Текст книги "Хорошо быть тихоней"

С дискотеки мы уезжали в пикапе Сэм. Теперь за рулем был Патрик. На подъезде к туннелю Форт-Питт Сэм попросила его тормознуть у обочины. Я не понял, зачем это нужно. А Сэм в одном бальном платье перебралась в кузов пикапа. Знаком показала Патрику, что можно ехать, и он расплылся в улыбке. Они, наверно, и раньше такое проделывали.

Короче, Патрик разогнался, а перед самым въездом в туннель Сэм выпрямилась в полный рост, и на ветру ее платье забилось океанскими волнами. Внутри туннеля все звуки канули в пустоту, и тогда из магнитолы понеслась песня. Изумительная песня под названием «Landslide». Когда мы вынырнули из туннеля, Сэм издала невообразимый клич – перед нами открылся центр города. Здания в огнях и прочие удивительные вещи. Сэм в кузове села и засмеялась. Патрик тоже засмеялся. И я засмеялся.

В этот миг, клянусь, мы были бесконечны.

Счастливо.

Чарли

Часть вторая

7 ноября 1991 г.

Дорогой друг!

Сегодня был один из тех дней, когда охотно выходишь из дому, чтобы отправиться в школу, потому что погода стояла удивительная. Небо облаками затянуто, а в воздухе тепло, как в бане. Прямо ощущаешь необыкновенную чистоту. Дома мне предстояло подстричь газон, чтобы получить карманные деньги, и я охотно взялся за дело. Слушал музыку, дышал этим днем, кое-что припоминал. Например, как я бродил по нашему району, разглядывал дома, лужайки, живописные деревья – и постигал, можно сказать, все сущее.

Дзен-буддизм для меня – заумь, равно как и религия китайцев и индусов, но одна из тех девчонок с татушкой и пупочным пирсингом, как оказалось, в июле приняла буддизм. Ни о чем другом говорить не может, разве что о дороговизне сигарет. Я иногда встречаю ее на большой перемене, когда она выходит перекурить с Патриком и Сэм. Зовут ее Мэри-Элизабет.

Так вот, Мэри-Элизабет мне рассказала, что через посредство дзен-буддизма ты обретаешь причастность ко всему, что есть в этом мире. Становишься частью этих деревьев, травы, собак. Всего такого. Она даже объяснила, каким образом на это указывает ее татушка, но я не запомнил. Короче, в моем понимании дзен-буддизм похож на сегодняшний денек, когда ты плывешь по воздуху и припоминаешь разные вещи из прошлого.

Среди таких воспоминаний – одна детская игра. Берется футбольный или любой другой мяч, и кто водит, тот убегает с мячом, а остальные стараются его сбить и мяч отнять. Кто сбил, тот убегает с мячом, а остальные – за ним. Так может длиться не один час. Смысла этой игры я никогда не понимал, но мой брат был до нее сам не свой. Причем для него интерес заключался не в том, чтобы убежать, а именно в том, чтобы другого сбить. Или, как ребята говорили, «опустить». До меня только сейчас дошло, что это значит.

Патрик рассказал мне их с Брэдом историю, и теперь я понимаю, почему Патрик не разозлился на Брэда, когда тот весь вечер протанцевал с девушкой. Еще в девятом классе Патрик и Брэд пошли на тусовку вместе с другими популярными ребятами. Патрик на самом деле пользовался успехом еще до того, как Сэм накупила ему хорошей музыки.

На тусовке и Патрик, и Брэд сильно напились. Вообще-то, Патрик считает, что Брэд больше притворялся. Сидели они в подвальной комнате с какой-то девушкой по имени Хезер, но та вышла в туалет, и Брэд с Патриком остались наедине. Патрик говорит, им вначале было не по себе, но потом оба расслабились.

– У вас классный руководитель – мистер Броснахэн, точно?

– Ты ходил на пинк-флойдовское лазерное шоу?

– Вино на пиво – это криво.

Когда треп у них иссяк, они уставились перед собой. И тут же, в подвале, их потянуло друг к другу. Патрик говорит, у них обоих прямо гора с плеч свалилась.

Но в понедельник, придя в школу, Брэд заладил:

– Черт, я так надрался, что ничего не помню.

