Текст книги "Секс в Мегаполисе"

Заметив на себе её пристальный взгляд, он как-то испуганно посмотрел и тут же метнулся от неё в сторону, продолжая мурлыкать. Потеряв к нему интерес, Инна взбежала на эскалатор, вспомнив, что спешит на работу…

…Рабочий день к чему-то обязывал и довлел, ставя перед всеми определённые рамки…

…Олеся была на рабочем месте, стоя у барной стойки, томилась в ожидание первых посетителей. Чтобы как-то отвлечься от косых взглядов сотрудниц незаметно для постороннего взгляда нажала кнопку вызова на мобильном и тут же отключила.

Эта маленькая хитрость всегда срабатывала, ей позвонили. Это был Дима Кваша.

Она, делая вид, что тот как всегда не вовремя, бегло перехватив взгляд администратора по залу, пожав плечами, ответила. Кажется, это её спасло от затянувшейся паузы. Вот уже где-то пятнадцать минут присутствующие не знали о чём бы ещё поговорить. Поэтому все сразу же навострили уши. Олеся с укором в голосе ответила, ну уж очень подавленным шёпотом:

– Димусь я на работе. Ты что забыл? Первый день! Не отвлекай!

По всему было видно, что тот хотел заехать, но та нарочито громко сказала:

– Даже не вздумай! Ты что хочешь, чтобы меня сразу же в первый день уволили?

На вопрос: когда? Она поспешила прошипеть:

– Какой выходной, какая подмена?! Я первый день на рабочем месте.

– И вообще!.. – вздохнув полной грудью, расправила плечи, открытым взглядом посмотрев на сотрудниц. Отчего те сбежались к барной стойке, буквально, как мухи на мёд.

Олеся, довольная повышенным вниманием к своей персоне, громко выпалила:

– Обрати внимание на ту, для которой твоё преследование не будет так обременительно!.. – безапелляционно, – у меня нет ни времени, ни желания с тобой говорить. Повышая тон:

– Я хочу начать новую жизнь. У меня и так проблем выше головы. На мне Олька, а та сейчас вот уже который день в депрессии, не знаю, что с ней делать.

Пугаясь своей оголённой беспомощности, сетуя:

– Всё на мне. Всё на мне. Как будто я «железная»… Тяжело вздохнув, срываясь:

– И не жди у подъезда, не делай свои подкаты. Я до чёртиков устала от всего от всех и от тебя!.. Мне хватило того, что в Раненбурге все бабки из моего подъезда говорили только о нас и смеялись над нами… – зло, – чтобы ещё и здесь устраивать бесплатное зрелище тёткам, которым дома нечем заняться… – ёрничая, – как же!

Ища поддержки со стороны:

– Щас!.. Разбежалась. Прямо вот бегу и падаю…

Кажется, что всё внимание было приковано к ней. Сотрудницы, сопереживая, в поддержку держали за неё кулачки, безотрывно пожирая глазами.

Оценив своё превосходство, Олеся тут же поспешила оборвать разговор:

– Всё! Чао! Я больше тебя не люблю. Не звони!.. Выключив телефон, посмотрела на девушку за стойкой, та тут же ей предложила горячий кофе. Другая девушка шмыгнула за пирожным, вернувшись из-за солидарности произнесла:

– Все мужики сволочи!..

Олеся, уминая пирожное, запивая горячим кофе, с набежавшей слезой пролепетала:

– Козлы! Только и умеют бить копытами: «Я!..» На большее фантазии не хватает!.. – вытирая скупую слезу, – ничего без нас не могут.

Вот на этой фразе кажется девушки вмиг стали сплочённым коллективом, каждая стала делиться наболевшем, накипевшим. Олеся влилась в этот маленький коллектив, как-то вдруг спонтанно, а это уже начало жизни в мегаполисе…

…Таня, пока не спешила вливаться не в какие русла каких-либо коллективов. Она прибывала в мятежном сне. Ворочаясь, досматривала сон, что снился какой день подряд…

…Жаркий летний день, она стоит за квасом…

…Мило улыбающийся мужчина подаёт стакан кваса, и так заискивающе говорит, что он продюсер кино, и что здесь сейчас идёт съёмка фильма. Она, расплываясь в улыбке подаёт мелочь, тот кладёт в банку с такой же мелочью, рявкает:

– Следующий! – сплёвывая в сторону, – бурча, – ходят здесь всякие с мелочью, и все норовят нахаляву роли получить.

