Текст книги "Африканские страсти (сборник)"

– Или он от нее, – уточнила Лариса.

– Ну да. Или он от нее, – задумчиво повторил Карташов. – Но это точно была она?

– Я еще раз повторяю – она тогда была в темных очках и с другой прической. Впрочем, это мог быть просто парик.

– Ну ладно, все равно, видимо, ею придется заняться… – произнес Карташов, и в его интонации зазвучали некие зловещие нотки типа «ну, сейчас мы с ней разберемся!».

– А это кто рядом с ней? – спросил Карташов, указывая на Клубнева.

– Ее муж, с недавнего времени депутат городской думы, – ответила Лариса.

– Ого, – присвистнул следователь и поморщился. – Черт, это немного меняет дело. Не люблю я этих депутатов и их жен. С ними слова не скажешь без особого разрешения.

– Очень тебе сочувствую, – усмехнулась Лариса. – Но это твоя работа.

– А может быть, ты, Лариса, возьмешься за это дело? – осторожно спросил он. – У тебя же есть большой опыт.

– У меня нет совсем мотивов для этого, – возразила Лариса.

Однако эти слова были скорее кокетством, нежели отражением ее действительного мнения. Она в последнее время стала ощущать, что ей не хватает приключений, которыми она постоянно разнообразила свою жизнь.

– Лариса, у тебя ведь обычно хорошо получается, – продолжил нажим Карташов. – Я с твоей помощью получил кучу благодарностей от начальства.

– Ты предлагаешь мне продолжить благотворительность? – улыбнулась Лариса.

– Мне кажется, что ты без этого жить не можешь.

– Без чего?

– Без того чтобы куда-нибудь не вляпаться. И потом почему-то, глядя на тебя, я чувствую, что тебе скучно.

Карташов посмотрел на Ларису в упор, и та опустила глаза.

– Итак, ты поможешь мне?

– В чем может выражаться моя помощь? И как это все будет выглядеть?

– Я могу тебя взять стажером, – сказал следователь.

– Вот это да! – снова улыбнулась Лариса. – Хорошая должность для человека, благодаря которому ты получил кучу благодарностей.

– Не обижайся. Просто дело в том, что линией Горецкой удобно заняться тебе, а не мне как официальному лицу. И не убеждай меня в том, что это дело тебя не заинтересовало. Иначе ты бы не позвонила мне.

В словах Карташова была доля правды, и Лариса это не могла отрицать. Она немного помолчала, потом уже по-деловому сказала:

– Я думаю, надо начать с личности убитого. Горецкой я займусь сама, потом… Известно, где он жил?

– Только несколько часов назад выяснили, – с готовностью ответил Карташов. – Квартиру снимал у одной старушки. Завтра я еду туда утром. И могу взять тебя с собой.

Поскольку Лариса ничего не возразила, Карташов принялся за десерт. Зал ресторана тем временем опустел. Загулявшая депутатская компания, уже несколько раз собиравшаяся на выход и все время откладывавшая свое отбытие, наконец покинула «Чайку».

Лариса, посмотрев на часы, устало сказала:

– Кажется, пора по домам.

Она встала с кресла. Карташов, допив кофе, поблагодарил ее и тоже встал.

– Я могу подвезти, – предложила Лариса, закрывая кабинет и направляясь к заднему выходу.

– Если можно, – слегка смутился следователь, послушно идя за ней, – хотя мне недалеко.

– Вот и отлично, – констатировала Лариса.

Глава 2

Дома Лариса застала уже ставшую обыденной картину. Муж пьяно храпел на всю спальню, и она, закрыв дверь, чтобы хоть немного приглушить эти звуки, решила, что будет лучше, если она поспит на диване в гостиной.

Заглянув к дочери и убедившись, что она тоже находится в объятиях Морфея, Лариса прошла в ванную. Постояв минут пять под холодной водой и слегка успокоившись, она постелила себе постель и довольно быстро заснула.