Каждому, кто был на той вечеринке, он это повторил. И не по одному разу. Даже Патрику сказал то же самое. Никто не видел, чтобы они с Патриком баловались, а Брэд все равно твердил свое. Настала пятница, и ребята опять устроили вечеринку. Теперь и Патрик, и Брэд укурились, хотя Патрик и говорил, что Брэд в основном притворялся. И в конце концов их снова потянуло друг к другу. А в понедельник Брэд опять:

– Черт, я вчера был в отрубе. Ничего не помню.

Так продолжалось семь месяцев.

Дошло до того, что Брэд стал поддавать или подкуривать перед школой. В школе они с Патриком держались на расстоянии. Уединялись только на тусовках, по пятницам. По словам Патрика, Брэд на переменках не просто его сторонился, но даже смотреть не мог в его сторону. С этим, конечно, трудно было смириться, потому как Патрик всерьез запал на Брэда.

С наступлением лета, когда об уроках и всем прочем уже можно было забыть, Брэд стал пить и курить по-взрослому. Как-то раз в доме у Патрика и Сэм устроили большую тусовку с какими-то левыми ребятами. Когда появился Брэд, все обалдели, потому как личность он известная, а Патрик никому не сказал о причине его появления. Когда почти все гости разошлись, Брэд с Патриком уединились у Патрика в комнате.

В тот вечер у них впервые был настоящий секс.

Не хочу вдаваться в подробности, потому как дело это очень интимное (кто, что, кому, куда), скажу только, что в позиции девушки находился Брэд. Это, по-моему, тебе важно знать. Когда они кончили, Брэд заплакал. Он в тот вечер много выпил. И укурился.

Как ни старался Патрик его успокоить, ничего не помогало. Брэд даже не позволял Патрику себя обнять; по мне, это просто жесть: если у меня когда-нибудь будет секс, я непременно захочу полежать в обнимку.

В конце концов Патрик сумел натянуть на Брэда штаны и говорит:

– Сделай вид, что ты вырубился.

Потом оделся сам и вошел в дом через другую дверь – не с той стороны, где его спальня. У него тоже текли слезы, и он решил, если кто спросит, сказать, что ему дым от травки глаза разъел. В конце концов он кое-как успокоился и вернулся в комнату к ребятам. Притворился пьяным. Подвалил к Сэм:

– Брэда не видела?

Сэм все поняла по глазам. И спрашивает во всеуслышание:

– Эй, Брэда никто не видел?

Никто его не видел, и кое-кто из ребят отправился на поиски. В итоге его обнаружили в комнате у Патрика… в полном отрубе.

В конце концов Патрик позвонил родителям Брэда, потому что стал всерьез за него беспокоиться. Не раскрывая никаких подробностей, сказал им, что Брэду стало нехорошо и надо отвезти его домой. Предки Брэда тут же примчались, и его отец с помощью Патрика и еще пары ребят перетащил Брэда в машину.

Патрик до сих пор не знает, действительно Брэд тогда был в отрубе или просто делал вид, но если делал вид, то очень классно. Предки записали Брэда на программу реабилитации, чтобы он не лишился шансов поступить в университет по спортивному набору. До конца лета Патрик с ним больше не виделся.

Родители Брэда не могли понять, почему их сын все время курит траву и пьет. И никто этого не мог понять. За исключением тех, кто был в курсе.

Когда начался учебный год, Брэд к Патрику не приближался. До последнего времени даже не ходил на те тусовки, где мог с ним пересечься. Но месяц-полтора назад он среди ночи бросил Патрику в окно камешек и сказал, что никто не должен ничего знать. Теперь они встречаются вечерами либо на поле для гольфа, либо на небольших вечеринках вроде той, у Боба, где люди не метут языком и проявляют понимание.

Я спросил у Патрика, не огорчает ли его, что им приходится держать свои отношения в тайне, и он сказал, что нет – по крайней мере, теперь Брэду не требуется напиться или заторчать, чтобы заняться сексом.

Счастливо.

Чарли

8 ноября 1991 г.

Дорогой друг!

