Текст книги "Медвежья тропа"

Медвежья тропа
Станислав Студёнов

© Станислав Студёнов, 2017

ISBN 978-5-4483-7840-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Покончив с ужином, Костик кое-как поднялся из-за стола и поплёлся в спальню, где его, по обыкновению, ожидала скромная награда за ещё один тяжёлый трудовой день – кровать и ноутбук. Костик завалился на первую и включил последний.

В этот момент по закону подлости в дверь позвонили. Костик чертыхнулся, но с места не сдвинулся, без труда убедив себя в том, что это дети хулиганят. В дверь позвонили снова. Костик обречённо вздохнул, нехотя свесил ногу с уютного ложа, но в следующий момент, вскипев от злости на нежданного гостя, рывком соскочил с кровати, и, поигрывая желваками, пошёл открывать.

На пороге стоял участковый. Молодой парень в мешковатой форме вымученно представился и, кося заспанными глазами, принялся расспрашивать Костика о хозяевах квартиры напротив. От непрезентабельного вида стража правопорядка злобы в Костике поубавилось, и он со всей возможной учтивостью постарался свести общение с сотрудником полиции к минимуму, заявив, что никого из соседей знать не знает. Участковый, будто ничего другого и не ожидавший, записал что-то на мятой бумажке и поспешно откланялся.

Костик всё ещё стоял в дверях, когда потревоживший его полицейский спускался по лестнице. Поборов любопытство и упустив наконец возможность поинтересоваться у уполномоченного лица причиной его позднего визита, сознательный член общества не спеша запер дверь и вернулся в кровать.

Укрывшись одеялом, Костик пододвинул к себе ноутбук, на экране которого светилась главная страница дежурного видеохостинга. Утомлённый пользователь в задумчивости проглядел стандартный набор развлечений – музыкальные клипы, обзоры кинофильмов, видеоролики с енотами – и почти было кликнул на передаче про животных, под которую уснул прошлым вечером, но в последний момент передумал. Сегодня ему захотелось упасть в объятия Морфея под нечто более забористое. Костик ещё немного прокрутил страницу и в конце концов кликнул на видеофайле «Почва для преступления #27. Медвежья тропа», сообразив мимолётом, что эпизод документального сериала попал в число рекомендуемых лишь благодаря своему «звериному» названию.

Пока загружалось видео, Костик откинулся на подушку, настраиваясь на сладостное погружение в мрачную, готическую атмосферу детективного повествования. Наконец раздались вступительные аккорды, от которых усталый труженик слегка поморщился – музыкальное сопровождение у телефильма было чересчур драматичным для колыбельной, но когда зазвучал густой, чуть хрипловатый голос ведущего, Костик отбросил последние сомнения в безмятежности поджидавшего его сна. Рассказчик – как и положено, солидный мужчина за пятьдесят – взирал на Костика с лёгкой печалью и сочувствием, будто прикидывая, стоит ли посвящать молодого человека в страшные тайны реального мира. Костик, слушавший ведущего вполуха, впрочем, и сам не был в этом уверен.

«В 2.13 пополуночи на пульте дежурного раздался тревожный звонок: взволнованный мужской голос сообщил об убийстве в близлежащем лесу. Следственно-оперативная группа немедленно отреагировали на вызов».

Костик зевнул так мощно, что у него хрустнула челюсть.

«Прибывшим на место полицейским открылась ужасная картина – прямо на тропинке, ведущей к реке, лежало окровавленное тело мужчины, одежда на нём была изорвана в клочья. По признанию оперативников, было похоже, что на несчастного напал медведь».

Пока дрожащая камера тщетно пыталась сфокусироваться на трупе, Костик с той же тщетностью сдерживал очередной приступ зевоты.

«Но при более детальном осмотре выяснилось, что дикие звери тут ни при чём – на теле мужчины были обнаружены множественные ножевые ранения. Позже судмедэксперт насчитает (рассказчик повысил голос и заговорил медленнее) сто пятьдесят пять колото-резаных ран, около четверти из которых будут отнесены к разряду смертельных».

Услыхав сквозь надвигающуюся дрёму невероятную цифру, Костик присвистнул, чем спровоцировал ещё один глубокий зевок, начисто отбивший у него охоту спать.