Утро началось с будильника, причем звон раздался из спальни. Лариса вскочила с дивана и не сразу сообразила, откуда идет звук. Но как только ясность восстановилась в ее голове, она тут же бросилась выключать звонок: видеть невыспавшуюся, похмельную морду своего благоверного у нее не было ни малейшего желания.

Убедившись, что драгоценный покой храпуна-мужа не нарушен, она с облегчением вздохнула и пошла на кухню готовить завтрак. Настя в очень скором времени уедет в лагерь, Лариса ждала этого момента с нетерпением. Тогда в защиту Котова выступить будет некому. И она наконец-то поживет в тишине и покое.

Она уже заканчивала завтрак, когда в дверях кухни возник муж.

«Вот черт, – подумала про себя Лариса, – не успела я спокойно уехать по делам. Сейчас начнется».

– Ты где вчера была? – подперев косяк для сохранения равновесия, поинтересовался Евгений.

– Тебя это не должно касаться, – отрезала Лариса, все еще надеясь избежать ссоры.

– Ты, между прочим, моя жена, – морщась, проговорил Котов. – По крайней мере пока…

– Что, головка бо-бо? – ехидно заметила Лариса, обратив внимание на его подвижную мимику. – Опять вчера был перебор?

– Лариса, у меня нервная и очень напряженная работа, – напыщенно затянул свою излюбленную волынку муж.

Теперь поморщилась она. Но тут же заявила безапелляционным тоном:

– Я не обязана тебе ни в чем отчитываться. Но все-таки скажу: у меня были дела, и я задержалась у себя в «Чайке». Устраивает? И вообще, прекрати, пожалуйста, свои претензии. Ты находишься в этой квартире только потому, что так хочет наша дочь. Кстати, после ее отъезда в лагерь я не хочу тебя здесь видеть. А теперь, извини, мне пора. У меня куча дел.

Котов хотел было что-то сказать, но, не найдя подходящих аргументов для возражений, только махнул рукой.

Лариса встала из-за стола и осторожно, как драгоценную вазу, обошла мужа. Еще вчера она договорилась с Карташовым, что сегодня с утра они вместе съездят на квартиру таинственного конголезца Андрэ. Милиция через фирмы, занимавшиеся недвижимостью, выяснила, что он снимал комнату у какой-то бабульки в центре города.

Она заехала на «Вольво» за Карташовым, и через час они уже были у дома, в котором снимал комнату Андрэ Амбесси. Это была обычная девятиэтажка, стоявшая на одной из центральных улиц.

– Какой этаж? – спросила Лариса.

– Третий.

– Тогда дойдем без лифта. Ходить пешком полезно.

Олег только пожал плечами и молча пошел вверх.

– Он жил вместе с хозяйкой? – поинтересовалась Лариса, когда они почти уже поднялись.

– По-моему, нет, – пожал плечами следователь. – Сама Галина Семеновна сейчас живет на даче. Мы вызвали ее только вчера.

Нажав на звонок, им пришлось подождать минуту, прежде чем они услышали шаги. Затем наступила тишина: вероятно, хозяйка тщательно рассматривала пришельцев в «глазок». И только после этого дверь открылась. На пороге стояла женщина лет примерно шестидесяти и рассматривала гостей с открытой неприязнью. Она была одета в домашний халат и тапочки.

«И что мы ей плохого сделали? – подумала Лариса. – Можно подумать, это мы ей подсуропили этого африканца в квартиранты».

– Следователь Волжского РОВД Карташов Олег Валерьянович, – представился Олег, доставая удостоверение. – А это наш стажер, – махнул он рукой в сторону Ларисы.

Она слегка усмехнулась, но вовремя спохватилась и, сделав серьезное лицо, коротко представилась:

– Лариса.

– Мы с вами вчера договаривались о встрече, – начал Олег и замолчал, ожидая хоть какого-то ответа от хозяйки.

– Проходите, – буркнула она как-то очень недовольно.

«Вот старая плесень, – с неприязнью подумала Лариса. – Как деньги получать в долларах, так это ничего, а как отвечать, так посмотрите – какие мы сердитые!»