За сочинение по «Питеру Пэну» я впервые получил у Билла четверку по углубленному английскому! Если честно, не понимаю, чем оно отличается от прежних. Билл сказал, что у меня улучшились и чувство языка, и структура предложений. Что ж, если я могу улучшить эти моменты, сам того не замечая, – это здорово. Между прочим, в журнал и в табель Билл ставит мне пятерки. А оценки за эти сочинения – наше с ним внутреннее дело.

Я решил, что, наверно, все же стану писателем. Пока, правда, не знаю, о чем буду писать.

Можно, к примеру, писать для журналов, – по крайней мере, увижу в печати статьи, где не будет той байды, которую я раньше упоминал. «Стирая с губ медово-горчичную заправку, N рассказала мне о своем третьем муже и о целительных свойствах кристаллов». Но если честно, боюсь, что интервьюер из меня выйдет фиговый – не могу представить, как можно сидеть за столом с каким-нибудь политиком или с кинозвездой и приставать к ним с расспросами. Я бы, наверно, просто взял автограф для мамы – и все. Скорее всего, за такие дела сразу турнут. Можно еще попробовать себя в газете, потому что газеты публикуют мнения простых людей, но моя сестра говорит, что все газеты врут. Не знаю, так это или нет, когда вырасту, надо будет получше разобраться.

На самом деле я тут начал сотрудничать с фэнзином под названием «Панк-Рокки». Печатается он на ксероксе и посвящен панк-року и фильму «Шоу ужасов Рокки Хоррора»[7]7
  «Шоу ужасов Рокки Хоррора» (1975) – культовый фильм режиссера Джима Шармана; в ролях Джим Карри, Сьюзен Сарандон и др. По сюжету фильма пара новобрачных ночью сбивается с дороги и в поисках телефона стучится в старый дом, где обитает безумный ученый, доктор Франк-н-Фуртер. Он знакомит новобрачных со своим созданием по имени Рокки Хоррор, открывает им мир извращенных наслаждений и в конце концов совращает обоих. Ночной показ этого фильма в США и некоторых странах Европы сопровождается активным участием соответственно одетых зрителей, которые приносят с собой предметы, символизирующие того или иного героя, хором предвосхищают реплики персонажей, обливаются водой, танцуют, а «девственники» (то есть зрители, впервые участвующие в полуночных вакханалиях) приветствуются всей публикой и проходят своеобразный «обряд посвящения».


[Закрыть]. Я не автор, а просто так, на подхвате.

Заправляет там Мэри-Элизабет, она же организует местные показы «Рокки Хоррора». Мэри-Элизабет – очень своеобразная личность: у нее татушка с буддистской символикой и пупочный пирсинг, а волосы такие, будто ей приспичило кому-то насолить, но если уж она берется за дело, то командует, как мой отец после долгого рабочего дня. Учится она в двенадцатом классе и говорит, что моя сестра динамщица на понтах. Я сказал ей, чтобы не наезжала на мою сестру.

Из всего, что я открыл для себя в этом году, больше всего мне нравится «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Патрик и Сэм в ночь на Хеллоуин взяли меня с собой в клуб. Постановка суперская: у ребят костюмы точь-в-точь как в фильме, и выступление идет на фоне киноэкрана. А зрители по сигналу кричат. Ты, наверно, и без меня все это знаешь, но я так, для ясности.

Патрика по роли зовут Франк-н-Фуртер. Сэм – Дженет. Смотреть эту постановку мне довольно тяжело, потому что Сэм в роли Дженет расхаживает по сцене в одном нижнем белье. Я стараюсь не допускать о ней никаких таких мыслей, но это чем дальше, тем труднее.

По правде говоря, я ее полюбил. Но это не такая любовь, как в кино. Просто смотрю на нее иногда и думаю, что красивей и добрей ее никого на свете нет. К тому же она умница и такая прикольная. После спектакля написал ей стихотворение, но показывать не стал – постеснялся. Тебе мог бы дать прочесть, но, боюсь, это будет непорядочно по отношению к Сэм.

Вся штука в том, что Сэм сейчас встречается с одним парнем по имени Крейг.

Крейг старше моего брата. Может, ему даже стукнуло двадцать один год, потому как он пьет красное вино. Крейг играет Рокки. Патрик про Крейга говорит «брутальный чувак». Уж не знаю, где Патрик берет такие выражения.