Заглядывая в банку с мелочью, цедя сквозь зубы с сарказмом:

– А её вон, всего-то, «кот наплакал»… – зло, – что на это можно снять?

Таня, поникшая выходит из очереди девушек. Те слетаются к нему, как мотыльки на фонарный столб, отталкивая её локтями, вытесняя всё дальше и дальше в сторонку…

… Резко проснувшись, она с ужасом в глазах с непониманием осмотрела комнату ни Олеси, ни Инны не было. Это уже легче, так как не хотелось бы при них быть напуганной и растерянной. Машинально перекрестилась, боясь, что не дай Бог именно так и будет. Чтобы основательно от этого огородить себя красивую, стукнув ладошкой в грудь, трижды прошептала:

– Раз – два – три – четыре – пять, чтобы горю не бывать! – сплюнув через левое плечо, с облегчением вздохнула.

И это в её-то 21 год. Казалось бы, зрелая девушка, а как сопливая девчонка верит во всю чушь как никто суеверная.

Надев на глаза тёмную повязку, глубоко вдохнув, заглотнув, как показалось тонну воздуха, вновь легла спать…

… Сегодняшнее утро держало в напряжении и ожидании многих, если не сказать всех…

…Олег Борисович, сидя за столом в своём кабинете был в похмелье, не зная, чем бы ему заняться. Вчерашний день был для него настоящей катастрофой, голова отказывалась принимать какие-либо решения. Ничего не оставалось, как открыть бутылку шампанского оправдывая своё скоропалительное решение тем, что до чёртиков устал на вчерашней вечеринке друга и что срочно надо прийти в себя. Сделав пару глотков из горла бутылки, чуть не поперхнулся пеной, вздрагивая от неожиданного звонка.

На мобильный звонила девушка по поводу работы. Не особенно вникая в суть вопроса, пригласил ту сейчас же к нему, считая, что он как начальник имеет право выбора. Если уж предыдущая претендентка, какая-то там Инна, сейчас где-то, а не здесь.

Кажется, О.Б. тоже заблудился в двух соснах, и для него сегодняшний день стал «чёрным понедельником». В предвкушение встречи с незнакомкой стал мечтательно вырисовывать образ будущей претендентки. Слава Богу, штат ещё не укомплектован, и он имеет право делать намётки, пусть даже мысленно в разгорячённом мозгу, как-никак, а руководитель.

Тут же включая всю свою фантазию, отвечая себе на вопрос: какой та может быть, незаметно опустошил бутылку. Его никто не тревожил, и это было на руку. Рядом не было злопыхателей в лице сотрудников. Он не любил показывать им свои мужские слабости. Коллектив был уж очень говорливый. Только ты вышел за дверь, тебе тут же наскоро перемыли косточки. По всей видимости, нагрузка у коллег была слабая. Так как агентство, новое ещё до конца не сформированное, заказов недостаточно. Времени хоть отбавляй, как для пересудов, так и для умозаключений.

Однако он как руководитель жаждал, чтобы его агентство стало одним из продвинутых с переполненным портфелем заказов. Его распирало от того, что он руководитель рекламного агентства.

Олег Борисович потянувшись поймал на лету фривольную мысль о необходимости иметь при себе в лице пресс-секретаря какую-нибудь раскрасавицу длинноногую блондинку…

… Инна тоже жаждала войти в офис агентства «с правой ноги», влиться в коллектив, быть рядом с О.Б. её новым шефом.

И она, уже нервничая, стояла на пути к тому у стеклянной двери офиса, прижавшись лицом к стеклу, томясь в нетерпение, раздражённо заглядывая внутрь. Как показалось, там никого не было.

Это стало так напрягать, что она была вынуждена постучаться в наглухо закрытую дверь.

Буквально застыв в ожидание, та попросту недоумевала: почему дверь вообще в это время закрыта?

На стук, чуть приоткрывая дверь, выглянул заспанный охранник мужчина в возрасте.