Они прошли по коридору и, миновав одну дверь, вошли в небольшую комнату.

– А комната, где жил Андрэ? Это та, мимо которой мы прошли? – поинтересовалась Лариса, входя в образ стажера.

– Да, он там живет, – сухо ответила хозяйка. – Только я уже несколько дней его не видела. А что, он что-нибудь натворил?

– Галина Семеновна, расскажите, пожалуйста, когда Андрэ появился у вас? – начал Карташов, усаживаясь без приглашения на старую софу и не обращая внимания на вопрос хозяйки. – И вообще, как вы его нашли? Или он вас?

– Как нашел? Да очень просто, – скрипучим голосом ответила Галина Семеновна. – Как все, по объявлению. Я дала объявление в фирму, что сдаю комнату… Примерно месяц назад он и позвонил. То, что он черный, меня, конечно, удивило. Я даже хотела ему отказать, но он сказал, что заплатит в долларах. Сейчас это как-то постабильнее, чем рубли. К тому же его зовут прямо как моего первого внука – Андрей. Я его Андрюшей и звала. А у меня дочка недавно вышла замуж. Скоро родить должна. Деньги очень нужны, – зачем-то суетливо стала оправдываться она. – Комната ему понравилась, к тому же я на дачу должна была уехать.

– А вы не боялись, что он вас ограбит?

– Да что у меня брать-то! – развела она руками, призывая гостей в свидетели того, что брать у нее действительно нечего. – К тому же моя комната запирается на замок.

– А вас не удивило, что иностранец не хочет останавливаться в гостинице?

– Удивило, конечно, – утвердительно кивнула хозяйка. – Только эти иностранцы – они тоже все со странностями. Может, он сэкономить хотел. В гостинице-то поди дороже. К тому же и приготовить у меня можно самому. А то с их ресторанской пищи совсем загнуться можно.

Галина Семеновна махнула рукой, демонстрируя свое пренебрежение к любому проявлению общепита и уверенность в превосходстве домашней кухни.

– А с кем он общался, вы не в курсе? – рассматривая фотографию в серванте, спросил Карташов.

– Говорю же, что меня здесь не было, – как-то слишком раздраженно ответила Галина Семеновна. – Откуда я могу это знать?

– А может быть, нам его комнату осмотреть? – предложила Лариса.

Эта бабка начинала ее раздражать.

– Да, пожалуйста, проходите, – отойдя от двери, у которой она стояла, пробурчала хозяйка.

Карташов с Ларисой прошли в комнату. Она была меньше первой. В ней стояли только письменный стол, шкаф, книжная полка и кровать. Все было чистенько и аккуратно.

В этот момент в дверь позвонили. Лариса и Олег почти одновременно вздрогнули и переглянулись.

– Вы кого-то ждете? – шепотом спросил Карташов.

– Нет, – так же шепотом ответила Галина Семеновна. – Открывать можно?

– Конечно, можно, – разрешил Карташов. – Только я, пожалуй, постою рядом с вами.

Приоткрыв дверь сначала на цепочку, Галина Семеновна обнаружила на лестничной площадке свою соседку из квартиры напротив, Марью Васильевну. Хозяйка закрыла дверь, чтобы снять цепочку, и через секунду открыла ее вновь.

– Ты приехала, что ли? – начала соседка, еще не переступив порог. – А то я смотрю тебя совсем не видно, а ходит только какой-то негр. Просто жуть!

Марья Васильевна зашла в прихожую и тут же, увидев посторонних людей, осеклась и растерянно проговорила:

– Здрасьте. Ой, Семеновна, ты извини, у тебя гости, я как-нибудь в другой раз зайду. Ты когда обратно-то на дачу поедешь? Скоро?

– Следователь Волжского РОВД Карташов Олег Валерьянович, – тут же взял инициативу в свои руки Карташов, проворно выхватив из кармана свое удостоверение. – Я думаю, что вы как раз зашли вовремя.

Марья Васильевна, слегка побледнев и испуганно всплеснув руками, поднесла их ко рту и вытаращила глаза. Потом, опомнившись, она с ужасом спросила:

– Господи, а что случилось-то? С дочкой что?

