма компрометирующих обстоятельствах. А Друсу не хотелось расставаться со своей головой.

Дейдре была заинтригована.

– Он больше похож на ангела, чем на демона.

В ответ раздался издевательский смешок.

– Ага. Девушки всякий раз обманываются на этот счет.

Дейдре покраснела. Да, она считает, что Друстан играет на арфе, как архангел Гавриил на трубе, но на этом основании не стоит сравнивать ее с пустыми ветреными девчонками.

– Я имела в виду его музыку. Она словно говорит со мной. Я чувствую запах вереска и травы, тепло солнечных лучей на лице, прохладный ветерок, развевающий волосы… – Дейдре умолкла, заметив, что Гилеад смотрит на нее как-то странно.

– Да, он талантлив, но скажите спасибо, что сегодня у него хорошее настроение. Иначе вы услышали бы дикую и мрачную мелодию – гнетущую и холодную, как северный ветер, который зимой завывает в горах.

– В чем же причина его мрачности?

– В женщинах, – усмехнулся Гилеад. – Вернее, в отсутствии одной из них. С тех пор как Друс объявил, что потерял свою единственную любовь, он не желает спать один в холодной постели.

«А ты?» – чуть было не спросила Дейдре, но вовремя прикусила язычок. Наконец они с Гилеадом начали разговаривать, и тема разговора ей очень понравилась.

– Кто же его единственная любовь?

Гилеад внезапно помрачнел.

– Жена его дяди. – Он посмотрел на свою мать, потом на отца. Его лицо вдруг исказилось, и он резко встал: – Извините, мне нужно кое-что уладить.

Дейдре была поражена. Только что Гилеад вел себя так дружелюбно, а в следующее мгновение стал холодным, как вода в горном озере, и ушел куда-то. Усилием воли она переключила внимание на Ангуса. Тот совсем забыл о своей жене, околдованный чарами рыжеволосой красавицы.

– Хотите уйти? – шепнула Дейдре Элен. – Ужин закончен.

Действительно, слуги уже уносили блюда, отодвигали столы и скамейки, освобождая место в центре зала.

– Не могу. Я должна быть рядом с мужем.

«С мужем, который даже не смотрит на тебя?!» В горле у Дейдре застрял комок. Бедная леди Элен. Неужели она думает, что в ее присутствии мужчины перестанут увиваться вокруг Формории? Или – еще хуже, что при ней Ангус не осмелится на большее? Элен выглядела неважно, но ее лицо было полно решимости, и она намеренно игнорировала Форморию. И тут Дейдре осенило: бедняжка, наверное, побаивается мужа, но все еще любит его!

Ангус резко поставил свой золотой кубок на стол и махнул рукой волынщикам, которые толпились в углу:

– Музыка! Начинаем танцы!

С оттенком неприязни он взглянул на Элен:

– Не окажете ли честь протанцевать со мной первый танец, женушка?

– Вы знаете, меня это утомляет, – ответила Элен, слегка покраснев.

Ангус наклонился к ней:

– Похоже, последнее время вас утомляет все на свете.

Дейдре чуть не раскрыла рот от удивления. Любому ясно, что сегодня Элен не до танцев.

– Вы целый вечер не обращали на нее внимания, почему бы не оставить ее в покое сейчас? – выпалила она.

Ангус выпрямился, его глаза потемнели, потом он внезапно схватил Дейдре за руку.

– Нам надо поговорить. Идем-ка потанцуем.

Дейдре пыталась протестовать, но он держал ее крепко и подталкивал сзади в центр зала.

– Не умеешь? Так я научу тебя. – Ангус крутанул ее, обвив рукой за талию, и кивнул волынщикам.

Мелодия была веселой, и вскоре по залу закружился вихрь ярких шотландских юбок и разноцветных платьев. Дейдре один раз споткнулась на повороте, но Ангус умело поддержал ее. Она не могла не признать, что он хороший танцор и не пытается прижать ее к себе поближе. И это прекрасно, потому что Формория, пронесшаяся мимо вместе с Туриусом, одарила их более чем удивленным взглядом. У Дейдре не было ни малейшего желания ссориться с ней. Она уже решила, что сумеет выдержать этот танец до конца, когда Ангус заговорил:

– Я не позволю тебе критиковать мои отношения с женой.