Но думаю, это справедливо. Равно как и то, что Крейг – человек очень творческий. Поступил в Институт искусств и, чтобы заработать на учебу, позирует для каталогов «JCPenny» и еще каких-то там изданий. Он и сам увлекается фотографией; я видел кое-что из его работ – просто супер. В особенности портрет Сэм – это нечто. Она получилась невообразимо прекрасной, но все же попытаюсь описать.

Если ты слушаешь песню «Asleep» и представляешь себе эти милые, ясные дни, эти прекрасные глаза, лучше которых ты не встречал, и у тебя наворачиваются слезы, а эти глаза тебя утешают, то ты, надеюсь, сумеешь вообразить эту фотографию.

Хочу, чтобы Сэм разбежалась с Крейгом.

Не думай, что это я из ревности. Ничего такого. Честно. Просто Крейг все ее слова пропускает мимо ушей. Не могу сказать, что он хам, это не так. Просто у него вечно рассеянный вид.

Как будто он сделал фотографию Сэм, получилось удачно, а он возомнил, будто это потому, что он такой мастер. Довелось бы мне так ее сфотографировать, я бы не сомневался, что она так прекрасно получилась исключительно благодаря собственной красоте.

Неправильно, когда парень, глядя на девушку, начинает думать, что в его глазах она лучше, чем на самом деле. И еще, по-моему, неправильно, когда самый искренний взгляд на девушку – это взгляд через объектив фотокамеры. Мне больно видеть, как у Сэм прибавляется уверенности в себе лишь из-за того, что такой ее видит парень постарше.

Я поговорил об этом с сестрой, и она сказала, что у Сэм заниженная самооценка. И еще добавила, что в десятом классе у Сэм была совершенно определенная репутация. Если верить моей сестре, Сэм была «королевой минета». Надеюсь, ты понимаешь, что это означает, потому как я не могу описывать такие вещи применительно к Сэм.

Я действительно ее очень люблю, и мне это больно.

Кстати, я спросил сестру насчет того парня на дискотеке. Она отказывалась отвечать, пока я не дал ей слово, что никому не скажу, даже Биллу. Короче, пообещал держать язык за зубами. Она призналась, что продолжает встречаться с тем парнем, но тайно, потому как ей запрещено. Говорит, что постоянно о нем думает. Говорит, они собираются пожениться, когда оба окончат колледж, а он еще и юридический факультет.

Сказала, чтобы я не беспокоился: он больше никогда не поднимет на нее руку. Она долго говорила, но по существу дела ничего не добавила.

Клево было в тот вечер посидеть с сестрой – она редко соглашается со мной поболтать. Я даже удивился такой откровенности, но ей, как я понял, и поделиться не с кем – она вынуждена хранить тайну. А поделиться охота до невозможности.

Хоть она и сказала, чтобы я не беспокоился, мне все равно за нее тревожно. Как-никак она мне сестра.

Счастливо.

Чарли

12 ноября 1991 г.

Дорогой друг!

Я обожаю бисквиты «твинкиз» с кремовой начинкой, а почему я завел об этом речь: нам задали сформулировать, ради чего стоит жить. Учитель биологии, мистер З., рассказал, что ученые поставили такой опыт. То ли крысу, то ли мышь сажали в одну половину клетки. В другую половину клетки помещали еду. Эта крыса или мышь перебегала туда и съедала свой паек. Потом эту крысу или мышь возвращали на прежнюю половину, только по дну клетки, там, где она пробегала за едой, пропускали электрический ток. Это повторялось раз за разом, и при определенной силе тока эта крыса или мышь просто переставала бегать за едой. Затем этот эксперимент повторяли с самого начала, но вместо еды в клетку подбрасывали нечто такое, что доставляло этой крысе или мыши острое наслаждение. Уж не знаю, от чего мыши и крысы получают острое наслаждение, но подозреваю, что это была какая-то крысино-мышиная дурь. Короче, что выяснили ученые: ради наслаждения крыса или мышь готова выдержать более значительную силу тока. Куда более значительную, чем ради утоления голода.

Не знаю, какой смысл в таких открытиях, но факт, по-моему, очень интересный.

Счастливо.

Чарли

15 ноября 1991 г.

Дорогой друг!