– Совсем, что ли, рехнулась?! – отмахнулась от нее, как от нечистой силы Галина Семеновна. – Это же надо такое сказать! Вон жильца моего ищут, – мотнула она головой в сторону Ларисы и Олега.

– Да мы вообще-то его уже не ищем, мы его нашли. – Карташов сделал скорбное лицо и добавил: – Вот только он этого уже не узнает.

– Пьяный, что ли? – недоуменно покосилась на следователя Галина Семеновна.

– Мертвый, – коротко сказал Карташов.

– Батюшки! – опять всплеснула руками сердобольная соседка. – И кто же это его? Вроде бы он здесь тихо все время жил, не хулиганил…

– С ножом в груди нашли его в городском парке.

– Ужас какой! – прижала руки к груди Галина Семеновна.

– А вы случайно не видели, кто к нему ходил? С кем он встречался? – осторожно поинтересовался Олег.

– Да, я его часто встречала. Все время один, – Марья Васильевна задумалась, стараясь припомнить. – Нет, никого не видела… Вот только, – она уже в который раз всплеснула руками, – женщина к нему приходила. Не скажу, что часто, я ее раза два примерно видела, ну, или три. Точно уж не упомнишь.

– А какая женщина? – встрепенулась Лариса.

– Ну какая, обычная. Вот только старовата она для него. Возраст-то уже у нее не молоденький. Хотя, – махнула она рукой, – сейчас нравы-то какие, сами знаете. Все перепуталось, ничего не поймешь. То ли муж с женой, то ли мама с сынком, то ли папа с дочкой, – сокрушенно вздохнула она.

Все это время Галина Семеновна неодобрительно посматривала в сторону соседки и участия в разговоре не принимала. Ей, похоже, было все равно, лишь бы побыстрей все убрались и дали спокойно заниматься своими дачными делами.

– А вот, посмотрите, – Карташов достал фотографию Горецкой, – эту женщину вы здесь не видели?

Марья Васильевна взяла фотографию и поднесла ее поближе к глазам. Рассматривала она ее достаточно долго.

– Н-нет, – протянула она как-то неуверенно, – кажется, не видела.

– Вы посмотрите внимательнее, – настаивал Карташов. – Может быть, прическа у нее была другая или макияж.

Марья Васильевна наморщила лоб и стала снова изучать глазами фотографию. Пауза затянулась. Олег нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но поторопить не решался.

– Вроде бы как похожа она на ту, которая сюда приходила, – наконец заговорила старушка. – Но точно утверждать не могу. Та блондинка была, а эта вон темная какая-то.

– А вы представьте ее со светлыми волосами, – перебил ее следователь.

– Ну, может быть, и она, – снова неуверенно произнесла Марья Васильевна. – Вроде похожа.

– Так кажется или она? – немного резковато насел на бабульку Карташов. – Узнать сможете, если что?

– Нет, узнать не могу, – категорично вдруг отрезала Марья Васильевна. – Да и идти мне надо. И так вон как задержалась! А у меня еще не сварено ничего.

И старушка направилась в сторону двери.

– Так ведь и весь день можно проболтать! – продолжала ворчать она.

– Вы отказываетесь нам помочь? – повысил голос Карташов.

– Не знаю я ничего, не знаю… – Марья Васильевна взялась за ручку двери. – Приведите мне ту блондинку, тогда я скажу, а так – не знаю… Семеновна, давай выпускай меня отсюда!

Галина Семеновна, с неприязнью окинув взглядом своих непрошеных гостей, отперла дверь и выпустила соседку на лестничную площадку. Она явно намекала Ларисе и Карташову, что им тоже пора уходить.

– Еще один момент, – подняла вверх палец Лариса, – можно еще раз заглянуть в комнату Андрэ?

– Пожалуйста, – не скрывая своего недовольства, буркнула хозяйка.