– А у вас и нет никаких отношений, – начала было Дейдре и тут же прикусила язык.

В голосе Ангуса, глухом и ровном, звучал плохо скрытый гнев. Она подняла глаза: его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд пронзал насквозь.

– Поняла, детка?

Дейлре вздохнула: да, она перешла гранимы дозволенного.

– Поняла.

– Хорошо. – Ангус круто развернул ее и разжал руки. – Я оставляю тебя в надежных руках.

Дейдре чуть не упала в объятия мужчины, которого меньше всего хотела видеть.

– Наш лэрд уже разогрел тебя как следует? – с ухмылкой спросил Нилл.

Дейдре попятилась.

– Я должна прислуживать леди Элен.

Он вцепился в ее запястье, обхватил за талию и прижал к себе.

– Оставьте меня! – Дейдре попыталась отбиться от него кулачками.

– Нет, милочка. Мы будем танцевать. – Нилл похотливо улыбнулся и потащил ее за собой.

– Я ведь объяснила. Я должна присматривать за матерью Гилеада.

– Это сделают другие. Глянь! – Он кивнул, указывая на стол, где возле Элен уже сидела Шейла.

Нилл потерся своими колючими усами о щеку Дейдре, и она в ужасе отшатнулась. Он расхохотался.

– Нечего стесняться, милая. Мы ведь помолвлены.

– Вовсе нет! – Дейдре тщетно пыталась освободиться, но в результате только споткнулась на повороте. Нилл поймал ее и прижал к себе еще крепче.

– А вот и да. Ангус дал согласие.

– Пусть сам и выходит замуж! – взорвалась Дейдре. – А я не собираюсь это делать!

Глаза Нилла сузились, и он сильнее сдавил ее руку. Дейдре охнула. Еще немного, и кости затрещат.

– Отпустите.

– Нет, не отпущу. – Он злобно ухмыльнулся. – Ты обручишься со мной.

– Никогда!

Нилл принялся выкручивать ее запястье. Дейдре прикусила губу, чтобы не закричать от боли. Завтра на руке будет синяк. Она в отчаянии огляделась по сторонам в поисках защитника. Ангус, позабыв обо всем на свете, танцевал с Форморией. Гилеад сидел рядом с матерью, а Джанет, повиснув на его руке, с обожанием смотрела на юного красавца.

Проклятие! Ни одного благородного рыцаря поблизости! Похоже, старый маг сыграл с ней злую шутку, оставив книгу. Ее определенно надо спасать. И чем раньше, тем лучше.

Дейдре выдавила из себя улыбку, надеясь, что Нилл ослабит хватку, а то кости не выдержат. Ее уловка сработала. Дейдре слегка повернула кисть, проверяя, цела ли она.

– Ангус сказал мне, что вы сын короля Эйре. Я уверена: многие женщины будут счастливы выйти за вас. Женщины, которые охотно будут подчиняться вам.

Нилл приподнял брови, на его лице промелькнула жестокая улыбка.

– Ага. Их много. Даже больше, чем нужно. Но я хочу тебя.

Дейдре стиснула зубы. Это уже скучно.

– Почему?

Нилл наклонился поближе, и она, почувствовав отвратительный запах спиртного, с трудом удержалась от гримасы. Если бы он еще хоть немного разжал пальцы…

– Потому что мне нравится усмирять норовистых лошадок. Прошлой ночью ты сопротивлялась, а сегодня утром я завелся, увидев, как ты стреляешь из лука. Ты сумеешь согреть мою постель.

– У меня нет никакого желания согревать твою постель! – прохрипела Дейдре: Нилл чуть не открутил ей руку.

– Да неужели? Ангус уговорил меня не ложиться с собой в постель до Лугнасада, но он не запрещал мне целовать свою невесту.