У нас становится холодно и даже морозно. Мягкая осень почти ушла. Есть и хорошие новости: близятся каникулы, а это для меня вдвойне радостно, потому что скоро приедет мой брат. Возможно, уже на День благодарения! Скорей бы – это я ради мамы.

Брат не звонил домой недели три, и маму постоянно тревожит, какие у него оценки, хорошо ли он спит и как питается, а папа твердит одно: «Лишь бы травм не было».

Я лично радуюсь, что брат приобщается к студенческой жизни, как в фильмах показывают. Не в смысле бурных клубных сборищ. А как в других фильмах, где парень знакомится с умницей-студенткой, которая носит многослойные свитера и пьет какао. Они обсуждают книги, всякие проблемы, целуются под дождем. По-моему, это пойдет ему на пользу, особенно если девушка неожиданно окажется симпатичной. На мой вкус, такие девушки – самые привлекательные. Мне лично топ-модельная внешность кажется неестественной. Сам не знаю почему.

У брата, наоборот, все стены занимают постеры с топ-моделями, тачками, пивом и прочим. Если к этому набору добавить грязный пол, то, наверно, получится его комната в общежитии. Брат терпеть не может застилать кровать, зато в шкафу у него образцовый порядок. Вот и разбери его.

Вся штука в том, что мой брат, приезжая домой, все больше помалкивает. О занятиях почти не рассказывает, все больше о футбольной команде. Команда эта на виду, потому как выступает очень успешно благодаря сильному составу. Брат говорит, что один из игроков наверняка в будущем заключит миллионный контракт, хотя сам по себе «туп как пуп». Как я понимаю, совсем тупой.

Брат рассказывал такую историю: однажды в раздевалке ребята из команды стали рассказывать, кто как добился спортивной стипендии. Разговор зашел о результатах SAT[8]8
  SAT – в США единый экзамен на определение академических способностей; по результатам SAT осуществляется зачисление в высшие учебные заведения.


[Закрыть], который я еще ни разу не сдавал.

И этот говорит:

– Я набрал семьсот десять.

Мой брат его спрашивает:

– По математике или по устному?

А этот парень такой:

– Чего?

Вся команда заржала.

Я всегда мечтал попасть в такую команду. Почему – точно сказать не могу, но мне всегда казалось, что это клево, если у тебя было «золотое время». Потом будет что рассказать внукам и партнерам по гольфу. Я, правда, смогу рассказать про «Панк-Рокки», про то, как я пешком ходил от школы до дому, всякое такое. Может, это и есть мое золотое время, а я просто не понимаю, потому как это со спортом не связано.

В детстве я, правда, занимался спортом, и очень даже активно, только у меня от этого повышалась агрессивность, и врачи сказали маме, что из спорта меня придется забрать.

А вот у папы было свое золотое время. Я разглядывал его юношеские фотки. У него было очень выразительное лицо. Другого слова подобрать не могу. Выглядел он так, как и полагается на старых фотках. Старые фотки правдивы и выразительны, а люди на них явно счастливей некоторых.

Моя мама на старых фото настоящая красавица. Никто с ней не сравнится – ну разве что Сэм. Гляжу я сейчас на своих родителей и думаю: как они дошли до такой жизни? А потом начинаю гадать, что станется с моей сестрой к тому времени, как ее парень окончит юридический. И какое лицо будет у моего брата, если его изобразят на футбольной открытке? А если не изобразят? Мой отец два года играл в бейсбол за команду своего колледжа, но вынужден был уйти из спорта, когда мама забеременела моим братом. Тогда он поступил на работу в свою нынешнюю контору. Если честно, я понятия не имею, чем он там занимается.

Иногда он рассказывает одну историю. Получается у него классно. Про первенство штата по бейсболу среди школьников. Шла вторая половина заключительного, девятого, иннинга, на первой базе находился раннер. После двух аутов папина команда отставала на одно очко. Папа тогда учился на втором курсе и был в университетской команде чуть ли не самым младшим, и вся команда, как я понимаю, думала, что он сольет игру. Он чувствовал весь груз ответственности. И здорово нервничал. И здорово дрейфил. Но после нескольких подач мой папа, как он сам говорит, «почувствовал зону». Когда питчер сделал очередной бросок, папа точно рассчитал траекторию полета мяча. Никогда в жизни он не бил по мячу с такой силой. И сделал хоумран, и его команда выиграла первенство штата. Самое классное в этой истории то, она не меняется, сколько бы папа ее ни повторял. Он не бахвалится.