Тот, вылупившись на неё как на какое-то «третье пришествие», туго понимая, что ей надо что-то бормоча себе под нос, стал с силой закрывать дверь. На что, она сразу же приосанившись, придерживая дверь за торец, поставленным голосом зачитала нотацию:

– Нет, вы только поглядите на него! Сам не работает так и другим препятствует заняться делом!..

Отстраняя того в сторонку, как «ветошь» зычно гаркнула:

– Вообще! Почему в рабочее время, дверь на замке? – негодуя, – ишь позакрывали лоботрясы, прямо как у нас на слободе частники сраные!..

Стрельнув глазами, испепеляя взглядом, выпалила:

– Что ж ты, дядя, Москву, Олега Борисовича позоришь, а?!

Если не хотите работать, увольняйтесь!.. – хмыкая, – а то, как посмотрю, не знаете, чем заняться на вашей пенсии! – вздёрнув вверх нос с вызовом, – так дайте нам молодым возможность работать.

Стуча в грудь:

– Мы-то хотим!..

Посмотрев в упор, соизмерив с ног до головы процедила сквозь зубы:

– Всё Вам не сидится дома!.. – зло, – спать и там можно!.. Пожилой мужчина глядя на неё так и не понял, чего та хочет. Застыв на месте, моргая глазами, боясь что-либо произнести, тот, кажется, тоже не знал: какой сегодня день недели. Спеша вслух оправдаться:

– Так тык, я это…

Понимая, что это её победа. Инна, взяв его своим 4 размером груди, прошла вперёд как танк. Тому ничего не оставалось, как стоять в стороне, не понимая: что это было?!

Привёл в себя её окрик:

– Я сейчас буду у шефа, и расскажу, как вы тут работаете.

Тот прилип к стене, по лбу лился градом пот. Это, кажется, удовлетворило ту, она пронеслась к лифту как фурия. Зайдя внутрь, исчезла за закрытой дверью. Охраннику показалось, что всё произошедшее с ним было продолжением страшного сна, он даже перекрестился. Инна, поднявшись на шестой этаж, выйдя из лифта, парящей походкой направилась по коридору офиса к кабинету шефа. Она была в предвкушение встречи с Олегом Борисовичем…

…Тому же было абсолютно не до неё.

Он с миловидной девушкой пил шампанское, все было обоюдно по согласию. Они обнимались, как два голубка. И вдруг гром средь белого дня. Она.

Инна влетела в его кабинет, чтобы уточнить план работ на сегодняшний день и была ошеломлена.

Шеф от неожиданности замер, ему ничего не оставалось, как сказать, что принимает на работу новую сотрудницу. Ему хотелось показать и претендентке на должность, что в их сплочённом коллективе полная демократия. Он поспешил представить Инну, как лучшую сотрудницу. Однако та пропустила комплимент мимо ушей, зная, что это ложь, ведь она первый день на работе. Ей было противно начинать работу в этом коллективе с уловок и лжи. Но она сознавала, что должна принять игру в рутине соприкосновений: шеф – сотрудник, только ради того, чтобы не вылететь из рядов этого коллектива.

В конце концов, Инна, выйдя из оцепенения, подыгрывая, сквозь зубы процедила:

– Коллектив не хороший, но и не плохой, как везде. Узнав, что девушка приезжая и без знакомых, пригубив шампанское из рук Олега Борисовича, с облегчением вздохнув, наклонившись к той, на ухо по секрету шепнула:

– У нас так!..Все лучшие места через постель. Не ты – первая не ты последняя. Сами такие были.

Не преминула добавить, чтобы та, в общем-то, не стеснялась, как можно быстрее расслабилась. И надув свои пухленькие губки поспешила выйти.

Уже за дверью поняла, что ляпнула не то, и ей стало немного страшно. Так не хотелось потерять работу, поэтому быстренько пошла на своё рабочее место. Просидев в полном одиночестве три часа, так и не заметив никого из сотрудников, ушла.

На выходе охранник, открывая перед ней дверь, рявкнул:

– Ходят тут трудоголики работать мешают. Даже в субботу им не спится.

Грозя увесистым кулаком, бросая в след с обидой:

– Понаехали здесь из «Двойни»! Продуху нет. Все учат. Я уже три года как москвич.