«Сотрудники полиции далеко не впервые в своей практике столкнулись со множественными ножевыми ранениями. По долгу службы им было известно, что убить или хотя бы обездвижить сопротивляющуюся жертву первым же ударом ножа – задача не из лёгких даже для опытного головореза. Однако на этот раз количество проникающих ран поражало – похоже, мужчину пытали, более того, жертву продолжали колоть ножом даже после смерти».

Пока Костик пытался примириться с тем, что его сон ненадолго откладывается, ведущий всё же решил рассказать историю с самого начала. Ночной мрак на время отступил, и экран заиграл всеми красками дня. Только теперь Костик заметил, что вся реконструкция, подобно театральной постановке, разыгрывается в студии: голубое полуденное небо было нарисованным, а деревья на переднем плане – искусственными.

В кадре появились двое мужчин и подросток. Одеты они были по-походному, в руках у всех троих было по удочке. Ведущий по очереди представил каждого, точнее, объяснил кто кого играет, однако Костик имён не запоминал и звал их про себя: Отец, Сын и Жертва.

«Погожим летним деньком Отец, Сын и Жертва отправились на рыбалку…»

Мужчины приходились друг другу родными братьями, подросток был сыном младшего, а старший брат был Жертвой. Беззаботная троица разыгрывала типичную сцену отдыха на берегу реки: Отец ставил палатку и учил Сына насаживать наживку на крючок, Жертва возился с хворостом для костра. Разведения огня на бутафорском пикнике Костик, правда, так и не дождался, зато стал свидетелем того, как ряженые уселись на краю сцены, забросив удочки в пустоту.

За разворачивающейся на экране реконструкцией Костик теперь следил с приоткрытым ртом – вся эта инсценировка, по его мнению, походила на фарс, притом довольно жутковатый. Недоверчиво покосившись на заголовок видеоролика, Костик удостоверился, что всё ещё смотрит тот же фильм.

На сцене стемнело. Троица уселась вокруг кладки из дров, подсвеченной снизу мерцающим оранжевым огоньком, и приготовилась отужинать под открытым небом. Мальчик взялся за бутерброды, мужчины – за пластиковые стаканчики. Костик начал понимать, к чему всё идёт, и внимательнее вслушался в голос рассказчика.

«…Около восьми вечера отдыхающие собрались возле костра. Мужчины закусывали и, как водится, выпивали – позже судмедэксперт зафиксирует в крови жертвы значительную концентрацию алкоголя. О том, что произошло после заката, следствию приходилось лишь догадываться».

Обстановка в студии переменилась: костёр, деревья, нарисованное небо исчезли, их место заняли серые фанерные стены. Посреди сцены теперь стоял стол с двумя стульями. За столом, лицом к зрителю, сидел тот самый подросток, игравший Сына, а напротив него – актёр, изображавший следователя.

Костику, продолжавшему во все глаза следить за нарочито небрежной инсценировкой, всё больше начинало казаться, что люди на сцене затеяли какую-то опасную игру, и что всё это лицедейство до добра не доведёт.

«По словам Сына, около десяти вечера он залез в палатку и уснул, взрослые остались у костра. В котором часу лёг Отец, мальчик не знает, а своего дядю живым он больше не видел…»

Сына, точнее малолетнего актёра, показали крупным планом. Мальчик понуро глядел в пол и даже не пытался изображать каких-либо эмоций, за что Костик был ему весьма признателен.

«…Около двух часов ночи Сына разбудил громкий крик, доносившийся со стороны леса. Поначалу ему показалось, что кричит птица, однако прислушавшись и не обнаружив в палатке Жертву, он заволновался. Подросток растолкал Отца, на что ему потребовалось не менее двух минут, после чего они вместе побежали в лес, где и нашли искромсанное тело».

Костик ожидал очередной смены декораций, представляя, как артисты забегают по сцене, стараясь не опрокинуть бутафорских деревьев, однако кадр по-прежнему занимал липовый кабинет следователя. Только теперь на месте Сына сидел Отец.

«Рассказ Отца ситуацию также не прояснил. По словам мужчины, из-за выпитого накануне он плохо помни

...

конец ознакомительного фрагмента