Усы Нилла уже терлись о ее щеку, он пытался добраться до ее губ.

– Прекратите! Оставьте меня!

– Ты слышал, что сказала леди.

«Гилеад, – с облегчением подумала Дейдре. – Мой рыцарь все-таки пришел». Нилл разжал пальцы и уставился на Гилеада своими поросячьими глазками.

– Осторожнее, парень. Ты уже второй раз встаешь между мной и женщиной, которую я хочу.

Гилеад не шелохнулся. Их взгляды скрестились.

– Не думаю, что даме все это по душе. – Он повернулся к Дейдре: – Вы хотите танцевать с этим человеком?

Она молча покачала головой. Голос вернулся к ней не сразу.

– Мне… мне нужно подышать свежим воздухом.

– Позвольте мне сопровождать вас. – Гилеад взял ее под руку.

От прикосновения его теплых сильных пальцев к Дейдре вернулось ощущение покоя и уверенности.

– Спасибо, – промолвила она, когда они вышли во двор. От вечернего воздуха веяло прохладой.

– Похоже, вы не слишком хорошо провели время, – улыбнулся Гилеад.

Дейдре невольно вздрогнула. Мягко сказано!

– Вам холодно? – Не дожидаясь ответа, он снял накидку и накинул ей на плечи.

Чистый, пряный аромат наполнил ее ноздри, стало уютно и тепло.

– Хотите, прогуляемся по крепостным стенам? В такую ясную ночь вид оттуда прекрасный.

Дейдре кивнула. Они поднялись по лестнице и встали возле парапета, положив руки между зубцами. Полная восходящая луна заливала просторы серебристым светом. Внизу белела извилистая дорога, а за ней шла тропинка, ведущая к той самой достопамятной поляне, на которой вчера горел костер. Дейдре вдохнула ночной воздух, напоенный ароматом сосны. Сидевший на башне филин бесшумно сорвался с места и пролетел мимо.

– Как здесь спокойно, – промолвила Дейдре.

– Да, – отозвался Гилеад, глядя вдаль. – Но боюсь, так будет недолго, если появится Фергус.

– Ваш отец упоминал о нем. Он очень могущественный?

Глаза Гилеада сверкнули, как сапфиры, в ночном мраке.

– Отец получил сведения от наших разведчиков, что Фергус собирает войско. Значит, скоро он выступит в поход. Вероятнее всего, этим летом. Вот почему Туриус здесь. Несколько лет назад ему удалось очистить леса Каледонии от саксов. Войско предано ему больше, чем моему отцу: Туриус оставил солдатам их земли. Й он знает, где лучше залечь в засаду, где спрятать оружие, разбить бивак. – На лице Гилеада промелькнула ироничная улыбка. – Из-за жадности шотландцев нам пришлось заключить союз с бретонским королем.

– И его королевой, – тихо добавила Дейдре.

– Его королева, – с горечью ответил Гилеад, – может легко развязать еще одну войну.

– Почему? Из-за того, что она флиртует?

Но Туриус, кажется, воспринимает это как должное.

Дейдре наблюдала за ними довольно внимательно. Ангус и Формория не пытались скрыть свои чувства, а Туриус словно ничего не замечал.

– Туриус ценит жену как искусного воина, и союз с ее отцом для него важнее, чем… ну, другие вещи.

Дейдре широко раскрыла глаза от удивления.

– Она и в самом деле сражается?

Трудно представить, как изящная, женственная Формория натягивает лук или поднимает меч.

– Её внешность обманчива. В седле она сидит как влитая, а в бою на мечах – ловка и увертлива, как кошка. Ее тонкие ручки выкованы из железа. – Гилеад нахмурился. – Во всяком случае, так говорит мой отец.

– Но ведь вашего отца интересуют не только эти ее качества? – спросила Дейдре после некоторых колебаний.