Словно сорвавшись с цепи, брызгая слюной, добавил, – а ты вот попробуй! Начало с фальстарта, – зло, – телевизор смотреть надо – ноне суббота! – лыбясь, оголяя жёлтые прокуренные зубы… – резко с грохотом закрывая за дверь.

Только сейчас до Инны дошло, что сегодня суббота. Вспрыснув в кулак, ускоренным шагом направилась к метро.

У неё мгновенно разыгралось воображение. На душе стало легко и беззаботно, отчего она начала искать в толпе знакомые лица, и как ей показалось, нашла, это был парень с наушниками.

По инерции она побежала за ним, подхваченная волной толпы очутилась в электричке, не понимая: что она здесь делает? Напрягая слух, с любопытством прислушалась, о чём галдит городская молва. Чтобы со стороны не показаться уж очень любопытной отвернулась к окну, всматриваясь вдаль.

Перед глазами мелькали спальные районы новостроек Москвы. Инна безотрывно вглядывалась, чтобы впитать всю её мощь и зарядиться от неё впрок и осознать, что ты с сегодняшнего дня «москвичка». И чтобы на завтра быть уверенной, что где-то есть тот, кто в миллионном городе тебе знаком.

Уже на выходе из метро, оглядываясь по сторонам, вновь заметила силуэт молодого парня с наушниками. Он прошёл мимо неё, добродушно улыбнувшись. От растерянности и она невольно улыбнулась, тут же тушуясь. И вдруг силуэт парня растворился, исчез как мимолётное видение. Инна так и не поняла: а было ли оно вообще. Но это и не важно.

Важно то, что в мегаполисе есть кто-то и он совсем рядом. Передёрнув плечами, она бросилась в новый поток, несущийся к автобусной остановке. Как же классно в Москве, кто-то свыше управляет потоками: туда-сюда. И все безмолвно подчиняются правилам игры «Жизнь в Мегаполисе»…

… Вечерело. Посетителей в кафе практически не было, по крайней мере, не столь много. Олеся собирала со столов остатки еды, недоумевая: зачем вообще идут в кафе, если такую вкуснятину оставляют, едва надкусив.

Наверно она сбросила со счетов, что в кафе по обыкновению ходят, чтобы встретиться, поболтать, а еда – это предлог к общению.

Молоденькая сотрудница, юркая хрупкая девушка сказала, что той можно идти домой, они сами справятся. Добавляя, что у них принято отпускать новеньких домой пораньше. Олеся этому была несказанно рада. Она и впрямь за день набегалась так, что, кажется, ноги её не слушались, ещё бы час и точно упала бы где-нибудь здесь, валясь с ног. Набрав сладостей, сказав, что Ольке нужно внимание и сладкое. Попрощавшись с сотрудницами, вышла.

В след послышалось:

– Отдыхай! Пока!..

Олеся вышла из кафе, как никогда полна впечатлений. Дорога до автобусной остановки была усыпана сотнями огней. И это так впечатляло. Вечерняя Москва совершенно иной город, нежели днём: сплошь и рядом магия; буквально перенасыщена иллюминацией, как рождественская ёлка. Мерцающие в разноцветье огни её делали «таинственной незнакомкой».

Олесе этот город казался уже немного родным, ведь где-то есть уютное гнёздышко. Значит она уже не приезжая, тем более имеет постоянную работу. Она невольно вспомнила администратора, что оказавшись с ней в туалетной комнате, прихорашиваясь у зеркала как бы, между прочим, сказала:

– Теперь ты наш сотрудник, так что не подводи!..

Надеюсь, нареканий в твой адрес не будет. Шеф сказал, что ты «тётка» ничего, старательная.

Стало как-то не по себе, в ужасе внутренне содрогнулась: «Тётка?!»

Внутреннее «Я» тут же вставило: «Займись собой или точно станешь тёткой!»

Мысленно сетую на то, что на ней непосильная ноша в лице Ольки и ей не до себя даже проронила скупую слезу. Но тут же смахнув, с облегчением вздохнула. Сознавая, что как никто она ответственна за свою «стрекозу»… Загружая свою душу столь обременительными мыслями и видимыми только ей проблемами. Олька, Олька, Олька…

…Оля в это время, сидя на кровати в своей комнате, мысленно прокручивала кастинги, анализируя свои ходы. Невольно возвращая себя на несколько часов назад…

…Толпа девушек. Каждая пытается пробиться без очереди. Она, как самая пассивная в конце очереди. Перед её носом на двери вывешивают табличку. «Кастинг закончен».