Лариса прошла в комнату и осмотрелась вокруг. Что хотела здесь увидеть, она, пожалуй, объяснить не могла. Просто захотелось осмотреть вещи. Порой они говорят гораздо больше о своих хозяевах, чем что-либо еще.

– А книги эти ваши? – спросила она у хозяйки, подходя к книжной полке.

Галина Семеновна, мельком взглянув на полку, тут же ответила:

– Почти все мои. Но вот этих, – указывая на книги русских классиков, – у меня не было.

«Наверняка квартирант что-то читал», – подумала Лариса и заглянула под подушку. У нее самой была такая привычка – класть книги в это самое место.

И она обнаружила на простынке небольшую книжицу. Лариса подняла ее и прочитала имя автора: Антон Неводов. Это был сборник стихов. Причем автор ей был совершенно неизвестен.

– Что-нибудь нашла? – подошел к ней Карташов.

– Да вот, – рассеянно перелистывая страницы, показала она ему книжку. – Кстати, очень сентиментальные стихи, – и, открыв наиболее истрепанную страницу, она продекламировала четверостишье:

 
Мамина косынка легкая из газа,
И твоя слезинка заискрилась разом.
Улетела птицей легкая косынка,
На ладони нежной белая снежинка.
 

Следователь Карташов, понимавший, видимо, в поэзии так же, как студент театрального училища в токарных станках, кивнул в знак согласия.

– Кстати, судя по истрепанной странице, они Андрэ очень нравились. И странным мне кажется все это, – задумчиво заметила Лариса.

Хозяйка тем временем совсем приуныла и решила, наверное, что ее «гости» никогда уже не уйдут. Заметив это и еще раз оглядев все вокруг, Карташов кивнул Ларисе на дверь, показывая таким образом, что им пора. Она встала и направилась к выходу.

– Комнату я пока вынужден опечатать, – обратился Карташов к Галине Семеновне.

И, опережая ее протест, тут же добавил:

– Это ненадолго. До выяснений всех обстоятельств дела. А то, может, родственники какие найдутся…

– Какие уж тут родственники! – совершенно расстроенно заметила хозяйка.

И, махнув рукой, ушла на кухню, вероятно, для того, чтобы не видеть подобного вандализма по отношению к ее жилплощади.

Карташов повесил пломбу на дверь комнаты, и они с Ларисой поспешили на выход.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил следователь.

– Пока еще не знаю, но… Опять Горецкая… – Лариса посмотрела на Карташова цепким взглядом.

– Да мало ли что она могла тут делать! Может быть, в роль входила, – отмахнулся Карташов.

– Я понимаю: Горецкая – жена депутата, пусть и местного масштаба. Кому охота связываться. Тем более вызывать на допрос, – в интонации Ларисы послышалось ехидство.

– На какой допрос? – возмутился Карташов. – Ты что?! В качестве кого я ее вызову? Свидетельница? Обвиняемая? Нет, – он сделал категоричный жест рукой. – Пока не будет фактов, я не имею права.

– Просто боишься, – спокойно констатировала Лариса.

Олег промолчал, только каким-то раздраженным жестом открыл подъездную дверь.

– Хорошо, – вздохнула Лариса, подходя к своей машине. – Значит, право буду иметь я.

Карташов неодобрительно посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но промолчал и только вздохнул.

– Ладно, мне в отделение пора. У меня еще куча дел.

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, мне тут рядышком. Поговорить кое с кем надо.

– Как хочешь. Я поехала, – пожала плечами Котова.

– Ты звони, если что, – напоследок кинул Олег.

– Ты тоже.

* * *

Роль Горецкой, безусловно, во всей этой истории Ларисе очень не нравилась. Но, кроме подозрений, причем довольно смутных, у нее ничего не было. Может быть, актриса действительно вживалась в роль. Вроде бы в драмтеатре готовилась постановка «Отелло». Дездемону должна была играть именно Горецкая. А может, Андрэ вообще был ее любовником…

Стоп! А вот это, между прочим, не так уж и безобидно. Если они действительно были любовниками, то мог иметь место обычный шантаж. У мужа предвыборная гонка, а жена… Экзотика – она, конечно, хороша, но в разумных пределах. Ко времени, к месту и к обстоятельствам.