– Да. – Гилеад стиснул кулаки и ударил ими о стену. – Их тянет друг к другу, как молнию к металлу. Один раз я попытался поговорить с отцом, но он сказал, что это не мое дело, и оттаскал за ухо, чтобы я понял его лучше. С тех пор я просто стараюсь держать их подальше друг от друга по возможности.

– А я все испортила, поменяв места. Мне так жаль, – тихо сказала Дейдре со слезами в голосе. – Сколько времени это продолжается?

Бедняжка Элен! Давно ли она узнала об измене?

– Целую вечность. Задолго до моего рождения отец и Формория должны были пожениться, но ничего не получилось.

Дейдре удивленно заморгала. Гилеад – почти ее ровесник. Двадцать пять лет, а то и больше – огромный срок для связи с замужней женщиной.

– Что произошло?

Гилеад вздохнул.

– Земли короля Габрана, ее отца, находятся к югу от земель Фергуса и к северу от Адрианова вала. Отец Туриуса, Эмброуз, правил большей частью северной Британии. Чтобы сдержать натиск Фергуса, Габрану нужна была помощь бретонцев, но он опасался, что Эмброуз присвоит его земли, и пошел на сделку. Решил выдать замуж дочь за сына бретонского короля. Это никого не обрадовало, потому что у Туриуса были виды на одну языческую жрицу. Но ничего не поделаешь…

Дейдре задумалась. Вот почему Ангус не стал слушать ее возражений по поводу помолвки с Ниллом. Он сам потерял свою любовь. А она-то недоумевала, почему он женился на Элен. Ведь у них так мало общего! Она дотронулась до руки Гилеада.

– Бедная ваша мать. Она знает?

Гилеад прерывисто вздохнул, сжал ее пальцы, и волны тепла вновь омыли ее тело.

– Она ничего не знала. Много лет. Я только удивлялся, почему отец так часто ездит к Туриусу. Он встречался с Форморией, но у него хватало здравого смысла не приводить ее сюда. Думаю, сейчас мать все понимает, хотя я стараюсь уберечь ее, как могу. – Гилеад отвернулся, вглядываясь в ночной мрак. – Эти визиты тяжелы для нее, особенно с тех пор, как она стала плохо себя чувствовать.

– Она всегда была такая… болезненная?

– Нет. Мать с детства была хрупкой, но, когда я был ребенком, она любила смеяться и играть со мной в догони-мою-тень.

Трудно представить Элен, полную энергии, бегущую, подняв юбки, за своим сыном по залитой солнцем лужайке, чтобы успеть наступить на его тень.

– Что с ней произошло? – с участием спросила Дейдре.

– Около двух лет назад у нас начались стычки с саксами, потом армия Туриуса очистила от них леса. А теперь другие варвары угрожают восточному побережью. Отец решил воспользоваться помощью Туриуса, чтобы сдержать их натиск. И воинственная королева всегда сопровождала мужа. Весьма кстати. Вскоре после этого мать заболела.

Дейдре нахмурилась. Конечно, Элен пала духом, узнав, что происходит, но эта болезнь подтачивала ее тело, а не душу.

– Может быть, Формория что-то сделала? Обидела ее?

– Нет. По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Ее знахарка дала матери какое-то снадобье, и ее силы быстро восстановились, боль в суставах прошла.

– Брина? – уточнила Дейдре, вспомнив о настое, который Элен давали по утрам. – Она служит Туриусу, почему же осталась здесь?

– Брина не любит Британию, говорит, что в душе она шотландка. Поэтому и попросила остаться с нами. – Гилеад пожал плечами. – Наш врач умер за день до их отъезда, и отец согласился. Она оправдала наши надежды. – Его пальцы сплелись с пальцами Дейдре. – Думаю, ваши отношения с мамой сложатся хорошо. Вы ей нравитесь.

От этого дружеского прикосновения кровь побежала быстрее. Как приятно… Его мать. Он говорит о своей матери с ней, а это что-нибудь да значит.

– Мне тоже нравится леди Элен, и я буду стараться оградить ее от встреч с Форморией. Как вы думаете, она здесь надолго?