Я часто об этом думаю, когда смотрю футбол вместе с Патриком и Сэм. Глядя на поле, я всегда думаю про того игрока, который только что выполнил тачдаун и принес команде шесть очков. Я считаю, для этого парня настало золотое время и когда-нибудь он тоже будет рассказывать об этом своим домашним, потому что все игроки, выполняющие тачдауны и хоумраны, со временем станут отцами. И когда их дети возьмутся рассматривать отцовский студенческий альбом, им придет в голову, что отец был правдивым, видным и куда более счастливым, чем они.

Надо будет не забыть сказать моим детям, что они такие же счастливые, как я на тех старых фотках. Надеюсь, они мне поверят.

Счастливо.

Чарли

18 ноября 1991 г.

Дорогой друг!

Вчера позвонил мой брат, но приехать на День благодарения он не сможет, потому как из-за футбола запустил учебу. Мама до того расстроилась, что потащила меня по магазинам за обновками.

Ты, наверно, подумаешь, что я преувеличиваю, но, клянусь, это чистая правда: с той самой минуты, как мы сели в машину, и до возвращения домой мама не умолкала. Буквально ни на минуту. Даже когда я запирался в примерочной, чтобы натянуть очередные слаксы.

Она стояла под дверью и убивалась вслух. Обо всем подряд. Сначала – что отец не настоял, чтобы мой брат все же приехал домой, хотя бы на один вечер. Потом – что моя сестра не думает о будущем, а должна бы уже присмотреть для себя «доступный» колледж на тот случай, если не пройдет по конкурсу в престижный. Потом – что такой цвет мне не идет, лучше серый.

Мне понятен ход ее мыслей. Честно.

Когда мы были маленькие, она брала нас с собой за продуктами. Мои брат с сестрой постоянно грызлись между собой, они и сейчас постоянно грызутся, а я сидел себе в продуктовой тележке. Под конец мама так изводилась, что начинала толкать тележку все быстрее, и я воображал, что рассекаю на подводной лодке.

Вот и вчера с ней было примерно то же самое, только теперь мое место – на переднем сиденье.

Сегодня утром Сэм и Патрик в один голос признали, что у моей мамы очень хороший вкус. Придя домой после уроков, я ей это передал, и она заулыбалась. Предложила мне как-нибудь позвать их к нам на ужин, только после праздников, потому что в праздничные дни у нее и так нервы на пределе. Я сразу позвонил Сэм и Патрику, и они согласились.

Жду не дождусь!

В последний раз к нам на ужин приходил мой друг Майкл, и было это в прошлом году. И что самое клевое – он остался у нас ночевать. Спали мы совсем мало. Трепались о девчонках, о кино, о музыке и так далее. Четко помню: среди ночи мы с ним пошли пройтись. Мои родители уже дрыхли, все соседи тоже. Майкл заглядывал во все окна. Было темно и тихо.

– Как по-твоему, в этом доме хорошие люди живут? – спросил он.

– Кто, Андерсоны? Ничего. Старые только.

– А эти?

– Ну, миссис Ламберт ругается, когда бейсбольный мяч к ней в сад залетает.

– А тут?

– Миссис Тэннер уже три месяца у мамаши гостит. Мистер Тэннер по выходным сидит на заднем крыльце и слушает бейсбол. А хорошие они или нет – не знаю, потому как детей у них нет.

– Она болеет, что ли?

– Кто?

– Мамаша миссис Тэннер.

– Не думаю. Моя мама была бы в курсе, но она ничего такого не рассказывала.

Майкл покивал:

– Разведутся скоро.

– С чего ты взял?

– Да так.

Пошли мы дальше. Майкл иногда имел привычку ходить молча. Наверно, стоит упомянуть, что моя мама слышала, будто родители Майкла недавно развелись. Она говорит, что после смерти ребенка тридцать процентов семей распадается. Наверно, в каком-нибудь журнале вычитала.

Счастливо.

Чарли