И это за сегодняшний день было трижды. Ей уже не хотелось никуда идти, чтобы испытывать судьбу. С усталостью и обречённостью принимая всё, как неоспоримый факт. Это не её время. Чем заняться? Она вообще не могла себе представить. Голова не варила. И это ввергло в депрессию.

Так она просидела пару часов, пока квартира не ожила от шума и гама Тани и Олеси, что гурьбой влетели в квартиру. Олю раздражал крик подруг. Она заткнула уши, боясь сделать то, о чем позже пожалела бы. Было слышно, как те перемещались по квартире. Наконец они зашли к ней. Олеся подала пирожное, Оля молча взяла. Племянница ей показалась какой-то странной. Она сидела перед телевизором совсем поникшая какая-то необычная, неосознанно жуя пирожное, монотонно переключая пульт, переходя с одного канала на другой. Молча, не проронив ни слова.

Таня, тоже была вне себя, мелькала перед глазами, как маятник и как заведённая жаловалась по телефону Инне. Говоря, что точно не уснёт. На ходу невольно бросив, что ей приснилось такое, отчего мурашки по коже бегут. Со страхом ждёт, что именно так и произойдёт. Целый день как не своя, голова раскалывается на две части. Мигрень. Олеся не сдержавшись, выпалила:

– Вообще-то сны в субботу всегда до наоборот, значит жди лучшего варианта.

Та, радуясь такой новости, выбежала в ванну, чтобы привести себя в порядок. Она уже и сама устала от своей мигрени…

… Инна в это время была в парке, вопреки всему не спешила домой, ей хотелось рассмотреть вечернюю Москву с разного ракурса.

Перед глазами мелькнула девушка с коляской, и она искренне позавидовала. Как сговорившись, они вместе подошли к лавочке. Каждая из них, молча присев стала разглядывать случайных прохожих. Девушка монотонно покачивала коляску, укладывая спать своё маленькое чадо. Инна, вслушиваясь в скрежет колёс, мечтательно витала в облаках, неожиданно представив себя матерью, что вот также тихо в так покачивала коляску, убаюкивала малыша тихим монотонным: «А-а-а».

В реальность вернули приближающиеся шаги. Инна вздрогнула.

Это была мать девушки, присев сбоку от Инны та доверительно сказала:

– Моя от любви с ума сошла. Вы уж не обращайте на неё внимания.

Инна невольно посмотрела на молодую женщину, ища в ней то самое сумасшествие, не находя ничего странного. Мать, прикрывая рот рукой, прошептала:

– Она тихая, не буйная. Просто сама не в себе.

Инна вновь посмотрела на рядом сидящую девушку. Та сидела молча ушедшая в себя, не видя никого перед собой, и была белая как полотно. Стало как-то неловко.

Девушка, развернувшись, посмотрела в упор, в растянувшейся тонкой линии сомкнувших губ была едва заметна ехидная улыбка. От которой сердце Инны в одночасье похолодело. Она в ужасе посмотрела на мать девушки. Та поспешила успокоить:

– Не обращайте на неё внимания. Она больная.

Пожилая женщина, положа сумку на лавочку подошла к дочери, погладив по голове с мягкими нотками в голосе тихо сказала:

– Леночка надо идти домой, кормить малыша! – с заботой вынимая куклу из коляски, продолжая укачивать на руках. Девушка тут же встала, сияя улыбкой. Они, откланявшись, отошли. Инна этим была ошеломлена буквально наповал. Мать больной женщины, что-то вспомнив, вернулась. Взяв сумку, тихо прошептала:

– Вот видишь, допрыгалась… – кивая на дочь, – из-за любви сошла с ума, а я теперь нянчись с ней.

Как-то уж совсем озлобленно глядя в упор на Инну, тихо шамкая сухими губами, предостерегла:

– Смотри как бы и ты!..