Гилеад вздохнул, машинально выводя пальцем узоры на руке своей спутницы, отчего в ее бедрах бешено запульсировала кровь.

– Надеюсь, ненадолго. Утром соберутся члены клана. Нилл мне надоел. Противно смотреть, как он пристает к вам.

Нилл. Дейдре совсем позабыла о нем, разговаривая с Гилеадом. Нет, надо любым способом заставить Ангуса понять, что она не выйдет замуж за такого человека.

Гилеад ухватил ее за подбородок и развернул к себе лицом.

– Что такое? Вы сразу помрачнели.

Дейдре не хотелось портить эту минуту. Нет, не сейчас, когда он смотрит на нее такими глазами, а от его пальцев исходят волны чувственности и растекаются по всему телу.

– Ничего, пустяки.

Он наклонился, внимательно заглядывая в глаза. Господи, ее ноги сейчас превратятся в дрожащее желе.

– Расскажите мне, – мягко попросил Гилеад. Любая девушка утонула бы в темно-синей глубине его глаз. Они гипнотизировали ее, и она погружалась все глубже… глубже. Дейдре вздохнула.

– Ваш отец хочет, чтобы я вышла замуж за Нилла.

– Что? – От удивления Гилеад резко выпрямился и выпустил ее руку. – Почему?

Ну вот и все. Близости как не бывало. Черт бы подрал этого Нилла! Будь он проклят!

– Лорд Ангус признал меня своей родственницей по линии Коу. Он рассчитывает привязать Нилла к вашему клану с помощью этой женитьбы.

– Я говорил, что буду защищать вас, – с удрученным видом произнес Гилеад. – Но я понятия не имел, что отец способен сотворить такую глупость. Нет, это невозможно.

В душе Дейдре шевельнулась надежда.

– Невозможно? Но он сказал, что мы помолвлены, а после Лагнасада должны пожениться.

– Я не допущу этого.

Гилеад положил руки на ее плечи и развернул к себе, провел пальцем по ее щеке, Дейдре вздрогнула.

– Вам холодно?

Он поплотнее завернул ее в накидку и обнял, пристально всматриваясь в лицо. Эта минута показалась Дейдре вечностью. Его губы легонько скользнули по ее губам… и еще раз, словно дразня и не давая возможности вернуть поцелуй. А Дейдре так хотелось этого. Ее груди отяжелели, соски стали твердыми. Гилеад продолжал свою игру: обводил языком линию ее губ, слегка покусывал их, нежно брал в рот… Дейдре тихо застонала.

И вдруг он отпрянул, как будто услыхал боевой клич саксов. Дейдре, еще не очнувшись от наваждения, широко открыла глаза. Во имя всего святого, почему он остановился? Именно сейчас, когда ей стало так хорошо?

– Я не должен был делать это, – смущенно пробормотал Гилеад. – Примите мои извинения.

Извинение? За поцелуй? Ей хотелось гораздо большего – заполучить его целиком, прижаться к широкой груди, обнять покрепче, ощутить мускулистое тело. Еще мгновение, и она сделала бы это. Дейдре не очень хорошо понимала, что происходит, но твердо знала: ей нужно продолжение. Несколько запоздало она вспомнила правила галантного ухаживания из своей книги. Но сейчас не время принимать поклонение на расстоянии! Вот она, оборотная сторона рыцарства.

– Вы простите меня? – с несчастным видом произнес Гилеад.

– Вам незачем просить прощения. – Дейдре натянуто улыбнулась. – Наверное, нам лучше вернуться.

– Да, – с облегчением согласился он, помогая ей спуститься по лестнице. – Я говорил вполне серьезно: я найду отца и поговорю с ним. Он не станет принуждать вас к замужеству.

На этот раз улыбка Дейдре была искренней.

– Я благодарна вам, Гилеад. И всегда буду благодарна. Всегда.

Он кивнул, но больше ни разу не посмотрел на нее. Они вошли в зал. И Ангус, и Формория исчезли.

И вдруг случилось непредвиденное: Элен упала в обморок.