Лариса уже подъехала к «Чайке» и, не переставая размышлять, медленно вышла из машины и направилась внутрь ресторана.

Зайдя в свой кабинет, она тут же набрала номер кассы театра. Усталый женский голос ей ответил, что премьера «Отелло» состоится сегодня. Голос также порекомендовал сходить на эту премьеру, но одновременно предупредил, что билетов нет.

«Зачем же тогда рекомендуете?» – чуть не выкрикнула в трубку Лариса, но вовремя сдержалась. Она лишь вежливо поинтересовалась:

– А Горецкая будет играть?

– Конечно, – тут же заверили на том конце провода. – У нее роль Дездемоны. Прекрасная партия! В роли Отелло – Якушев. Такой чудесный дуэт!

Кассирша, похоже, села на своего любимого конька и начала распространяться по поводу местных звезд на всю катушку. Лариса поспешила поблагодарить за информацию и повесила трубку. Отсутствие билетов ее не пугало, а в том, что пойти на спектакль необходимо, она уже не сомневалась. Позвав Степаныча, она попросила его достать билеты, и он, понимающе кивнув, тут же исчез.

У господина Городова везде были «свои» люди, и в этом ему не было равных. Даже Лариса с ее деньгами порой не могла решить какой-то вопрос без него. И в том, что сегодня вечером у нее будет билет в театр, она ни капельки не сомневалась.

Решая текущие дела, она весь день не переставала думать о Горецкой и таинственном Андрэ. Что же занесло его в нашу отнюдь не процветающую страну? У них там, правда, в Конго, жизнь, наверное, не сахар… Но в мире есть масса других стран, куда можно было податься. В ту же Францию, например, которая некогда была для Конго метрополией. И чем больше Лариса думала об этом, тем мрачнее она становилась и тем меньше ей нравилась вся эта история.

Спектакль оказался каким-то средним: не вечерним и не дневным. В честь премьеры, да еще и Шекспира, в театре решили дать еще один дополнительный спектакль. К тому же престиж драмтеатра с недавнего времени стал подниматься, и укрепить его лишний раз не мешало. Поэтому спектакль начинался в четыре и в семь. Несмотря на все связи Степаныча, он смог достать билет только на четыре часа, чему Лариса была даже рада.

Сначала она хотела приехать к окончанию спектакля и сразу пройти за кулисы, чтобы поговорить с Горецкой, но потом решила, что премьеру «Отелло» стоит и посмотреть.

Несмотря на неудобное время, в театре было полно народу. Во многих Лариса узнавала посетителей своего ресторана. Увидела она и ту старушенцию с фиолетовыми волосами, которую заметила на банкете Клубнева. Она даже хотела с ней поздороваться, но вовремя вспомнила, что та и не подозревает о ее существовании – ведь тогда Лариса наблюдала за всем происходящим на экране монитора и из-за колонны.

На старой театралке был какой-то невообразимый наряд со сплошными разрезами и «махрушками». Подивившись очередной раз экзальтированности этой дамы, Лариса на всякий случай отошла подальше.

«Интересно, она еще мечтает о Якушеве или уже нет?» – почему-то подумала Лариса, проходя на свое место.

Надо отдать должное, постановка была великолепна, и Горецкая играла прекрасно. «Она действительно неплохая актриса», – подумала Лариса, проходя за кулисы после окончания спектакля. Спросив у уборщицы, где находится гримерная Горецкой, и получив не очень вразумительный ответ, она после третьей попытки все-таки нашла нужную дверь, при этом столкнувшись в коридоре с той самой экзальтированной старушенцией. Та с восторженным видом куда-то неслась, совершенно не обращая внимания на окружающих.

«Точно несется к Якушеву, – мелькнуло в голове у Ларисы, – буквально на крыльях любви». Усмехнувшись, она постучала в гримерную Горецкой.

– Да-да, войдите, – услышала она слегка растерянный голос Анастасии Николаевны.