Инна, подскочив на месте, озираясь по сторонам, хлопая выпученными глазами, высокомерно произнесла:

– Не сойду, я счастлива с мужем никак некоторые!.. Женщина, устало вздохнув, поспешила догнать дочь. Та, остановившись в ожидание матери в глубине аллеи убаюкивала куклу, подгоняя мать окриком. Инна, встав с места, уверовав в то, что такое с ней никогда не случится, решительно покинула парк…

… За окном оживала ночная жизнь мегаполиса…

…Девочки толпились на кухне. Не было только Инны, та позвонила, сказав, что на подходе.

Казалось бы, что каждая занималась своим делом. Таня в уныние разглядывала журнал о «Звёздах». Олеся колдовала над кофе. Оля в падение духа мыла посуду, те, отвлекаясь от своих дел, старались её разговорить. Как – никак, а она из них самая младшая. Всем было по – своему жаль бедолагу.

Видя её кислый, понурый вид, они уже и не знали, как поднять в ней настрой. Недоумевая, что ей надо? Ведь: молода, красива как никто из них, да и в принципе всё есть.

Олеся, вздыхая не глядя в сторону племянницы подала Тане кофе. Та, рассматривая глянцевый журнал, наткнулась на портрет известной кинозвезды. Узнав, что «Звезда» в стадии развода с мужем, продюсером, Таня вдруг неожиданно просияла как «красно-солнышко». Со стороны всем показалось, что в данный момент их подружка была счастлива, наверно по причине того, что теперь хоть не ей одной плохо. «Эгоизм – двигатель женщин».

Оля, вздохнув со стороны, констатировала:

– Вот бы нам! Но только таким, как я точно не светит встреча с продюсером.

Зло:

– И где их только находят?

Таня, Олеся, чтобы как-то отвлечь малу́ю, пригласили её на караоке, чтобы дать ей возможность самой со стороны оценить свои вокальные данные. Оля даже обрадовалась, считая: что – что, а петь она точно умеет.

После ужина они дружно отправились в ближайшее кафе «КАРАОКЕ».

Попав внутрь девушки ощутили дискомфорт, там было всё в новинку. Кажется, что все посетители смотрели только на них. И это не преувеличение. Олеся и Оля ощущали это так болезненно, что их коробило от косых взглядов. В принципе не только их, но и Таню, та, как разъярённая змея шипела в разные стороны:

– Ну, чего вылупились?

Тут же оправдывая своё шипение перед подругами:

– Как на энелошников смотрят. Дикари!

Действительно на Таню, Олесю, Олю обрушилось назойливое внимание, особенно со стороны молодого человека. Тот крутился за одним из столиков, как «веретено» нагло рассматривая девушек, заглушая шум зала, как можно громче выкрикивая кому-то вдаль:

– Вон смотри, какие красотки к нам пожаловали!..

В ответ сразу же заржали два парня сидящие вразвалку за соседним столиком, которые тут же вылупились на новеньких.

Девушки, ощущая спиной шушуканья с соседних столов, поняли, что Макс, пронырливый молодой человек помощник продюсера из шоубиз.

Как только это дошло до слуха Тани, та, моментально встрепенувшись, стала держать осанку.

Однако Макс на неё не обратил ни малейшего внимания. Его взгляд привлекла Оля.

Хрупкая длинноногая девушка подросток старалась петь, но получалось по-детски наивно смешно и слабо, хотя было настолько трогательно, что завораживало.

Чтобы как-то приободрить, девушку Макс выкрикнул: – Браво! – хлопая в ладоши.

Подойдя к ней представившись, стал пиарить себя «всемогущего». И так как бы, между прочим, сказал, что он из любой девчонки может сделать «Звезду», для него нет ничего невозможного.

Оля клюнула на эту наживку, стала петь намного увереннее уже более-менее попадая в ноту. Макс от неё просто балдел, поэтому поспешил пригласить в студию. Захваленная девушка, конечно же, приняла приглашение, подумав: когда ещё подвернётся настоящий продюсер?! Через пять минут, ничего никому не говоря, обнимаясь с Максом, выбежала из кафе, оставив в недоумении и Олесю, и Таню…

… Инна в это время была в метро бежала по эскалатору на выход в город.

Поднимаясь, ей померещилось, что на пути следования вверх держась о поручень, стоит парень в наушниках. Она даже зазевалась. Не понимая, что с ней происходит, оглянулась по сторонам, пробурчав себе под нос: – Заклинило. Только на фиг он мне сдался?! – спотыкаясь, соскочив с эскалатора побежала к выходу, на ходу звоня по мобильному.