Идя к актрисе, Лариса долго думала о том, как ей начать разговор. В конце концов, вспомнив ее высокомерие, она решила, что лучший способ – это нападение. Может быть, от неожиданности она сама все расскажет. Правда, что заключалось в слове «все», Лариса и сама не знала.

Анастасия Николаевна сидела перед зеркалом и выглядела очень печальной и уставшей. Удивленно взглянув на вошедшую, она недоуменно спросила:

– А вы кто? Вы ко мне?

– Я к вам. Лариса Котова, – тут же представилась она. – Я хотела с вами поговорить.

– Я вас слушаю, – удивленно подняв брови, произнесла Горецкая. – Вы что, хотите попробовать себя в театре?

Лариса чуть не фыркнула, но вовремя сдержалась и, подавив смешок, совершенно серьезно ответила:

– Нет, вы знаете, у меня уже есть работа, которую, надо сказать, я очень люблю.

– Да? – снова подняла брови Горецкая. – Это редкость в наше время – любимая работа. Тогда о чем же вы хотели поговорить?

– Мне очень понравился спектакль и мне бы хотелось высказать восхищение вашим талантом…

Брови Горецкой поднимались все выше, и она чуть было вообще не открыла рот от удивления.

– Ну, милочка, – насмешливо проговорила актриса. – Вот это вы наговорили! Я прекрасно знаю цену своему таланту, поэтому не утруждайте себя эпитетами. Если у вас есть какая-то просьба – говорите, я постараюсь помочь.

– Понимаете, – не спеша начала Лариса, – меня интересует один молодой человек.

– Да? – усмехнулась Горецкая. – А при чем тут я? Вы что, хотите, чтобы я вас с кем-то познакомила? Что ж, это можно. В юности у меня тоже было много романов, – она мечтательно подняла глаза к потолку.

– Нет, знакомиться я не хочу, – уже более сухо сказала Лариса. – Тем более что тот, о ком идет речь, уже мертв. Меня интересует Андрэ Амбесси.

Горецкая вздрогнула, и в глазах ее промелькнул настоящий страх. Это длилось не больше секунды, но Лариса успела это заметить. Горецкая все же была актрисой, поэтому уже через секунду ее лицо приняло все то же надменное выражение. И она довольно сухо заметила:

– Я не знаю никого с таким странным именем. В нашем театре его нет. – А в театре, я думаю, его никогда и не было. Его нашли убитым два дня назад в «Липках».

Горецкая слегка побледнела и, чтобы скрыть неловкость, встала. Лодочкой сложив руки на груди, она нервно заходила по гримерной.

– Вы что, из милиции? – резко остановившись, спросила она.

– Нет, что вы. Просто он мой друг, и я хотела бы узнать, почему его убили.

– Он ваш друг? – удивленно спросила актриса. – Но он ничего… – она тут же осеклась и отрезала: – Я ничем не могу вам помочь. Я не знаю этого парня. К тому же, судя по имени, он иностранец.

– Очень жаль. Мне сказали, что вас видели вместе.

– Нас? – с преувеличенным удивлением спросила Горецкая. – Этого не может быть. Я понятия не имею, о ком вообще вы говорите.

«И все-таки она вздрогнула, – отметила про себя Лариса, – не такая уж она и хорошая актриса. И она его знала».

– «Мамина косынка легкая из газа, и твоя слезинка заискрилась разом, улетела птицей легкая косынка, на ладони нежной белая снежинка», – вдруг продекламировала Лариса стихи того самого Неводова, томик которого она нашла под подушкой в комнате африканца.

Горецкая с каким-то мистическим ужасом посмотрела на Ларису.

– Что это? – прошептала она одними губами.

– Стихи, – как можно наивнее и безразличнее ответила Лариса, наблюдая за мимикой Анастасии Николаевны. – Антон Неводов написал…

А актриса стояла, совсем бледная, судорожно вцепившись в спинку стула, на котором она только что сидела.