Уже на выходе в дверях, вновь столкнулась с парнем в наушниках. Тот слушал мелодию, монотонно мурлыча под нос. Она на секунду застыла на месте.

Тот, нечаянно задев её плечом, чуть не выбил из рук мобильный, пройдя мимо, как ни в чем не бывало.

Он даже не обратил на неё внимания. Инна, опешив, хватая открытым ртом воздух, как рыба, не смея вымолвить ни слова, проводила его растерянным взглядом. Сквозь стеклянную дверь она заметила, как тот направился к эскалатору, теряясь в очереди. Наверно почувствовав на себе пристальный взгляд, парень машинально обернулся, бессмысленно глядя в одну точку. Лицо его было одухотворённое, скорее всего слушаемая им мелодия нравилась. Инне показалось, что так можно слушать только Бетховена. Представив это уже, и сама окрылённая побежала по ступенькам на выход из подземки. Сознавая, что у неё лёгкое помешательство от новых впечатлений, отметила, что она не виновата, что помимо воли попала в их сеть: Это всё – Аура Мегаполиса! Наживкой стал парень в наушниках, который мерещился в каждом молодом парне. Невольно пробило: Может и впрямь зацепил? Тут же отбросив эту мысль, побежала в направление дома. По дороге она думала о новой работе, об Олеге Борисовиче…

… В «Караоке» было очень шумно и оживлённо. Олеся, перекрикивая шум и гам сквозь громкое пение подвыпившей парочки разговаривала с молодым мужчиной, который увивался вокруг неё, как назойливая муха. Осыпая комплиментами.

Ей было не до него. Она была уставшая и подавленная от неведения того, где сейчас может быть Олька. Поэтому поспешила пресечь его ухлёстывания, сказав, что замужем. Таким образом, обрубая концы в ненужном знакомстве. Однако в том взыгралась кровь самца, он просто жаждал уединения с ней.

Чтобы как-то избавиться от него, Олеся предложила Тане уйти.

Но та была в эйфории. Вокруг неё кружило сразу несколько поклонников. Девушка явно уже была на подпитии, кажется, перебрала коктейля, отчего глядя с непониманием на Олесю, спросила: «Зачем?»

Ей явно здесь нравилось. Таня не собиралась уходить. Она, размахивая руками, перекрикивая шум и гам, полупьяно прокричала:

– Раз уж пришли, давай останемся. Здесь так хорошо!..

И это было так. Все вокруг веселились и чему-то радовались, словно всех накормили пилюлями «счастья и радости»…

Ухажёр Олеси уже плавно перешёл к прямому общению с Таней, та цвела и пахла. Ей было не до Олеси.

Зная, что тому только бы получить то, что нужно всем мужикам, Олеся, настойчиво беря за руку Таню, повела подругу за собой. Та полупьяно бормотала:

– Ну, зачем? Мы только пришли. Я не хочу! – оглядываясь на мужчину.

Тот, стоя в шоке, ошарашенно смотрел им в след. Правда, недолго, мигом переключившись на девушку за соседним столиком, расшаркиваясь, стал заискивать перед ней, подобострастно лобзая ручки.

Таня, плетясь за Олесей, обиженно надув губки констатировала:

– Все мужики козлы и сволочи!.. Пробы ставить не на ком!.. Урод!

Через секунду они стояли в холле. Олеся вызвала такси, то незамедлительно подъехало. Сев в него поехали домой, не проронив по дороге ни слова…

… Москва такая огромная, что каждую секунду кто-то куда-то едет. Так и Оля, та тоже ехала с Максом в машине, ощущая себя практически «Звездой». Глядя на вечернюю Москву внутренне содрогалась от её величия. Пусть она и «сопливая девчонка», но сейчас на равных вот с таким матерым москвичом, как Макс. Тот перед ней распинался, как можно выше преподнося самого себя в её по – детски наивных глазах.

Наконец они подъехали к дому, где находилась студия звукозаписи.

Выйдя из машины, Макс взял Олю под руку, воркуя и улыбаясь, они направились в то самое место, где рождаются «звёзды».