– Хорошие стихи. Я люблю поэзию, – она начала приходить в себя. – Вы извините, но мне надо немного отдохнуть. У меня еще один спектакль.

– Да-да, конечно. Весьма символичный, между прочим.

– Что вы хотите сказать? – глаза Горецкой сверкнули гневом, но она сдерживала себя.

– Ничего. Я просто к слову. Всего вам хорошего. Успехов вам и только главных ролей в театре, – Лариса открыла дверь, чтобы выйти.

– Спасибо, – совершенно машинально ответила Горецкая.

Закрывая дверь в гримерную, Лариса еще раз оглянулась. Горецкая стояла прямо, облокотившись о стул с высокомерно поднятой головой. Ее мысли были очень далеки отсюда…

«И все-таки я не зря сюда приходила, – пробираясь к выходу, размышляла Котова, – она что-то знает – это абсолютно точно. Но вот как же ее раскрутить? Карташов? Он не будет связываться… Хотя… стоит, наверное, попробовать. Может быть, его и проймет мой рассказ?»

Лариса вышла из театра и не спеша поехала домой. Чувствовала она себя ужасно уставшей…

* * *

Благоверный Ларисы не спал. И это было плохо: к семейным баталиям она была совершенно не готова. Тем не менее, как только она вошла на кухню, Евгений тут же заявил, что покидать родные пенаты он категорически не согласен даже тогда, когда Настя уедет в лагерь.

– Хорошо, – согласилась Лариса, – ты будешь жить на первом этаже, в комнате для гостей. Вопросы есть?

– Нет уж, позвольте! – возмутился муж. – Лариса, в конце концов, что происходит?

В интонациях мужа засквозил театральный пафос, сродни тому, что она наблюдала в драмтеатре.

– Лара, ты меня не слышишь? – продолжал Котов. – Значит, у тебя действительно появился любовник? Ты мне изменяешь?

Она услышала последнюю фразу и удивленно посмотрела на Евгения.

– Котов, ты рехнулся, – констатировала она и совершенно честно добавила: – Мне очень хотелось бы найти себе кого-нибудь, кроме тебя. Но пока у меня это не получается. Как только я кого-то найду, я тебя уведомлю об этом в письменном виде.

Евгений обиженно отвернулся и насупился. Похоже, он даже немного протрезвел, а Лариса прошла к холодильнику. Она почти весь день ничего не ела, и теперь чувство голода обострилось с новой силой.

Она совершенно машинально бросила креветки в кастрюлю с водой, потом также рассеянно села на стул и задумалась. Спустя где-то минут пять она взяла телефонную трубку и набрала номер. Ждать пришлось недолго, и уже после третьего гудка она услышала знакомый голос:

– Алло.

– Олег, это Лариса, – начала она сразу же. – Ты знаешь, я встречалась с Горецкой и поняла, что она все-таки замешана в это дело. Может, ты ею все-таки займешься?

– Ты что, с ума сошла? – возмутился Карташов. – Как это я, интересно, ею займусь? На каком, простите, основании? На одних твоих умозаключениях далеко не уедешь. К тому же она жена депутата. Нет, я – пас. К тому же если даже они и были любовниками с этим африканцем… Что же здесь такого? У нас свобода и демократия. Все спят, кто с кем хочет.

– И кто не хочет, – буркнула Лариса.

– Что? – не понял Олег.

– Да так, ничего. Просто к слову. И чем же ты собираешься заниматься?

– Мы будем раскручивать наркотическую версию, – напыщенно заявил Карташов. – А если у тебя появятся факты, милости просим…

– Ты как тот мужик, – не удержалась Лариса, – потерял кошелек, а ищет его под фонарем. Не потому, что там потерял, а потому, что там светлее.

– Ну, знаешь ли… – растерялся Карташов, – а если слушать все твои бредовые идеи, то…

– В общем, спокойной ночи, – оборвала его Лариса. – Удачи вам, Олег Валерьянович. И берегите себя…

Съехидничав напоследок, она повесила трубку.

– Ну и ладно, – в сердцах вслух бросила она, – сами разберемся.