Макс расшаркиваясь, галантно и учтиво предложил девушке войти первой. Оля, приняв гордую осанку, с нескрываемым интересом сделала шаг внутрь, быть – может, в её будущее.

Студия была огромная. В ней всё было поставлено на широкую ногу, по-настоящему. Это говорило, что Макс действительно продюсер. Она окончательно поверила в то, что происходящее с ней более чем серьёзно.

Молодой человек от собственной значимости не замедлил в очередной раз пустить пыль в глаза, рассказывая о предстоящих глобальных проектах.

Пафосно говоря, что здесь всё держится исключительно на нём, что приходится крутиться, как «белка в колесе». А иначе не удержаться на плаву в шоубиз.

Он заигрывал, допуская вольности. Предлагая бокал вина на брудершафт, глядя ей в глаза кладя на трепетные губы нежный поцелуй, заманивал её в свои сети, как очередную жертву его чар. Оля была готова на всё ради договора с продюсером, как вдруг их «визави» испортило неожиданное вторжение толстого дядьки, тот вломился, как к себе домой, полупьяно рявкнув:

– Макс, я что-то не догнал, что здесь делает эта малолетка? Опять устроил «нумера»?! – содрогая стены басом, – сколько раз тебе говорить, чтобы не путал хрен с пальцем. Это не одно и то же.

Пожирая глазами Макса, как удав, тот, кажется, был готов его проглотить. Тогда как на Олю он даже не удосужился посмотреть. Потрясая пальцем, вновь рявкнул:

– Разница большая: твой гонорар! – зло, – хочешь вылететь?

Макс выйдя из штопора, робко сказал, что он делал «пробу», тупя взгляд добавил, что как ему показалось есть необходимость в новых девочках, говоря, что прежние уже подустали, и зритель на них не ходит. Мужчина, как оказалось никто-то, а генеральный продюсер. Тот, немного успокоившись, попросил показать, что из себя может представлять стоящая перед ним «малышка». Именно так он назвал Олю.

Макс суетясь, надел на Олю наушники. Поставив ту, как куклу перед микрофоном, включил фонограмму, взмахом руки дал понять, чтобы та начинала петь. Оля с перепуга, даже стараясь, не могла попасть в ноту. Девушка боясь, что подводит Макса, дрожала как осиновый лист. Всё было просто ужасно плохо, если не сказать паршиво. Однако Максу ничего не оставалось, как нахвалить. Отчего у той сразу же выросли «крылья за спиной». Мозг стучал: Я – «ЗВЕЗДА». Она и впрямь поверила в себя. Генеральный продюсер не мог оценить достоинств голоса, но активность движения тела его заворожила. Девочка светилась от счастья, с лёгкостью подтанцовывала, а это подкупало.

Неожиданно генеральному продюсеру позвонили, он тут же сорвался с места, спеша к дверям. И как гостеприимный хозяин, расплываясь в любезностях, поспешил встретить гостью.

Та, ввалившись капризно надув губки, визгливо произнесла:

– «Котик», а это кто?

Толстый дядька испуганно глядя на Макса, лобзая ручку даме, переходя на фальцет, возмущённо заорал:

– Я не понял?! – глядя на Олю, – это кто? Что делают посторонние в моей студии? – отдуваясь, вытер пот с лица. Макс снимая с Оли наушники толкая в спину, стал, как плебей расшаркиваться перед шефом, мельтеша перед его глазами:

– Лев Николаевич! Так, я, техничку нашёл, как Вы и просили! – глядя на него и даму.

Оля, сгорая со стыда, горела желанием убежать, даже уже сделала пару шагов. Макс рывком остановил. Девушка, стоя перед этой компанией, испуганно хлопала глазами. Ей действительно было страшно.

Дама глядя на генерального продюсера сделала «фи», капризно выдавив:

– Шило на мыло?! – глядя на Льва Николаевича, – верни тётку! Та хотя бы под ногами у меня не шастала. Её никто никогда не видел.

Беря того под руку, томно заглядывая в глаза, обволакивая взглядом:

– А это уже выросла, как каланча! – зло глядя на Олю, – маячит у меня перед глазами.

Тот словно застыл на месте, пыхтя, отдуваясь, пролепетал:

– Ну, как же ты сама говорила, что хочешь видеть вокруг себя только молодых…